Принцесса на мою голову

Глава 18. Турнир

Дворец да и вся столица быстро облетела новостью, что в турнире будет участвовать Хранитель Мира, Шестой столп и принц Августин собственной персоной. Когда мы сразу после аудиенций поехали на арену, я через тонкую ткань паланкина увидела, как чернь валом ломится в ворота и лезет на стены, чтобы поглазеть на невиданное зрелище.

Раньше это здание было Зверинцем, но много лет назад крышу демонтировали, клетки убрали и сделали магией каменные трибуны, чтобы вмешался чуть не весь город. Стали устраивать турниры. И черни и дворянам такие забавы страшно нравились. У нас в Кано тоже были свои турниры, в основном всадники на верховых варанах соревновались. Маги редко — слишком опасная и разрушительная была наша магия.

И вот сегодня арену просто штурмовал весь город. Еще бы, этим людям магию увидеть удавалось лишь изредка да одним глазком. А тут такое событие — наследный принц и Хранитель мира участвуют в турнире магов.

Августин ехал верхом на белоснежном скакуне, конь этот был жемчужиной ларкийских конюшен, и выглядел мой жених очень здорово. Белый всадник на белом коне с темными волосам и колдовскими зелеными глазами, сверкающими как изумруды. Ларкия Августина привествовала отчаянно, наверное и я была бы рада и горда, будь у моей страны такой принц. Смотрелся отлично, хоть картину пиши.

Я бы тоже могла поехать верхом, но принц категорично велел сидеть в паланкине, потому что не только слухи об участии Хранителей просочились за стены дворца, но и о причине их интереса к этому состязанию.

Так что принц махал народу, а его челядь горстями кидала мелкие монетки в толпу, что вызывало великую, хоть и краткосрочную народную любовь к будущему королю.

Я забилась в уголок паланкина и молча смотрела на толпы. Мне было плохо, знобило и трясло. Нервы от прибытия Хранителей совсем распоясались, и я не понимала почему все еще должна изображать невесту Августина, если для себя все уже решила? Почему мой Олав такой глупый упрямый пень? Что теперь будет? Этот его Первый Столп должен его вразумить, но в чем смысл? Если Олав проиграет — это конец. А выиграет — позор оскорбление и плаха. Хранитель не станет соревноваться с магом Дюжины, это нонсенс!

Но я уже решила — не останусь я тут, даже если Олав с треском продует этот проклятущий турнир. Что мне эти договоренности? Я могу уйти в Хранители Мира, это привилегия любого мага. Другое дело, что не любого туда возьмут, а из семей Дюжины никто не собирался тратить время на всякие глупости вроде извергающихся на краю земли вулканов.

Но меня они возьмут! Первый столп сказал и не откажется же он от своего слова, даже если Олав проиграет? Хотя чтобы не портить отношений с Дантонами еще как откажется. А Олав должен проиграть. Обязан, другого выхода нет. Августин был сильным магом, и его воздушная стихия, как и земля Олава, была на турнире вполне себе доступна. И он был на своей земле, в сосредоточении своей магии. Августин был дома, и я ни капли не удивилась бы, если на все земли столицы наложены сложные чары, помогающие Дантонам колдовать. У нас в Кано такие были, поэтому нашу столицу и не смогли взять ни разу за всю историю.

Но главное — у Августина были войска и другие маги, десятки и сотни! И взбесись он — убить Олава тут, в столице Ларкии ему не составит труда.

От картины, как Августин, вульгарно плюнув на землю, делает небрежный знак, и на Олава набрасываются все маги столицы, я похолодела. Нет. Нельзя терять голову. Нужно выдержать это проклятущее соревнование и тогда, когда Олав проиграет, Августину все равно придется меня отпустить с наилучшими пожеланиями. То есть он, конечно, будет не обязан, но нужна я ему больно? Разве нужна? Вряд ли… Странно, что он вообще затеял всю эту игру с турниром. Обиделся что ли? Олав должен был держать язык за зубами, бестолочь деревенская! Только бы самой не сорваться, не оскорбить принца, тогда уж он не станет расшаркиваться с нами. Снимет головы за оскорбление короны и кинет тела в канаву.

