Приключения Димки Петрова...

Глава 7 Вольный город Гультяй-Дол

Богом и людьми забытый маленький городок Гультяй-Доля на краю местной цивилизации был ничего себе так городок. А более точно сказать — совсем ничего. Единственное что было в нём хорошего — пиво там было. Не то чтоб отменное, нет, так себе, серединка на половинку. Но вот это-то было, вот этого было у него не отнять. Хоть что-то. В остальном же — дыра дырой.

Треугольник. Край земли. Стык края пустынных, обезлюдивших земель амазонок, самый, самый их запад, безлюдный юг Подгорного княжества, и ещё маленький кусочек какого-то баронства со странным незапоминающимся названием, которое Димон сколько ни пытался, а так и не сумел запомнить.

Может быть ещё и потому что и сами соседи зачастую путались с этим городом, довольно неуверенно заявляя свои права на него.

Впрочем, и Димону не было никакого дела до чьих-либо прав на сей городок. Не до того ему было. Димон ГУЛЯЛ!

Точнее, все вместе они всем отрядом безжалостно пропивали халявно доставшиеся деньги. В полном соответствии с лучшими традициями загула русских купцов, пропивавших батьково наследство. Или, обмывавших удачно совершённую сделку. Или ещё чего, глушащих тоску, например. Одно из… двух, трёх или более причин. Или — всё вместе, кучей. Что тоже вполне возможно. Душа ведь она такая — немереная. И что в ней запрятано, в потайных её складках — одному лишь Богу известно.

В данном случае, похоже было последнее. Димон вместе со своими парнями пропивали удачно проданную по случаю "карту с сокровищами". Причём, как он ни от кого и ни скрывал, проданную не одному покупателю. И даже не двум и не трём, а ровным счётом семи конкурентам.

Нет, конечно, поначалу Димон хотел ограничиться одним желающим узнать в каких местах он так хорошо поднялся.

Выяснив точно, что покупатель имел в виду под этим понятием — "поднялся", Димон тут же сделал ему предложение купить у него интересную карту с точной привязкой к тому самому месту, от которой тот почему-то не стал отказываться. Хотя Димон честно предупредил, что скрывать от кого-либо это место не намерен, поскольку его нагло выперли с места находки и он считает себя сильно обиженным. И если кто-либо ещё выразит желание поближе познакомиться с этим местом, он противиться не будет и выдаст тому точнейшие координаты. А заодно и полный перечень всего чего его лишили наглые захватчики.

Больше всего покупателей почему-то впечатляло именно последнее — перечень. Что, впрочем, Димона сильно не удивляло. До сих пор при одном только перечислении чего он там лишился, у него от злости сводило скулы и как-то странно менялся голос, приобретая шипящий, глухой тембр.

— Господин Димон, говорят…

Устало облокотившись на залитую каким-то вонючим спиртным барную стойку в трактире Димон пьяно повернул голову на голос.

Низкие, закопчённые потолки с нависающей над головой, идущей прямо по центру просторного полуподземного помещения массивной матицей, буквально физически давили на голову. Так что при одном только взгляде на затянутый лёгкой дымкой с кухни полутёмный трактирный зал, хотелось брезгливо поморщиться.

— Восьмой, — равнодушно оценил подошедшего к нему сзади человека Димон.

— Что, простите?

— Восьмой будешь, — повторил Димон. — Если и тебе нужна та карта, то ты будешь восьмой. Тысяча золотых.

— Не дороговато ли будет? Обычно…

— Тысяча, или проваливай, — равнодушно перебил мужика Димон. — И сразу предупреждаю, что ты уже восьмой.

— А сколько всего было?

— Плохо со слухом? Повторяю, всего восемь. С тобой, — пьяно качнул головой Димон. — То целую неделю никого не было, а последние дни прям плотину прорвало. Тысяча золотых на стол и поторопись. Как бы тебя конкуренты не обошли.

— А хочешь совет. Бесплатный, — слегка пошатнувшись, Димон схватился за барную столешницу, пьяно уставившись мужику прямо в глаза. — Скооперируйся. Не жадничай. Там всем хватит. А пять сотен оглоедов с пулемётами, что охраняют то сокровище, это пять очень серьёзных сотен.

— Что ж ты сам не скооперируешься, — с кривой ухмылкой поинтересовался человек. — Это всяко больше принесёт тебе чем эта тысяча золотом.

— Того что взял, мне уже хватит, — хрипло рассмеялся Димон. — Куда ещё. Всяк сверчок знай свой шосток. Не по Сеньке шапка, — сипло прокаркал он, давясь грустным смехом.

— Ну так как, — отвернулся он от мужика. — Покупаешь?

И поторопись, — нетерпеливо поторопил он безымянного покупателя. — У нас бабки кончаются, пить больше не на что. А кончатся бабки — придётся вертаться взад и опять чего-то искать.

Не-хо-чу. Тут луч-че, — опять пьяно развернулся он к собеседнику. — Ну?

— Единственный вопрос, — недовольно буркнул покупатель. — Насколько возможная добыча покроет возможные расходы.

— Блин, — сквозь зубы тихо выругался Димон. — Как вы меня достали. Все!

— Не знаю! — рявкнул он на покупателя. — Не знаю, как ты её продашь. Но того что я там видел, хватит и тебе и твоим внукам, — устало повторил он. — Хочешь — рискни, не хочешь — иди своей дорогой. Заодно тысячу золотых сэкономишь.

Глухой звук тяжёлого мешочка звякнул на барной стойке.

— О! — довольно оскалился Димон, вцепившись в кошелёк. — Це — дило.

Внимательно пересчитав золото в мешочке, хлопнул по столу свёрнутой в плотную трубочку толстой серой бумагой.

Здесь всё, — бросил он, глядя как покупатель торопливо срывает шнурок и вглядывается в нанесённые на ней кроки. — Поторопишься, можешь быть и первым, но лучше всё же прими совет. Скооперируйтесь. Нас оттуда выкинула банда в пятьсот рыл. С парой пулемётов и двумя батареями восьмидесяти миллиметровых миномётов. Неприятная штука я тебе доложу. Особенно в чистом поле. А мы сдуру окопами сразу после находки не озаботились, вот и пришлось убираться, пока не перебили.

— Восьмидесяти двух, — на автомате поправил его покупатель, не отрывая глаз от бумаги.

— Да хоть шестидесяти четырёх или пятидесяти восьми. Мне — по барабану, — равнодушно отозвался Димон. — Что та мина, что другая, на открытом пространстве, где укрыться негде — гарантированная смерть. А мне жить хочется.

И желательно…, - Димон с отчётливо написанным на лице предвкушением подбросил на ладони мешочек с золотом, — чтоб и на хлеб с маслицем денежки были.

Всё? Удостоверился? — равнодушно поинтересовался он у покупателя. — Тогда — адью.

Проводив взглядом вышедшего из бара покупателя, пьяно покачнувшись, развернулся обратно к стойке.

— "Неплохо. Ещё штука баксов, — чуть было в голос не расхохотался он, старательно притворяясь пьяным, заливающим спиртным постигшее его горе. — А чё, — подумал он. — Отныне буду золотые звать баксами. Оно как-то привычней будет. Или нет, может — ефимками?

— Идёт, — решил он для себя. — Надо будет только Сидора с Машкой предупредить, чтоб между собой не путаться. Надо же деньки как-то называть. А то всё золотые, да серебряные. Не здорово".

Димон был доволен. За неполную неделю, что после возвращения с Торфяного плато они безвылазно торчали в Гультяй-Доле, дожидаясь подхода долгожданного подкрепления, он уже на пустом месте заработал восемь тысяч золотых. На одних только картах сокровищ. Сказал бы кто раньше, что такие серьёзные деньги можно взять на продаже одной лишь бумаги с кроками найденных ими сокровищ — ни в жизнь бы раньше не поверил. А теперь сам торгует, и, судя по энтузиазму с которым у него покупают карту, даже зная что они не одни, количество желающих приобрести сведения о сокровищах ещё долго не кончится.

— "И это есть хорошо, — с удовольствием констатировал для себя Димон. — Лучше деньги зарабатывать так, чем золотарём, выгребая протухшие рыбьи потроха из выгребных ям".

Мысли обратно скользнули на привычные размышления. Пока что всё шло хорошо. Напрягало, правда, что до сих пор он так и не получил никакой весточки от друзей, которые по уму давно бы уже должны были его ждать с обозом фургонов с Ягодного в окрестностях города. Но, пока это было не страшно. Пока время ещё позволяло затаиться, и терпеливо ждать. Погоды ещё позволяли.

И пока время ещё было до прихода обоза, надо было подумать о другом. Как бы отвести внимание городской Старшины от его добычи этого года. Пока никаких толковых мыслей в голову не приходило.

Но основное уже было ясно.

Нельзя было привлекать внимание этих волков к своим находкам. Пока фургоны с добычей стоят скрытыми на Ягодном, у их компании нет проблем. Стоит лишь маленькому слуху просочиться наружу, ЧТО они нашли, проблемы обеспечены. Городская Старшина не преминет костьми лечь, а попытаются прихватизировать столь ценную добычу. И хорошо что все парни из отряда это прекрасно понимают и будут молчать. Иначе…

Иначе не хотелось даже думать что будет иначе…

Ну а пока они ждали здесь новый обоз с Ягодного, следовало разыгрывать из себя невинно пострадавшего от беспредела трофейщиков.

Вот Димон и гулял, якобы заливая горе от потери богатейших складов снарядов, патронов и прочего ценнейшего снаряжения. А то что он что-то оттуда всё-таки вывез — это послужит дополнительным подтверждением тому что там осталось ещё больше. Пусть и дальше у него покупают карту с кроками найденного склада в надежде перехватить склады под себя. Раз слава о них уже пошла гулять, то не стоит стоять у неё на пути. Пусть знают ВСЕ!..

