Проверка 2 (СИ)

Глава 24

Взрыв начиненной взрывчаткой автомашины изувечил и отбросил бронированный «мерседес» через дорогу на тротуар. Тоже бронированные «джипы» охраны пострадали меньше, но и им досталось. Полицейские машины, как и другие, которым не повезло проезжать в это время поблизости, снесло с дороги. Три машины упали на тротуары, убивая и калеча и так пострадавших от взрыва пешеходов. Водители уцелевших машин резко затормозили, вызвав столкновения с ехавшими сзади. Насте тоже досталось. Она успела взлететь на два десятка метров, когда внизу полыхнул ослепительный свет, и страшный удар подбросил сферу вверх, ненадолго лишив девочку сознания.

— Настя, очнись! — сквозь пелену беспамятства пробился крик Раша. — Немедленно пополняй силы, а то погибнешь! У тебя своих почти не осталось!

Преодолевая дурноту, она потянула из него силы, пока не почувствовала, что полностью восстановилась. Подлечив себя одним из исцеляющих заклинаний, девочка посмотрела вниз. Сфера на большой высоте висела в стороне от дороги. Там, где произошел взрыв, валялись разбитые машины, возле которых уже суетились люди, а на дороге по обе стороны от места теракта образовался затор из сотен остановившихся автомашин. На тротуарах тоже лежали машины и бегали люди, а дома по обе стороны дороги лишились всех стекол. Спустившись ниже, Настя увидела, что пострадавших пешеходов и тех, кого удалось извлечь из машин, уносят во дворы. Снега еще не было, но с утра подморозило, поэтому оставлять их на улице было нельзя. И как сюда теперь подъехать «скорым»? Первым делом она подлетела к машинам своего кортежа. Один из «джипов» лежал на боку, второй стоял на колесах, и дверцы в них были открыты. Все бойцы были контужены, а некоторые получили переломы. Обработав их магией, девочка полетела к «мерседесу». Вместе с ней ехали шофер и охранник, и оба были мертвы. Полицейские «форды» сильно пострадали, и пытавшимся оказать помощь людям не удалось открыть дверцы. В одной машине погибли все, во второй оба полицейских уцелели, но получили тяжелые травмы и были без сознания. Настя подлечила и их, после чего осмотрела место взрыва. Воронка на дороге была небольшой, но от машины террориста ничего не осталось. Девочка не стала оказывать помощь другим пострадавшим. Живых наверняка занесли в квартиры, поэтому искать их было долго. Шофер начиненной взрывчаткой машины погиб, но, может, был кто–то еще? Она применила магию и обнаружила чье–то пристальное внимание к разбитому «мерседесу». Полетев по следу, Настя обнаружила стоявшего на тротуаре типа, который не сводил глаз с ее машины. Смуглый молодой мужчина с модной небритостью, одетый в теплое пальто и меховую шапку, сильно мерз, но не спешил уйти с продуваемого ветром перекрестка. Девочка приблизилась к нему вплотную, подчинила и спросила, кто он и чем сейчас занят.

— Нагиб Аббуд, — с акцентом ответил он. — Нужно точно знать, убили девчонку или нет. Машина уцелела, поэтому могла и выжить.

— Поверни за угол и иди в первый же двор! — приказала Настя и полетела следом за ним.

В проходе во двор, куда он свернул, никого не был. Со двора доносились громкие голоса, но людей она отсюда не видела. Убрав сферу, девочка на всякий случай отвела глаза и подошла к застывшему Нагибу.

— Оружие или взрывчатка есть? — спросила она, разрешив ему двигаться.

— Пояса нет, — помотал он головой, — только это.

Настя забрала у него тяжелый пистолет и взялась свободной рукой за пальто. Когда они оказались в сфере, девочка парализовала свою добычу и, поднявшись выше домов, полетела домой. Клиника была совсем близко, поэтому проще было долететь, чем подниматься, чтобы скрыть хлопок. Влетела она в свою комнату и тут же убрала сферу, вывалив Нагиба на пол. К счастью, по телевизору о покушении пока ничего не сообщали, поэтому мать встретила ее спокойно.