Мой паланкин плыл на искусных воздушных чарах, так что когда мы въехали в ворота арены, на створках которых были выкованы естественно вездесущие дантоновские громрыси, Августин спешился и самолично помог мне выйти. Я одарила жениха милой польщенной улыбкой. В петлице Августина торчала огненная лилия — знак, что он хочет посвятить свою победу не кому-нибудь, но прелестной Санлине Лей Син. Даже об этом он позаботился. Год назад я была бы в восторге, что он разыскал где-то цветок, чтобы польстить мне. Но сейчас это только больно укололо стыдом. Ведь я, его невеста, совсем не желала его победы.

Нас провели внутренними коридорами в королевскую ложу. Сначала вышел и занял свое место старик Август, потом под пение труб и барабаны Августин вывел меня.

Толпа на каменных трибунах бесновалась и кричала, трубы гудели со всех сторон и мне пришлось прикрыть глаза, так как я оглохла на мгновение.

— Шумно, Варик, приглуши, — король сказал это главному магу своей охраны. Тот сделал несколько пассов руками и воздух вокруг королевской ложи на мгновение подернулся как при летнем зное. Звуки притихли, теперь арена как будто шумела в добром километре. Мы все еще различали звонкие трубы и магически усиленный голос глашатая, но все это стало комфортным и не заставляло морщиться.

Август уселся на свой трон, внушительный и каменный снаружи, но изнутри весь прошитый мягкими бархатными подкладками. Августин усадил меня рядом с ним на скамеечку, так что я была ниже короля (еще бы!), но все-таки достаточно близко к нему, чтобы создавалось впечатление, что я как будто уже в семье.

Этот жест кольнул меня досадой. Ведь Дантоны, что ни говори, обращались со мной именно так, как должны были обращаться с дорогой будущей супругой единственного наследника. Я всегда занимала почетные места на приемах, Августин подчеркнуто водил меня под руку и представлял дворянам. Он делал все правильно, а злился только когда я выдавала очередной фортель.

Но беда была в том, что я уже не могла найти в себе сил радоваться этому чванству и находить почет в том, что моя скамеечка стоит на второй ступени трона на не на первой. Когда-то этот придворный язык был мне привычен, я говорила на нем с рождения, а сейчас он превратился в глупую тарабарщину и у меня не хватало сил притворяться, что для меня это все еще важно.

Я на секунду сжала руку Августина, когда он собрался покинуть ложу. Принц вопросительно посмотрел на меня.

— Прости… — сказала я тихо, так чтобы услышал только он.

— За что? — Дантон был серьезен.

— За то, что не хочу остаться.

Губы принца сжались в суровую тонкую полосочку.

— Ты сама не знаешь чего хочешь, — сказал он надменно, и мой порыв искренности тут же сменился привычной раздраженной злобой. — Но на твое счастье я знаю лучше.

— Я не останусь. Даже если ты победишь, — сказала я, разом позабыв свои обещания держать себя в руках. Вырвала ладонь.

Августин хмыкнул «посмотрим!» и ушел из ложи. А я осталась смотреть на арену и комкать в руках платочек, который он у меня не попросил.

Королевская ложа была довольно высоко, арена просматривалась вся — огромная круглая и засыпанная желтым чистейшим песком. Глашатай стал объявлять первых участников. Стандартная турнирная сетка. Бои один на один, до выявления победителя, а после общая схватка с отдельным призом, где желающие маги сходились биться каждый сам за себя. Общую схватку очень любила чернь, так как это было дикое и яркое зрелище. Те, кто хоть что-то понимали в магии, предпочитали бои один на один, где соперники могли проявить свое искусство более тонко и изобретательно.

Участников было больше тридцати и сначала это были ничего не говорящие мне фамилии и титулы ларкийской знати. Маги Ларкии были разных стихий, но воздух преобладал. Стихия зависела от семьи и предрасположенности, а не от земли на которой родился маг, так что ларкийцы с тем же успехом швырялись камнями и создавали порталы как и все.

