Принцесса в опаловой маске

Как и остальные в толпе, я ахаю от восхищения. Ее маска и платье, украшенные таким количеством драгоценных камней, что я не могу и сосчитать, сверкают на солнце. Толстое ожерелье, сделанное из драгоценных ключей, висит у нее на шее. Как только она делает шаг вперед, чтобы занять свое место рядом со своим отцом, несколько людей поднимают свои веера, чтобы прикрыть свои глаза.

− Пожалуйста, принцесса в маске! — мужчина рядом со мной держит костлявого маленького мальчика над головой. − Мой сын болен. Только посмотри на него, и он будет исцелен.

− Исцелен? — кричит изможденная женщина с тонкими, белыми волосами. — Принцесса никого не может исцелить. Она − только проклятье! Поднимите ваши веера! Защитите себя от Принцессы в маске!

Она держит свой веер перед лицом и продолжает поносить принцессу, пока не появляются два дворцовых стражника и оттаскивают ее прочь.

Я бросаю взгляд назад, в толпу. Я могу видеть Гордона, но он все еще не заметил меня. Я протискиваюсь вперед, пока не оказываюсь за несколькими «Детьми маски», которые выстроились всего в нескольких футах от ряда солдат.

Тишина опускается на толпу, как только король Феннрик поднимает руку.

— Граждане Галандрии! — говорит он, − большая честь для меня отпраздновать шестнадцатый день рождения принцессы Вилхамины с вами в нашей уважаемой столице, самом прославленном городе, Аллегрии! Всех вас, кто прошел много миль, я приветствую и благодарю, ибо это делает мне большую честь.

− Сегодня я пришел к вам с самыми радостными новостями. Многие месяцы вы слышали о надвигающейся войне с Киренией! Но я говорю вам сегодня, не бойтесь! Ибо я обеспечил мир для нашего Великого Королевства. Король Эзеро и я взяли на себя обязательство взаимовыгодного решения, чтобы избежать распространения боевых действий. Как символ нашей доброй воли, король Эзеро обещал своего сына, и я обещал свою дочь — вашу принцессу Вилхамину — священным узам брака. Теперь дом Эндевинов и дом Страсбургов, которые были не в ладах более века, будут связаны друг с другом на все времена!

Я оглядываюсь и вижу много шокированных лиц.

— Принцессе не следует выходить замуж за киренийскую собаку! − кричит женщина поблизости. Но большинство людей в толпе не слышат ее, так как тишина перерастает в «ура», заглушая короля. Мое внимание переходит от него к принцессе Вилхамине. Ее плечи дрожат, и я гадаю, рада ли она своей помолвке. Или любовь сегодня сурова к нам обеим?

Я все еще размышляю, когда слышу свистящий звук над моей головой, и что-то маленькое и красное застревает в плакате, висящем над королем Феннриком.

Но когда красная стрела выстреливает еще, дворцовая стража выстраивается перед королем, и я понимаю, что происходит.

− Это нападение! − кричит стражник.

Его крик сопровождается сотнями криков испуганных граждан, которые топчут друг друга, пытаясь убежать с переполненной площади. Не далеко от меня я слышу звук упавшей корзины и грохот яблок по мощеной мостовой. Дворцовая стража быстро образует стену и прикрывает Эндевинов, прижав их к земле. Охранник кричит, что им нужно отвести королевскую семью обратно в здание Суда.

Все больше стрел летит в сторону Эндевинов. Пока все паникуют вокруг меня, я будто примерзла к месту. Через щели между охранниками я вижу Принцессу в маске. Ее драгоценная маска висит криво, обнажая половину ее профиля. Инстинктивно, я поднимаю руку, чтобы прикрыть свои глаза, но останавливаюсь, когда мне кажется, что ее лицо, которого все так боятся в королевстве, напоминает мне…

− Элара!

Я слышу голос Гордона. Но когда я поворачиваюсь, я вижу Гюнтера из детского приюта. Его шаги решительны, пока он продвигаются ко мне. Страх, который сдерживал меня от бегства, должен быть, прояснил мой взгляд. Потому что, когда Гюнтер достает меч из-под плаща, я мельком вижу, что там униформа дворцовой стражи.

Стрела приземляется у моих ног. Я смотрю вниз на нее и тупо моргаю. Нападавшие целятся в меня?

− Элара, БЕРЕГИСЬ!

Боль взрывается в моей голове, и земля поднимается, чтобы встретить меня. Последняя вещь, что я вижу перед приближением тьмы — это бледное, рябое лицо Гюнтера, и его отчужденные карие глаза, смотрящие в мои собственные.

Глава 13

Вилха

− Поднимите их! Отведите королевскую семью обратно в здание Суда! — кричит стражник.

Стрелы падают, словно кроваво-красные капли дождя. Как и остальные члены моей семье, я прижата к земле стражниками. Их щиты подняты, надеясь отразить стрелы. Я застонала, чувствуя, как одна сторона моей лодыжки только что поцарапалась о каменные ступени.

− Не двигайся, − горячее дыхание Патрика рядом с моей шеей. В то время, когда выстрелила вторая стрела, он был с моей стороны и прикрыл меня своим щитом.

− Стрелы летят с часовой башни! Отправьте кого-нибудь туда!

Я чувствую незнакомое ощущение воздуха прямо на моем лице. В суматохе моя маска, должно быть, развязалась, и, кажется, никто не заметил. Я быстро поправляю ее. Через щели между стражниками я вижу людей, бегущих с площади Элеаноры. У подножия ступеней здания Суда несколько «Детей маски» и стражников лежат мертвые. Недалеко стражник бьет мальчика с грязными белыми волосами. Поблизости лежит крестьянская девушка, которая, кажется, потеряла сознание.

− Вилха, − говорит Патрик, − ты должна встать. Мы движемся обратно в здание Суда.

Он помогает мне встать на ноги, и я вздрагиваю. Боль в моей лодыжке, кажется, становится сильнее. Стрелы продолжают падать, как только стражники окружают меня, и мы стремительно движемся вверх по лестнице, прочь от криков толпы, в здание Суда.

Внутри несколько охранников склонились над моим отцом. Он лежит на земле, корчась в агонии. Кровь брызжет от стрелы, торчащей из его щеки.

− Кто-нибудь вызовете врача королю! − кричит лорд Ройс.

Два стражника умчались из комнаты, обратно вниз по коридору, ведущему к секретному проходу. Я опираюсь на Патрика, появляется головокружение, как только я смотрю на отца.

— С ним все будет хорошо? — спрашиваю я у стражников.

Патрик хватает меня за руки и проверяет на наличие ран.

— Я в порядке, − говорю я, отдергивая руку. — Помоги другим.

Два хранителя на земле. Один недвижим, а другой ползет на четвереньках, сплевывая кровь. Кровь, кажется, повсюду. С моей лодыжки алая река бежит на белый мраморный пол.

− Лорд Квинлан, − говорит Патрик, − С вами все хорошо? На ваших руках кровь.

Лорд Квинлан смотрит на свои руки, будто они принадлежат кому-то другому.

— Я не думаю, что это моя…

Его слова заглушает звук падающего на пол человека.

− Еще один хранитель поражен!

Боль в лодыжке растет. Я, должно быть, поцарапала ее сильно на каменных ступенях. Я иду, пошатываясь, в сторону Андрея, чтобы посмотреть, как он.

− С тобой все в порядке, Андрей?

Андрей бледнее, чем обычно, смотрит на меня своими ясными голубыми глазами.

— Если отец умрет сегодня, значит ли это, что я стану королем?

− Отец не умрет, − я протягиваю свою руку, но он обходит меня.

− Но если он умрет, − настаивает он, − это означает, что я стану королем. Так, Вилха?

− Да, Андрей, − говорю я тихо, − если отец умрет, ты будешь королем.

Андрей кивает:

− Отлично.

Я отворачиваюсь, подкатывает тошнота от будничного тона моего брата и мучительных стонов моего отца. Я слышу, как лорд Мерсендер и лорд Квинлан кричат друг на друга.

— Я думал, что твои люди проверили каждое здание на площади! − лорд Мерсендер бушует.

− Они проверили! Несколько раз! Никто бы не проник в часовую башню без их ведома.

− То есть, ты говоришь, что твои люди просто поприветствовали киренийских убийц в нашем городе с распростертыми объятиями?

− Мы не знаем, кто пускал эти стрелы!

− Разве? Какое другое королевство красит свои стрелы красным и хочет получить в свои руки богатство Галандрии?

− Это были не киренийцы! — лорд Квинлан кричит в ответ ему. — Ты знаешь, кто хотел смерти короля — и ты уверил нас, что о нем и его людях позаботятся! Если кто-то должен нести ответственность за это, это должен быть ты!

Лорд Квинлан бросается к моему отцу, который, кажется, приходит в сознание.

— Ваше Величество! Я клянусь, мы проверили часовую башню! Вы знаете, я защищаю Вас как своего брата. Мы выросли вместе!

− Лорд Мерсендер, лорд Квинлан, придержите язык! — лорд Ройс предостерегает их и смотрит на меня. — Вы расстраиваете принцессу.

Подходит Патрик:

— Принцесса, вы бледны. Давайте присядем. — Он дергает меня за руку, но я не двигаюсь с места. Мои глаза обращены к красной струйке на моей лодыжке.

− Принцесса? Вилха, − я чувствую, как Патрик трясет меня, − вы в порядке?

Как только Патрик поднимает подол моего платья, он кричит:

− Принцесса ранена!

Слова лорда Мерсендера доходят до меня.

Если он прав, если киренийцы стоят за покушением, тогда это значит, что Страсбурги, мои будущие родственники, только что пытались убить меня.

Глава 14

Элара

Странный лязгающий звук будит меня. Тьма встречает мои глаза, и моя голова пульсирует. Вспоминаю, как Гордон кричит мое имя, и красные стрелы летят на королевскую семью. Я была задета стрелой? Но, обследовав рукой затылок, понимаю, что это не так. Боль исходит от шишки на моей голове.

Огонь озаряет темное небо. Сначала я предполагаю, что лежу на площади Элеаноры, и что солнце садится. Или восходит? Тем не менее, мои глаза не приспособились к окружающей темноте, и земля подо мной кажется мягкой, как сено. Когда я делаю глубокий вдох, и мои легкие наполняются воздухом, одновременно сырым и затхлым, понимаю, что я в закрытом помещении. Но как я попала сюда? И где моя сумка?

Я поворачиваюсь — и сразу падаю на пол. Я сажусь, и в голове начинает стучать. Паника поднимается в груди.

— Гордон? Гордон ты здесь?

− Ты не должна кричать. — Слабый, хриплый голос вторит позади меня. — Они лишь сильней тебя ударят.

− Кто там? Где я? − говорю я, но тьма поглощает мои слова.

− Мы там, где все началось, − отвечает голос. — И там же все и закончится.

− Что? — я неуверенно встаю и двигаюсь на голос.

— Где мы? — говорю я еще раз. Я смотрю на слабое оранжевое свечение и понимаю, что это не солнце, а последние мерцающие угли догорающего настенного факела. Я делаю еще несколько шагов, и холодный металл касается моей руки. Решетка. Меня держат в клетке?

На площади Элеаноры я помню, как закричали стражники. Я помню, как Гордон кричит мне, чтобы я была осторожнее. Но было что-то еще, не так ли? Прежде чем мир потемнел, я что-то увидела. Что это было?

В тусклом свете факелов, я вижу, что кто-то ютится в соседней клетке. И когда мои глаза привыкают, я понимаю, что знаю его.

− Мистер Траверс?

Он прислонился к решетке и его одежда порвана. Я приседаю, чтобы лучше рассмотреть его лицо. Его щеки, когда— то полные, сейчас впали. Засохшие корки крови покрывают его лицо и руки, и фиолетовые синяки залегли под его остекленевшие глаза.

— Ты призрак? — шепчет он.

− Это я, Мистер Траверс. Элара. — я слегка трясу его и затем трогаю его лоб. Он горит.

− Элара? — говорит он задумчиво. — Лорд Финли не был уверен, где она, но мы знали, если присмотрим за ним, мы в конечном итоге выясним, где он спрятал ее. — Его веки дрожат.

− Какой лорд? О чем вы говорите? — его слова не имели смысла. Если нас держат в клетках, мы в тюрьме в Аллегрии, несмотря на то, что охранник сказал мне раньше, что мистера Траверса здесь не было. Но почему я здесь?

− Я подвел ее, − говорит он и начинает плакать. — Стража пришла за мной. Приказ был подписан. Они сохраняли меня живым так долго, чтобы я сказал им, где остальные. И к моему вечному стыду, я сказал им.

Он плачет сильнее.

Лязг металла и звон ключей, а затем грубый смех заставляют меня подпрыгнуть. Мерцающий свет факелов появляется вдали. Возможно, это мой последний шанс, чтобы поговорить с ним.

− Мистер Траверс, послушайте меня! — кричу я, пока он плачет навзрыд. — Вы не подвели меня. Я здесь. Вы нашли меня, помните? Вы сказали, что знали мою маму. Кто она была?

Звон становится все громче. Это отрезвляет мистера Траверса. Он перестает плакать, и его глаза проясняются.

— Элара? — Он смотрит в сторону светящихся факелов и хватает меня за руку. — Чтобы ты не делала, не верь хранителям.

− Я не понимаю. Что вы…

Дверь в клетке мистера Траверса открывается, и два стражника входят и хватают его. Прежде чем они уводят его прочь, он кричит:

− Не доверяй хранителям! Королевский секрет отравил их!

Глава 15

Вилха

Я сижу у кровати моего отца и надеюсь, что он очнется. Лицо у него бледное, дыхание затруднено. Стрела только задела мою лодыжку. Несмотря на то, что она сильно кровоточит, она уже стала заживать. Но мой отец не так удачлив. Его врач успешно удалил стрелу из щеки, но он все еще в бессознательном лихорадочном состоянии. Когда я внимательно прислушиваюсь, то могу услышать крики людей, которые раздаются эхом от дворцовых ворот; весь город ждет вестей о судьбе раненого короля.

Восемь «Детей маски», четыре дворцовых стражника и два хранителя погибли при покушении. Бал-маскарад был отменен. Сэр Рэйнхолд уже поклялся, что, несмотря на видимость, Кирения не имеет ничего общего с покушением, и что у них осталось намерение соблюсти мирный договор. Король Эзеро лично послал голубей с сообщением, подтверждающим обязательство по исполнению договора.

Пока я сижу и жду, совет консулов собирается на экстренное собрание, чтобы определить дальнейшие действия Галандрии, также как и мое будущее.

