Псих из Крашти (СИ)

2

Самое близкое определение состоянию было кисель или подтаявшее желе. Вот бы еще сучки́ лопатками не чувствовать и отсыревшую одежду. Затылку зато хорошо лежалось на влажной земле – мягко и прохладно. Меч висел пудовой гирей, хотя тоже, как и Пи, лежал. Под ремнем зудело, будто там, где корпус футляра прижимался к коже, копошилась банда муравьев. Муравьи, кстати, и так могли быть, без «будто».

Сучки, отдаленное шуршание и поскрипывание, влажная трава, запах прели и сырости… Лес на краю болота? Заболоченный лес? Куда их занесло? Может когда-нибудь и получится целенаправленно ходить гранью отсюда туда, куда глазам не видно, но точно еще не скоро.

В теории их должно было притянуть к ближайшему темному источнику. Хорошо бы в пределах королевства. В Нодлуте, несмотря на в основном сырой климат, болот не особенно много водилось, зато в соседней Штиверии – как… муравьев.

Руки не поднимались, чтобы поскрести зудящую кожу, пытка становилась невыносимой. Опасение, что прохудившийся футляр может нанести непоправимый ущерб там, где лежит, позволило ценой диких усилий и взмокшего от них лба шлепнуть пятерню на пузо и кое-как выковырять источник зуда из-под ремня.

— О-о-о, – не сдержался от стона Пи.

— Ты что там делаешь? — не слишком внятно донеслось откуда-то сверху и немного справа, если принять лежащую на земле голову за точку отсчета.

— Открой глаза и посмотри. Знаешь, где мы?

— Открой глаза и посмотри. Что это было?

— Я не удержал контроль. Из-за тебя, между прочим. Проломил грань. Выдернул нас обратно. Потом мы навернулись с твоей метлы. Но как-то очень удачно, если лежим и разговариваем. Руки-ноги целы?

— Сложно сказать. Я в состоянии киселя. Никогда такого не было.

— Поздравляю, это твой первый настоящий ор… ыххы-ы-ы-ы… откат.

— Придурок озабоченный.

— Кто бы говорил. Глаза открылись?

— Нет. Сил нет. А ты?

— Тоже. Еще полежим. Помнишь что-нибудь?

— Как падали? Ни бездны. С чего вдруг Глядь так подставился? Нас можно было почти голыми руками брать? Да еще имя назвал.

— У Глядя… Эверна причин может быть до бездны, это его личное дело, а имя назвать — жест доверия.

— А твои слова?

— Вроде обещания «услуга за услугу». Не обязательное, но гулем будешь, если не ответишь при случае.

— Тогда почему Драгул стоял и с обочины смотрел, как он лажает? Этот бы точно ровным слоем нас там раскатал. Ровнее, чем мы сейчас лежим. Не болтали бы уж точно. Как в твоем варианте «минэ»: наши сильно поврежденные шкурки на обочине, а артефакт у Драгула.

— Третьи руки. Это всё, что мне в голову на данный момент приходит. У хладенов такая традиция. Если артефакт был чей-то, его у этого кого-то забрали силой, то чем больше рук он пройдет до счастливого нового владельца — тем безопаснее. Это не только традиция, но и азы древней артефакторики, «постулат о принадлежности». Поэтому Драгул не сам пошел, а «пса» отправил.

— Футляр цел?

— На ощупь — да, но что-то с ним точно не то. А еще он… открывается.

— И что там внутри?

— Понятия не имею. И не стану ни открывать, ни щупать. Хочу от Арен-Феса свою награду. Это ценнее приступа любопытства. Кстати, нам не мешало бы встать и понять с какой скоростью и в каком направлении бежать, но…

— Давай еще чуточку полежим, а потом обязательно.

— Давай.

Пи приподнял руку и потянулся за голову. Туда, откуда звучал голос. И почти сразу нащупал в траве вялые, но теплые пальцы. Шевельнул своими и почувствовал ответное шевеление.

— Откуда знал, что получится сил передать? — спросила Аманда. — Я же не темная.

— Предположил. Сопоставил вероятности. Договор, взаимное влечение, несколько дней вместе, общая кровь.

— Общая кровь?

— Думал, ты про влечение спросишь, — хмыкнул Пи.

Разговаривать с рыжей, не видя ее скептического взгляда, было очень легко, даже несмотря на то, что реакция на слова оказалась прежней. Наверняка и глаза закатила. Да, они, если не врет, закрыты, но все равно закатила, как два сложить. И сказала: «Идиот» — и по пальцам своими возмущенный тыц сделала.

— Может быть, — не стал отпираться Пи, — с кем не случается? Но я довольно начитанный идиот. Краштийцы, чтоб ты знала, потомки эльфов. Только темных.

— Таких не бывает.

— Раньше были. В Мертвых землях. Первая кровь Эру. По неким непроверенным преданиям Он впервые ступил в наш мир именно там, но был слишком тяжел. Чтобы мир выдержал суть Пастыря и не иссяк от Его присутствия один из эллетар отдал Ему свое тело, а Пастырь взамен оставил в его доме свое семя.

— Фу-у-у…

— Не знаю, что ты там себе насочиняла, но он просто провел ночь с одной из жен этого темного остроухого. Или со всеми. Тут мнения расходятся. Потом эллетар не стало. Остался только тот, что отдал свое тело Пастырю, но и его тоже в общем-то не осталось, потому что он себя забыл.

