Боли больше не было; исчезла горечь. Остался лишь поглотивший ее мрак. Она не противилась приятным ощущениям; она позволила им забрать себя.
– Так и нужно, Морган. Просто прими.
Знакомый голос Крессенда наполнил ее облегчением. Однако сейчас он звучал иначе. Ближе – словно его слова исходили от нее самой.
– Истребитель... – сказала она, словно вспомнив давно прошедшее. – Он.., сгорел?
– Да, Морган. Сгорел.
После коротких колебаний, она спросила:
– Я умерла?
– Но как же ты тогда разговариваешь со мной?
– Значит, я жива?
Крессенд ничего не ответил, наступила бесконечная тишина. Рош ощутила, как ее охватывает паника.
– Скажи! – Ее голос эхом прокатился в пустоте. – Я жива?
И вновь наступила долгая тишина. А потом Крессенд ответил:
– Дай определение «живого», Морган.