Я беру ослабевшую руку отца. Доктор сделал замечательную работу, но рана выглядит как воспаленный рубец. Всю оставшуюся жизнь, будет ли она длинной или короткой, мой отец будет носить рваный шрам на щеке.

Что он будет делать, когда очнется и увидит свое новое лицо? Посмеет ли король Феннрик Прекрасный появиться на публике? Или он тоже будет носить маску?

Раздается стук в дверь, и она открывается. Оставшиеся члены попечительского совета заходят в комнату.

− Совет принял решение? — спрашиваю я.

− Да, − отвечает лорд Ройс.

Мне не нужно долго слушать его, это формальности. Я вижу кипящую злость в выражении лиц лорда Мерсендера и лорда Квинлана, и по тому, как другие члены совета смотрят куда угодно, только не мне в глаза, я уже знаю ответ.

−…совет склонен полагать, что покушение было совершенно людьми, все еще верными лорду Финли, не киренийцами, а значит, мы будем соблюдать мирный договор, − закончил лорд Ройс.

Я киваю. Никто не говорил непосредственно со мной о лорде Финли, бывшим Хранителем моего отца, но я слышала шепот служащих о его предательстве. Многие из них присутствовали при его казни.

− Люди лорда Финли не организованы и глупы, − замечает лорд Мерсендер. — Я не сомневаюсь, что киренийцы стоят за атакой.

− Ваше мнение по этому поводу уже прозвучало, и мы отвергли его, − лорд Ройс смотрит бесстрастно на лорда Мерсендера. — Простите меня, но никто в этой комнате не верит, что вы можете быть объективным, когда речь заходит о принцессе.

Лорд Мерсендер смотрит на него, но ничего не говорит.

Я не выражаю хранителям протеста, никаких признаков, что в решении послать меня в Кирению чувствуется, будто они только что подписали приказ для моей казни. Вместо этого я киваю и выражаю им свою благодарность за быстрое принятие решения.

Один за другим, Хранители, кланяясь, выходят из комнаты, а я пытаюсь унять свои трясущиеся руки.

Позади меня кто-то прочищает горло. Я поворачиваюсь и вижу, что лорд Мерсендер, лорд Квинлан и лорд Ройс остались в комнате. Лорд Мерсендер пододвигает стул и садится рядом со мной.

— Они дураки, − говорит он, бросая яростный взгляд на лорда Ройса. — Запомните мои слова, если мы пошлем ее в Кирению, из этого выйдет только предательство и потеря.

− Сам король подтвердил помолвку, − говорит лорд Квинлан. — Я бы не хотел ничего больше, чем объявить войну Кирении, но мы должны двигаться вперед.

Он поворачивается ко мне.

— Совет приказал мне следить за мерами безопасности, пока Вы направляетесь в Кирению, и у меня есть план, как гарантировать Вашу безопасность.

Я смотрю на лорда Мерсендера. Судя по его угрюмому виду, неважно, в чем заключается план, но он не одобряет его.

− Что это? − спрашиваю я.

При этом лорд Квинлан смотрит на лорда Мерсендера.

− Оставьте нас, − говорит стоящим у кровати моего отца стражникам лорд Мерсендер.

После того, как лорд Ройс закрыл дверь за ними, лорд Мерсендер продолжил:

− План известен только лорду Квинлану, мне и лорду Ройсу, − начинает он осторожно.

— Это не то, что должно быть известно всем остальным или другим хранителям, − он останавливается, прежде чем добавить, − ты когда-нибудь думала, почему тебя заставляли носить маску?

− Конечно, − отвечаю я, пораженная сменой темы. — Я помню, что спрашивала Вас об этом в детстве много раз.

− Ты больше не ребенок, Вилха. — Взгляд, которым он одаривает меня, как будто является приглашением, которое всегда оттягивали.

Я шепчу слова и в моем голосе вопрос:

− Почему меня заставляли носить маску?

В ответ он смотрит на лорда Ройса и лорда Квинлана. Лорд Ройс говорит:

− Время пришло.

Лорд Мерсендер кивает и поворачивается ко мне.

— Давным-давно, мы трое — а также лорд Финли − приняли трудное решение. То, что мы скрыли от других хранителей. На самом деле, мы скрыли его от всего мира. — Он делает паузу, взглянув еще раз на моего отца.

И тогда лорд Мерсендер начинает рассказывать мне сказку, такую невероятную, что я не сомневаюсь, что это правда.

Глава 16

Элара

Что за королевский секрет?

Я провожу дни в темноте. Я больше никогда не видела мистера Траверса. Я осталась одна, размышляя над его словами.

Мои дни проходят в туманной рутине. Утром (или то, что я принимаю за утро) появляется охранник и приносит мне миску бульона с привкусом лука. Несколько часов спустя мне дают черствый хлеб и небольшой кусок заплесневелого сыра.

Страх, что меня заберут туда, куда увели мистера Траверса, исчез через несколько дней и сменился другими проблемами. Маленькие создания бегают вокруг меня и кусают за ноги. Блохи, кажется, в восторге от моей крови. В клетке невообразимый холод и сильный, мучительный голод.

Сначала я говорю себе, что это еще ничего. В поместье Огденов тоже встречались мыши и блохи. И я знаю, каково быть голодной. Но охранники стали придерживать воду, а затем и еду. Мое горло горит, и я не всегда уверена, в сознании я или сплю. Мне часто видится миссис Огден, которая шепчет: «Никчемная…Ненужная…Непривлекательная…»

На второй или третьей неделе моего пребывания здесь в клетку заходит охранник, принеся с собой факел. Я чувствую его грязное дыхание на моем лице:

— Кое-кто хочет поговорить с тобой.

Грубые руки смыкаются вокруг меня. Мешок, от которого пахнет зерном, одевают на мою голову, и все снова во тьме. Стражник толкает меня в спину, пока мы идем, и я втягиваю, задыхаясь, зерновой воздух. Толчок пронзает мой бок, и все что я хочу сделать − это сесть.

Мы продолжаем идти, как кажется, милю, и воздух вокруг меня начинает меняться. Он более легкий и менее сырой. Я слышу скрип двери, которая открывается и потом закрывается. Стражник толкает меня вперед и говорит:

− Как Вы просили.

Низкий голос отвечает:

− Спасибо, Вольфрам. Ты можешь идти. — Вольфрам бормочет, и дверь снова закрывается. Я слышу мягкую поступь.

Мешок резко сдергивают, и солнечный свет обжигает мне глаза. Я слышу резкий вздохи вокруг меня, но я ничего не вижу. Слезы текут по моим щекам, и я поднимаю руку, чтобы прикрыть глаза.

− Дайте ей время, − говорит голос.

Когда мои глаза начинают привыкать, я вижу, что нахожусь в круглой комнате. Свет заходящего солнца проникает через высокие окна, и большая хрустальная люстра с несколькими зажженными свечами свисает с потолка. В стены врезаны десять мраморных тронов с плюшевыми пастельными подушками. Три трона заняты, и как только мой взгляд фокусируется, я слегка оторопеваю, так как узнаю одного из сидящих.

− Мистер Блэквилль? — мой голос сухой и хриплый от нехватки воды.

Мужчины игнорируют меня. Два, которых я не знаю, смотрят на меня с некоторым опасением.

Я смотрю на мистера Блэквилля.

— Что происходит?

− Лорд Мерсендер, − говорит один из незнакомцев. Он лысый, с суровыми глазами и на нем несколько колец и ожерелий. — Представь нас.

Мистер Блэквилль бросает мрачный взгляд на лысого мужчину, и я качаю головой в замешательстве. Как он только что назвал его?

− Я не знал, что принимаю приказы от тебя, лорд Квинлан, − говорит мистер Блэквилль.

Лысый мужчина — лорд Квинлан — краснеет и щурит глаза.

— Представь нас, пожалуйста, − говорит он.

− Может, мы должны сначала рассказать девочке, где она сейчас находится, − говорит третий мужчина раздраженно. У него круглая грудь и густые, седые волосы и такая же седая толстая борода. Он выглядит менее изысканным, чем два других. Его лицо грубое, загорелое и рифленое, как выцветшая древесина. Он смотрит на меня бесстрастными голубыми глазами.

− Действительно, вы правы, лорд Ройс, − говорит лорд Квинлан.

Он поворачивается, чтобы обратиться ко мне:

− Ты комнате Хранителей в опаловом дворце.

Впервые меня осенило, что все три мужчины одеты в толстые изумрудно-зеленые мантии. Я помню, что хранители были одеты в них на площади Элеаноры. Мой живот сжимается, как только я вспоминаю лихорадочные слова мистера Траверса.

− Что Вам нужно от меня? — бормочу я, переводя взгляд от лорда Квинлана к мистеру Блэквиллю. — Почему я здесь?

− Ты здесь, потому что, в каком-то смысле, ты принадлежишь этому месту, − говорит мистер Блэквилль. — Ты не сирота, как ты привыкла верить, а я не мистер Блэквилль и не работаю в приюте. Я лорд Мерсендер, Хранитель опаловых шахт, − он останавливается. — И ты, проще говоря, дочь короля Феннрика.

Три хранителя смотрят на меня, а я смотрю на них, недвижимая. Я не знаю, в какую игру играют эти люди, но я им не верю.

− Вы сошли с ума, − говорю я.

− Я? — говорит мистер Блэквилль − лорд Мерсендер. — Ты когда-нибудь задумывалась, почему королевский приют платил за твое содержание все эти годы? Ты действительно думаешь, что такое предлагают каждому ребенку-сироте в Галандрии? Ты хоть представляешь, как сложно найти семью, отчаявшуюся настолько, чтобы принять тебя и деньги, и быть слишком глупыми, чтобы задавать вопросы?

Его слова вводят меня в ступор, и чернота ползет по краям моего зрения. Все кажется, исчезает, за исключением мистера Блэквилля, сидящего на мраморном троне и облаченного в мантию Хранителя.

Не верь хранителям. Секрет короля отравил их.

− Так не может быть, − говорю я. — Я помню свою мать. Она была из деревни с рыжими волосами. Она пела мне…

− То, что ты помнишь, − вставляет он, − это кормилица, которую мы разместили с тобой, пока я искал тебе семью. Огденов.

Я сглатываю и открываю рот в протесте, но не издаю ни звука. Потому что в его словах есть смысл. Договоренность с Огденами необычная, не так ли? Почему я никогда не думала спросить об этом?

Я и есть королевский секрет?

Я дочь короля Феннрика, я стараюсь выкинуть слова из головы, но не получалось. И я не могла вспомнить каждое злое слово, которое миссис Огден говорила о моей маме, все грязные прозвища, которыми она ее называла. Была ли моя мама такой женщиной? Женщина, которая думала, что ее жизнь изменится к лучшему, когда она попалась на глаза королю, чтобы только быть отвергнутой позже, когда она исполнила свою роль?

Но почему мне не позволили остаться с ней? Почему кормилица? Почему казна не могла заплатить моей собственной матери, чтобы заботиться обо мне где-то в неизвестности? Было ли это потому, что она знала, что постыдный секрет короля считался угрозой? Жива ли она сейчас?

− Вы убили ее? — спрашиваю я, слегка раскачиваясь.

− Боюсь, тебе нужно быть более конкретной, − говорит лорд Мерсендер.

− Мою мать. После того, как она родила меня, вы ее убили? Потому что вы боялись, что в один прекрасный день она объявит, что ее дочь − внебрачный ребенок короля Феннрика Прекрасного?

Хранители переглянулись, недоумевая.

— Ты не поняла, − ответил лорд Квинлан. — Твоя мать была королевой Астрид. Чистая королевская кровь течет в твоих венах.

Я готова спорить. Если я принцесса, почему меня отдали Огденам? Почему я не росла в опаловом дворце?

Прежде чем я могу спросить это, лорд Мерсендер встает и стучит в дверь позади него.

— Ты можешь войти.

Дверь открывается, и золотая статуя входит в комнату.

Глава 17

Вилха

Хранители кланяются, когда я вхожу в комнату. Девушка в конце комнаты продолжает стоять. Я читаю смятение в ее глазах и понимаю, что они не сказали ей. Доброта лорда Мерсендера, который рассказал мне пару недель назад, и дал мне время понять и принять это (в той мере, в которой возможно), не распространилась на нее.

Девушка переводит взгляд с меня на Хранителей. Она грязная, и ее волосы спутаны. Глубокие фиолетовые тени залегли под глазами и укусы блох покрывают ее руки. Она сплошь покрыта грязью, и почти трудно поверить, что она та, за кого они ее принимают. Почти, но не совсем.

− Ваше Величество, − говорит лорд Мерсендер, кланяясь снова. — Вы можете продолжить.

Всю свою жизнь я ждала этого приглашения. Все эти ночи, когда я смотрела в зеркало, я ждала день, когда я смогу сделать эту маленькую вещь, и точно знать, без тени сомнения, что никому не наврежу.

Я дотягиваюсь до затылка и развязываю маску. Трясущимися руками я снимаю ее.

Слышится несколько резких выдохов, и лицо девушки белеет.

Лорд Мерсендер представляет нас. Он говорит слова. Он дает ей объяснения, которых она не ожидала, но те, что я ждала всю свою жизнь.

Лицо девушки передергивает от отвращения. Ее отказ резок, как стрела.

И на несколько кратких секунд, я хочу надеть маску обратно.

Глава 18

Вилха

Я смотрю на свое собственное лицо. Ну не совсем. Девушка, стоящая передо мной, имеет все мои черты, но с небольшим отличием. Ее кожа напоминает мне сливки и розы. Она держит себя по-другому. Как будто ее плечи и талия привязаны к невидимому столбу, заставляя ее стоять прямо. На ней золотое платье, и ее ожерелье из ключей издает мелодичный звук, как только она шагает вперед. И в руках она держит драгоценную маску, которую она только что сняла.

Хранители, за исключением лорда Мерсендера, смотрят на нас с трепетом.

− Так похожи, − бормочет лорд Квинлан. — Столько лет я думал…

− За шестнадцать лет мы все задавались вопросом, − ответил лорд Ройс.

− Элара, позвольте представить принцессу Вилхамину Эндевин. — Лорд Мерсендер остановился и добавил. − Ваша сестра-близнец.

− Это нево…, − начинаю я, но останавливаюсь, как только память, наконец, возвращается. На площади Элеаноры, прямо перед тем, как потерять сознание, я видела, как маска принцессы Вилхамины развязалась. И мне показалось, что ее лицо напоминает мне другое.

Мое собственное.