— Отработала? — спросила она, оторвавшись от телевизора. — Можешь поесть пирожные, мы их тебе оставили в вазе.

— Какие–то сволочи разнесли вдребезги мой кортеж, — ответила она, заставив мать побледнеть. — Позвони отцу и Тане и скажи, что у меня все в порядке, а я сейчас буду звонить Зеленину.

Полковник сразу ответил на звонок.

— Слава богу, что вы живы! — взволнованно сказал он. — Почему отключили телефон?

— Потом будете со мной разбираться, — ответила Настя. — Дмитрий Павлович, я захватила одного из террористов, который сейчас в моей комнате. Вам нужно его забрать и привезти всех пострадавших от теракта в нашу клинику. Мое спасение объясним помощью кольца, я об этом не зря говорила на пресс–конференции.

— Договорим, когда приеду, — оборвал ее полковник. — Даже по защищенному каналу не стоит об этом болтать!

Он вместе с оперативниками приехал через десять минут. Пока их не было, девочка успела позвонить Олегу.

— Привет! Олег, ко мне сейчас должны приехать, поэтому совсем нет времени на общение. Звоню, чтобы сказать, что жива и невредима. На нас было нападение, но я успела спастись, так что, когда будешь слушать новости, не волнуйся. Подробности я по телефону не скажу.

— Когда увидимся? — спросил он. — Ты бы хоть заскочила на несколько минут. Последний раз виделись пять дней назад да и то очень недолго.

— Не знаю, — ответила она. — Из–за этого покушения я пока буду занята. Позже, когда будет время, перезвоню.

Зазвенел звонок, и Настя пошла к входной двери. На экране был виден Зеленин и стоявшие за ним бойцы в камуфляже, поэтому она открыла дверь и повела всех в свою комнату.

— Подождите, — остановила девочка бойцов, хотевших поднять Нагиба. — Он пойдет сам.

Настя сняла с боевика паралич и приказала ему подчиняться и правдиво отвечать на все вопросы.

— Возьмите его пушку, — сказала она командовавшему оперативниками майору, — и передайте своему начальству, что я должна знать все, что вы вытянете из моей добычи. Директору я позвоню.

Следующий час она лечила полсотни пострадавших, которых доставили в одну из палат клиники. Двадцать семь человек, не считая смертника, погибли при взрыве, и еще пять умерли, до того как к ним добрались медики из проехавших по тротуарам «скорых».

— В машине было больше ста килограммов взрывчатки, — рассказывал Зеленин, когда Настя делала паузу между обработками. — В восьми домах выбиты стекла, и десятки людей получили порезы. Сейчас им обрабатывают и зашивают раны, а завтра привезем сюда.

— Привезите сегодня, — сказала она. — Времени еще много, а я зарядилась от браслета. После обработки у них все к утру должно зажить. Дмитрий Павлович, вы слышали, что я сказала майору? Поговорите с директором сами, или это делать мне?

— Зачем вам это, Настя? — спросил он. — Вы уже оказали помощь и мы теперь сами…

— Нет, будем работать вместе, — возразила она. — Если вы не согласитесь, я рву с вами все связи. Оставлю себе только лечение, а всех остальных пошлю лесом! Вы меня учили борьбе с террористами, и теперь я хочу применить свои знания на практике. Из–за меня погибли ребята, которых я знала, и совершенно посторонние люди. И помимо погибших многие пострадали. Я считаю, что такое нельзя спускать с рук. Если у этого Нагиба остались сообщники в Москве, можете взять их сами, хотя со мной обойдетесь без стрельбы. Я просто прилечу и прикажу им выйти и сдаться. Если сюда приперся араб, наверняка следы ведут куда–то за границу. В последнее время вы сильно прижали радикальных исламистов, а это покушение может быть их местью. Уж они–то от моей смерти ничего не теряют, наоборот, делают вам гадость, а себе — рекламу. Узнаете, где их база и дадите фотографию города и этого Нагиба или кого–нибудь другого.

