Пророчество

Глава 21

Утро встретило лаем рыбацких собак и и свежестью морского бриза. Я уже не спал. Но последние пол часа исправно притворялся спящим. Не хотел будить Мыша, пусть отдохнет маленько.

Багира встала еще с рассветом и куда-то пропала. Я отлежал бока и собирался вставать. Наконец Мышь засопел, потянулся и открыл глаза.

— Доброе утро, — улыбнулся я. — Пошли купаться.

— Не хочу, — буркнул Мышь. — Зябко еще.

— Если хочешь стать колдуном, надо каждое утро купаться или умываться.

— Правда?

— Нет конечно, но надо…

Сонный Мышь нехотя поплелся к выходу. Мы брели по каменистому пляжу, усеянному галдящими красноклювыми чайками. Словно рыночные торговки, они что-то кричали наперебой и толкали друг друга. Вокруг никого, лишь опахала рыбацких сетей, будто прострелянные и истрепанные боевые флаги противились встречному ветру.

Я скинул одежду и занырнул, Мышь плюхнулся прямо в одежде.

— Ты что в одежде? — фыркнул я, отплевываясь от набежавшей волны. — Портки намочишь!

— Высохнет, за одно одежда постирается, — Мышь уже ожил и с упоением нырял в бирюзовые волны.

Вылезли из воды довольные, но голодные. Купание прогнало остатки сна и забрало много энергии.

— Жрать-то как охота, — жалобно пропел Мышь.

— Пойдем в дом, может Багира накормит.

— Хорошая она, — Мышь хитро подмигнул. — Ты заметил?

— Девка, как, девка — таких много, — соврал я.

— Не-е-е, эта сразу видно, породистая…

— Породистые в замках живут, а не в рыбацком поселке. Пошли уже, в доме досохнешь.

Мы приблизились к хижине, и я постучал.

— Войдите, — донесся изнутри голос Багиры.

Я открыл дверь, в лицо ударил вкусный запах тушеного мяса.

— Садитесь завтракать, — улыбнулась девушка и выставила на стол глиняные черепки.

— Спасибо, ты очень щедра, — я сел на плетеный стул. — Чем ты зарабатываешь на жизнь? Ты не похожа на рыбачку.

Хозяйка чуть покраснела, потеребила черную челку, но тут же взяла себя в руки. Есть контакт! Значит я прав, язык жестов тому подтверждение.

Багира собралась с мыслями:

— Ну почему не похожа? Просто я не занимаюсь ловлей рыбы, я готовлю ее к продаже.

— В перчатках? — я хитро смотрел на девушку в упор.

— Что?

— Руки у тебя нежные, как будто ты сбежала из гарема эмира.

— Ешьте, — Багира чуть дернулась и плюхнула на большую тарелку кусок дымящегося мяса.

— Как вкусно пахнет! — воскликнул Мышь и схватил медную вилку .

— Вкусно, — кивнул я. — Интересно, что эта за рыба? Насколько я знаю мяса в рыбацком поселке не сыщешь.

— Если тебе не нравится мясо можешь уходить, — отрезала Багира. — Прямо сейчас!

— Прости, если обидел, — я обезоруживающе улыбнулся. — Ты не рыбачка и я не торговец, мы оба это знаем. И что-то мне подсказывает, что и враг у нас общий — эмир Рифат.

Багира насторожилась и задумалась, не доверяет пока мне. Может думает, что я шпион и хочу вывести ее на чистую воду?

— Эмир Рифат — правитель посла…

— Да ладно, —прервал я ее. — Мы это уже слышали. Только ты так не считаешь. Почему?

— Не понимаю о чем ты? Прости, мне надо идти работать. Вы уходите в Бахадур после завтрака?

— Нам не надо в Бахадур. Рифат объявил на нас охоту, мы вынуждены искать временное убежище. Прошу, не гони нас. Я почему-то доверяю тебе…

— Н-незнаю, мне нужно поговорить с братом.

— Это тот, что приходил ночью? Я слышал ваш разговор, вы что-то замышляете против эмира. Еслибы я был его шпионом, вас уже бы повязали. Я тоже враг Рифата и открылся тебе.

— Чего ты хочешь? — голос Багиры перешел на шепот.

— Смотря, что ты мне можешь предложить. Мне нужно завершить в Бахадуре одно очень важное дело. Но сейчас это не возможно, потому что я вне закона, и я был бы очень рад если бы эмир Рифат исчез навсегда. Возможно, я мог бы принять в этом активное участие…

— Почему я должна тебе верить?