Я не могу оторвать глаз от нее. Наш рост, наши зеленые глаза, наши каштановые волос − мы идентичны. Но эта девушка, эта другая я, дрожит. Как будто наши взгляды слишком тяжелы, чтобы их вынести.

Лорд Квинлан говорит мне:

− За тобой стоит стул.

Принцессе Вилхамине он говорит:

− Не могли бы Вы также сесть, Ваше Величество.

Принцесса Вилхамина быстро смотрит на лорда Мерсендера, который кивает, прежде чем она садится на мраморный трон напротив моего стула. Глядя на девушку с моим лицом на троне напротив, волоски на моей шее встают дыбом.

Лорд Квинлан прогуливается в середине комнаты с широкой улыбкой на лице. Он наворачивает круги, не торопясь, явно наслаждаясь моментом.

− С чего начать? − говорит он. − Когда выяснилось, что королева Астрид родила близнецов, король вызвал четырех хранителей: меня, лорда Мерсендера, лорда Ройса и еще одного, чтобы засвидетельствовать это событие. Когда мы пришли, король был почти безумным от горя. В последний раз близнецы родились у правящих монархов Галандрии век назад, Рован и Эйслин Эндевин. В то время нужно было просто предложить, что править будет старший из близнецов, что линия преемственности будет продолжаться мирно. Никто не мог предвидеть, что Эйслин Эндевин — великий предатель — станет жестокой женщиной. Жестокой настолько, чтобы предать свою собственную сестру и разделить наше королевство, тем самым исполняя легенду о расколотых опалах.

− Но в этот раз у короля было преимущество − создать историю своей собственной семьи. В те дни в Галандрии было много волнений. Многие опасались, что возможна революция, также как и сейчас. И еще одна пара близнецов могла рассматриваться как еще одно предзнаменование. Очередной раскол великого и славного королевства двумя наследниками на две ветви правления.

− Король испугался, и трое из нас согласились, что, если будет объявлено о рождении близнецов, немедленно разовьются фракции, поддерживая одну девочку больше, чем другую; результатом чего в один прекрасный день станет гражданская война. И было принято решение: в тот день был рожден только один ребенок. Только одна признанная принцесса Галандрии. И если королева сможет зачать еще одного ребенка, принцессу уберут из наследников. И ни один из близнецов не будет знать о существовании другого, и ни один из них не будет править; так было решено, чтобы королевство было в безопасности.

Я сижу молча, пока лорд Квинлан объясняет, как акушерка была выслана за границу, и как одна из сестер — я — была вывезена из замка, чтобы вырасти анонимно у кормилицы, пока они смогли бы подыскать подходящий дом. Как лорд Мерсендер был назначен следить за ней и хранить в секрете ее местоположение.

− Минуточку, − перебиваю я, − как вы решили?

− Что решили?

− Как вы решили, какой из близнецов останется, а какого увезут? — Мне нужно услышать, что он ответит.

Глаза лорда Квинлана встречают мои.

— По рождению. Принцесса Вилхамина родилась на семь минут раньше, чем ты.

Я киваю. Когда мой отец смотрел на второго ребенка, он не видел его. Он не видел меня. Он видел вторую Эйслин Эндевин. Предательство за век до моего рождения украло мое будущее.

− И вы решили отдать меня анонимной семье, чтоб я была их прислугой? — я адресую свои слова мистеру Блэквиллю — лорду Мерсендеру.

Лорд Мерсендер смотрит на меня со своего мраморного трона:

− Это лучше, чем альтернативный вариант.

− Который?

− Изоляция, − говорит лорд Мерсендер и встает со своего трона. Он стоит в центре комнаты, лицом к лорду Квинлану, который смотрит на него с негодованием и выглядит несчастным, потому что кто-то украл его лавры.

− Мы не могли позволить тебе бродить по замку. И мы посчитали, когда ты станешь достаточно взрослой, перевезти тебя в удаленное место и сковать маску, чтобы скрыть твое лицо, − начал лорд Мерсендер.− Тем не менее, король считал, что такая маска создаст таинственность. А король и королева хотели иметь возможность знать их младшую дочь. Так было принято второе решение: Вилха будет носить маску. И если королева будет способна иметь еще одного ребенка, Вилху не только уберут из линии наследования, но она должна будет выйти замуж за иностранного жениха и отослана подальше. А тебя, в свою очередь, привезли в Опаловый дворец. И хотя король никогда не смог бы рассказать о твоем истинном происхождении, он бы устроил так, чтобы ты жила в Аллегрии. Так как никто не видел лицо принцессы, ты бы смогла безопасно жить в Аллегрии после того, как Вилхамина покинет королевство.

Я смотрю на принцессу Вилхамину. Ее лицо потеряло цвет. Этого она тоже не знала?

− Король стремился вернуть тебя, − продолжил лорд Мерсендер, − и поэтому Гюнтеру было велено убедиться, что ты благополучно добралась до Опалового дворца и….

− Вы называете удар по затылку безопасным? − резко говорю я.

− Нападение на площади Элеаноры заставило его так действовать, − нетерпеливо ответил лорд Мерсендер. — Следует заметить, что он переусердствовал.

Он повернулся к лорду Квинлану и лорду Ройсу.

— И с ним это обсудили.

Два хранителя отвечают ему кивком, но мой желудок сжимается. Что это значит, что с Гюнтером «это обсудили»? И как именно они планируют «обойтись» со мной?

− Зачем вы рассказываете мне это все сейчас? — спрашиваю я.

− Нападение на королевскую семью все изменило. И сейчас у нас есть предложение для тебя. Твоя сестра скоро отправится в Кирению, − лорд Мерсендер делает паузу и говорит, − нам нужно, чтобы ты была в качестве приманки по пути в Кирению.

− Приманки? — выдавливаю я ошеломленно.

Лорд Мерсендер кивает.

— Сэр Рейнхольд, посол Кирении, несколько раз встречался с принцессой Вилхаминой. Он вернулся в Коринф, столицу Кирении, и, несомненно, захочет поприветствовать принцессу после ее прибытия. Он сразу же признает самозванку, даже если она будет носить маску Вилхи. Но сестра-близнец, чьи волосы, телосложение и голос практически не отличаются, − это другое дело.

Я смотрю на него, пока он говорит, но не слышу его. Все, что я слышу, это то, что они верят, что Вилхамина, близнец, которому все было дано, может быть в опасности. И они сделают все, что в их силах, чтобы защитить ее.

Гнев, который бурлил в моем сердце, сейчас разливался по венам. Где были эти хранители, так озабоченные благополучием Вилхи, все эти годы, когда хозяйка оскорбляла меня? Где они были все эти ночи, когда мне приходилось отбиваться от пьяных мужчин из Глотка?

И если король Феннрик так стремился «вернуть меня» − как будто я не более, чем часть собственности, который можно присоединить или отрезать − то где он сейчас? Если я отсутствовала шестнадцать лет, не должен ли он встречать меня с распростертыми объятиями? Вместо этого меня бросили в клетку, лишив еды и воды. Они думали, что сморят меня голодом, и я буду подчиняться?

Я смотрю на принцессу Вилхамину, вжавшуюся в мраморный трон, и в голову приходит мысль. Когда открылась дверь, и она вошла в комнату, я не видела за ней охранников.

− Что ты скажешь? — спрашивает лорд Мерсендер, когда заканчивает свой рассказ. — Будешь ли ты защищать свою сестру?

Она мне не сестра, почти ляпнула я. Я не буду рисковать жизнью ради нее, этой бледной, избалованной копии меня. Но если я откажусь, что со мной станет? Хранители уже дали понять, что моя жизнь ничего не значит для них.

Нет, я не доверю им свою судьбу. У меня есть один шанс, и я должна использовать его.

Быстро, я глушу свой гнев, и заменяю его выражением усталой покорности. С таким большим изяществом, которое я могу изобразить, я встаю на ноги и делаю шаг вперед, к принцессе Вилхамине. Я поднимаю юбку, будто собираюсь присесть в реверансе…, а затем делаю рывок к двери.

К тому времени, как лорд Мерсендер зовет стражников, я уже за дверью. Коридор за дверью не узкий и пустынный, как я надеялась, а широкий и круглый с белыми каменными статуями, стоящими у задних стен. Несколько охранников слоняются недалеко, у них пораженные лица, когда я пролетаю мимо них.

− Лови ее! — слышится голос Вольфрама.

Мои движения порывисты, и дыхание сбилось. После многих дней в заточении мои мышцы испытывают спазмы. Но адреналин наполняет мои вены, и я двигаюсь вперед, убегая по коридору. Звук тяжелых шагов и звон металла преследуют меня. Если я и сомневалась в словах хранителей, сейчас я знаю, что они сказали правду. Белые прихожие с колоннами, хрустальные люстры, позолоченные стены и окна-арки − все это может быть только в Опаловом дворце.

Я завернула за угол и устремилась вниз по узкому коридору. Когда я заворачиваю за следующий угол, то попадаю в большой зал и понимаю, что бегу прямо на золотой трон.

Я замираю, когда несколько охранников, которые стояли перед высокой статуей, обнажают свои мечи и начинают бежать за мной. Неожиданно меня толкают сзади, и через секунду я лечу вперед. Я падаю на каменный пол с глухим звуком и стражник садиться на меня.

— Она у меня! — кричит Вольфрам.

— Убежишь так еще раз, и я пущу тебе кишки, как свинье, − говорит он мне.

Мои губы разбиваются о каменный пол, и я чувствую привкус крови во рту, пока охранник ставит меня на ноги. Когда я оглядываюсь, вижу, что стою перед статуей Элеаноры Великой. Она держит два больших, цветных опала в руках.

Круг охранников вокруг меня расступается для лорда Мерсендера; его темные глаза сверкают.

— Отведите ее обратно в клетку, − командует он. — И будьте с ней осторожны. У нее проблемы с головой и нездоровое помешательство принцессой Вилхаминой. Не обращайте внимания на ту ложь, которую она может сказать.

Глава 19

Вилха

Лорд Мерсендер возвращается в палату Хранителей и отпускает меня.

— Я хотел, чтобы ты подождала в своей комнате. Лорд Квинлан, Лорд Ройс и я должны поговорить наедине. — Он показал на мою маску. — И нам нужно, чтобы ты надела маску обратно.

Я подчиняюсь и завязываю маску на лице. Я выхожу из комнаты, но, как только дверь закрывается, я опускаюсь на землю. Лорд Мерсендер поведал мне только о существовании Элары. Он ничего не сказал о плане отца привезти ее в Аллегрию, как только я покину королевство. Я подношу трясущуюся руку к моей маске.

Все это время, мой отец считал годы до моего замужества, чтобы воссоединиться с моей сестрой? Думал ли он когда-нибудь, что совершает ошибку, отсылая меня и оставляя ее? Учитывая то, как быстро он намеревался отдать меня Киренийцам, я предполагаю, что он должен.

Я вспоминаю Ринну, женщину, которую я любила больше всего в детстве. Как только она увидела мое лицо, решил ли мой отец, что будет лучше − как с акушеркой до этого — отправить ее заграницу, чтобы однажды она не узнала Элару?

За дверью я слышу низкий гул голосов Хранителей. Несомненно, они ждут, что я подчинюсь приказу лорда Мерсендера и вернусь в комнату. Все эти годы Хранители и мой отец всегда требовали моего послушания, и я всегда подчинялась.

Но что, если на этот раз я не подчинюсь?

Я встаю и подхожу к идущей по коридору горничной.

— Ты знаешь, где я могу найти Патрика, дворцового стражника? Мне нужно поговорить с ним по поводу тренировок, − добавляю я на случай, если она скажет что-то Хранителям.

− Он обычно стоит на страже у западной башни в это время ночи, − отвечает она, и спешит прочь, оглядываясь с облегчением, что смогла так быстро уйти от меня.

Больше я никого не встречаю, пока спускаюсь по коридору и поднимаюсь по спиральной лестнице на башню. Когда я нахожу Патрика, он смотрит в окно. Какое-то время я молча изучаю его. Его лицо в тени, а челюсть сжата в тонкую линию, пока он смотрит, как солнце садится над королевством. Мой желудок сжимается. Я не видела его с момента нападения. Я передала ему послание, что не готова тренироваться из-за моей лодыжки. Но, по правде, я была слишком напугана встречей с ним.

− Так вот где ты проводишь ночи, − говорю я, когда подхожу к нему.

Патрик подпрыгивает и вытаскивает свой меч, но убирает его в ножны, когда видит меня.

— Что ты делаешь здесь?

− Я только что со встречи с Хранителями, и я подумала, хорошо бы… Я просто хотела увидеть тебя, − заканчиваю я, запинаясь.

− Встречи, на которой обсуждались планы по отправке тебя в страну будущего мужа? — холод в его голосе очевиден.

− Да, − отвечаю я, понимая, что не могу сказать ему всю правду. — Я должна была рассказать тебе об условиях мирного договора. Прости. Мне искренне жаль.

− И это все? Это твои извинения? — говорит он. — Ты хоть представляешь, что я чувствовал, когда услышал о твоей помолвке? Не кажется ли тебе, что было что-то, что я хотел услышать от тебя, Вилха, а не от твоего отца, словно я просто еще один стражник?

− Я знаю, я должна была сказать тебе, но я боялась, − отвечаю я, и в моем голосе слышно отчаяние. — Я не хотела, чтобы наше время заканчивалось. И оно не должно заканчиваться, не сейчас. Лорд Квинлан ищет стражников для поездки. Ты можешь вызваться добровольцем и …

− Добровольцем? — Патрик выглядит так, будто я ударила его. — Ты хочешь, чтобы я сопровождал тебя в страну мужа? Хочешь, чтобы я был свидетелем на твоей свадьбе? Хочешь, чтобы я остался настолько, чтобы увидеть, как ты родишь ему ребенка?

− Нет, я не это имела в виду! — я тянусь к его руке, но он отдергивает ее. — Я просто… Я хочу, чтобы все было иначе.

− Думаешь, я не хочу, чтобы все было иначе? — отвечает он, его зеленые глаза сверкают. — Мог бы я развязать твою маску и увидеть девушку, которую… — Он отворачивается и сжимает подоконник.

Я подхожу ближе к нему и делаю глубокий вдох.

— Ты можешь развязать мою маску. Если хочешь…

При этом он, кажется, забывает свой гнев и поворачивается, глядя на меня с удивлением.

— Это запрещено. Ты знаешь это.

− Никто не узнает. Сейчас мы одни, и я никому не скажу. Ни один из слухов не соответствует истине…

− Я никогда не верил слухам…

−…и я обещаю, я не причиню тебе вред. — Я кладу свою руку на его, и он напрягается. — Пожалуйста! Я должна поехать в Кирению. Никто из нас не может изменить это. Но перед тем как я уеду, я хочу, чтобы ты посмотрел на меня.

