Продавец ужасов

Глава 3

Детектив Вадим Артеменко с любопытством слушал посетительницу – красивую женщину с тонкими чертами лица и собранными на затылке русыми волосами. Платье плотно облегало ее стройную фигуру, на плече висела маленькая сумочка. Посетительницу звали Ирина Полухина. Она волновалась, и Артеменко предложил ей воды.

«Сколько ей лет? – размышлял он, глядя, как губы женщины касаются края стакана. – Двадцать пять? Тридцать? Пожалуй, около того. Она почти не накрашена, но отлично выглядит и держится как леди. Никакой вульгарщины. Чем она занимается, интересно?»

– Я уже обращалась в одно агентство по поводу пропавшего мужа, – сказала посетительница и поставила стакан на стол. – Они ничего не добились.

– Насколько я понял, сейчас речь идет о другом человеке, – ободряюще улыбнулся сыщик.

– Вы правильно поняли. Мне порекомендовали вас как хорошего профессионала.

– Могу я узнать, кому обязан столь лестной рекомендацией?

– Ваш коллега… не хочу называть его фамилию.

– Тот, который не сумел найти вашего мужа?

– Как вы догадались? – смутилась женщина. – Да, он. Вы когда-то обучали его сыскному делу… и он отзывался о вас с восхищением.

Артеменко предпочитал трезвый взгляд на вещи вместо завышенных ожиданий.

– Боюсь вас разочаровать. Я не бог, а всего лишь частный детектив. Мои возможности ограничены с одной стороны законом, с другой – отсутствием толковых помощников и дорогостоящего оборудования. А плата за мои услуги немалая. Подумайте, стоит ли вам тратиться.

– Вы меня отговариваете? – поразилась Ирина. – Вам что, деньги не нужны?

– Деньги всем нужны. Но я честно предупреждаю клиента о том, что ему придется раскошелиться… а результат, которого он ждет, гарантировать нельзя.

– В этом я уже убедилась…

– На предыдущем примере? Видите ли, ваш муж пропал на болотах, где ежегодно пропадают люди, а шанс отыскать тело почти нулевой. Вы подозреваете, что его убили и надеетесь собрать доказательства? Против кого? Того человека, который отправился вместе с ним, а вернулся один?

По лицу Ирины пробежала тень, ее бледные щеки порозовели, а пальцы нервно теребили ремешок сумочки.

– Не совсем так, – выдавила она. – Этот человек… его зовут Илья Самбуров. Он… В общем, он ухаживает за мной! Я любила мужа, но… Боже! Как сложно объяснить свои чувства и поступки!.. Вы меня презираете?

– С чего вы взяли? – искренне удивился сыщик. – Мое дело помочь клиенту разобраться с проблемой, а не оценивать его поведение.

– Вы женаты?

– Какое это имеет значение? – усмехнулся Артеменко. – Думаете, женатый мужчина будет судить вас более сурово?

– Я в отчаянии, – призналась Ирина, глядя на него горячечным взором. – Иногда я ненавижу себя!.. Но ничего не могу изменить. Илья чем-то напоминает мне Колю…

– Так звали вашего супруга?

Она молча кивнула, взяла стакан и отпила еще немного воды. Ее рука дрожала, дыхание было судорожным, словно ей не хватало воздуха.

– Меня тянет к Илье… в то же время я совсем не знаю, с кем имею дело. Я ничего не знала о муже, когда мы поженились! А он оказался… странным человеком. И вот, чем это закончилось…

– Теперь вы хотите подстраховаться?

– Я выгляжу нелепо, – вырвалось у нее. – И говорю глупые вещи. Но мне страшно!.. Я больше не могу оставаться в неведении! Я должна понимать, кто рядом со мной… любящий человек или… хитрый притворщик. Я понятия не имела, что у мужа на уме, слепо доверяла ему. Не задавала лишних вопросов, не лезла в душу, как говорится. Да он бы и не позволил!.. Илья такой же скрытный! Он из тех людей, на которых лежит… печать рока.

– Печать рока! – с иронией повторил Артеменко. – Вы не драматизируете?

– Звучит пафосно… а я ненавижу пафос. Но как по-другому назвать то, что я вижу?

– И что же вы видите?

Ирина достала из сумочки бумажный платок и вытерла мокрые ладони.