— Хотите их навестить? — спросил Зеленин.

— Вы что–то имеете против? — ответила вопросом Настя. — Миг — и я на месте, а потом по наводке араба выхожу на базу. Есть у вас что–нибудь небольшое и мощное? Дадите мне, и я с ним отправлю туда своего араба, а если там будет охрана, она ему поможет. Сколько уже можно такое терпеть? Разнести там все, чтобы и следа не осталось, а потом еще объявить, кто это сделал и по какой причине! Американцы отправили свой спецназ за головой бен Ладена, не спрашивая разрешения у пакистанцев! Еще и хвастались потом, какие они крутые!

— Я все передам директору, — пообещал Дмитрий Павлович. — Решать будет он или кто–то выше.

Отец приехал после ухода Зеленина, на час раньше обычного, вошел к Насте в комнату, обнял ее и долго держал, не отпуская.

— Страшно было? — спросил он, когда они сели в кресла.

— Нет, — ответила девочка. — Вначале было некогда бояться, потом сферу так долбануло, что у меня чуть не вылетели мозги. Наверное, она все–таки как–то смягчила удар, забрав у меня для этого силу, потому что ее после лечения и языков было еще много, а когда я очухалась, осталось на донышке, и пришлось срочно заряжаться от Раша. Потом… Понимаешь, папа, я ведь насмотрелась в том мире на тела и сама их рубила. Это сказывается, поэтому я, когда снизилась, испытывала боль, жалость и злость, но не страх.

Мама только повздыхала, но не стала допытываться подробностей, а может быть, ей обо всем рассказал отец. А вот Оля пристала как банный лист, и Настя ей в двух словах все рассказала. Этим вечером девочка ничем не занималась. Несмотря на лечебные заклинания, самочувствие было неважным. На магов плохо действовала собственная магия, а других магов, кроме Блинова, не было, но Валентин Сергеевич так и не смог освоить ни одного лечебного заклинания. Сил вылечить несколько человек у него хватало, а вот голова работала недостаточно хорошо, чтобы создать сложные заклинания исцеления.

— Наверное, ты используешь не все возможности сферы, — сказал Насте Раш. — Если она легко пролетает сквозь любые препятствия, могла бы пропустить через себя и взрывную волну. Попробуй в следующий раз приказать словами или образами, а сейчас обработай себя магией еще раз. Пусть не очень сильно, но все равно поможет.

Она послушалась и вскоре заснула. О сообщении правительства узнала на следующий день перед завтраком. В нем коротко сообщалось, что на целительницу Анастасию Никитину было совершено покушение. Водитель–смертник на загруженной взрывчаткой машине на большой скорости выехал по боковой улицы и столкнулся с центральной машиной кортежа. Взрыв привел к гибели нескольких бойцов охраны и полицейских, а также пассажиров проезжавших рядом машин и прохожих. Кроме того, тридцать пять жильцов находящихся рядом домов получили ранения от осколков оконных стекол. Анастасия Никитина не пострадала, благодаря защите артефакта «кольцо». В завершении обращения обещали не оставить этот теракт без ответа. Его организаторы и исполнители должны понести суровую кару за гибель и ранения людей и причиненный материальный ущерб. Сообщение передали еще вчера, а сегодня во многих газетах и утренних выпусках новостей о покушении говорили со всеми подробностями.

