Призыв – дело серьезное. Огонь моих крыльев

Глава 2. Невозможное возможно

Лежу, некоторое время прислушиваясь к девичьему голосу за дверью. Арес безмятежно спит рядом, каким-то чудесным образом балансируя на краю неширокой кровати и отдав мне почти все свободное пространство. На губах светлого играет довольная улыбка. Наверное, сон хороший снится…

Кстати! Мое запястье он больше не держит. Удивительно, но рука совсем не болит, а ночью словно йархи клыками драли. Ожидая увидеть если не лохмотья, то уж точно припухлость, касаюсь внутренней стороны пальцами. Глажу. Чистая розовая кожа и даже песочных часов почти не видно.

Вздыхаю было с облегчением, но вдруг одолевает беспокойство. А что же остальные «счастливчики», одаренные императорской меткой? Что если и с ними ночью творилось такое же непотребство, как со мной? Вряд ли для них в Раадриме нашлось по свободному светлому, чтобы облегчить страдания. Хватит разлёживаться! Надо срочно увидеть Гейл и Гаса, вдруг им нужна помощь?

Соскальзываю с постели, и тут внимание снова привлекает тот самый голос. Он кажется смутно знакомым и раздается ближе. Как будто бы девушка приблизилась к двери комнаты. Ей отвечает мужской, и Тамбертона-Экрю не спутать ни с кем. Вот только о чем они говорят не разобрать.

Интересно, кто же это удостоился чести оказаться у местной звезды в гостиной? Не припомню, чтобы он приводил фанаток в святая святых. Некромант даже соседей всех выжил из любви к одиночеству! Собираюсь выглянуть наружу, но вовремя останавливаюсь. Я же не одета! Ночная рубашка не тот наряд, в котором выходят на люди. Взгляд, в окно подсказывает, что если сейчас и утро, то уже позднее. А значит, большая часть обитателей общежития уже не спит. Что же делать?

Кошусь на спящего Ареса. Может, попросить его принести мне одежду? Или лучше перенести меня в мою комнату. Хотя нет. Лучше пусть просто сходит. Ножками. А я здесь подожду. Не хватает, чтобы нас из-за такой ерунды, как несанкционированное использование портальной системы академии, рассекретили.

И чтобы Гас меня здесь застал – не хочу тоже.

Размышляя, как бы его куда-нибудь спровадить, на цыпочках подбираюсь к двери. Снаружи о чем-то спорят. Слышны отдельные фразы, из которых понятно, некромант и без моего участия куда-то торопится, но кто-то мешает ему уйти. И кто же такой самоуверенный?

Ответ не заставляет себя ждать. Дверь неожиданно распахивается, и на меня, хлопая огромными глазищами, таращится не кто иной, как Люсиль Берки.

– Кроу?! – удивленно выдыхает Блондинка Номер Один.

Ее взгляд, неудержимый и резкий, точно бросок ядовитой змеи, перепрыгивает первым делом на постель, где раскинулся спящий Арес. Покрывало живописно сползло, обнажая до бедер его обнаженный торс, с другого края торчит босая нога. В общем, вид тот еще, и рассказывать, что я только на минутку забежала по делам, не имеет смысла. Выводы уже сделаны и обжалованию не подлежат. Об этом говорит и изменившееся выражение лица Берки.

– Твою ж… – шиплю, подняв лицо к потолку.

Нет, ну как можно было так глупо попасться ей на глаза? Теперь вся академия будет трепать языками. Одна радость, что недолго. Ровно до выпускного, и то хлеб.

– Чистой Ауры, Ирис! – позади Люсиль возник некромант собственной персоной. – Ну что? Удовлетворила свое любопытство? – слегка раздраженно интересуется он у Люсиль.

– Угу, – кивает Берки и отворачивается, словно ей неловко.

Присматриваюсь к бывшей Маклюса, отмечая, что выглядит она слегка растрепано и помято. Идеальные кудряшки сейчас не столь уж идеальны. И, о Вездесущий, на ней все то же платье, что было вчера! А какая девушка после бурной вечеринки согласится влезть в прежний наряд? Прааавильно! Только та, что не ночевала дома и которой попросту не во что переодеться.

– Берки, а что ты здесь делаешь? – вкрадчиво интересуюсь и, не дождавшись ответа, поддеваю ее: – Один-один!

Люсиль резко поворачивается, смотрит на меня так, словно пытается развоплотить одним взглядом. Наставив указательный палец, угрожающе шепчет, сузив глаза:

– Ты меня здесь не видела, Кроу! Ясно?

