Проверка на прочность

Глава двенадцатая Крамола

Воевода Зорян Кнут, глава Тайного приказа, внимательно выслушал доклад старшего гридня и призадумался. Пальцами правой руки он рассеянно перебирал листки бумаги на столе, в то время как взгляд воеводы был устремлен на висевшую на стене карту княжества, испещренную разноцветными тактическими значками. Всеволод откинулся на спинку стула и выжидательно молчал, давая начальству переварить все услышанное.

— Ур-Камыды, говоришь… — едва слышно проговорил Зорян Кнут.

— Так точно.

— И крепости с гарнизонами их целы?

— Да. Порушены или взяты в осаду только крепости с гарнизонами других полков.

— Крамола! — воевода, наконец, перестав шебуршать бумажками, врезал кулаком по столу.

Он вскочил, опрокинув стул, и в два шага оказался подле гридня.

— Ты понимаешь сие? — Зорян навис над Всеволодом. — Это крамола лютая супротив князя! Супротив всего государства нашего!

— Понимаю.

— Это же… ох, смотри, Всеволод, коли окажется, что это ошибка…

— Я своими глазами видел, — твердо заявил старший гридень, — да и аппаратура все четко зафиксировала…

— Да иди ты со своей аппаратурой… — перебил его воевода, — знаешь куда?! Ур-Камыды древний род… никогда за ними ничего лихого не водилось. А ты…

— Факты…

— А-а-а, провались все… — Воевода отошел в сторону, замер напротив карты. — Покажи!

Всеволод медленно поднялся, подошел к карте. С угла стенда снял длинную указку и принялся показывать начальству места высадки противника. Затем указка быстро забегала по землям ур-Камыдов, отмечая на карте крепости, уже захваченные самураями.

— Такую масштабную высадку невозможно было им осуществить без поддержки с земли, — закончил отчет старший гридень.

— Надо бы еще раз все проверить, — задумчиво произнес Зорян Кнут, скрестив руки на груди.

— Род ур-Камыдов большой, — начал Всеволод, вернув указку на место, — многие из них проходят службу в разных полках и…

— Я понял, — кивнул воевода, — их надо срочно всех брать! И пытать с пристрастием! Суки, ишь что удумали! Крамольники, лихоимцы… тати кряжелобые… — воеводу было уже не остановить, и на головы всех ур-Камыдов вместе и на некоторых в отдельности сыпались проверенные веками народные изречения. Вся сила духа руссов была в тех словах. Вся неистребимая вера в неизбежность наказания.

— Ах, Беловолод, ах, паскуда тряпочная, — это Зорян поносил главу рода ур-Камыдов, воеводу шестого полка, который и занимал оборону в своем уделе, ставшем сектором высадки неприятеля. — Ах, охальник! Ну, будет тебе, ужо погоди… — воевода, не переставая извергать проклятия, параллельно слал срочные депеши всем ведомственным воеводам.

Всеволод вернулся на свое место и стал терпеливо ждать, а заодно и набираться опыта и знаний.

— Вот Унук еще, — это воевода помянул первого летуна сторожевого коча «Быстрый», тоже из ур-Камыдов, — ведь лешак его забери, а он мне давеча посылку из именья привозил. Прохвост окаянный! Всех изведу! — Палец Зоряна от злости так влепил по клавише, что она раскололась на мелкие части. — Да чтоб тебя… чтоб всех вас… И Бала тоже. — А вот этого ур-Камыда Всеволод знал лично.

Младший гридень их же приказа. Ничего особенного, мелкая должность, но в свете последних событий…

— Я его лично намотаю на… — договорить воевода не успел, звякнул «звонарь».

— Господин воевода, — старший гридень узнал голос друга — Ждана ур-Зора, — к вам воевода Вадим Ярославович Сечень.

— Не томи!

— Есть, — коротко отчеканил личный секретарь.

А еще через секунду дверь шумно отворилась и на пороге возникла массивная фигура главы Воинского приказа.

«Быстро он», — подумал Всеволод.

— Ты это взаправду? — с ходу пробасил Сечень.

— Правдее некуда, — ответил Зорян, — присаживайся, воевода.

Сечень сел напротив старшего гридня.

— Ну, чего накопали, сказывайте. Уж дюже ты меня настращал с этими ур-Камыдами…

Зорян Кнут и сам был несколько поражен такой прыти старого вояки. Не прошло и десяти минут, как он отправил ему депешу, а этот уже прибыл. Видать, зацепило…

— Обожди немного, — чуть более спокойно изрек воевода Тайного приказа, — дождемся всех.