— Потому что, как ты наверное заметила, я чужеземец, и у меня свои интересы, но будет прекрасно, если наши интересы совпадут.

— Ну хорошо, — Багира прикусила губу. — я расскажу тебе, но если ты обманешь, наши люди убьют тебя.

— Договорились!

— Мой двоюродный брат возглавил группу недовольных жителей Бахадура, мы готовимся к свержению эмира. Пока прячемся здесь, но наши люди в городе собирают восстание.

— Вот это по нашему! — я повеселел, на горизонте моей миссии забрезжила надежда. — Убрать эмира полбеды, кто тогда возглавит народ, раболепно подчинявшийся много веков одному и тому же роду? Право крови у вас превыше всего, пойдет ли народ за самозванцем?

— У нас на престол претендент королевской крови.

— И кто же, почему он не помогает вам?

— Я родная сестра по крови эмира Рифата.

— Ты?! Ты принцесса? — мои брови поползли вверх, а кружка застывшая в руках, чуть не выпала на пол. — Я знал что ты не простая рыбачка!

— Принцесса — это громко сказано, — Багира смущенно опустила глаза. — Я никогда не жила дворцовой жизнью, а с рождения скрывалась в соседних княжествах. Властолюбивый братец, наверное, считает меня мертвой, он приложил немало усилий, чтобы убить меня, отправляя на мои поиски орден пустынных странников. Лишь сейчас, когда народное недовольство растет и близится восстание, я решилась вернуться в княжество Бахадур, чтобы поддержать свой народ.

— Я готов убивать и стать преступником, чтобы Бахадуром, наконец, стали править достойные. В прошлой жизнь мне довелось этим заниматься. Много раз пытался помочь чужим государствам, а в своем не замечал недостатков.

