Призыв – дело серьезное. Огонь моих крыльев

Глава 4. Испытание для каждого

Раадрим. Академия Шан-Дарах

Аресса́ндро Дарро́ Вэлло́р, правитель Фриденвелта

Я наблюдал за Ирис и думал, как же так вышло, что за короткое время она стала мне настолько дорога? Она ведь покусилась на мою свободу, выдернула меня из родного мира, насильно привязала к себе древними брачными узами. Нарушила все мои планы, вынудив вернуться в Раадрим снова. Ее мир не такой как мой. Здесь магия имеет терпко-пряный вкус и пьянит почище крепленого вина. Я чужой в Раадриме и вынужден притворяться. Не все будут рады мне, если узнают, кто я такой на самом деле. И я их понимаю, болотный червь меня поглоти, но…

Я счастлив. Действительно, давно не чувствовал себя таким цельным, словно обрел то, о чем грезил с самого детства с тех пор, как остался без родителей. У меня будто появилась семья.

Совсем недавно я искренне считал, что мой удел – Фриденвелт. Моя земля и люди, признавшие меня господином. Вот то, ради чего я живу, и так будет всегда. Когда-то еще была Лалла, мы нежно любили друг друга, как только можно любить впервые. Мы мечтали, строили планы, фантазировали о том, как состаримся вместе…

С тех пор как ее погубил предатель, мое сердце окаменело. В нем больше не осталось места для чувств, слишком много их было тогда. Слишком тяжело оказалось с ними справиться. Слишком болезненно и разрушительно для меня все закончилось.

И вдруг в моей жизни появляется Ирис. Сама того не желая и не подозревая, она становится моей дайири. Дайири – это идеальная пара, крылья для огнекрылого. Так говорят древние тексты. И теперь я начинаю понимать, почему. Не зря в моей голове в последнее время роится столько идей, мыслей и чаяний. Само ее существование меня вдохновляет. Подталкивает к свершениям, я уже предвкушаю изменения, которые ждут ослабленный предателем Фриденвелт. Довольно думать о войне, она в прошлом. Пришла пора позаботиться о мире и процветании как в государстве, так и в собственной семье и душе. Да так, чтобы ни одна сволочь больше не вздумала покуситься ни на мое королевство, ни на моих близких.

Ирис… Она пока ничего не знает, но я не хочу шокировать ее новостью о своем истинном положении. Всему свое время. Пусть полюбит не Арессандро Дарро Вэллора – законного правителя Фриденвелта и прилегающих земель, да еще и огнекрылого, а простого адепта Ареса Дарро. Остальное – приложится, будет проще меня принять целиком. Она умная и целеустремленная девочка, готовая сделать невозможное. Из нее выйдет замечательная королева, я уверен. Но сейчас она может просто испугаться.

Отличница – и это, порой, играет против нее. Иногда она слишком много думает, не исключено, что решит, что мне не пара. С нее станется выбрать кого-нибудь попроще. Проклятое женское самопожертвование подвело в свое время и Лаллу, когда она решила, что сможет защитить меня, обменяв мою жизнь на собственную. Не хочу, чтобы с Ирис случилось что-то подобное.

Признаюсь ей, когда уже будет поздно идти на попятную, и Ирис не натворит глупостей.

Да, я – само коварство! Мысленно усмехнулся своим планам. И подумал: «Нечестно поступаешь, Арес. Дал девочке выбор, но не желаешь, чтобы она выбрала кого-то кроме тебя?»

Есть такое. До сих пор чувствую ревность и желание выкинуть в окно Бледного, когда парень крутится рядом.

Меня не расстроило, что Ирис не ответила на мое предложение сразу. Слишком много забот свалилось на хрупкие девичьи плечи. В ее жизни наступил сложный этап, вдобавок она боится императора и не хочет, чтобы менталист залез ей в мозги, и разузнал все тайны. В том числе и обо мне. Что же, я достаточно терпелив и великодушен. Готов подождать.