А все, опережая друг друга, в течение получаса были в сборе. Кабинет Кнута наполнился тревожным гудением. Зорян обвел взглядом длинный стол, за которым собрались воеводы всех ведомств и приказов.

— Вот, господа воеводы, зачем я вас собрал. Необходимо немедленно пресечь крамолу супротив князя и государства нашего. Для этого вам надлежит строго из моего кабинета разослать всем подчиненным вам ур-Камыдам…

— Эва как, — перебил Ташко Серый, воевода Приказа путей и дорог, — это где мне их всех сыскать? Буди в Сыскной приказ челобитную посылать, чтоб подсобили. — Он скривил губы в усмешке, попытался заржать в голос. Но его никто не поддержал.

— Не надо никуда ходить, — Зорян Кнут кивнул Всеволоду, — принеси из печатного стана…

Старший гридень демонстративно встал и прошел в ближний угол, где громадой возвышался печатный станок. Взяв распечатки, он положил их перед Кнутом.

— Здесь, — Зорян накрыл кипу ладонью, — списки ур-Камыдов по всем ведомствам и приказам. Сейчас каждый из вас получит своих… — Воевода опять кивнул гридню, и тот стал раскладывать листки на столе.

— Каждый из вас! — Зорян поднял указательный палец правой руки. — Под моим взором отпишет приказ прибыть ур-Камыдам в крепость Таюн. По очереди и под моим взором, — еще раз повторил воевода, погрозив всем пальцем, — и прошу зла на меня не держать, сие для пользы государевой.

— Ты что, нам не веришь…

— Сомневаешься?

— Да я всю жизнь верою и правдою…

— Да мы за князя…

— Очень прошу, — Зорян перебил недовольные голоса, — для дела. Начнем с тебя, Вадим.

Воевода Воинского приказа, уже успевший изучить поданный ему список, ехидно заметил:

— Ловок ты, Зорян… ты на нас на всех такие списки имеешь?

— Служба.

— Оно и верно, — Вадим Сечень едва заметно дернул головой и принялся с личного коммутатора отправлять указы по полкам, где служили ур-Камыды.

— Ужо пойдет потеха… — зло шепнул воевода Сыскного приказа на ухо воеводе Поместного приказа.

— Это все добрэ, коли ур-Камыды своих оповестить не успели. Тогда мы их тепленькими возьмем, а коли успели? Так от них и след уже давно простыл, — высказал сомнения воевода Поместного приказа.

Зорян Кнут пристально посмотрел на Става Рубца. Ох, прав мог оказаться воевода Поместного приказа: а что если утекли ур-Камыды? На то они и крамольники…

— Надо прежде всего перекрывать все сухопутные дороги да зорко следить за верхом, — вновь подал голос Става Рубец, многозначительно подняв указательный палец, — побегут как пить дать, тати подлые.

— Верно глаголишь, воевода, — поддержал его Зорян Кнут. — Так и сделаем. Пишите приказы, воеводы, — обратился он ко всем и перевел взгляд на воеводу Приказа путей и дорог.

Ташко Серый крякнул в густую бороду и тут же начертал в своей «персоналке» приказ о перекрытии всех сущих маршрутов в княжестве.

После того как экстренное совещание было окончено и воеводы с чувством выполненного долга начали расходиться, Зорян попросил остаться лишь воеводу Воинского приказа. Впрочем, старшего гридня Кнут тоже оставил.

Когда все покинули кабинет, воевода Тайного приказа обратился к Вадиму Ярославичу:

— У тебя все готово?

— Обижаешь… — пробасил Сечень, — обе армии сведены в одну… все имеющиеся резервы в строю.

— А «Яробой»? — заговорщицки понизив голос, вопросил Зорян Кнут, нависая над столом.

Сечень посмотрел на Всеволода.

— Говори без опаски, — поторопил его Зорян.

Воевода Воинского приказа прекрасно знал старшего гридня, не раз работали вместе, но деликатность ситуации заставляла Сеченя быть осторожным. После очевидной измены ур-Камыдов ухо надо держать востро. Хотя этого гридня упрекнуть было не в чем, но…

— Сказывай, — поторопил воеводу Зорян.

