Проверка 2 (СИ)

Глава 5

— Папа, я ее отсюда не вытяну, — прошептала Настя. — Просто не успею! Мне нужно находиться рядом!

Они приехали пятнадцать минут назад, получили халаты и были допущены в отделение реанимации. Но вот в палату интенсивной терапии, куда Таню перевезли после операции, их не пустили, а с такого расстояния лечение Насти было недостаточным. Ворваться туда силой — значит, раскрыть часть своих возможностей, иначе ее оттуда сразу вытурят. Страх за жизнь сестры пересилил осторожность.

— Мне нужно хотя бы минут пять, — сказала она отцу. — Входим, и ты применяешь силу к врачу, а с медсестрой я как–нибудь справлюсь сама. А потом стой рядом и не позволяй им меня оттащить от сестры. Я помогу магией, но совсем немного. Там должна быть камера, поэтому все должно выглядеть естественно.

Отец распахнул дверь палаты, и они в нее вбежали. Палата была размером с обычную четырехместную, но в ней стояла только одна кровать, на которой лежала Таня. Грудь и живот у нее были обмотаны бинтами, под которые уходили трубки от двух стоявших отдельно аппаратов. Рядом с изголовьем возвышалась стойка с какими–то приборами, от которых к сестре тянулось несколько проводов. Возле кровати на стуле сидела невысокая девушка, видимо, медсестра. Врач сидел в углу палаты за небольшим столом и что–то писал. Дальше последовала безобразная сцена. Настя согнала со стула медсестру, применив магию и физическую силу. Девушка растерялась и не стала драться с родственницей пациентки, да еще девчонкой, а врач попробовал воззвать к разуму отца, ничего этим не добился и решил вызвать подмогу. Пока никто не мешал, Настя быстро заняла стул и обхватила Таню руками. Лучше было надеть ей браслет, но делать этого было нельзя из–за висевшей над дверью камеры. Все манипуляции с браслетом были бы видны, а девочка не знала, сохранит ли он невидимость, если снять с руки. Да и с невидимостью его легко могли нащупать на запястье сестры. Единственное, что она могла сделать, это так вцепиться в Таню, чтобы не сразу оторвали. Одновременно, Настя применила магию ко всем, кто был в палате, рождая у них неуверенность и страх.

— Девочка, немедленно отпусти больную, ты ее убьешь! — настойчиво сказал ей кто–то, схватив руками за плечи.

— Убери грабли! — крикнула она. — Это ты убьешь сестру, если сдернешь ее вместе со мной с кровати. Дай мне так посидеть три минуты, и я уйду сама!

— Она обезумела от горя, — сказал тот же голос. — Быстрее маску!

Насте слегка оттянули голову и прижали к лицу маску. Надо было задержать дыхание, но у нее это не получилось. Мысли стали путаться, и по телу разлилась слабость. Девочка боролась до последнего и смогла задержаться возле сестры еще минуты две, но потом все куда–то уплыло, и она потеряла сознание. Очнулась в другой палате, в которой стояли четыре кровати с одними матрасами. На одной из них она лежала в одежде и выданном здесь халате, а на стоявшей рядом, тоже в халате, сидел отец.

— Что–нибудь получилось? — спросил он, увидев, что дочь очнулась. — Извини, врач вызвал санитаров, поэтому я тебе ничем не мог помочь.

— Все должно получиться, — не очень уверенно сказала девочка. — Сколько я обнимала сестру? Минут пять или меньше?

— По–моему, больше, — тоже неуверенно ответил отец. — Я был занят с санитарами, поэтому на часы не смотрел.

— И что теперь? — спросила она.

— Будем ждать здесь, — пожав плечами, ответил он. — В реанимацию нас больше не пустят, а других последствий не будет. Как можно наказывать потерявших от горя рассудок родственников? Тише, кто–то идет.

Послышались приближающиеся шаги, открылась дверь, и в палату вошел невысокий, полный врач.

— Хочу вас обрадовать, — обратился он к отцу. — Состояние вашей дочери существенно улучшилось. Оно еще тяжелое, но стабильное. Если не случится ничего неожиданного, она должна пойти на поправку. Вам нет смысла здесь дежурить, тем более что в отделение вас не пустят. По этому телефону вы сможете узнать о состоянии дочери и о том, когда ее можно будет навестить. До свидания.

