Проклятый род. Книга первая (СИ)

Глава 2

Чуть больше года я прожил в особняке, готовясь к самостоятельной жизни и честно говоря, я очень благодарен моей новой семье, а именно так я уже их воспринимал. В конце лета всей семьей, плюс семьи дяди Грина и Медведя собрались ехать в столицу: скоро начинался учебный год в академии, а остальные приняли решение пожить пока в столице и помочь освоиться мне в местном обществе. Больше всего была рада моя младшая сестренка, так как ей не хватало родителей и мне пришлось их понемногу заменять. Она и младшие сын Грина не знали о катастрофе.

Дядя заранее заказал билеты на пассажирский корабль, летающий регулярно в столицу империи — город Альт. Корабли летели из столицы провинции, до которой нам пришлось добираться двенадцать часов по пыльной дороге. С собой мы взяли самое необходимое, а остальные вещи должны были прибыть чуть позднее с частью слугами, но все равно за тремя дилижансами, двигались три повозки с вещами, так как в городском особняке ни кто нежил довольно продолжительное время. Вообще все передвижения на дальние расстояния в это мире происходило на летающих кораблях и поэтому дороги были в не лучшем состоянии. У нашего же рода была проблема с деньгами, из-за чего нам пришлось добираться таким способом.

Столица провинции славный город Райн мне не понравился: узкие улочки, пыльно, многолюдно и страшная вонь. Пока мы ехали через город в порт, я по достоинству оценил его. Сам город хоть и стоял на берегу моря, но даже легкий бриз почему-то не помогал избавиться от запаха, а когда ехали через старю часть города, то казалось, что им пропитаны камни стен. Сам Райн считался неофициальной столице соли, в чем я смог убедиться собственными глазами: вдоль дороги тянулись соляные озера. Соль добывали каторжные и, как сказал дядя, более трех лет мало кто выдерживал на такой работе. Мимо одой из таких групп работников мы проезжали: на них страшно было смотреть, так как им проходилось работать под палящем солнцем, по колено в соляном растворе, по четырнадцать часов в день. Работать приходилось в кандалах, которые постоянно натирали кожу, а если учесть, что даже небольшую рану соль разъедала, то было становилось понятно почему такая смертность. В общем, им не позавидуешь.

Дядя подгадал так, что бы попасть в воздушный порт за час до отлета корабля. Был конечно риск опоздать, но думаю мало кому хотелось сидеть в этом клоповнике когда солнце жарит, так что, по-моему, можно приготовить яичницу. Сам порт находился на краю города и представлял из себя квадратный участок поля со стороной около километра, на котором размещены около двух десятков разного размеров причалов для воздушных судов. Причал представляли из себя две параллельных стенки сделанных из камня, на которых ложился болон корабля для того, чтобы не повредить моторы и гондолу. На краю этой площадки стояло несколько ангаров и сам вокзал: трехэтажное здание с башней посередине, возвышающейся ещё на два этажа — башня управления воздушным портом.

В километре от площадки находилась вышка, высотой около ста метров. Пока ехали, я поинтересовался у Грина её назначение. Сначала думал, что это телеграф, но оказалось, что она вырабатывает электричество: на высоте эфира больше чем у земли. Вот наверху этой вышки и стоит преобразователь эфир в электричество, которой правда с трудом хватает для освещения вокзала и дома губернатора. Я аккуратно порасспросил по поводу, того как ещё местные вырабатывают электричество и был удивлен, что это единственный способ и даже до обычного для моего мира ветрогенератора пока не дошли.

Подъехав к вокзалу, мы стали выгружаться из дилижансов, а дядя отправился к управляющему портом или ещё кому-то, с кем необходимо договориться, чтобы наши вещи переправили прямо на корабль. Вернувшись он достал из внутреннего кармана часы и посмотрев на них произнес:

— До отправления корабля чуть больше часа с небольшим. Через сорок минут начнется посадка, — и с усмешкой добавил, — пока мы можем подняться на обзорную площадку на крыше вокзала и поглазеть на корабли.

Так как никто не возражал, мы отправились смотреть. Поднявшись на площадку мы стали рассматривать посадочное поле. Младшая сестренка подергала за мою штанину и когда я посмотрел на неё произнесла:

— Возьми на лучки!

— Хорошо! — улыбнулся я.

Помимо нашего корабля на поле стояло три торговца, пара небольших частных яхт с гербами владельцев, три военных корвета и ещё пара небольших корабле, назначение которых для меня было загадкой. Судя гербу одна из яхт: двадцати пятиметровая красавица, принадлежит губернатору провинций. Честно говоря, меня завораживают летающие монстры: я часто видел, как они бороздят небо, особенное красиво они выглядят в ночном небе, когда свет льется из всех иллюминаторов. Торговцы моё, как и остальных, не привлекли внимание — длинна их не превышала шестидесяти метров, а сами они мало чем отличались друг от друга. А вот пассажирский корабль меня поразил: в длину он был около ста метров и не меньше двадцати метров в диаметре, причем имел не круглую форму, а скорее овальную. От дирижаблей жесткой конструкции моего мира он отличался тем, что наверху у него была площадка — так называем верхняя палуба из которой, ближе к концу, торчала труба, на носу и в средине стояли две трех метровые контрабордажные башни, по бокам дирижабля тянулись четыре ряда иллюминаторов, а по центру его бортов цепочка пушечных портов — батарейная палуба.

— Впечатляет? — посмотрел на меня дядя.

Я промолчал, а младшие дети в разнобой ответили:

— Да!

— На нем нам предстоит пролететь больше суток.

— А чего так долго? — удивился я, — ведь до столицы где-то чуть менее, семисот километров. При средней скорости пятьдесят-шестьдесят километров в час, максимум четырнадцать часов.

— Мы будем лететь не на напрямую, а вдоль побережья до Аланских островов. Сделаем остановку там и уже оттуда в столицу.

— Понятно, — кивнул я, — а над морем лететь будет не безопасно?

Вопрос мой был не праздный, так как я уже выяснил, что здесь очень распространено пиратство, отчего часто пропадали корабли со всем содержимым и людьми. Вообще пиратством здесь не занимается только ленивые и военные. Последние неплохо зарабатывали на самих пиратах: в случае поимки половина стоимости добычи шла им, а вторая государству. Да к тому же во время войны, ну или вовремя небольших конфликтов, им разрешалось официально пиратствовать, только называлось это рейдерством.