Только вот менталист не сможет этого сделать. У нее хорошая защита от природы, к тому же есть что-то еще. Я почувствовал это при нашей первой встрече, когда попытался ее прочитать, и понял, если этот блок грубо взломать, от наглой призывательницы просто ничего не останется. Интересно, кто и зачем его поставил? Но это еще предстоит выяснить. Уверен, Ирис пока и сама о том не подозревает.

И пусть наши отношения слишком свежи. Они как едва пробившийся сквозь землю росток чертополоха, но корни уже крепко держат его и питают. Если все продолжится так же, скоро он превратится в сильное и выносливое растение, которому не страшны враги и невзгоды. А затем расцветет, пусть не самыми пышными и красивыми, но самыми дорогими сердцу цветами.

Впервые в жизни я вдруг задумался о детях.

Кто будет первым? Мальчик? Или маленькая принцесса с непослушными черными волосами и огромными, как у мамы, глазищами необычного цвета?

Я помню, какой Ирис была в тот вечер, когда сделал ей предложение. В маленьком черном платье, открывающем худенькие плечи и острые коленки, она не могла похвастаться пышностью форм, но была в тот миг для меня самой желанной женщиной. Смеялась, шутила, рассказывала о себе. Я чувствовал, как ухожу в нее все глубже, срастаюсь душой. Начинаю думать, что знал ее всегда…

Поддавшись порыву, притянул Ирис к себе и поцеловал. Мне это было жизненно необходимо. Прямо здесь и сейчас на площади. На глазах у адептов и преподавателей. У всех. Я целовал ее так, словно стою у алтаря Раэссы. Словно ставлю клеймо и предупреждаю – моя.

Рейгель на груди отозвался теплом при этих мыслях. Запульсировал, подтверждая правильность моих действий. Требуя обрубить все пути к отступлению и завершить ритуал. Или это не знак? Или это я сам настолько сильно ее желаю? Я был готов плюнуть на все и перенести нас куда-нибудь в красивое и уединенное место, где я мог бы ее долго и неспешно соблазнять…

Но то, как она ответила на мой поцелуй… Никак. Словно была одеревеневшей куклой, отрезвило и заставило отстраниться. Я наткнулся на расстроенный взгляд и испытал стыд. Наверное, я ее смутил своими порывами? Вот же дурак! Для себя все решил и успокоился?

– Прости, родная, – погладил ее по щеке.

Иногда мне очень сложно сдерживать себя, а ты только и делаешь, что провоцируешь. Перед глазами встал ее образ в одном полотенце на голове. В тот миг мои штаны как-то резко убавили в размере. Мне даже почудилось, как жалобно скрипнула плотная кожа, из которой они сделаны. Удержало меня лишь одно – ее удрученное состояние. Она не желала меня соблазнить. Это не было женским хитрым маневром. Лишь крайняя растерянность и горе. Такое, что самому стало больно и жаль нахального темного духа.

Вот что она сейчас испытывает на самом деле, а я с поцелуями лезу…

Придурок вдвойне!

– Ничего, ты ведь уже объявил всем, что я твоя невеста. Вряд ли они смогут о нас плохо подумать, – Ирис изобразила фальшивую улыбку, от которой у меня онемело сердце.

– Прости…

Дайири едва заметно кивнула, затем мотнула головой. Кажется, она хотела заплакать, и это было бы правильно, но проклятая «спокуха» не позволила ее слезам пролиться, и глаза остались сухими, лишь их лихорадочный блеск выдавал сдерживаемые чувства. Даже жаль, что в свое время я не догадался что-то подобное использовать. Может, тогда и не грохнул бы сгоряча Гарлифа…

– Удачи, дайири. Пусть все сложится так, как должно, – желаю ей тихо.

Понимаю, это только ее битва. Я не имею права вмешиваться, как бы мне ни хотелось.

– Спасибо, Арес, – она чуть запнулась, словно хотела сказать что-то еще, но передумала в последний момент

Тонкая ладошка чуть сжалась, прежде чем выскользнуть из моей. Ирис вместе со своими друзьями направилась к первому в череде черных магикаров. Перед распахнутой дверцей дайири обернулась и бросила долгий странный взгляд в мою сторону, который я так и не смог расшифровать.

