Приговоренный к забвению

Глава 21. Дороги памяти извилисты. Часть 1

Комната допроса освещалась факелами — это была традиция инквизиции, поскольку нечестивые души может очистить только живой священный огонь. Верховный инквизитор сидел в удобном кресле за судейским столом, рядом с ним лежала его треуголка. Орден на груди сиял и вспыхивал от трепета факелов.

Когда воровку ввели в комнату, Креон разочарованно вздохнул — ему почему-то казалось, что женщина, совершившая такую оплошность, должна быть молодой. Пытать обнаженную старуху — это оскорбление для глаз. Девушки — совсем другое дело. Ему нравилось смотреть, как они с криком выгибают спины на раскаленном железном стуле, или как пряди длинных волос прилипают к обнаженной влажной груди и плечам, пока палач растягивает стройное тело на дыбе. Такие стоны и возгласы ласкали слух.

Но что может понравится в старушечьих воплях?

Палачи разорвали на бывшей сестре-хранительнице ее платье, выставляя на обозрение ее дряблое полноватое тело. Женщина молчала. Седые косы упали ей на сморщенную грудь, словно пытаясь прикрыть наготу. А палачи вопросительно взглянули на инквизитора.

— На дыбу ее, — приказал Креон.

Палачи подхватили женщину за запястья и за лодыжки, уложили на дыбу и принялись фиксировать руки и ноги кожаными ремнями.

— Растяните ее немножко для разговорчивости, я хочу услышать ее голос, — сказал инквизитор, наливая в бокал вина. Вот невезение.

Барабан дыбы заскрипел. Женщина сначала закусила губу до крови, но мгновением позже из ее ее груди вырвался протяжный, душераздирающий крик.

Палачи остановились, зафиксировав ее тело в таком положении еще ненадолго — и немного отпустили барабан.

— Теперь, я думаю, ты понимаешь, что за судьба тебя ждет, — с безразличным лицом проговорил инквизитор. — Быстрее ответишь на все мои вопросы — целее отправишься на гарунные рудники. Но, видишь ли, там хватает работников и без тебя, так что если ты и не выйдешь отсюда живой, никто не расстроится. Рассказывай, когда ты предала свой благословенный орден...

— Ты имеешь в виду этих глупых кур, которых вы нарекли «хранительницами»? Имеют под руками сокровища — и в угоду уставу глаза от него прячут, хранят свитки, которым нет цены, тайны, способные убить или вернуть крылья — и никогда их не читают? — прохрипела старуха, и расхохоталась. — Да я никогда ему не принадлежала!

Инквизитор понимающе кивнул.

— Да-да... Приубавьте-ка ей веселости: тиски на одну голень.

— Давай, доблестный инквизитор, дроби старческие кости! — прокричала женщина с безумным смехом. — Больше ни на что вы и не способны! Ваше время ушло! Вы еще не поняли? Ваше время ушло!..

Металлическое голенище сжало ее ногу, но та все еще продолжала кричать:

— Вы — сучье племя, испражнение рода людского, блевотина шлюх!.. Вы... Ааааа! — не выдержала она и сорвалась на вопль.

— Достаточно? — спросил один из палачей.

— Еще, — холодно проговорил Креон, поднимаясь из-за стола. Подождав еще немного, он жестом остановил палачей.

— Я не в силах понять того, что творится в твоей безумной голове, женщина, — проговорил он, расстегивая мантию на груди, чтобы амулет не повредил ее. — Ты выкрала свиток, в котором, согласно каталогу, описывается ритуал призыва мужской силы и плодовитости с целью рождения младенца мужского пола. Кража из Либерии, конечно, очень тяжкое преступление, однако с учетом предмета кражи и твоих преклонных лет смертная казнь не была такой уж необходимой мерой. Однако теперь...

Сквозь стон и кряхтенье вновь раздался хохот.

— Ритуал призыва плодовитости? Глупец! Да кому он нужен?! Мне была нужна лишь кожа демона, на которой этот древний шарлатан писал свои рецепты! А хочешь, я скажу, что я туда переписала? Заклинание из писаний Сафира Белоглазого, прозванного Безумцем! — выкрикнула старуха, страшно выпучив глаза. — И я не боюсь твоих пыток, не боюсь смерти!..

Креон побледнел, его щека нервно дернулась.

— Смерти боятся все, — возразил инквизитор, сохраняя равнодушное спокойствие в голосе, и обратился к палачам. — Отрежьте ей язык.

Пока над визжащей преступницей кружили палачи, разжимая ей челюсти, Креон нетерпеливо поглаживал амулет, бряцая гарунной цепью — серой, как серебро, с темно-зелеными прожилками.