Местные государства пару раз пытались как-то договориться и навести порядок в небе, но в итоге как грабили, так и грабят ведь это подрывает экономику соперника, а двум конфедерациям вообще на всех и на все наплевать. У них даже это открыто разрешено и возведено в культ, а самым уважаемые люди — это удачливые флибустьеры — капитаны воздушных кораблей. Дожившие до старости дедушки по вечерам рассказывают подрастающему поколению, как они в свое время захватывали богатых торговцев, а дети в свою очередь мечтают о том, что когда вырастут, то пойдут по стопам старших. В итоге государства стали строго следить за тем, чтобы другие не грабили над их территориями, точнее в их воздушном пространстве, при этом каждая сторона определяет его по-своему. Единственное, что могло утешать — грабить корабли идущих под флагом того же государства, что и у тебя считалось плохим тоном, а точнее если кто-то узнает, то с тобой никто не будет иметь дело. Да ещё от государства достанется и можно загреметь на каторгу, так как на соляных озерах постоянная нехватка кадров. Ничего удивительно, что гражданские корабли немногим уступали в пушках и численностью команды военным. При этом ходить предпочитали караванами и только с проверенными людьми, а то днем с тобой рядом летит честный торговец, а ночью он берет тебя уже на абордаж.

— Опасно, но вдоль маршрута должны дежурить военные, — ответил дядя, — да и «Звезда Аира», — указал он на воздушный корабль, — довольно хорошо защищен и имеет шестьдесят две восемнадцати фунтовых пушек.

При последних словах Медведь неопределенно хмыкнул и усмехнулся. Дядя покосился на него и добавил:

— Но на всякий случай мы взяли оружие и будем его держать наготове.

— А это что такое? — указал я рукой на стоящий невдалеке странный аппарат, больше всего мне он напомнил большую стрекозу: в длину около четырех метров, размах крыльев около пяти метров. Крыльев было четыре и они напоминали крылья стрекозы: как расположением так и материала которого были сделаны. Судя по всему на этом аппарате передвигались как на мотоцикле, во всяком случае, руль и сиденье выглядели также, только этот он похоже ездил не по земле, а летал.

— Это стрекалет. — Ответил дядя, — они были изобретены лет двадцать пять в академии. У них скорость в полтора — два раза выше, чем у самого быстрого корабля и просто невероятная маневренность. А главными недостатками можно считать их цену и малую вместительность — всего может перевозить двух человек, а стоит немногим меньше хорошей яхты.

— А чего так? — удивился я.

— Используемые при его постройки материалы очень редкие, точнее там используется очень редкий кристалл и материал, идущий на крылья. Они составляют где-то девяти десятых от стоимости стрекалета.

— Игрушка для богатых, — покачал я головой.

— Да, — согласился Грин.

Наши каюта оказалась на пятой палубе, выше были только общая столовая и верхняя палуба: на воздушных кораблях нумерация палуб шла снизу. Гондола не имела номера — в ней находился капитанский мостик, а также вход на дирижабль. Всего жилых палуб было три: одна первого и две второго. Помимо этого на корабле была батарейная, одна багажная, плюс столовая, которая одновременно выполняла функции общей зоны для первого класса. Внутренняя отделка палубы первого класса мне напоминала фильм «Титаник»: во всяком случае выглядело все в таком же стиле.

«Воздушный баллон» с помощью которого корабль удерживался в воздухе, был один и находился в центре корабля: диаметр его около пяти метров, а длинна — почти во весь корабль. Он был сделан из стали, плюс какие-то редкие материалы и весь исписан рунами. «Воздушным баллоном» его больше называют по привычке, сейчас он работает совершенно по другим принципам и воздух теперь не играет ту роль, как в первых экземплярах. Как рассказал Грин: сейчас для безопасности стараются сделать два раздельных баллона. Как вообще они могут удерживать такие громады в небе, для меня пока было загадкой. Сам корабль был почти весь из дерева, только шпангоуты были железными. Полностью из железа не делали даже военные корабли, так как пока местные инженеры не видят смысла делать цельнометаллические.

Чтобы подняться на пятую палубу понадобилось не очень много времени и сил, но меня радовало, что это нужно будет только один раз. Нам Астронгом досталась одна каюта на двоих, состоящая из одной общей гостиной, ванной совмещенной с туалетом и двух спален. Грин для всех, включая семью Медведя, купил билеты в каюты первого класс — сам Медведь пытался отказаться, но дядя настоял. Слуг кроме няни для младших детей мы собой не брали, поэтому быстро сами разложив вещи, направились на верхнюю палубу, чтобы посмотреть на отбытие корабля. На палубу мы попали поднявшись по лестнице выход из которой был в одной контр абордажной башни находящейся ближе к носу корабля. В отличие от виденных мной в телевизоре парусных кораблей воздушный имел два фальшборта идущих параллельно друг другу на расстоянии двух метров. Причем через каждые пятнадцать метров были перемычки сужающие проход между ними до одного метра. Сами фальшборта были чуть менее полутора метров высотой. Здесь не было каких-либо надстроек и мачт поэтому места хватало. В остальном фальшборты почти ничем не отличались, даже шпигаты для удаления воды, по-моему, такие же.

— Зачем так сделано? — удивленно я посмотрел на Грина.

— Ты имеешь виду фальшборты, — и увидев мой кивок произнес, — защита команды от обстрела. Расстояние от борта до борта здесь около двенадцати метров, а один из маневров зайти сверху и дать картечный залп. Без них может выкосить всех людей на палубе. А вон те, — указал рукой на два пересекающих палубу фальшборта, — от продольных залпов.

Меня опять подергали за штанину и мне снова пришлось брать младшую Ину на руки.

— Ну как? — поинтересовался я у неё, — голова не кружиться? Нестрашно?

— Сталшно! Но ты меня делжи клепче!

— Хорошо! — улыбнулся я.

Вначале корабль поднимался и набирал скорость медленно, но постепенно все ускорялся. При этом я как чародей чувствовал, как эфир окружающая меня все усиливается и становиться гуще. Из трубы за нами тянулся шлейф дым, так как из-за недостатка у земли эфира, приходилось использовать паровую машину, которая с помощью системы сложных приводов крутила лопасти винтов. По палубе гулял небольшой ветер, но как ожидалось мной, мощный встречный поток отсутствовал.

— А почему ветер не чувствуется?

— Магические щиты защищают не только от ядер, но и от ветра с дождем, — произнес Грин, — в зависимости от ситуации их можно настроить по разному и они будут пропускать все от корабля, а к кораблю нет или наоборот. Обычно на кораблях ставят шесть щитов: верхний, нижний, с левого борта, с правого борта, носовой и кормовой. Единственным недостатком этой системы является то, что между щитами есть зазор где-то в полметра. Почему так тебе в академии расскажут.