Сердце нехорошо ёкнуло. Не хочу ее отпускать.

Не могу не отпустить. Слишком хорошо знаю, что такое долг…

После того как проводили «счастливчиков», мистресс Войси-Лауди собрала присутствующих и объявила общий сбор через час, велев адептам разойтись и заняться делами. Например, сдать учебники в библиотеку и артефакты в хранилище академии. Должникам, закрыть долги – на это и отводилась последняя неделя. Тем, кто готов съехать, освободить комнаты и передать их кастеляну.

Затем ее прикрытые темными очками глаза пробежались по толпе. Обнаружив меня, Войси-Лауди сделала знак подойти и отпустила свою свиту из деканов и преподавателей. На кой она ее вообще сюда притащила? Наверное, надеялась, что прибудет кто-то важный? Если так, то ее проигнорировали, прислав лишь магикары. Я в который раз подумал, что мне очень нравится эта идея с местным транспортом. Обязательно внедрю у себя что-то подобное.

– Адепт Дарро, как ваши успехи? – поинтересовалась ректорша, увлекая меня в маленький сквер, разбитый по правую сторону от статуи местного хранителя – того самого Хрюстона, который явился привлеченный моей силой во время дуэли Ирис.

В пальцах ректорши что-то хрустнуло. Думал это суставы (ненавижу эту дурную привычку), но уловил пряный запах концентрированной раадримской магии, окутавшей нас плотным облаком.

Интересный эффект. Что-то вроде «глушилки», но не совсем она.

– Визуальная и звуковая иллюзия, – пояснила Войси-Лауди, заметив мой интерес, – теперь никто и не догадается, о чем мы тут с тобой разговариваем, – она совершенно открыто положила руку мне на грудь и погладила, удовлетворенно хмыкнув.

Это что еще такое?! Слегка ошарашенный от столь откровенного жеста, осмотрелся по сторонам и как бы невзначай отодвинулся на полшага, разрывая контакт.

– Кхм… Вы желаете знать, как обстоят дела с моим заданием? – уточнил, судорожно соображая, как вести беседу, чтобы и выглядело правдоподобно, и себя не выдать.

И не отбросить навязчивую даму подальше, как гигантского болотного слизня.

– Не переживайте так, Дарро. Для остальных мы просто чинно беседуем. Неужели вам незнакомо действие «прикрытия»? Я удивлена, – она сняла темные очки, убрав их в карман кожаного мундира, обтянувшего выдающиеся формы так, будто сей момент треснет.

И почему при взгляде на нее у меня все мысли об айосанрийских борделях? Сам-то я не бывал, но от гвардейцев наслушался. Особенно от того самого, что любит веселить всех россказнями о женских романах. Ох уж он и развратник, тролль наполовину, но девки его любят, страсть! Так вот, он рассказывал такое! Якобы есть там специальные комнаты, куда клиента запирают, и вот такие вот куртизанки все в коже до утра его чем ни попадя по разным местам охаживают. Все мечтал побывать в Айосанрии и попробовать, как это? Понять, в чем же удовольствие? Ох над ним и смеялись всем полком.

Я опасливо покосился на хлыст, висевший на поясе у Войси-Лауди. Интересно, это тот самый, что использовал мальчишка, чтобы подчинить фарреха, или все-таки нет?

Когда снова встретился взглядом с ректоршей, та плотоядно улыбалась, откровенно разглядывая мои губы. В ответ на мое невольное внимание, в чуть приоткрытом рту двинулся розовый язык. Клянусь Раэссой, впервые в жизни мне стало настолько неловко рядом с женщиной. Наверное, так же себя чувствует невинная девушка, когда чересчур навязчивый поклонник неожиданно переходит грань приличия, а тебе и сбежать толком некуда.

Весь вид озабоченной самки, убежденной в собственной неотразимости, вызывал во мне брезгливость и желание малодушно ретироваться. Так паршиво мне не было даже в таверне после знаменательной битвы под Хлябью. Тогда лежал раненый, а ко мне пробралась дочка тавернщика. Девушка решила, что самое время оказать господину милость, подарив невинность.