Я беру его руку и кладу ее на маску.

— Пожалуйста! Я хочу, чтобы ты увидел меня. Только раз, прежде чем мне придется тебя оставить.

Его рука движется вверх и путается в моих волосах. Я читаю желание в его глазах. Но через мгновение его лицо застывает, и он опускает руку.

— Только мужу позволено смотреть на тебя. Я не буду.

Он отворачивается и смотрит в окно. Когда он снова начинает говорить, его голос пустой.

— Я больше не могу тебя видеть. Если ты хочешь продолжить тренировки, я назначу кого-нибудь на оставшееся время, которое ты проведешь в Галандрии.

Я жду, надеясь, что он повернется и скажет, что передумал, и что он действительно хочет видеть меня. И когда он не делает этого, я стягиваю золотую ленту с волос и кладу ее рядом с ним на подоконник.

— Чтобы напоминало обо мне, − говорю я тихо. − Если тебе есть дело, то вот.

Перед тем, как спуститься по лестнице, я оглядываюсь на него в последний раз. Патрик продолжает смотреть на город. Лента рядом с ним колышется на ветру, будто ненужная и уже забытая.

Глава 20

Элара

Семь минут окончательно решили мою судьбу. Семь минут приговорили меня к жизни с Огденами. Семь минут отделили меня от жизни, которую я могла бы иметь. Жизнь, которая могла бы быть, если бы я родилась первой.

Я провела темную ночь в камере, пытаясь разобраться с моими мыслями. Казалось, что во мне всегда видели одноразовую дочь. Спрятана, потому что мое существование было большим неудобством. И теперь, когда они чувствуют, что их драгоценная Вилхамина в опасности, они видят во мне не более чем тело, которое примет удар на себя.

Утром меня разбудил звук открывающейся двери камеры, и Вольфрам толкнул в мою сторону миску.

− Завтрак, − он фыркает и уходит, захлопывая дверь за собой.

Я жадно чавкаю бульоном и говорю себе, что скоро он вернется с хлебом и сыром. Но проходит несколько часов, а никто не приходит. Я думаю, что последнее, что я ела, было несвежим и с плесенью. Яблочный пирог, который я торопливо проглотила по пути в тюрьму,… сколько дней назад это было?

В тот день на площади Элеаноры Гордон кричал, чтобы я была осторожна. Когда Гюнтер ударил меня и унес, пытался ли Гордон остановить его? Или он отвернулся, радуясь, что их с Сереной проблема — что делать с Эларой? − была решена?

Прошел, кажется почти целый день, когда Вольфрам, наконец, открыл мою камеру снова.

— Вставай, — говорит он.

Как и вчера, мне на голову надевают мешок и ведут через серию извилистых залов. Только в этот раз воздух, кажется, более густой и мрачный с каждым поворотом. Наконец-то, мы останавливаемся, и голос, который принадлежит лорду Мерсендеру, отпускает Вольфрама.

Мешок срывают с моей головы, и я инстинктивно поднимаю руку, чтобы прикрыть глаза. Но в этом нет необходимости, потому что я в темной комнате, освещаемой только одной свечой, стоящей на деревянном столе. Лорд Мерсендер и лорд Квинлан сидят за богато накрытым столом.

− Пожалуйста, присоединяйся к нам, − говорит лорд Квинлан, попивая из золотого кубка, инкрустированного опалами. Он указывает на пустой стул.

Я смотрю то на лорда Квинлана, свет свечей отражается от украшений, которые он носит, то в темные глаза лорда Мерсендера.

— Где третий Хранитель?

− Лорд Ройс − покровитель торговли, и у него есть дела, которым нужно уделить внимание. − Лорд Мерсендер кивает в сторону свободного стула. − Садись.

Я делаю нетвердый шаг вперед. Моя голова плывет от запаха жареной баранины, и мой желудок урчит.

− Голодна? — спрашивает лорд Квинлан.

− Что это за место? − спрашиваю я, игнорируя его.

− Это место, где мы держим лиц, обвиненных в государственной измене, − отвечает лорд Мерсендер.

− Измена? Как это я обвинена в измене? — спрашиваю я, как только сажусь на пустой стул перед двумя Хранителями. Теперь я предатель, а так же сестра-близнец Принцессы в маске?

Лорд Мерсендер наполняет кубок и толкает его в мою сторону.

— Пей, − приказывает он. — Здесь ты в безопасности.

Я подозреваю, что я в самой большой опасности в жизни. Я бы не стала ставить на то, что ни один из них не решит отравить меня прямо здесь. Но если они и правда хотят отправить меня в Кирению, то они не станут вредить мне. Не сейчас, в любом случае. Не в тот момент, пока они нуждаются во мне.

Я делаю глоток вина. Оно горькое, и я практически выплевываю его. Было бы лучше, если бы они предложили мне воду.

Через стол лорд Мерсендер смотрит на меня своими темными глазами.

— У меня есть кое-что для тебя. — Из-под стола он достает коричневую сумку. Мою сумку.

− Я уверен, что ты найдешь все свои вещи на месте, − говорит он, протягивая ее мне.

Я открываю сумку, едва осмеливаясь дышать. Внутри, как я и надеялась, лежала книга моей мамы. И мой кинжал.

Я тянусь, медленно сжимаю свои пальцы вокруг него и смотрю вверх. У лорда Мерсендера есть свой кинжал, и он направлен на мою шею.

— Твое имущество возвращено тебе в качестве жеста доброй воли. Но я бы хорошенько подумал, прежде чем снова делать глупости.

Я оглядываю комнату и вижу, что здесь только один выход. Без сомнения Вольфрам сразу с другой стороны двери. Я разжимаю пальцы.

− Ответь мне, человек, которого ты знала как мистер Траверс, − говорит лорд Квинлан, − говорил когда-нибудь о своей цели в поисках тебя?

Мгновенно я становлюсь каменной. Мое лицо − непроницаемая маска, как та, что носит принцесса Вилхамина.

— Мистер Траверс ненастоящее его имя?

− Нет. Ненастоящее. − Лорд Квинлан смотрит на меня с подозрением и ничего больше не говорит. Он ждет ответа.

Все, что я могу сделать, только попытаться не таращиться на свою сумку. Если они вернули мне книгу, может быть, они не понимают, что она принадлежала моей матери.

— Он ничего мне не сказал. У меня никогда не было причины сомневаться, что он не более чем школьный учитель, − лгу я, и сую сумку под стол, пряча ее из виду.

− В это сложно поверить, − говорит лорд Квинлан. — Он провел столько недель в Тулане и ничего не сказал тебе о своих планах?

Я решаю сказать немного правды.

— В таверне, в день, когда его схватили, он говорил как сумасшедший и сказал, что хотел рассказать мне что-то, но ждал слишком долго. Он что-то подобное также сказал в тюрьме, перед тем как стражники увели его. Но у него была лихорадка тогда, и я предположила, что он сошел с ума.

− Он не был сумасшедшим, по крайней мере, не полностью, − сказал лорд Квинлан. — Мистер Траверс был шпионом лорда Финли. — Он сделал паузу и посмотрел на меня выжидающе.

− Я не знаю, кто такой лорд Финли или чего он хотел от меня, − говорю я, но не могу не вспомнить слова мистера Траверса. Лорд Финли точно не знал, где она находится, но мы знали, если мы проследим за ним, мы в итоге выясним, где он спрятал ее.

− Так ли это? Лорд Финли − бывший Хранитель. Он был, фактически, четвертым Хранителем, которого вызвали во дворец в день, когда ты и твоя сестра появились на свет. С годами преданность королю в нем угасла. Он был в заговоре с целью свержения короля Феннрика. Другие за пределами этой комнаты не знают, что он планировал забрать корону не себе, а другому.

− Кому? − спрашиваю я.

− Тебе.

− Мне? — Вино в сочетании с диким голодом и недосыпанием сбили меня с толку. Черты лорда Квинлана размылись, делая его похожим на огромный слизень в драгоценностях.

− Это имеет смысл, не так ли? — говорит он. — Заменить одного из Эндевинов другим? В конце концов, это было из страха, что подобное произойдет, что и привело к тому, что тебя отослали в первую очередь.

− Что вы сделали с ними? — спрашиваю я. — Куда вы отправили мистера Траверса и лорда Финли?

− Я поместил их здесь, − заговорил лорд Мерсендер. — У нас была милая беседа с Траверсом и Финли, и они оба клялись своими жизнями, что у них было мало времени, чтобы рассказать тебе о твоем настоящем происхождении. По сути, в конечном итоге мы приняли их жизни.

Я чувствую тошноту, и не только от недостатка пищи. Я сглатываю обратно желчь, подступившую к горлу.

− Мы были под впечатлением, что нам удалось поймать всех сторонников лорда Финли, − сказал лорд Квинлан. — Это, конечно, было до покушения на площади Элеаноры.

При этом лорд Мерсендер открывает рот, чтобы не согласиться, но потом, кажется, он передумал и закрыл его.

− Мы знаем, что лорд Финли предназначил тебе трон, − говорит лорд Квинлан. — То, чего мы не знаем, решила ли ты присоединиться к ним.

− Ни в коем случае, − отвечаю я. — Он никогда не просил меня присоединиться к нему, и я никогда ни на что не соглашалась. Я не имею понятия, стоят ли за нападением люди лорда Финли. Но я точно знаю, что у меня с этим нет ничего общего.

− Понятно, − говорит лорд Квинлан. Он встает, идет к двери и открывает ее. Заходит Вольфрам, держа в руках горящую свечу.

− Зажги их, − приказывает лорд Квинлан.

Вольфрам кивает. Он поднимает свою свечу и начинает зажигать факелы, установленные вдоль комнаты. По мере того, как становится светлее, картины на каменных стенах становятся ясными.

Это картины смерти. Смерть от удушения. Смерть через повешение. Смерть от огня. Сотни картин, изображающие сотни жестоких смертей. Что за художник взялся нарисовать такие картины? Я отворачиваюсь, не в силах продолжать смотреть.

Вольфрам, закончив зажигать факелы, выходит из комнаты.

Лорд Квинлан смотрит на лорда Мерсендера.

— Вижу, она вполне убеждена. − Сказав это, он выходит.

Вполне убеждена? Я сглатываю, благодарная, что еще не ела.

— Куда пошел лорд Квинлан?

− Он предпочитает, чтобы другие делали грязную работу, − говорит лорд Мерсендер, наполняя мой кубок. — Король в настоящее время находится без сознания. Но если он очнется, как, ты думаешь, он будет себя чувствовать, когда поймет, что его давно пропавшая дочь, возможно, пыталась свергнуть его, чтобы стать королевой?

− Говорю же вам, я не знала о планах Финли.

− Мы не можем знать об этом точно. Единственный способ — это доказать свою преданность.

− Доказать мою преданность? — Мой желудок скрутило, как только значение его слов прояснилось. — Вы имеете в виду, выдавая себя за приманку Вилхи?

Он кивает.

— С момента покушения существует большая обеспокоенность по поводу поездки в Кирению. — Он берет яблоко и начинает нарезать его своим кинжалом.

Я делаю небольшой глоток вина, пытаясь потянуть время. Он начинает есть кусочки яблока, и я жадно смотрю на угощения. Мой рот заполняется слюной, и я хочу, чтобы он предложил мне поесть. Но я встряхиваюсь. Я знаю, что он пытается сделать, и я не могу себе позволить отвлекаться. Мне нужно сохранять бдительность. Я видела стрелы, летящие в сторону Эндевинов. Они просят совсем не о мелочи.

− Не будет ли король против? — спрашиваю я, пытаясь придумать, как из этого выбраться. — Если он так сильно хочет, чтобы я вернулась назад, не будет ли он против отправки обеих дочерей в Кирению?

− Думаю, нет. Шестнадцать лет назад, король и королева послали тебя в неизвестность, чтобы защитить королевство. Я полагаю, если бы он был в сознании, он первый бы отправил тебя на это задание.

Он отпивает вина и продолжает:

− На это можно посмотреть с двух сторон. Первая — ты работала с людьми лорда Финли, чтобы совершить покушение на свою семью и пыталась сбежать, когда мы привели тебя в палату Хранителей для допроса. Вторая — узнав о своей настоящем происхождении, ты незамедлительно согласилась защищать свою сестру в случае необходимости.

Он откинулся на спинку стула.

— Какой сценарий лучше подойдет королю?

− Я ничего не знаю о том, как быть принцессой, − говорю я.

− Ты научишься. Я насмотрелся на те игры, в которые вы играли с леди Огден. Я уверен, ты сможешь сыграть любую роль, которую от тебя потребуют. Если ты безопасно доберешься до Кирении, ты будешь притворяться Принцессой в маске, а Вилха будет притворяться твоей горничной, пока не станет известно точно, что Страссбурги не причинят вреда твоей сестре.

− Но если Вилха будет моей горничной, − говорю я, думая быстро, − они увидят ее лицо. Разве они не будут думать, что странно, что моя горничная выглядит точно так же, как Принцесса в маске?

− Члены королевской семьи редко обращают внимание на своих слуг. И ты будешь носить маску, которую не будешь снимать. Они не должны иметь ни малейшего представления о том, как выглядит Принцесса в маске. И твое пребывание в Коринфе будет недолгим. Король Эзеро планирует бал-маскарад, чтобы формально представить Вилху обществу Кирении. Лорд Квинлан, лорд Ройс и я согласились принять в нем участие. Как только мы увидим для себя, что Страссбурги не причинят вреда Вилхе, вы двое сможете поменяться. Помоги своей сестре, и потом мы вернем тебя в Галандрию, дадим тебе новую жизнь, которая будет наполнена большим богатством, чем ты могла себе только представить.

− Вы имеете в виду, что дадите мне новую жизнь, если я не буду убита по пути в Киренийский замок?

Его губы изогнулись.

— Да. Если.

Я лихорадочно напрягаю мозг в поисках объективной причины для возражения. И когда не нахожу ни одной, спрашиваю:

− А что если я откажусь?

− Ты могла бы, − говорит лорд Мерсендер, значительно оглядывая комнату, − но, конечно, лорд Квинлан и я решим, что с тобой делать.

Небольшой выбор. Выдавать себя за принцессу или умереть. Конечно, я сделаю это. Но есть одна вещь, которую я хочу взамен. Я так сильно хочу эту вещь, что я не только Вилхамину сопровожу до Кирении, но и через Одинокое море и обратно, если смогу получить желаемое.

— Я сделаю это при одном условии.

