Глава шестая Потери

Нет горше той утраты, которую нельзя оплакать…

Белградская поговорка

С утра небо заволокли серые непролазные тучи, и зарядил густой холодный дождь. Казалось, сами боги оплакивают безвременную кончину князя…

Воевода Зорян Кнут стоял возле стрельчатого окна княжеского терема и взирал на мостовую, где еще несколько часов назад кипело сражение и падали мертвые тела соратников. Сейчас ничто не говорило о разыгравшейся нынешней ночью трагедии. Разве что многочисленные дружинники, затянутые в боевые доспехи, при оружии, патрулировавшие территорию детинца, да черное пепелище, бывшее некогда баней, в которой не раз доводилось воеводе париться в компании князя и ближних.

Воспоминания захлестнули Зоряна, и он крепко стиснул зубы, чтобы не пустить слезу. С Ярославом они вместе выросли. Отец Зоряна, воевода Яробор Кнут, возглавлял личную охрану прежнего князя Мстислава Всеволодовича. И отроком Зорян дневал и ночевал на территории детинца. Немудрено, что, встретившись, мальчишки очень быстро сдружились, так что потом от их колобродов порой гудел весь детинец. Если бы не высокое положение отцов, то уж давно бы бабки с пестунами вооружились бы розгами да отхлестали бы озорников, чтобы потом неповадно было. Вон, даже баню в свое время чуть было не спалили, а вот поди же, почитай тридцать с лишком лет потом простояла, чтобы принять свою судьбу от вражеского лихоимства. Друзья выросли и встали плечом к плечу во главе княжества. Теперь же что-то оборвалось в душе… там словно пропасть, черная пустота. Этой ночью он не князя потерял, а друга близкого, частицу своего детства, и смириться с этим было очень не просто. Кто-то обязательно за это ответит. Кнут поклялся, что не успокоится, пока не найдет всех виновных и не перебьет, как бешеных собак.

В дверь настойчиво постучались и, не дожидаясь разрешения, в княжеский приемный покой вошел Ждан ур-Зор, по-военному чеканя шаг. Не доходя до воеводы, он остановился, вытянулся в струнку и застыл, ожидая, когда воевода почтит его своим вниманием.

— Докладывай, — приказал Кнут, не оборачиваясь.

Ждан прокашлялся и заговорил:

— По вашему распоряжению в детинец прибыли дознаватели из Тайного приказа. Мы заняли комнаты первого этажа и сейчас ведутся пристальные допросы всех уцелевших дружинников-рынд, несших караул этой ночью. В допросах участвуют штатные ведуны. В усиление им мы запросили у Совета еще и волхвов. Вскоре они должны прибыть.

— Как уроды пробрались в детинец? — ошпарил вопросом воевода.

— Мы пытаемся выяснить этот вопрос. На данный момент это задача номер один. Но пока ясности нет. Думается мне, что без крысы в тереме не обошлось. Почитай не в скорняцкую лавку тати забрались, а к самому князю в покои, да еще так удачно…

Кнут резко обернулся и сверкнул глазами. От этого взгляда тут же хотелось стать очень маленьким и спрятаться куда-нибудь в самую глухую дыру, чтобы никто никогда не нашел. Уж очень свиреп был воевода Зорян Кнут.

— Удачно, говоришь, — тихо произнес он, но уж лучше бы орал. От этого шепота кровь в жилах в студень превращалась. — Ты понимаешь, что говоришь-то, собака ты бешеная. Нашего князя убили! Вороги под самым носом шмыгают да творят бесчинства, а ты говоришь, что они удачно?! Да я тебя вместе со всеми нерадивцами в дальнем остроге сгною. Ты у меня вместо теплого места в приказе на передовую отправишься. Там свою глупость кровью искупать будешь.

— Повинен, боярин. Каюсь, глупость сморозил, — тут же ответил Ждан ур-Зор, низко кланяясь.

Воевода хоть и крут на расправу, но отходчив. Понятное дело, нервы сейчас у всех взвинчены до предела, а уж про Кнута и говорить нечего.

— Мой помощник не имеет права на глупость. Чем выше находишься и чем больше людей от тебя зависят, тем дороже обходится твоя глупость. Запомни это, голова деревянная. Надеюсь, в будущем от тебя ничего подобного я не услышу.

Воевода отвернулся к окну и замолчал, о чем-то размышляя.

— Крысу найти, коли такая водится, во что бы то ни стало. Проверить каждого человека в детинце. Справиться по семьям, друзьям, знакомым… Также установить, кто где находился на момент вторжения лжеликих. Соотнести реальное количество обитателей детинца с тем, что мы имеем на сегодня. Считать потери и живых вместе. Почему-то я уверен, что кое-кого мы не досчитаемся. Возможно, это и будут искомые крысы. Исполнять! Жду доклад о первых результатах как можно скорее.

Ждан уже хотел было развернуться, чтобы идти выполнять поручение, но боярин остановил его.

— И еще… — Кнут помолчал и добавил: — Приведи ко мне этого княжеского секретаря, который присутствовал при убийстве князя да задницу свою от пола отодрать не смог. Хочу лично допросить его. Да чтобы ведун на допросе присутствовал. Лучший из наших. Все!