Я мысленно передернулся, вспомнив ширину плеч девчушки, двухметровый рост, «соблазнительный» басок и бюст такого размера, от которого тролль-гвардеец пришел бы в полный экстаз. В тот же день я снова начал ходить и даже научился бегать.

Так вот, мистресс Войси-Лауди хуже. Намного. При всех ее внешних данных, она вызывала у меня иррациональное омерзение. Поставить ее на место и уйти? Что я, в конце-то концов, теряю? Но интуиция подсказывала, у меня большие шансы узнать что-нибудь важное, поэтому стоит потерпеть домогательства еще минуту-другую.

– С заданием вы отлично справляетесь, адепт Дарро, – мурлыкала она столь интимным тоном, что у всех фелисов в округе, должно быть, начался март. – Этот ваш поцелуй… Признаться, я даже слегка позавидовала малышке Кроу.

А от уничижительного тона, которым она назвала Ирис, захотелось рыкнуть: «Руки прочь от моей дайири! И поганый язык тоже!»

Многозначительно смолчал, надеясь, что, как и в прошлую нашу беседу, эта женщина сама все расскажет, а заодно даст мне намек. Ведь пока я не понял, кого именно так удачно заменяю. Только могу предполагать. Но сколько ни пытался разузнать, есть ли здесь еще адепты по обмену, так ничего и не выяснил. Не помогли даже многочисленные знакомства, которые с легкостью заводил в эти дни. Либо адепты действительно ничего не знают, либо я здесь такой один.

– Главная цель очень осторожна. Объект заподозрил неладное и в последний момент изменил планы, – бедро ректорши прижалось к моему будто невзначай.

Она клещом вцепилась в мою руку, вроде как прогуливаясь.

Стиснув зубы, я весь превратился во внимание. Ей-ей! Вернусь в общежитие, запрусь в душе и поплачу.

– Прошлой ночью ваши конкуренты пытались выполнить задание, но проиграли. Объект каким-то невероятным способом умудрился спастись, а исполнители… Они не получат плату, так что вам следует быть осторожнее. Уверены, что вашей квалификации хватит?

Я уставился на нее в упор. О ком она сейчас говорит? Какие конкуренты?

– Вы наняли кого-то еще?

– Ох, Дарро! У вас сейчас такой взгляд… Теперь я верю, что вы опасны, как спрятанный в рукаве стилет. Как искра, которая может спалить целый город, упав в подходящее место. У вас точно все получится, не то что у этих неудачников. Уверена, окажись вы на их месте, все завершилось бы иначе.

– Давайте без ненужных реверансов, Войси-Лауди, – я сменил тон, прекратив притворяться покладистым. – Какие у вас планы? Я должен знать, чтобы координировать свои действия.

– Ох… – едва ли не простонала ректорша. – От вашего голоса я покрываюсь мурашками, – она томно изогнулась, пытаясь коснуться меня бюстом, но я успел отступить на волосок, избежав такой сомнительной радости.

Молча перехватил ее запястье и отвел в сторону, когда она сделала попытку погладить меня по щеке.

– Дело, Войси-Лауди. Какова моя задача в новых обстоятельствах?

Возможно, я совершал ошибку, задавая вопросы в таком тоне, но мне показалось, что это лишь ее заводит и дает мне шанс прояснить ситуацию. Кое-что я уже и так понял.

– Пока просто ждем. Нужно успокоить объект, дать ему расслабиться и почувствовать себя в безопасности. И тогда мы нанесем новый удар, – она смотрела внимательно и пытливо.

– Понял. Что по Ирис Кроу?

– Продолжайте в том же духе. Девчонка все еще нужна нам.

Для чего? Для чего вам сдалась Ирис? Хотелось взять встряхнуть ректоршу за грудки, но что-то подсказывало, что она лишь одно из звеньев в длинной цепочке, и отнюдь не главное. Следовало работать тоньше. Пока она единственная ниточка в этом темном деле, нельзя ее потерять.