Опираюсь ладонью на дверной косяк и чуть подаюсь к ней:

– Вза-им-но. Взаимно, Берки.

Блондинка словно только того и ждет. Тряхнув белокурой копной, поворачивается к Гасу. Да не просто поворачивается, а притискивается к его груди своим роскошным бюстом:

– Увидимся, Гас?

– Несомненно. Если будешь хорошей девочкой, – без тени улыбки и как-то особенно властным тоном выдает наш душка-некромант.

Встав на цыпочки, Берки медленно касается губами уголка его рта. При этом на меня многозначительно так косится. Гас не отвечает на ее поцелуй. И, вообще, остается недвижимым, словно и не его самая красивая девушка академии целует, а так – коснулся порыв ветра. Но Берки вроде бы не обижена. Послав всем нам напоследок очаровательную улыбку, она гибкой кошкой выскальзывает из комнаты:

– Это что сейчас было? – ошеломленно интересуюсь, проводив ее взглядом.

– А это у нашего Бледного появилась подружка, – ехидничает подошедший к нам Арес.

И когда только успел проснуться?

– Отвали, Дарро! – огрызается некромант и ворчит: – Сами то хороши! Устроили непотребство! Как только тебе не стыдно, Ирис?

Возмущенно таращу глаза и хватаю ртом воздух, но раньше за меня отвечает светлый:

– Непотребство – это, скорее, по твоей части. Ты ее ночью розгами порол, что ли? – и добавляет шепотом, прикрываясь от меня ладошкой: – Я спросонья думал, помощь кому-то нужна. Хорошо вовремя сообразил. Силен ты, брат.

– Да пошел ты! – с некроманта окончательно слетает маска невозмутимости.

– А вот мы с Ирис настоящие скромники. Просто поспали в обнимку, – Арес приобнимает меня за плечи и целомудренно целует в макушку.

От таких разговоров у меня горят уши, а тонкая ткань ночнушки начинает казаться прозрачной. И я, вся пунцовая от стыда, обхватываю себя руками:

– Мне… Мне надо одеться!

Арес бесцеремонно закрывает дверь спальни прямо у разъяренного Тамбертона-Экрю перед носом и отвечает:

– Хорошо.

В следующий миг мы оказываемся посреди моей спальни.

– Арес! Мы точно попадемся! – ругаюсь на светлого, который внаглую перемещается порталами академии. – Адептам запрещено…

Едва собираюсь ему это высказать, как вдруг осознаю, что с ночной улицы портальной системой академии мы не смогли бы воспользоваться. И тем не менее мы как-то переместились в академию. Значит, перемещается Арес каким-то другим способом!

– Погоди! Ты что, это сам делаешь?! Но как?

– Не переживай, дайири, – отмахивается он. – Вряд ли нас кто-то заметит. В Раадриме с магией перемещений дела обстоят так себе.

– И все равно я считаю, это беспечно!

– Ничуть, – легкомысленно усмехается светлый и пресекает спор: – Давай обсудим это позже, а сейчас поскорее одевайся. Через минуту другую твой бледный дружок будет здесь, и мне не хочется, чтобы он снова видел тебя в этом, – Арес оттягивает пальцем тонкую бретельку и отпускает.

И смотрит при этом на меня так…

Так, что я вдруг понимаю, щеголять и дальше в таком виде неловко даже перед Аресом. Того и гляди, за намек примет.

От такой мысли сразу же заливаюсь краской и бурчу:

– Не смотри, пожалуйста!

Арес понимает просьбу дословно и исчезает, коснувшись губами моей макушки.

– Словно и не было! – восхищаюсь я.

Вчера мне не довелось толком рассмотреть, как это выглядит со стороны.

Ни звука, ни света, я даже никаких магических колебаний не ощущаю. Раз и его уже нет! Как будто ты просто моргнул, а светлый успел спрятаться. Не то что ночью, когда он пришел ко мне на помощь. Ну и хорошо. Удобно переноситься при свидетелях. Это определенно пригодится нам при изготовлении артефакта переноса, только надо будет разузнать в подробностях, как именно он это делает.

Ой! Я же забыла спросить Гаса об императорской метке. Да и у Берки она тоже есть. Во время нашей встречи Люсиль не выглядела мученицей, не спавшей половину ночи. Нет, такой она как раз и выглядела, но уж точно не из-за мучавшей ее боли. Но даже в таком растрепанном состоянии Блондинка Номер Один умудряется выглядеть куда лучше, чем я.

Тороплюсь привести себя в порядок. Едва успеваю умыться, кое-как причесаться и натянуть домашнее платье, как доносится стук в дверь гостиной. Арес не ошибся, это некромант, с виду уже совершенно успокоившийся.