Ждан поклонился и молча вышел из княжеских покоев, испытывая внутреннее облегчение.

Кнут оторвался от созерцания безрадостного пейзажа за окном и неспешным шагом направился к пустующему княжескому престолу. Он медленно опустился на боярскую скамью и, сжав в кулак бороду, крепко задумался. И было о чем.

Пустующий княжеский престол это серьезная проблема даже в мирное время. А тут еще и Змеи активизировались. Жди беды. Князь, конечно, наследников оставил. Только вот княжич Игорь мальчишка еще совсем, четырнадцать годов только исполнилось. Ему не государством управлять, а девок дворовых тискать. Какие уж тут серьезные дела государевы. Да и война теперь…

Кнут болезненно поморщился. Ослабление княжеского престола может привести и к серьезному внутреннему разброду. В боярской думе и без этого согласия не было. Славные рода боярские вечно враждовали друг с другом. Вятшие гордились своим чистокровием и презрительно косились в сторону новиков и нордусов. Они были первыми руссами и сохранили чистоту веры и происхождения, не допустив к себе иную кровь. Вот ты подумай, дурни какие. Ну и где же ты сейчас во мраке веков отыщешь чистоту своей крови? Говорят, что и баб у руссов почитай совсем не было. Чистота! Тьфу. Воевода едва сдержался, чтобы не плюнуть на пол.

Новики гордились тем, что их предки испокон веков жили на этой планете. Они корнями были связаны с этой землей. Многие из них становились ведунами и волхвами, поскольку Сила была в их сердцах с рождения. Небольшая часть новиков помнила и хранила в себе тайну перерождения предков. Оборотничество было редким явлением, которое государство пыталось поставить на свою службу.

Нордусы кичились тем, что ведут роды от древнего вымершего народа, хранителей многих древних знаний. Каждый был славен и хранил верность своим интересам. В последние годы противостояние между боярскими родами обострилось. К чему может привести мальчишка на троне? Как тут заставить бояр закусить удила да двигаться в ту сторону, не куда им самим угодно, а куда для государства пользительнее.

Воевода понимал, что князю Игорю без советников и опекунов не сдюжить. Осталось только понять, кто станет напутствовать князя на путь истинный, чтобы на первых порах ошибок не наделать. В нынешнее военное время любая ошибка могла обернуться катастрофой. По закону мать княжича Милава должна стать его соправителем. Только вот будет ли с этого толк. Бабское ли дело государством управлять, да к тому же в разгар войны. Да и сил у Милавы не хватит. Слишком много горя навалилось на нее за последнее время. Мало того, что любимый муж убит, так еще и старшая дочь погибла. Тут как бы умом не тронуться, а не за государство радеть. Можно было бы, конечно, сыграть на желании отомстить. Только вот месть не лучший советчик в воинском искусстве. В горячке можно таких делов наворотить.

Кнут поднялся и направился к выходу. Надо проверить состояние княгини и поддержать ее. Заодно посмотреть на юного князя. Ему скоро на престол взойти предстоит. Понять бы, чем он дышит.

Воевода Зорян Кнут был старым и умным сановником. Он понимал, что в сложившейся ситуации ему предстоит взять на себя все бремя ответственности за молодого князя. Даже если наместником юного князя станет его мать Милава, фактически учить князя управлять государством предстоит ему.

Кнут вышел из княжеских покоев. Не обращая внимания на вытянувшихся перед ним дружинников из Тайного приказа, он пошел тяжелым шагом вперед по коридору. За тяжкими думами он и сам не заметил, как дошел до крыла терема, где обитала семья покойного князя.

На этой половине здания пройти было трудно от толпившихся дружинников, стрельцов, гридней… Эту ночь все запомнят надолго. Черное крыло позора теперь коснется многих. Возможно, и самого Кнута. Они потеряли не только князя, но и его старшую дочь. Никогда доселе руссы не знали такого поражения. Даже в стародавние времена, когда княжество раздирали междоусобицы. Кнут был готов к всенародному попреканию. Да и что ему людская молва, когда он сам корил себя больше других. Огонь ненависти и злобы сжигал сердце. Он гнал от себя поспешные мысли. Месть должна созреть, как хорошая брага. А торопыгство удел юнцов!

По личному распоряжению Кнута были предприняты повышенные меры предосторожности — усилены все караулы. Нельзя было допустить даже возможность нового удара. Тщательно обыскивалась не только вся территория детинца, но также и улицы города. Возможность того, что кто-то из врагов или их пособников мог затаиться и уйти от праведного возмездия, была высока.