Ровная арена после каждой схватки с участием мага земли превращалась в поле заваленное булыжниками и ее приводили в порядок. От вихрей, поднятых магами воздуха, на трибуны летел песок, маги водной стихии вытаскивали на арену для себя бочки наполненные водой и расшвыривали ее во все стороны брызгами и ледяными иглами.

Один раз стайка таких иголок полетела прямехонько в королевскую ложу. Не успела я испугаться, как невидимые защитные чары раскрошили иголки и до нас долетела лишь ледяная крошка.

Грозно прогремели трубы, маг-неудачник упал на колени и сдался, в знак покаяния перед короной.

Август махнул рукой. Пускай идет, мол.

Итан Ферлинг, после того как в турнир вписался Хранитель Мира и Августин тоже выявил желание поучаствовать и проверить себя.

Ферлинг, хоть и был магом водной стихии, не стал утруждаться и таскать бочки с водой. Он вышел на ровную песчаную арену против мага воздуха из Ларкии, графа и дворянина, которому пророчили дойти до финала и биться с самим принцем Августином.

Но маги воды всегда были опасны именно управлением жидкостями внутри человеческого тела, это был очень высокий уровень владения стихией и Ферлинг с радостью его продемонстрировал, заставив оппонента опуститься перед собой на колени и грохнуться лбом об землю.

Трибуны молчали и роптали. Такого унижения своему магу Ларкия не одобряла.

Август в королевском троне неодобрительно крякнул.

— Обиделся. — проскрипел он, глядя как Ферлинг торжествуя подходит к глашатому.

— Простите, Ваше Величество? — поскольку я сидела к королю ближе всех я должна была поддержать любую его попытку завести беседу.

— Ферлинг обиделся на Августина. Тот вчера заявил, что у нас лучшие маги, вот бедному графу Ричарду и досталось. Небось еще и жеребьевку подтасовал, чтобы выйти против ларкийца-дворянина в первом круге, но не против Августина. С ним ему такого не сотворить.

Я удивилась насколько внятной и разумной звучала речь старика.

— Потому что Августин сильный маг?

— Потому что он король Ларкии. И никто его на этом поле не посмеет победить. — Август посмотрел на меня и я поняла, что вся его старческая немощь — это лишь милое притворство, чтобы поскорее отдать трон сыну. Я смотрела на него и видела мудрость и спокойствие в зеленых глазах. Как у Августина…

Сглотнула и попыталась сообразить, что ответить.

— Но ты за него не болеешь, так ведь?

— За Августина? — я попыталась потянуть время, прежде чем пришлось бы отвечать.

Запели трубы и глашатай объявил, что Итан Ферлинг снимается с турнира.

— Ожидаемо, — сказал король. — Унизил графа и будет. Ждать, пока турнирная сетка сведет его с Августином он не станет. Умный мальчик, гордый, но осторожный.

Король ответил на поклон Ферлинга в сторону королевской ложи все тем же усталым взмахом руки — иди уже.

— Так что? За кого ты болеешь? — не забыл своего вопроса Август.

— За Шестого Столпа, — ответила искренне.

— Хочешь к Хранителям? Боригару подчиняться всю жизнь? Думаешь весело там у него? Пахать как лошадь, мотаться по свету и жилы из себя тянуть ради черни? Об этом возмечталось тебе?

— Нет. Но у всего есть цена. — я посмотрела на арену и сердце замерло. В длинной фиолетовой мантии Хранителя на песок ступил Олав.

— И за что платишь?

— За свободу. И за любовь. — я с улыбкой смотрела на Олава, борясь с желанием вскочить подбежать к перлам ложи и махать ему рукой.

— Он не победит Августина. Не посмеет. А ежели посмеет — голову ему сниму. Не положено Хранителям побеждать сыновей Дюжины и в этот раз не быть тому.

Я похолодела и повернулась к королю.

— Значит, плевать кто лучший маг? Все упирается в рождение в золотой колыбельке?! А то, что я свихнусь и сгорю от дара вам тоже плевать?