Как пусть знают и то, что попытка отобрать у них найденное, кончилась для попытчиков крайне неприятным для них итогом. И что они расстреляли по той банде на реке чуть ли не весь найденный ими в руинах боезапас. Но чуть — всё же не весь. И кое-что ещё осталось. А того что осталось им хватит для того чтоб при случае отвадить от других своих находок новых соискателей халявы.

Так что о том, что это именно они потопили три лодьи речных пиратов, а после того перевешали выживших, пусть тоже знают все. Страна должна знать своих героев! Как знать и то, что неслучайно оказавшегося там на одной из лодий работорговца разорвали на части конями. Кто к нам с мечом, тот тем мечом да по мордасам и получит.

— "Лишний раз под руку соваться не будут", — довольный собственными розмыслами Димон с облегчением опрокинул в себя последнюю рюмку какого-то гадкого местного пойла.

— Б-р-р, — передёрнуло его от отвращения. — М-да, — мрачно посетовал он, грустно глядя на пустую мутного стекла рюмку. — Сидора на вас нет. Поите добрых людей всякой дрянью, аж мутит с непривычки, — уныло пожаловался он кому-то в окружающее пространство.

— Здравствуй, дорогой.

Застыв на миг, словно каменный сфинкс с широко распахнутыми изумлёнными глазами, Димон неверяще медленно обернулся назад.

— Лия? — Димон растерянно глядел на стоящую перед ним высокую, красивую амазонку.

Чёрная, плотно облегающая тело отлично выделанная тонкая кожа роскошного охотничьего костюма какой-нибудь столичной дворянки, удивительно шла к стоящей перед ним молодой женщине.

— Какими судьбами? — ахнул он, нежно привлекая к себе ласково подавшееся навстречу тело жены, и впиваясь губами в пухлые мягкие губы.

М-м-м! — мечтательно закатил он глаза. — Лийка! Ты! Какой же я идиот, — с нескрываемым восхищением в глазах Димон неверяще смотрел в глаза любимой женщины. — Ты меня нашла. Сама! Ты — чудо! А то бы я, как дурак, ещё Бог знает сколько времени скрывался бы от вас обеих, терзая себя и вас собственными глупыми предрассудками.

Пойдём, — решительно повлёк за собой жену в сторону лестницы, ведущей на второй этаж трактира. — У меня своя комната тут, там нам никто не помешает.

Ближайшие два часа меня не искать, — рявкнул он в сторону повернувшихся в его сторону голов своих парней из-за стола, где те играли в карты. — Больше минимума не проигрывать, — погрозил он кому-то кулаком, и больше не отвлекаясь ни на что, устремился с женой вверх.

Однако, Димон всех обманул. Вниз он спустился только вечером второго дня, враскоряку и едва переставляя ноги от усталости.

— Блин! Как хорошо! — без сил плюхнулся он на лавку, где мигом потеснившееся егеря освободили ему местечко. — Никогда больше не буду так надолго оставлять жену дома одну.

Жрать хочу, — куда-то в пространство, без сил проговорил он. — Мясо!

Картошки! — вдруг со всей дури засадил он кулаком по столешнице.

Кабатчик! — заорал он в полный голос. Посуда в барной стойке буфетчика тонко зазвенела. — У меня праздник. Ко мне жена приехала. Гуляем!

Вакханалию следующих нескольких суток ни он, ни его люди так потом и не смогли толком восстановить.

Тем не менее за это время Димон каким-то неизъяснимым образом исхитрился продать ещё три карты. А что продал, Димон понял лишь когда протрезвел. Решив подсчитать убытки от загула, неожиданно обнаружил при себе лишние деньги и отсутствие трёх карт. Приятная неожиданность. Пьянство пьянством, а дело страдать не должно.

— "Мастерство не пропьёшь, — довольно констатировал он, глядя на неожиданный золотой прибыток. — Каждый раз бы так просыпаться. И чтоб денежки сами собой в кошелёк складывались".

Однако, увидав выставленный ему кабатчиком счёт, резко приуныл. Что-то дороговато гулянка та ему выходила. Широкие жесты, типа: "Гуляют все! Шампанского!", определённо до добра не доводят. Одного только выпитого вина, пива…

Димон, стараясь не глядеть, отложил счёт в сторону. От увиденной суммы ему стало дурно. А ещё ведь надо было платить и за проживание, и за занятые ими комнаты.

От итоговой суммы в конце счёта у него потемнело в глазах.

— "Вот гульнул, так гульнул, — медленным дрожащим движением вытер он со лба выступивший там холодный пот. — Мог картами и не торговать. Лишняя возня. Всё до последней монеты уйдёт на оплату. И в кармане опять голяк полный.

— Блин, — мысленно схватился он за голову. — Вот баран. Проср. ть такие деньжищи!

— Теперь придётся съезжать и опять жить в чистом поле. Интересно, у нас хоть на продукты то что-то останется?"

— Парни, — сипло прокашлялся он. — Съезжаем. Мы всё пропили. Блин! — схватился в отчаянии он за голову.

Что им пришлось покинуть занятые ими комнаты в трактире, осознали сразу. Ни у кого в кармане не было ни гроша из отложенного на загул. И местный кабатчик безжалостно выкинул весь отряд на улицу, пригрозив напоследок разобраться с ними, если они не прекратят буянить и громить трактир.

Вот что значит пустой карман, — унылый Васька, с пухшей от длительного пьянства физиономией, уныло глядел на буянившего кабатчика. — Были деньги, эта тварь ласковая была, аж целоваться лез, скотина такая. А как кончились — пшли отсюда, кобели нищие.

— Кто-нибудь, что-либо понимает? Мы что, всё пропили?

Сидящий верхом на опрокинутом вверх корыте лошадиной поилки, Димон с недоумением рассматривал вывернутые наизнанку собственные карманы. В них было пусто.

— Пусто, — мрачно констатировал он и так понятную данность. — Что делать будем, парни?

— Может, примем предложение Макара?

Навалившаяся ему на плечо мягкой грудью Лия, ехидно заглядывала Димону в глаза.

— С ума сошла, — вяло попытался посопротивляться Димон. — Он же хочет нанять нас на новые поиски куда-то в середину пустынных земель. Зима на носу!..

— Туда куда-то месяц придётся тащ…. Стоп! — мгновенно протрезвел он. — Какое предложение? Какого Макара?

— Ну, этого, — лениво куснула его за ушко жена. — Который бывший десятник барона фон Извара.

— Он не Макар. Кажется, — неуверенно проговорил Димон, ошарашенно глядя на жену.

Хмель окончательно выветрился из головы. И в раскалывающейся с похмелья голове забрезжили какие-то невнятные, смутные воспоминания о каких-то долгих переговорах во время прошедшего загула.

Что там было и как, он, честно говоря, помнил с трудом. Но вот что место было чересчур уж глухое, запомнил отлично.

— Какая разница, — согласно кивнула Лия головой. — Тот ли, этот. Макар, не Макар. Главное — предложение его стоящее. И я думаю, что тебе следует на него согласиться. Сам говоришь, зима на носу. А жить на что-то надо. А денег — нет. Не возвращаться же домой с пустыми карманами.

— А ты откуда знаешь о наших разговорах?

— Ночная кукушка, — жарко дыхнула жена ему в ухо, — всё знает.

— Блин, — судорожным движением вытер выступивший на лбу пот Димон. — Сколько с Сидором зарок давали ТАК не пить. Нет, постоянно срываешься. Но теперь всё. Допиться до того, чтобы не помнить когда, с кем, что и кому говорил — это не дело. Всё, завязываю. С этого дня ни капли в рот.

— А как насчёт остального, — нахально навалилась на него тяжёлой грудью жена. — Тоже ни-ни?

— У-у-у, — схватился Димон за голову. — Люди, спасите меня. Моя жена — нимфоманка. Она меня… она меня…, - растерянно повторил он, расплываясь в счастливой улыбке. — Нет, — медленно покачал он головой. Хватит. Я так больше не могу. Надо ещё и дела делать, иначе на что жить будем.

Мягкий, воркующий смех донёсся до него с левой стороны.

— Ладно, — коротенький, сдавленный смешок помешал Лие сразу ответить. — Хорошо. Обещаю больше тебя не насиловать. Если только сам не захочешь, — снова волнующе рассмеялась она.

Но над моим предложением — подумай. Действительно, не возвращаться же нам домой без всего. А теперь у тебя даже жемчуга не осталось. Всё по полу в трактире рассыпал.

Растратчик, — ласково проворковала она, словно мотылёк нежно целуя его в ушко.

— Кто правит миром, — обречённо уставился куда-то в небо Димон. — Женщины!

Ставить повелительницу мира в известность что по полу трактира разбросано не всё, а лишь самая ничтожная часть добычи, хитрый Димон и не собирался. Кто их женщин знает, как они это воспримут. Глядишь, ещё потребует себе подарков.

И ещё. Что-то во всём вокруг происходящем было такое, что-то странное, что Димон никак не мог уловить, но что никак не давало ему покоя, как и возможности окончательно расслабиться. И то что он сейчас промолчал, лишь многозначительно понимающе улыбнувшись, было как раз следствием этих его непонятных ощущений.

И пока он в своих чувствах не разберётся, ставить кого-либо в известность, что это у него далеко не последний жемчуг, и что торчат они в этом занюханном городке не просто так, он не собирался. Даже жену.

— А мы — только бесправные исполнители их желаний, — мурлыкнул он, целую Лию в мягкие податливые губы. — Тайных и явных.

Ну что парни? — повернулся он голову в сторону весело наблюдавших за милой семейной сценой егерей. И вдруг подмигнул. — Поехали?