Они сняли халаты и спустились на первый этаж за одеждой. Одевшись, вышли из больницы и сели в машину.

— Как ты думаешь, кто–нибудь заметил твою магию? — спросил отец, когда ехали домой.

— Сейчас никто ничего не заметил, — уверенно ответила Настя. — Я только всех немного пугала, но этот страх забудут или объяснят нашими действиями. Вот позже, когда Таня начнет на глазах поправляться… Хотя я с ней была очень недолго, поэтому чудес не будет. Удивятся, конечно. Я к ней приду, когда нас пустят, и еще подлечу, а окончательно уберу все последствия, когда она будет дома. Думаю, что на этот раз нас никто ни в чем не заподозрит. А Таньке будет урок! Сколько раз ты ее предупреждал насчет поздних прогулок? И Олег хорош: не мог проводить ее до остановки. Ладно, с ним пусть она разбирается сама, а я завтра буду разбираться с теми, кто бьет девушек ножом в живот! Они у меня сами друг друга порежут на ремни!

— И как ты их найдешь? — с сомнением спросил он.

— Есть способы, — ответила девочка. — В магии крови есть заклинание, которым можно найти убийцу по свежим следам. Свежими они остаются несколько дней, так что завтра еще будет не поздно. Нужна только кровь пострадавшего или его близкий родственник, ну и делается это на том месте, где пролили кровь. Маме ничего не говори, она и так теперь будет вся на нервах.

— Может, не резать, а сдать нам? — предложил отец. — Если будем знать, кто это сделал, расколоть не так уж сложно. Таня–то выжила.

— С ума сойти, какие вы все добренькие! — разозлилась Настя. — Ну расколол ты их, дальше–то что? Получат несколько лет колонии, а выйдут из нее еще большими мерзавцами! Сколько жизней они должны отнять, сколько судеб изувечить, чтобы их наказали всерьез? Вот для чего убрали смертную казнь, можешь мне ответить? Чтобы полизать зад европейцам? Если человек недостоин жить, то и не должен, а у нас даже серийные убийцы–психопаты живут до смерти за государственный счет! В моем королевстве есть закон, гласящий, что любой, применивший оружие к женщине или ребенку без веских оснований, должен быть казнен! Любой! Конечно, не всегда его легко применить, но он есть.

— Будь осторожна, — сказал он. — Смотри, не пострадай сама, и не оставь следов, а то эта месть может выйти тебе боком. А лучше, если что–нибудь узнаешь, скажи мне.

Больше они до самого дома не разговаривали. Девочка не стала ждать отца и бегом поднялась к квартире.

— Все будет хорошо! — сказала она бросившейся к ней матери. — Успокойся. Ранили ее тяжело, но мы вовремя успели. Пришлось немного нарушить порядок, но я успела с лечением, поэтому Таня скоро поправится. Нам врач сказал, что угрозы для жизни нет. А последствия, если они будут, я уберу.

— Ты ко мне применяла силу? — спросила немного успокоившаяся мама.

— Пришлось, — ответила Настя. — Еще немного, и ты бы упала в обморок. Если бы мы занялись тобой, к Тане уже не успели бы. Извини, я очень устала и пойду отдыхать. Отец тебе все расскажет.

Сразу отдохнуть не получилось.

— Мы прочитали книги! — стоило ей войти в спальню, заявила Оля. — Дай что–нибудь еще или включи комп!

— Поменяйтесь книгами, а завтра отец привезет другие, — ответила ей девочка. — Никакого компа сейчас не будет. Я устала, перенервничала и хочу раньше лечь спать. И вы уже все у меня пересмотрели. Скачаю я для вас фильмы и мультики, но все будет завтра, а сейчас разбегайтесь, и чтобы я никого из вас не слышала!

— Мы уже поменялись и тоже прочитали! — насупилась сестра. — До завтра долго ждать, а посмотреть мы можем и второй раз с наушниками!

— У тебя совесть есть? — спросила Настя. — Не хотела на ночь говорить, но придется. Таню тяжело ранили ножом, и я ездила ее лечить. Какие сейчас могут быть развлечения?

