Приключения в междумирье. Наперегонки со смертью

Глава 3. Замужем за принцем: первая ночь

Усевшись прямо на полу пустого коридора, Вера разгребала полный бардак в своих мыслях. То, что она сразу не поняла очевидного – дело десятое, вопрос – как ей жить в этом очевидном. Господи, неужели мечты о взрослом, разумном мужчине так нереальны, что даже изначальная материя не может во всей Вселенной найти такой вариант?! Еще горше становилось от мыслей о Квазике – она-то, наивная, думала, что нравится ему, что у них наладилось некое взаимопонимание, а оказывается – даром она ему не нужна, только мешалась в его размеренной жизни, так что он легко скинул ее на руки другому парню и исчез не попрощавшись. Гад! Она ему утром про всю свою жизнь рассказала, излила душу, так сказать, а он предательски в эту душу наплевал! Она же прямо сказала – развращение детей не входит в список ее хобби, но он ни на миг не усомнился, что Тан ей понравится, что поразит ее своей красотой и она расплывется у ног ильмира, как влюбленная и очарованная дурочка. Нет, Тан действительно неплохой паренек, такого бы в ее школу – все девчонки с ума бы по нему сходили, тут и к гадалке не ходи. Был бы кумиром молодежи! Но ему по уровню развития шестнадцать лет, максимум – семнадцать, хоть внешность и на двадцать лет потянуть может, а ей-то уже тридцать восемь стукнуло! Что делать? Омолодиться до шестнадцати лет и жить, как в юности: песни, гонки на мотоцикле (на скарте), вечеринки с девочками и так далее? Тело омолодить можно, а вот кто омолодит душу?

Опять подступила к горлу удушливая горечь. Чертов Квазик, профессор хвостатый, на отдельную спальню ей все намекал… Мог бы сразу рявкнуть, что она чужая ильмира и пусть держится подальше от него, что ему нет дела до презренной низшей человечки, что он – глава рода и только поэтому вынужден обихаживать ее до момента освобождения от уроков законного ильмира. Конечно, где темная человечка из отдаленного мирка и где он – уважаемый хранитель высшего уровня эль. И договор этот выглядел все бредовее и противоестественнее. От материнского инстинкта они избавляют, видите ли! Юных мальчиков отцами стать обязывают, видите ли! Теперь поняла она изумление Ортеля по поводу ее готовности стать ильмирой. Да-а, тут либо совсем бездушной человечкой надо быть, либо сумасшедшей.

Вот зачем Тану ребенок, если он сам еще ребенок?! То-то в договоре оговаривалось, что ответственность за ребенка несет глава рода, а не сам ильмир! Жаль, что она сразу не разделила эти понятия, когда договор читала. Неудивительно теперь, что Квазик с самого начала относился к ней презрительно – адекватный взрослый человек на такой договор «продления рода» согласиться никак не мог! Вот сильфида – вполне, а нормальный человек – точно нет.

Черт, а договор-то еще и нерасторжимый!!!

Мысли кончились, осталась только дикая злость на судьбу-злодейку и себя – дурочку наивную. Скрипнув зубами, Вера поднялась и побрела по пустому коридору. Ничего, жизнь не раз ее била, бывало и похуже, чем сейчас, сейчас у нее хотя бы нет на руках маленького ребенка, который полностью зависит от нее и ради которого она обязана держаться и выживать. И не будет нового ребенка, пусть подавится изначальная материя своим чертовым договором!

– Я смотрю, первое знакомство вышло бурным и успешным? – проскрежетал, как когтем по стеклу, знакомый мрачный голос.

Перед Верой стоял Квазик, негодующе рассматривая ее красный облегающий комбинезон, рожки, верткий хвостик и раздраженно хлеща себя по ногам собственным мощным хвостом.

– Не стоит делать выводов о поступках и намерениях низших человечек тому, кто ни бельмеса в низших человечках не понимает, – меланхолично отозвалась Вера, зло рассматривая главу рода и размышляя над вопросом: бить или не бить?