Настя ушла лечить, не успев посмотреть, какая была реакция на это покушение у нас и за рубежом. Это она посмотрела, когда вернулась. В России все поголовно были возмущены, а комментарии на самых разных сайтах пестрели нецензурными выражениями. Высказывались разные предположения о том, кто это мог сделать, но многие традиционно обвиняли американцев. В Европе возмущения покушением почти не было, больше было дебатов о том, как именно какое–то кольцо может спасти из закрытого бронированного автомобиля. В США кольцо тоже было основной темой разговоров. Большинство склонялось к тому, что кольцо и Настю отправило «на хранение», а потом вернуло назад, возможно, в другое место. Если такое перемещение действительно смертельно, значит, кольцо смогло как–то защитить свою владелицу. В связи с этим многие высказывали недоумение тем, что до сих пор не отправлены ученые для изучения всего того, что откуда–то притащила эта русская девчонка. Если ничего не получилось у русских, это еще не значит, что такая же неудача постигнет нас. Нужно пользоваться предоставленной возможностью, пока не передумали. А то только взяли образцы тканей у ее сестры и на этом успокоились. В отличие от этих недовольных, Настя знала, что задержка с ее изучением связана с доставкой оборудования из Штатов. Она уже собралась встать из–за компьютера, когда позвонил Зеленин.

— Звоню по вашей просьбе, — сказал он. — Я говорил с директором, и у него нет принципиальных возражений по вашей просьбе, но придется немного подождать. Ваш подарок оказался интересным и пополнился еще двумя такими же уже отечественного производства. Мы их купили сами, без вашей помощи. Пару дней ими попользуемся, а потом, когда будет принято решение, вас вызовут.

Такой вызов пришел на третий день, через два часа после окончания лечения. Все эти дни центр изучения языков не работал, и у Насти появилось свободное время. Вчера она даже слетала с Олегом в Камрань. Погода была замечательная, а вода чистая и теплая, поэтому они очень хорошо провели время.

Позвонил ей сам директор, и уже через несколько минут она сидела в его кабинете.

— Кроме вашего араба, в Москве были еще двое, — сказал Бабурин. — Оба русские и к исламу не имеют никакого отношения, работали за деньги. Один приезжий, а другой москвич, у него они и останавливались. Машину угнали за пару часов до теракта.

— А кто был шофером? — спросила Настя.

— Один придурок из наших, — ответил он. — Мальчишка семнадцати лет из кабардинцев. С помощью этой троицы вышли на тех, кто переправлял им взрывчатку. Схема была довольно интересная, но вам это не нужно, поэтому я не буду вдаваться в подробности. Вашего араба в Россию отправил один из двухсот принцев–саудидов. Он никак не занят в управлении государством, поэтому мы не можем сказать, его ли это была инициатива или ее проявил кто–то другой. Вряд ли это сам король или кто–то из правительства, скорее всего, одна из радикальных исламских группировок, с которой он связан. Ваш Нагиб в такие тайны не посвящен. Он неплохо знает русский язык и успел повоевать в Чечне, поэтому и послали. Дали крупную сумму денег и переправили взрывчатку, а все остальное он у нас сделал сам. Настя, вы по–прежнему хотите послать Нагиба с взрывчаткой к принцу?

— А почему я должна передумать? — сказала девочка. — Цель у меня осталась та же самая, вот только выполню я ее по–другому. Принц живет в столице?

— Да, у него в Эр—Рияде шикарный особняк. Он один из дальних родичей короля, поэтому обходится без дворца. Как вы думаете действовать?

— Очень просто, — начала объяснять Настя. — Смотрю на фотографию столицы и перемещаюсь в нее со своим арабом и бомбой. С помощью араба отыскиваю ваш шикарный особняк, лечу в него и нахожу там двухсотого принца. Потом забираю принца с собой, а вместо него оставляю Нагиба в обнимку с бомбой. Сделайте так, чтобы она взорвалась через полминуты после активации. Мне этого времени хватит.

— У него несколько жен и дети.

— Это что–то меняет? — спросила девочка. — Среди пострадавших пассажиров и прохожих не было женщин и детей? Обмен какого–то араба на принца считаю выгодным, а для меня там никакой опасности нет. Принца я вам подарю не просто так. Я его сделаю послушным, а вы узнаете, с чьей подачи он все организовал. Дело нужно довести до конца. Мы с вами никого не трогали, по морде хрястнули нас! Подставлять другую щеку? К сторонникам Толстого не отношусь, я даже его книги читать не люблю.

— Этот вопрос будет решаться на самом верху, — сказал Бабурин. — Если ваш план утвердят, потребуется время на подготовку.