— Сама виновата! — неожиданно сказала Оля. — Большая, но дохлая! Женщина может гулять ночью, если она сильная или вместе с мужчиной! Ты меня обещала научить бить морды и не учишь! Даже метательные ножи забрала, а они — тоже оружие. Как я без ничего пойду в первый класс? Там, знаешь, сколько мальчишек? А ты еще запретила называться принцессой!

— Ножи дам, — пообещала девочка, — но дома, а не для школы. Только сначала нужно сделать или купить мишень. И тобой займусь, как только куплю гантели. И кимоно тебе нужно, потому что пижама для занятий не подходит. Подожди пару дней, все у тебя будет. А сейчас разбегайтесь, пока я не рассердилась!

Домовой тут же исчез, а сестра ушла в гостиную на свой диван. Больше Насте никто не мешал, поэтому через десять минут она уже спала. Утром проснулась, когда отец собрался уходить на службу. Собственно, он ее и разбудил, поцеловав и попросив присмотреть за матерью.

— Вставай, дочка, и примени свои таланты к матери. Она очень сильно переживает, а это никуда не годиться. Нас к Татьяне могут не пустить еще несколько дней, а она за это время либо свихнется, либо получит инфаркт. Я пытался ее успокоить, но от слов толку мало. Только действуй чуть–чуть, чтобы она этого не заметила, а то обиды будет… Когда думаешь поехать на то место?

— Позавтракаю и поеду, — ответила Настя. — Не беспокойся, папа, я тебе позвоню.

— Позвони, — кивнул он, — и учти, что наши там уже вчера были и все осмотрели. Зацепок никаких, и собака след не взяла. Судя по всему, Таню схватили на улице и потащили с тротуара к дороге, наверное, там у них стояла машина. Непонятно, почему после этого ударили ножом, да еще столько раз. Там весь снег был залит ее кровью, дворник уже должен был все убрать. Хорошо, что рядом фонарь, и ее сразу увидели, в темноте никто бы не заметил. Все, я поехал. Не давай матери до девяти часов звонить по тому номеру, который нам дали, все равно врач ничего не скажет.

— Не забудь о книгах, — напомнила дочь, — и если поедешь покупать гантели, купи еще самые маленькие из тех, какие у них будут, для Оли.

Отец ушел, а девочка надела шлепки и пошла умываться. Возвращаясь в спальню, она увидела в гостиной мать с телефоном в руках.

— Куда собираешься звонить? — спросила Настя. — Не в больницу? Ну и зря. Нам дали номер мобильного телефона врача, который еще не добрался до больницы и сам ничего не знает. Как ты думаешь, его очень обрадует твой звонок?

— Как ты можешь быть такой бесчувственной? — возмутилась мать.

— Я не бесчувственная, а очень умная, — возразила девочка, немного подействовав на нее магией. — Вчера, когда мы мчались в больницу, я психовала не меньше тебя. А сейчас я спокойна, потому что сестра жива и будет жить, причем без всяких последствий для здоровья. Надеюсь, что одно последствие у нее в голове сохраниться, и больше не будет этих одиночных походов к Волошиным. Мне вообще непонятно, почему девушка мотается к парню, а не наоборот! Хочу спросить, есть ли у нас обед? Что ты на меня так смотришь, как на врага народа? Мы с сестрой не собираемся голодать из–за твоих душевных терзаний. В кафе я ее не поведу, попробую что–нибудь приготовить сама. А ты, если и дальше будешь себя так глупо вести, заработаешь инфаркт. Я, конечно, и тебя постараюсь вылечить…

Вторично применив магию, она сходила переодеться, а потом села завтракать. Когда мыла тарелку, на кухню зашла уже немного успокоившаяся мать и сообщила, что Тане значительно лучше, чем было вчера.

— Но к ней пока все равно не пустят, — сказала она. — Признайся, ты на меня действовала?

— Только словами, — соврала Настя. — Мама, мне нужно ненадолго уехать. Нам нужны какие–нибудь продукты? А то я бы могла купить.

— Все есть, — ответила мать. — Не скажешь, куда собралась?

— В школьную библиотеку за книгами, — вторично соврала дочь. — Олю покормишь?