— Поехали! — рявкнул разом в ответ добрый десяток весёлых подпитых с хрипотцой голосов.

Большинство даже не слышало о чём идёт речь, но с огромным энтузиазмом поддержало речь вожака. Впрочем, им было всё равно. Винные пары ещё не выветрились окончательно из молодых мозгов и куда им предлагают в очередной раз сунуть голову никого из них не волновало ни в коей мере. Всё впереди должно было быть прекрасно. А иначе — никак. Ведь все ни такие молодые и сильные. И впереди у них только счастье и одна удача. А как иноче-то?

Мысли же единственного, кто мог бы сейчас "трезво" оценить только что принятое решение, сжались до состояния абсолютного нуля, полностью сосредоточившись на точке абсолютного тепла мягкой женской груди, привалившейся к его левому боку жены.

Любимая женщина для влюблённого в неё мужчины — центр вселенной. А её грудь… — м-м-м — чёрная дыра…. в которой пропадают все мысли…

Как ни бухтел кабатчик, требуя немедленно освободить занятую Димоном со своими парнями на одну ночь трактирную конюшню, а чтоб на ночь глядя не убираться в пустую степь, пришлось с ним серьёзно "поговорить". Хватило пары тумаков, чтоб тот проникся. Настолько, что даже согласился предоставить для временного проживания отряда временно пустующий трактирный сеновал, в котором весь отряд с удобством и расположились.

Правда, было несколько холодновато, осень всё ж была на дворе, но, всяко это было лучше чем ночевать на улице или вообще, в степи, подложив кулак под голову.

То ли он побоялся совсем выкинуть отряд Димона с подворья, то ли решил не доводить дело до крупного скандала, справедливо понадеявшись на будущие прибыли, в случае если группа Димона когда-либо ещё раз окажется в городе, суть не в том. Главное, у них хоть и временно, но была какая-никакая а крыша над головой.

Мысль, озвученная Васькой что кабатчик предоставил им временное жильё в благодарность за все полученные благодаря им сверхдоходы, никем, кроме него самого всерьёз даже не рассматривалась. В совесть ядовитого трактирного племени никто не верил совершенно.

Скорей всего, как в конце концов все парни пришли к единому мнению, добрый десяток до зубов вооружённых, злых после похмелья левобережных егерей, уже получивших во всём городе дурную славу непревзойдённых драчунов, резко ограничивал энтузиазм кабатчика по выселению.

Тем более что и сам Димон клятвенно пообещал освободить занятую ими трактирную конюшню в самое же ближайшее время. Как только, так сразу.

Оставаться в городе без гроша в кармане им не было ни малейшего смысла, что и было доведено до сознания трактирщика. Тем более что в округе было спокойно и никаких шальных банд не наблюдалось. А вот в городе, что Димон, что остальные егеря уже начали отмечать какую-то нехорошую возню вокруг. Видно усилия Димона по привлечению внимания к их компании не пропали даром.

Что работорговцы, до которых наконец-то дошло о произошедшем недавно на реке, что трофейщики, недовольные слишком активной деятельностью Димона по привлечению лишнего внимания к местам чужой добычи, видимо успели сорганизоваться, и наконец-то решили поставить на место не по чину обнаглевшего поисковика. И судя по той тайной возне, что подспудно началась в городе, и которую тут же вычислили егеря, многие в городе уже собирались серьёзно взять отряд Димона, как говорится "за вымя".

Да и сталкиваться с ними в городе, где силы явно были бы не на их стороне, Димон большим желанием не горел. Надо было выманить их за город и там, в привычной для них среде, поиграть в прятки. Тем более, что и сами парни горели большим желанием поплотнее пообщаться и с работорговцами, и с трофейщиками, заранее заготовив в окрестностях города парочку крайне неприятных сюрпризов, что для тех, что для других.

Но все планы тщательно подготовленной мести испортила Лийка.

— Вставай дорогой, я договорилась.

Тихий, ласковый голос жены, разбудил сладко посапывавшего Димона. В упорно слипающиеся глаза еле просачивался предутренний сумрак, особенно густой в глухой, без окон тёмной конюшне. Так что о том что на улице рассвет, можно было лишь догадываться. Да ещё может по внутренним ощущением, привыкшего рано вставать тела, ясно было, что рассвет близок. Впрочем, какой ещё ранний рассвет осенью.

И всё равно, в такую рань вставать категорически не хотелось. Темно ещё…

Потом, куда спешить то? Вестей с Ягодного до сих пор так и не пришло, иначе бы его не ласковым шёпотом разбудила любимая жена, а безжалостно растормошил дежурный егерь, у которого на сей счёт были чёткие и однозначные инструкции.

— И о чём? — широко, душераздирающе зевнул Димон.

Сладко потянувшись, он уже более заинтересованно осмотрел на почему-то уже одетую жену.

— Интересно, — снова зевнул он. — Когда это ты уже одеться успела? Ещё и не рассвело, а ты уже на ногах. Спят же все. Чего вскочила так рано?

— Я обо всём договорилась, — снова затормошила его Лия. — Вставай, нас ждут.

— Кто? — удивлённо уставился на неё Димон. — Так рано? — изумился ещё больше он.

Поведение жены совершенно выпадало из привычного образа. Чтобы та когда-нибудь сама его разбудила, даже если его кто-то на улице и ждал, такого раньше не бывало никогда. Кто-то явно где-то сдох. Или на Лийку так нехорошо повлияло возвращение на родной правый берег, или — это была не Лийка.

Впрочем, странностей в её поведении к этому утру накопилось уже столько, что следовало попридержать так и рвущиеся с языка вопросы, иначе у той могли бы возникнуть свои уже подозрения. А вот этого Димону совершенно не надо было. Пока что всё шло своим чередом, так как надо.

— Кому не спится в ночь глухую, — поднял глаза он к тёмному потолку, стараясь чтобы свет от стоящего внизу сеновала яркого бензинового фонаря не слепил глаза.

Никакой техники безопасности, — недовольно проворчал он, сердито покосившись вниз. — Нельзя было что ли до утра подождать?

— Дорогой, уже утро, — мурлыкнула ему на ушко жена. — Вставай, тебя ждут.

— Кто? — упрямо переспросил Димон. — Опять этот Макар?

Ему даже стало интересно, как в таком раскладе поступит эта женщина, которая до сих пор похоже так и не поняла, что все её игры с изображением из себя его жены давно уже им раскушены, и Димон лишь притворялся, что принимает её за свою жену Лию.

Ну на самом же деле, надо быть полным идиотом, чтоб проведя пару дней в постели с женщиной, не понять, что она совсем не та за кого себя выдаёт.

Однако, похоже, та действительно искренне этого не понимала, с завидным упорством изображая из себя одну из его жён.

— Не Макар, а барон Мак Грайвер собственной персоной, — слегка рассердившись, поправила его жена. — Со вчерашнего вечера ждёт твоего ответа на своё предложение.

Я думаю, надо соглашаться, — деловито уточнила Лия, начиная лихорадочно возиться в постели, что-то нервно ища.

— Что-то потеряла? — с любопытством уставился на неё Димон.

— Да, висюлька одна куда-то пропала, — рассеянно пояснила Лия, не прекращая возни.

— Случайно не эта? — Димон с флегматичным видом поднял на пальчике кожаный шнурок с висящим на нём каким-то металлическим медальоном с изображением странного угловатого символа.

— Слава Богу, — с огромным облегчением выдохнула из себя Лия, судорожно хватая медальон. — Я уж думала, потеряла.

Расстегнув ворот, Лия лихорадочно повесила его на шею, торопливо пряча его за ворот рубашки.

— А нафига тебе знак десятника? — Димон демонстративно равнодушно зевнул, старательно изображая собственное равнодушие.

Ему вдруг стало интересно что ему ещё такого соврёт эта женщина, которую он теперь даже не знал как мысленно и называть. Были у него уже кое-какие мысли по этому поводу, но… требующие проверки. Пока что полной уверенности не было.

Замершая в растерянности фигура жены в этот момент настолько комично выглядела, что Димон едва не расхохотался во весь голос, чуть было не испортив всю свои игру.

— Память о прошлом, — мгновенно вывернулась жена. — Тут встретила старых знакомых и разжилась у них старый знаком. Купила на память, чтоб было что вспоминать.

Больший бред трудно было представить, но Димон с умным видом тут же многозначительно покивал головой, изображая полное доверие сказанному. Ну не говорить же ей, что его жёны давно уже детально его проинструктировали, что в продаже отличительных воинских знаков амазонок не бывает. Что сами амазонки тщательнейшим образом отслеживают появление в продаже пропавших с тела убитых воинов их воинских знаков, а потом безжалостно расправляются с торговцами, посмевшими торговать вещами убитых.

И если ещё гибель своих подруг могли простить, то использование какой-либо воинской атрибутики с тел погибших для продажи кому-либо на сторону, преследовалось всеми доступными способами. И что Лия, что Лэя, всячески его отговаривали когда-либо брать в руки что-либо подобное. А на его вопрос: "Почему бы им самим для себя не приобрести подобное?", всячески отговаривали, предостерегая от подобной глупости, говоря, что не положено. И за подобное — серьёзно наказывают. Потерял — всё. Жди теперь когда дадут новый. А чтоб самому купить, или обменять, или ещё каким иным способом достать — этого не допускалось ни под каким видом.

Всё, сомнений больше не было. Перед ним была третья сестра его жён. Вот как бы ещё и имя её вспомнить, что, никак не хотело всплывать из глубин памяти, вообще было б хорошо.

— Ну, так что же этому Макарке надо от бедного меня? — чтобы ещё немного позлить жену, ехидно поинтересовался Димон.

