Проза отчаяния и надежды (сборник) (Джордж Оруэлл) читать бесплатно онлайн полную версию книги (ч. notes)

Примечания

1

Новояз был официальным языком Океании. Подробнее о его структуре и этимологии смотри в Приложении. — Примеч. автора.

2

Проявление изобразительности (франц.). — Примеч. переводчиков.

3

Само собой (лат.). — Примеч. переводчиков.

4

Такие составные слова, как, например, диктограф, можно было, разумеется, найти и в А-лексиконе, но там они просто играли роль удобных сокращений и не были идеологически окрашены.

5

Корреспондент иностранной прессы. — Примеч. переводчиков.

6

Перевод А. Воронова.

7

Перевод А. Воронова.

8

Острота (франц.).

9

То есть неподсудность светскому суду. В Англии до начала девятнадцатого века такую привилегию имело духовенство.

10

«Тайная жизнь Сальвадора Дали» (Дайэл-пресс, Нью-Йорк).

11

Дали упоминает «L’Age d’Or», сообщая, что первый публичный просмотр был сорван хулиганами, но подробно о фильме не рассказывает. По воспоминаниям Генри Миллера, в фильме среди прочего есть довольно подробные кадры испражняющейся женщины.

12

Имя героя пьесы Джеймса Барри (1904) стало нарицательным — так в Англии зовут несколько инфантильного человека, сохранившего детскую непосредственность и живое воображение. — Примеч. переводчика.

13

Притяжение (франц.). — Примеч. переводчиков.

14

Нации и даже не столь определенные общности, вроде католической церкви или пролетариата, обычно рассматриваются как индивидуальности, и часто в отношении их используются слова «она», «он». Совершенно абсурдные замечания, вроде «Германия от природы вероломна», можно найти в любой газете, так же как едва ли не от любого можно услышать и массу безответственных обобщений по поводу национального характера («Испанец — это прирожденный аристократ» или «Всякий англичанин — лицемер»). Время от времени беспочвенность этих обобщений становится очевидной, однако привычка делать их сохраняется, и даже люди, придерживающиеся интернациональных воззрений, например Толстой или Бернард Шоу, часто грешат этим.

15

Некоторые авторы консервативного направления, такие, как Питер Дрюкер, предсказывали соглашение между Германией и Россией, но они ожидали, что это будет действительный союз или даже объединение. Ни один марксистский или левый автор любого оттенка даже близко не подошел к тому, чтобы предсказать этот пакт.

16

Военные комментаторы массовой печати могут быть в основном разделены на прорусских и антирусских, проконсерваторов и антиконсерваторов. Ошибки, вроде убежденности в неприступности линии Мажино, или предсказания, что Россия завоюет Германию в три месяца, не подорвали их репутацию, поскольку они всегда утверждали то, что хотели услышать их читатели. Среди интеллигенции самой большой популярностью пользовались два военных обозревателя: капитан Лиддел Харт и генерал-майор Фуллер, первый из которых проповедовал, что оборона сильнее, чем нападение, а второй — что нападение сильнее, чем оборона. Это противоречие не помешало им обоим считаться авторитетами у одной и той же публики. Тайная причина их популярности среди левых кругов заключается в том, что оба они не в ладах с министерством обороны.

17

Некоторые американцы выражают, например, неудовольствие комбинацией слов «англо-американцы»; они предлагают заменить это выражение на «американо-британцы».

18

«Ньюс кроникл» советовала своим читателям посмотреть документальный фильм, в котором казнь крупными планами демонстрировалась на экране. «Стар» с видимым удовлетворением опубликовала фотографии почти обнаженных женщин-коллаборационисток, избиваемых парижской толпой. Эти фотографии очень напоминали нацистские фотографии евреев, которых избивает берлинская толпа.

19

Примером является русско-германский пакт, который настолько быстро, насколько это возможно, стирается в памяти общественности. Русский корреспондент сообщил мне недавно, что упоминание о пакте опускается уже даже в русских ежегодниках, которые сообщают о последних политических событиях.

20

Хорошим примером является предрассудок, связанный с солнечным ударом. До недавнего времени считалось, что белые расы гораздо более подвержены солнечным ударам, чем цветные, и что белый человек не может безопасно разгуливать под тропическим солнцем без пробкового шлема. Не было совершенно никаких доказательств этой теории, но она служила цели подчеркнуть различие между цветными и европейцами. Во время войны эту теорию без лишнего шума отбросили, и целые армии воевали в тропиках без пробковых шлемов. А ведь до тех пор, пока этот предрассудок жил, в него верили не только обычные люди, но и доктора-англичане в Индии.

21

Прописные буквы сохранены по оригиналу перевода.

22

Полное название написанного Свифтом в 1708 году памфлета — «Довод в доказательство того, что отмена христианства в Англии может при нынешнем положении вещей создать некоторые неудобства и, пожалуй, не вызвать тех благих последствий, кои имеются в виду». — Примеч. переводчика.

23

Причуда, забава природы (лат.). — Примеч. переводчика.

24

Престарелые гуигнгнмы, которые не в силах передвигаться сами, перевозятся, как описано в книге, на «санях» или на «подобии повозки, которую тащат, как сани». Очевидно, у таких повозок колес не было. — Примеч. автора.

25

Физическая деградация, которую, по словам Свифта, он наблюдал, в те времена действительно могла иметь место. Он относит ее на счет сифилиса, бывшего для Европы новой болезнью и, вероятно, более опасной, чем ныне. Новацией для восемнадцатого века были и очищенные спиртные напитки, это должно было поначалу вызвать сильный всплеск пьянства. — Примеч. автора.

26

Пребывание Гулливера на острове чародеев Глаббдобдриб. — Примеч. переводчика.

27

В оригинале у Дж. Свифта буквенный набор первой и второй фраз отличается всего на одну литеру. — Примеч. переводчика.

28

В конце книги к типичным образчикам человеческой глупости и порочности Свифт причисляет «Судейского, Карманника, Полковника, Дурака, Вельможу, Картежника, Политика, Сутенера, Врача, Свидетеля, Взяткодателя, Стряпчего, Предателя и им подобных». Тут явно пробивается безответственная ярость лишенного власти. Список объединяет тех, кто нарушает общепринятый порядок, и тех, кто охраняет его. К примеру, если вы ничтоже сумняшеся поносите полковника, как такового, то на каком основании вы клянете предателя? Или опять же: если вы желаете избавиться от воришек, вы должны иметь законы, а стало быть, вы должны иметь судейских. Не очень-то убедительна вся заключительная глава книги, в которой ненависть столь подлинная, а причина, ее объясняющая, столь неадекватна. Складывается впечатление, что тут рукой писателя водила личная вражда. — Примеч. автора.