Психология греха

Цикл III-XXI

Виктория услышала какой-то скрежет. Она резко обернулась – дверь, через которую она вошла в кабинку была закрыта. Она подбежала и толкнула её, но дверь не поддалась:

- Кто здесь? – закричала она, барабаня по двери. – Откройте!

А в ответ женщина услышала стук. Арин Труфсикер. Без сомнения, это он запер Викторию в комнатке. Но почему не убил, когда представилась такая возможность?

«Ты не входишь в состав эксперимента», - сказал ей Кинг, а Хаумея испугала Кристу, сказав, что та следующая.

- Боже, нет! – волнение начало охватывать сознание Виктории. – Только не Криста, только не Криста!

Она метнулась к окошку. В зале царила кромешная тьма, а сцена – сцена была ярко освещена и готова к спектаклю. На ней стояли парты, разбросанные по всему деревянному полу сцены, усиливая ощущение хаоса, царившего в храме искусства. Посреди парт Виктория заметила одиноко озирающегося по сторонам человека. По татуировке, нанесённой по всему телу она узнала Кристу. Та, скорее всего, потеряла-таки Хаумею и теперь не знает, как выбраться, потому что, когда бежала, не было времени запоминать дорогу.

Плохое предчуствие охватило женщину-психиатра. Она собиралась крикнуть Кристе, но не успела: Виктория сама оказалась посреди парт. Только не на сцене в театре, а в школе.

Виктория обречённо провела руками по лицу. Она знала, чем всё кончится. Теперь она оказалась в прошлом Кристы, а точнее, в тот день, после которого родители отправили её к Кингу. Она слышала об этой истории, так как после смерти Кинга девушка не давала покоя Виктории, из-за чего женщине хочешь - не хочешь пришлось навести справки о психической болезни девушки. А сейчас Виктории предстояло увидеть всё своими глазами.

В кабинете присутствовали трое: Криста, её учительница и Виктория. Преподавательница сидела за своим столом, проскальзывая глазами по листку в её руках. Криста сидела напротив за первой партой. Тяжёлый камень образовался внутри Виктории – она смотрела на Кристу и не узнавала в ней теперешнюю потерявшую себя Кристу. Девочка, чистое тело которой ещё не уродовала огромная татуировка, склонила голову книзу и выглядела такой невинной, изредка сжимая губы, что являлось признаком подбирающегося к выходу гневу. Нет, она всегда была агрессивной. Но на других людях это почти никак не отражалось. До того дня.

- Ир, - учительница обращалась к ученице по фамилии, - я всегда знала, что ты у нас особа с тяжёлым характером, но я не могу оставить твоё сочинение без внимания. Ты внушаешь страх всем ученикам школы, и так аж с первого класса. Я не знаю, откуда в тебе столько злости, но с этим пора закончить раз и навсегда.

Криста с отсутствующим взглядом посмотрела на учительницу. Она догадывалась, что её ждёт такой разговор, поэтому она твёрдо приняла свою позицию. Это её мнение. Ей кажется, что в современном мире это единственный правильный выход, чтобы утопический идеальный мир оказался досягаемой целью.

- Так, посмотрим, где ты тут написала, - пробрматала учительница, не обращая внимания на саму Кристу. – Ага, вот: « Я считаю, что система, которая существует сейчас, не оправдывает себя. Большинство слишком либерально относится к преступникам. Если кто-то совершил преступление, то его на какое-то время сажают в тюрьму и считается, что это достаточное наказание. Правда же в том, что такое осуждение со стороны человека неверно, ибо ему неинтересно то, что происходит не с ним. Преступление? В тюрьму, и неважно, что там все шансы преступнику стать ещё более опасным. Преступление? В тюрьму, и неважно, что испытывают те люди, против которых было совершено то преступление. У пострадаших обычно появляется натуральное желание отомстить. Но справедливого свершения правосудия не происходит – преступника сажают в тюрьму, где он якобы отбывает «наказание». Но сколько из таких действительно осознают, что натворили?

Не спорю, некоторые исправляются. Но таких – единицы. Тех, для кого тюрьма только очередной этап, который надо пережить, чтобы продолжить свои злодеяния, намного больше. Так зачем же рисковать? Намного легче и поучительно, если всех провинившихся без исключения поголовно казнить. В таком случае и затрат на содержание таких тварей будет намного меньше, многим будет перекрыта дорога на новые преступления, а тем, кто ещё только задумывает, будет хорошее предостережение, что их может ждать за свои провинности. Зачем заботиться о перевоспитании тех, кто испоганил жизнь другим, а может даже и отнял? Такие люди не заслуживают внимания со стороны других, не заслуживают новую жизнь. А то как же это? Сотворил преступление, и сразу же государство через налоги финансирует твоё существование?»