– Если перечислять признаки, они покажутся вполне невинными… Это скорее умозрительные заключения, нежели факты. Например, склонность обоих мужчин к риску… безрассудство, фатализм. Непримиримость в некоторых ситуациях… Эгоизм, если хотите. Острый холодный ум и любовь к авантюрам!.. Полагаю, у мужа была вторая жизнь, которая протекала втайне от меня. Даже его смерть неоднозначна. Илья тоже ведет другую жизнь! Я чувствую…

– Бывают разные особенности характера, – возразил детектив. – Может, вам нужен психолог? Пусть он растолкует, чем грозят подобные э-э… отклонения. Хотя существуют интроверты, очень закрытые люди, которые тем не менее нормальны.

– Я сама интроверт, – заявила Ирина. – Но… нет, вы не понимаете, что я имею в виду. Бог с ними, с чертами личности Самбурова! Выясните для меня все, что сможете накопать о нем. Кто его родители, друзья, коллеги… Как он рос, учился в школе, где работал… с какими женщинами встречался…

– Каким видом спорта занимался, что коллекционировал, чем болел и так далее? – усмехнулся Артеменко. – Вас интересует его подробная биография? Связи, привычки, сексуальная ориентация, пороки. Вся подноготная?

– Только то, что не вписывается в обычные рамки.

– Рамки у каждого свои. Я люблю конкретику. Что именно я должен узнать об Илье Самбурове?

– Все, что вызовет у вас недоумение, – нахмурилась Ирина.

– Я ко многому лоялен. Уточните, пожалуйста, мою задачу. Иначе я не буду за нее браться.

– Тогда давайте так, вы собираете информацию и предоставляете мне отчет о любом факте, нетипичном для среднестатистического гражданина. Вы работаете, я плачу деньги. Подходит?

– Другой бы на моем месте прыгал от радости, – скривился Артеменко. – А меня ваша простота напрягает.

Женщина все больше ему нравилась, но он все меньше понимал, чего она добивается. Одно не вызывало сомнений, у этого сценариста губа не дура. Дамочку себе присмотрел, что надо.

– Дайте мне наводку, – попросил он. – Хоть что-нибудь по вашему мнению «нетипичное».

Ирина на минуту задумалась, изящным жестом поправила волосы и сказала:

– У Самбурова есть знакомый… некий Корней Горбулин, бывший владелец ломбарда. Отвратительный, хитрый, лживый и подлый человек. Он очень опасен! Впрочем, человек ли он?

На лице сыщика отразилось неподдельное изумление.

– Что, простите? – переспросил он.

– Корней называет себя демоном. Я не шучу. У него на спине огромный горб, и рожа как у черта. С него и начните…

В перерыве между съемками к Илье подошел режиссер Сергей Ушаков.

– Тебе не обязательно здесь торчать, Самбуров. И вообще, что ты в разгар лета делаешь в Москве? Я думал, загораешь где-то на Мальдивах.

– Собираюсь.

– Да, хотел сказать, ты молоток! – улыбнулся режиссер. – Такого хоррора в сценарии накрутил… Но ребята довольны! – он по-дружески похлопал Илью по плечу и добавил: – Мозги у тебя золотые! Талант!.. Кстати, как ты по ночам спишь? Крепко?

– Не жалуюсь.

– А нашим артистам после съемок кошмары снятся. Сегодня один пожаловался, что у него какие-то голоса в голове появились. Советуют тещу прибить.

– Это Федьку, что ли, теща доконала? – рассмеялся Илья. – Пить меньше надо, и голоса исчезнут.

– Я ему то же самое посоветовал. Он каждый день навеселе. Хоть бы раз трезвым пришел! Допрыгаешься, говорю, Федя, до цугундера! А ему пофиг… Вытаращил на меня зенки и лыбится! Так бы и врезал!

Ушаков был в футболке и шортах, но с него градом катился пот. Изнывая от духоты, он срывал злость на сотрудниках. Его скверный характер компенсировал безупречный профессионализм. Он вдохновенно выполнял свою работу, за что ему прощали грубость и придирки. Правда, ругался режиссер почти всегда по справедливости. Его недолюбливали, но уважали.

– Слушай, ты помнишь Войцеховского? – спросил Илья.

– Стаса? Конечно. Он был ярым поклонником кинематографа и пару раз спонсировал фильмы на криминальную тему. Молоденьких актрис обожал, старый повеса! Ради смазливой куколки готов был в лепешку разбиться. Потом остывал, но девушка получала недурственный гонорар за свои прелести. А почему ты интересуешься? Он ведь умер два года назад…

– У него осталась вдова.

