Приключения октябрёнка Васи Сомова в прошлом

Глава восьмая

Головы орла не теряют надежды, а Вася надувает городовых.

В темноте ящика орлиные головы замотались на тонких шеях.

— Мальчишку в холодную повели. Ему там, наверно, страшно. Он там, наверно, плачет. А мы здесь, — сказала сипло левая.

— Так-то оно так, да не совсем, — прохрипела правая. — А может, он и не плачет. Или плачет, да не пустыми слезами.

— Помолчи, — сердито сказала левая. — Вечно ты во всём сомневаешься! Надо выбираться из этого ящика. Надо — к мальчишке…

— Так-то оно так… — начала было правая, но левая клюнула её, и они замолчали.

Монета подкатилась тихонько к углу ящика, и головы увидели щель. Щель была узкой.

— Надо пролезть, — сипнула левая.

— Так-то оно так… — начала было правая, но левая снова клюнула её.

Они поставили монету на ребро, сунули её в щель и свалились на пол.

Пристав услышал, как что-то брякнуло, заглянул под стол, но ничего там не увидел. Монета уже откатилась к двери.

Тем временем Вася сидел на голых дощатых нарах.

Что же дальше будет? Может, Минька догадается, что его посадили в холодную, и как-нибудь выручит? А если не догадается? Или не сможет выручить? Так и придётся сидеть в этой холодной?

Жутко Васе стало. Он съёжился совсем в комочек и заплакал. Теперь уж что! Теперь плакать можно, монеты-то нет!

А монета лежала по ту сторону обитой железом двери. Головы орла слышали, как всхлипывает Вася, и сами чуть не плакали от досады. Бились головами об обитую железом дверь и зло скрипели клювами.

Звякнул засов. Дверь отворилась, вошли двое городовых.

— А это что за гусь? — спросил один городовой.

Второй взглянул на бумаги, которые держал в руках, пожал плечами.

— По списку не числится.

«Надо их перехитрить», — подумал Вася, поднял голову, сдвинул брови, посмотрел грозно на городовых да как крикнет:

— Что значит гусь? Кто тут гусь? Я — гусь? А я вот вовсе не гусь! Я — октябрёнок! Понятно? Ок-тя-брё-нок! — отчётливо повторил он.

Городовые растерянно заморгали глазами. Ведь они не знали, что такое октябрёнок. И подумали, что это, должно быть, какое-нибудь важное, сердитое начальство.

А Вася неожиданно вспомнил, как командуют войсками на парадах, и закричал:

— Смир-но! К торжественному маршу, поротно, первая рота прямо, остальные на-пра-во! Шагом марш!

И зашагал к двери.

Городовые только и успели испуганно вытянуться и отдать честь.

Вася переступил порог холодной и заметил на полу свою новенькую медную монету. Она, тоненько позванивая, нетерпеливо вертелась на месте. Вася нагнулся, словно бы ботинок зашнуровать, и тотчас монета прыгнула в его ладонь.

Когда Вася вышел на улицу, ветер разогнал серые тучи, и в голубом «окне» показалось яркое весеннее солнце.

Вася зажмурился.

— О-о! Вася! — крикнул неподалёку знакомый голос. И Вася увидел Миньку.

— Вася! — Минька улыбался. — А я всё хожу. Всё думаю, как бы ф-фараонов надуть!

— Я их надул, ф-фараонов, — улыбнулся Вася.

— Тогда пошли скорее к Генералу.

— К какому Генералу?

— Я узнал: у него, у того Генерала, — сила. Войска! Может, он пятак разломит?