– Входи, – пропускаю Тамбертона-Экрю внутрь.

Быть здесь с ним вдвоем после утренней сцены неловко. Стараясь не смотреть на парня, принимаюсь заваривать чай, заодно раздумывая, не позвать ли Гейл под предлогом завтрака.

– Извини за Берки, – нарушает повисшее молчание некромант. – Я полагал, что следует поторопиться, ведь мы должны успеть сделать артефакт переноса, но Люсиль отказывалась уходить, пока не заглянет в комнату к Аресу.

– Ты и Люсиль… Вы вместе? – любопытство прорывается сразу же, как только мысленно обещаю себе не касаться этой темы.

– Скорее, мы приятно провели время. В конце концов я же – звезда, почему бы некоронованной королеве академии не стать моей хоть разок? – неудачно шутит Тамбертон-Экрю. – Но я не против, попробовать встречаться с Берки. Один на один она интересная личность. Совсем не такая, какой кажется.

Где-то в темной глубине моей души слова Гаса меня задевают, и я меняю тему:

– Мне все равно не ясно, зачем Люсиль понадобилось вламываться в комнату к Аресу? Хотела заставить тебя ревновать?

– Понимаешь, Берки вбила себе в голову, что появление светлого в академии как-то связано с арестом Маклюса. Она подозревает, что Дарро здесь что-то вынюхивает по приказу императора. Вот и надеялась найти в его спальне что-то, что поможет нам пройти завтрашнее испытание или просто разузнать, что ему здесь нужно.

– Бред какой-то! – злюсь я. – То есть ее любопытство – достаточное основание, чтобы врываться без спроса в чужие спальни?! Почему ты ее не остановил? Она, вообще, с тобой или с Маклюсом? Не понимаю!

– Я был против, ты могла это слышать, и не думал, что она меня ослушается. Не беспокойся, Ирис. Я проведу с ней воспитательную беседу. Люсиль больше не станет вам досаждать. Обещаю, – добавляет он, видя мое недовольство.

Ого, как Гас заговорил! По-новому гляжу на друга, не в силах удержаться от подколки:

– Неужели розгами выпорешь?

– Тьфу на тебя, Кроу! И ты туда же. Светлый плохо на тебя действует.

Ну наконец-то его проняло! Удовлетворенно улыбаюсь и вдруг спохватываюсь:

– Ой! Насчет светлого. Гас, тебе туго пришлось этой ночью?

– О, Ирис! – некромант закатывает глаза к потолку. – Можно не обсуждать больше мою личную жизнь?

– Прекрати! Я говорю о метке!

– О метке? – некромант задумчиво трет запястье с песочными часами. – Знаешь, что-то меня разбудило, но я так и не понял, что именно. Понимаешь, я очень устал. Сначала пел, потом…

– Обойдемся без интимных подробностей, ты сам просил! – машу руками так, словно некромант снова в обмороке.

Как же все-таки забавно его поддразнивать.

– А как насчет Берки? Ну… Вы же спали вместе, может, ты что-то заметил? Она не стонала, не жаловалась? – смущаюсь, но все же задаю вопрос.

Некромант смотрит с прищуром, но неожиданно отвечает по сути:

– Точно! Она-то меня и разбудила. Я проснулся и обнаружил, что Люсиль вертится и хнычет во сне. Обнял ее, и мы снова уснули.

– Люсиль жаловалась на боль в татуировке?

– Нет. Говорю же, она даже не проснулась, а что?

– Давай подождем Гейл, не хочу повторять рассказ дважды.

Проклятийница тут же появляется из своей комнаты. Невозмутимая и строгая, как обычно. С идеально ровными волосами и подкрашенными губами. Хм. Такой густой вишневый тон, должно быть, отлично скрывает следы поцелуев. Ой! Что-то у меня мысли этим утром все не в ту сторону…

– Чистой ауры! – здоровается Мандрейдж глубоким грудным голосом.

– Чистой ауры, Гейл! – отвечаем хором, и я интересуюсь: – Как спалось?

– Просто прекрасно, если бы не эта гадость, – она красноречиво трет запястье.

– Вот! У тебя тоже рука болела? Я думала не выдержу и заору. Просто жуть какая-то. Если бы не Арес, не знаю, что бы делала?

Мое красноречие разбивается о недоумение на лице подруги.

– Да нет, ничего такого… – Гейл явно растеряна. – Немного поныло, но и близко не так, как в самый первый раз.

– Странно… – теряюсь я. – Может, у меня одной такой эффект? Или… Это тоже часть испытания?