Перед лицом боярина услужливые дружинники распахнули двери покоев княгини. Раньше о таком даже помыслить было нельзя, чтобы без приглашения и одобрения князя, даже без стука вторгнуться на эту территорию. Сейчас было не до любезностей. К тому же Милава была не одна, а в окружении практически всего уцелевшего женского населения терема. Бабки, мамки-няньки и прочая челядь набилась в просторные покои княгини, и, казалось, занимались каждая своим делом. В этом кажущемся хаосе все-таки была слаженность и осмысленность. Кто возносил богам молитву за опочившего князя и его дочь. Кто в отдельной комнатке хлопотал над телом убиенной княжны, приготавливая ее к погребальному костру. Отдельное место в покоях занимала огромная кровать под балдахином. Впрочем, пологи были откинуты. На кровати лежала княгиня Милава — краше в гроб кладут. Вокруг нее сгрудились врачеватели, о чем-то своем разговаривали, предлагали разные варианты настоев и лекарств для поддержки эмоционального и физического состояния женщины. В изголовье кровати стоял сам волхв Медун, старый мужчина с длинными белыми волосами, длинной бородой, худой, как вяленая вобла, в серых длиннополых одежах. Он опирался на резной деревянный посох и молча смотрел на мертвенно-бледную княгиню. Детей князя не было видно. Вероятно, они находились где-то во внутренних комнатах.

Появления воеводы никто не заметил. Бабки как причитали и молились, так и продолжали этим заниматься. Только волхв скосил глаза и неожиданно ожил. Медленно, стараясь лишний раз не шуметь, он направился навстречу Кнуту.

Воевода уже очень давно не видел Медуна. Его воспитанники верно служили князю, охраняя детинец, сам же волхв вел жизнь затворника, не покидая своих покоев. Даже князь ходил за советом к нему.

— Плоха княгиня, боярин. Очень плоха, — тихо произнес волхв. — Слишком серьезный удар приняла. Теперь жить не хочет. Мы ее целебными отварами поим, только все не то. Если жить не захочет, то бесполезно все будет.

— Рано еще панику наводить, владыко. Времени мало прошло. Придет в себя. У нее сын да дочка остались. Милава сильная женщина. Справится, — твердо сказал воевода. Только вот сам он в этом не был уверен до конца.

— Я буду приглядывать за ней. Да силами своими питать. Сколько могу — все отдам. Вытянем княгинюшку, — заверил волхв. — Как же так получилось, воевода, что тати в терем пробрались да такое бесчинство учинили?

— Разберемся, владыко. Только вот и тут помощь твоя потребуется. Мне все твои ведуны нужны будут. Каждый вершок детинца следует тщательно осмотреть. Пока что мы даже не знаем, как Змеи к нам проникли. Каким ходом прошли. Не могли же они через центральные ворота, миновав «Ведунский пригляд», пройти. Разбираться будем, владыко.

— Я пока здесь нужен. Но я распоряжусь, чтобы все ведуны собрались…

— В княжеской приемной. Я лично дам им инструкции для работы. Только тех, кто уже при деле, отрывать не след. Пусть трудятся, — распорядился воевода.

— Хорошо, боярин.

— А где Игорь и младшенькая? — спросил Кнут.

— Там, в комнатах. С ними ведун Морожич беседует. Помогает справиться с бедой. Только вот как с таким справиться — ума не приложу.

Кнут кивнул, бросил быстрый взгляд на княгиню и произнес:

— Помоги ей, владыко. Мы не можем еще и княгиню потерять.

— Сделаю все, что в моих силах, боярин.

Кнут направился во внутренние покои в поисках юного князя и его сестры. Вскоре он нашел их. Князь Игорь стоял возле портрета отца и, стиснув зубы, хмуро его разглядывал. Его рука сжимала рукоять меча. Сестра сидела в углу на стуле и безучастно смотрела в пол. Рядом возвышался рослый ведун с косматой медвежьей гривой волос. Одним только своим видом он мог внушить врагу ужас. Воеводе доводилось с ним работать. Казалось, ведун выточен из единой глыбы льда. Может, за это его и прозвали Морожич. Несмотря на такой страшный вид, не было лучшего врачевателя душ, чем Морожич. Может быть, за исключением его учителя, волхва Медуна.

Когда воевода вошел в комнату, ведун о чем-то говорил. И его монотонный голос мог бы и безумца усыпить.

Заметив Кнута, Игорь резко обернулся и сверкнул глазами.

«До чего же на отца похож», — подумал воевода.

— Приветствую тебя, княжич. Прими мои соболезнования. Тяжелая утрата нас постигла, — произнес Кнут, склонив голову в знак скорби.

— Утрата, говоришь! Мой отец — мертв. А твои люди ничего не сделали, чтобы это предотвратить, — хлестнул обвинениями Игорь.

Кнут поднял голову и смело встретил взгляд молодого княжича. В ясных голубых глазах юноши застыли боль, непонимание и недоверие. И воевода понимал его чувства. Он тоже испытывал это.

— Я вырос с твоим отцом. Я всю свою жизнь был рядом с ним плечом к плечу. И то, что случилось, для меня очень тяжелый удар. Но мы выстоим, и выстоит княжество. Никто не мог предусмотреть такую безразмерную наглость ворогов…

— А должны были предвидеть! — уже менее зло заявил Игорь.

— Должны были, — согласился воевода. — Прав ты, княжич, должны были. Но вот только сделанного назад не воротишь. Мы накажем виновных. Если ты посчитаешь нужным, я тоже понесу наказание. Но сейчас надо о делах государственных думать. Я пришел к тебе не только ради соболезнований, но и о будущем поговорить. Твоем и Белгородского княжества. Со смертью Ярослава Мстиславовича тебе предстоит взойти на престол. Большая ответственность для тебя. Время нынче неспокойное. Любой шаг неверный может обернуться не только для тебя, но и для всей земли руссов катастрофой. Ты должен понимать это.