– Что тут понимать – и так все очевидно: ишь, как принарядилась ради красавца-ильмира! Тан впечатлен?

– Не твое дело, – скрипнула зубами Вера.

– Вижу, с друзьями тебя познакомил. Теперь жалеешь, что не оставила себе восемнадцатилетний возраст?

От зверского избиения главу рода Атарантидесонисов спасли родители Тана, материализовавшиеся посреди коридора. Хранительница потрясенно пискнула при виде наряда Веры, но быстро взяла себя в руки и принужденно заулыбалась, а хранитель тихонько присвистнул.

– Поедем домой, Вера, я помогу тебе удобно устроиться и создать все необходимое, – приветливо сказала мать Тана и хотела взять Веру за руку, но землянка оперативно отшатнулась в сторону и предусмотрительно ухватила Квазика за многострадальный хвост.

Квазик зашипел, а мстительная Вера сжала хвост сильнее: ты у меня еще долго шипеть будешь, растлитель малолетних!

– Спасибо за приглашение, но мне нужно поговорить с Ква… с главой вашего рода и собрать кое-какие вещи, – ответила Вера.

– Зачем собирать вещи, если проще создать новые? – озадаченно спросила мать Тана, но настаивать не стала. В ответ на согласный кивок Квазика родители Тана попрощались и исчезли.

– О чем ты хочешь со мной поговорить? У тебя теперь ильмир для разговоров имеется, – зло буркнул Квазик.

– И об этом мы тоже поговорим, – прищурилась Вера. – Поехали домой, Квазик, не зли меня еще больше, а то паркол может и не пережить моего гнева, а о новом здании ты теперь с сильфидами не договоришься – они отлучили тебя от их расы, помнишь?

В мрачном молчании Веру подхватили и утащили в золотистый туннель, и спустя миг неласково сгрузили на недавно созданный диван в заново обустроенной гостиной.

– Что не так? Разве ильмир не является воплощением твоих мечтаний? – с кислым выражением лица спросил Квазик, нервно стегая себя хвостом по ногам. – Он отвечает всем твоим требованиям, и ты сама говорила, что согласна на отсутствие любви в отношениях.

– Отвечает всем требованиям? Ты шутишь или издеваешься?! Да, я согласна на отсутствие любви (хм, почему эта фраза звучит не так убежденно, как раньше?), но не на связь с ребенком!

– Он не ребенок, он физически взрослый!

– Я мечтала об уважении – забыл?!

– Не вижу, в чем проблема – Тан очень хороший мальчик, воспитан в уважении к старшим, так что тут все как ты хотела!

– В уважении к старшим?! Как я хотела?! – крик Веры сорвался на тоненький визг и перешел в ультразвук. – Я не мечтала о мальчике, я мечтала о мужчине – самостоятельном, разумном…

– Он вырастет! Ты же сама хотела остаться! Через тридцать-сорок лет он станет умнее и самостоятельнее!

– Да чтоб вас всех…!!! Сговорились, что ли?! Сваха Аделаида – пророк изначальной материи, что ли?! Холостых взрослых мужиков, готовых жениться не на «сильфиде», во Вселенной нет, берите, бабушки, что дают?! – проорала озверевшая Вера и швырнула в Квазика диванную подушку.

Подушка исчезла на подлете, но вообразить новую труда не составило, и в демона-хранителя полетел целый рой подушек. Увы, все они не долетали.

– Ты решила устроить мне практикум по дематериализации? – ворчал Квазик, рассеивая все новые и новые снаряды. – Я уже давно закончил паркол, в тренировках такого рода не нуждаюсь.

– Вот именно – ты закончил паркол, а Тан еще нет! Боженьки, у большинства рас во Вселенной совершеннолетие только в сто лет наступает, а ему всего восемьдесят, он несовершеннолетний, слышишь, ты, дурень-хранитель?!!

– И что?! В твоей собственной стране совершеннолетие наступает в восемнадцать лет, а в брак вступать с четырнадцати можно! Я все проверил!!! – проорал разозлившийся Квазик.

