Привет с того света

Глава 17

Захват «Гладиатора» прошел без сучка без задоринки. На верфи их не ждали, а популярность Штольца сыграла диверсантам на руку. Старые знакомые и шагу не сделали, чтобы воспрепятствовать похищению судна.

Вырвавшись из залива, они взяли курс на юго-запад и подняли все главные паруса. Кораблик шел ходко, и единственным минусом был резкий пронизывающий ветер. Лик и Штольц напялили на себя все до последней тряпки. Напоследок, прорезав в шерстяном одеяле отверстия для рук, капрал обернул его вокруг себя в два слоя и подпоясался веревкой.

— Ты похож на турка. — Лик не удержался от усмешки.

Подмигнув ему, капрал сунул за пояс кривую кирасирскую саблю.

— Вот теперь — да. Кстати, можешь последовать моему примеру. Нам еще полдня резать волны.

Изумрудная полупрозрачная громада ударила корабль в правую скулу, взорвавшись мириадами брызг, окатив «капитанов» с ног до головы.

— Иди, иди, герой, а я пока постою. — Штольц взялся за рукоятки штурвала, оттеснив Лика в сторону. — А лучше ложись и вздремни. Сколько уже не спали толком.

Кивнув, Лик спустился вниз. Выщелкнув лезвие десантного ножа, принялся за процедуру превращения одеяла в подобие пуховика. Мельком вспомнил о Кромпе. Вот кому сейчас по-настоящему холодно. Стылая вода, промозглый болотный туман… Лика передернуло. Перед тем как похоронить товарища, они обернули его в свои мундиры. Но что такое тонкая ткань перед вселенским холодом земли? Лик присел на лавку и, закрыв глаза, увидел перед собой лицо Кромпа. Живой и веселый, рыжеволосый солдат что-то вещал — то ли о женщинах, то ли о каком-то из своих многочисленных шрамов. А из-под рыжего чуба медленно скатывались багровые блестящие капли… Лик открыл глаза. К черту такие сны! Лучше уж ежиться под ветром, на палубе. Пусть даже весь день. Чтобы устать такой усталостью, в какой ни снам, ни мимолетным видениям уже не будет места.

Одевшись как можно теплее, он поспешил наверх, и, кажется, весьма кстати.

— Взгляни-ка! — Штольц обеспокоенно кивнул в сторону горизонта.

Вдали маячили корабли. Было не очень ясно, сколько их там — два, три или больше.

— По-моему, это англичане.

— Надо же! А у нас на мачте наполеоновский флаг.

— Сейчас нам дадут прикурить.

— Для начала пусть догонят. — Штольц рассмеялся. — Пока их преимущество в курсе. Но еще чуток, и мы сменим галс. Тогда ты отправишься на корму и нежно помашешь им платочком.

— Мне кажется, мы уже в пределах досягаемости их орудий.

— Ну… надо еще попасть!.. Ничего, скоро мы разочаруем братьев-британцев. Подтяни-ка грот-шкот и подними косой фок.

Лик метнулся к мешанине тросов. Управившись с главным парусом, по вантам вскарабкался на фок-мачту.

— Осторожнее там! Лапорта и Жозефа нет, так что побереги пупок, не надрывайся!

Отпыхиваясь, Лик спустился вниз, налегая на шкоты, заставил треугольный парус с хлопком расправиться. Гик перелетел с одного борта на другой, и «Гладиатор» повернулся к вражеской флотилии кормой. И тотчас борта далеких кораблей обволоклись сизыми облачками, а спустя пару секунд до них долетел грохот первых выстрелов.

— Ты видел, куда они попали? — Штольц презрительно улыбнулся. — По-моему, недолет шагов в двести.

— Это пока пристрелочные. Может быть, дать по ним очередь?

— Далековато… — Капрал в сомнении покачал головой. — Будь у нас карабин, можно было бы попробовать, а из наших коротышек — только чаек распугаем.

Строй английских сторожевиков ломался. Они медленно рассредоточивались, освобождая пушкам соседей пространство для ведения огня.

— Три трехмачтовых и один четырехмачтовый! — воскликнул Штольц. Мощным кулаком он погрозил противнику. — Четверо против одного, судари! Не-хорошо-о!.. Чую, сегодня они с новой силой зауважают императора Франции. Это им не Трафальгар!