Воевода пристально посмотрел на княжича. Кнут увидел сейчас в нем не мальчика, но мужа, пускай и юного годами. Может, не теперь, но очень скоро он сможет стать правителем, достойным отца. Ярослав вступил на престол тогда, когда Белгородское княжество и не подозревало об Империи Змея Рё, осваивало космическое пространство, в надежде разгадать загадки звезд. То было спокойное время, не чета нынешнему.

Игорь выдержал его взгляд, а когда игра в гляделки закончилась, отвернулся. Плечи его поникли. Понимал мальчишка, что игра в солдатики закончилась, теперь взрослая жизнь наступает, да и вовсе не такая безоблачная, полная романтики и приключений, какой казалась еще несколько дней назад.

В углу тихо заплакала Купава, младшенькая дочка Ярослава.

Ведун Морожич неслышно подошел к ней, опустился на колени перед хрупкой девочкой и возложил руки ей на голову, словно пытался спрятать в своих больших ладонях. Он обернулся к Кнуту, нахмурился и произнес:

— Не время сейчас, воевода, слова мудрые глаголить. Сейчас время скорби. Завтра будешь о делах государственных беседы вести.

— Прав ты, Морожич. Ухожу я. Помоги им.

— Постой! — обернулся Игорь. Некоторое время он молча разглядывал неподвижную фигуру воеводы, словно оценивал, а потом произнес: — Я хочу, чтобы ты был рядом, когда я взойду на престол. Ты поможешь мне?

— Воля твоя, княжич. Помогу, — тут же ответил Кнут.

Ни говоря больше ни слова, он развернулся и вышел.

* * *

Хорошее это дело, крысу найти. Только вот сказать — одно, а сделать — другое.

Покинув княжескую приемную, Ждан ур-Зор спустился на первый этаж на хозяйственную половину, занятую служащими Тайного приказа. В большом зале, служившему теперь передней,[23] было полно народу. Здесь ожидали своей очереди предстать перед дознавателем обитатели детинца. Не протолкнуться было от собравшейся дворовой и домовой челяди во главе с тиунами, ну и, конечно, ожидали тут и дружинники-рынды, стоявшие в эту ночь на охране детинца. Набралась довольно пестрая компания. Зал находился под охраной гридней из Тайного приказа. Покинуть его можно было только после встречи с дознавателем. И из комнат, где проходили допросы, были две дороги. Либо на волю через черный ход в терем, либо через тот же ход, только в цепях и прямиком в подвалы Тайного приказа, где опытные каты продолжат дознание более активным способом.

Ждан чувствовал, что сегодня в Тайном приказе свободных подвалов не останется. Ведь не важно, какой проступок совершил служивый. Любая незначительная на первый взгляд халатность могла привести к катастрофе. Так что и заснувший на посту, и «крыса» окажутся вскоре соседями. Правда, Ждан очень уж сомневался, что им удастся найти заснувших, скорее всего они погибли в первые же секунды нападения.

Ждан огляделся по сторонам, но, не заметив ни одного знакомого лица, подошел к ближайшему дружиннику:

— Где мне Колуна найти?

— Так, кажись, в третьей допросной он, — отрапортовал дружинник.

Ждан кивнул и направился в третью допросную. Ею оказалась бывшая кладовая, откуда вынесли мешки с мукой и зерном, поставили стол, два стула и приступили к работе. Здесь трудился Колун, лучший заплечных дел мастер Тайного приказа, особым распоряжением воеводы Зоряна Кнута назначенный ответственным за проводимые в детинце допросы.

Колун сидел за столом, подперев голову руками. Вид у него был очень несчастный и утомленный. Больше никого в комнате не было. Предыдущего подопечного, кого-то из охраны, только что бесчувственного вынесли под руки.

— Приветствую тебя, — поздоровался с порога Ждан. — Есть какие-нибудь результаты?

Колун поднял косматую голову и устало посмотрел на Ждана.

— Здрав будь, — буркнул дознаватель. — Ну нет никакого покоя… Только на пять минут прикорнул. Я ведь почитай уже часов двадцать не спал. Только после работы собирался в кровать забраться, чарку выпил за здоровье, а тут такая свистопляска началась. Работы невпроворот и непонятно, когда это все закончится. И я наконец-то смогу хотя бы часок вздремнуть. Чего хочешь-то, боярин?

— А ты, я смотрю, как обычно в настроении, — улыбнулся Ждан. — Какие результаты? Что узнать удалось?

— Да толком-то ничего. Служба, конечно, в детинце шла из рук вон плохо. На мой взгляд… Отчет о работе охранной сотни будет отдельно составлен. Тут столько ляпов и просчетов, что все их перечисления заняли бы времени до утра. Одно сказать, что два из пяти постов находились в момент нападения не на своем месте. Это уже беда. Камеры слежения оказались каким-то чудесным образом частично отключены, частично засвечены. Записи все белые, словно снег. Охранная сигнализация внешнего периметра детинца вообще показывает, что никто посторонний его не пересекал. Так что пока мы топчемся на одном месте.

