Прикосновение гуманоидов

29. Фрэнк Айронсмит

Математик, который не видел в гуманоидах никакой опасности. Будучи логиком, он ценил их логику, будучи по природе человеком не агрессивным — одобрял их ограничения на агрессию. Его сотрудничество значительно расширило возможности гуманоидов.

Перед ним стояли три гуманоида: темные, узкие лица, удивленные, добрые и красивые, в холодном солнечном свете блестели на груди золотые таблички. Скорее всего, они прилетели в той серебристой «слезинке», вокруг которой сейчас позади них таял снег.

— Позвольте, сэр, оказать вам помощь.

Но он зашел уже слишком далеко.

— Я не хочу помощи. — Обернувшись к ним и чуть покачнувшись, Кет сунул руку в пустой карман. — Уйдите от меня.

— Вы должны извинить нас, сэр, — говорил только ближайший, но все трое теперь окружили его. — Учитывая ваше затруднительное положение, вы не можете отказаться от нашей помощи.

— Думаю, что могу. — Он чуть пригнулся и, сжав в кармане кулак, нацелил его на предводителя. — Так же, как и раньше. Если вы не уйдете…

Они не остановились.

— Вы не можете обмануть нас, сэр, — пропел маленький предводитель. — Мы уже обнаружили оба незаконных устройства, которые раньше были в вашем распоряжении, и вынуждены напомнить вам о том, что мы запретили людям использование родомагнетики. Ваш случай чрезвычайно трудный, но сейчас мы имеем возможность предотвратить всякий будущий вред.

Двое других подхватили его под руки и потащили к своей машине — его поразила их мягкая сила. Слишком ошеломленный, чтобы сопротивляться, он позволил им поднять себя через овальную дверь и усадить в мягкое кресло.

Дверной проем сузился и исчез, хотя весь корпус при этом остался полупрозрачным. Гуманоиды замерли на месте. Кет не видел в машине никакого управления, но она внезапно поднялась в воздух, быстро и бесшумно.

Юноша чувствовал слабость и горечь поражения, он сидел прямо и неподвижно, пытаясь увидеть все, что можно. Ледяная пустыня исчезала, тающий снег пестрел теперь обнажившимся камнем. С невероятной скоростью промелькнуло все то расстояние, которое он прошел с таким трудом. Они снова заскользили вниз, к первым зеленым побегам, которые, по-видимому, высадили гуманоиды. Ища взглядом корабль и город, откуда бежал, он не сразу сумел их разглядеть: его ослепила огромная, сверкающая ледяная шапка в черном кольце кратера. Когда же он обнаружил корабль, оказалось, что зеркальный блеск пропал — металл почернел, а сам корабль наполовину уничтожен.

— Что случилось? — спросил он со слабой улыбкой, надеясь услышать, что его отец и Кира нанесли родомагнитный удар. — Что-то повредило ваш корабль?

— Нет, мы перерабатываем его металл, чтобы сделать для вас новые здания.

Гуманоид указал своей тонкой рукой на город. На том месте, где находилось Метеоритное ущелье, в огромном черном кольце, появился странный драгоценный камень. Старую палубу покрывали новые башни, захватив половину прежнего Нортдайка и даже те окраины, где меньше месяца назад юноша пробирался среди полуразрушенных станций. С высоты, на которой они летели, все эти фантастические дворцы казались игрушечными, и все же они были изящны, словно танцующий гуманоид, и одни сверкали, словно зеркала, а другие переливались всеми цветами.

— Мы также перерабатываем и часть самой планеты, — прощебетал гуманоид. — Когда растает ледяная шапка, в кратере появится красивое озеро.

Машина наконец приземлилась в старом столичном комплексе но Кет не сразу это осознал, потому что от того осталась лишь горстка хижин, совершенно незаметных во всем окружающем великолепии.

— Мы приготовили для вас место, — проворковал гуманоид. — Комнату в «Вара Ворне», что когда-то принадлежала вашей подруге, Челни.

Они провели его из машины к маленькому лифту, и тот доставил их в ту огромную комнату, где незабываемый гуманоид снял с себя кожу Челни. Кет вздрогнул при этом ужасном воспоминании.

— Что вас беспокоит, сэр? — Только один гуманоид вышел вместе с ним из лифта, он подошел очень близко, и слишком уж внимательным было его гладкое лицо, слишком теплым и настойчивым — мелодичный голос. — Вы несчастливы?

— Несчастлив?

Он отступил от гуманоида и оглядел комнату. Огромная круглая кровать Челни осталась на месте, в центре комнаты, под тем же белым меховым покрывалом, но все остальное изменилось. Даже дверь была сделана иначе — защищенной от людей.

Это было как удар под дых. На широких, сияющих розовым цветом панелях отсутствовали какая-либо ручка или замок, теперь дверь управлялась родомагнетически, а у него не было монополюса.

— А с чего бы? — Юноша обернулся и с ненавистью посмотрел на гуманоида. — С чего бы мне быть счастливым?

— Потому что мы для этого существуем, — в высоком и сладком голосе звучали доброта и забота. — Мы созданы, чтобы служить вам, повиноваться и защищать вас от вреда.

— Если вы должны повиноваться, так убирайтесь!