— Готов наш спаситель, — негромко ответил Вадим, — на него вся надёжа.

— Дай-то боги, — Зорян Кнут устало опустился в свое кресло, — дай-то боги…

— Волхвы и ведуны должны скоро начать свою работу, вот тогда и мы… — продолжил мысль Сечень. — Думается мне, через сутки-другие пойдем…

Воевода Тайного приказа понимающе кивнул. Ему уже докладывали о готовности штурмовых ведунских отрядов.

— Хорошо, будем ждать, — Зорян провел рукой по окладистой бороде. — У меня к тебе просьба особенная, друже.

Впервые Зорян при подчиненных осмелился перейти на приватное обращение. Воеводы были дружны и знакомы уже больше трех десятков лет. Когда-то вместе начинали службу в ближней дружине князя.

— Слушаю, друже, — в тон ответил Вадим, — все что могу…

— Возьми на «Яробой» моего человека.

— Ха, — догадался Сечень, — уж не Волкова ли? — Воевода оборотился в сторону старшего гридня.

— Его, — с готовностью подтвердил Зорян.

— Я так понимаю, ты его мне не в сторонние наблюдатели рекомендуешь? А, друже?

— Ведаю, у тебя первый летун с «Яробоя» болен…

— Во-он куда клонишь… — протянул Сечень, — в начальство твой гридень метит.

Всеволод едва заметно дернул плечом. Собственно, он и не просился на новый броненосец. Инициатива полностью исходила от воеводы Зоряна, и гридень был сам несколько удивлен таким поворотом. Но служить Всеволод был готов где угодно и с кем угодно, лишь бы иметь возможность бить супостатов.

— Всеволод отменно проявил себя… — воевода Тайного приказа чуть надавил голосом, — не подведет. Да и надёжа у меня на него особая.

— Вижу, — махнул рукой Сечень. — Я не девка, не надо меня уговаривать. Однако «Яробой» у меня ныне под воеводой Секирой ходит. Он его и до ума доводил. Испытания, какие положено, все учинил…

— А разве его собственная «Секира» не готова?

— Ишь ты, — лукаво улыбнулся Сечень на вопрос Кнута. — И про то ведаешь.

— Служба.

— Ладно. У Секиры и впрямь свой броненосец уже в деле, а он своим стариком дорожит. Да и имя опять же… И коли ты, друже, считаешь, что сие для пользы дела, пусть твой гридень вступает в командование «Яробоем».

— Добро! Сговорились, стало быть? — Зорян встал из-за стола и протянул руку.

Сечень, для порядка, помедлил секунду, а затем тоже поднялся и пожал протянутую руку друга.

— Сговорились, Зорян.

Всеволод при виде стоявших воевод проворно вскочил следом, подобрался. Встреча была окончена. Воевода Воинского приказа коротко кивнул старшему гридню и направился к выходу. Под его добротной фигурой заскрипел старый паркет кабинета. Зорян Кнут и Всеволод проводили воеводу взглядом.

— Ну, Всеволод, — отправляйся, — нарушил молчание воевода, когда за Сеченем закрылась дверь. — И смотри у меня… — массивный кулак завис в воздухе, — без победы лучше тебе не возвращаться.

Как и было оговорено, вечером друзья встретились в корчме «Медвежья кровь». Завид и Чеслав пришли первыми, заняли дальний стол у окна. Пробегавшая мимо девушка в ярком платье положила перед ними быстрок. Не глядя в него, Завид заказал литровый кувшин темного пива. Чеслав последовал его примеру. Девушка удалилась, а вскоре появилась с кружками и кувшинами. К этому времени они уже успели изучить быстрок и выбрать блюдо для себя. Девушка все запомнила, улыбнулась широко и убежала.

Они сидели молча и потягивали пиво из глиняных кружек. На обратной дороге наговорились вдоволь, обсудив предстоящий поход. Только одно волновало Завида, и он все-таки решился спросить:

— Почему Избор так странно отреагировал на имя моего учителя?

— Каляда-то? — оторвавшись от кружки с пивом, спросил Чеслав. — Учти, это и мой первый учитель тоже. А дело тут простое. Каляда и Избор в давние времена дружили, входили в Большой Совет. Каляду, кстати, прочили место Верховного Волхва, а он куда-то исчез, никому ничего не сказав. Оказывается, странником заделался.

«Вот, значит, как тесен мир», — удивился Завид и уткнулся в свою кружку.