— Ну, не могли же злодеи по воздуху перенестись.

— Не могли. Воздушный периметр также чист все отчетное время.

Ждан помотал головой.

— Ничего не понимаю. Сказка какая-то. Быть такого не может. Они должны были как-то сюда проникнуть. Нужно найти дыру. Вероятно, кто-то изнутри им помогал. Так что всех нарушителей из подвалов не выпускать, пока «крыса» не отыщется. Когда установим, каким образом Змеи проникли в детинец, нужно будет выяснить, как они попали на планету и где скрывались все это время.

— Да яснее ясного все. Господине, не изволь беспокоиться. Сделаем все в лучшем виде.

— Где воеводу Стояна Воронца допрашивают? — спросил Ждан. Он неспроста интересовался главой ближней княжеской дружины, которая отвечала за охрану детинца. С ним побеседовать в первую очередь надо. Одно дело дознаватели, другое — личное впечатление составить. Как один из лучших служивых смог так опростоволоситься.

— Его первым делом допросили. Ничего интересного он нам рассказать не смог. Сейчас помогает работе наших дознавателей. Кажется, ты его можешь найти на кухне. Там он себе штаб устроил и всем руководит.

Колун неопределенно махнул куда-то рукой, но Ждан и сам неплохо разбирался в хитрой планировке княжеского терема, чтобы без посторонней помощи найти нужное помещение.

Приказав Колуну немедленно сообщать ему обо всем интересном, Ждан покинул допросную комнату и отправился на поиски Стояна Воронца. Он нашел его там, где и сказал Колун. Воевода выглядел весьма подавленным, но, несмотря на все переживания последних суток, он усиленно работал. На данный момент он сидел во главе большого кухонного стола и, засучив рукава, выслушивал доклад одного из своих подчиненных. Завидев Ждана, Воронец заметно оживился и поднялся из-за стола:

— Здравия тебя, Ждан ур-Зор.

— И я тебя долгих лет, воевода.

— Скоро уже бывший воевода. После всего случившегося не могу я больше за охрану детинца отвечать. Так что готов… хм, понести всю тяжесть наказания.

Не обратив внимания на слова Воронца, Ждан спросил:

— Удалось узнать, как эти страхолюдины проникли на территорию детинца?

— Точно пока сказать не могу. Но мысли есть. Мы сопоставили количество мертвых и выживших охранников со штатным расписанием и обнаружили некоторое расхождение. Двадцать дружинников пропали. Вот полный список.

Стоян Воронец протянул Ждану лист бумаги. Ур-Зор мельком проглядел пронумерованный список. Имена и фамилии, которые ему ничего не говорили. Ни один из пропавших не принадлежал к знатным фамилиям. Так, захудалые обедневшие роды. Но это еще ни о чем не говорило.

— И что из этого следует?

— По моему приказу мне доставили из архива личные дела исчезнувших. Я их уже проглядел. В принципе ничего интересного. Их объединяет только одно. Недавно они были в увольнительной в Белграде. Вернулись накануне дежурства, а потом испарились.

— Очень любопытно.

Ждан чувствовал, что в этом списке и кроется тайна появления лжеликих на территории детинца.

— В городе эти дружинники были в среднем двенадцать часов. Я считаю необходимым отправить по месту их пребывания в городе разыскников, — твердо заявил Воронец.

— Зачем это нужно? — спросил Ждан, смерив оценивающим взглядом воеводу. — Ведь они уже вернулись из увольнительной и пропали на территории детинца?

— Я считаю, что эти люди были похищены или убиты в городе, затем под их личиной Змеи проникли на территорию детинца и нанесли удар.

— Как такое возможно? — удивился Ждан.

— Технологии Змеев нам доподлинно неведомы. Мне сложно сказать, как это было технически, но я считаю, что мы должны проверить все версии, и эту в том числе.

— Ага, — кивнул Ждан, — особенно если учесть, что никаких других версий у нас больше нет. Но, даже если Змеям удалось замаскироваться под наших рынд и как-то изменить на время внешность, то как они смогли миновать «Ведунский пригляд»?

— Это очень интересный вопрос. И у меня на него нет пока внятного объяснения. Ведуны работают с особым психоэнергетическим слепком человека. Каждый работающий или имеющий допуск на территорию детинца человек имел особую метку, по которой ведуны отличают чужого от своего. Если Змеям удалось подделать внешность наших воинов, то почему бы им не подделать метку.

Ждан с минуту помолчал, оценивая услышанное.

— Как-то это все уж слишком сложно. Но в любом случае продолжайте двигаться в этом направлении. Можете взять необходимое количество разыскников из Тайного приказа и отправить их в город. Пусть все разузнают.

