Глава 19. Сумма слов


Я не сразу отвечаю. Смотрю на протянутую трубку. Бровь директора дергается, он торопит меня взглядом, мол быстрее, короли не любят ждать.

Высший Советник и глава Исталов. Один из пяти императоров планеты Земля. Как там его зовут? Амиран Виссарионович Бажанов. Именно его старой рожей на портрете я разбил окно в школе в первый день своего появления в этом мире. Я изучал его биографию в инете, которая оказалась очень скудной. Если вкратце, то сейчас ему семьдесят три года. Говорят, прибыл откуда-то из Сибири сорок лет назад, показал себя гениальным одаренным, проучился в школе неодаренных всего пару месяцев и был приглашен в Военную Академию. Там стремительно завоевал доверие учителей, втесался в политику, и буквально за год дорос до важного человека в Исталах. Потом череда загадочных интриг, смертей, недовольных его ростом и вот он уже правая рука прошлого главы Исталов, который через пару лет помер от передоза собственными зельями. Ничего особенного — типичная карьерная лестница в политике.

Интересно другое. Никто никогда не видел, на что глава Исталов способен по-настоящему, как одарённый. По слухам, Амиран Виссарионович имеет только одну направленность в жидком, но какую… Его зелья — произведения искусства, которые под строгим учетом выдаются лучшим из лучших. Если обычные отвары имеют уровни крепости от единицы до скольки-то, то зелья его учеников помечаются отметками «особое», а лично мэтра — «уникальное».

На форумах активно обсуждается, что бы было, если бы глава клана Исталов употребил собственные зелья. Кто-то из выпускников Военных Академий всерьез рассуждал, что лучше пусть атомную бомбу еще раз скинут, чем такое чудовище появится на свет. Мол, знал он одного офицера, которого напоили уникальным «Инферно-Х» — зельем, повышающим предметную предрасположенность со стихийным ответвлением. Его сосуд суммы не выдержал и парня просто разорвало, расхерачив весь военный полигон и отправив на тот свет парочку опытных инструкторов. На том месте до сих пор кратер с выжженной, на пару километров вокруг, областью.

Я беру телефон, прикладываю к уху.

— Слушаю, — решаю не фамильярничать, добавляю, — верховный.

— Константин, — голос молодой, почти задорный. Никак не на семьдесят лет. Вот только в этом голосе что-то странное. Ощущение, будто со мной разговаривает демон, притворяющийся кем-то другим. — Вы знаете, кто я?

Хм… ожидал большего.

— Знаю, верховный.

— А я вот не знаю, кто вы, кроме вашего имени и вполне прозрачного прошлого. Но я знаю, что вы отдаете нам пазл, прося взамен всего лишь три сотни зелий. Почему не запросили тысячу? Или две?

— Боюсь, просрочатся… верховный.

Глаза директора лезут на лоб, он что-то усердно мне жестикулирует, но я не обращаю внимания. На самом деле я не запросил больше именно потому, что не хотел привлекать к себе много внимания. Так и правда ведь заподозрят в том, что армию собираю — зачем мне это. А тут просто для собственного использования.

Глава Исталов издает легкий, едва различимый звук, похожий на смешок или раздраженный вздох. Тяжело понять.

— Вы не хотите денег? Повышения? Может небольшой остров? Или высокой должности в нашем клане?

— Нет, не хочу.

— Спасибо.

Вот тут даже мне тяжело сдержать эмоции. Спасибо? Серьезно? Да не за что. Глава Исталов продолжает:

— Теперь мне понятно, что ваши цели — это не деньги и не дешевая власть. И от того, мне меньше хочется с вами сотрудничать.

Неплохо, старый проныра. Хорошо подловил.

— Вы отказываете мне, верховный?

— Вы невнимательно меня слушаете, Константин. Я сказал, что мне меньше хочется с вами сотрудничать. Я прямо сейчас смотрю ваше дело… Интересный вы человек. Очень многого добились — в каждой коалиции оставили свой незначительный, но след. О вас говорят в СМИ, о вас сплетничают, у вас есть личный сайт с поклонниками. Многие считают вас своим человеком. Многие врагом. И все эти люди из разных кланов. Или вообще не состоят в них. Ваша биография пишется каждый день и может измениться в любую секунду. Враги назовут вас друзьями, а друзья врагами… — напряженная пауза. — Вы провели филигранную работу, Константин. В свое время я был, как вы, но только в кругу одного клана. Поэтому я бы понял вас, вот только вы… хотите быть везде, Константин? Хотите быть во всех кланах? Быть любимы всеми? И ненавистны теми, кто своей ненавистью непроизвольно продвигает вас по жизни?