Лорда Мерсендера, кажется, позабавило это.

— Я не думаю, что ты в таком положении, чтобы выдвигать любые условия.

− То, о чем я прошу, не будет вам ничего стоить.

− И что это?

− Мое имя. Перед тем как король и королева отослали меня, как они назвали меня?

− Никак, − решительно ответил он. — Твой отец передел тебя мне и сказал, что решил − только один ребенок был рожден в тот день.

− Что? — понадобилось мгновение, чтобы осознать его слова. — Они даже не дали мне имя? — Стало тяжело дышать, и я проклинаю себя, почувствовав влагу на своих щеках.

Как они могли отказать в такой мелочи, как дать имя?

− Я оставлю тебя, чтобы ты поела, − говорит лорд Мерсендер и встает. — Когда ты закончишь, Вольфрам проводит тебя в твою новую комнату.

Несколько минут спустя, когда я, наконец, прихожу в себя, чтобы поесть, я делаю укус. Но сдобная, красочная на вид еда на вкус гнилая, и я выплевываю ее изо рта.

ЧАСТЬ 2

Глава 21

Вилха

Я держу свечу и смотрю на свои маски, которые лежат внутри стеклянных витрин. Каждая из них будто смотрит на меня. Тихая, ждущая аудитория. Я нажимаю большим пальцем на встроенный опал, и стена рядом с витринами отъезжает, открывая за собой проход. Я проглатываю страх, и делаю неуверенный шаг внутрь.

Хранители постановили, что я и Элара должны находиться раздельно, пока она обучается, чтобы стать моей приманкой. Элара будет жить в старых помещениях для слуг возле оружейной, до тех пор, пока мы не отправимся в Кирению. И хотя я знаю, что должна следовать их приказам, но сегодня я не смогу. Не тогда, когда знаю, что моя сестра-близнец так близко.

С легким скрипом отодвигается стена в помещение для слуг. Комната без окон и пахнет плесенью из-за того, что ею давно не пользовались. Двухъярусные кровати стоят у дальней стены. Из-за двери доносится смех охранников. Единственный свет в комнате исходит от нескольких свечей на тумбочке.

Элара спит на нижнем ярусе рядом с тумбочкой. Ее спутанные волосы раскинуты на грязной подушке. Ее губы распухли. Ее руки все в мозолях, а под ногтями грязь. Я смотрю, как она расчесывает скопление укусов на своей руке.

− Элара?

Ее глаза беспокойно открываются. Она вскакивает на ноги, кинжал сжат в ее поднятой руке.

Я прыгаю назад.

— Это всего лишь я, − шепчу я, − Вилха.

Она опускает кинжал и моргает.

— Вилха? — говорит она хрипло.

Я киваю, смотря на ее кинжал.

— Так все меня зовут.

Она трет глаза, красные и опухшие, а затем смотрит на дверь.

− Стража не знает, что я здесь, − говорю я.

− Как ты сюда попала, − говорит она, моргая.

− Через секретный проход. Дворец полон ими.

Мы смотрим друг на друга. Я уверена, что любопытство в ее глазах отражается в моих собственных. После минутного раздумья, я решаю снять маску, чтобы она видела мое лицо.

− Можно я сяду? — спрашиваю я, указывая на ее кровать.

Она колеблется.

— Ты же принцесса, не так ли? — наконец спрашивает она. — Не думаю, что тебе нужно разрешение.

Я сажусь, и она отклоняется назад, создавая между нами расстояние. Она прислоняется к стене и прячет колени под простой хлопковой сорочкой, которая надета на ней.

Я отвожу от нее взгляд. Кувшин с водой и глиняный горшок с благоухающей мазью стоят на тумбочке.

− Это от укусов, − говорит она, следуя за моим взглядом.

− Так они хорошо к тебе здесь относятся?

Она пожимает плечами.

— Они держали меня в камере до прошлой ночи. Сегодня лорд Квинлан принес мне еду. Он говорит, что завтра я буду учиться быть…тобой.

Ее лицо непроницаемо, пока она говорит. Так много лет я изучала лица других людей; я пыталась понять, что в моей внешности было не так, что было необходимо носить маску. Теперь, после тщательного изучения, гораздо легче читать выражения лиц других. Но эта девушка, моя собственная сестра, не читается.

− Зачем ты пришла? — спрашивает она.

− Мне нужно знать, правда ли это.

− Правда ли что?

− Хранители говорят, что ты, возможно, была вовлечена в… − я не могу закончить. Сама идея, что она могла быть частью покушения, вызывает во мне тошноту.

Она качает головой.

— Это неправда. Я понятия не имела, кем была, пока ты не вошла в ту комнату.

Ее лицо все еще бесстрастно, но ее голос выдает больше, чем нотку горечи. Она скрещивает руки на коленях, как будто держит себя в руках, и я понимаю, что верю ей. Я не вижу в ней другой Эйслин Эндевин, младшей из близнецов, которая решила надеть корону. Я вижу травмированную девушку, которая выглядит точно как я. И ту, о которой, судя по внешнему виду, не заботились последние шестнадцать лет.

− Я никогда о тебе не знала, − говорю я вдруг. — Если бы я знала, уверяю тебя, я бы сделала что-нибудь. Я бы…− я останавливаю себя. Это бессмысленное обещание. Все почтение, которое Хранители уделили мне, никогда не означало ничего отдаленно напоминающее власть.

Мне приходит в голову, что если бы Элара не родилась, меня бы не исключили из линии наследования. Я бы имела право на престол, как Андрей сейчас. Следующая статуя, которая бы украсила сад королевы, была бы моя собственная.

Но все это, кажется, не имеет значение прямо сейчас.

− Я всегда хотела сестру, − шепчу я, − а ты?

− Я всегда хотела найти мою семью,… − отвечает она, и, похоже, это стоит ей усилий. Она оглядывает комнату.

Она не закончила свою мысль, но смысл понятен. Чего бы она ни ожидала найти, будучи обвиненная в измене и запертая внутри этой кисло пахнущей комнаты, это не оно.

Ее взгляд блуждает от моего шелкового ночного платья к ее простой хлопковой сорочке.

— Пожалуйста, не приходи сюда больше, − говорит она.

Она ложится и отворачивается к стене, как будто уже забыла меня.

Глава 22

Элара

− Стой смирно! — Арианна, невыносимый секретарь короля и единственный человек, которому Хранители рассказали о моем существовании, пытается прочесать гребнем мои мокрые волосы. Она ворчит, и рывки отзываются болью в моей голове.

Ранее этим утром лорд Квинлан представил меня Арианне и сказал, что она будет помогать мне с тренировками. Пока это привело к унижению, потому что мне приходилось принимать ванну перед ней, и она часами щипала, тянула, полировала и шлифовала, пока моя кожа не стала ободранной и красной.

− Лорд Квинлан, должно быть, думает, что я чудотворец, − ворчит она. — Сейчас обрати внимание. Тебе надо будет знать все о Киренийской королевской семье, − говорит она и начинает саркастичное описание Страссбургов.

Арианна прерывается, когда раздается стук в дверь, и лорд Квинлан входит в комнату.

— О, мадам Арианна, я просто пришел проверить как ваши успехи.

− Ну, я не знаю, чего вы ожидаете, − говорит сквозь зубы Арианна. − Она провела большую часть утра, жалуясь, и у нее манеры как у свиньи.

− Хрю-хрю, − хрюкаю я.

Лорд Квинлан подавил усмешку и сказал:

− Вы не будете сильно возражать, если я переговорю с девушкой наедине?

− С удовольствием, − фыркает Арианна и направляется к двери.

После того как она ушла, Лорд Квинлан говорит:

− Совет решил передвинуть дату отъезда принцессы, и, значит, у нас есть только неделя, чтобы приготовить тебя. Ты должна внимательно слушать Арианну. Она проинструктирует тебя по ряду вопросов, которые будут полезны.

Я очень сомневаюсь этому, но вежливо киваю.

— Вы поэтому пришли увидеть меня?

− Нет. — Он косится на дверь и понижает свой голос. — Я здесь, чтобы предложить тебе другой способ, которым ты можешь доказать преданность королю. — Он проходит дальше в комнату, и толстое драгоценное ожерелье, надетое на нем, качается вперед и назад.

− О чем Вы говорите? — спрашиваю я, пока он кружит по комнате, пробегаю пальцами по мебели, как будто проверяя наличие пыли.

− Твоя сестра имеет репутацию послушной и… не совсем компетентной, − он отворачивается от меня. — Но ты, с другой стороны, можешь оказаться весьма полезной. Некоторое время ты будешь жить в Киренийском замке; и у тебя будет беспрецедентный доступ к Страссбургам. И мне кажется, это будет весьма… полезно, если ты сможешь доложить мне любую информацию, которую услышишь там.

− Какую информацию? — после моего «общения» с лордом Мерсендером, я достаточно умна, чтобы понять, что это не просьба.

− Все, что будет заслуживать твоего внимания. Король Эзебо публично поклялся, что он не имеет отношения к нападению на Галандрию. Но я бы хотел знать, о чем он говорит неофициально. Лорд Ройс убедил совет Хранителей, что нет достаточного количества доказательств, чтобы обвинить Страссбургов в покушении. И хотя мне больно признавать это, он прав. Но, − он улыбается, − если бы ты смогла добыть информацию, доказывающую, что Эзебо не планирует соблюдать мирный договор, я был бы очень признателен.

− То есть Вы хотите, чтобы я шпионила? — спрашиваю я, понимая, что меня тошнит от его жадного взгляда. Неужели он и правда хочет войны между Галандрией и Киренией?

− Я хочу, чтобы ты была наблюдательна, − поправляет он. — Если тебе случится найти любую информацию, которая покажется тебе полезной, я буду ожидать, что ты передашь ее. И поступая так, ты убедишь меня, без тени сомнения, что тебе можно верить.

Он наклоняет голову:

− Договорились?

Я скрываю дрожь от отвращения и смотрю ему прямо в глаза:

− Договорились.

* * *

Трудно сдержать свой страх. Арианна помогла мне переодеться в лавандовое платье − самое прекрасное из тех, что я когда-либо видела — и провела меня через проход от старых помещений слуг к гардеробной Вилхи. Тем же, я полагаю, каким пользовалась Вилха, когда пришла ко мне неделю назад.

Я дотрагиваюсь до кружева на моем рукаве, пока осматриваюсь. Я знала, что у Вилхи красивая одежда, но, будучи запертой всю прошлую неделю в старых помещениях слуг, которые казались не лучше, чем некоторые комнаты в поместье Огденов, я не могла представить это.

Комната наполнена мантиями и платьями, украшенными драгоценностями и сделанными из тканей таких ярких, что на них больно смотреть. Целая стена заставлена стеклянными витринами, которые заполнены сотнями ее масок. Комоды из дерева темной вишни стоят вдоль других стен, которые вероятно содержат много драгоценностей, обуви и других прекрасных вещей. Расставленные по комнате, наполовину упакованные чемоданы раздулись от еще большего количества одежды.

− Перестань таращиться и продолжай идти, − говорит Арианна, пока проход плавно закрывался за нами. Она ведет нас из гардеробной в спальню Вилхи, как я предполагаю, где висит шелковый, словно паутина, полог кровати, покрытой толстыми бархатными одеялами. Мы заходим в соседнюю комнату, полную прекрасно сделанной мебели ручной работы, где Вилха, лорд Мерсендер, лорд Квинлан и лорд Ройс сидят в позолоченных стульях. Они встают, когда видят нас.

− Встаньте рядом, так, чтобы мы смогли видеть вас двоих, − говорит лорд Квинлан. Вилха подчиняется и подходит ко мне. На ней надет коричневый плащ, а в руках она держит маску с золотой резьбой.

Пока Арианна и три Хранителя искоса смотрят на нас, я продолжаю осматривать комнату. Похоже, что из этой гостиной можно пройти в несколько других комнат, кроме спальни Вилхи.

− Все эти комнаты для тебя одной, − шепчу я Вилхе.

Ее щеки краснеют:

− Да.

− У Вилхи не столько веснушек на носу, − говорит лорд Квинлан, все еще косясь.

− Это вряд ли будет иметь значение, − замечает лорд Ройс. — Элара будет в маске. Я думаю, что присутствующие сегодня дворяне будут одурачены.

Сегодня вечером я должна присутствовать на прощальном ужине в Опаловом дворце, где дворяне будут поднимать тосты в «мою» честь. Арианна дала мне ясно понять, что я ни с кем не говорю и не даю возможность говорить со мной. Тем временем, через несколько минут, Вилха уедет с конвоем стражников, чтобы начать свое путешествие в Кирению. Они будут ехать проселочными дорогами в эконом-вагонах под видом крестьян, а Вилха будет одной из «Детей маски». Это гениальный план, надо признать. Как принцесса может быть в дороге, если она присутствует на своем прощальном балу?

А если сегодня вечером убийца проберется через стражу и попадет на праздник? Не важно. Я буду там, чтобы получить стрелы, причитающиеся любимой принцессе Вилхамине.

Завтра отправлюсь я, тоже притворяясь «Дитем маски», с другим набором стражников, переодетых под крестьян. Мы поедем по более затасканным дорогам от Аллегрии до Кирении. Потом, перед въездом в Коринф, две наши процессии соединятся, и мы проведем остаток пути до Киренийского замка вместе, а я буду Принцессой в маске.

Лорд Квинлан наклоняет голову.

— Мы должны увидеть, как она выглядит в маске. Вилха, не могла бы ты сходить с Эларой обратно в гардеробную, чтобы принести маску?

Вилха смотрит на меня с беспокойством. Мы не видели друг друга с той ночи, как она приходила в мою комнату. Не раз, ворочаясь в своей кровати в комнате для слуг, я задавалась вопросом, где Вилха проводит свои ночи. Кажется, теперь я знаю.

− Принеси маску с лавандовыми опалами, − командует Арианна. — Она подойдет к платью.

Вилха кивает, поворачивается и идет в гардеробную. Вздыхая, я иду за ней.

Маски внутри стеклянных витрин сверкают позолотой, опалами и другими драгоценностями. Самые маленькие маски выглядят так, будто были сделаны для младенца, и я узнаю ту, которая была на Вилхе на площади Элеаноры.

− Так много масок, − бормочу я.

− Мне дарили новую каждый год в день рождения, − она поворачивается ко мне и добавляет: − Я имею в виду в наш день рождения. С прошедшим днем рождения, кстати.

− Что? — говорю я, пораженная.

− С прошедшим днем рождения, − повторяет она. — Нам исполнилось шестнадцать в прошлом месяце.