— Да, — кивнул старик. — Мне на одно не плевать — на сына. — и он отвернулся и стал смотреть на арену.

Противник Олава был магом воды. Публика замерла и завибрировала, ожидая увидеть чудеса невиданной по силе магии от Столпа. Я комкала платочек.

Пропели трубы и маг стали сходиться. Вокруг ларкийца завертелась вода и, перетекая то в одну форму то в другую, ринулась на Олава. Тот уклонился было, но наступил на подол длинной мантии и рухнул в песок. Из-за этого и удар мага прошел мимо, но трибуны грянули оглушительным хохотом и улюлюканьем.

Олав вскочил, рванул на груди мантию и уже уклоняясь от следующего удара, бросил дорогой бархат на песок арены. Почему Виз не защитит его? Я же помнила, как он отталкивал такие удары! Но зверя-хранителя было не видно. Я даже отсюда видела, как Олав ругается.

Под мантией на нем была привычная одежда — рубашка со шнуровкой, штаны и легкий доспех. Увидев такое толпа снова стала орать оскорбления. Хранитель Мира не оправдывал их надежд.

Но избавившись от тряпья, Олав стал проворнее, не смотря на то, что он был крупным парнем, двигался ловко и быстро, и уже через пару секунд, уклонившись от ударов, сделал один короткий пас. Земля вздрогнула и на арене поднялся песок, закрывая обзор.

Все трибуны, сделанные из добротного камня, встряхнуло, даже трон короля ощутимо завибрировал. Над ареной на миг повисла шокированная тишина, а потом толпа взревела от восторга. Такая мощь!

Я сглотнула. Вообще-то я тоже не осознавала, какой силищей обладает Олав, но одно дело трясти арену и совсем другое сражаться с искусным магом-убийцей один на один. Хранители мира не были войнами. Песок, медленно клубясь, оседал, все подались вперед, чтобы увидеть итог схватки.

На арене не было никого. Публика заволновалась и зароптала и тут из толпы раздались крики.

— Вон! Вот там! — Все головы как по команде повернулись к краю арены, где Олав разговаривал с глашатаем. Тот утирал пот и что-то лепетал, Олав тыкал пальцем себе за спину и ругался.

— А где второй? — крики толпы долетали до нас приглушенно, но все же и я стала разглядывать арену и тут заметила что-то темное, похожее на оставленный ребенком мяч посреди песка.

Это была голова мага воды.

В первую секунду я отшатнулась от ужаса. Подумала, что Олав обезглавил его каким-то невообразимым образом. Но тут «мячик» повернулся, и я поняла, что он просто закопал его в землю по самый подбородок.

Облегчение накрыло меня волной. Он победил!

Запели трубы, глашатай объявил победу Олава Шестого Столпа. Олав дошел до мага воды, ухватил за волосы, топнул ногой и вытащил его из земли. Толпа бесновалась и хохотала, рукоплескала и была более чем довольна выступлением Хранителя.

— Силен, — сказал король. Я покосилась на него и радость моя попритихла. Августин тоже был не слабак. — Почему Дюжина выше Хранителей, Санлина? — спросил король внезапно. — Они ведь сильные маги, некоторые даже сильнее нас. Так почему это мы правим, а они подчиняются?

Пока расчищали арену для следующего боя король, видимо, решил поболтать со мной.

Я могла бы сказать честно: понятия не имею и мне плевать, но это было слишком глупым, а показывать свою недалекость меня отучали с самого юного возраста.

— Потому что магов Дюжины больше. Двенадцать семей, множество придворных, детей, наследников, у каждого свои тайные техники и заклинания.

— У них тоже могут быть дети и придворные и заклинания их не хуже наших. Так почему?

— Не знаю, Ваше Величество, — пожала я плечами, позволяя ему просто высказать свою мысль, которую он, очевидно, считал единственно истинной.