Так. Для человека, он слишком хитер. А с хитрыми я разглагольствовать не люблю. Предпочитаю с ними играть в дурачка.

— Ну… как-то так получается.

— Вы мне лжете, Константин. Я знаю, чего вы добиваетесь. Знаю, чего вы хотите.

Тут даже мне становится любопытно.

— Неужели?

Лицо директора становится пурпурным из-за моей бесцеремонности.

— Я пропущу мимо ушей вашу грубость. Но в следующий раз прибавляйте к своим фразам слово «верховный». Это сильно упростит наше взаимопонимание, Константин.

Поразительно, как угрожающе можно говорить таким спокойным голосом. Это мастерство риторики ни одного года обучения.

— Прошу прощения, верховный, — понижаю голос, — мне не доводилось ранее общаться с людьми такого ранга. Не могли бы вы пояснить, что вы имеете в виду?

— Как я и сказал, по одному взгляду на ваше дело я могу сказать, что вы очень похожи на меня. Такое я говорил лишь одному человеку за всю свою жизнь. Вы — второй. И под этим я имею в виду, что знаю, чего вы добиваетесь. У вас соответствующий возраст и… соответствующие этому возрасту успехи. Может чуть-чуть запаздываете, но всё-таки… я уверен. Да, уверен…

Молчу. Не могу понять, это бред старика или что-то очень важное?

— Константин, вы стремитесь к Вознесению?

Тут даже я слегка приоткрываю рот. Нет, похоже все-таки бред. Семьдесят три года… Уже пора.

— Верховный, — осторожно говорю я, — вы имеете в виду титул «Вознесенный»?

— Конечно, я имею в виду его. Давайте не будем бояться громких слов, Константин. Только скудоумные люди боятся говорить о высоком. Только глупые подростки, мечтающие открыть свой магазин, смеются над мечтами своих сверстников стать Президентами. Мы — другие, Константин. Я тоже хочу вознестись, но вот уже тридцать лет не могу этого сделать, потому что в молодости ошибся, поставив на один-единственный клан. Вы же… словно идете по пути несовершения моих ошибок, — вот теперь голос молодца меняется на более старческий. — Я не боюсь громких слов, Константин Киба. Поэтому говорю, что вы идете по пути к титулу Вознесенный. Может, других вы и обманете, но не меня.

Вот это поворот. Влиятельнее Высшего Советника и всех пяти глав кланов только Вознесенный, чей трон пустует до сих пор. Никто из простых смертных не знает почему. Говорят, что для этого нужно иметь ум и силу всех пяти советников разом. Другие, что кланы не понимают, как один человек может иметь власть над всеми. Это что-то вроде короля всех государств. Такого не бывает… Разные народы, разные верования, разные законы. Как один человек может представлять интересы нищего негритёнка из Либерии и миллиардера из Америки?

Но все равно возникает вопрос, зачем вообще в клановых иерархиях существует такой титул? Кто его придумал? Кто решил, что существует человек, который способен объединить всех? Я давно думал над этой дилеммой, пытался гуглить, но натыкался лишь на теории заговора с масонами и рептилоидами. Действительно же ценной информации нет.

Но да ладно. Дело в другом. У меня и мыслей не было становиться Вознесенным. Зачем мне это? Заметная фигура, обложенная делами и вниманием со всех сторон. Я — альв простой. Мне дай задание, дай тень почернее, цель поважнее, и я ее выполню. Становиться королем я никогда не планировал, да и, честно говоря, не умею. Для этого в Храме были другие — их учили политике, этикету, а не умению перерезать глотки.

— Верховный, я боюсь вы переоцениваете мои возможности. Я всего лишь ученик, преследующий хм… свои цели.

— Да-да, я вижу эти цели, можете мне не рассказывать. Пока мы беседовали, я уже прочитал ваше дело. Только что его закрыл. А оно у меня подробное, будьте уверены, Константин. За вами давно следят. Если вы думаете, что мы не в курсе ваших дел с Георгием, то сильно ошибаетесь. Мы просто умеем закрывать глаза на некоторые… инициативы. При условии, что уверены в своих людях. А в Георгии я уверен. Он всецело верен нашему делу. Хочу заметить, что вы очень интересно провернули свою игру с девочкой Акане Мацуо. Тут сказано не все… но я уже додумал остальное. Сопоставить последние события в мире с вами не очень сложно для таких умов, как мой.

— И все же вы ошибаетесь, Верховный.