– Тогда у тебя еще на одну причину больше, чтобы не ходить во дворец, – выражает общую мысль Гас.

Гейл в это время что-то пишет в блокнотик.

– Жак сейчас придет. Я попросила его узнать по пути, как чувствуют себя другие адепты, которым поставили метку. – Она опускается за стол и берет налитый мной чай. —Ирис, Гас прав, я тоже считаю, что тебе опасно появляться рядом с императором. Светлый в Раадриме это… Это чрезвычайная ситуация, понимаешь? Ты ведь знаешь, что при этом полагается ввести военное положение?

– Ч-чего?! – сиплю я.

– Возможно, сработали какие-то системы оповещения, и уже ищут причастных, – добивает меня Гейл.

– Первый раз о таком слышу. Нам подобное не преподавали. Про существ и существование других планов и миров – сколько угодно рассказывали, но про авельенцев и все, что с ними связано, ничегошеньки!

Обхватив себя руками, принимаюсь в панике метаться из угла в угол. Но, вдруг осознаю самое важное и, остановившись, гляжу поочередно на Гаса и Гейл.

– Но если я не приду на экзамен, как потом докажу, что в моих действиях не было злого умысла, а появление Ареса – чистая случайность?

Понятно, что если все откроется, то за кражу гримуара и запрещенный ритуал, мне все равно придется ответить, но с этим я почти смирилась.

Друзья переглядываются и вздыхают.

– Не отговорим? – интересуется некромант у проклятийницы, как будто меня здесь нет.

– Безнадежно, – качает головой та.

– А если ее проклясть слегка? Ну там, на забывчивость или что-то такое же?

– Можно попробовать, – лениво морщит нос Гейл, словно припоминая подходящее проклятье.

– Даже не думайте! – предупреждаю друзей я.

Нас прерывают шум и ругательства снаружи. Знакомые такие ругательства. Прямо дежавю какое-то!

– Ой… – растерянно смотрит на дверь Гейл и вдруг, всполошенно пискнув, забавно семенит к двери.

Бежит она на цыпочках, а шире шагать мешает узкое платье. Когда она распахивает створку, от неожиданности орем мы все.

И я. И Гейл. И даже невозмутимый скептик некромант выдает какую-то высокую ноту. Не отстает от нас и гость. Это не кто иной, как Жак Даманн, но почему-то с повернутой на сто восемьдесят градусов головой. Так, что на нас смотрит только его макушка.

– Гейл, Гейл, Гейл… Сделай что-нибудь, а? Я свой зад вижу! – слышим мы, когда коллективный ор умолкает.

– Тебе больно, дружище? – подлетает к нему Гас. – Ты умираешь?

– Не дождешься, бро! – жалобно огрызается артефактор. – Я не позволю издеваться тебе над моим беззащитным телом, гнусный изврат!

Гас и Гейл поспешно втягивают пострадавшего в гостиную и усаживают на диван. При этом его лицо слегка выглядывает над спинкой, как будто Жак балуется, играя с нами в прятки. Кран-тец. От такого зрелища меня слегка мутит.

– А чего тогда орал, раз не помираешь? – запоздало интересуется некромант.

– А вы чего орали, а? Сраный, ты некрос! Тебя обычно никаким умертвием не испугать, а тут как завизжишь будто девчонка! Вот и я за компанию. Мне-то куда страшнее. Только что башка перевернулась задом наперед, и так едва со страху не помер, и тут вдруг сзади этот ор!

– Вообще-то спереди, – поправляет его Гас.

Тихо сползаю по стенке, беззвучно хохоча. До того нелепая ситуация. У Гейл тоже форменная истерика, она даже всхлипывает, едва держась на стуле. Немного отсмеявшись, спрашиваю:

– Гейл? Ну зачем ты его так, а? Как он будет артефакт переноса делать в таком состоянии?

Проклятийница, успокоившаяся так же резко, растерянно запускает пятерню в волосы, и я с легкой завистью отмечаю, что ее прическа от этого совершенно не страдает. Интересно, а можно ли проклинать на что-то полезное? Возможно сделать, к примеру, «проклятие отличной учебы» или «непрерывного карьерного роста»? А что будет, если каждую волосинку проклясть мгновенным выпрямлением? Хмм… Надо подбросить Гейл эту идею.

Подруга тем временем пытается напоить водой незадачливого ведуна, снова напоровшегося на одно из ее экспериментальных проклятий. Надо сказать, то еще зрелище. Не для слабонервных.

– Это надолго? – сдавленно спрашивает Жак.

– На несколько часов, полагаю. Я никогда не делаю такие вещи постоянными, – ответ Гейл звучит не слишком уверенно.