— Потому что Хранители — это сборище черни без амбиций. Все они родились в нищете и единственное, что смогло хоть как-то возвысить их — это магия. У них нет власти, потому что они не знают как ее взять. Этот Олав, даже если он может сровнять с землей целые города, не станет этим пользоваться. Потому что мы так их создали. Такие идеи вложили в их умы. Если Хранитель заигрывается и становиться слишком самостоятельным — мы ставим его на место. Напоминаем, что как возвысили, так и низвергнем. Это просто Орден, созданный Дюжиной, чтобы разбираться с крупными катастрофами и стихийными бедствиями. Но представь что будет, если к этой силе добавить кого-то вроде моего Августина? Сильного мага, воспитанного Дюжиной, честолюбивого и властного. Как думаешь он распорядиться такой возможностью? Со смирением и благоразумием? Нет. Он будет использовать орден в интересах своей страны и рода. Поэтому Дюжина и не отдает туда детей. Мы все договорились, что орден будет свободен от наших амбиций. Но ты хочешь пойти туда, и все семьи, кроме Кано и нас будут против этого. Но раз уж ты женщина и если не будешь тянуть на себя одеяло, это еще хоть как-то допустимо. Может и смирятся. А может и нет. Если все отдадут в Хранители по отпрыску, орден очень скоро просто развалиться на части. Он должен быть свободен от нас, иначе все разрушится. Ты готова забыть, что ты Лей Син? Если твой отец придет и попросит тебя о помощи в войне с соседями ты готова будешь отказать ему? Не колебать равновесие? Хрантели не вмешиваются в войны семей — такой закон.

— Я… — не знала, что сказать. Как я могу отказать в помощи родному отцу? Как?! Но ведь правда, Хранители не вмешиваются, если семьям Дюжины вздумалось повоевать. Это все знают.

Зазвучали трубы и глашатай объявил следующий бой.

— Его королевское Высочество принц Августин Дантон!

Трибуны взорвались приветствиями и на арену ступил мой дорогой жених весь в белом. Король Август сдержанно пару раз хлопнул в ладоши.

— Несколько лет назад ко мне пришел Боригар. Как ты знаешь Твердыня стоит на границе Ларкии и Икарии. Мы в близком контакте с Хранителями. Он сказал, что ему было видение будущего. Шестой столп покинет орден и вернется обратно с учеником невиданной силы.

Я повернулась, чтобы видеть короля.

— Что? Он предвидел это?

— Да, он это может. Хотя насколько точны его видения мы пока доподлинно не знаем. Он сказал, что ученик этот будет великим магом и сможет отвести от Ларкии беду. Что Громовая гора самая высокая в стране скоро проснется и низвергнет огонь и пепел. Вулканы единственное, с чем Хранители не знают слада. Потому что у них нет магов огненной стихии. Поэтому я должен отпустить тебя, в Хранителях должен быть маг огня, чтобы предотвратить катастрофу. Лей Син не пожелали отдавать никого в Орден, чтобы спасти Ларкию. Туманные пророчества не причина отдавать детей — так мне сказал твой отец.

— Значит… вся эта помолвка? И… а как же покушение? Это вы устроили?

— Нет. Никто не знает дороги судьбы. Они причудливо сплетаются и без нашего участия. Я устроил помолвку тебя и своего единственного сына, в надежде, что твои дети будут владеть огненной стихией. Что у нас будут маги огня, и мы сможем уладить дело с Громовой горой с помощью Хранителей Мира. Но все вышло не так и сейчас мне очевидно, что именно тебя нужно отпустить в Орден. Твоя магия нуждается в таких противниках как вулкан, а не другой маг. Это сильный дар, но силен он в определенных вопросах.

— Тогда почему вы не отпускаете? Ведь так будет лучше для всех!

— Это не я не отпускаю тебя, дитя, а мой сын.

— Но почему?.. — я посмотрела на арену. Ударили барабаны, начался бой. Августин в вихре воздушной магии быстро пересек арену, подкинул своего оппонента и стал на потеху публике качать его в воздушных жерновах как игрушку.

— Я всерьез опасаюсь, что он влюбился, — нахмурился старик.

Я поперхнулась воздухом.

— Что? Влюбился? В меня?