Вскоре в корчме появился старший гридень Волков в сопровождении высокого статного мужчины в красном длиннополом мундире, подпоясанном белым ремнем с железной пряжкой, на которой была изображена человекоподобная змея, держащая в руках голубой кристалл. Заметив ведунов, Волков тут же направился к ним, по пути остановил девушку-подавальщицу и сделал заказ.

Плюхнувшись на скамью напротив Чеслава, Всеволод устало потянулся и заметил:

— Я думал, этот день никогда не закончится.

Напротив Завида сел незнакомец в красном кафтане, но ведун сразу определил в нем нордуса. К ним он относился настороженно, так что не спешил рот раскрывать.

— Город переполнен, как бочка с солеными огурцами. Люди все переполошенные, напуганные. Съехались со всех концов княжества и продолжают прибывать. Скоро город лопнет, как переспелая тыква, — заговорил Волков. — Всем отчего-то кажется, что стены Белграда смогут защитить их от самураев. Растет паника. Нам просто необходима срочная победа. Может быть, локальная, но способная стравить пар с этого чайника. Иначе все взорвется.

Рядом со столиком появилась девушка с подносом и поставила перед Волковым и незнакомцем в красном по кружке пива.

— Спасибо, — поблагодарил он и сдержанно улыбнулся. — Остро встает вопрос с продовольствием. На складах на несколько лет вперед продуктов… Но в условиях возросшей людской массы, продукты тают с катастрофической скоростью. Тыловой приказ уже разослал грузовики по окрестным деревням да опубликовал декрет о повышении продовольственного налога для крестьян. Свободных мест в городе нет. Все дома и квартиры заняты. На посаде та же картина. Приезжих местные дельцы обирают втридорога. Квартиры поделены на локти и сдаются по квадратам. Просто нашествие саранчи какое-то. Повысилось число краж и уличных убийств с ограблениями. Растет мародерство. Нужно срочно, чтобы ситуация устаканилась, иначе у нас будет бунт.

— А мы сегодня были на Большом Совете, — сказал Чеслав.

— С каких это пор на Большой Совет собирают ведунов? — удивился незнакомец.

— Кстати, Завид, это Ждан. Ждан, это Завид, — спохватился Чеслав и представил их друг другу. — Дело все в том, что были сформированы три штурмовых стяга из ведунов. И завтра мы отправляемся на земли ур-Камыдов. Задачу нам поставят на месте. Но думаю, что предстоит много интересного…

— Это уж точно, — оживился Волков. — Интересного будет немало… Надо вышибить заразу с нашей земли. Меня вот к «Яробою» определили.

Завид сидел и слушал разговоры друзей. Ему мало что было понятно. Большая часть всей застольной беседы была завязана на реалиях чуждой ему жизни, в которую он оказался насильно погружен с головой. Но он все же старался все слушать и побольше запоминать. Мало ли что может потом пригодиться.

— Как, а разве «Яробой» не уничтожили вражьи тати? — удивился Чеслав.

— Это мы нарочно слух такой пустили. Специально, чтоб и до прихвостней самурайских дошло. Тайный приказ знает о существовании разведывательной сети супостатов внутри княжества. Большая часть агентов находится под постоянным присмотром. Им регулярно скармливается «лапша». «Яробой» пострадал, но наши умные лбы уже привели его в порядок. Испытания уже прошли… Надеюсь, этого хватит, чтобы надрать задницы железным маскам.

На последних словах лицо Волкова растянулось в хищной ухмылке.

— Хотелось бы в это верить. Надо не просто им задницы надрать, а так наподдать, чтобы потом неповадно было, — не смог удержаться и произнес Завид.

— Молодец, правильно мыслишь, — одобрил Волков. — Эх, если бы был жив старый князь. Многие проблемы отошли бы в сторону, если бы народ знал, что у власти стоит сильный и мудрый князь.

— А что молодой княжич? — с интересом спросил Чеслав.

— Игорь батькович в бой рвется. Молод он и горяч. Только вот нет у него пока авторитета такого, как был у его батюшки, — заявил Ждан. — Народ простой пока недовольно ропщет, что, мол, в такую годину, и мальчишка на столе княжьем, это ли не поражение готовое. Думаю я, что неспроста такая волна поднимается. Шептуны по улицам ходят и подговаривают людей, слухи пускают. Недавно вот еще смешнее разговор был… Бают людишки, что, дескать, князя Ярослава убили люди воеводы Кнута, поскольку он сам метит на княжье место.