— А почему не сделать один закрывающий весь корабль щит?

— Он будет потреблять гораздо больше эфира, чем если ставить шесть отдельных. При этом если он выйдет из строя, то корабль будет открыт со всех сторон.

— Понятно. А там, кто такие? — указал я рукой. Птицами мне их было трудно назвать, так как они больше походили на доисторических птеродактилей. Живой мир и биологию я изучал поверхностно, но даже этого хватило сделать выводы, что здесь существует привычные мне растения и животные, а также не виданные ранее, которые видимо мутировали под воздействием эфира, а может ещё по какой причине.

— Где? — стали искать глазами младшие дети.

— Вон.

— Это птарки, — первая ответила Нарда, — они травоядные.

Птарки подлетели чуть ближе и я смог получше их рассмотреть. Как мне показалось: размер крыльев был не меньше четырех метров, а на теле не было перьев. Птарки лениво махали своими перепончатыми крыльями, при этом без особого труда обгоняя нас.

— А есть такие же, но питающиеся мясом? — на всякий случай поинтересовался я.

— Да, но они живут на западном и южных континентах, — снова ответила сестра, — у нас их почти всех вывели, так как очень опасны. Остались только в горах. Любят нападать на детей, но и одиночному взрослому человеку не поздоровится.

Дождавшись, когда поднимемся выше пятисот метров, мы направились в свои каюты. Умывшись, я решил позаниматься медитацией до обеда: хотелось узнать, как это происходит на высоте. По моим прикидкам мы должны были уже подняться на километр. Достав коврик, я уселся прямо посередине гостиной. Астронг посмотрел на меня и решил тоже заняться медитацией, он кстати был магом. Погрузившись в себя я увидел свои энергетические канал и узлы. Самое интересное было то, что количество эфира, текущей по ним, было как минимум в два раза больше, а упражнения, показанные Грином, удавалось выполнить гораздо быстрее и легче.

Обедали мы все вместе, сдвинув четыре столика, а после все разбрелись по кораблю. Я решил вернуться к своим занятиям, стараясь как можно больше успеть пока лечу. К ужину мы прибыли на Аланские острова, понаблюдать за посадкой собрались все. Сама столица островов выглядела довольно красиво. Как рассказал Грин: она является не официальной летней столицей империи, так как более трех четвертей знати перебираются летом сюда. Умеренный морской климат способствует этому. Широкий улицы, большие усадьбы с садами, ряды морских яхт в морском порту, выглядели сверху очень впечатляющей. В воздушном порту я насчитал более двух десятков частных яхт и более четырех десятков, включая военных, больших кораблей, а десятиметровых шлюпок было не меньше двух сотен: одни взлетали другие садились. Сперва мне показалось, что они летят без всякого порядка, но присмотревшись, я понял, что взлет и посадка происходит в строго отведенных направлениях. Нашему капитану пришлось повозиться, чтобы аккуратно посадить корабль.

Пока корабль стоял в порту мы немного прогулялись вдоль поля и смог получше рассмотреть один из местных летающих линкоров «Король Алир III»: ста пятидесяти метровая махина с более чем двумя сотнями тридцати шести фунтовых пушек думаю впечатлит кого угодно. По словам Грина это линкор ещё не самый мощный. В академии надо будет обязательно разобраться, как такие монстры могут летать. Как я понял — в этом мире вооруженные силы государств измеряются в количестве таких кораблей, а наземные силы имеют вспомогательный функции, хотя и имеют на вооружении различную сложную технику: правда она работала в основном на пару.

Вернувшись на свои корабль, мы поужинали опять все вместе и снова разбрелись по своим делам. Я договорился с Грином и Астронгом через пару часов отправиться на верхнюю палубу попить перед сном местного кофе вернулся в каюту, чтобы продолжить медитировать. На верхней палубе стояли столики, между которыми снова официанты. Так как когда мы появились в назначенное время свободных столиков уже не было, то нам пришлось, спросив разрешения у одиноко сидящего в задумчивости человека, судя по шпаге аристократа, сесть к нему.

— Зе, Алть балон Винтекс, — представился сидящий. Судя по всему, он не из старой аристократии, так как я не помню такой фамилии среди неё, а Нарда заставляла меня выучить крепко все фамилии старых родов. Он как и моя младшая сестра не выговаривал букву «р». На вид этому барону было больше тридцать, но это ничего не говорило, так как ему может быть под шестьдесят: местная медицина творит чудеса, были бы только деньги. А судя по одежде и оружию барона, те у него были в хорошем количестве.

Мы в свою очередь представились.

— Как вам путешествие? Вы ведь летите из Лайна? — и увидев удивленные наши лица, добавил, — я не помню вас следи пассажилов садящихся на остловах.

— Да мы сели в Райне, — кивнул дядя, — путешествие хорошее: нам повезло с погодой и на нас пока никто не напал.

— Холошо бы, чтобы и дальше было так! Скажите, что вы думаете о семье? — как-то резко сменил тему барон. От такого вопроса я, как и мой брать, чуть не подавился горячим кофе.

— Э-э! В смысле? — удивленно на него посмотрел дядя.

— Мой отец хочет, чтобы я женился. Вот я и лаздумываю.

— Ну и что тут раздумывать? — спросил мой брат.

— Ну, я ещё молод для этих детей, пеленок… Ну вы меня понимаете?

— Честно говоря нет! — почти одновременно ответили брат и дядя. Один вырос в семье, где пятеро детей, а у второго самого трое.

— Ну, жена захочет слазу детей, да и мой батюшка уже хочет внуков, а это такая обуза. Я ведь ещё и не пожил как следует.

— А как вам путешествие, — решил дядя перевести тему.

— Так себе, — и снова вернулся к прежнему обсуждению, — у меня конечно есть возлюбленная и мы даже любим пловодить вместе влемя, но связывать себя с ней узами блака, — снова задумался наш попутчик.

— Вы не знаете: кто победил в этом году в академических гонках? — решил я уже сменить тему. Академические гонки устраивают каждый год и очень популярны в империи: команды из десяти учащихся академий собирают сами яхты, а затем на них должны пройти путь до одной из колоний и обратно, в общей сложности получается расстояние чуть более тридцати трех тысяч километров. Победители получают денежный приз и кучу бонусов.

— Я не интелесуюсь гонками, — покачал головой барон, — дети они все влемя кличат и что-то тлебуют!