— В то, чем ты стала после немагических земель. Ты стала дерзкой и смелой, а еще чужой избранницей, ты стала к нему холодна и неприступна. Мальчик еще не знал отказов. Женщины всегда смотрели на него как на самого желанного мужчину в мире. Естественно, твое поведение сильно задело его гордость.

Августин швырнул мага через всю арену и тот не поднялся.

— Победа принца Августина! — разнеслось над ареной.

— Я сама раздразнила его, это вы хотите сказать?

— Будь ты той Лей Син, от которой он вернулся из Кано, он бы обрадовался случаю вышвырнуть тебя под любым предлогом. Но теперь он желает тебя и не отдает Хранителям.

— Но я сойду с ума! — возмутилась я гневно.

— Не обязательно. Августин прекрасный маг, мы обучим тебя. Насколько сможем…

— Но я не хочу оставаться!

Король пожал плечами.

— Кого здесь интересует чего хочешь ты?

Вопрос был задан серьезно. Я опустила глаза и задумалась над ним. А и правда? Кого?..

— Олава интересует. Он пришел за мной.

— Он пришел, потому что Боригар ему позволил. Не желай он тебя в Хранителях, запер бы мятежного мальчишку в Твердыне и дело с концом.

— Как мне убедить принца Августина отпустить меня? — с надеждой посмотрела на старика.

Он наклонился и похлопал меня по щеке как неразумное дитя.

— Ты же женщина, Санлина. Женщина, в которую он, возможно, влюблен. Тебе виднее.

Он выпрямился и встал с трона. Тут же запели трубы королевской ложи.

— Я устал. — сказал Август. — Завтра продолжим.

Глашатаю тут же донесли волю монарха и он объявил окончание поединков на сегодня.

Я сидела на скамеечке возле пустого трона и ломала голову над словами короля. Что мне было делать? Верить? Неужели надменный принц действительно что-то испытывает ко мне? Ни за что бы не подумала.

Августин наколдовал себе маленький смерч и поднялся в королевскую ложу под восторги публики прямо с арены. Защитные чары пропустили его, наверное родовой артефакт позволял преодолевать такие преграды. Я вспомнила как мой распался в пыль.

— Вам понравилось представление, принцесса? — принц немного заносчиво, как и всегда, отряхнул несуществующую пыль с белоснежного рукава камзола. Я молчала, удивленно глядя в его красивое породистое лицо. Августин был надменным и смотрел снисходительно, но чего еще было ожидать от единственного долгожданного принца, которого с пеленок носили на руках и готовили стать королем?

Я встала, опустила глаза и промолчала.

— Санлина? Вы огорчены? — мое молчание Августину понравилось гораздо меньше едких перепалок. Какая я дура! Неужели он решил, что я таким образом с ним играю? Флиртую? — Что с вами?

Я не знала, что сказать ему. Как убедить не быть тем, кем он был — надменным принцем, который получает все что хочет и который никогда не проигрывает.

— Ты должен отпустить меня, — тихо сказала я. Августин заледенел и на лице его дернулись желваки. По губам поползла едкая самоуверенная улыбка.

— Должен? Вы перегрелись на солнце, дорогая. Я провожу вас в паланкин, до дворце примите прохладную ванну.

Я хотела вспылить! Сказать ему, что скорее его утоплю в этой ванне или испарю ее! Мне хотелось орать и топать ногами от такой же лютой упрямой злости, что Августин не делает так, как хочу я! Я тоже была балованной принцессой и тоже решила, что не выйду за него. А он решил, что выйду. И вот мы бодались как два упертых барана.

Я не стала дожидаться пока он подаст мне руку и снова выведет как свой драгоценный трофей. Просто пошла к выходу из ложи.

— Остановитесь! — приказал Августин. Я остановилась и повернулась к нему. Принц как будто хотел что-то спросить. Я видела этот отчаянный вопрос в его глазах: почему?!

Но он отвел взгляд и подал мне локоть.

— Я провожу вас.

— Как вам угодно, ваше Высочество. — безразлично сказала я и послушно положила руку на его предплечье, позволяя вывести себя вон.