Амулет Верховного инквизитора отличался от всех остальных, которыми Совет наделял своих верных слуг. Там использовались невероятно сильные одиночные камни, обладающие уникальным свойством сочетать в себе сразу несколько аспектов. Иногда оказывалось, что их даже больше, чем предполагалось на протяжении длительного времени. Подчинить себе такой кристалл мог не каждый, да и, как показал недавний случай, даже подчинившись, они могут однажды и взбунтоваться. По молодости Креон очень интересовался всем, связанным с характером и происхождением высших кристаллов. К примеру, его очень будоражил тот факт, что у них у всех были имена. Но потом как-то однажды ректор университета Чистоты Магии пригласил любознательного слушателя к себе на беседу, и мягко объяснил ему, что каждый, кто мечтает о хорошей карьере, должен прежде всего довольствоваться теми ответами, которые ему приличествуют по положению, и никогда не искать большего. Креон это хорошо запомнил, и больше подобных ошибок не совершал.

Амулет, который Креон использовал сейчас, носили многие поколения его предшественников. Его не пришлось подчинять, с ним не приходилось бороться. Он состоял из нескольких десятков небольших кристаллов, среди которых иные помутнели и уснули, иные вовсе выпали из старых гнезд, но Совет не спешил заменять их на другие. И сила этого амулета была воистину сокрушительной: десять аспектов, неисчерпаемая энергия — все, чтобы Верховный инквизитор внушал трепет даже у других инквизиторов, а не только у обычных людей.

Жаль только, имени у него не было.

Язык влажно шлепнулся на пол. Теперь старуха кричала без слов. Палачи вытащили из ее рта «железную пасть», которой разжимали челюсти.

— Вы свободны, — махнул им рукой Верховный инквизитор. — Дальше я сам.

Те поспешно удалились.

Старуха злобно косила глаза на Креонта, продолжая что-то мычать. И тут из амулета высунули головы три змеи — заклинание, которое Совет видоизменял под каждого инквизитора в зависимости от личных особенностей и способностей кристалла. И за бездумное использование которого можно было и самому оказаться на дыбе. Змеи вытянулись вперед и вонзили свои зубы в тело жертвы. Еще несколько мгновений — и перед глазами Креона возник целый коридор из воспоминаний женщины. Вот только прикасаться к ним приходилось очень осторожно, чтобы те не рассыпались в пыль до того, как он успеет их как следует рассмотреть.

Вот женщина кладет свиток в тайник в стене и испуганно убегает, услышав чьи-то шаги. А немногим ранее — ее руки переписывают из большой потемневшей от времени книги какие-то знаки, но что за знаки, инквизитор никак не мог понять, потому что движение пера не совпадало со следом, оставляемом на чистом пергаменте. А потом Креон увидел пергамент Дария — древний целитель был богат, как король, и писал свои рецепты исключительно на коже демонов. Вот только откуда об этом стало известно сестре-хранительнице?.. Сморщенные руки осторожно стирают каким-то снадобьем с пергамента все, кроме надписи сверху — и пишет снова, но теперь заклинание не искажается. Кожа демонов не дает искажать руны заклятий?.. Да что же это за заклятие такое, что обычная кожа не может его удержать?..

Когда инквизитор разобрал первую строчку, его бросило в жар. Он принялся листать воспоминания дальше — и видел много пергаментов, которые женщина переписывала и передавала в тот же тайник. Много, очень много списков, и каждый раз она следила за луной, чтобы успеть совершить кражу до полнолуния. Все сорок пять ритуалов Сафира Безумного.

Креон потребовал показать, как сестра вообще попадала в хранилище, где лежала книга опального мага, мечтавшего только об одном — вернуть в этот мир своего прежнего господина. Хранилище охранялось заклинанием сокрытия, о существовании той комнаты он сам узнал только после случившейся кражи!

И увидел, как женщина чертит руну, на запястье — браслет из зачарованных нитей с цветными бусинами...

Шадр?!.

Так во всем этом замешан Шадр?..

Как же так, ведь всех сестер-хранительниц тщательно отбирали! Но такие браслеты делали только шадриане... Откуда же она родом? Как попала в Империум? Как выглядела ее мать?..

В пляшущей вокруг веренице воспоминаний Креон вдруг увидел стройную женщину в ярко-красном праздничном платье. У женщины в руках трепещет алая лента. Словно в праздник весны в Сангуисе...

И вдруг все воспоминания начали осыпаться. Напрасно Креон пытался их удержать — они крушились сами по себе, словно подчиняясь приказу кого-то третьего, невидимо присутствующего сейчас в памяти жертвы. Верховный инквизитор пошатнулся, жадно и глубоко вдохнул, словно у него в легких закончился воздух — и пришел в себя.

А на дыбе вместо старухи лежала темноволосая молодая женщина — и улыбалась. На ее лбу светилась татуировка шпионов Шадра: двуликая богиня, сидящая в бутоне пустынной розы.

Женщина была мертва.