— Я не ошибаюсь. Даже если вы сейчас этого не поняли, ваша внутренняя сущность рвется наружу. И сейчас я встал перед выбором. Пойти на ваши условия и непроизвольно помочь стать Вознесенным или… стать вашим врагом и раздавить до того, как вы окрепнете? Я признаюсь вам честно, Константин. Каждый из пяти глав клана испепелит половину мира ради возможности стать первым в нашей истории главой мирового порядка в титуле Вознесенный. И я в их числе. Так зачем, скажите мне, конкурент? Зачем мне помогать вам? Я каждый день в нещадном бою с умниками, богачами, политиками. Кто-то из них сильнее, кто-то слабее. Кто-то не стоит моего внимания, а кто-то завтра вонзит мне вилку в спину. На вас я уже трачу пятую минуту своего времени. Посмотрите на Георгия, что вы видите на его лице…

Я поднимаю взгляд на директора. Он смотрит на меня странным, прищуренным взглядом. Лицо бледное, а скулы напряжены.

— Напряжение. Озадаченность, — отвечаю я, и директор понимает, что речь о нем, отводит взгляд в сторону.

— Правильно, Константин. Он не понимает, почему я разговариваю с вами так долго. Он думал, что я устрашу вас и сброшу трубку. Вот что он думал. Он первый раз видит, чтобы с его главой кто-то так долго беседовал «тет-а-тет». Одно только это поднимает вас в его глазах до заоблачных высот. Непроизвольно, я уже оказал вам услугу. Но все это еще можно повернуть вспять. Давайте же, Константин Киба. Я даю вам всего одну попытку убедить меня в том, что мне нужен в этом тяжелом мире еще один могущественный конкурент.

Верховный глава Исталов замолкает. Высший Советник, один из пяти самых могущественных людей мира больше не говорит ни слова. Он ожидает ответа. Каждой клеткой своего тела я понимаю, что больше он мне ничего не скажет. Время говорить мне. И от каждого моего слова будет зависеть… всё.

Провал…

Первый раз я чувствую привкус провала. Если этот человек воспримет меня угрозой, то, пожалуй, это всё. Могущественней врага придумать тяжело. Я реалист и понимаю, что врагов мне уже достаточно. Больше я не потяну.

Вдох… выдох… Ну же, Эйн Соф, настало твое время помочь Константину Кибе.

— Что ж… — начинаю я, слегка улыбаясь. Слышу, как директор сглатывает. — Верховный, может вы и правы. Может своими словами вы оказали мне намного большую услугу, чем думаете. До этого я и не думал о таком, а сейчас… Почему бы и нет… Истинная власть открывает множество возможностей, — делаю паузу, вдыхаю-выдыхаю. — Может я и правда себя недооцениваю. Но все же вы ошибаетесь в приоритетах. Вы должны думать не о власти и титулах. Поэтому я не буду предлагать вам своих услуг или верность. Не буду грозить, понимая, чем это для меня обернется. Я просто поделюсь с вами информацией, а вы решите, что с ней, а заодно и со мной, делать. Ваш мир меняется. Всё верно, вы не ослышались. Я сказал ВАШ мир.

— Остановись, Константин. Или я…

Перебиваю:

— Совсем скоро сумма, которая, не побоимся громких слов, на самом деле называется магия, хлынет в ваш мир. И вместе с ней придет что-то невообразимое вашему пониманию. Вспомните историю… Когда сумма появилась, одарённые уничтожили треть мира. И вы ничего не могли поделать, пока не явились Пятеро. Вы же не знаете, кто они, верно? Да, вы не знаете… Зато я знаю. И знаю откуда они, — добавляю металла в голос. — Я — такой же, как они. Но в отличие от Пятерых Старцев, я не буду запечатывать вашу магию в сосуды и называть ее суммой. Я покажу вам, как ее контролировать. Я — один из лучших Мастеров настоящей Магии. Так ответьте же мне, Верховный, можете ли вы поверить мне? Или посчитаете мои слова бредом опасного шизофреника, решившего придумать сказку ради спасения своей шкуры? Вы знаете, что сейчас мы все близки к тому, что кто-то соберет все пазлы. Если это будут не Исталы, что вы сделаете? Что вы предпримете, когда одаренные, обезумевшие от своей силы, пустят огненный шар в парламент малого совета в Москве? Вы думаете, что в этот раз вы сможете избежать Новой Смуты? Вы правда думаете, что вам будет дело до титулов, когда на Земле разверзнется Ад? Решайте, Верховный. Сделаете ли вы Константина Кибу своим врагом или же поставите на то, что он не врёт и встанет авангардом против хаоса, который вас ожидает. Решайте! Что вам важнее! Жалкий титул или будущее нового мира, о котором вы, глупые людишки, ничего не знаете!