– Трижды дурень! Проверил он! То, что кучка законотворцов приняла такой закон, еще не значит, что все четырнадцатилетние массово побежали в ЗАГС, тем более – с соседскими бабушками! – взвилась Вера.

– Тан по всем показателям старше ваших четырнадцатилетних и большинства шестнадцатилетних тоже! – высказался Квазик и еще раз выслушал мнение землянки о своих невеликих умственных способностях.

В разгар нового подушечного наступления Квазик раздраженно рыкнул и сам исчез, а Вера утерла пот со лба и увидела за подлокотником дивана круглые ошеломленные глазки Мими.

– Сбежал, – пожаловалась Вера своей единственной подруге в этом междумирье. – Какой кошмар творится в расе хранителей, Мими! Пойдем, садоводством позанимаемся – мне нужно успокоиться и выплеснуть излишек энергии.

Излишек энергии преобразовался в запланированную ранее беседку, березку, увеличенное количество сосен в бору и подобие голубого неба над головой. Вера сидела в беседке, гладила сидящую на коленях Мими и любовалась на белые ромашки. Потом вернулась в дом, пообедала сотворенной едой и вообразила себе отдельную спальню, с выходом в гостиную с противоположной стороны от двери в комнаты Квазика. Сам Квазик не появлялся до позднего вечера, потом молчаливо разделил с Верой ужин и так же молча ушел к себе, а Вера в самых растрепанных чувствах уединилась в своей отдельной спальне. Что ей делать завтра, когда за ней явится ильмир, Вера решительно не знала, про идиотский договор думалось неохотно.

Настроение было – мрачнее некуда. Лежа без сна в кровати, желая отвлечься от огромных сложностей в личной жизни, самое время подумать о той задаче, что она утром самонадеянно пообещала помочь решить: проблеме большого числа новорожденных кадавров, которых неизвестно кто породил. Какие можно сделать предположения на этот счет? Например, что кадавров на отдаленной планетке плодит злобный высший, предатель своей расы. Это Квазик со Старейшим не готовы рассматривать такой вариант, но она-то не страдает предубеждениями, заставляющими с ходу отринуть столь логичное предположение. В самом деле, почему бы нет? Разрешение требуется только на работу с изначальной материей, а совсем необязательно мастерить монстриков вроде кронтов из серого тумана (как после дикарского самогона сотворила их она сама), вполне можно делать их из подручных материалов. Квазик же создал мотылька из листика лианы, так почему бы кронта из дерева не сотворить? На Земле каждый год бесследно исчезают сотни гектаров леса, так может их не браконьеры вырубают, а злобный высший на нежить переводит? Потом вооружает своих кадавров и отправляет на войну с хранителями миров, поскольку люто ненавидит всех хранителей. Почему ненавидит? Ну, мало ли! Допустим, когда-то его невеста влюбилась в демона…

Вера горестно вздохнула и перевернулась на другой бок.

Что еще предположить можно? Группа мирных полуразумных созданий попала под действие радиоактивного излучения, мутировала, приобрела повышенные злобность и плодовитость и теперь терроризирует всю Вселенную. Тут нестыковка в том, что в отчете было указано много разновидностей кадавров, а не одна-единственная. Мутация была разноплановой, вывелись новые виды?

Как назло, в голову приходили только самые примитивные гипотезы, которые умные, ученые хранители миров за много лет уже точно проверили.

В комнате было темно. Подушка под головой казалась Вере слишком мягкой и большой, но при любом изменении становилась еще менее удобной, казавшейся то излишне жесткой, то маленькой, то комковатой. Одеяло тоже не хотело становиться комфортным: то сползало, как очень гладкое, то кололось, как очень шершавое. Вера вздыхала и крутилась, волей-неволей прокручивая в памяти сведения из лингвы как избавиться от ильмира, но о договорах данных не было, а строить планы и предположения на своих догадках Вера не хотела – настроилась уже.