Раз жена не понимает, или делает вид что не понимает, что ему нет никакого дела до какого-то там Макара или не Макара, а барона Мак Какого-то — Макогона короче, то надо было выяснить, чем же так заинтересовал её тот барон, что жена столь настойчиво его ему подсовывает.

— О, Боже, — в демонстративном отчаянии "Лия" подняла вверх глаза. — Ладно, — безнадёжно махнула она на него рукой, как в разговоре с малышом, — называй как хочешь, но только поговори с ним.

Поговори ещё раз, когда трезвый. Может быть его предложение в этот раз тебя всё же заинтересует.

Димон задумался. Разговаривать с тем бароном не было ни малейшего желания. Это только непривычная к пьяному мужику женщина могла подумать что он во время и первой, и всех последующих встреч был пьян. Только никогда не бравшая в рот спиртного женщина могла не понять простейшей хитрости.

Прополоскать рот водкой, побрызгать на рубашку и воротник, чтоб от тебя буквально разило дешёвым спиртным — это не значит напиться. Но зато подобный вид очень помогает в подобных переговорах, когда от пьяного не ждут адекватного поведения и зачастую переговорщики сами проговариваются, выбалтывая истинные мысли и намерения.

Да и не понравился Димону тот барон, даже чисто как человек. Мерзкая холодная скотина, к тому же масляно заглядывавшаяся на его жену.

Слава Богу, хватило сил сдержаться и не набить там же на месте этому наглому дворянчику рожу за подобные похабные взгляды, иначе бы он сейчас не узнал, что тому от него действительно что-то очень надо.

Но надо было узнать, что выяснила о бароне уже "Лия", чтоб разобраться насколько та сама замешана во всех творящихся вокруг них делах. И что той на самом деле от него было надо?

— Как ты не понимаешь, — рассердилась "Лия". — Барон предлагает поднять со дна озера настоящие тягачи. Свежие, ещё этой весны призыва. Поднять ещё до зимы, пока за зиму чего-нибудь внутри них не испортилось.

— Семь штук. Два нам, пять ему. Треть, плата за наше оборудование и работу, — по-моему справедливо.

— А по-моему нет, — флегматично возразил Димон. — Давай считать, — Димон широко зевнул, лукаво глядя на замершую в изумлении жену.

Та, похоже искренне не понимала, как такое могло быть. Им предлагали за плёвую работёнку целую треть — немыслимую для подобной работы плату. По самым низким скупочным ценам, даже здесь, в Гультяй-Доле, это составило бы минимум несколько сот тыщ. Золотом! А если продать где-нибудь на западном побережье — можно было бы ещё свободно взять дополнительную пару сотен. А Димон отказывался?

В её хорошенькой головке подобное, видимо совершенно не укладывалось. Про то же, что подобная непонятная щедрость элементарно подозрительна, ей, видимо, в голову не пришло.

— Давай, посчитаем, — улыбнулся Димон, видя изумление жены. — Здесь, в Гультяй-Доле трактор в рабочем состоянии потянет минимум на двести, двести пятьдесят тысяч. В нерабочем, разобранном — сороковник, не более. На западном побережье — триста за рабочий, полтинник — за нерабочий.

Ну, мы естественно ничего никуда не повезём, потому как не на чем. Поэтому, продавать будем здесь.

То, что "Лия" в этот момент машинально дёрнулась, пытаясь что-то сказать, и тут же задавила в себе это желание, он сделал вид что не заметил. Вообще, искренность и непосредственное поведение этой женщины последнее время его искренне забавляли, доставляя несказанное удовольствие в наблюдении за ней.

— Значит — наша выручка — восемьдесят штук, потому как ни починить, ни наладить трактора до рабочего состояния мы без ремонтной базы не сможем. Потому и продавать будем по дешёвке.

А вот барон — явно в этих местах не новичок. Поэтому за свою долю он возьмёт по полной. Минимально — пять на триста — полтора миллиона.

Вот и считай. Какова наша доля? Пять процентов? Ну и нафига нам надо из-за такой ерунды мараться? Да ещё в холодную воду по осени лезть?

А лезть то придётся нам, потому как никто кроме нас не умеет обращаться с нашим оборудованием.

Если уж делить, то поровну. Нам — шесть, ему — один.

Видя как глаза "жены" изумлённо расширились, с коротеньким смешком пояснил:

— Мы шесть продаём здесь. Получаем двести сорок. Он один продаёт там — получает триста. Ему навар — шестьдесят тыщ. По-моему, вот это будет реально справедливо. Ему ещё за доставку надо доплатить.

— Издеваешься, — сердито запыхтела "Лия". — Если ты не можешь хорошо продать, то это твоя и только твоя проблема. А никак не твоего компаньона.

Димон едва сдержался, чтобы с удовлетворением не кивнуть головой. Девочка всё же проболталась, в пылу ссоры незаметно для себя разделив себя и его на две разные стороны. Ни одна из его жён такого бы не допустила. Для тех было принципиально важно везде и всегда отмечать — мы, нам, для нас. И для них. Мы — это мы все. Они — все остальные.

Эта же, похоже ни о чём подобном даже не догадывалась, непроизвольно проболтавшись что думает.

— Ты на чьей стороне? — мгновенно возмутился Димон. — Какие компаньоны? Да мало ли кто как считает. Главное, как я считаю. А я считаю, что два трактора из семи — нам мало.

— Нам надо всё, — широко зевнул он.

Готовый было возмущённый вопль так и застрял в горле растерявшейся "Лии".

— Вот, — с довольным видом наставил на неё палец Димон. — Нечего сказать, значит я прав.

— Ладно, — улыбнулась "Лия", мгновенно подобравшись. — Давай серьёзнее. Треть — в этих местах даже очень хорошая доля для привлечённой группы. И большая часть всегда достаётся тому, кто нашёл место. Место и товар. Поверь — это крайне сложно найти такое место, которое мало того что ещё не разграблено, но к тому же проявилось лишь этой весной, или, в крайнем случае предыдущей. А тягач, трактора — это вообще очень ценная добыча. И никто в здравом уме больше постороннему предлагать просто не будет.

— Будет, — флегматично бросил Димон. — Этот — будет.

Тот, кому надо что-то достать из-под воды пойдёт на моё предложение. Ни у кого на сто вёрст вокруг нет подходящего оборудования. Кроме нас. Мы — единственные кто может что-либо подобное сделать. Так что выбор у твоего барона один. Или соглашаться на наше предложение, или идти нафиг и остаться ни с чем. Пусть решает. Или один — или ничего.

Так можешь ему и передать, — зевнул Димон, снова заваливаясь обратно в постель.

Закинув руки за голову, Димон лежал поверх одеяла и с глубокомысленным видом смотрел в потолок. На тихо пристроившуюся рядом, под бочок "жену", он демонстративно как бы "не обращал внимание".

— Правда, говорят, — с усмешкой начал он, минуту погодя, — у князей Подгорных есть какое-то водолазное оборудование, с которым они активно работают. Но, думаю, это только говорят. Хотя, слухи ходят разные.

Пусть твой барон попробует подвалить к старому князю со своим предложением. Тут до княжества недалеко. Глядишь, ещё этой осенью достанет свои трактора.

Или тягачи? — повернул он голову к лежащей рядом "жене".

— Одно и то ж, — не глядя на него, буркнула "жена".

— "Ишь ты, — мысленно усмехнулся Димон. — Хоть бы догадалась, что мои девочки из Долины о подобной разнице не имеют ни малейшего представления. Уж я-то знаю, проверял не раз. А вот откуда ты таких знаний понабралась, знать бы было крайне интересно".

— А если я организую доставку нашей доли на западное побережье?

Подняв голову с подушки и подперев подбородок рукой, "Лия" требовательно смотрела Димону прямо в глаза. В темноте, подсвеченные приглушенным снизу светом бензиновой лампы, очаровательные глаза её загадочно блестели.

— А у тебя, оказывается, есть здесь связи? — довольно равнодушно поинтересовался Димон.

Тихо рассмеявшись, "жена" шутливо ткнула его кулачком в бок.

— Не пытайся меня подловить. Здесь в городе полно наших девчонок из амазонок. И уж найти пару, тройку старых приятельниц, ещё по старой курсантской школы, выгнанных, кстати, из-за вас с твоим Сидором, со службы, я смогу.

Поверь, девочки не откажутся помочь. А заодно и монетку медную на жизнь с моей помощью заработать.

Димочка, раз мы взялись за такое дело, как поиск сокровищ, надо нарабатывать связи. И на кого ещё опереться, как не на своих старых школьных подруг.

Покосившись на неё, Димон флегматично хмыкнул.

— Ну а что ещё они могут? — вяло полюбопытствовал он.

— Ну, — задумалась "Лия". — Думаю, если знать, что тебе конкретно надо, то спросить можно.

— Спросить, говоришь, — задумчиво пробормотал Димон. — Хорошо. Спрашиваю. Как ты собираешься доставить сюда в город те два мифических трактора. Они ж тяжёлые, заразы. Минимум тонн по десять.

— Это сколько? — придвинулась к нему поближе жена. Десять тонн — это сколько? — повторила она вопрос повернувшемуся к ней Димону.

— А…, - кивнул своим мыслям Димон.

Эта женщина, не знала даже сколько будет одна тонна и что это такое. А скрыть своё незнание даже не догадалась. Это уже становилось неинтересным.

— Тонна — это шестьдесят два с половиной пуда. А десять тонн — соответственно шестьсот двадцать пять пудов.

— Всего то, — скептически хмыкнула "жена", откидываясь назад.

Невероятно изумлённый Димон даже привстал от удивления.

— Всего-то? — удивлённо переспросил он. — Милая, объясни мне пожалуйста, неучу. На чём ты собралась вывозить такую тяжесть. Здесь тракторов нет.