Учительница перестала читать и наконец удостоила взглядом Кристу.

- Я должна что-то сказать? – невозмутимо поинтересовалась та.

- Ну хотя бы попытайся объясниться. Тебе ведь было известно, что сочинение на свободную тему. То есть я могу делать выводы, что именно эта тема тебя больше всего интересует. У тебя в том же духе ещё два листа исписано теориями о том, что почти никто не заслуживает жизни, потому что все без исключения совершают любого рода ужасные поступки.

- Мне нечего объяснять. Я всё написала довольно-таки ясно. Ничего не могу поделать, если вы умудрились чего-то не понять.

- Хм... Скажи, Криста, у тебя в семье кто-то отбывал срок в тюрьме? Или пострадал кто?

- Нет.

- У тебя есть любимые писатели?

- Эрида Труфсикер.

- Ага, - учительница положила на стол сочинение и сложила руки, - ну тогда теперь мне ясно, что повлияло на твой ход мысли. Неудивительно, бездарность притягивает друг друга.

Тут даже Виктория возмутилась. Как учитель позволяет себе сказать такое? Неважно, как ведёт себя дитя, нельзя с ним обращаться, как с отбросом, это знает каждый; иначе жестокость и злоба охватит сердце ещё неразвившегося до уровня самостоятельного человека ребёнка.

Для Кристы эти слова тоже были ударом. Ударом, который в последствии сделал её такой, какая она есть. Девочка застыла, испытывая дотоле сокрытые эмоции, сжала кулаки, впиваясь ногтями в ладошки.

- Но мне кажется, - продолжала учительница, - описывая преступников и тюрьму, ты на самом деле пишешь про себя. Девочка ты у нас проблемная, вечно являешься причиной всяких бед. И все вокруг только и делают, что прогинаются под тебя, лишь бы их запутавшаяся в себе умница Криста Ир обрела себя и перестала бунтовать. Вот только я не настолько глупа, как остальные. Я же вижу, что ты пользуешься случаем, а после твоего сочинения я теперь точно в этом уверена. Действительно, разве в тебе что-то изменилось? Нет. Ты хорошо предсказала свою судьбу: малолетняя преступница, которая прямой дорогой верно стремится в тюрьму.

- Хватит! – Криста резко встала из-за парты, намереваясь уйти. В душе бушевал ураган, и это новое чувство пугало девочку.

- Сядь, Ир, я не закончила, - строго повелела учительница. – Я обязана доложить обо всём социальному работнику. Так больше продолжаться не может. Пора тебя познакомить с суровой реальностью, научиться отвечать за свои поступки. Там уже сама переменишь своё мнение, насчёт казни. Ведь тебя интересует только то, что происходит с тобой? Ну, посмотрим, как ты будешь требовать казни сама себе.

Девочка медленно стала подходить к столу учительницы. Капли крови медленно падали на пол, освобождённые ноготочками из ладоней. Криста выглядела загипнотизированной: тело было совершенно неподвижно, только ноги передвигали его вперёд. Стеклянные глаза, не отражавшие ни одной ясной мысли смотрели в одну точку, на учительницу. Та, ничего не подозревая, продолжала:

- Чего ты ко мне подходишь? Будешь просить прощения, обещать, что исправишься? Не надо, знаю я тебя. Можешь своей маме такие вещи говорить, уж она-то поверит своей дочери. Конечно же, разве может моя доченька быть плохой девочкой, она же у меня такой ангелочек, - передразнила учительница. Виктория уныло смотрела на них, зная, что не изменит того, что когда-то уже произошло. – Всегда удивлялась, почему она тебя так защищает? Глупая женщина. Наверное, не хочет чувствовать вины за то, что не сумела воспитать тебя как подобает, а вместо этого вырастила маленького монстра. Отец тоже хорош – это из-за него ты появилась на свет, а с последствиями не считается. Видно, что в твоей жизни нет твёрдой мужской руки, которая показала бы тебе, как сохранять дисциплину. Никчёмная семья...

- Хватит!!! – взвыла Криста. Сколько же гнева родилось в девочке, после услышанного. А ведь она всего ещё ребёнок, который несмотря ни на что, любил своих родителей. И слушать про них такое... Преподавательница одним махом разрушила опору Кристы, благодаря которой она держалась в мире более-менее адекватно. Но всё рухнуло в одно мгновение, вызвав в Кристе необратимые изменения.

Девочка в мгновение ока взобралась на учительский стол. Женщина только успела подскочить от неожиданности.

- Помогите! – испуганно закричала она. Следом за криком кулак Кристы сломал женщине, по инерции упавшей и опрокинувшей стул, нос. – Кто-нибудь!!! На помощь!!