Она смотрит на меня и хмурится:

− Я что-то не так сказала?

− Нет, я просто…ты единственный человек, который когда-либо говорил это мне. Огдены не знают день моего рождения, и мы никогда не праздновали его. — Хотя они бы никогда не праздновали его, даже если бы знали.

− Ох, − Вилха смотрит на меня, возможно видя больше, чем она ожидала.

− Как ты открываешь эти стеклянные витрины, − спрашиваю я, меняя тему.

Вилха снимает ожерелье с шеи.

— Ключ здесь, видишь? Двадцать первый по часовой стрелке от застежки. Тот, что с изумрудами. Если посмотришь ближе, ты увидишь, что он потертый. — Она открывает витрину, достает маску и протягиваете ее мне. Она открывает рот, чтобы сказать что-то, но лорд Мерсендер кашляет в этот момент. Вилха принимает это как команду и поворачивается, поспешно покидая гардеробную.

Я пробегаю пальцами по прекрасным камням. Но вместо прекрасных драгоценностей вижу столько еды, сколько можно было бы купить на нее. Она могла бы прокормить меня в те ночи, когда я голодала у Огденов. Вообще, продажей только этой маски можно накормить всю деревню на несколько месяцев.

Все ждали меня, но я остановилась, чтобы еще раз посмотреть на роскошные покои Вилхи. Может быть, хорошо, что никто не предложил мне навестить короля Феннрика, несмотря на то, что он больной. Потому что если бы я увидела его, при смерти он или нет, я не уверена, что удержалась бы, чтобы не плюнуть ему в лицо.

Глава 23

Элара

В маске жарко, тяжело и душно. Она ограничивает мое зрение, и я не могу двигаться, пока Арианна завязывает ее. Позади меня Хранители молчат, пока я смотрю на свое новое отражение в зеркале, которое держит Вилха. Маска окрашена в белый с лавандовым цветом, разноцветные опалы рассыпаны над бровями и по скулам, образуя закручивающиеся, причудливые узоры. В платье, маске и ожерелье из ключей, висящем на моей шее, я выгляжу точно как Вилха.

— Перестань ерзать, — Арианна хватает меня за руку. — Если ты будешь вести себя как крестьянка, тебя раскроют немедленно.

— Как ты можешь носить все это? — говорю я Вилхе, убирая руку Арианны.

Она бросает короткий взгляд на Хранителей перед тем, как ответить:

— Я никогда не знала ничего другого.

— Да, но неужели тебя не беспокоило все это?

— Нет, — говорит она, — я думаю, что нет.

Она плохо врет, но я пропускаю это мимо ушей и поворачиваюсь обратно к моему отражению.

— Я думаю, это лучшее, что я могла сделать, — говорит Арианна с обреченным вздохом. Она вытирает руки, как будто отмывает их от меня. — Я могла сделать только это, особенно после того, как вы настояли на увольнении Вены.

— Вена была не тактична, — отвечает лорд Мерсендер.

— Вы сделали замечательную работу, мадам Арианна, — говорит лорд Ройс.

— Действительно, — говорит величественно лорд Квинлан. — Вы оказали нам большую любезность и будете вознаграждены.

Я смотрю на лорда Ройса и ловлю его на том, что он изучает меня своими ледяными голубыми глазами. Он сопровождал лорда Квинлана, когда тот приходил ко мне в комнату, но ничего не говорил. Из трех Хранителей, лорд Ройс самый загадочный. Ему не хватает помпезности лорда Квинлана и энтузиазма лорда Мерсендера. Часто, кажется, он сливается с фоном, как кусок старой мебели.

Лорд Мерсендер встает.

— Настало время увести принцессу. — Он смотрит на лорда Квинлана, — Я надеюсь, вы выбрали только лучших стражей для сопровождения Вилхи?

— Как хранитель обороны, — ледяным голосом отвечает лорд Квинлан, — я все прекрасно устроил.

Он поворачивается, обращаясь к Вилхе и ко мне:

— Ваши стражники никогда не видели ваши лица, и вы должны избегать контакта с местными жителями, насколько это возможно.

Вилха смотрит на меня перед тем, как обратиться к лорду Квинлану:

— А мой отец?

При этом лорд Квинлан неловко дернулся.

— Он одобрил этот план. Он желает вам обеим всего хорошего и счастливого пути. Его здоровье улучшается, и, когда поправится, он обещал писать.

Он обещал писать? Я не должна, но чувствую, что мне немного жаль Вилху. То есть король Феннрик Прекрасный чувствует себя достаточно хорошо, чтобы общаться со своими советниками, но решил не попрощаться ни с одной из своих дочерей? Даже с той, которую знал все эти годы?

— Спасибо, — говорит она стойко лорду Квинлану, — скажите ему, что я надеюсь на его скорейшее выздоровление.

Она поворачивается ко мне и кивает:

— Увидимся в Коринфе, Элара.

Она выходит из комнаты, сопровождаемая лордом Мерсендером и лордом Квинланом. Арианна входит в гардеробную Вилхи, ворча о необходимости обновления гардероба.

— Желаю тебе безопасного и счастливого пути, Элара, — голос лорда Ройса заставляет меня вздрогнуть. Я и забыла, что он все еще здесь.

— Спасибо, лорд Ройс.

Он поворачивается, чтобы уйти, но останавливается:

— Предположим, что человек лорда Финли связался бы с тобой по прошествии времени и рассказал тебе о его планах? Чтобы ты сделала? — Его голос будничный, и его голубые глаза бесстрастны, пока он смотрит на меня. Но это опасный вопрос, и единственный, что не задали лорд Мерсендер и лорд Квинлан.

— Я бы рассмеялась и посоветовала ему завязывать с элем, — отвечаю я, довольно правдиво.

— Точно? — спрашивает он, — даже если бы тебе предложили опаловую корону?

— Я бы отказала ему, — говорю я. — Галандрия ничего не сделала для меня. Пусть кто-нибудь другой правит этим несчастным королевством.

Лорд Ройс кивает и молча уходит. Я восстанавливаю дыхание, благодарная, что меня, наконец, оставили одну. Я очень рада тому, что скоро покину Опаловый дворец и зоркие глаза Хранителей.

Глава 24

Вилха

Наша процессия пересекала киренейскую местность и с грохотом остановилась на участке с деревьями, недалеко от Коринфа. Я вышла из кареты и, делая глубокий вдох воздуха, который щипает нос и пахнет солью — и так отличается от более теплого, неподвижного воздуха Галандрии. Мои руки трясутся. Сердце бьется в груди словно птица, которая пытается выбраться из клетки.

На мили позади меня лежит королевство, которое я знала всю свою жизнь. А здесь передо мной лежит королевство, которым в один прекрасный день я буду править. На мои плечи я взваливаю ожидания двух королевств.

Я немного знаю о Стефане Страссбурге. Но сидя в суде моего отца, я часто видела многих лордов, которые относились к своим женам не более чем к прекрасно украшенному имуществу. Коронованный принц такой же? Будет ли он заботиться обо мне, или будет ли он заботиться только о том, что королевство приобретет от мирного договора с известной принцессой в маске?

Я достаю белый носовой платок из кармана в плаще. Каждую ночь после ужина я сидела в своем навесе и вышивала. На левой стороне носового платка золотой нитью вышита закрученная, украшенная буква А с гербом Эндевинов рядом. На левой стороне буква С с гербом Страссбургов. Я подумала, что преподнесу его как подарок коронованному принцу.

Позже ночью, когда я сплю, мне снится, что он запирает меня в склепе.

Позади я слышу цоканье лошадей и голос Гарвина, главного из моих стражников:

— Ваше Величество? Они здесь.

Я складываю платок и убираю его обратно в плащ. — Спасибо, Гарвин.

Стражники были добры ко мне, но сторонились. Ночью, после того как приносили ужин мне в палатку, они обычно садились у костра, чтобы пошептаться между собой. Казалось, что они хотели поговорить со мной. Странное поведение, ведь лорд Квинлан сказал, что они сами вызвались сопроводить меня в Коринф.

Прибывающая процессия останавливается, и Элара выходит из ее кареты. Как и планировалось, она одета точно как я: коричневый плащ для поездок, черные ботинки и золотая плетеная маска. Единственная разница — у Элары коричневый кожаный рюкзак.

— Хорошо доехала? — спрашиваю я.

Она не отвечает, но быстро проходит мимо меня и бросает короткий взгляд перед тем, как войти в мою карету. Я поворачиваюсь и иду за ней.

Наша процессия, которая значительно выросла сейчас, потому что появился багаж Элары, снова начинает движение. После того как я задергиваю шторки, Элара развязывает свою маску и бросает ее в сторону:

— Ненавижу эту вещь. Не знаю, как ты носила ее все эти годы.

Я киваю, и после минутного колебания, развязываю и свою.

— Как твоя дорога? — спрашиваю я.

— Ухабистая, — отвечает она коротко.

— А прощальный ужин, они поверили, что ты была…, ты была мной?

— А почему нет? Я отличная врунья, — говорит она. По тону ее голоса, я не понимаю, хвастается ли она или злится. — И, кроме того, — добавляет она, — Арианна не позволяла мне говорить с кем-либо.

— Да, — отвечаю я спокойно, — она часто так себя ведет.

Элара поворачивается и смотрит на задернутые шторки, и я обдумываю, что ей еще сказать. Все эти недели в дороге, смотря в окно кареты, я так много думала о ней. Она выросла в маленькой деревне, не в Аллегрии, насколько я понимаю. Я не могу не задаваться вопросом, как это было бы, ходить без стражи за твоей спиной, и никто из горожан не выкрикивает твое имя из-за обожания или ненависти.

— Какой была семья — те, кто тебя вырастили, я имею в виду?

Элара отрывает свой взгляд от штор:

— Это допрос?

— Что? Нет, конечно, нет.

— Тогда я не думаю, что нам надо разговаривать. Давай просто доберемся до замка.

— Хорошо…, но я проведу оставшуюся жизнь здесь, в Кирении. Я не думаю, что вернусь в Гадандрию когда-либо. А ты будешь в Коринфе только до маскарада.

Она смотрит на меня, не понимая:

— И?

— Ну, у нас остался только небольшой промежуток времени и…, я имею в виду, ты не хочешь узнать друг друга?

Ее глаза опущены.

— То, что я хочу, не имеет значения.

— Я понимаю это, Элара, правда. Не смотря на то, что мы были воспитаны по-разному, я понимаю это. Ты не можешь знать, что значит, когда тебя заставляют носить маску.

— Заставляли? — злобная улыбка появилась на ее губах. — То есть они держали тебя и насильно надевали маску на тебя каждый день, так?

— Ну, нет, — говорю я, нахмурившись, — но…

— Ты голодала из-за них? Угрожают тебе, что посадят тебя в тюрьму? Запирают тебя в камере?

— Нет, конечно, нет. Но ходит столько слухов. О моем уродстве, о проклятье. Но, по крайней мере, некоторые люди во дворце верят, что это так.

— Некоторые люди идиоты, — отвечает она. — И что? Ты не слепая, и у тебя есть зеркало. Очевидно, ты должна понять, что с твоим лицом все в порядке.

Мне нечего сказать. Ее жизнь была более жестока, но при всем своем самодовольстве она не может знать, что значит слышать эти слухи.

— Ты дочь короля, — продолжает Элара, сейчас ее глаза сосредоточены на мне, — и сестра коронованного принца. Ты могла отказаться и не носить маску.

— Это не так просто, — настаиваю я, — наша семья…

— У меня нет семьи, — отвечает она. — Или имени, — добавляет она мягче.

— Что? — я наклоняюсь вперед. Тогда мысль озаряет меня. — Кто назвал тебя Элара? Твои родители…

— Я устала, — прерывает она, — я хочу побыть одна. Скажи извозчику, чтобы остановил карету, чтобы ты пересела в любую другую.

— Но лорд Квинлан сказал, что мы будем ехать вместе, пока не доедем до замка. Стражникам дали приказ.

— Лорд Квинлан — напыщенный дурак, — говорит Элара. Она отворачивается и кричит:

— Извозчик, остановите карету!

Карета замедляется, но не останавливается.

— Простите, Ваше Величество, — доносится голос извозчика, — но лорд Квинлан сказал…

— Мне все равно что сказал лорд Квинлан, — говорит она. — Я принцесса Вилхамина Эндевин, дочь короля Феннрика Прекрасного. И тебе же будет лучше, если ты остановишь эту карету, прежде чем я сниму свою маску и посмотрю на того из вас, кто мне противоречит!

Карета останавливается так быстро, что я падаю назад, и смотрю удивленно на Элару.

— Это было потрясающе, — говорю я. — Я никогда не с кем так не говорила в своей жизни.

Она обдает меня испепеляющим взглядом:

— Может быть, если бы ты пыталась, твой отец не выслал бы тебя из королевства.

Мои руки дрожат, и я поспешно завязываю маску. Когда я выхожу из кареты, стражник появляется, чтобы помочь мне:

— Пожалуйста, отведите меня в другую карету. Мы бы хотели ехать раздельно.

Лицо стражника отражает замешательство, и я могу догадаться, о чем он думает. Девушка, на которую он смотрит приманка или принцесса?

— Найди другое место для нее, — кричит Элара. Стражник бормочет свое согласие, и когда он оборачивается обратно ко мне, замешательство исчезает.

Понятно, он решил, что приманка я, потому что голос в карете может принадлежать только королевской особе.

Глава 25

Элара

Я была недоброжелательна к Вилхе. Даже жестока. Но я не могу смотреть на нее, девочку, которой дали все. Я знаю лучше, что я могу сделать, перед тем как сказать что-то непростительное, это быть подальше от нее.

После того как она ушла и карета поехала снова, я возвращаюсь в плюшевые подушки. Мои нервы на пределе и нужна всего лишь искра, чтобы разжечь их. Последние две недели пока мы путешествовали, стражники останавливались каждый раз, когда они слышали даже хруст ветки и, казалось, готовили себя к атаке.

Но что если бы они хватали свои мечи чуть более небрежно? Спрашивали ли они себя что, будь я не принцессой в маске, а просто приманкой, стоило ли им тогда рисковать своими жизнями? И если так, во время этих моментов, когда они сторожили в лесу, приходило ли им в голову, что они могут просто сбежать?

Эйслинн Эндевин всегда будут помнить как Великого Предателя. В первый раз я понимаю, что симпатизирую ей. Как это — расти в тени своего старшего близнеца? Когда к тебе относятся как ко второй копии всю твою жизнь, когда одна это все что нужно?