— Занимайся своими делами, — сказала мама. — Всех я покормлю и обед приготовлю. Спасибо тебе за Таню!

Съездила Настя зря. Она доехала на троллейбусе до нужной остановки и пошла по тротуару в сторону дома Волошиных. Боль и страх почувствовала незадолго до того, как подошла к дорожке, ведущей в нужный двор. В этом месте стоял фонарь, и возле него кто–то убрал весь снег. Магия крови дала мало. Настя почувствовала двух мужчин, которых теперь могла бы узнать при встрече. Толку–то! Попробуй их найти в миллионном городе. Если бы они ушли пешком, она взяла бы след лучше любой собаки, машина этого сделать не позволяла. Поисковая магия тоже почти ничего не дала. Удалось только найти принадлежавшую сестре вещь. На другой стороне тротуара в снегу лежал баллончик с перцем. Или кто–то из мужчин выбил его из ее руки, или зашвырнул туда сам.

— Папа, мне почти ничего не удалось узнать, — сказала она отцу по телефону. — Таню схватили двое мужчин. Я бы их узнала, но сама найти не смогу. Она брызнула одному из них перцем из баллончика и, наверное, попала в глаза. За это ее и пытались убить.

— Откуда знаешь насчет перца? — спросил он и, когда она объяснила, приказал: — Баллончик не трогай, я скажу, чтобы за ним приехали. А ты оттуда уезжай!

Когда Настя вернулась домой, мать была занята на кухне приготовлением обеда, и девочке не пришлось врать ей в третий раз за утро, чтобы объяснить отсутствие книг. В спальне на нее навалилась изнывающая от безделья сестра.

— Ты обещала что–нибудь скачать! — заныла она. — Что, так трудно сначала это сделать, а уже потом куда–то ездить?

Марк не ныл, но очень выразительно изображал группу поддержки. Пришлось все отложить и заняться поиском и скачиванием фильмов. Перед тем как отдать компьютер вымогателям, Настя нашла в сети магазин «Викинг», в котором были нужные ей ножи и мишени. Взяв в шкатулке пять тысяч рублей, она опять оделась и первым делом поехала автобусом в магазин «Спортмастер». В отделе спортивной одежды нашлось кимоно для Оли, а на втором этаже были куплены гантели, в том числе и по полкило для сестры. До «Викинга» было недалеко, поэтому девочка дошла пешком. Когда она сделала заказ, продавец выдал запрошенный набор из трех ножей и спросил адрес, по которому нужно доставить мишень.

— Вы ведь ее сами не понесете? — спросил он. — Вес у нее примерно десять кг.

— С гантелями будет тяжеловато, — прикинула Настя. — Ладно, пишите адрес.

Продиктовав адрес, девочка расплатилась, вышла из магазина и поймала проезжавшее мимо такси. Домой она приехала в половине двенадцатого и села готовиться к экзаменам. Через час приехал обедать отец, и Настя села за стол вместе с ним.

— Проголодалась, — сказала она матери. — Поем с папой, а молодежь пусть ест с тобой.

— Марк у тебя тоже молодежь? — спросила мама. — Ты хоть знаешь, сколько ему лет?

— Я как–то не интересовалась, — ответила Настя. — Он, наверное, и считать не умеет.

— Это он читать не умел, а свои годы считает на пальцах, — сказала мать. — Когда я у него спросила, он показал. Получилось примерно две сотни пальцев.

— Ну и ладно, — сказала девочка. — Папа, в спортивные товары заезжать не нужно, я уже купила все, что требовалось. Если оставишь ключи от гаража, я и с книгами разберусь, а то мне здесь не дадут нормально заниматься. Я купила мишень для ножей, поможешь ее вечером повесить?

— Зайди к Васильевым и попроси у них дрель, — ответил отец, — тогда помогу. А ключи я тебе оставлю на тумбе в прихожей. Баба с возу…

— Что за мишень? — забеспокоилась мать. — Какие ножи?

— Это спорт, — коротко объяснила дочь. — Все только для дома.

Отец пообедал и уехал, а Настя опять села за историю. Через час с небольшим привезли мишень, и она пошла к соседям за дрелью.