А Криста Ир уже спрыгнула со стола на женщину и стала избивать её:

- Хватит! Хватит! – кричала она. – Это вам надо познакомиться с суровой реальностью! Никто не смеет так говорить про моих родителей!

Но учительница уже не слышала криков избивающей её девочки, она потеряла сознание. День, когда Криста стала другой, шёл к тому, чтобы закончиться убийством. К счастью, в коридоре стояли люди, которые услышали крики, поэтому они незамедлительно ворвались в кабинет. Увидев, что творилось внутри, все сначала окаменели; кто-то, наконец совладав с собой, побежал останавливать побои. Но одному человеку оторвать обезумевшую Кристу от учительницы не удалось – понадобилось сил пяти здоровых парней, чтобы прервать акт избиения.

Виктория смотрела на всё это с печалью. Она всё равно больше чувствовала жалость к Кристе, чем к учительнице. Женщину отвезли в больницу и вовремя спасли ей жизнь. Насколько психиатру было известно, она продолжила работать в школе, только стала намного сдержаннее и более осторожно выбирать слова, чтобы сильно не задеть чувства учащихся.

Зато Криста лишилась всякой поддержки. Никого не было рядом с ней, чтобы научить контролировать свои эмоции. Наоборот, все только подбрасывали масла в огонь. Кристу Ир выгнали из школы, ни в какую другую её так же не принимали. Мама тоже впервые не искала оправдания поступкам дочери – она потеряла всякую надежду на то, что дочь станет нормальной. Кристу принуждённо отправили к Кингу. Мёртвый психиатр тоже внёс свою лепту в формирование личности девочки; и как ему вообще пришла в голову такая мысль, использовать девочку в своих паршивых целях!

Вспоминая разговор с бывшим мужем, Виктория могла допустить, что большая часть вины, конечно же, лежала на самой девушке, несмотря на то, что этому способствовало всё её окружение. Но разве убийство являлось тем решением, которое нужно принять? Ведь можно попытаться помочь, чего никто так и не сделал: Криста ещё молода, ей не поздно поменять своё мировоззрение... Виктория мысленно отругала себя всеми словами, которыми только можно. Была же такая возможность. Криста сама всё время обращалась к Виктории за помощью, но женщина не обращала внимания, думая только о себе и своих принципах. Все бросили заблудившуюся во тьме Кристу. Все, и Виктория не была исключением.

Даже теперь, когда женщина всё поняла, она ничего не могла сделать для Кристы. Девушка с татуированным телом стояла у аппарата с кофе, а Виктории, невидимой для всех, оставалось только наблюдать. Каким-то образом она поняла, что это последнее занятие Кристы с группой, где их учили подавлять эмоции и контролировать себя. Последний шанс Кристы после смерти Кинга. Но и здесь ничто бы не помогло девушке. Не просто так она не давала покоя женщине-психиатру.

Занятие только что закончилось. Уставшая от бесполезной болтовни Криста подошла к аппарату, чтобы выпить кофе. Она была в отчаянии. Буря в груди не слабела, а с каждым днём усиливалась. Безнадёжно. Её предупредили, что это последнее место, где с ней ещё попробуют поработать; если и тут всё закончится безуспешно, то свободу девушки очень сильно ограничат. Жизнь никогда не будет нормальной. Никогда не была.

Криста кинула в аппарат монетку и выбрала желаемый напиток. Когда она надавила на кнопочку пуска, пальцы несильно кольнуло. Не придав этому никакого значения, она угрюмо смотрела, как кофе наливается в стаканчик.

Она пересмотрела своё отношение к преступникам. Казнить действительно не выход. Полностью нести ответ за преступление совершивший его не может. Причина и следствие. Перед тем, как совершается преступление, происходит масса, на первый взгляд, несвязанных событый, выстраивающихся в одну большую конструкцию, будь то где-то рядом или на другом конце мира. Каждое преступление – предупреждение всему человечеству. Предупреждение, что что-то делается не так. И несёт это предупреждение посланник, которого впоследствии назовут преступником. Такова судьба гонцов: говорят, в былые времена гонцов, приносивших плохую весть, казнили. Как будто он был полностью виноват в плохой вести. Как будто полностью виноват человек, переступивший закон.

Аппарат заполнил стаканчик. Криста взяла егов руку и в чёрной глади кофя посмотрела на еле различаемое отражение себя. То же самое когда-то произошло и с ней. Та учительница очень часто бесцеремонно и нетактично вела себя с учениками, но администрация школы ничего с этим не делала. Рано или поздно такое поведение обернулось бы против учительницы; к несчастью для Кристы, именно она стал тем гонцом, который наконец-то произнёс вслух плохую весть. Окружение заставило совершить её неприемлимый поступок. Но никого это не интересовало. Никто не допускал мысли, что может быть виноват сам. Самый лёгкий и безболезненный способ – это найти козла отпущения, на которого можно всё свалить, и убедить себя, что это правильный выбор. Только «правильно» не зависит от того, сколько людей считают что-то правильным. Наоборот, общее убеждение может оказаться соверешенно далеким от истины. Но многие ли будут вдаваться в такие детали...