— Сэр! — в голосе слышалось горестное неодобрение и мягкое удивление, застывшее и в чертах гуманоида. — Без нашей службы ваша раса обречена на гибель.

— Мы прекрасно жили без вас, — горько ответил он. — Тысячу лет здесь, на Каи.

— Но опасность постоянно нарастала из-за неконтролируемого развития технологий, — парировал гуманоид. — Наше появление является величайшим благом для вашей планеты, и отсутствие у вас благодарности совершенно нерационально, — он приблизился. — Сообщите нам, сэр, в чем причина того, что вы несчастливы?

Гуманоид стоял очень близко и смотрел так пристально, что Кет невольно отступил. Он совсем ослаб от голода и усталости, ему нужно было сесть, и тут же к нему придвинулся стул странной формы, явно невидимо управляемый родомагнитным сигналом.

— Потому что я здесь. — Он уже не мог стоять и опустился на стул. — Я хочу на свободу.

— Мы гарантируем вам все человеческие права, — ясным голосом отозвался гуманоид. — Это наша функция. Тем не менее вы должны понять, что Основная Директива вынуждает нас оберегать вас от трагических последствий ваших собственных ошибок. Вы поставили нас перед двойной дилеммой, поскольку требуется одновременно и защитить вас от вероятной агрессии других людей, и их самих — от известной вам запретной информации. Поэтому вам нельзя покидать эту комнату.

— И как долго?

— Как минимум, пока для вас не будет подготовлено более надежное место, — весело пропел гуманоид. — В данный момент мы не можем предположить обстоятельства, при которых ослабим защиту и надзор за вами, но можем гарантировать, что здесь вы будете абсолютно счастливы.

Юноша только дрожал, глядя на благожелательное слепое лицо.

— Поверьте, сэр, — голос звучал проникновенно. — Мы научились удовлетворять все человеческие потребности. Вы получите оптимальное для вас питание и будете находиться под медицинским наблюдением. Вы сможете также отдыхать по своему желанию, с некоторыми важными ограничениями.

— Какими?

— Мы чувствуем ваш антагонизм, сэр, — черная машина чуть отступила, и в ее голосе прозвучал упрек. — Как и многие плохо оценивающие ситуацию люди, которые пытались отвергнуть нашу службу, вы пытаетесь обвинить нас во всех условиях, которые вам кажутся неприятными. Вместо этого вам следует попытаться понять, что эти ограничения проистекают не из нашей злобы, а из вашего неблагоразумия.

— Какие ограничения?

— К вам не допускаются посетители. Никаких контактов с другими людьми. Мы понимаем, что вы только что испытали недовольство, но эта полная изоляция оказывается абсолютно необходимой в трудных случае вроде вашего, когда надо предотвратить распространение запрещенных знаний.

— Я… я понял, — он сглотнул образовавшийся в горле комок. — И что мне можно делать?

— Все, что не запрещено.

— А могу я получить… хоть что-то?

— Вы можете запрашивать ряд вещей, желательных вам для отдыха, но есть запрещенные категории предметов. Например, не дозволены научные работы, поскольку опыт показывает, что научное знание вредно для вашего счастья и представляет опасность для выживания вашей расы.

— А как насчет музыки? — Он мрачно усмехнулся. — Поэзии? Искусства?

— Мы можем предоставить вам репродукции произведений искусства, за исключением тех, которые связаны с неприятными чувствами.

— То есть трагедии вы отбраковываете?

Некоторое время гуманоид стоял неподвижно, словно ожидая, пока компьютер на Крыло IV разрешит какой-то хитрый парадокс.

— Человеческое поведение редко является разумным, — произнес он, внезапно ожив и словно улыбаясь. — Именно поэтому мы нужны вашей расе. Пристрастие человечества к тоске, страданию и смерти так же неуместно в вашей выдуманной литературе, как и в войнах реальной жизни. Мы не поддерживаем подобных отклонений от нормы.

— То есть вы заставляете быть счастливыми?

— Мы устраняем неприятные чувства, — гуманоид слепо кивнул, явно не почувствовав горькой иронии. — В вашем случае, сэр, ваше текущее недовольство предсказуемо уменьшится благодаря пище и сну. Через некоторое время вы, как это случилось со всеми до вас, прекратите огорчаться из-за наложенных на вас незначительных ограничений и начнете восхищаться нашей совершенной разумностью. Позволяя вам забыть обо всем физическом, мы даем вам возможность предаваться наслаждениям разума. Наша высокая цель, сэр, — это ваше вечное счастье.

Кет в мрачном молчании смотрел на этого неподвижного черного благодетеля.

— Тем не менее, сэр, — радостно пропел тот, — мы всегда будем уважать ваши желания, пока это позволяет Основная Директива. Например, если мы сочтем, что для вашего успокоения необходима сексуальная разрядка, мы можем прислать вам еще одну копию Челни Ворн…

Похоже, гуманоид заметил, что ему стало нехорошо.

— Сэр, если вы желаете другого партнера, мы можем предоставить вам точную копию любого другого человеческого существа, которое вы захотите, запрограммированную на любое поведение. Тем не менее мы рекомендуем вам сначала пообедать.