– Зачем тебе, вообще, это понадобилось именно сегодня? – злится Жак

Растерянная, как никогда, Гейл заламывает руки.

– Рыжий, ты это… прости. Сама не знаю, что нашло. Решила что-нибудь эдакое сотворить перед… перед расставанием. Головокружительное. Чтобы запомнилось…

На этом месте смеется даже Жак, впиваясь от хохота зубами в спинку дивана и пытаясь неловко утереть слезы на глазах. Выглядят его попытки нелепо и странно, отчего наш смех только получает новую подпитку.

На новый стук в дверь мы даже неспособны внятно ответить. Арес Дарро распахивает дверь сам, словно никаких защитных заклятий от охальников на ней отродясь не бывало. И первое, что он видит – рыжий затылок Жака, сидящего на диване.

– Ромпец! – вздрагивает светлый, подавив инстинктивное желание отступить на шаг.

Слово незнакомое, но явно ругательное, то и йарху понятно.

– Оно самое, Дарро, что бы ты там ни выдал на своем тарабарском, – соглашается с ним Рыжий.

– Это вы его так за длинный язык покарали? – с нарочитым пониманием интересуется светлый.

– А что такое «ромпец»? – спрашивает Гейл Мандрейдж.

– Зверек такой. Красивый, но очень опасный, – охотно отвечает ей Арес.

– Рыжий? – бросает невзначай некромант.

– Нет, белый. Пушистый и маленький, не больше ладони.

– И чем же он тогда так опасен? – не удержавшись, интересуюсь я.

– Тем, что появляется перед снежной бурей. Как вестник скорой погибели для всего живого у нее на пути.

– И где это у вас такие бури бывают? – ехидно интересуется Жак.

– Есть места, – уклончиво отвечает Арес и переходит к главному. – Я пришел, чтобы помочь вам сделать артефакт для Ирис, но прежде предлагаю позавтракать, – он бросает скептичный взгляд на затылок Рыжего.

– Страдалец, ты есть-то способен, или как? – Дарро подкалывает Жака.

– Твоими молитвами сподоблюсь как-нибудь, – огрызается тот.

Кивнув, Арес накрывает на стол одним небрежным движением руки. Перед нами словно из ниоткуда появляются три подноса. Гостиная тут же наполняется невероятными ароматами тушеного мяса, свежей выпечки, корицы, яблок и еще всякого, отчего желудок приходит в экстаз.

– Жрачка точно не из нашей столовки! – с удовольствием тянет носом ведун. – Что там? Мне покажите! – он вскакивает, но, похоже, проклятие как-то влияет на его координацию.

Парни подхватывают его, помогая удержаться на ногах – падающий Рыжий едва не оставил нас без самого чудесного в мире завтрака. Светлый ловко разворачивает стул к столу спинкой, и они все вместе усаживают на него Жака к еде лицом. Наблюдать за этими манипуляциями то еще занятие.

– А ему есть не вредно? – уточняю сквозь смех.

– Не думаю, – не слишком уверенно жмет плечами Гейл.

Она располагается рядом, чтобы помогать Рыжему питаться. Начинаю подозревать, что для нее в этом есть какое-то особенное удовольствие.

– Да ну вас! Я слишком голоден, чтобы думать о каких-то временных трудностях, – ведун, как обычно, оптимистичен.

– О трудностях будешь думать позже. Когда все переварится, – намекает Гас. – Кстати, тебе представится уникальная возможность своими глазами наблюдать за…

Болтливого, как никогда, некроманта прерывает наш негодующий вопль, и не без помощи воздушных духов прилетают сразу две диванные подушки – от меня и от Гейл. Арес только посмеивается и улыбается особенной спокойной улыбкой, наблюдая за нами словно поживший пес за возней толстолапых щенят. С завтраком наша шумная компания разделывается в мгновение ока. Мы с Гасом шутливо сражаемся за последнюю булочку, и я побеждаю. Маленький воздушник успевает вырвать лакомство едва ли не изо рта у друга. В честь победы делюсь с некромантом половиной, и мы с хрустом впиваемся зубами в свежую выпечку.

– Ммм!

Стонет и негодует Жак, который не в том положении, чтобы соревноваться с нами на равных, ну а Гейл считает подобные вещи ниже своего достоинства.

С последним кусочком булочки заканчивается время на веселье и дурачества. Лица друзей постепенно становятся серьезными, и я спрашиваю:

– Жак, что насчет метки? Тебе удалось что-нибудь узнать, пока ты шел сюда? Кто-нибудь жаловался на боли этой ночью?