— Привет, пропавшая, — приветствовал ее отставной полковник. — Что–нибудь нужно или зашла просто так?

— Нужно, — вздохнула она. — Некогда мне ходить в гости. Чтобы не потерять год, приходится вкалывать. Николай Васильевич, у вас можно взять дрель? Повесим на стену мишень и сразу вам вернем.

— Из чего собралась стрелять? — с усмешкой спросил он. — Или это для дротиков?

— Метательные ножи, — ответила она. — Хобби у меня такое.

— На то, чтобы зайти, у тебя времени нет, а на баловство находишь, — проворчал Васильев. — Сейчас дам. Сверло у тебя есть?

— Я думала, что вы мне его дадите вместе с дрелью, — ответила Настя.

— С тобой все ясно, — сказал он. — Не запирай дверь, сейчас я возьму все, что нужно, и повешу твою доску. Мать дома?

Настя сбегала в свою спальню и на время работ отвела сестру в комнату родителей, а домовому велела исчезнуть. Пока не оформили удочерение, Олю лучше было никому не показывать. Через пять минут на свободной стене была закреплена мишень с красным кругом и яблоком в центре, а сосед сел на кухне с матерью пить чай с принесенной им шоколадкой. Когда он простился и ушел, Настя вернула сестру свою комнату и отдала ей ножи.

— Вот это твое кимоно для занятий, а это гантели, — сказала она, показывая покупки. — Постарайся не слишком громко кричать и не попортить стену ножами. Борьбой займемся завтра, а сегодня можешь заняться метанием. Я еще немного позанимаюсь и пойду разбираться с вашими книгами, а вечером скачаем какой–нибудь новый мультик.

Возню с книгами пришлось отложить, потому что позвонили из администрации. Трубку взяла Настя.

— Это Кравченко, — услышала она голос Юлии Николаевны. — Я вам звоню по поводу удочерения Ольги Навальской. Вы говорили, что можете посодействовать…

— Какой детский дом? — перебила ее девочка.

— Первый детский дом на улице Штахановского, восемь, — ответила Кравченко. — Проехать можно так…

— Спасибо, это можно не рассказывать, — опять перебила ее Настя, — мы возьмем такси. Как только решим этот вопрос, я вам сразу же позвоню. До свидания.

— Мама, звонили из опеки, — сказала она матери. — Они выбрали детский дом, и я сейчас в него съезжу. Нет, тебе ехать не надо, я справлюсь сама. Поеду на такси, поэтому скоро вернусь.

— Тебе дать деньги? — спросила мама. — А то в шкатулке только крупные.

— Я уже разменяла, — ответила девочка, поцеловала ее в щеку и побежала одеваться.

До стоянки такси нужно было пройти один квартал, а до детского дома ее отвезли за двадцать минут.

— Подождите меня здесь, — попросила Настя водителя, подкрепляя просьбу магией. — Я долго не задержусь.

Дверь в детский дом была закрыта, звонок, похоже, не работал, поэтому она стала тарабанить в дверь сначала рукой, а потом ногой. Стучать пришлось минуты три.

— Кто это ломится? — недовольно спросил женский голос.

— Откройте! — приказала Настя и, когда ей открыли, спросила: — Где ваш директор?

— А я знаю? — пожала плечами открывшая ей техничка. — Она в это время здесь не появляется.

Потеряв десять минут, девочка узнала у одной из воспитательниц все, что ей было нужно. Вернувшись в такси, она сказала шоферу адрес. На этот раз ехали всего минут пять. Шофер подогнал машину к нужному подъезду и опять остался ждать. Дверь была оборудована домофоном, но звонить директорше не хотелось. Магией отсюда Анну Васильевну не зацепишь, а незнакомой девчонке она могла не открыть. Девочка уже хотела использовать кого–нибудь из жильцов первого этажа, но ей открыл дверь вышедший из дома мужчина. Посмотрев на красивую девочку в дорогой шубе, он без всякой магии придержал для нее дверь, после чего пошел по своим делам. Идти на пятый этаж не хотелось, поэтому она воспользовалась лифтом. К счастью, директорша была дома. Подчинить ее оказалось неожиданно тяжело, но после этого дверь была открыта, а Настя допущена в гостиную.