— Так Эру или Пастырь?

— А… Это одно и тоже. Не знала? Теперь знаешь*.

Аманда с минуту переваривала, потом спросила:

— И каким боком всё это к Крашти?

— Когда магия стала исчезать, большая часть эллетар понастроили лодок, наврали, что уходят искать новую землю для жизни, и с концами. Я так думаю, они куда-то не туда свернули или в бурю попали, и их на берег выбросило, а там, хоба, милые пейзанки с аппетитными… хлебами.

— Ты маньяк.

— Я просто жрать хочу. В сумке ничего съедобного не осталось?

— Зелья, блокноты твои… А она хоть цела? Сумка?

— Цела, я в лямке рукой запутался, — признался Пи.

— Откуда всё это? Сведения про магию хладенов, артефакторика, смежная и универсальная магия, маг-конструирование, рунология и магометрия уровня Академии, теория потоков и другое всякое… Сомневаюсь, что подобное входит в программу училища.

— Рунология и магометрия как раз входят, и много, — у Пи даже глаз дернулся от воспоминаний. — Практика некромантии построена на крови и ритуалах. Магов, способных работать на голой силе, всего десять процентов от общей массы практикующих. И поверь, на периферии крепкий практик второй категории ценится больше титулованного магистра.

— Почему? — удивилась Аманда.

— Потому что надежнее. Чем меньше сил, тем тщательнее подготовка, выбор методов и приемов применения, тем меньше остается следов и последствий. А для трындеца, вроде темного всплеска, — да, нужен кто-то, кто в первый момент придавит, ограничит, сплетет барьер, используя себя, как проводник и резонатор, чтобы у других появилось время подумать. Те кто могут гасить и думать вообще на вес золота. Они и есть эти десять процентов. Почти все поголовно из старых темных родов. Несколько поколений селекции, прорва сил и такая же прорва амбиций. Они в поле работать пойдут только за большие, очень большие деньги или преференции. Или из принципа. Или наперекор. Потому что семья.

— А ты?

— А я никто. И звать меня так, что не каждый выговорит. Случайный набор из хаотично сложившихся частиц сути. У меня сил и возможностей больше, чем я способен переварить. Да еще и обретение прошло – ни в храм ни в бездну. Мне была одна дорога, блокиратор-ограничитель, вечные тесты на устойчивость, нудная, но нужная работа и жизнь как у неодаренного, сотня, или полторы с натяжкой, если раньше никто зубастый не схарчит.

– Зайки? – поддела Аманда, впечатлившись откровениями.

– А хоть бы и зайки. Арен-Фес хорошо придумал. А стопроцентного успеха мне и не обещали. То, что они назвали привратной лентой должно в идеале удерживать сильных некромагов от посмертного воплощения, не пустить некроформ в мир живых. В теории она могла помочь мне с контролем и позволить работать в полную силу. Да, в основном на предметке и схемах, но в полную, а не… через соломинку цедить. А у меня крышку сорвало.

Пи помолчал. Силы возвращались. Не так, чтобы сходу отряд «заек» уложить, но встать, по ощущениям, вполне. И глаза открыть. Но он продолжил держать их закрытыми, продолжил держать Аманду за руку и говорить тоже продолжил:

— Это страшно, рыжая, сходить с ума, в моменты просветлений понимать, что сходишь с ума, и осознавать, что это неизбежно. Тогда я стал читать всё подряд. Загружать мозги, чтоб окончательно не спеклись. И чтобы не думать, что со мной происходит. У инквизиции хорошая библиотека, а заклятие цензуры часто провисает на примечаниях и сносках, в которых валом полезной информации, если копнуть поглубже. Сначала я просто читал всё подряд, потом стал просить разное. Без системы, чтоб не сразу просекли, что система всё же есть. Постепенно мозги кое-как встали на место, и мне начали разрешать использовать силу. Это всё равно что ходить заново учиться, когда ноги отказали. Ты помнишь, как нужно, а они не идут. Или идут не в ту сторону. И продолжалось всё довольно долго. Несколько лет. Но я всё равно больше теоретик. А практика… Практика — дело наживное. Эй? Что примолкла? Спишь?

— Нет, я… Тебе лет-то сколько, теоретик? — в голосе моментально убавилось уныния и добавилось вкусных язвительных ноток.

— Достаточно, — ухмыляясь, ответил Пи. — Для всего. Еще полежим? Или или? У меня зад вконец отсырел, корень какой-то в лопатки упирается. Болотом тянет до свербежа в носу…

— Потому что болото и есть, — Аманда отпустила пальцы и, судя по звукам, приподнялась.

Пи перевернулся на живот и тоже поднялся. Глаза пришлось открывать. Позади действительно был чахлый редкий лес, который и лесом-то не назовешь, а Аманда сидела на коленях и смотрела на покрытую клочьями тумана обширную плешь в лужах, кочках и кустах. Особенно густой туман был как раз впереди. Из него то и дело проглядывали макушки камней, под которыми, Пи нутром чуял, прятался темный исток. И кое-что еще.

— У меня две новости, — задумчиво произнес Пи, — тебе какую?

__________________

* Эру – эльфийское божество. Пастырь – Пастырь Живущих или Посланник, одна из ипостасей Изначальной Тьмы. Или Изначального Света. Все зависит от выбора веры.