Нас отвлек один из магистров. Попрощавшись, Войси-Лауди удалилась, изобразив звонкий поцелуй своими яркими губами. Меня внутренне передернуло. Расставшись с ректоршей, вернулся в комнаты девочек, где, развалившись на диване в гостиной, ждал рыжеволосый артефактор. Не знаю почему, но я испытал облегчение оттого, что он находился здесь, а не в комнате у Ирис, к примеру. Отчего-то мысль, что он мог прикорнуть на ее кровати, вызвала иррациональную ревность.

– Как все прошло, Дарро? Ты выглядишь так, словно тебе ботинки жмут.

Хмуро посмотрел на него. Зубоскалить совершенно не было настроения.

– Слушай, ты это… Извини, если я тебя задел когда-нибудь. Я порой лишнего болтаю, а ты по итогам нормальный мужик оказался, хоть и светлый.

Я кивнул. Нет, мне не нужны были его извинения. В конце концов, ничего такого парень мне не сделал. Но теперь, когда мы остались вдвоем, я заметил, как он робеет в моем присутствии, и хотел успокоить.

– Переживаешь за нее? – сочувственно поинтересовался Жак, меняя тему. – Я тоже. И за Ирис, и за Гейл… – он так тяжко вздохнул, что я сразу понял, ведуну тоже было бы проще быть там – с ними рядом.

– После того, что ты сделал вчера, ты больше других этого заслуживаешь, – подбодрил я неплохого, хоть и чрезмерно болтливого артефактора.

– Ты действительно так считаешь, Дарро? – он даже вскинулся, словно моя похвала дала ему надежду.

Я кивнул. И чтобы как-то поддержать разговор, спросил:

– А как так вышло, что ты отбился от своей компании гениев, будучи таким умным?

– Подвела самоуверенность, – вздохнул тот. – Засыпался, как первокурсник какой-нибудь. Веришь, не проверил оборудование перед работой. Стой… – он вдруг поднял на меня ошарашенный взгляд. – Нет! Я проверял… Арес, я проверял! Я всегда все проверяю перед тем, как начать что-нибудь делать. Ведь любая случайность, недомытая посуда, или скол на камне – все может повлиять на результат. Просто я так привык это делать, что даже сознание не включаю и иногда забываю, сделал ли проверку, и проверяю все по второму разу.

– Ты очень внимательно относишься ко всему, что используешь. Я заметил, – констатировал я то, в чем имел возможность убедиться.

Во время работы рыжий балагур полностью менялся. Был внимательным и собранным даже с повернутой задом наперед головой. А то, как он забраковал наши с Ирис приобретения? Я в какой-то момент даже подумал, что он капризничает, а оказалось нет. Жак пояснил, в чем заключалась наша ошибка и к каким последствиям могла привести.

– Даманн, а у тебя случаем нет недоброжелателей среди одногруппников? Может, ты кому-то отказал в помощи недавно, или словом задел? Или девушка намекала на что-то эдакое, а ты проигнорировал? Могло быть такое, что кто-то затаил на тебя обиду?

Надо было видеть, как сменялись эмоции на веснушчатом лице парня. Жак медленно поднялся, глядя на меня как на пророка. Словно я откровения выдавал одно за другим.

– Ты гений, Дарро! Меня же просто подставили! И как я только не подумал об этом сразу!

– Переволновался, наверное?

– Именно! Я был настолько поглощен идеей сделать что-то из ряда вон. Восхитить комиссию, чтобы меня заметили. Чтобы ахнули. Я так хотел всем доказать, что достоин Гейл Мандрейдж…

Он прервался смутившись.

– Ты определенно достоин Гейл, как и любой другой девушки, – снова поддержал я Рыжего. – Но ты уверен, что такие «головокружительные» отношения то, что тебе действительно необходимо? Поначалу, возможно, и придает пикантности, но каково придется в семейной жизни?

Я едва не рассмеялся, вспоминая вчерашние «временные неудобства» свалившиеся на вихрастую голову ведуна в прямом смысле.