— На волокушах, — флегматично бросила "жена", ехидно улыбнувшись. — Одна большая транспортная волокуша, плюс шестёрка лонгарцев. И я тебе, как ты любишь выражаться, чёрта лысого уволоку.

— А лонгарцы это?

— Лонгарцы на нашем языке это тяжеловозы элитной лонгарской породы, выведенной лет сто назад на основе земной Владимирской, — поучающее легонько щёлкнула его по носу "жена". — Шестёрка таких милых лошадушек легко тянет волокушу с трактором. Ты их не видел, — снова ловко щёлкнула она Димона по кончику носа. — Их никому не продают, так что твой дружок Сидор купить их ни у кого не мог. Не продают, — по слогам, со скрытой гордостью повторила она.

— А как иначе ты думал мы здесь обходимся? — с усмешкой поинтересовалась она. — Твоими тягачами, что ли? Теми самыми тракторами?

"Лия" громко весело рассмеялась.

— Глупенький, — ещё раз ласково щёлкнула она пальчиком Димону по кончику носа. — Мы не можем ими пользоваться, потому что горючего для них нет. Точнее, оно есть, но настолько дорого, что намного дешевле доставить до реки добычу волокушами с помощью лошадей, а там уж на лодьях, куда только твоей душеньке будет угодно. Хоть на западное побережье в торговые города, хоть ещё куда. Хоть на другой континент, где их можно продать уже не за триста тысяч золотом, а за все пятьсот, как диковинку.

Береговые племена там охотно покупают. Особенно те, что предлагает поднять со дна озера барон Мак Гравер. Кажется, "Сталинец", как он их называл.

А эти машины особо там ценятся, потому как работают на любом топливе, лишь бы горело. Крайне непритязательная техника. Очень, очень её там ценят.

— Вот как? — бросил на неё короткий задумчиво-оценивающий взгляд Димон.

Что-то дамочка слишком разоткровенничалась, явно не понимая, что его жена, настоящая жена, подобных сведений не могла иметь по определению. Потому что до того никак не была связана ни с чем подобным. И подобную информацию ей получить было просто неоткуда. И не от кого.

Мечтательный взгляд, которым та смотрела в потолок, яснее ясного подтверждал его догадку.

— "Страна непуганых идиотов, — мрачно констатировал для себя Димон. — Надо же быть такой… такой… — наивной, — наконец-то с трудом нашёл он искомое определение".

— Вернёмся к нашим баранам, — толкнул он её локтем в бок, возвращая на землю. — Сколько можно достать волокуш и лошадей по твоим связям? И когда?

— Да сколько угодно, — удивлённо посмотрела на него "Лия". — Тут все этим промышляют. Удивительно что ты этого не знал. Ведь на чём-то же вывозят отсюда и трактора, и танки. Правда, последние в разобранном виде, на металлолом, но это не проблема. Надо тебе целиком — пожалуйста. Хочешь трактор — будет тебе волокуша для трактора. Хочешь танк — будет тебе волокуша для танка. Впрягай лишнюю пару тяжеловозов и тащи куда хош.

Правда, уже танк, всё же надо будет перед тем хоть немного разобрать. А для этого надо походную кузню иметь. Да и то не всякую.

Вот у трофейщиков такие есть.

Только тебе ведь не дадут, — покосилась она на него.

— Это ещё почему же? — удивлённо повернулся к ней Димон.

До этого он мечтательно пялился в потолок, уже мысленно прикидывая как он воспользуется этими свалившимися ему буквально на голову знаниями, и нате вам…

— Не надо было тебе ссориться с ними и сталкивать поисковиков между собой, — недовольно проворчала "Лия". — Зачем ты торговал картой? Чтобы денег заработать? Или своё я потешить?

А если заработал, то зачем всё пропил и прогулял. Значит — не нужны были деньги. А раз не нужны были деньги, значит и твоя цель — стравить разные группы трофейщиков и других поисковиков между собой. Как только они все это поймут — за тобой тут же начнётся охота. Всех. Всех за тобой одним. И теперь просто так, как в последний раз, тебя с места находки уже не выпустят.

Чтоб лишнего языком не болтал, — сердито попеняла ему "жена".

Поэтому надо принимать предложение барона, пока не поздно, и тихо исчезать из города, пока трофейщики не разобрались окончательно, и не прихватили тебя здесь, в городе, где у них по-всякому больше возможностей прижать тебя, чем у тебя возможностей сбежать от них.

Поэтому я и не спала полночи, в отличие от некоторых, — сердито пихнула она кулачком в бок Димона. — Искала некоторым глупым мужикам, которые кроме как о любви ни о чём не думают, — сердитая "Лия" ещё раз больно ткнула кулачком Димону в бок, — возможность не просто заработать, а хорошо заработать.

А то некоторые пропили всё что заработали, а теперь не знают на что и хлеба своему отряду купить.

Ночуют с молодой женой по сеновалам, на какой-то колючей рядужке, вместо того, чтобы спать спокойно на чистых простынях в тёплой комнате.

А жена, между прочим, тоже есть хочет. И желательно не подгоревшую кашу, как тут некоторые недавно почему-то хвастались подобными кулинарными достижениями, а нормальную пищу. Так что вставай, лежебока, и пошли принимать предложение барона, — ещё раз ткнула она кулачком Димону в бок.

Не отвечая, Димон подгрёб под себя возмущённо пискнувшую женщину.

— Отвечаю, некоторым, — прижавшись к её ушку, Димон незаметно достал из потайного кармана большую жемчужину и медленно покрутил её перед удивлённо распахнувшимися глазами "жены". — А у нас с собой было, — тихо рассмеялся он прямо ей над ухом.

Как думаешь, хватит нам её, чтобы закупить на отряд продукты, да ещё и нанять пару, тройку волокуш с твоими лонгарцами? И повторяю вопрос. Сколько ты вообще можешь их достать?

— Так-так-так, — неожиданно раздалось из объятий. — Что ещё такого же интересного муж мой держит за пазухой?

— Один вопрос, — нежно дыхнул в ушко Димон, — на который ты так и не ответила.

Сколько волокуш с лошадьми ты всё-таки можешь тут достать? Не привлекая к нам лишнего внимания.

— Сколько надо, столько будет, — жарко дыхнула ему в ответ "Лия". — О, мой повелитель, — тихо рассмеялась она, теснее прижимаясь.

— Вот такой ответ мне уже нравится, — теперь уже и Димон тихо рассмеялся в ответ.

— А почему муж мой не интересуется переправой? — дохнули ему в ухо.

— А потому что муж твой и сам может с ней чудненько управиться. И помощи ему в том не требуется. Что уже на практике всем и доказано.

Думаю, те кто попытаются нам опять помешать, десять раз до того подумают, чем это для них может кончиться. Зря что ли я столько времени распинался по кабакам города, предупреждая всех не мешать мне. Умный поймёт. А нет. Ещё одна подобная демонстрация не повредит. Потому как в этот раз, мы подготовимся значительно лучше.

Есть, знаешь ли, кое-какие наработки в этой области, — мягко, пальчиком мазнул он по кончику носа прижавшейся к нему женщины.

Внимательно оценивающий взгляд на себя, он сделал вид что не заметил.

— Чтоб к вечеру я точно знал, сколько и каких твоих волокуш мы можем в ближайшее время получить, — тихо проговорил он ей на ушко. — И чтоб без всяких там много, до фига и прочего. Размер, грузоподъёмность, количество, цена вопроса. Предварительно, надо десятка два. Будет больше — ещё лучше.

Ясно, крошка?

Ясно, — удовлетворённо констатировал он, заработав ещё один оценивающе внимательный взгляд.

Тебе кто-нибудь из парней нужен? — поинтересовался он. — Так, на всякий случай. — Ну, там. На стрёме постоять, угрозы поизображать, девок твоих, амазонок потискать? Соскучившихся без мужской ласки.

Гневный взгляд амазонки добавил ещё пару плюсиков в копилку странностей этой женщины.

— Ну, нет, так нет, — согласился он с сердито засопевшей женой.

Другой вопрос. Твой барон угомонится, когда ты ему откажешь? Или его надо будет угомонить?

— Это не мой барон, — сердито стала вырываться из его тесных объятий амазонка. — И прекрати называть его моим. Он такой же мой, как и твой.

— Хорошо-хорошо-хорошо, — постарался успокоить разбушевавшуюся женщину Димон. — Как скажешь. Ну так что? Ты не ответила на вопрос. Угомонить барона?

— Только если русского языка не поймёт, — сердито зашипела жена. — А так — это не принято. Ты вообще, ведёшь себя как дикарь. Недели не прошло как ты появился в городе и уже поссорился со всеми значимыми людьми. Трофейщики на тебя косо посматривают, недовольные что ты торгуешь картами, которые принесут им проблемы. Работорговцы только и ждут подтверждения твоим же словам о казни какого-то их человека, чтобы вцепиться тебе в глотку.

Ты совсем сдурел, что треплешь языком, не думая?

— Кисик, — Димон нежно привлёк к себе амазонку. — На трофейщиков мне плевать. Утрутся. А этих тварей, работорговцев, я везде где только смогу, давить буду. До кровавой юшки, — нежно шепнул он ей на ушко. — И пусть они это знают.

Честно тебе скажу. Будь здесь и сейчас весь мой отряд, что нынче где-то пропадает на Левобережье, в городе ни одного бы живого работорговца не осталось, до того я их ненавижу.

И поверь мне на слово, дорогая. Лёгкой смертью они бы не померли.

— Тебя убьют.

— Также как и тебя, — согласно кивнул головой Димон. — Нас всех убьют. Когда-нибудь, — со злой усмешкой констатировал он.

Только разница между моей смертью и смертью всех остальных будет в том, что я при жизни уничтожил хотя бы одного работорговца. А ты — нет, — щёлкнул он пальчиком по носу подруги. — И это не есть хорошо.