В тишине и мраке спальни раздался тихий хлопок и рядом с кроватью шевельнулся кто-то живой. Желание завопить Вера подавила, памятуя о вериколах, фатисеях и прочих «милых существах», появление которых в ее спальне могло быть вполне обычным делом, о котором «всем известно», – ей не хотелось в очередной раз услышать снисходительные поучения от Квазика с просьбами упорядочить лингву. Кстати, о лингве – ее и в самом деле стоит упорядочить.

– Это я, – раздался шепот в темноте. – Глупо торчать в парколе после знакомства с ильмирой, верно? Мне ребята помогли сбежать. Подвинься.

Под одеяло к Вере скользнуло молодое и горячее тело, но одинокую, средних лет землянку обдало отнюдь не жаром страсти. Наоборот, Вере не только стало страшно и муторно, но еще и галлюцинации в темноте померещились – строгий голос, с расстановкой зачитывающий статью о совращении несовершеннолетних и сама призрачная Вера под конвоем, лепечущая невнятное: «Не виноватая я, он сам пришел!».

Пулей вылетев из кровати, Вера сотворила торшер и халат до пят, посмотрела, как морщится от внезапного света Тан, и со всей суровостью бухгалтера, информирующего о привычном «Денег нет!», заявила:

– Все мальчики возвращаются в школу! Давай-ка, трансгрессируй в обратном направлении.

– Чего это? – обиделся ильмир. – Какой смысл до завтра ждать? Ты мне страшно нравишься, у нас договор, так в чем проблема? Если в доме главы рода не хочешь – ко мне полетели, у меня в спальне и кровать побольше этой. – Увидев, что Вера отрицательно качает головой, Тан обиделся еще больше. – Слушай, ты же говорила, что в своем мире взрослая была, так чего ерепенишься?!

М-да, этому юному совратителю низших человечек еще долго правила вежливого обращения с дамами изучать придется. После таких высказываний хочется не совратиться, а надавать подзатыльников в воспитательных целях.

Тан сообразил, что оскорбительную чепуху сморозил, но сдаваться не собирался: призывно откинув одеяло, он разложил свое полуобнаженное тело на белоснежной простыне, подперев голову рукой, поигрывая невеликим юношескими мускулами и посверкивая горящими синими очами.

– Ве-е-ера, иди ко мне, – томно протянул он, как герой-любовник мексиканских сериалов.

Вера подавилась смехом, сдерживая его изо всех сил, чтобы не смутить мальчишку. Вот разразится она сейчас хохотом, а у того психологическая травма на всю жизнь останется, так что удерживаем на лице самое серьезное выражение. Как с таким договорные отношения осуществлять, скажите на милость? Ну ни единой искорки жара он в ней не вызывает, так только – симпатию, как к нормальному мальчишке. Да, он красивый мальчик, но все-таки именно мальчик, а Вере-то уже под сорок, и никаким омолаживанием тела этого факта не изменишь. Потому и нравятся ей взрослые, сумрачные мужики, спокойно сворачивающие ловчие сети в пространственный карман, сносящие головы не игрушечным кронтам, корпящие над формулой универсального растворителя и статистическим отчетом по вверенному им сектору Вселенной.

Вера замерла, честно признавшись самой себе: ей слишком сильно нравится Квазик, причем – настолько страстно нравится, что это одна из главных причин, почему отношения с кем-либо другим невозможны в принципе. А жить с этим пареньком, растить его ребенка и безнадежно засматриваться на его дядю – это и вовсе невыносимый вариант существования.

Недовольный медлительностью ильмиры, Тан решил усилить натиск и бросился к Вере, обхватывая ее сильными руками, стягивая с нее халат и покрывая поцелуями плечи. Миг – и одежда Веры исчезла, как и не была, а широкие мужские ладони скользнули по спине.

– Пусти! – дернулась Вера, но красивый мальчик держал крепко.

«Я напрасно не подумала о том, что возбужденные сильные подростки могут быть не только забавны, но и весьма опасны», – начала паниковать вырывающаяся из рук Тана Вера. Она вообразила себе новый халат – он снова исчез без следа. Вообразила – исчез. Вообразила – исчез.

– Перестань, – проворчал настойчивый ильмир.