— Если на самом верху, то передайте этому верху, что я могу на него обидеться. Сколько вам нужно готовиться? Если трудно достать фотографию Эр—Рияда, я на него могу посмотреть в интернете, и я никогда не поверю, что у вас нет подходящих взрывных устройств.

— Подождите пару дней. Я вам сам позвоню.

— Тогда сделайте одолжение: организуйте мне с сестрой на завтра сдачу экстерната. Я бы это сделала и сама, но президент обещал, что мою честность будут контролировать. Ну и сестра сдаст заодно. Я ее боюсь отпускать с матерью, несмотря на вашу негласную охрану.

— Сделаем, — ответил он. — На четыре будет нормально? Ехать никуда не придется, все сделаем в вашем больничном корпусе. Оборудуем две пустые палаты и пригласим учителей и кого–нибудь из прессы. Я знаю, что у вас там есть неиспользованные помещения. Летите отдыхать и постарайтесь завтра не ударить в грязь лицом.

— Завтра мы с тобой будем сдавать экзамены, — предупредила Настя Олю, когда все для ужина собрались в гостиной. — Если не хочешь, скажи — и я позвоню, что твой экстернат отменяется.

— Что там сдавать, — с деланным пренебрежением ответила сестра. — Сдам без проблем и засяду за третий класс. До лета и его сдам!

— И куда ты так спешишь? — неодобрительно сказала мать. — Детство не должно проходить за компьютером и за учебниками.

— Все равно вы меня здесь не отдадите в школу, а мне надо чем–то заниматься, — возразила Оля. — И потом мне это не трудно.

— Мне, наверное, скоро придется надолго уезжать, — сказала Настя. — Больных с Московской области еще можно свозить в Москву, но везти их сюда со всей России — это маразм. Сделают в областных центрах что–то вроде нашей лечебницы и свезут больных, а я приеду.

— Всю жизнь проводить в разъездах? — спросила мать. — И что это будет за жизнь?

— Не всю, — ответила девочка. — Нужно лечить по–другому, тогда я быстрее управлюсь. Наш центр строился из расчета скрытого лечения. Я хожу по коридору, а лечит аппаратура. Если не заниматься этой фигней, я могу заходить прямо в палаты. Все дело в ограниченности дальности действия моей магии. Если делать такую палату, как у нас, с двухъярусными кроватями, а мне стать в ее середину, то она может быть в четыре раза больше, а я за свои четыре часа вылечу уже двадцать тысяч больных. Ну или за пять, потому что больше времени уйдет на заполнение и разгрузку палат.

— А сила? — спросил отец.

— Недостающую силу буду брать у Раша. Ее потребуется немного, поэтому мне его силы хватит лет на двадцать. В год я вылечу пять миллионов больных! Если заниматься только тяжелыми, можно вылечить всех за два–три года, а остальных и иностранцев пусть уже везут сюда.

— А как объяснишь свои слова о недостатке силы? — спросила мать.

— А что там объяснять? — удивилась Настя. — Я никому ничего не солгала. Моей собственной силы действительно не хватает. И о браслете я говорила. Сказала, что силы в нем чуть–чуть, и это так и есть, если учесть то, сколько ее в нем было. Эта сила мне оставлена на тот случай, если я захочу вернуться в мир Вероны. Оля туда не захочет, а я… Неплохо было бы кое–кого увидеть, но из–за этого тратить силу, которая может спасти миллионы жизней? Перебьюсь. Я лучше быстрее вылечу людей и сэкономлю себе годы.

После ужина она созвонилась с Олегом и рассказала ему о завтрашних экзаменах.

— Должна со всеми разделаться за один день. Сдам и догоню тебя. А за одиннадцатый класс думаю отчитаться весной. Ты когда будешь готов?

— К весне должен успеть, — ответил он. — Настя, а у тебя нет средства улучшить память?

— Вот дура! — выругала себя Настя. — Где твой отец?

— Смотрит телевизор, — ответил юноша. — А почему дура? Ты что–то вспомнила?