— Тогда помоги нам…

По-тихому убрать цель не вышло, на пути встало много “НО”. Теперь я вынужден играть по правилам судьбы и принять участие в государственном перевороте. Конечно, можно постоять в сторонке и подождать, когда люди Багиры перебьют окружение эмира и прикончат его самого, но сомнения в их успехе толкают меня на очередные “подвиги”. Если хочешь сделать что-то хорошо, сделай это сам, по быстрому и без крови. Хотя без крови не получится, ну и ладно, руки замарать — святое дело, если цель святая. А она святая… На кону жизнь моего сына, королевства, и благосостояние Баходура… Бахадура в прошлом, но от прошлого зависит будущее. Придется помочь союзникам, ведь неумело организованное восстание вместо светлой жизни может принести террор и репрессии со стороны не свергнутой власти. Я лучше буду повстанцем, чем рабом.Нас с Мышем переправили в заброшенное рыбацкое поселение, раскинувшееся в двух днях пути от Бахадура. Там повстанцы организовали свой лагерь, я насчитал около трех сотен человек. Хижин на всех не хватало и для проживания мы с Мышем соорудили шалаш, благо рядом произрастал хилый лесок, больше похожий на прибрежную лесополосу.Повстанцы встретили нас с недоверием — мужик с неарабской мордой и мальчик оборванец не внушали “революционерам” особого доверия. Хотя я загорел до мусульманской текстуры и отпустил черную бороду, меня выдавал не горбатый нос. Обычный прямой русский нос, падкий на выпивку, быструю езду (когда только теперь погоняю на скайлике? Наверное никогда…) и красивых женщин. Мышь производил впечатление беспризорника, хоть я и покупал ему новую одежонку когда мы были букмекерскими “магнатами”, но он быстро умудрялся превращать ладные штанишки и хлопковую рубашонку в лохмотья. Говорил, что так тело лучше дышит и ему привычнее. Чем бы дитя не тешилось, лишь бы не воровало.Лагерь был организован для подготовки воинов “с нуля”. Вообще-то я расчитывал руководить восстанием, а не упражняться с новобранцами. Но судьба повернулась ко мне немного боком. В лагере вообще не оказалось руководителей предстоящего восстания. Старшими здесь были несколько бывалых воинов, занимавшихся муштрой и боевой подготовкой новобранцев.Вот так из бывшего королевского командующего я превратился в рекрута, но благо хоть не зеленого. Ну что ж, оно может и проще. Солдат отвечает только за себя, а командир за все. Можно и солдатом побыть. Все-таки не доверяет до конца мне Багира — я просил свести меня с ее двоюродным братом, она вроде бы согласилась, сказала что брата я найду в лагере повстанцев, но здесь лишь простые люди, отбросившие вилы и взявшиеся за мечи. Хотя вилы я бы им оставил. И им привычнее, и от удара сразу четыре дырки.Наше первое утро в лагере началось на рассвете. Один из командиров протрубил в рог, поднимая новобранцев на построение. Красивый гулкий звук разнесся над побережьем, словно песнь подвыпивших богов. Хороший рог, говорят, что из единорогов еще круче можно сделать, жаль что единорогов не существует. После утреннего купания нас согнали на песчаный пляж и вооружили деревянными тренировочными ятаганами. Командиры показывали основы боя на мечах, а новобранцы пытались тыкать друг в друга “палками”. М-да-а… Долго так можно упражняться, пока рак на горе не выпьет, а результата будет ноль.Я махал деревяшкой не особо умело — с ятаганом обращаться не обучен, а тут еще бутафория из дерева. Центр тяжести другой, чувство удержания в руке иное, много еще нюансов. Мне по душе больше прямой клинок, а лучше молот. Я отбросил в сторону “муляжик” и принялся мастерить себе оружие неандертальцев. Выбрал палку попрямее и примострячил с одного конца на нее кусок береговой породы, туго обмотав его шнуровкой, которую пришлось свистнуть из креплений командирского шатра.Получился молот, хоть и каменный, но молот. И по весу как родной, и по длине угадал. Вот что значит лапы из холки растут, а не из-под хвоста, как у некоторых. Ну поехали… Я вклинился в гущу “палочников” и нескольким ударами молота разметал их игрушки в щепу. Бил не слишком усердно, живую плоть старался не зацепить.Новобранцы обиделись и кинулись на меня гурьбой. Тут уж извиняйте, если кому маленько в лоб прилетит. Не могу я за вами всеми уследить.Бух! Бух! А-а! И вновь солдатики ретировались, оставив на “поле брани” скрючившиеся потери в виде четырех единиц живой силы. Жить будут, переломов нет, ткнул их немного под дых, чтоб числом не задавили, и все.— Что здесь происходит?! — между мной и “крестьянским батальоном” вырос араб в бархатной мантии — командир нашего расчета.— Учу сотоварищей реальному бою, — я протянул руку одному из валявшихся. — Деревяшкой махать против другой деревяшки — все равно что дракона доить. Не для таких целей дракон надобен. Не будет в бою деревяшек, не стоит привыкать к ним.— Не тебе решать, чужестранец, как организовывать тренировки! — истерзанное давними боями и невзгодами лицо командира исторгло облако слюны.Я сделал шаг назад и, поморщившись, вытер глаза рукавом:— Прошу прощения командир…— Паран, меня зовут командир Паран, новобранец!— Да, господин Баран, я…— Ты издеваешься, я сказал Паран!— Да господин, вам виднее. Просто…— Что у тебя в руках?!— Это кувалда, мое тренировочное оружие.— Кувалдам место на кузнице, а в бою нужны ятаганы.— Прошу прощения господин Ба… Паран, но даже вилка может стать оружием, главное знать как с ней обращаться.— Ну так принесите ему вилку! — Паран махнул рукой солдатам, один из них метнулся до “полевой” кухни и притащил медную гнутую вилку. — Покажи как можно с вилкой воевать.