– А, чтоб тебя, – пропыхтела Вера, сотворила под потолком ведро с холодной водой и опрокинула его на голову ильмира.

Тан ругался и отряхивался, а Вера рванула за дверь и понеслась в комнату Квазика. Ворвавшись вихрем и захлопнув за собой дверь, она запрыгнула на кровать и забилась под одеяло, схоронившись за широкой спиной демона-хранителя.

– Что происходит? – сонно проворчал Квазик, отрывая рогатую голову от подушки и прислушиваясь к топоту ног в коридоре.

Топот смолк у его двери и голос Тана произнес:

– Дядя, отдай ильмиру.

Квазик тряхнул головой, сонливость ушла из его глаз, а лицо мучительно исказилось, как от внезапной боли. Он вопросительно посмотрел на Веру, а та в ответ состроила страшную гримасу и прошипела:

– Никаких «отдаваний»! Я с тобой спать буду!

– Почему? Твой ильмир – Тан. Чего сбежала? – хмуро спросил Квазик, старательно отводя глаза от ее наспех подвязанного халата.

– От того, что он дурак! – зло высказалась Вера.

– По твоему мнению и я дурак, так в чем между нами разница? – пожал широкими полосатыми плечами Квазик.

– Разница в том, что ты – взрослый дурак, – проворчала Вера, подтягивая к себе край подушки Квазика.

Глава рода хранителей тяжело вздохнул и сказал громко:

– Тан, возвращайся в паркол. Мне не нужны очередные жалобы в Элеор, теперь уже – от вашего ректора. Три свободных цикла у тебя начинаются с завтрашнего утра, вот и приходи завтра. – Он помолчал немного и пригрозил: – Тан, трансгрессирую принудительно!

За дверью раздался тихий хлопок – здание освободилось от присутствия настойчивых ильмиров.

– К тебе в дом кто угодно заявиться может? – недовольно спросила Вера. – А лингва утверждает, что попасть сюда можно лишь по твоему личному приглашению.

– Членам рода и посланникам Элеора личные приглашения не нужны, но я могу установить персональный запрет на перемещения Тана.

– Не надо, я лучше у тебя посплю. – Повернувшись спиной к мужчине своих мечтаний, Вера натянуло повыше одеяло. В постели Квазика и подушка и одеяло были почему-то максимально комфортными.

За ее спиной раздался тяжкий стон.

– Вера, тебе никогда не приходило в голову, что я тоже мужчина? – горько спросил «взрослый дурак». – Или моя жуткая внешность заставляет тебя уверенно относить меня к существам среднего пола?

Сердце Веры на миг сладко замерло, а потом забилось с удвоенной силой. Он правда это сказал?! Или у нее звуковые галлюцинации? Путаясь в одеяле и тем стаскивая его с шикарного тела хранителя, Вера развернулась к нему лицом, судорожно думая, что сказать и сделать.

Пробовать объяснить на словах, что ни о каком среднем поле и речи нет, что она очень даже замечает, что пол у него далеко не средний? Или махнуть рукой на попытки объясниться устно, а сразу наброситься с поцелуями, дабы объясниться письменно, расписавшись в своей страсти губами по телу?

Определиться Вера не успела: перед кроватью засветился золотистый огонек, произнесший визгливым голосом:

– Амирелоноделисталиэль, глава рода Атарантидесонисов, вы вызываетесь к ректору паркола на разбор дела о нарушении режима, распорядка и правил обучения в парколе членом вашего рода Таном Атарантидесонисом, самовольно отлучившимся в неуставное время с территории паркола.

С видимым облегчением вылетев из постели, Квазик облачился в уже знакомую странную хламиду черного цвета с множеством ярких полосок на рукавах, предназначенную для официальных встреч, и исчез из спальни.

– Тьфу на тебя, Тан, – раздраженно хлопнула по подушке Вера, – эту ночь ты все-таки умудрился испоганить! Вот только явись завтра – я скажу тебе пару ласковых! Неужели нельзя было незаметно в свои комнаты проскользнуть? Почему обязательно попасться надо было?! И почему именно сейчас?!!!