Пара ядер плюхнулась в воду метрах в пяти от кормы.

— Вот и пристрелялись. Этак и впрямь могут попасть. При комплекции «Гладиатора» нам это совсем ни к чему.

Лик глазами измерил дистанцию.

— А ведь, похоже, мы удаляемся от них! Вот они и злятся — лупят напропалую.

— Поставь-ка спинакер! — Штольц входил в азарт. — И… привяжи несколько желтых шашек к поплавкам. Пора английским комендорам нюхнуть нашего знаменитого «Жасмина».

На секунду Лик остановился, подсчитывая. Патрон с депрессантом горит около семи минут. Расстояние — чуть меньше шести кабельтовых. Значит… значит, через пару минут англичане войдут в зону «жасминового» облака. Пожалуй, получится в самый раз…

Пальцы уже работали, крепкими узлами приматывая миниатюрные шашки к кускам пробкового дерева. Ветер беспокоил не столь сильно, куда больше дискомфорта доставляли волны. Ну и ядра англичан. Навряд ли им так уж важно было потопить невзрачное суденышко; британских моряков, очевидно, задела за живое их необычная скорость. Они гнались за «Гладиатором» на всех парусах, и все равно маленький кораблик уходил от них, уверенно выбираясь из смертельной ловушки, в которую любой другой корабль угодил бы прочно. Было ясно, что комендоры у англичан — отличные, успевшие набить руку и глаз, но расстояние оставалось слишком большим и для них. Теряя свою убойную силу, ядра шлепались в воду то справа, то слева, а чаще — далеко за кормой.

— Счастье, что у них нет снарядов с чуткими взрывателями.

Лик скрутил головку первого патрона и швырнул в воду. Следом полетели еще два дымящихся поплавка.

— И опять главный спектакль мы, увы, не увидим. — Штольц вздохнул.

— Честно сказать, не слишком об этом жалею.

— А мне вот жалко.

Капрал, вывернув шею, продолжал смотреть на удаляющиеся корабли. Три вулканчика желтого дыма плыли им навстречу, увеличиваясь в размерах. Когда англичане вошли в «жасминовые» облака, капрал объявил:

— Все, ребята! Меняйте штанишки и занимайте очередь в гальюн.

Лик хмыкнул. В следующую секунду стрельба прекратилась. Отныне «Гладиатор» боролся только с морской стихией. Ядра, пули и абордажные топоры больше ему не грозили.

Чудо-пробойник все же пригодился — и именно в качестве, предугаданном Штольцем. На улочки Блуа карета ворвалась карикатурным подобием танка. Впрочем, жителям городка хватило и этого жалкого подобия. От самодвижущейся повозки, мчащейся без кучера и без коней, с выпирающим наружу металлическим стволом, бросались наутек, с воплями воздевая руки, прижимаясь к стенам зданий, в ужасе прикрывая голову. Солдаты из орудийного расчета, отдыхающие на корзинах в ожидании решающего штурма постоялого двора, вскочили на ноги. С умопомрачительной скоростью карета неслась прямо на них. Ствол с грохотом выплеснул язык пламени, покоящаяся на лафете пушчонка, подпрыгнув, опрокинулась.

— Что там еще?

Артиллерийский капитан бросился к окну, следом за ним Бушотт. Он что-то дожевывал, но кусок застрял у него в горле. Ворвавшись в боевые расположения штурмующих колонн, карета завертелась на месте, брызжа огнем и поливая веером пуль разбегающихся солдат. Посыпались стекла, и, ойкнув, Бушотт упал на пол, схватившись за кровоточащее плечо. А безлошадный экипаж по-прежнему бесновался. Колеся вокруг гостиницы, он подобно метле расчищал улицы от войск. Никто и не пытался оказывать сопротивление. Французов напугал не столько огневой шквал, сколько сам вид взбесившейся повозки. Было в этом что-то дьявольское, не поддающееся никакому объяснению. И вперемешку с егерями и артиллеристами гренадеры бежали по улицам, теряя оружие, сея панику по всему городу. Тем временем, выполнив немыслимый разворот, карета остановилась у постоялого двора.

— Кассиус!