Землю надо чистить, радость моя, нравится тебе эта работа или нет. И если ты можешь сделать хоть что-то, хоть какую малость, делай! И даже если ты погибнешь, после тебя найдётся другой, кто пойдёт по твоим стопам и сделает тоже самое. Так наша земля и будет чистой. И ходить по ней будет легко и приятно.

Видишь ли "Лия", — с кривой улыбкой усмехнулся он. — У меня ведь есть дети, если ты о том ещё не забыла. И я хочу чтобы они жили на чистой земле, без рабов, работорговцев и работорговли. И чтобы это было так, я приложу к тому все свои силы и возможности.

И поверь мне, дорогая. Возможности у меня есть. И силушкой я не обделён.

Так сколько ты можешь нанять волокуш, дорогая?

Крупная, прекрасно окатанная гладкая речная жемчужина, словно по мановению волшебной палочки появившаяся у него в пальцах, завораживающе закрутилась, притягивая вспыхнувший взгляд амазонки.

— Жди, — нежно чмокнула она его в щёку. — К вечеру будешь знать, солнце моё, луковое.

И быстро подхватившись с места, "Лия" исчезла вместе с захваченным ею с собой бензиновым фонарём. Теперь сгустившийся по углам конюшни мрак тускло освещал лишь малый походный фонарь, косо висевший на столбе возле боковой калитки.

— Проследить? — тихий шёпот Васьки над ухом, заставил Димона невольно вздрогнуть.

— "Слишком сильно задумался, — недовольно подумал он. — Надо быть внимательней".

— И чтоб ни одна зараза вас не заметила, — сердито отозвался он. — А не так как в прошлый раз, потеряли прямо с порога. И к вечеру полную мне выкладку. Где, когда и с кем встречалась.

Даже если б Димон точно не знал что именно в этом жалком огрызке, ничуть не похожем на настоящий левобережный лес, маленьком степном колке, сейчас находится большой бурый медведь, он бы никогда его не увидел. Настолько Тихон умело скрывался среди буквально трёх берёз.

Впрочем, он его и так не увидел, пока тот сам не показался, доставив Димону массу неприятных минут и большое разочарование. Он сам о себе и собственной наблюдательности был гораздо лучшего мнения, до того. Ан, поди ж ты. Медведь его обскакал.

Ну и, берёз там, кстати, тоже было не три и не четыре, да и совсем не берёз, а натуральных дубов с липами. Но оттого легче Димону не было. Лес, на его взгляд был пуст.

— Та-а-ак, — медленно протянул он. — И как это изволите понимать? — повернулся он к парням. Где наш Тихон?

— У тебя за спиной, — медленно, с флегматичным видом проговорил Васька.

Тяжело вздохнув, Димон обречённо обернулся.

— А вот и пропащая душа, — уныло протянул он, — наш мишенька. Просьба любить и жаловать. Игрун ты наш в прятки.

Всё, теперь опять придётся кормить медведя мёдом. Прошлый их уговор при расставании был прост. Тихон не суётся в город, чтобы не привлекать ни к себе, ни к ним лишнего внимания. А заодно и посторожит припрятанный в этом лесном колке мешок с жемчугом. Ну а за то что ему придётся какое-то время поскучать в одиночестве, пока не придёт пора двигаться за тракторами, ему обещан был изрядный такой бочонок любимого Тихоном липового мёду, который ему вручат только в том случае, если его будут искать и не найдут. Если он сумеет так спрятаться в этом просматриваемом насквозь леске так, что его ни видно, ни слышно будет.

Не нашли. Что и подтвердил Димон, самолично только что констатировав сей факт.

— Жулик, — ещё более мрачно констатировал Димон, глядя прямо в маленькие нахальные глазки медведя. — Ещё больший жулик, чем вся твоя компания прохиндеев.

Мы уговаривались что будем искать, а ты нам не дал времени на поиски. Вылез, когда тебя не просили.

Жулик, одно слово, — кивнул он Ваське на медведя.

— Соскучился, — согласно кивнул Васька, дружески хлопнув медведя по плечу, тут же рыбкой нырнув под ответный удар.

Промахнувшийся медведь рассерженно заорал на ржущего над ним парня, но тут же перестал, удовлетворившись подсунутой ему под нос маленькой крынкой с духовитым мёдом.

— Подкуп стражи — верный путь к богатству, — довольно закряхтел Васька, извлекая из вещмешка малую сапёрную лопатку и собираясь откапывать зарытый им же под ближним кустом орешника мешок с жемчугом.

— Иль не будем торопиться? — остановился он. — Ребят из-за реки нет, что делать — неизвестно.

Или, хрен бы с ним? Копаем? — вопросительно глянул он на Димона, взглядом спрашивая подтверждения.

— Раз пришли, придётся забирать, — сердито констатировал Димон. Приход в лесок был явной ошибкой. — Иначе завтра же по нашим следам сюда заявится куча народа и всё тут перепашут в поисках того, за каким таким чёртом мы заявились в этот невзрачный лесок. И мешок наш обязательно найдут. Мы под колпаком, — тяжело вздохнул он.

Не надо было сюда приходить.

Недовольный рёв медведя сразу же высказал ему всё что тот думает на подобное его заявление.

— Ладно-ладно, — примирительно поднял он вверх руки, обречённо соглашаясь с его возмущением. — Мы уговаривались на два, три дня, а не было нас десять дней. Согласен, я не прав.

Ну нет вестей с левого берега, — виновато глянул он на мишку, разводя руки в стороны. — Извини, Тихон, придётся опять ждать. Потому как без нас тропку в том болоте никто не найдёт, а сидеть в холмах на водоразделе, рядом с ней, просто опасно. Засекут, хотя бы случайно, и вся наша надежда на богатую добычу накроется медным тазом.

Да и дельце тут нарисовалось одно, неподалёку. Интересное, — задумчиво пробормотал он.

— Думаешь принять предложение барона? — отозвался от куста Васька.

Он как раз в это время закончил откапывать мешок с жемчугом, и с кряхтеньем вытаскивал его из земли.

— Тяжёлый, зараза, — пожаловался он, извлекая его из земли. — Согласен. Оставлять его здесь больше нельзя. Трава над ним уже пожухла и чётко выделяется. Стали б искать, точно нашли б. Надо забирать.

— Подожди, подсоблю.

Подогнав фургон поближе к кусту, Димон аккуратно постелил рядом с мешком большой кусок толстой парусины и ловко перекатил большой тяжёлый мешок на него. Подхватив с двух сторон полотно, они с Васькой ловко закинули его в фургон.

— Чёрт! — сквозь зубы тихо выругался Димон. — Надо было фургон лучше отмыть. Воняет. Чувствуется запах тухлого мяса жемчужниц.

— И чё? — совершенно не выразил энтузиазма по сему поводу Васька. — Будем переправляться, на реке отмоемся. А здесь, где тебе воды столько найти. Мы и так, два дня, мыли-мыли его, аж руки до локтей стёрли. А всё одно — воняет не пойми чем.

Да и я уж как-то привык, — пожал он плечами. — Даже где-то запах этот и нравиться стал. Особенно когда вспомнишь сколько каждому деньжищ на карман упало. Душа радуется.

— Рано радуешься, Васенька, — тяжело вздохнул Димон. — Мы ещё не дома. И когда там будем — одному Богу известно. Уж скоро мухи белые полетят, а из дома ни весточки. Что там происходит — пёс его знает. Может, нам и возвращаться то некуда.

— Скажешь тоже, — Васька с кряхтеньем, словно столетний дед взобрался на облучок.

— Чё ждёшь, мохнатый, — поторопил он медведя, неторопливо забиравшегося в фургон через откинутую стенку заднего борта. — Шевелись, косолапый, нас ждут великие дела.

— Угу, — недовольно буркнул Димон, наблюдая как Тихон медленно и аккуратно залезает в фургон. — Осторожно, — охнул он сердито, услышав звук явственно затрещавших осей фургона. — Ну ни фига ж себе. Сколько ж ты весишь? — ошарашенно глядел он на подобравшегося поближе медведя. — На три тонны фургон рассчитан, а оси под тобой уже скрипят. Ты здесь чего. Пока нас не было, отожрался?

— Менять надо, — мрачно буркнул с облучка Васька. — Похоже, надломили мы знаменитые неломаемые фанерные оси. Пожадничали, перегрузили, — сокрушённо покачал он головой.

— Зато жемчуга взяли столько, что теперь можно спокойно восстановить славу знаменитого "Жемчужного" банка, — скупо усмехнулся Димон. — А оси что? Оси мы и новые склеим. Чай, не впервой. Придёт обоз, тогда поменяем на запасные. Там этого добра полно.

Двигаем, — хлопнул он парня по плечу. — Собираем наших с секретов по округе и айда обратно в город. Надо наконец-то определяться, где тут можно спокойное местечко подыскать, чтоб не было столько глаз и ушей, как в городе.

Честно скажу, — посмотрел он на Ваську. — Договариваться о встрече в одном из городских трактиров — это была не слишком умная затея. Ничего просто так нельзя сказать, каждое слово ловят, мерзавцы. Никуда не пойдёшь, чтоб за тобой толпы народа не ходили, не пялились, как на какую-то диковину. А заставлять поваров каждый день пробовать готовящуюся пищу, чтоб не отравили — самому от такого противно.

— Тебя ж яды не берут, — удивлённо воззрился на него Васька.

— А тебя? — сердито посмотрел на него Димон.

Парень мгновенно стушевался. Слабая защита от отравы, вызванная катастрофической нехваткой шишко-ягоды, была чуть ли не для всех егерей больным местом. Людей было много и ягоды на всех, для получения гарантированного успеха защиты, катастрофически не хватало. Поэтому, Димон был прав. Если б их попытались отравить, он бы гарантировано выжил. Точно так же, как все остальные гарантировано бы умерли. И в том ни у кого из его отряда не было ни капли сомнения. Поэтому, следовало беречься.