— Будь с ней осторожна, — сказал Раш. — У этой ведьмы неплохие магические способности. Знаний никаких, но кое–что она делает инстинктивно. Когда будешь на нее давить, используй больше силы.

— У меня к вам дело, — сказала девочка. — Анна Васильевна, вам нужно будет сделать комплект документов на воспитанницу, которой у вас никогда не было и не будет. На этой бумаге я записала все, что о ней известно, остальное придумаете сами. Девочка будет удочеряться через органы опеки Октябрьского района. Те, кто этим занимается, знают, что вы сделаете липу, и никто вас проверять не станет. Задача ясна?

— Что здесь неясного? — пожала она плечами. — Сколько мне заплатят за эту работу?

«Ничего себе! — подумала Настя. — Она умудряется торговаться под внушением!»

— Иногда выгода не в деньгах, а в отсутствии неприятностей, — сказала она директорше. — Сделаете работу, и вас никто не тронет!

— О каких неприятностях вы говорите? — не поняла Анна Васильевна. — Кто меня может тронуть? Вы мне угрожаете?

— Я вас предупреждаю! — прошипела Настя, использовав образ, которым в свою первую встречу пыталась напугать Недора.

Силы она на него не пожалела и напугала женщину до полусмерти. Сознания директорша не потеряла, но была к этому близка.

— Сделаете, и я к вам больше не подойду! — продолжала она шипеть. — Если откажетесь или к кому–нибудь обратитесь, это будет последняя глупость в вашей жизни! Ваш ответ?

— Мне нужно три дня! — дрожащим голосом ответила Анна Васильевна. — Раньше могу не успеть.

— С выходными у вас их будет пять, — уже нормальным голосом сказала Настя. — В понедельник к вам за ними придут. Постарайтесь меня не разочаровать!

Когда она приехала домой и разделась, первым делом побежала мыть ноги. Находиться в тепле в ее сапогах было невозможно: ноги очень быстро становились мокрыми от пота.

— Все в порядке, — ответила она на вопросительный взгляд матери. — Директорша все сделает. Сейчас позвоню в опеку и скажу им, когда будут готовы документы. Хотела заняться детскими книгами, а ноги вымокли от пота, и теперь нужно сушить сапоги.

— Обуй мои, — предложила мать. — Идти недалеко, и с книгами там не возись, побросай в сумки, а здесь с ними разберемся. Если хочешь, давай схожу я.

— Нет, сбегаю я, а ты будешь разбираться, — поделила работу Настя. — Куда ты дела мое старое пальто?

Через двадцать минут девочка опять занималась историей, а мать в прихожей чистила книги, пропылившиеся за годы хранения в гараже. В истории было множество дат, поэтому беглого чтения не получалось, и в один день она с этим предметом не уложилась.

— Кажется, нашли тех, кто напал на Таню, — сказал вернувшийся со службы отец. — В одну из больниц обратился молодой парень. У него из–за неосторожного обращения с перцовым баллончиком пострадали глаза. Что–то вроде частичной слепоты. Привез его на своей машине такой же молодой человек. Оба парня из Азербайджана и в городе живут меньше года. Во все лечебные организации были разосланы предупреждения о таких случаях, поэтому нам тут же позвонили. Не буду вас утомлять перечислением всего, что было сделано, скажу только, что на обуви водителя нашли следы крови. От куртки он избавился, от брюк — тоже, а сапоги хорошо помыл. Это он думал, что хорошо, нам хватило того, что осталось. Внятно объяснить, где они были вчера в районе двадцати часов, не смогли. Видимо, не думали, что попадутся, и заранее не сговорились. Сегодня их не успели дожать, но завтра сознаются. Под фонарем было светло, и дочь не могла их не запомнить. Как только узнают о том, что она жива, так и начнут каяться. Пока им этого не говорили. Олег не звонил?

— Звонил утром, — сказала мать. — Хотел узнать, почему Таня не пришла в школу. Я его не стала ни в чем упрекать, пусть разбираются сами. Встревать между ними — это только ссориться с Татьяной. Она влюблена и ничего порочащего ее любовь слушать не желает.