— Сейчас буду, — сказала девочка. — Есть одна процедура, которая тебе очень поможет. А дура потому, что языки дала, а ее не сделала. Если принесет твоего отца, придется отводить ему глаза.

Настя уже не искала окно друга, потому что его было видно издали. По ее просьбе Олег поставил на подоконник настольную лампу, и включал ее при вечерних визитах.

— Если бы ты знала, как по тебе скучаю! — встретил ее юноша. — Садись на кровать, а я сяду рядом. Хоть немного побуду с тобой.

— Так, глаза я отвела и «полог тишины» установила, — сказала девочка. — Теперь твой отец меня не увидит и не услышит. Учти, что и ты его слышать не будешь. Садимся, и давай мне свою руку. Гордись, я этот браслет надевала только двоим: сестре и нашему президенту. Ты третий.

— И долго мне с ним сидеть? — спросил Олег. — Что он делает?

— А ты уже хочешь, чтобы я улетела? — засмеялась она. — Сиди, это недолго. Будешь гораздо умнее, а память, на которую ты жаловался, станет почти абсолютной. У меня вся семья такая, только их браслет оптимизировал на расстоянии, а на это нужно дней десять. Когда он на руке, достаточно подержать минут двадцать.

— За двадцать минут рядом с тобой я готов хоть каждый день оптимизироваться, — сказал он. — Можно взять твою руку?

— Бери, — разрешила Настя, — а вот целовать не нужно, а то заберу. Учти, что я сейчас дала тебе знание японского. Хватит пяти языков или потом еще какой–нибудь добавить?

— Хватит, — ответил он. — Я переводчиком не буду. А можно я прижму твою руку к щеке? Ну, Надя, корреспонденту даже разрешила поцеловать.

— Корреспондент для меня никто, а тебя я люблю, — покраснев, ответила она. — Ты на меня и так действуешь, не хватало еще твоих ласк. Все, снимай браслет.

— Двадцати минут еще не прошло, — посмотрев на часы, сказал Олег. — Или ты обиделась?

— Никаких обид, — успокоила она друга, — просто Раш сказал, что тебе хватит. Это у всех происходит немного по–разному.

Забрав браслет, она попрощалась, вызвала сферу и улетела.

Когда Настя утром уходила в клинику, возле больничного корпуса не было ни одной машины, а когда возвращалась домой, их там стояло три десятка.

«Неужели это из–за нашего экстерната? — подумала она. — И телевизионщики приехали. Интересно, как всех впихнут в две палаты?»

Оказалось, что для их мероприятия освободили пять помещений. Мало того что экзамены каждой из сестер предстояло сдавать в разных комнатах под прицелом камер, так там же со своим оборудованием разместились и работники телестудии. Слава богу, что хоть корреспондентов отвели в другие комнаты, где за ходом экзаменов следила специальная комиссия Министерства образования и науки. Один за другим сменялись учителя, и в табелях Насти и Ольги появлялись честно заработанные пятерки. Обе отвечали без подготовки и не допустили ни одной ошибки. Естественно, Ольга все сдала гораздо раньше. Ответив на вопросы оживившихся представителей прессы, она вместе с дожидавшейся ее матерью ушла в квартиру. Настя отчитывалась два часа, а потом еще ответила на несколько вопросов корреспондентов и сама рассказала сенсационную новость о том, что хочет в четыре раза увеличить прием больных.

— А почему вы не хотели использовать этот резерв силы раньше, а теперь передумали? — спросил один из корреспондентов.

— Не была уверена в том, что не придется уйти с Земли в другой мир, — ответила девочка. — Теперь такая уверенность есть. О причинах можете не спрашивать: не отвечу.

Поблагодарив всех за внимание, она ушла домой. В гостиной на столе стоял большой торт, который с ножом в руках делила Оля, а мама здесь же из электрического чайника заваривала чай. Отец не предупреждал, что сегодня вернется раньше, поэтому его приход стал неожиданностью.

— Что с тобой? — встревожилась мать, увидев его лицо. — Коля, что–то случилось?