Я сажусь на место и нахожу свой рюкзак. Я открываю ее и достаю некоторые вещи, которые украла. Несколько ночей назад после того как стражники заснули, я покопалась в чемоданах Вилхи. Я тщательно выбирала маленькие предметы, которые я смогла найти и их не будут искать. Опаловые серьги, крошечное опаловое кольцо, несколько вортингов из сумки, предназначенной для покупки продуктов, если охранники не добудут еду.

Я решила, что не останусь в Коринфе пока лорд Мерсендер, лорд Квинлан и лорд Ройс не приедут. Не смотря на их обещания новой жизни в Аллегрии, я не верю им. Однажды я последовала их приказу, что помешает им избавиться от меня на обратной дороге в Галандрию? Тихая смерть для того, кого они подозревают в угрозе монархии.

Даже если их предложение настоящее, почему я должна хотеть вернуться в Аллегрию, где я всегда буду под их всевидящим взглядом? И в самом деле, будет ли Галандрия все еще безопасна для меня? Лорд Финли возможно был пойман, но есть ли другие, кто знает о моем существовании? Ищут ли другие потерянную дочь Эндевин? Люди, которые хотят возвести меня на престол, обязана ли я им? Что они будут делать, если найдут меня?

Я не намерена выяснять это. Как только мы достигнем Киренийского замка, Вилха сама по себе.

Глава 26

Вилха

Когда карета останавливается перед каменной усадьбой, которая находится на холме, я зову извозчика:

— Почему мы остановились?

— Мы здесь, — доносится его приглушенный ответ.

— Здесь, где?

— У киренийского замка.

Стражник, носящий нагрудный знак с гербом Страссбургов, провожает нас через кованные железные ворота. Я изучаю усадьбу, пока наша процессия пересекает маленький дворик. Она сделана из серого камня и меньше, чем поместья дворян в Аллегрии. Вот где живет королевская семья Кирении?

— Что теперь? — слышу, как один стражник спрашивает у другого. — Мы будем барабанить в дверь, пока они нас не впустят?

Но, не проходит много времени, и испуганный слуга выходит из замка и выясняет кто мы такие. Его щеки краснеют, как только Гарвин отвечает.

— Мы не ждали вас еще три недели. Король и королева будут так злы, что не присутствуют здесь, чтобы поприветствовать вас. Они объявляют о помолвке в городе. Даже наследного принца нет в резиденции.

— Тогда, возможно, вы должны послать гонца, чтобы он сказал о нашем прибытии, — отвечает Гарвин. — В тоже время, я уверен, что им не понравиться услышать, что вы заставили принцессу в маске ждать у двери.

Слова Гарвина заставили его действовать. Он заторопился к карете Элары и поклонился ей. Гарвин протягивает руку и она вышла.

— Принцесса нуждается в отдыхе после дороги. Могли бы вы показать ей ее комнаты, пока мои люди присмотрят за лошадьми?

— Конечно, — говорит слуга. Он снова кланяется Эларе, и они оба поднимаются по каменным ступеням, которые ведут к главному входу в замок.

— Чувствуешь это? — бормочет один из охранников, стоящих у моей кареты. — Пахнет собаками, не так ли?

— Тихо, Моран, — говорит Гарвин, смотря в мою сторону. — Там ничего подобного нет. — Он посылает ему многозначительный взгляд. Что-то происходит между ними, но я не понимаю что. Моран немедленно успокаивается и начинает разгружать чемоданы.

Гарвин засовывает голову внутрь кареты и застывает на мгновение. Я думаю, он пытается понять кто я, принцесса или приманка. — Я думаю, вы должны сопроводить другую девушку в комнаты принцессы, — говорит он тактично.

В сопровождении Гарвина, я карабкаюсь вверх по лестнице, пока слуга провожает Элару через тусклое фойе, вдоль которого висят алые гобелены. Он бледнеет, когда видит меня и смотрит то на меня, то на Элару, без сомнения он был поражен одинаковыми плащами и золотыми плетеными масками.

— Я уверен, вы можете понять, что принцесса должна путешествовать с безопасным эскортом, — говорит Гарвин. — Если вы покажите им их комнаты, обе, принцесса и ее горничная, смогут переодеться в подходящую одежду.

— Конечно. — Слуга ведет нас вниз несколькими извилистыми коридорами, вдоль которых зажжены бра. Тем не менее, здесь есть несколько окон, отчего все кажется темным и тусклым.

— Мы пришли, — говорит он, останавливаясь перед дверью и открывая ее.

Как только мы входим, я вижу, что мои новые апартаменты состоят их трех маленьких комнат. Первая — гостиная с плюшевыми красными стульями и большим камином. Вторая комната — спальня для меня, следующая — меньшая спальня для моей горничной.

Вскоре входят стражники Галандрии, внося чемодан за чемоданом в гостиную. Гарвин помещает несколько бархатных коробок, в которых лежат мои маски, на кровать. Элара специально посылает одного из стражников обратно к карете, чтобы забрать ее рюкзак. Другой слуга входит, зажигает несколько свечей и камин в гостиной. Она в страхе смотрит на Элару и меня, практически опустив рукав в огонь.

Чемоданы начинают накапливаться и вываливаются из каждой комнаты, образуя бессистемный лабиринт.

— Я не знаю, где вы собираетесь разместить все эти вещи, — говорит Элара, как только стражники и слуги уходят, и мы остаемся одни.

Я киваю.

— Я не ожидала, что замок будет таким маленьким.

Элара смотрит широко открытыми глазами.

— Ты думаешь он маленький? Человек может легко затеряться в этом месте.

— Да, конечно, — говорю я тут же, читая ее недоверие и помня, что мы выросли в разных местах.

Элара исчезает в моей спальне и закрывает за собой дверь. Я предполагаю, что она решила переодеться в костюм принцессы в маске, так что я развязываю свою золотую плетеную маску и сажусь в кресло около камина.

Эти три маленькие комнаты могут стать местом, где я проведу всю оставшуюся жизнь. В один день вполне могу умереть в этих комнатах, старой королевой. И как только приблизится смерть, смогу ли я сказать наслаждалась ли чем-нибудь в своей жизни здесь?

Я пытаюсь смириться с мыслью, что Элара будет, по крайней мере, принцессой в маске на несколько недель, а у меня будет время наблюдать за Страссбургами незамеченной.

Но все голоса из моего детства вернулись. Мой отец, заявляющий, что Страссбургам не следует доверять. Лорд Мерсендер ругающий Киренийцев. Весь страх и ненависть, которые меня учили чувствовать к Страссбургам возросли, заставляя мое сердце биться сильнее.

Перед тем, как я позволяю моему волнению вывести меня из себя, я встаю с кресла и открываю дверь в мою новую комнату. Элара сняла свою маску, но не переоделась из дорожной одежды в наряд принцессы в маске. Рядом с бархатными коробками куча моих вещей выложены на кровать, среди них несколько вортингов и коричневая кожаная книга, которую я не узнаю.

— Что ты делаешь? — спрашиваю я.

— Я ухожу. — Ее голос резок, и она начинает складывать предметы в рюкзак.

— Уходишь? Но ты не должна уходить, пока не станет безопасно.

— Мы прибыли в Кирению. Ты в безопасности и жива. — Она широко раскидывает руки:

— Поздравляю. Добро пожаловать в твою новую сказку.

— Но…

Она держит пару опаловых сережек.

— Я возьму эти, хорошо? Я сомневаюсь, что они много значат для тебя, но с них я выручу хорошую цену. — Она останавливается и разглядывает меня. Ее глаза смотрят на бархатные коробки, лежащие на кровати, и, кажется, смягчается немного. — Тебе необязательно носить маску, только потому, что они говорят тебе. Скажи наследному принцу, что ты отказываешься, чтобы он обращался с тобой как с марионеткой.

Марионеткой? При этом искра разжигается в моей груди. Я пытаюсь найти правильные слова, которые дадут ей понять, что она не может быть еще одной в очереди тех людей, которые говорят мне, как нести бремя принцессы в маске. Не тогда, когда выясняется, что она причина, по которой меня выслали.

— Я не могу здесь остаться, — говорит она прежде, чем я начинаю говорить. — Я знаю, что сказала, что останусь. Но я не могу. Я всегда буду угрозой для Хранителей. Мне нужно уехать до…

Она обрывается из-за внезапной тревоги в коридоре замка. Оттуда доносятся приглушенные звуки крика и торопящихся шагов, а затем раздается щелчок в гостинице.

Мы смотрим друг на друга с беспокойством. — Что это было? — говорит Элара и оставляет рюкзак на кровати. Я иду за ней в гостиную, но ничего, кажется, не пропало.

Элара осматривает комнату:

— Я уверена, я что-то слышала.

Я киваю. Я тоже слышала. Но это не звучало, будто кто-то зашел в комнату, а звучало так словно…

Мои ноги ослабли, и я упала в кресло.

— Они заперли нас.

— Заперли нас? — она торопится к двери и обнаружив, что она в самом деле заперта, позвала:

— Что это значит? Почему дверь закрыта?

— Начальник Киренийских стражников приказал, чтобы ваша комната оставалась запертой на некоторое время, — говорит незнакомый голос через дверь.

— Это не имеет смысла, — кричит Элара. — Я требую объяснения. Вы не можете запереть меня здесь без моего согласия. — Она поворачивается ко мне и понижает голос:

— Они могут?

— Король Эзеро может делать все, что ему заблагорассудится, — говорю я, глядя в огонь. — Он сможет казнить меня, если захочет, и никто не остановит его.

— Он не хочет твоей смерти, — говорит она спокойно. — Он хочет выставить тебя напоказ, чтобы весь мир видел.

— Эта мысль утешает, — шепчу я. Неужели мой кошмар начинает сбываться? Наследный принц решил, что лучше будет, если он запрет меня?

Элара возвращается ко мне.

— Проверь свою комнату. Посмотри, может, сможешь найти ключ от двери.

Я возвращаюсь в спальню и обыскиваю ящики в небольшом письменном столе. Когда я не нахожу ключ, я сажусь на кровать и осматриваю комнату. Стены моей новой жизни уже сомкнулись вокруг меня. Когда они откроют дверь, что станет со мной?

Элара появляется в дверном проеме.

— Ты нашла ключ?

Когда я не отвечаю, она закатывает глаза и начинает обыскивать ящики в письменном столе. После того как она заканчивает, она идет в комнату горничной, чтобы продолжить свои поиски.

Я не помогаю, а думаю о моей прапрабабушке, королеве Рован. Она также была однажды заключенной в замке. Когда она поняла, что киренийцы решили казнить ее, была ли она в этой самой комнате?

Мои глаза застыли на крошечном пятне на стене напротив кровати. Пятно, кажется, сверкнуло, когда на него упал свет, и я вспомнила, что та же самая семья, которая построила опаловый дворец — моя семья — также построили и этот дворец. Так много подземных тоннелей соединяет опаловый дворец с разными местами в Аллегрии. Мои предки настояли на схожей конструкции для их дома на побережье?

Поэтому королева Рован Храбрая не умерла в этом замке. Когда палач пришел за ней утром, она пропала.

Я встаю и иду прямо к стене с пятном. Я чувствую волну облегчения, когда понимаю, что это вовсе не пятно, а маленький опал, встроенный в стену.

Я нажимаю на камень, несколько секунд и со скрипом стена отъезжает назад, открывая темный тоннель. Вот как должно быть королева Рован сбежала, если не этим тоннелем, то очень похожим. Я беру непослушными руками со стола свечу. Я вижу рюкзак Элары и беру его. Как именно она планирует использовать мои драгоценности, чтобы продержаться? Нерешительно я вхожу в открытый коридор. Паутина окутывает мое лицо, словно дым, приветствующие руки манят меня по коридору, по которому когда-то путешествовали мои предки. Я поднимаю свечу, и нахожу еще один опал, встроенный в стену на другой стороне тоннеля.

— Вилха, ты нашла… — Элара входит в комнату и останавливается, когда видит меня в тоннеле. Ее глаза расширяются. — Что ты делаешь?

— Пожалуйста, — говорю я. — Мне просто нужно немного времени. Я вернусь, я обещаю.

Дверь в гостиной открывается и мужской голос зовет, чтобы поговорить с принцессой в маске.

— Одень свою маску и выметайся отсюда, — шипит Элара и смотрит через плечо. — Перестань быть трусихой. — Она ждет, думая, что я послушаюсь ее. Слово «трусиха» висит между нами как королевское заявление.

Мой взгляд скользит от Элары к маскам, лежащим на кровати. Если она намного храбрее меня, пусть она столкнется с охранниками. Я нажимаю на опал, и как раз, перед тем как стена встает на место, я слышу, как стражник снова зовет принцессу в маске. Впервые в жизни, я не отвечаю на зов.

Если Элара думает, что моя жизнь сказка, тогда добро пожаловать в нее.

Глава 27

Элара

— Подожди! — я пересекаю комнату и упираюсь в каменную стену. Как Вилха смогла найти проход? Бешено мои руки колотят и нажимают на стену, но она не уступает моим прикосновениям.

— Отойди оттуда, — приказывает голос. Стражник хватает меня за руку и крутит вокруг. Он смотрит на мои грязные ботинки и платье, и его глаза сужаются. — Где она? Что ты сделала с принцессой в маске?

Второй киренейский стражник входит в комнату. — Не трогай ее, идиот! Ты хочешь, чтобы тебя повесили? Она горничная принцессы.

— Как только мы найдем принцессу в маске, она может взять себе другую горничную. — Он крепко держит мою руку. — Скажи нам, где она.

Я не уверена, где Вилха зашла или вернется ли она, но не требуется большого ума, чтобы понять, что пропавшая слуга причиняет меньше хлопот, чем пропавшая принцесса.

— Она здесь, — говорю я.

— Где? Мы обыскали апартаменты. Ты здесь одна.

— Вот именно, — я вырываю руку. — Я послала свою горничную взять кое-что из моей кареты почти час назад. Я — принцесса в маске, и ты прервал меня, пока я переодевалась. Будь добр и подай мне мою маску, она лежит на кровати.

— Ты резка. Хороша принцесса, — говорит она, осматривая мою походную одежду. Но кровь отливает от его лица, когда второй стражник берет золотую плетеную маску и протягивает мне.

— Вы в любом случае не выглядите как принцесса, — говорит первый стражник.