Стоян Воронец просиял. У него появился шанс хоть немного искупить свою вину. И ведь стыдно было признаться даже себе, что в последнее время он совсем позабыл о службе. Домашние проблемы: неизлечимо больная жена, требующая постоянного ухода и внимания, остро переживающий из-за этого сын-подросток, вконец отбившийся от рук. Какая уж тут служба. Разрываясь между долгом и семьей, он отдал предпочтение последнему. Большую часть своих обязанностей он переложил на плечи подчиненных, сам же периодически сквозь пальцы приглядывал за происходящим. В итоге и получилась такая солянка — вездесущий русский авось аукнулся хуже некуда. Хоть в петлю! Но в петлю воевода не хотел. Хотя бы из-за сына… В своих самых страшных снах он уже похоронил жену и даже, грешным делом, поглядывал на…

Но чудовищно нависший над судьбой и карьерой камень необходимо было столкнуть в другую сторону. А посему немедленно изыскать главных виновников — лазутчиков врага!

Ждан вышел из кухни. Воронец уже не обращал на него внимания. Он развил бурную деятельность, формируя поисковые команды. Ур-Зору оставалось найти друга детства, княжеского писаря и советника Буляту Рыжего, который по странному стечению обстоятельств оказался свидетелем обоих ужасных убийств.

Для этого Ждан вернулся к Колуну, который уже в компании с незнакомым ведуном трудился над очередным бойцом охранной дружины. Вызвав Колуна в коридор, Ждан сразу же спросил, где найти Буляту Рыжего.

— Зря ищешь, — хмыкнул Колун.

— В смысле? — насторожился Ждан.

— Ранен он и вдобавок головой тронулся. Мы над ним битый час трудились, а он ни «му» ни «кукареку». Чушь какую-то бессвязную несет. Если есть желание, можешь почитать. Все записано.

— Он смог рассказать, как князя убили, как Сбыславу?

— Ничего толкового. Даже ведунам разговорить не удалось. Мы вызвали волхва, так он сказал, что на Рыжего трагедия произвела такое впечатление, что он рассудком помутился. Одно ясно, что он к убийствам отношения не имеет. С железномордыми не сотрудничал, ни в чем не замешан. Это мы уже несколько раз проверили.

— Так где он теперь?

— В центральную городскую лечебницу отправили вместе со всеми пострадавшими в ночном бою. Понятное дело, под усиленной охраной.

— Спасибо. Помог. Не смею больше отрывать, — разочарованно сказал Ждан.

Колун окинул взглядом ожидавших своей очереди на допрос людей, тяжело вздохнул и скрылся за дверью.

В больнице сейчас делать нечего. Если уж волхв сказал, что Рыжий тронулся умом, то, стало быть, ничего толком из него не вытянешь. Так он и доложит воеводе Зоряну Кнуту. А вот когда основной поток работы в детинце схлынет, надо будет все равно в больницу съездить. Туда же отправили и раненого Волкова. За ним сейчас присматривал ведун Чеслав, который сильно огорчился оттого, что не участвовал в ночном сражении и не смог прикрыть друга. Во время разведывательной миссии Чеслав выложился по полной и погрузился в восстановительный сон. Так что он все ночное побоище банально проспал.

От размышлений Ждана отвлек настойчивый призыв по внутренней связи. Отжав кнопку рации, он принял вызов. Поступившие новости чрезвычайно взволновали его. Как говорится, беда не приходит одна. Ждан тут же поспешил на поиски воеводы Зоряна Кнута.

* * *

Ждан нашел его в княжеской приемной. Воевода сидел за рабочим столом князя и работал с личным терминалом, куда поступали все отчеты следственных и дознавательных групп. Пускай он видел только голые цифры и факты, но все же держал руку на пульсе, хотя и предпочитал заслушивать доклады лично.

Уловив шаги, воевода поднял голову от экрана. Увидев на пороге секретаря, он свернул рабочий экран, закрыл терминал и поднялся ему навстречу.

— Слушаю тебя, Ждан. Чем хорошим порадовать можешь?

Судя по голосу, воевода еще не был в курсе случившегося. Если бы он знал все последние новости, то уже рвал бы и метал молнии. Его свирепый рык разносился бы по всему этажу, а в приемном покое было бы тесно от дружинников. Что ж, тем хуже для Ждана. Ему предстоит огорчить воеводу.

— По внутренним, своим каналам я получил сообщение, что несколько часов назад на подступах к Лаве произошло боевое столкновение Второй армии воеводы Хлудовского с войсками Черных Змеев…

Зорян Кнут внутренне напрягся. Уставился хищным взглядом на своего секретаря и шумно задышал. Кажется, сердце заработало у него втрое сильнее против прежнего.

— Ну, чего замолк. Не томи. Про твои внутренние каналы я тебя потом спытаю. Ишь, завел моду… Ну давай — говори!

Ждан набрал побольше воздуха в легкие, словно перед длительным подводным погружением, и выпалил, внутренне сжавшись в ожидании взрыва.

— Армия Хлудовского потерпела полное поражение. Сам большой воевода — погиб.

Воевода медленно опустился на стул. Силы, кажется, оставили его.

— За что же так боги ополчились на нас… — тихо произнес он.

Ждан промолчал.

Наконец, Кнут заговорил:

— Что-нибудь удалось разузнать по ночным убийцам?