Вообще я лояльно отношусь ко всем и считаю, что глупых людей не бывает. Во всяком случае пока человек сам не переубедит меня в обратном. Если кто-то сказал полную чушь, то воспринимаю это: как у всех бывает и поэтому не стоит обращать внимание. Когда это сделали второй раз подряд, то у человека был трудный день. После третьего раза подряд стоит уже задумываться. Ну, а если больше и продолжает настаивает, то у этого индивидуума, уже точно с головой что-то.

— Простите за нескромный вопрос, — отпивая кофе, поинтересовался я, — а сколько вам лет?

— Пятьдесят тли исполнилось месяц назад.

После его слов я второй раз чуть не подавился кофе. Теперь мне были понятные его терзания: он всю жизнь прожил ради себя и привык к этому, а теперь надо менять себя и жить ради ещё кого-то, а это очень трудно, да и не хочется. При этом, по-моему, даже если он и жениться, заведет детей, а точнее одного ребенка, так как больше вряд ли, будет продолжать жить только ради себя, а заботу о ребенке свалит на нянек и жену. При всем при этом он будет, что-то требовать от семьи. Самое интересное: без труда найдет кучу оправданий своим поступкам.

— Вы правы барон, — кивнул я головой, — вы слишком молоды, — а про себя добавил: «Чем меньше таких придурков — тем лучше! Природа сама избавляется от всего ненужного!».

— Вы меня понимаете глаф!

— Да, — на удивленный взгляд дяди я лишь улыбнулся. Из своей прежней жизни я знал, что доказать, что-то таким людям практически невозможно, так как они уверены, что абсолютно правы. После того как барон с пафосом на пустом месте начал выговаривать официанту принесшему заказ я перестал на него обращать внимание. Отстав от официанта, собеседник вернулся к той же теме, но ни я, ни брат его не слушали. Только дядя иногда, что-то отвечал односложное.

Попив кофе мы решили разойтись по каютам, но заметили на корме Медведя: его фигуру трудно спутать с чьей-либо ещё. Он курил и, что-то рассматривал за кормой.

— Как дела? — первым из нас задал вопрос Грин, — что высматриваешь?

— Нас преследуют, — посмотрел на нас Медведь.

— Где и кто?

— Яхта выше и левее.

Дядя вытащил небольшую магическую трубу, а я и Астронг напрягли зрение и секунд тридцать осматривал вечернее небо, по которому бежали облака.

— Ничего не вижу, — первым сдался брат.

— Не помню я эту яхту, — произнес дядя.

— Стояла в конце поля за странным торгашом, — выдал струю дыма Медведь.

— Думаешь за нами следят и почему торгаш показался тебе странным?

— Команды практически не было, а те, что были на виду, судя по говору из Гринской конфедерации и никого не подпускала к кораблям. Добавь к этому, что на торговце было две орудийные палубы, а двигателей было больше чем обычно. Он больше походил на военный корабль, чем на торговца.

— Команда может быть отдыхала, а пушек и двигателей много, так ты сам сказал, что они из конфедерации.

— Может быть, но яхта за нами следит.

— Ей матрос, ты видишь яхту следующую за нами? — обратился дядя к одному из членов команды дежурившему на палубе.

— Где? — стал осматривать небо через магическую трубу тот.

— Выше и левее, — ответил Медведь.

— Ничего не вижу. Там облако.

— Чуть левее его.

— Яхта. Флаг от сюда не видна.

— Вызови сюда офицера, — потребовал дядя.

Матрос исчез и через минуту появился вместе с лейтенантом. Форма матросов и офицеров очень сильно похожа на форму военного флота и их иногда издалека путают. По тому, как вел себя лейтенант, можно было сделать вывод, что он только недавно поступил на службу после окончания одной из имперских академий.

— Эрл Ран, — отдав честь лейтенант, — что случилось?

— Зе, Грин барон Скальд, — в свою очередь представился дядя, — мой друг говорит, что вон та яхта нас преследует. Причем он видел её в порту на островах.

— Так это? — посмотрел на позвавшего его матроса.

— Я её не видел!

— После минутного рассматривания в трубу лейтенант произнес, — точно, небольшая яхта. Я не думаю, что она для нас опасна, — улыбнулся он.

— В порту она стояла рядом с торгашом из Гринской конфедерации.

— А вот это уже серьезно! — кивнул лейтенант и строгим голосом добавил матросу, — тебя зачем сюда поставили! Доложу старшему помощнику капитана: пусть он решает как тебя наказать.

Через пять минут появился сам капитан корабля. Не знаю как у некоторых это получается, но даже не говоря ни слова от них несет силой и властью. Аура видимо у них такая. Капитан был явно человек опытный и судя по всему уже за свою жизнь повидал столько, что некоторым и за пять не увидеть. Фраза «морской волк» обрела для меня физическое воплощение. Быстро найдя без всяких подсказок яхту и посмотрев на неё через подзорную трубу, произнес:

— Судя по всему: он следит за нами, а основной корабль идет позади. Ночью подойдут вместе поближе, а в конце «волчьего часа» нападут.

— Может и раньше, — произнес Медведь, — кости болят, значит погода поменяется, судя по всему дождик будет. Они, думаю, будут торопиться, что бы все провернуть пока мы над морем ещё идем.

Посмотрев на небо, капитан кивнул:

— Согласен. Нас ждет веселая ночка. Начнем приготовления, а пока поднимемся повыше.

— Может быть нам стоит показать, что мы их заметили и они отстанут? — посмотрел на капитана лейтенант.

— Вряд ли они это сделают, а нам пользы от этого не будет. А так фактор неожиданности будет уже на нашей стороне. Если мы сумеем выбить как можно больше человек из их абордажной команды, то отобьемся.

Спустившись к себе в каюту, я достал кольчугу и ещё раз полюбовался тонкой работай. Она специально была сделана для чародеев: на неё нанесены руны для крепости и создающие магический щит. Если бить обычным оружием, то понадобиться очень много времени. Но встретить кого-то в бою с обычным оружием сейчас стало практически не возможно. Обычным, относительно конечно, можно считать только огнестрельное оружие.

За месяц до поездки мне были выданы: поддоспешник, кольчугу, абордажной сабля, нож, амулет левитации — заменяющий здесь парашют, магические очки, кремневый пистолет и двухствольное ружье, также с кремневыми замками. Пистолет и ружье имели один калибр, который был не меньше сантиметра в диаметре. Все вещи, кроме магических очков, принадлежало отцу: когда он служил, то у него было два комплекта, один основной и запасной. Основной был у Астронга, а мне было не принципиально, поэтому взял запасной. Все подогнал под себя, а для пистолета сделал кобуру на ремне: она висела на спине и не мешала во время боя, но при этом я легко мог воспользоваться им, достав его правое рукой. Абордажная сабля была сделана из красного металла: на него очень хорошо накладываются и дольше держаться руны.