— Поклеп. Напраслина! — фыркнул Волков.

— Так-то оно так, да только что с простых людей возьмешь…

— Неужто верят? — перебил Завид.

— Есть и такие… Им только лясы точить. Слушают, развесив уши, да передают дальше. А в свете того, что воевода наставником стал для юного князя, то это еще больше утверждает их в подозрениях. Да ладно люд простой. Что с них взять, темные, необразованные ремесленники, но и умные лбы уже заражены этими идеями. Да и дума боярская очень недовольна тем, что столько власти сосредоточено оказалось в руках Зоряна Кнута. Пока мы сваримся друг с другом, самураи уже землю нашу топчут.

— Мне бы этих шептунов да в пыточную. Я бы им небо в драгоценных камнях показал, — зло усмехнулся Волков и сделал добрый глоток пива.

— Ты хотя бы раз в пыточной работал? — не поверил гридню Ждан.

— Для такого случая сделал бы исключение. И освоил бы новую профессию.

— Да. Палачи никогда без работы не останутся. Правильно рассуждаешь.

Завид вслушивался в неторопливую беседу друзей. Как же тепло и уютно было в их компании, словно у горящего очага в родной деревне. Как же они счастливы, что есть друг у друга. Вот что называется настоящая дружба. А он одинок. У него никого не осталось. И ему отчаянно захотелось стать одним из них. Равным. Достойным дружбы этих замечательных людей.

— Кстати, а кто-нибудь знает, что с Булятой Рыжим? — спохватился Чеслав. — Как-никак наш старый товарищ, интересно все же знать его судьбу. Хоть он и стал надменным петухом.

— Он присутствовал при убийстве князя, но ничего не сделал, чтобы его спасти, — сказал Волков. И в его устах это звучало страшнее любого ругательства.

— Слабоват в коленках оказался Булята, — произнес Ждан. — Попервости его подозревали в предательстве. И сразу после того как вышел из госпиталя, его взяли под стражу. В пыточной он ничего интересного не рассказал. И правда, просто трус, а не предатель. Его отпустили. Но на всякий случай поставили охрану присматривать. Судя по последним отчетам, заперся у себя в квартире и пьет как сапожник. Он ведь не только князя не смог спасти, но и дочку его старшую. На его глазах всех и порешили, а он…

— А этот Булята, он телохранитель, что ли? — спросил Завид.

— Да какой там, скажешь тоже, — зловеще осклабился Чеслав. — Писарчук, личный секретарь покойного князя.

— Росли мы с ним вместе, — добавил Ждан.

— После того как я у Избора появился, все время в их компании крутился. Сдружились. А он как стал секретарем самого князя, нос задрал выше тучи и перестал общаться с нами, разве что только посредством официальных писем и уведомлений.

— Гниль человек оказался, — оценил Ждан.

— Но если он всего лишь секретарь, то стоит ли его осуждать, что он не смог защитить князя. Он же не дружинник и не телохранитель, — высказался Завид.

На него так посмотрели, что он понял, что сморозил глупость, за которую ему тут же стало стыдно. Он уткнулся носом в свою кружку с пивом и предпочел больше в беседу не встревать.

Впрочем, разговор медленно стихал. Больше не говорили о делах военных и общественных, повспоминали былые подвиги, порассуждали о женщинах. Выпили еще по нескольку кружек пива.

Завид чувствовал, что ему уже хватит. Пиво в «Медвежьей крови» было вкусным и забористым. Обстановка уютная. Уходить совсем не хотелось. Но завтра им предстоит взойти на борт боевых ладей. А там одним богам известно, что будет…

Так что пора и честь знать.

Когда они вышли из корчмы, было уже далеко за полночь. Улицы были освещены фонарями и выглядели сказочно. Завид невольно залюбовался.

— Ишь красуются, — гридень обвел взглядом светлую улицу. — Враг у ворот, а они тут…

— С завтрова потушат, — икнув, ответил Ждан, — указ ужо подписан. Будет темно и тихо…

Покосившись еще в сторону фонарей и ярких витрин, стали прощаться, обниматься…

Волков с ур-Зором сели в «летучку» и укатили по своим надобностям. Впрочем, ведуны тоже последовали их примеру.

Развалившись в креслах «летучки», они задремали под мерное постукивание счетчика.