– Гейл для меня – все, Дарро. Я без нее просто не смогу. Да я жизнь за нее отдам, если понадобится. Не пожалею. А какая она потом ласковая, когда что-нибудь эдакое вытворит… – добавил он невпопад, и его глаза затянула романтическая поволока.

Я только покачал головой, вспоминая себя самого в его возрасте.

Время за разговорами пролетело незаметно.

– Ты пойдешь на общее собрание? – спросил я, когда стрелки часов показали, что до него осталось десять минут.

– Нечего нам там делать. Да и вряд ли услышим что-то новое. Выпускников поздравят с окончанием учебы, объявят дату и место выдачи дипломов и еще что-нибудь насчет выпускного бала расскажут. Наверное, можно будет подать заявки в аспирантуру и, если требуется, распределение на практику получить. Это для тех, кто еще не подыскал себе место.

Подумав, я решил, что и мне там тоже делать нечего. Распределение на практику мне не нужно, а диплом все равно не дадут. Ха-ха. Хотя… Может, пойти и выпросить его у Войси-Лауди, ради забавы? Привезти как сувенир домой?

Перед глазами так и встали неприличные картинки того, что стерва-ректорша за это попросит, и я поежился.

Ведун вдруг посмотрел на меня серьезно так.

– Слушай, Дарро, а как так вышло, что тебя перед выпускными экзаменами по обмену приняли? Ты же в итоге и не учился вовсе? И откуда у тебя документы, ты же светлый… – он осекся на полуслове, и его лицо приняло настороженное выражение.

– Очень правильный вопрос, Даманн, – я ответил ему кривой усмешкой. – Вот и мне тоже интересно, с кем меня спутала ваша мистресс ректор.

Я вкратце рассказал Рыжему о том, как радушно меня принимает местное руководство, только умолчал, что, помимо прочего, мне было поручено войти в близкий контакт с Ирис.

– Дарро, здесь плохо пахнет! – Жак заметался по комнате. – Это же… Это же чистой воды какой-то заговор. Стерва мне с первого дня не понравилась, как появилась в нашей академии. Прежний ректор был старым добряком, витавшим в облаках, жизнерадостным и слегка странным. И вдруг, неожиданно приболев, ушел на пенсию в течение нескольких недель, хотя постоянно повторял, что однажды умрет прямо в ректорском кресле. А эта… Одним словом, Стерва. И странная она. Предпочитает демонические сущности. Чего только один ее фамильяр стоит. Вот скажи, зачем бабе живой фаррех? Их призывают для боя, но с кем она бьется?

Я только ухмыльнулся, подумав, что та зверюга и мистресс ректор отлично смотрятся вместе.

– Парни говорят, она не гнушается вызывать к себе адептов и… – Рыжий осекся, поняв, что несколько отклонился от темы. – В общем, мне кажется, она точно в чем-то замешана.

– Угу, в чем-то с очень плохим запахом, – согласился с ним я.

– Ты же не думаешь, что все это имеет какое-то отношение к проверке во дворце?

И тут у меня кое-что сложилось. Я вспомнил слова Войси-Лауди: «Прошлой ночью ваши конкуренты пытались выполнить задание, но проиграли».

Что такого случилось прошлой ночью?

А случилась Ирис, которая плакала от боли и звала на помощь. Императорская метка на ее запястье со страшной силой тянула светлую энергию из установленной мной защиты. Это причиняло боль моей дайири. Я поспешил вынести ее из комнаты, но это не помогло. Проклятые песочные часы, тут же перестроились и принялись тянуть темную энергию, преобразовывая ее в светлую. От этого Ирис было не намного легче. И только, когда роль преобразователя взял на себя я, боль удалось нивелировать.

В тот миг я и почувствовал отголоски сражения. Это напомнило неясные картинки, промелькнувшие в чужом сознании за мгновение до того, как оно заблокировалось. Кто-то дрался не на жизнь, а насмерть, используя светлую магию. Но кто?

Ответ был как на ладони – тот, кто знал, на что способна на самом деле метка с песочными часами. Тот, кто ее поставил. Император Ридрих Ронн Первый. Кто же еще?