Самым ценным из всех вещей были магические очки. У них было несколько функций, главной для меня сейчас было то, что они позволяли видеть в темноте и увеличивали: с помощью них ночью я с расстояния в сто метров мог без труда рассмотреть комара. Существовали магические очки и получше, я бы даже сказал: на много лучше, но меня вполне устраивали и эти. Сами они выглядели как мотоциклетные очки которые были у немцев в Великую отечественную войну — я даже вначале подумал, что они и есть.

Одевшись, я захватил теплый плащ и сумку с порохом и пулями, мы с Астронгом отправились в каюту Медведя. Там уже все собрались и ждали только нас.

— Так Астронг и Куз остаются с семьями и отвечают за них головой. А я, Медведь, Олаф и Валд пойдем на верхнюю палубу, — произнес дядя когда все собрались и увидев, что Астронг хочет возразить добавил, — Валд старше и саблей сейчас уже владеет на приемлемом уровне, а здесь тоже должен остаться кто-то опытный.

Брат сразу сник и спорить не стал, только завистливо посмотрел на нас с Олафом: молодой хочет приключений. Честно говоря, я бы с удовольствием с ним поменялся, но здесь так не принято. Тут если на твой корабль напали, то пассажиры, во всяком случае все из аристократов кто может помогали команде отбивать нападения. Поцеловав жену, Медведь выше из каюты, а мы последовали за ним, так как решили держаться все вместе.

Как стемнело, мы скрытно перебрались между двумя фальшбортами верхней палубу и стали ждать. Меня как и Олафа потряхивало: все-таки это наш первый бои. Для меня было удивительным, что дядя был вооружен шпагой, а не как все саблей. Медведь о чем-то задумавшись курил и иногда посматривал на звезды.

— Медведь, — окликнул я его и увидев, что он на меня посмотрел продолжил, — я все забываю спросить. Ты где так хорошо драться научился? И откуда ты комплекс на разминку знаешь?

На мой не искушенный взгляд комплекс на разминку тела больше всего походил для гимнастов, чем для единоборств. Очень часто Медведь перед занятиями снами сам разминался и, что меня в первый раз сильно шокировало, без труда садился в поперечный и продольный шпагат, а затем ещё и сальто назад на месте. Это в его-то возрасте и с его комплекцией. Ладно одно дело его сыновья хоть и молодые, но уже здоровые лбы, но Медведь. Я, кстати, как и все кто занимается, тоже без труда делаю эти упражнения.

— Я родился в семье бродячих циркачей, — погладив бороду ответил наставник. — Мама была акробаткой, а отец тяжести разные поднимал. Старшие братья и сестры тоже выступали на арене. Лет до двенадцати я с мамой и старшими сестрами выступал, а потом отцу стал помогать. В цирке меня и драться научили — в дороге всякое может приключиться. Когда стукнуло восемнадцать, поцапался с одной компанией в одном городишке. Бока я им намял, но власти обвинили меня в нападении на честных граждан и отправили на каторгу, но туда я не доехал. Ну, а потом у меня была богатая школа жизни и, чтобы уцелеть приходилось быстро учиться.

— Мд-а, — покачал я головой. Слушая рассказ Медведя, я немного успокоился и когда он замолчал, решил последовать примеру дяди, который завернувшись в плащи дремал. Казалось: только закрыл глаза, а меня уже потрясли за рукав. На мой вопросительный взгляд дядя тихо произнес:

— Приближаются. Сейчас они днищем гондолы проломят наш верхний магический щит, а затем пойдут абордажники.

— Они не развалятся от удара? — отпивая из фляги с разбавленным водой вином уточнил я.

— Нет. Это отработанный маневр. Называется «снять стружку». Зайдут с кормы и нанесут удар. Это не военный корабль, поэтому щит не выдержит такой массы и силы удара. Наши моторы находятся в нижней полусфере, а у таких яхт сбоку посередине, поэтому не пострадают. Главное, чтобы их рулевой не ошибся в расчетах и не врезался в нашу палубу. Или хотя бы сильно не врезался, — уточнил дядя, — кормовой спуск заблокирован, а наша задача встретить их у носового.

Надев и активировав очки, я смог разглядеть быстро приближающуюся яхту. Мелкий моросящий дождь и отсутствие скрывшихся за облаками луны и звёзд не затрудняло рассмотреть получше, но и того, что увидел мне было достаточно. Пока ещё она находилась в двухстах метрах за кормой и метров на семидесяти выше нас, поэтому рассмотреть можно было только её очертания. За ней, как мне показалось, следовал ещё один, гораздо больший по размеру корабль.

— Сними очки, — опять склонился ко мне Грин, — в бою они тебе будут мешать. А как только они проломят щит, включать все освещение верхней палубы.

Кивнув, что понял, я последовал совету дяди. Ждать пришлось недолго и как только яхты занял нужное положения, рулевой направил её на наш корабль. Смотрелось конечно впечатляюще когда корабль медленно падает. В тот момент, когда яхта соприкоснулась со щитом, я даже закрыл глаза. От удара раздался звук бьющегося стекла, а затем скрежет метала и хруст дерева: наш корабль лишился верхнего щита и вдобавок паровой трубы с кормовой контрабордажной башней. Сама яхта быстро уходила в перед и сторону, уступая место основному кораблю с абордажной командой, часто которой уже висела на канатах и ждала момента, когда сможет спрыгнуть к нам. После отключения магического щита на палубу стали падать капли мелкого дождика и стало довольно ветрено.

— К бою! — проорал кто-то у противоположного борта, — включить свет, кулеврины огонь пока они не высадились.

— Рано, — спокойно произнес Медведь, — картечь разлетится.

Он оказался полностью прав: только двое пиратов полетели в низ, а в остальных либо вообще не попали, либо их защитили магические щиты. Как только второй корабль пиратов оказался над кормой нашего корабля, с него стали спускаться по канатам абордажники, а некоторые просто прыгать на нашу палубу. Приземлившись, нападавшие сразу же побежали к нам. Свет на верхней палубе было достаточно и я смог рассмотреть пиратов: судя по одежде они и правда были из Гринской конфедерации.