— Почти ничего неизвестно. Буйслав находится в больнице. Волхвы говорят, что он разумом помешался. У воеводы Стояна Воронца появилась интересная версия проникновения ворога в детинец. Сейчас проверяем.

— Проконтролируй это лично. Что еще?

— Пока все. Работаем.

— Работайте… Слышишь — работайте! — воевода вдруг подскочил к Ждану и пристально взглянул тому в глаза. — Делай что хочешь! Переверни весь Белград, да хоть все княжество, но! Найди мне татей! Чую сердцем — кто-то им подсобил дюже…

Воевода отпрянул, шумно выдохнул и вернулся за стол. Еще несколько секунд он тяжело дышал, уставившись на стол.

— Все. Можешь идти, — распорядился Кнут.

Ждан поклонился и покинул княжескую приемную. А воевода погрузился в мрачные думы. И было от чего. Как ни велика была потеря князя, но известие о разгроме Второй армии вконец расстроило Кнута.

* * *

Что же за седмица такая, что не новость, так хуже некуда. Вначале диверсия на Ельницких верфях, теперь вот убийство князя и разгром Второй армии. Куда смотрел воевода Хлудовский, что подпустил Змеев так близко к себе? Кнут был с самого начала против того, чтобы на столь ответственный пост, как командующий Второй Космической назначать штабного офицера, ни разу не участвовавшего в крупных сражениях в Пространстве. Но в Воинском приказе свои игрушки и интриги. Воевода Вадим Сечень очень не любил, когда в его вотчину совались посторонние. Князь Ярослав во всем ему доверял. Может, это и была главная ошибка.

Кнут раскрыл личный терминал. Голографический экран развернулся над рабочей поверхностью. Воевода запросил Воинский приказ, лично его главу Вадима Сеченя. Ждать пришлось недолго. Все-таки Зорян Кнут имел высший допуск, как-никак не последний человек в государстве.

На экране появилось усталое лицо воеводы Сеченя.

— Когда я должен был узнать об этом, Вадим? — тут же спросил его Кнут.

— Прости, Зорян. Но у нас такая… что не было пока возможности доклады и рапорты составлять. Не до бумажек пока. В ближайшее время я вышел бы на связь с докладом.

— Это плохо. Информацию придерживаешь.

— А ты что, нет? Когда собирался сообщить о смерти князя? — неожиданно с нотками обвинения в голосе спросил Сечень.

— Войско не должно пока ничего знать. Тем более сейчас, когда мы потерпели столь сильное поражение, — тут же твердо заявил Кнут.

— Войско ничего не узнает, это я тебе обещаю, — заверил глава Воинского приказа. — Во всяком случае, до появления официального обращения…

— Насколько серьезно положение?

— Основные силы Хлудовского разгромлены. Змеи применили неизвестное нам оружие, которое блокирует все системы связи, наведения, слежения. В общем, корабли становятся слепыми, глухими и немыми. Змеи прошли сквозь наши корабли, как нож сквозь масло. Некоторым все-таки удалось спастись… Несколько броненосцев, легких и средних боевых ладей из-за пробоин вышли из боя. С разными степенями повреждения они направляются сейчас на соединение с Первой армией. Основной массив информации о сражении мы получили от стяжника Ставра. По личному приказу воеводы Хлудовского он отправился к нам. Также благодаря Ставру мы имеем записи с экранов внешнего обозрения, так что можем проследить за ходом боя и проанализировать его.

— Есть ли образец нового оружия Змеев?

— Нам не удалось его получить. Ждем подхода остальных кораблей. На одном из них есть образец.

— Когда они подойдут? — спросил Кнут.

— Ориентировочно часов через десять.

— Что делает прорвавшаяся армия Змеев?

— Их передовой отряд полным ходом идет к княжеству, — ответил Сечень. — Часов через восемнадцать они столкнутся с Первой армией, если, конечно, не промешкают.

— Нам срочно нужны образцы этого нового оружия. Если мы не поторопимся, то Первую армию постигнет та же участь, что и войско Хлудовского, — заявил Кнут. — Отправьте самые скоростные ладьи на перехват нашим кораблям с образцами. Для убыстрения процесса на ладьях отправьте и умников со всем необходимым оборудованием. На сборы полчаса. Задача — в спешном порядке найти способ борьбы с новым оружием Змеев. До подхода их войск мы должны знать его и оснастить каждый корабль Первой армии соответствующим оборудованием. Задача ясна?

— Ясна-то ясна. Только вот по какому праву ты командуешь? — осторожно спросил Сечень. Очень ему не понравилось, что Зорян Кнут распоряжается его Воинским приказом как собственной вотчиной.

— Вместо убиенного князя Ярослава, как ты понимаешь, будет князь Игорь. По его личному приказу я становлюсь его советником. Да и не дело в такой напряженной обстановке власть делить, Вадим. Если промешкаем, то скоро нечего делить будет, — раздраженно ответил Кнут.

— Прав, Зорян. Извини. Только я это все и без твоих распоряжений давно сделал. Быстроходы давно уже летят навстречу нашим кораблям с образцами. И на каждом лучшие специалисты. Как получим результаты исследований, я сообщу.