– Марина Войцеховская, – кивнул Ушаков, промокая лоб носовым платком. – Моложе его лет на двадцать. Ей сейчас тридцать четыре. Хочешь приударить? Боюсь, ты не в ее вкусе.

– Можно поспорить, но не в этом случае…

– С какой стати ты завел о ней речь? – прищурился режиссер. – Финансовые проблемы? Кредит, карточный долг? Ищешь богатую вдовушку для интимных отношений?

– Я не играю и не беру кредитов, – отрезал Илья. – Ты новости читаешь, Серега?

– Какие новости, дружище? Я с утра до вечера как белка в колесе! После полуночи падаю на подушку и вырубаюсь. Будильник – враг мой! Это некоторые, вроде тебя, прохлаждаются… А что за новости? – спохватился Ушаков. – Какой-нибудь очередной скандал в гламурной тусовке?

– Значит, ты о Марине ничего не знаешь?

– Не темни, Самбуров! Что ты имеешь в виду?.. Да говори уже! Не тяни! – не выдержал режиссер. – Некогда мне с тобой болтать! И так лимит превысил!

– Марина умерла. Не исключено, что ее убили.

Ушаков перестал обмахиваться платком, приоткрыл рот и застыл.

– Ч-что?

Илья ожидал подобной реакции. Он был среди тех немногих, которые знали о давней симпатии режиссера к Марине, рыжеволосой красавице из бывших моделей. До встречи с бизнесменом Войцеховским она пыталась сделать карьеру на подиуме, пробовалась на роли в плохоньких фильмах, где и познакомилась с Ушаковым. Им приписывали короткий роман, который закончился болезненным разрывом. Злые языки твердили, что Марина отшила начинающего киношника, как только на ее горизонте замаячил богатый и влиятельный Стас.

– Ты серьезно? – выдавил Ушаков, оглядываясь в поисках стула, куда можно сесть. У него подкашивались ноги, а по лицу разлилась синеватая бледность. – Как… убили? Когда?

– По моим сведениям, вчера.

Илья испугался, что режиссера хватит удар. Он схватил первый попавшийся стул и подал собеседнику. Видать, Ушаков был не на шутку влюблен в Марину, если известие о ее смерти чуть не сразило его наповал. А может, он надеялся возобновить отношения? Ему было сорок с хвостиком, он неудачно женился, развелся и жил холостяком, не отказывая себе в интрижках с актрисами.

– Вдову нашли мертвой в московской квартире на Остоженке, которая досталась ей от Войцеховского. Его родственники до сих пор делят наследство. Идут суды, дети от первого брака воюют… воевали с Мариной с переменным успехом. Есть версия, что вдове помогли уйти в мир иной. Доказать это будет трудно, почти невозможно, полагаю. Пошумят, и все затихнет, как обычно.

Режиссер слушал Илью вполуха, с трудом переваривал полученную информацию.

– Мы в последнее время не общались… – вырвалось у него.

«В последнее время! – отметил про себя сценарист. – Значит, Ушаков все же лелеял надежду вернуть благосклонность Марины. Ох уж эта первая любовь! Даже такой циник и грубиян, как Серега – в душе романтик. Что с нами делают красивые женщины!»

– Как это произошло? Ну в смысле… как она умерла?

– По предварительному заключению, передозировка снотворного. Если препарат добавили ей в спиртное, она выпила, прилегла, ну и… Не удивлюсь, если ее смерть признают суицидом.

– Суицидом? – вскинулся Ушаков. – Марина бы ни за что не покончила с собой! С какого перепугу? Стас умер, она стала свободной, у нее открывались перспективы… Она могла еще выйти замуж, родить ребенка, пожить в свое удовольствие! Нет, я не верю в суицид…

– Да, сомнительно.

– Марине не сладко было со Стасом, он ей изменял, она терпела… Разница в возрасте сказывалась, его криминальное прошлое. Стас ее бил, если тебе известно! Она скрывала синяки и кровоподтеки, никому не жаловалась.

– Кроме тебя? – уточнил Илья.

– Однажды около года назад мы случайно встретились в ресторане, я пригласил ее прогуляться… Мы разговорились. Марина призналась, что хлебнула горя в браке, страдала, но развода Стас ей не давал. Грозился оставить без гроша, выбросить на улицу, откуда он ее подобрал голую и босую. Обычная история! Снимается куча фильмов на эту тему: жизнь в золотой клетке вовсе не рай. Только Марина переживала свою драму в жизни, а не на экране…