Мы успели построиться и встретили противника. Я старался держаться рядом с дядей. Медведь что-то высматривал среди пиратов и когда до тех оставалось совсем чуть-чуть, разрядил свою пушку — проделав, таким образом, просеку в рядах нападавших и быстро отошел в задний ряд нашего строя. Сразу же вслед за ним второй раз не стройным залпом отстрелялись кулеврины, а затем в пиратов полетели разные магические и химические гранаты. Ветер быстро уносил пороховой дым, позволяя все рассмотреть в деталях.

Подбегающие пираты на ходу в ответ тоже разрядили в нас имеющиеся у них огнестрелы и подбадривая себя криками кинулись врукопашную. Недолго думая я выстрелил «дуплетом» в ближайшего противника, в результат чего магический щит того лопнул, а стоящий передо мной матрос тут же без труда насадил его на копьё. Быстро заученными до автоматизма движениями я стал снова заряжать ружье и успел выстрелить ещё раз. Наш строй продержался чуть больше минуты, а затем, с правого борта снова возникла яхта и произвела картечный залп из пушек в упор вдоль строя, при этом калеча как своих, так и чужих, но больше все-таки чужих. Индивидуальные магические щиты были кончено у всех, но выдержать картечный залп смогли только единицы из них. Слава богу, что из наших никто не пострадал. Медведь выдвинулся в первый ряд и закрыл возникшую брешь. Работая секирой и саблей, он стал вносить опустошения в ряды противника, при этом ему было достаточно нанести трех ударов, чтобы вырубить магические щиты, чаще всего они исчезали после первого. Полюбоваться его работай мне не дали, так как какой-то пират, ухмыляясь, бросился ко мне. «При местной медицине иметь такие зубы просто варварство и надо убивать за это!» — успел подумать, перед тем как отбил первый выпад противника.

В самом начале обучения у Медведя в спаррингах с его старшими детьми мне приходилась больше защищаться и только иногда контратаковать. Ситуация поменялась в последние три месяца, когда в результате каждодневных тренировок набравшись опыта я сам уже начал их немного гонять. Это и сыграло со мной злую шутку: я привык, что мой противник очень умел и довольно искусен, но первый пират показал какую-то несуразную связку, после чего получил в живот саблю: ему даже не помогла кираса. С трудом выдернув оружие, я встретит следующего противника. Второй умел ещё меньше и после того как я со второго удара вырубил его щит, то третьим смог отрубить кисть правой руки вместе с саблей, а четвертым уже добил. Третьего пирата я уже атаковал сам и через десять секунд, пользуясь разницей в скорости и мастерстве, снес ему голову, так как щита он лишился ещё до меня. Поняв, что у пиратов явно нет такого учителя как Медведь, я решил атаковать сам и на пятом чуть не поплатился за это. Спасло только то, что Медведь учил всегда быть на стороже и, что я как чародей занимался развитием своего тела и реакции.

В отличие от рядовых пиратов, одетых в лучшем случае в стальную кирасу, на этом был ламинарные доспехи, на голове, как у Медведя, шлем топфхельм, а вооружен был фальшионом. К тому же сам пират был на пол головы выше и вполовину шире меня в плечах. После первой же его атаки я полностью оценил учебу Медведя и про себя пообещал поставить ему бочку лучшего коньяка. Потому как двигался противник — стало понятно, что мне достался маг. Взяв в левую рук нож и уйдя в оборону, иногда только переходя в редкие атаки, я как мог крутился и надеялся на ошибку противника. Мне каким-то чудом удалось вырубить магический щит противника, а точнее его кто-то хорошо ослабил и понадобился всего один удар. Минуту я смог выдержать бешеный темп, который задавал пират, ещё полминуты меня спасал от ранений магический щит и когда он лопнул неожиданно мне на помощь пришел Грин. Расправившись с очередным своим противником, он в длинном выпаде, с боку нанес шпагой укол пирату в ногу, чуть ниже доспехов. Это того не убило, даже не нанесло серьезного ранения, но отвлекло на секунду и я, до конца не осознавая, что делаю, сблизился с ним и нанес удар снизу вверх под шлем — все как учил Медведь. «Противник отвлекся, не раздумывая, отработанным движением, бьёшь в уязвимую точку!» — припомнил я его слова. Как я успел увидеть: пират бармицу или её аналог не носил, поэтому сабля должна была войти либо в горло и дальше, либо под подбородок, пройдя через рот и пробив нёбо, попасть в мозг — так было в теории, поэтому на всякий случай я отпрыгнул назад, при этом выпустил эфес сабли. Пират простоял пару секунд и даже попытался вытащить левой рукой клинок, но силы быстро покинули его и он упал плашмя на палубу.

Времени отдыхать и праздновать особо не было, поэтому я осмотрелся в поисках оружия. В десяти метрах слева Медведь дрался с ещё одни хорошо экипированным пиратом, вооруженным двумя саблями. Они дрались на равных, но противник был магом, а Медведь обычный человеком, да к тому же уже в годах. Выдернув из кобуры пистолет и быстро взведя курок, я приготовился к выстрелу. Медведь, судя по всему видя мои приготовления, поэтому вошел в клинч, таким образом, обездвижил противника и позволил мне без труда попасть по отведенной назад правой ноге пирата, в районе сапога: там не было никакой защиты. Пуля в сантиметр диаметром, попав в ногу, даже если не заденет кость, должна нанести серьезный ущерб. В результате попадания у пирата подогнулась нога и он упал на колено. Не надо говорить, что Медведь полностью воспользовался возникшим моментом: как только противник ослабил хватку, он нанес удар саблей в горло, а точнее провел остро заточенным оружием по шее, от чего из под шлему хлынула кровь. Затем уже топором снес противнику голову.

То ли это был командир пиратов, то ли главная ударная сила, но у нападавших как-то сразу исчез порыв и они начали пятиться. В это время с правого борта опять стала заходить для атаки яхта. Кто успел увидеть её приближение, не стало преследовать пиратов, а спрятались куда смог. В итоге мы обменялись картечными залпами: они с яхты, а у нас ещё раз отстрелялись кулеврины. У нападавших больше всего пострадали те кто отходил последним, а у нас кто в пылу боя не видел маневра яхты и преследовал отступающего противника. Выжившие пиратов быстро попрыгали за борт, ну а мы пожелали, чтобы у них в пути сдохли амулеты левитации.