Я взял вилку:— Мне кувалда по душе больше, но если надо и вилкой научусь.— Защищайся! — командир выхватил из-за пояса боевой ятаган и кинулся на меня.Я схватил горсть песка и что есть силы швырнул в бородатую морду. Продирая глаза, Араб на мгновение опешил. Я замахнулся вилкой, араб рубанул в ответ клинком. Но вилкой я бить не стал, это была обманка, а ударил ногой в голову. Раз в руках нет молота, пришлось вспомнить навыки рукопашки.Командир шлепнулся в песок как подстреленная утка. Он вытянул шею и долго не мог прийти в себя и понять — откуда прилетела плюха. Не принято здесь ногами лягаться, средневековье все-таки.Новобранцы притихли. Паран очухался и, пошатываясь, поднялся на ноги:— Да я тебя! Да ты!..— Прекратить! — сзади послышался властный твердый голос.Толпа расступилась и на пляж въехал всадник в белоснежных одеяниях и черном тюрбане.Рекруты и Паран почтительно поклонились.— Как зовут тебя, чужестранец? — спросил всадник, уставив на меня проницательные глаза.— Молот, — скрывать свое настоящее имя больше не имело смысла.— Меня зовут Али, я двоюродный брат принцессы Багиры и предводитель повстанцев. Багира говорила, что у тебя другое имя — Азиз.— Азиз я для незнакомцев, а настоящее имя Молот. Тогда я не слишком доверял вашей сестре.— Диковинное у тебя оружие, Молот. Ты кузнец? Откуда ты?— Родом я из дальних островов, а вырос в Гафасе. В детстве приходилось и помощником кузнеца подрабатывать, — соврал я, чтобы прекратить череду лишних расспросов.Если всю правду им выложить, то я скорее навлеку на себя недоверие, чем уважение. Не каждый день их посещают пришельцы из будущего, котрые попали туда вообще из параллельного мира.— Я видел что произошло, — улыбнулся Али. — Ты воин?— Приходилось сопровождать торговые караваны, отбивать их от кочевников и пустынных разбойников.— Я прошу тебя возглавить подготовку моих воинов.Паран поперхнулся:— Но господин Али, он же чужестранец?!— Тем лучше, его тактика боя необычна и будет в диковинку для врага. Это поможет одержать нам победу.Я почесал затылок:— С тремя сотнями воинов вряд ли удасться захватить город.— Здесь лишь небольшая часть повстанцев, — понизив голос проговорил Али. — Основные силы рассредоточены по всему городу, они лишь ждут нашего сигнала.— Хорошо, я согласен тренировать воинов. Но у меня одно условие…— Какое? — Али хитро прищурился, сдвинув узкие брови на тонкую переносицу.— Мои приказы и распоряжения, касаемые военной подготовки, должны быть строго обязательными для исполнения в этом лагере.— Я наделю тебя такими полномочиями.— И еще… Моим помощником будет командир Паран.— Хорошо, — Али протянул мне руку, а Паран втянул голову в плечи.***Так из рекрута я превратился в командира лагеря повстанцев. Когда Али планировал нападение на замок эмира никто не знал, это держалось в строжайшей тайне. Возможно и сам Али не знал точную дату, может выжидал что-то или чувстовал, что мы еще не готовы. Сколько у меня оставалось времени на вытачивание из рабоче-крестьянского ополчения годного войска одному черту было известно. Я изменил распорядок тренировок и включил в программу подготовки “арабских котиков” много часов обще-физической подготовки. Бег и прыг были в диковинку (тем более отжимания в упоре лежа, а еще хлеще прыжки с чередованием отжиманий — так называемое берпи), но мне быстро удалось “подсадить” новобранцев на эти нехитрые упражнения. Народ здесь подобрался работоспособный и послушный, а власть, которой наделил меня вдохновитель восстания, позволяла без зазрения совести пресекать единичные недовольства. Деревянные мечи я велел выбросить. Вместо них из Бахадура привезли стальные. Правда их пришлось временно затупить прибрежной пемзой, чтобы “ребятишки” не порезались.Тому кто совсем не умел махать клинком я велел вручить бамбуковые копья. Я понимал, что прогресс в ратном деле будет протекать у них медленнее чем пищеварение у питона, поэтому переквалифицировал некоторых мечников в копейщики. Тыкать острой палкой каждый может, хотя тоже навык и сноровка бесспорно нужны.Заместитель командира Паран скептически отнесся к нововведениям, но от работы не отлынивал и помогал днем и ночью гонять моих гавриков. Мы сражались везде, и в песках, и в воде, и на прибрежных скалах. Хоть основное действо будет происходить в городских условиях, но подготовленный боец всегда лучше приспособится к любой внештатной ситуации. Если уж по пояс в воде обучен биться, то стоя на ровной мостовой тем более выдержит.Через неделю мои желторотики перешли на новый уровень, теперь это были уже не беззащитные цыплята, а как минимум крупные утята. Хоть пока еще и гадкие. Ну лебедей из них ни к чему растить, а вот бойцовских петухов попробуем. Прогресс шел медленно, но верно и настырно. Глядя на плоды моих стараний Паран все меньше и меньше шипел у меня за спиной. Его косые взгляды становились все более прямыми и открытими.Мышь пытался тренироваться наравне со всеми, но ятаган был слишком тяжел для него. Я вырезал ему легкое небольшое копье, и он с упоением осваивал новое оружие. На тренировках в воде ему, конечно, приходилось туго — там где другим по пояс, ему по горлышко, а вот в стычках на скалах ему не было равных. С легкостью горного козлика он порхал с камня на камень, и его трудно было достать коротким ятаганом. Зато он в ответ бил своей тыкалкой метко и больно. Молодец! У меня серде радовалось, глядя как рыночный воришка превращается в юного воина.***