— Случилось, — ответил он. — Отец умер.

— Как умер? — оторопела Настя. — В Карелии?

— Ни в какую Карелию он не поехал, — ответил отец, устало садясь на стул. — Смерть наступила примерно месяц назад, а квартиру вскрыли только сегодня, когда соседи обратились в полицию из–за запаха.

— Так вот почему не было звонков! — всхлипнув, сказала девочка. — Он отключил старый телефон, а номер нового обещал передать, когда приедет к другу. Из–за чего наступила смерть?

— Может быть, узнаем после экспертизы, — ответил он, — Окна были закрыты, а топят по–зимнему. Тело в таком состоянии, что…

— Он не мог умереть сам, — сказала Настя. — Я ему так подправила здоровье, что должен был прожить самое малое пять лет! Кто этим занялся?

— Занялась полиция, — ответил отец, — но это дело у нас сразу забрали, так что можешь звонить справляться своему Зеленину. Только не звони сейчас, он тебе пока все равно ничего не сможет сказать.

— Не надо плакать, маленькая, — сказала мать и обняла тихо плачущую Олю. — Твой дедушка прожил очень долго. Если бы не Настя, он бы мог и до этого времени не дожить.

— Это все из–за нас! — не прекращая плакать, ответила малышка. — Настя, ты найдешь тех, кто это сделал?

— Может, найдут спецы из ФСБ, — ответила Настя, — а я ничего не смогу сделать. Но если они найдут, тогда я буду стараться изо всех сил! Те, кто это сделал, умоются кровью! Деда я никому не прощу!

Отец позвонил Тане, и она приехала к ним вместе с женихом. Слава не стал им мешать и ушел в комнату Оли, а вся семья собралась за столом в гостиной. Мать позвонила на кухню, и ужин доставили на всех.

На следующий день, после лечения, Настю на выходе из клиники встретил Зеленин. После приветствия Дмитрий Павлович проводил девочку домой и зашел для разговора в ее комнату.

— Причина смерти пока неясна, — ответил он на ее вопрос о ходе следствия. — Попробуем что–нибудь найти на теле, но на это надежд мало. По мнению его врача, никаких предпосылок для смерти не было. Возраст у старика, конечно, большой, но он был здоров и полон сил.

— А ваша защита квартиры? — спросила девочка.

— Она должна была не допустить наблюдения за квартирой, — ответил полковник. — Мы за вашим дедом не шпионили и записи не вели. Квартиру обследуют, но если работали профессионалы, мы в ней ничего не найдем. Ваш араб клянется, что Сергеем Алексеевичем не занимался и, похоже, не врет.

— Не может он вам врать, — сказала Настя. — А что по тем, кто крутился вокруг деда?

— Это были люди, напрямую не связанные с разведкой, из фонда, который финансируют американцы. За ними понаблюдали, а потом не стали деликатничать и хорошо пугнули. С неделю понаблюдали, но никакого внимания не обнаружили, а когда узнали, что ваш дед уезжает, наблюдение сняли.

— А о том, что он уезжает, вам сказала я. Выходит, что я и в этом виновата.

— Глупое занятие — обвинять себя в подобном несчастье, — сказал Зеленин. — Вы еще скажите, что если бы не вернулись, ничего бы этого не случилось! Постараемся найти виновников, если это все–таки не естественная смерть. Теперь второй вопрос. Визит, на котором вы настаивали, состоится. Вы можете взять с собой двух взрослых мужчин?

— Мать с сестрой брала и с отцом летала, а с двумя не пробовала, но, думаю, все должно получиться. А что, хотите дать мне телохранителя?

— Угадали, — ответил полковник. — Наш человек и вас подстрахует, и сам будет работать с взрывным устройством. Так нам будет спокойней. Сколько это может занять времени?

— От полчаса до часа, — сказала Настя. — Это если не делать экскурсий по столице. Какая у нас разница во времени?

— Никакой. Полетите сразу после лечения, а пообедаете, когда вернетесь. Такие дела лучше не делать на полный желудок.