Я стоял посреди палубы запрокинув голову, подставив красное разгоряченное лицо под падающие капли и наслаждался отдыхом: от усталость хотелось лечь прямо тут и ни о чем не думать. Подошедший Медведь, что-то произнес, но что удивительно я не услышал его слов. Он тяжело дышал, а от тела мощным потоком поднималось облако пара. Удивившись отсутствием звуков, я потряс головой и ко мне вернулся слух и обоняние: послышались стоны и крики раненых, а нос учуял запах крови, дерьма и рвоты. От пиратов ещё несло немытыми телами, так как на их кораблях скученность было обычном делом, а условия никакие. Я как-то не обратил внимание на то, что за время боя я не слышал никаких звуков: после того как я в первый раз выстрелил из ружья звук и обоняние как будто отключили.

— Ты как? — снова спросил Медведь.

— Нормально, только сильно устал.

— Пару минут отдохни и давай с Олафом на батарейную палубу, будете помогать команде там. Ещё не всё закончилось.

— Хорошо, — кивнув я и двинулся в сторону места, где оставил флягу и плащ.

— Спасибо за помощь! — в спину произнес наставник.

— Тебе спасибо за науку! — обернулся я, — с меня выпивка!

— Будем считать, что мы в расчете, — и покачав головой добавил, — стар я уже, а противник очень прытки попался.

— Ты чё дура делаешь?! — заорал корабельный боцман, когда я проходил мимо него. Он сидел прямо на грязной палубе, а матрос перевязывал ему раненую руку, — на палубу блевать вздумал салага! Когда все закончиться ты у меня всю палубу драить будешь!

— Я нечаянно! — произнес стоящий в трех метрах молодой матрос и снова согнулся в приступе.

— А ну пошел вон! Наберут придурков! Одно название, а не матросы!

Встречный воздух быстро уносил окружающие запахи, поэтому мне удалось сдержаться и не опозориться как бедолаге: ему теперь это долго будут помнить. Когда я шел, то старался поменьше смотреть по сторонам. Получалось это плохо: взгляд то и дело упирался в лужи крови, мертвых, отрубленные конечности. Захватив вещи и уже возвращаясь назад я заметил давешнего барона: он сидел прислонившись к фальшборту, а другой пассажир пытался перевязать ему грудь. Барон был белый, а на губах пузырилась кровь.

— Как вы барон?

— Плохо, но жить буду, — с большим трудом ответил раненый, — вы знаете, я лешил последовать советам отца и жениться.

— Да неужели?! — даже слегка опешил я.

— Да. Если я погибну, то не кому будет плодолжать наш славный лод.

— Удачи вам барон, — двинулся я дальше, а про себя подумал: «Гляди-ка поумнел. Интересно надолго ли?».

— Как ты? — встретил меня вопросом дядя. Он стоял рядом с Олафом и быстро умелыми движениями накладывал тому повязку на голову.

— Нормально. Спасибо за помощь.

— Я тебе помог, а ты в свою очередь Медведю. Идите с Олафом на батарейную палубу и помогите канонирам, а мы с Медведем здесь подежурим, да вдобавок раненым поможем, — указав на мою руку, добавил, — Олаф перевяжи его.

— Понял.

— Бегите быстрее сейчас должно начаться.

— Пошли, — двинулся старший сын Медведя к лестнице.

— Держи, — протянул я Олафу флягу, когда мы спустились по лестнице. — Интересно когда меня ранили? — удивленно рассматривал я свою руку, — что удивительно не болит.

— Спасибо, — беря флягу поблагодарил парень, — придем на место я тебя перевяжу.

Батарейная палуба нас встретила шумом и гамом — находящиеся здесь готовились к бою. Многие из присутствующих здесь участвовали в бою на верхней палубе, о чем красноречиво свидетельствовали наложенные бинты. У самой лестнице мы увидели знакомого лейтенанта. Судя по его одежде: он не участвовал ещё в бою и сейчас чуть не подпрыгивал от нетерпения. Без лишних вопросов он отправил нас к шестому орудию. Что меня немного удивило, так это высота потолков батарейной палубы и расстояния между пушками: Олаф при своем немалом росте мог спокойно стоять, а между орудиями было не меньше трех метров. Видимо здесь не экономили и делали так, чтобы было удобнее в бою. Орудийные порты были не квадратными, а прямоугольными: здесь в отличие сражения на море противник мог находиться гораздо выше или ниже. Сами пушки были чугунными, как в моем мире в эпоху парусного флота: точно из таких же ещё Ушаков турок гонял. Отличием было только то, что на всех орудиях горели руны, таким образом, показывающие, что запитаны эфиром по полной. Руны делали вес и отдачу меньше, а также охлаждали металл.

— Нас к вам отправили, — подходя к орудию, произнес Олаф.

— Хорошо! А то нас только четверо, а эта «дура» очень тяжелая даже с рунами, — кивнул на пушку пожилой матрос с золотой серьгой в ухе. Судя по всему он был старшим из четырех стоящих, — ты будешь ядра и картузы с порохом подносить, — указал он на Олафа, — а ты вроде из благородных? — и не дожидаясь ответа добавил, — магический очки имеешь?

— Да, — кинул в ответ я. Как только мы подошли к пушке, Олаф достал бинт и стал неумело бинтовать мне руку.

— Тогда будешь наводить, а то у меня глаза уже плохо видят, да и темно.

— Э-э, я никогда этого не делал.

— Тут умения особого не надо: целься на палец выше гондолы, — продемонстрировал он мне здоровенную лапу с толстыми пальцами.

— У меня палец тоньше, — машинально заметил я.

— Ну и хрен с ним! — матрос явно был на взводе, — ты главное его не стоя ставь: не в жопу пихаешь. А так все равно не промажешь с такого расстояния! Да к тому же пока стоит щит не важно, куда ты попадешь!

Вообще-то так обращаться к благородному было нельзя и уж тем более тыкать ему, но мне как-то было наплевать: я ещё не особо привык к местным обычаям, да к тому же мы сейчас находились в одной лодке, а точнее на одном корабле, поэтому я пропустил его слова мимо ушей.

— Приготовились! — пошло по цепочке вдоль борта от лейтенанта.

— С богом! — произнес наш невольный командир, — вы не видели, что у них за посудина?

— Шестидесяти метровый торгаш с двумя батарейными палубами, — произнес Олаф, — судя по всему, они из Гринской конфедерации.

— Значит по пушкам мы равны, только думаю, у них скорее всего двенадцатифунтовки стоят, но щит покрепче нашего будет. Да и не захотят они в борт в борт сходиться, а скорее всего, станут нас сверху обстреливать, где у нас уже нет щита. Но на такой случай там у нас палуба в два ряда из элькирского дуба, а капитан у нас толковый, поэтому должны выдюжить пока щит восстанавливают. Главное чтобы нам туда бомбу не бросили.