Ногой распахнув двери, Макс влетел в дом и тут же закашлялся. Поспешно натянул на лицо маску с респиратором. Из глаз текли слезы, кашель продолжал душить, но Макс, в несколько прыжков одолев лестницу, подбежал к номеру, в котором они остановились.

— Кассиус! Это я, Макс! — позвал он.

Он постучал условным стуком и только после этого полез в карман за ключом. У стен корчились трое французов. Их выворачивало наизнанку.

— Кассиус! — Макс шагнул в комнату. — Черт подери! Что с тобой?..

Вид стен и истерзанной мебели был ужасен. Монитор главного компьютера слепо взирая на мир сквозь неровное остроугольное отверстие. Но хуже всего было то, что и техник глядел на мир не моргая. Тело его было еще теплым, но глаза начали стекленеть. Сорвав с Кассиуса ненужный уже респиратор, он отшвырнул его в сторону.

— Господи, Кассиус! Как же так… — Дрожащей рукой лейтенант достал из кармана рацию. — Дювуа! Ты слышишь меня?.. Кассиус здесь. Аппаратура… Аппаратура, за исключением главного монитора, тоже уцелела. Надо забирать все и уходить отсюда.

— Подожди! Ты не сказал, что с Кассиусом. Он в порядке?

Лейтенант помотал головой и лишь мгновением позже сообразил, что историк не видит его и продолжает ждать ответа.

— Он мертв. Мушкетная пуля… Почти в висок… — Чуть помолчав, Макс добавил: — Вот так, Дювуа. Не у всех получается, как у Кутузова…

— Что вы сказали?! Как упустили?.. Глаза Талейрана приобрели стальной оттекок, он стал похож на ястреба, изготовившеюся вцепиться в жертву. На него страшно было смотреть, и Бушотт, лучше других знающий характер министра, испуганно потупил взор.

— Эта сумасшедшая карета… Ее невозможно было остановить. А на болоте — там командовал Дюпре, — так вот на болоте они устроили настоящую бойню. Было поставлено два заслона — выше и ниже по Лассальской дороге, но эта троица двинулась прямиком через болота. Я… мы просто не рассчитывали, что они решатся отправиться туда. Почва, конечно, подморожена, но сделать такой бросок… — Голова Бушотта затряслась. — На верфи они появились внезапно…

— Там что, даже не оставалось солдат?

— Да нет же, конечно, были. Но если они заставили отступить отряд Дюпре, а у него насчитывалось около двух сотен людей, что им стоило смять караул в Булони.

— В общем, они выскользнули из рук, — сурово произнес министр.

Бушотт покаянно кивнул.

— Я, разумеется, не имею права советовать, но мне кажется… мне кажется, мы недооценили их. Это иная раса и иные возможности. То есть я хочу сказать…

Талейран жестом заставил его умолкнуть. То, что хотел сказать секретарь, он понял с полуслова. Уж он-то знал, сколь трудно иной раз сравнивать силы противников. Министр отлично помнил, как успешно принц Мюрат преследовал австрийцев, помнил победоносные сражения в Италии и Пруссии. Мощь французского оружия признавалась всей Европой. Теперь им оставалось признать мощь оружия будущего, на порядок и более превышающего современные боевые средства.

— Видимо, мы и впрямь допустили ошибку, — пробормотал он. — Очень неприятную ошибку.

— Я думаю, нам следовало немного обождать, — неуверенно произнес Бушотт. Талейран покачал головой.

— Нет, нам не следовало связываться с НИМИ вообще. Понимаешь? С самого начала они были сильнее, а мы этого не поняли.

— Увы, — согласился секретарь, хотя своей вины в принятом решении атаковать пришельцев отнюдь не чувствовал. Раненое плечо ныло, болела подвернутая нога… Он делал все, как велели, и пострадал. При чем же здесь он?..

— Хорошо, иди. — Талейран поморщился.

— Что-то, вероятно, надо попытаться предпринять.

— Мы уже предприняли все, что могли. Худшего уже не случится. Единственное, о чем следует позаботиться, это по возможности соблюсти секретность. Это не та правда, которая нужна императору и народу, и я хотел бы, чтоб Савари надлежащим образом позаботился об этом.

Часто кивая, Бушотт попятился.