Впрочем, сейчас, после того как их выкинули из трактира, положение их стало ещё хуже. Свободных денег не было, а светить новый жемчуг, когда все знают что у них кончились деньги, определённо не стоило.

Ну что с бедных возьмёшь? Бедный никому не нужен. А не нужен — так и трогать не будут.

Так хоть пару дней можно было спокойно поспать, без опаски что тебя или отравят, или просто попытаются банально убить в попытке завладеть твоим богатством. Так — хоть какая-то надежда на спокойную жизнь была, пусть и слабая, и ненадолго.

Димон тихо выругался. Будь у него с собой ещё хотя бы десяток своих парней, можно было бы попытаться послать их навстречу обозу с левого берега, поторопить. Или, попытаться самому как-то узнать, почему до сих пор оттуда нет никакой весточки.

А пока что им нельзя было далеко удаляться от города. Иначе, разозлённые трофейщики быстро бы тишком скрутили бы шею чересчур болтливому искателю, ввергшему их в нешуточные разборки с конкурентами.

Приходилось пока что мучиться и изображать из себя опустившихся от безденежья искателей, согласных на любой подработок, лишь бы только продержаться на плаву.

И встреча этим вечером с бароном Мак Гравером была как раз одна из таких попыток.

Непонятно было только как бы спланировать свой будущий отказ так, чтоб не вызвать ни у кого лишних вопросов.

— "Да уж ладно, — мысленно махнул рукой на проблему Димон, — там видно будет. Так сказать, по ходу".

Низкое, тёмное сводчатое помещение без окон, затянутое по стенам красным турухайским шёлком, производило крайне неприятное впечатление.

А ещё этот запах… запах немытых тел, грязных простыней, дешёвых проституток… и пива… кислого дрянного пива, когда-то разлитого по полу в этой комнате.

— "Или это воняет от этих двух немытых уродов, баронских телохранителей? — сердито покосился он на баронское сопровождение.

Сразу при входе Димона явственно передёрнуло от брезгливости, от чего он тут же заработал неприязненный взгляд со стороны ожидавшего их в комнате барона.

Неторопливо пройдя к низкому грязному столу, стоявшему посреди помещения, Димон аккуратно отодвинул стоявший рядом с ним стул в сторону, предлагая брезгливо поморщившейся "Лие" присесть, и сам неторопясь опустился на соседний, столь же неприглядный.

— "Хоть бы немного прибрались в комнате, уроды", — брезгливо подумал он.

— Рад тебя видеть, Счастливчик, — поприветствовал вошедших барон. — И вас, сударыня, — вежливо кивнул он амазонке.

— По-моему, мы договаривались так меня не называть, — недовольно проворчал Димон. — Какой я тебе счастливчик, если меня грабит всяк кому не лень.

— Угу. Грабят, — насмешливо хмыкнул барон, жестом показывая им угощаться лежащими на столе фруктами. — Тем не менее тебе всякий раз везёт снова и снова, самым удивительным образом. А уж насчёт обид молчал бы. Такого как ты обидишь. А потом раз десять пожалеешь, что обидел такую невинную овечку. И лишний раз подумаешь, стоит ли обижать такого как ты, мстительного. Или лучше сразу убить. Спокойствия для. Чтоб потом от обиженного проблем не было, — демонстративно громко рассмеялся он.

Начало Димону не понравилось. Что-то во всём происходящем было чересчур нарочитое, словно барон с самого начала нарывался на грубость.

— "Вот оно, — пришла холодная деловая мысль. — Демонстративно нарывается. А в прошлую встречу он так себя не вёл. Что-то быстро охамел, значит, поджимает время. Или что-то произошло, чего я не знаю".

— Ты что сотворил с командиром первого правобережного полка трофейщиков, О? Счастливчик? — с наглой усмешкой полюбопытствовал барон. — Ты зачем ему всё счастье поломал? Говорят, за твою находку, там под Лысыми холмами, меж разными интересантами такие баталии развернулись, мама дорогая.

И что удивительно, никто не желает уступать, чего раньше никогда не было. Видать, точно представляют за что воюют. В результате трофейщики теперь в растерянности. Они не знают что в итоге с той находки получат. И все дружно тебя уже прокляли.

Тебя прокляли, О? Счастливчик, — барон резко ткнул пальцем в сторону невозмутимого Димона. — Так что, гляди. Как бы твоё новое прозвище, не стало для тебя нарицательным.

— Не станет, — холодно проговорил Димон, прищурив глаза, кольнувшие барона холодом. — А что трофейщики ничего из-под тех холмов не получат, то так им и надо. На чужой каравай, роток не разевай. Степь большая. Могли бы и сами себе чего-нибудь своего отыскать. А не сгонять бедных старателей с их законного места. За всё надо платить. А за подобное хамство — тем более.

— Ну и правильно, — неожиданно легко согласился барон. По спине Димона пробежал холодок опасности. — Так им и надо, гадам таким. Но, это чужие дела и нас с тобой они не касаются. Так что, давай не будем больше отвлекаться на сторону. Перейдём непосредственно к нашему вопросу.

Ты подумал над моим предложением?

— Подумал, — согласно кивнул Димон головой. — И ответ мой — нет.

На все твои предложения, ответ один — нет.

Предложи ты дело весной, или даже в середине лета — я бы ещё подумал. А сейчас, когда зима на носу — ответ один. Нет.

Подготовка экспедиции займёт много времени и мы совершенно определённо уходим под зиму, а лезть зимой в холодную воду. Бр-р-р, — передёрнуло Димона. — Я что тебе, лебедь какой, в студёной воде сраку мочить? Давай следующим летом.

— Ну, нет так нет, — деланно равнодушно барон небрежно махнул рукой. — Тогда переходим сразу ко второму интересующему меня вопросу. Дашь нам в аренду водолазное оборудование?

— Тоже нет, — невозмутимо отозвался Димон. — Ни в аренду, ни продавать я своё оборудование для подводного ныряния не буду. Самому надо. А вот войти в долю по поиску подводных сокровищ — я тебе уже сказал. Я не прочь. Но только не сейчас, когда скоро тут снег лежать будет толстым слоем, а начиная с весны. Или, как я уже сказал, если работа начнётся не позже середины лета. Вот тогда-а-а, я с самым искренним удовольствием присоединюсь со своими парнями к вам, барон. И мы с вами с удовольствием поныряем, доставая со дна ваших озёр всё что там есть.

— Тогда, будет поздно, — флегматично отозвался барон. — Деньги мне нужны сейчас. И отправляться за находками надо немедля. Весной будет поздно.

— Сожалею, — с искренним сожалением Димон виновато развёл руками. — Ничем не могу помочь.

Цыкнув пару раз небрежно зубом, барон с непонятным каким-то сожалением в глазах, медленно покивал головой, как бы с чем-то внутри себя соглашаясь.

— В таком случае, дорогой Дмитрий Александрович, вынужден вас огорчить. Я должен поступить противу рыцарского кодекса чести.

Хотя, — скорчил он на лице огорчённую гримасу. — Какая ещё честь может быть по отношению к тебе, О? Счастливчик, к холопу.

Барон, как-то странно равнодушно посмотрел на Димона, словно уже не видел перед собой ничего достойного.

А ты ведь холоп, О? Счастливчик, — утвердительно кивнул он головой, соглашаясь со своим утверждением. — Земляне все холопы. А с холопом какой разговор может быть. Плетью по спине, чтоб был послушен, или на дыбу, чтоб выложил всё что знал. И никак иначе.

А мне то и знать надо немного. Сущую мелочь, — поднял он на Димона тяжёлый, полыхнувший непонятной ненавистью взгляд. — Где спрятано то, что ты вывез с правого берега? И куда ты дел своё водолазное оборудование? Потому как вопрос его практического применения, я уж решу как-нибудь сам, своими силами.

В конце концов, холопов у меня много. И если пара, тройка из них погибнет, пытаясь освоить неизвестный аппарат, так и что ж с того. Холопом больше, холопом меньше, — безразлично пожал он плечами, — какая разница.

Не разберутся, землян наловлю, по примеру князей Подгорных….

Короткие металлические дуги сдвоенного потайного арбалета, мгновенно извлечённого из широкого рукава, со щелчком раскрылись, встав на свои места, и глянув в глаз до синевы побледневшего барона смертью на гранёных кончиках коротких бронебойных болтов.

— Бароном больше, бароном меньше, какая разница, — флегматично повторил за ним Димон. — Сидеть! — рявкнул он на шевельнувшуюся было личную охрану барона.

— Ц-ц-ц-ц, — покачал медленно головой Димон. — Скажи своим псам, чтоб не двигались. Иначе…

Вот и хорошо, — вежливо поблагодарил он замерших на месте двух персональных баронских охранников, буквально испепелявших его взглядом. — Вот и молодцы.

Как же так, — посетовал барону Димон. — Откуда такая неосторожность. От огнестрельного оружия перед встречей в соседней комнате мы с вами барон избавились, а о такой малости как локтевой арбалет, ты не подумал. Забыл уже что это весьма эффективная штука.

Не эффектная, барон, а эффективная, — коротко хохотнул он. — Ну да ты не печалься, я тебе живо напомню. Арбалетный болт в глаз действует столь же эффективно, как и пуля.

Барон, барон, — Димон с сожалением покачал головой, за шиворот ловко извлекая бледного барона из кресла и толкая того вперёд к входной двери. — Как же так можно, барон, ведь всё же у нас с тобой было так хорошо ещё этим утром. Мир, дружба, жвачка. А ты всё испортил, урод.