Кнут нахмурился. Он не сомневался в профессионализме Сеченя, только в любом случае надо все проконтролировать, чтобы потом не вышло осечек.

— Пока есть время, надо активизировать работу на орбитальных верфях. Посмотри, сколько у нас там собирается кораблей и на какой степени готовности они находятся. Все наиболее собранные единицы срочно доукомплектовать и отправить в строй, на поддержку Первой армии, — распорядился он.

— Будет сделано, Зорян. Что-нибудь еще?

— Доставь ко мне в Тайный этого стяжника Ставра. Побеседовать бы с ним, узнать из первых уст, так сказать, — замаскировал под просьбу приказ Кнут.

— Хорошо. Через час он будет у тебя.

Не дожидаясь новых распоряжений и не прощаясь, Сечень разорвал соединение.

Кнут проверил последние новости. Ничего интересного не наблюдалось. Он закрыл терминал, убрал его в карман и направился на выход. Надо было поспеть в Тайный приказ и приготовиться к приему стяжника Ставра.

* * *

Кнут не мог сказать, почему его так заинтересовал Ставр. Дознание можно было доверить и другому человеку, только вот поговорить с очевидцем одного из самых крупных космических поражений славян он желал сам.

Оказавшись в Тайном приказе, он прошел в свой кабинет и распорядился доставить стяжника, как только тот появится на пороге учреждения. Связался с Жданом, который в этот момент отправился в Белгород и участвовал в проверке версии воеводы Стояна Воронца. В подробности Ждан не вдавался, да и Кнут не выспрашивал. Приедет — доложит.

Кнут занялся составлением «Обращения к народу по случаю трагической гибели великого князя Ярослава Мстиславовича». Первым делом этот документ должен быть разослан всем боярам и главам родов, после чего будет обнародован по общекняжескому телевидению. Также в этом документе нужно было упомянуть наследника убиенного князя и назначить дату вступления на престол. Пока же княжич Игорь не взял в свои руки бразды правления, временщиком назначалась княгиня Милава. Кнут заглянул в календарь. Игоря надо в кратчайшие сроки возвести на престол. Нет времени рассусоливать да соблюдать все традиции и формальности. Тут Змеи в спину дышат.

Воевода работал над «Обращением», когда ему доложили, что стяжник Ставр прибыл. Вслед за этим в кабинет Зоряна Кнута вошел высокий рослый мужчина в сопровождении пяти гридней.

— Здравия желаю! — Стяжник, завидев начальство в чинах, тут же подобрался.

— Проходи, Ставр. Располагайся. Все свободны, — распорядился Кнут.

Дружинники поклонились и вышли. Ставр нерешительно застыл на пороге.

Воевода поднялся из-за стола, подошел к стяжнику, приобнял его одной рукой за плечо и уверенно направил в сторону гостевого кресла. Ставр подчинился и аккуратно опустился на край, словно это и не кресло вовсе, а орудие пыток.

Что ж, эта робость неудивительна. Простой стяжник перед лицом всесильного главы Тайного приказа. Как тут не заробеть.

Кнут вернулся за свой рабочий стол и посмотрел на гостя. Он ничего не мог с собой поделать. С первого взгляда Ставр ему не понравился. Было что-то неприятное в этом человеке. Вроде бы обычный молодой человек, только вот взгляд у него равнодушный, отсутствующий. Рыбий такой взгляд, словно ему все равно, что с ним будет сейчас. И ведь неправильно он о нем сначала подумал. Ставр нисколько не робел перед начальством. Ему было просто все равно. И в этом равнодушии было какое-то сумасшедшее отчаянье.

— Откуда ты взялся, молодой человек? — неожиданно спросил Кнут.

Ставр удивленно посмотрел на воеводу.

— С позиций! — ответил он.

Воевода усмехнулся. Хороший ответ.

— Расскажи о себе.

— Да нечего особо рассказывать. Родился в семье смердов. Поступил в услужение к купцу Косматому, лет десять ходил у него в приказчиках. Потом завел свое дело…

— Удивительная история для профессионального военного. А в войско-то как попал?

— Так это. Добровольцем пошел. Решил, что негоже в стороне стоять, когда такая беда в княжестве приключилась, — по-простому ответил Ставр. Только вот под этой напускной простоватостью скрывалось что-то… но воевода никак не мог уловить — что. Да и имя его откуда-то воеводе было знакомо, только Кнут никак припомнить не мог. Надо будет у Ждана спросить. Пусть проверит.

— Это ты молодец. Это ты правильно решил. Расскажи о битве возле Лавы. Только во всех подробностях. Хочу знать точку зрения очевидца. Да и это чудо-оружие… О нем тоже не забудь рассказать, — попросил Кнут. Почти ласково попросил, хотя мог и приказать.

Ставр поудобнее устроился в кресле и приступил к рассказу.

Воевода внимательно слушал, стараясь не упустить ничего важного. Ничего… и все же было в этом стяжнике что-то…

Зорян приложил ладонь к виску, слегка прикрыв ею правый глаз. «Нет, в самом деле, и чего я к нему цепляюсь? — подумал он. — Может, и нет за ним ничего…»

Загрузка...