Криста, находясь в размышлении, стиснула зубы и сдавила стакан в руке, брызнув горячим кофе себе на руку. Она тут же была готова закричать от боли, но вовремя сдержалась. Не нужно привлекать внимания. Не нужно привлекать внимания, иначе она могла потерять всё, что пока ещё имела. Она выбросила стакан в мусорное ведро и заторопилась к выходу. Здесь ей не место. Она уже почти год ходит сюда, но это ничего не меняет. Другие люди приходят и уходят, каждый раз лица меняются. Только Криста остаётся постоянным участником. Когда все остальные радуются, что кто-то наконец-то научился подавлять свой гнев, Криста была вне себя от злости. Чем она хуже? Почему она не может достигнуть того, чего достигают эти люди вокруг неё?

Бесполезно. Она сама должна найти выход. И единственный лучик света горел в кабинете вновь начавшей практиковать Виктории Бихейв. Криста Ир, девушка, состоящая из одного лишь гнева, ненавидела психиатра, но в то же время понимала, почему та не хочет иметь с ней дела. Ведь пока Кинг ещё был жив, Криста нередко спала с ним. Но что тут такого? На тот момент они уже были разведены.

Нет, Криста решила твёрдо. Завтра она обязательно, любым путём добьётся того, чтобы Виктория всё-таки её приняла. Больше никто не может помочь ей, девушка чувствовала это. Она направлялась домой, чтобы набраться сил перед предстоящей встречей. Встречей с Викторией Бихейв, которая завела её в город, где за грех надо было отвечать собственной жизнью.

- Криста! – услышала Виктория свой собственный голос. Она снова стояла у окошка, через которое видела сцену, где Криста вертела головой, чтобы увидеть, откуда её звали.

Теперь, когда видение закончилось, Викторию обдало холодным потом. Только не Криста. Только не эта бедная девушка. Виктория должна, просто обязана предотвратить её казнь, её так называемое перерождение. Видения приходили перед смертью человека, с которым оно связано. Не в этот раз. Не Криста...

- Арин! Пожалуйста, нет! – Виктория закричала так громко, что сорвала голос. Арин Труфсикер, заросший псих-убийца, маньяк с кувалдой, вышел из-за кулис на сцену. Он не подавал никаких нормальных признаков жизни: лишь постоянно ритмично стучал кувалдой по полу.

Казалось, что пришедшую в движение машину нельзя остановить. Криста обернулась на стук и застыла. Девушка не знала, что человек, убивший на её глазах Гордона и Возира, напал на их след. Она изо всех сил приказывала мышцам прийти в движение, но они как будто закаменели.

Арин, «судебный пристав» Кинга и Юпитера, подошёл к Кристе, подняв кувалду над собой. Он с неописуемой скоростью отправил кувалду вниз, но девушка успела овладеть своим телом и отскочить в самый последний момент. Во время прыжка она ударилась об парту, упав и повалив с собой так некстати стоявшее на пути препятствие.

Виктория не теряла времени. Она была готова на всё, лишь бы спасти Кристе жизнь. Она могла сделать это раньше, но не сделала. Хотя бы теперь. Хотя бы успеть... Девушка ни в чём не виновата!

Женщина пролезла через дыру на балкон. У неё совершенно не было времени, которое она могла бы расточительно потратить, чтобы подбежать к двери, выйти в фойе и уже там с первого этажа войти в зал. Нет, теперь все её мысли были заняты Кристой. Виктория даже не думала о своей собственной жизни. У девочки всё ещё впереди. Этот город не может стать кладбищем для неё. Целая жизнь, чтобы исправить свои злодеяния. Целая жизнь, слышишь, Кинг?

Расстояние между балконом и партером было не слишком большим. Виктория, не задумываясь о последствиях, перепрыгнула через перила и полетела вниз. Женщина приземлилась крайне неудачно: она ушибла обе ноги, отбила себе правую руку и сломала левую. Но боль не могла её остановить. Ничто не могло остановить её на пути, чтобы спасти Кристу. Она была в ответе за девочку. Она единственная могла открыть ей свободный доступ к миру, показать, как надо правильно жить. Именно этим занималась Виктория, всю свою жизнь учила людей жить правильно, хотя сама не знала, как это. Но если другие чувствуют себя лучше и немножко счастливее, разве это не правильно?