Зазвонил дверной звонок, и Настя, уже зная, кто пришел, пошла открывать дверь. Как она и думала, на пороге стояли две ее лучшие подруги: Катя Богданова, с которой она последние три года сидела за одной партой, и Аня Сорокина, дружба с которой началась еще с детского сада. Обе симпатичные, с хорошими фигурами, но до теперешней Насти им было далеко.

— Привет, девочки! — поздоровалась она. — Решили навестить?

— Ты пропала, а сейчас не заходишь и не звонишь, — сказала Аня. — Если это конец нашей дружбе, так ты только скажи. Мы навязываться не будем!

— О таких вещах не говорят на пороге, а пригласить вас к себе я сейчас не могу, — ответила Настя. — Вы не против, если мы немного погуляем? Заодно поговорим о дружбе и обо всем остальном.

— Можем и погулять, — согласилась Катя. — Ветра нет, да и вообще на улице не холодно.

— Я погуляю с девочками! — крикнула она родителям и пошла проверять сапоги.

Они до конца не высохли, но надеть уже было можно.

— Ты оделась как на северный полюс, — сказала Аня. — Классная шуба! Что это за мех?

— А черт его знает, — ответила девочка. — Что–то дорогое. Есть куртка, но она в спальне, а я туда сейчас не хочу идти. Ладно, на улице не запарюсь.

Когда вышли из дома, девочки хотели задержаться во дворе, но она повела их к скверу.

— Там чище и нет знакомых, — объяснила она подругам. — Не бойтесь, я вас разведу по домам.

— А что в тебе еще крутого, кроме шубы? — спросила Катя. — Похоже, ты никого не боишься, хотя я бы боялась из–за одной этой шубы. И почему убегаешь от знакомых? Ты и нам из–за этого не звонила?

— Что обо мне говорят в школе? — спросила Настя.

— Болтают всякую чепуху, — махнула рукой Аня. — Вроде ты стала отшельником, чтобы уйти от мира. И еще наша англичанка говорила, что ты выучила язык. Ты, случайно, не в Англию сбежала?

— Вот пусть и дальше так болтают, — улыбнулась Настя. — Вам скажу, что меня насильно забросили в одно место, где проверяли на выживание. Или победишь, или сдохнешь! Пришлось очень многому научиться. Говорить вам подробности не буду. Просто знайте, что мне улучшили мозги и дали что–то вроде сильного гипноза. Я и сама научилась драться, но не в такой шубе. Если попадутся какие–нибудь скоты, я их просто загипнотизирую.

— Чтобы мы тебе поверили, загипнотизируй сначала нас, — сказала Аня. — Слабо?

— Да, пожалуйста, — засмеялась Настя. — Держите!

Она отдала каждой по неизвестно откуда взявшемуся у нее букету роз. Растерянные девочки взяли цветы, которые слегка кололи пальцы и источали настоящий розовый аромат. Долго иллюзия не держалась, и через минуту букеты исчезли.

— Кому сказать — не поверят! — сказала Катя.

— А вот говорить никому не нужно, — предупредила Настя, — иначе я от всего открещусь, а вас назовут болтушками. Вы говорили о дружбе, так вот моя откровенность и есть доказательство этой дружбы, а вашим доказательством будет молчание.

— Смотри, какие цыпочки! — услышали они мужской голос. — На ловца и зверь бежит!

В сквере светили всего три фонаря, поэтому видно было плохо, но девочки увидели несколько смеющихся юнцов, идущих им навстречу, и в испуге прижались к Насте.

— Щенки, которые корчат из себя крутых, — громко сказала она, вызвав еще один взрыв пьяного смеха. — Знаете, девочки, я со вчерашнего дня хожу злая, как… Чужой! Пожалуй, я им стану!

Орали они так, что немногие находившиеся поблизости прохожие бросились бежать прочь от сквера. А вы бы не побежали, если бы совсем рядом с вами кричали так, словно с живых сдирают шкуру? И вы бы не стали так орать, если рядом с вами в осветившемся непонятно чем сквере появился бы настоящий Чужой, раскрывший на вас пасть, из которой выдвинулась внутренняя челюсть? Один из парней упал в обморок, а остальные стали с воплями разбегаться. Понятно, что никто из вцепившихся в Настю девочек Чужого не увидел.