— А как ты предполагаешь, она должна выглядеть, — спрашиваю я ледяным голосом, завязывая маску. — Ты думаешь, что если еще не упал замертво, то я не принцесса в маске? — Его рука напрягается и сгибается, а я гадаю, хочет ли он прикрыть глаза. Или ударит меня. — Какое ты полагаешь, — продолжаю я, потираю я руку там, где он держал меня, — будет наказание за причинение вреда члену королевской семьи? В Галандрии мы казним тех, кто вредит нам. В любом случае, ты пришел в нужный момент. Моя горничная никогда не вернется. Кажется, она пропала вместе с моим рюкзаком полным драгоценностей, — я говорю первую ложь, которая пришла мне в голову, — я думаю, что вместо рукоприкладства, вы обыщите замок. Если вы найдете мою горничную, тогда, может быть, я не скажу королю о вашей некомпетентности.

Стражники с беспокойством смотрят друг на друга. — Да, Ваше Величество. — Они кланяются и быстро выходят из комнаты.

А я улыбаюсь оттого, как это было легко.

Глава 28

Вилха

Свеча, которую я держу, кажется маленькой и недостаточной, чтобы осветить этот иссиню-черный тоннель. Я сжимаю лямку на сумке Элары и борюсь с волной паники. Я закрываю глаза и представляю, что проход залит золотым сиянием, и каждый предок — женщина, который когда-либо проходил по этому тоннелю, стоит с каждой стороны, призывая меня вперед, подальше от Страссбургов к тому, что лежит в конце этого пути.

Я протягиваю руки вперед, делаю несколько шагов и останавливаюсь, когда мои пальцы приближаются к чему-то длинному и тонкому. Я кричу, пока не понимаю, что это всего лишь факел, а не чья-то рука. Конечно, вдоль прохода установлены факелы.

Но, если киренийцам известно про проход, тогда горящие факелы точно бы вывели меня, и так я позволяю слабому свету моей свечи осветить путь. При звуке того, что кое-что маленькое быстро пробежало около моей ноги, я отпрыгиваю и роняю сумку. Она открывается и несколько опалов выпало. Поспешно я все собираю и продолжаю идти. Я прохожу несколько дверей с каждой стороны коридора. Я не открываю ни одну из них, так они, скорее всего, ведут в другие комнаты в замке. Я решаю, что проследую по тоннелю, пока не достигну конечного назначения, которое запланировали мои предки.

Свеча сгорает. Горячий воск капает мне на руку, я заглушаю крик боли. Свеча становится все меньше и меньше, пока я продвигаюсь вперед, а потом фитиль тонет в своем воске, заглушая тот маленький луч света.

Казалось, прошли часы, хотя я знаю, что это могли быть минуты, и я начинаю думать, что я никогда не сбегу из тьмы — пока не упираюсь в каменную стену. Я, опуская свечу, начинаю искать опал, который откроет дверь. После нескольких минут, я, наконец, чувствую выступ в стене, который более гладкий, чем все остальные, и я нажимаю на него.

Дверь открывается с большим скрипом, и я спотыкаюсь и падаю в кучу песка. Кашляя и отплевываясь, я встаю и оттряхиваю себя. Я в небольшой пещере, слышу звук капающей воды. Воздух резкий и холодный, и к тому же с песком, я чувствую соль на языке. Справа от меня манит позднее заходящее солнце. Я нахожу, встроенный в стену опал на другой стороне и нажимаю на него, дверь захлопывается.

Я осторожно выхожу из пещеры, но останавливаюсь. Я сажусь на небольшой выступ, на моховой стороне утеса. Передо мной раскинулся океан. Один большой камень возвышался в воде, мох покрывает его как изумрудное платье. Ниже, берег усыпан высокими, острыми камнями и побелевшими деревьями. Через несколько сотен ярдов вверх располагается к Киренийский морской порт.

Я смотрю вниз, ища дорогу, по которой можно добраться до пляжа внизу. Спрятанная под слоем скользкого мха крутая каменная лестница, которая прорезана в скалах, ведет вниз между двумя высокими валунами на пляж. Осторожно я спускаюсь вниз, пытаясь не смотреть на острые камни внизу.

Когда мои ноги касаются песка, я иду по берегу — почти как в трансе — по направлению к докам, находясь и в восторге и в ужасе от того что сделала. Я жду, что услышу тяжелые шаги солдат, которые хотят поймать меня. Тем не менее, солдат нет, и моряки в доках не обращают на меня внимания.

Соленый ветер путает мои волосы. Я наклоняю голову навстречу солнцу и чувствую, что мои щеки, скрытые всю мою жизнь под маской, начинает жечь.

Первый раз в жизни я на улице и одна, свободная от дворцовых стен.

Но, как только солнце скрывает за горизонтом и тени выползают в доках, я спрашиваю себя: Смогу ли я выжить в мире без стен?

Глава 29

Элара

Если я вскоре не найду Вилху, меня могут казнить. Ту ложь, которую я рассказала по пропажу служанки, выиграла мне немного времени, но насколько его хватит? Сколько пройдет до того, как кто-нибудь заподозрит, что пропала не служанка, а принцесса?

Я просидела в покоях Вилхи целую ночь, но она не вернулась. Единственный человек, которого я видела за все время, был робкая служанка, которая пришла ко мне сказать, что обыск замка закончен, и моя пропавшая служанка не была найдена.

— Король Эзеро вернулся, и приказал сказать, что Вам нужно остаться в ваших покоях сегодня вечером. Он принимает большую свиту дворян, которые останутся на несколько ночей в замке, а он еще не хочет объявлять о Вашем присутствии в городе. Завтра он пообещал принять Вас должным образом, — она закончила, прежде чем быстро уйти.

Пока вечер уступал место ночи, я сидела часами перед камином или царапала стену в комнате Вилхи, пытаясь найти вход в тоннель и желая, чтобы я обратила больше внимания на то, как Арианна открыла туннель в Опаловом дворце.

Вилха не могла уйти далеко. Насколько я знаю, она застряла на одной стороне все это время, пытаясь вернуться назад. Я приложила ухо к стене и тихонько постучала. Я ничего не слышу, но опять же, она кажется толстой.

Вилха открыла проход, казалось бы, без особых трудностей. Должен быть способ войти, что-то, что я не замечаю…

Она нажала что-то, что заставило стену отъехать назад, вдруг вспомнила я. Что-то ниже у пола. Я присела вниз на руки и колени, прижимая пальцы к стене. Спустя пару минут, я заметила маленький гладкий камень — не опал ли это?

Я нажала на него, и стена отъехала назад, открывая проход. Как только мои глаза привыкают к темноте, я вижу ряд факелов в стене. Быстро, я возвращаюсь в гостиную. Я засовываю кусок хвороста в огонь, пока он не воспламеняется, затем отношу его обратно в спальню Вилхи и зажигаю несколько первых факелов.

Я уже практически делаю шаг в проход, но останавливаюсь. Я не знаю, куда ведет тоннель. Я знаю только, что мне надо найти Вилху или уйти из этого замка — желательно оба варианта. Но если меня поймают, немало внимания привлечет то, что я одета как принцесса в маске. Я быстро развязываю свою плетенную золотую маску и набрасываю свой плащ, радуясь тому, что до сих пор не сменила дорожную одежду.

Я достаю первый факел из крепления и решаю оставить проход открытым. В тоннеле очень темно; я хочу, чтобы здесь были канделябры из комнат Вилхи — хотя они тусклые — чтобы они направляли меня. Я набрасываю капюшон моего плаща и двигаюсь вглубь тоннеля. Проходит немного времени, прежде чем я подхожу к двери, и я быстро прохожу мимо нее. Вилха так спешила, и я не думаю, что она выбрала первый предложенный ей выход. После еще нескольких минут ходьбы, свет факелов начинает отражаться от чего-то на земле. Я приседаю и вижу маленькую опаловую сережку, одну из тех, что я положила в свою сумку. Сережка лежала около очередной двери. Вышла ли Вилха этим путем?

Я поискала и нашла другой опал в стене и нажала на него. Стена отъехала назад. Меня окружила еще большая темнота и увидела, что смотрю на гобелен длиной до пола. Я погасила свой факел, оставив его в тоннеле, и обошла гобелен. Похоже, что нахожусь в маленьких приемных покоях. Я быстро прохожу комнату и осторожно открываю первую дверь, которую вижу, но тут же отступаю назад.

Мальчик, который кажется на несколько лет старше, чем я, выходит из другой комнаты как раз через коридор. Бесшумно, насколько это возможно, я иду назад за гобелен. Через несколько минут, я решила, что он не увидел меня и снова вышла.

В коридоре пустынно. Единственный источник света исходит от нескольких мерцающих бра, установленных вдоль стен. Если Вилха пошла этим путем, куда она делась? Я заглядываю за дверь, из которой вышел мальчик, предполагая, что она не хотела бы быть пойманной в коридоре. Я иду через коридор и хватаюсь за дверь ручки, которая, имеет форму горгульи, и уже собираюсь открыть ее когда:

— И что ты думаешь сделать?

Я подпрыгиваю и оборачиваюсь. В конце коридора стоит мальчик. Его рука на рукояти меча, который висит у него на поясе.

— Я спросил, что ты делаешь? — он подошел на несколько шагов ближе, входя в свет, исходивший от горящих бра. Он высокий, загорелый со светлыми волосами и крепким подбородком. Но, несмотря на его внешность, его волосы растрепаны, а одежда пыльная и грязная. В целом, мне показалось, что оруженосец нуждается в ванной. И очень хорошей. Когда он подходит ближе, то выхватывает шпагу и направляет ее на меня.

Не паникуй, — говорю я себе. Я опускаю плечи.

— Ты можешь опустить это, — говорю я, бездыханным, но бодрым голосом. — Я обещаю не навредить тебе.

Намек на улыбку появляется на его губах. — Спасибо, что успокаиваешь меня, — говорит он и становится серьезным. — Мне интересно, почему ты здесь шныряешь. Это коридор является частью личных комнат Страссбургов. Он недоступен большей части дворцовой прислуги.

— Тогда, может быть, ты мне поможешь, — говорю я, быстро думая. — Моя госпожа и я прибыли в замок сегодня вечером, и она послала меня на кухню — у нее хороший аппетит — и я пытаюсь найти ее.

— Кто твоя госпожа? — спросил он, подозрительно смотря на меня.

— Эм, та, которая испорчена.

При этом он улыбнулся и спрятал свой меч. — Большинство из них.

— Так ты знаешь, где находиться кухня? — повторила я, чувствуя, что у меня нет выбора, кроме как принять свою ложь.

— Знаю. Я провожу тебя туда.

— Нет, все в порядке. Тебе не нужно меня сопровождать. Если ты покажешь мне направление, я найду дорогу.

— Мне не сложно. И к тому же, — добавил он с язвительным взглядом, — так я могу быть уверен, что ты попадешь куда нужно.

Он направился вниз по коридору, и мне пришлось бежать, чтобы не отставать от его широких шагов.

— Ты здешний слуга?

— Если можно так сказать, — ответил он, — я только приехал.

Когда мы пришли на кухню, он предложил мне сесть за маленький столик у камина, откуда угли казались цвета огненного заката.

— Тут Кук готовит всю еду. Я разожгу огонь и найду что-нибудь поесть.

— У нас не будет проблем? — спрашиваю я, хотя не беспокоюсь о нагоняе от кухонного персонала. Бродить по замку со слугой — слугой, который видел мое лицо — кажется опасная игра. А мне все еще нужно найти Вилху.

— Никто больше не приходит в такой час, — ответил он. — И я один из ее любимчиков. — Он закрывает шкаф и приносит мне тарелку супа. — Там немного осталось. Это все, что я могу предложить твоей госпоже.

— Все в порядке.

— Ты уверена, что это не ты голодна? — говорит он, после того как мой живот заурчал.

— Я, ну… да, я немного голодна вообще-то, — соглашаюсь я. — Я поняла, что не могу есть, то, что подавали на ужин.

— И что это было?

— Глаза тунца, — говорю я. Служанка принесла мне ужин, когда сообщала о том, что замок обыскали. И пока я была благодарна за еду, которую готовил кто-то другой и положил гораздо больше порцию, чем ту, что мне когда-либо давали в поместье Огденов, я не смогла себя заставить попробовать ее. Не при тех черных глазах, которые уставились на меня. В конечном итоге я выкинула ее в камин, после того как слуга ушла.

— О, глаза тунца. Да, я думаю, что тоже бы соблазнился пропустить ужин. — Он засмеялся глубоким, гортанным смехом, и я почувствовала, что немного успокаиваюсь. Он толкает тарелку супа ко мне. — Ешь. Тут еще достаточно для твоей госпожи. — Он смотрит на меня. Мой живот еще раз урчит, и я решаю, что в этом не будет вреда.

Пока я хлебала суп, у которого был богатый ароматный бульон с луком и грибами, он добавил еще дров в огонь. Потом он ушел и вернулся с подносом для «моей госпожи» и тарелкой сливового пирога. — А еще я вот что нашел. Я думаю, Кук прятал его. Хочешь кусочек? — он усмехается и предлагает мне пирог.

Я принимаю угощенье, и мы едим в тишине. Когда я наедаюсь, я откидываюсь в стуле. Огонь и еда сделали меня сонливой, и, возможно, немного беззаботной. Я должна вернуться в свою комнату, я знаю. Или притворяться, в любом случае, чтобы продолжать искать Вилху.

Но когда я смотрю в ясные карие глаза оруженосца, я понимаю, что глубоко выдыхаю, будто долго сдерживала свое дыхание. С того дня как я проснулась в подземелье Опалового дворца, вообще-то я хочу притвориться, что я просто слуга, а не принцесса. Или, это роль принцессы — обман — так ли это? — потому что я прислуживала всю свою жизнь. Хотя как-то я догадываюсь, что я обе. Прислуживающая принцесса.

Мои мысли туманны и путаются, и я слегка вздрагиваю, когда оруженосец говорит:

— Ты говоришь с акцентом. Откуда ты?

Я достаточно осведомлена, чтобы знать, что этот вопрос может только навредить мне, так что я поворачиваюсь к нему.

— Ты первый. Ты сказал, что только что прибыл. Откуда ты приехал?

— Вообще-то, приплыл.

— Серьезно? Как это, плыть на корабле? Однажды я бы хотела попутешествовать по Одинокому морю. — Может быть очень скоро, после того как найду как выбраться из замка.

И кажется, сегодня я не уйду или найду Вилху.

— Что ты? Ты выглядишь достаточно сильной, чтобы пережить путешествие по морю.

— Я скажу тебе, что способна пережить немало неприятных вещей, — говорю я, вспоминая свои годы у Огденов. — Наверное, даже больше, чем ты.

— О, да неужели? — он хитро улыбается. — Давай устроим конкурс тогда. Тот человек, который пережил самую тяжелую вещь, выигрывает последний кусок сливового пирога. Ты первая.