Что же произошло за прошедшие пол дня? Молчишь? Нехорошо это, барон. Не-хо-ро-шо, — по слогам повторил он.

А я уж было понадеялся, что мы с тобой по весне поныряем в твоих озёрах, разживёмся парочкой танков, продадим их и заработаем кучу денег. А ты хамишь и всё испортил, урод. Нехорошо это. Не по товарищески.

Ну ты как, готова? — спросил он "Лию", в это время ловко связывавшую охрану барона. — Вот и чудненько, — продолжил он, не менее ловко извлекая какой-то пистолет, спрятанный у самого барона за поясным ремнём на спине.

И этот давай сюда, — извлёк он ещё один из неприметной плечевой кобуры.

Ай-яй-яй, — попенял он ему. — А говорил что всё оружие оставил в соседней комнате. Как нехорошо врать. А ещё барон, называется.

Что тут у нас? О! У нас тут хрен, который его знает, — покрутил он перед глазами какой-то неизвестной Димону револьвер с толстым коротким стволом.

А теперь аккуратно открываем дверь и смотрим что там у нас в соседнем помещении.

И тут у нас всё в порядке, — удовлетворённо констатировал он. — Привет парни, — кивнул он егерям, в это время быстро связывающим разоружённую охрану барона в соседней комнате.

О, Тихон, и ты здесь….

Грозный злой рык вставшего на дыбы медведя, вверг стоящего перед Димоном барона в натуральный ступор.

— Бли-и-и-н, — выругался Димон, резко отстраняясь. — Обделалось его баронское благородие, словно допреж медведя ни разу не видело. И эти, его товарищи следом. Фу-у-у, вонищи то.

Ты что, ваше долбаное благородие, обычного бурого медведя допреж не видал, что так обделался?

— Откуда, — раздалось из-за его спины недовольный голос его "жены". — Барон по слухам, ни разу на левобережье не был. Я вот, например, тоже мишку раньше таким не видала. И если б до того в Ключе о подобном не слышала, последовала бы примеру этого обделавшегося барона. Не многие, ранее с ними не встречавшиеся, спокойно выдерживают вид грозно орущего, идущего в атаку медведя, — сердито проворчала она, брезгливо отворачиваясь от барона и его людей. — Саму до пяток прошибает.

Не показывая вида, Димон сделал ещё одну зарубку на памяти. Что-то его "жена" последние дни слишком много раз проговаривалась. Ой, не к добру это. Нервничает девочка. Совсем у неё крышу снесло, за языком уже не следит, невольно постоянно раз за разом проговариваясь.

Что делать с дураком бароном, непонятно с чего задурившим, Димон искренне не знал. В его странном поведении было много странного. И чем больше Димон думал о то, тем всё белее и более приходил в недоумение. Но город приходилось теперь уже однозначно покидать и как можно скорее.

Тем не менее, оставлять такое наглое поведение какого-то обнаглевшего дворянчика просто так, безнаказанным, было нельзя. Иначе и другие подумают что на них можно безбоязненно наехать.

Но и убивать этого дурака, честно говоря не хотелось. Не хотелось лишней крови, за которой обязательно тут же вылезут серьёзные проблемы с местным дворянством. Впрочем, сомнениям он долго не предавался. Проблема разрешилась быстро и сама собой, когда в полдень к их сенному сараю в трактире подъехала весьма представительная делегация от выборных властей города и предложила выкупить пленного. Что Димон с удовольствием и совершил. И денег заработал, и решение проблемы отодвинул на будущее, когда можно будет разобраться с наглецом без лишних глаз.

Убивать этого дурака, не способного просчитать поступки людей хотя бы на шаг вперёд он в данный момент не собирался. Зачем? Что им с его смерти? Сейчас. Ни-че-го.

А вот проблем бы за собой это убийство потащило — ой-ёй-ёй сколько. Начиная с того что после этого ему бы нельзя было показаться ни в одном из баронств запада, где бы его немедленно потащили на виселицу, как простолюдина, посмевшего поднять руку на дворянина. И кончая этим же городом, где у этого дурака вдруг оказалось такая масса защитников. И не откуда-либо, а из самой верхушки города, что в будущем грозило весьма и весьма серьёзными неприятностями.

Правда, если только он думал ещё хоть раз когда-нибудь сюда вернуться, в этот занюханный городок.

Вот то-то и оно. Как раз это Димону и надо было. Какой-нибудь городок, где можно было бы спокойно остановиться на время его нахождения на правобережье и где можно было бы сбыть находки. Потому как надеяться на то же у себя в городе можно было и не мечтать. По всем меркам, Старый Ключ был чем-то вроде местного захолустья. Даже по сравнению с этим паршивым городком.

Опасаться же мести со стороны барона за унижение? Так одним больше, одним меньше. А после князей Подгорных иметь во врагах такую мелочь — было даже как-то… неудобно что ли.

Впрочем, Димон ничуть не обольщался тем что произошло и грядущими перспективами. И маленькая змея может смертельно ужалить. Только вот выглядеть в глазах всех в этом городе полным безбашенным отморозком не было ни малейшего желания. А именно так и произойдёт, потому как свидетелей их разговора не было, а ни ему, ни "Лие" никто здесь не поверит. Точнее — сделают вид что не поверили, потому как в городе старательно поддерживалась внешняя видимость общего благополучия. И на этом фоне Димон по всем статьям проигрывал настоящему природному дворянину.

Близость западных баронств, со всеми их атрибутами и нормами дворянского Права всё-таки серьёзно сказывалась, как это ни было обидно признавать.

Вот поэтому, потом, одному, в закрытой комнате, ночью, не на глазах у кого-либо, делай всё что хочешь. Или думай что делаешь всё что хочешь. А при свидетелях, прилюдно — не смей. Ни-ни!

Дурацкая мораль, но если хочешь ещё хоть раз попасть в этот городок, ей приходилось следовать.

— "Надо было шлёпнуть его там, за закрытыми дверьми, сейчас бы проблем не было, — мрачно думал Димон, глядя на увозимого барона и совершенно правильно оценив брошенный на него искоса взгляд того.

Сколько раз сказано, — бушевал он внутри себя, внешне оставаясь совершенно невозмутим. — Не оставляй за спиной врагов. Есть человек — есть проблема. Нет человека — нет проблемы.

Ну и в чём проблема, — внезапно успокоился он. — Сегодня ночью тишком и посетим нашего товарища на предмет его странного поведения. Поспрошаем, что и как, и почему это он так себя ведёт, а заодно и хвосты подчистим. Попробуем для себя прояснить. А с чего это, наш такой дружелюбный ранее барон, ни с того, ни с сего, вдруг проникся к нам такой искренней, незамутнённой ничем ненавистью".

Однако барон был совсем не дурак. И хоть отряд его обладал значительно более весомым численным превосходством над отрядом Димона, уже к вечеру тот исчез из города. А, когда схватившийся выяснять причины пропажи барона Димон бросился искать следы, выяснилось масса для него неприятного.

Сразу же по возвращению к себе, барон со всем своим отрядом быстро погрузился на какую-то лодью, дожидавшуюся его у речной пристани. И в сопровождении малого боевого ушкуя, оба корабля в тот же день быстро скрылись в сторону низовий Лонгары.

Проблема мгновенно перешла в разряд на данное время нерешаемых.

— Умеешь ты милый наживать врагов, — мрачно констатировала "Лия", как только услышала эту весть. — Хотя, мне тоже непонятно. Что это с ним произошло, что он сбежал. То буквально в ногах валялся, уже соглашаясь на любые проценты, лишь бы получить доступ к водолазному оборудованию, то вдруг бросает всё и бежит сломя голову куда-то в Приморье.

Ничего не понимаю, — недоумённо пожала она своими хорошенькими плечиками.

Но с его бегством возникает другой вопрос. Что делаем дальше? — вопросительно глянула она на Димона. — Остаёмся в городе на зимовку, или всё же попробуем ещё чего до зимы поискать.

Или что, хочешь вернуться домой? — подняв правую бровь, вопросительно посмотрела на Димона.

— Сидим, ждём, — невозмутимо отозвался Димон. — Хоть и холодно, а до снегов ещё далеко. Дома делать уже нечего. Весь урожай давно уже и без нас собран. А тут, глядишь, и ещё чего интересненького подвернётся. Но не такого бредового, как у предыдущего "компаньёна", — ядовитым голосом подчеркнул он.

У тебя там нет ничего ещё на примете? Такого же, — с невинным видом поинтересовался он у "Лии", добившись в ответ лишь возмущённого фырканья.

Ну, нет, так нет, — скроил он невинную физиономию. — Тогда я сам чего поищу, если ты не против, конечно, — улыбнулся Димон.

Но меня больше другое интересует. У тебя нет ещё каких знакомых в окрестностях города. Чтоб можно было недельку, другую перекантоваться до того как подвернётся какая-никакая оказия, или ещё что-либо.

У тебя столько знакомых в этом городе, аж завидки берут. Поспрошай? Может кто ещё пустит на сеновал десяток парней? А мы ему дровишек на зиму порубим, плетень поправим, или ещё чего нужного по хозяйству подсобим.

Денег нет, так хоть отработаем проживание и стол. А то уж больно неприятно трактирщик на нас зыркает, каждый раз когда в воротах с ним сталкиваешься.

— Я поспрашиваю, — отвернулась амазонка. — Обещать ничего не обещаю, но подруг по училищу у меня здесь много. Из тех, что осели здесь на границе. Глядишь, у кого и местечко на пару, другую ночёвок найдётся.

— На пару не надо, — неожиданно лениво зевнул Димон. — На пару недель давай. А на пару ночёвок — даже не трудись. Если что, и в трактирной конюшне пока перебьёмся. Чай, трактирщик потерпит.

Пусть лучше на будущие прибыля рассчитывает, шельмец.