Как только Олаф закончил накладывать перевязку, я надел очки я стал ждать, когда в пушечном порте покажется вражеский корабль. С помощью очков я смог рассмотреть магические щиты окружающие корабли: наш на удалении одного метра от борта, а вражеский корабль мне показался, что находиться внутри мыльного пузыря.

В течение двух часов наш корабль крутился, как мог, стараясь увернуться от залпов противника: постоянно меняли направление и высоту. Корабли пиратов были более маневренными и имели большую скорость, поэтому старались держаться все время выше и не подставляться под наш бортовой залп. Но все равно мы смогли сделать три полных бортовых залпа по большому кораблю пиратов с левого борта и один по подставившейся яхте с правого борта. В результате у яхты выбило щит и она больше не участвовала в бою. Чаще всего у нас стреляли погонные и кормовые орудия.

— Целься! — проорал лейтенант, когда представилась первая возможность дать ответ пирату. Ствол пушки был поднят на предельную высоту и я с трудом мог прицелиться. «Значит два пальца левее Алголя!» — вспомнил я некстати фильм.

— Не промаж, — шепнул Олаф.

— Готово! — стали раздаваться рядом голоса от соседних орудий, отчего непроизвольно я тоже добавил, — готово!

— Отскочили! Товсь! — проорал командовавший нашим орудием матрос и приготовился дернуть за шнур тянущийся к кремневому замку на пушке.

— Пли-и! — дал в конце петуха лейтенант.

Бабахнуло громко: залп получился на загляденье. Ворвавшийся на палубу вслед за откатившимися орудиями пороховой дым быстро стало засасывать в трубу под потолком — вентиляция работала хорошо.

— Проверить и зарядить орудие! — снова нормальным голосом проорал лейтенант, а командиры орудие подхватили команду.

Видимого результата наши залпы не принесли, но главное, что в конце второго часа пираты стали уходить. Как только это произошло, почти все кто находился на батарейной палубе, попадали на пол.

— Отбились, — присел наш командир на станок пушки, — дюже упорный были.

— А может решил поквитаться за то, что мы перебили их десант, — произнес матрос у соседнего орудия.

— Может быть.

Посидев минут пять, мы с Олафом пошли на верх. На предпоследней палубе, где размещалась столовая, а сейчас был лазарет, я увидел Грина. Он лежал рядом с бароном у борта и спал. В глаза сразу бросилось отсутствие правой ноги ниже колена. Увидев медика, я кивнув в сторону дяди:

— Как он?

— Нормально, мы дали ему успокоительное, а рану обработали с помощью артефакта.

— Спасибо! — искренне поблагодарил я. Как-то так получилось, что я привязался к своей новой семье и мне не хотелось кого-то терять. Ногу дяде местные доктора отрастят, как он сам однажды рассказал, ему уже отрывал в одном из боев сразу обе.

— У вас есть время, чтобы наши раны посмотреть? — показал я перебинтованную руку.

— Давайте.

Медик потратил на нас всего пять минут: быстро осмотрев и почистив раны, он поводил каким-то артефактом, от чего раны стали затягиваться, а затем забинтовал заново. Как было принято: первичный осмотр и обработку ран всем дели на борту, последующее лечение, если оно понадобиться, уже будет происходить в столице за свой счет.

— Выпейте это, — протянул нам с Олафом в конце осмотра врач. Пока он занимался лечением, с верхней палубы спустились двое матросов тащившие раннего пирата. Тот довольно громко стонал, так как носильщики не очень с ним церемонились. Положив, а скорее просто кинув, к уже лежащим тут пиратам они развернулись и направились обратно. На руках все пленных, на всякий случай, были одеты кандалы. Поблагодарив медика, мы пошли на верхнюю палубу. Место недавнего боя разительно отличалось от того, что мы покинули два часа назад: разрушения от огня пиратов были существенными, а в некоторых местах фальшборта практически не было, контрабордажные башни и труба были сильно изуродованы. Я поежился от холодного ветра: дождь перестал капать, а ветер наоборот усилился. Медведя мы нашли чуть в стороне: он стоял рядом с каким-то пиратом и как обычно курил трубку.

— Ты как отец? — первым задал вопрос Олаф.

— Живы?! — ответил вопросом на вопрос Медведь, — у меня все нормально, а Грина отскоком ядра задело. Жить будет, только пока бегать не сможет.

— Кто это? — заинтересовался я лежащим у ног пиратом. У того была разворочен живот и оторваны ноги: ни магический щит, ни кольчуга ему не помогли, но при этом был жив, а руки были скованы.

— Я по нему в самом начале из «малышки» попал. Долго высматривал. Если бы мы его в начале боя не вывел из строя, то наделал бы он делов. Ноги ему еже свои отстрелили, когда по нам палии. Сильны были пираты: минимум четыре мага было в команде. Нам можно сказать повезло.

— А кто четвертого мага убил? — поинтересовался Олаф.

— Первый помощник капитана: он тоже маг вот они вдвоем и схлестнулись, — пыхнул трубкой Медведь, — только он его не убил, а ранил. И когда пираты побежали тот смог прыгнуть в низ. Ладно, идите отдыхайте и успокойте наших, а я здесь ещё побуду. Только в таком виде не показывайтесь! Вещи свои вон там найдете, — указал зажатой в левой руке трубкой наставник.

Проследив направление, мы пошли за вещами, а затем направились в низ. Надев плащи, чтобы никого не испугать следами крови на одежде мы постучались в номер, где были наши семьи.

— Как вы? — сходу задал вопрос Астронг, — отбились?

— Все хорошо. Да отбились. Вы как? — в свою очередь задал вопрос я. Судя по завистливым взглядам старших детей, они очень хотели бы быть на нашем месте. Им хотелось задать кучу вопросов, но видя наши уставшие лица, решили пока повременить.

Увидев повязку на голове сына, супруга Медведя подошла к нему:

— Ты как? Сильно ранен?

— Нормально мам! Царапина.

— Все сильно испугались, когда навелху стали стлелять! — подбежала ко мне младшая сестренка, — а я не капельки не испугалась и сталалась всех успокоить!

— Ты молодец! И очень храбрая! — улыбнулся я и перевел взгляд на брата, — мы с Олафом наш номер займем. Устали еле на ногах стоим.

— Давайте! А я с младшими побуду!

В ответ я лишь кивнул и направился на выход. Быстро умывшись, мы повалились спать.