— Киба! — с округлившимися глазами орет на меня директор.

Хм, не сдержался. Я же говорил, что политические ораторства не для меня.

Директор дышит, как ненормальный, того и гляди вырвет у меня трубку и выбросит из окна, как тикающую бомбу.

Глава Исталов молчит. Я слышу лишь его размеренное дыхание. Пауза затягивается слишком долго, и вот наконец:

— Я распоряжусь выдать тебе триста зелий, Константин Киба… И добавлю кое-что из моих личных запасов.

А вот это неожиданно. Моя речь вышла довольно эмоциональной и любой более-менее здравомыслящий человек рассудил бы, что у меня мозги кукукнулись. Хотя… Давара Соф всегда говорила мне, что здравомыслящих людей в верхах политики не бывает. Все они немного чокнутые гении и умеют различать таких как они и… я — странных, особенных. Тех, кто имеет в себе ненормальные силы вести за собой армии, государства и целые нации. Тогда я еще удивился, почему это я странный. Всегда считал себя адекватным. Просто слегка рискованным. Хм… похоже надо пересмотреть взгляды о самом себе. Может, у меня тоже кукуха того?

— Неужели, вы мне поверили, Верховный? — не удерживаюсь я от вопроса.

Пауза.

— Конечно нет, Константин Киба. Просто у меня есть недостаток старого человека. Иногда я поступаю назло всему, во что верю.

Так и знал. Чокнутый.

— Тебе больше нечего мне сказать?

Ненадолго задумываюсь.

— Кто был тот первый человек, которому вы кроме меня говорили, что он похож на вас?

— Опасный вопрос, — слегка понижает голос. — Когда-то он был таким же мальчишкой, как и ты. Пробивался через трудности, как безумный. Рвал головы, не щадил никого. Я уверен, что однажды он станет главой своего клана. Имя ему Монтано Эдвайс. До скорого, Константин Киба. Ты дал мне уверенность, что нужно обязательно заглянуть в вашу школу и посмотреть на ваши соревнования. Интересно будет на тебя посмотреть, спаситель мира…

Глава Исталов сбрасывает вызов. Смотрю на дисплей телефона, достаю зубочистку, сую в рот.

Ну и разговоры у меня пошли… Слишком непростые. Слишком тяжелые и рискованные. Слишком много правды приходится говорить. Чем ближе я к цели, тем большую цену приходится платить. В этом мире не такие уж и простаки, как я думал. А ведь тут только люди, которые живут меньше века.

Передаю телефон директору. Он не сразу приходит в себя, но вот берет его, кладет в шкаф, вскользь поглядывая на бутылку дорогого коньяка. Не оборачиваясь, говорит:

— Он… хм… не намекнул, что нам обоим хана? — нервозно хмыкает.

— Он много чего сказал. Но главное, что даст зелья. И добавит из своего личного запаса.

— Вот оно… как… — оборачивается. — Константин, я, конечно, все понимаю. Даже некоторые фигуры речи. Но что значит «ВАШ» мир? Ты говорил так, будто… хм…

— Инопланетянин?

Директор со скрипом садится на кресло, потирает уставшее лицо руками:

— Наверное, я не хочу знать. Это же просто фигура речи, верно? Если в мои планы добавить еще такое… то боюсь на все меня не хватит. Меньше знаешь, крепче спишь. Если ты мне скажешь, что прилетел с другой планеты захватить наш мир, то я все равно тебе не поверю, — натужно усмехается. — Нет-нет. Я понял. Вы с Главой просто шифровались. Так, ладно, это уже за пределами моей компетенции. Каким бы инопланетянином ты не был, ты все еще ученик моей школы, — директор выпрямляется, выдавливает из себя улыбку. — Прошу прощения за свой уставший вид и неуверенный лепет. Забудем об этом. В общем, ты получил, что хотел. Я получил пазл, — протягивает руку, я отдаю ему колбу. — Вот и отлично. Я оповещу тебя, когда согласуют список твоих зелий. Можешь не переживать. Если глава, что-то пообещал — он это исполнит. А уж если говорил про личные запасы, то можешь не сомневаться — пятых ласточек тебе не подсунут.

Киваю, собираюсь уходить. По традиции, директор решает сказать что-то в спину:

— И Константин. Я все еще люблю эту школу. Если ты устроишь тут что-то, то, поверь, я лично пойду против всех и тебя лично. Может, мне и приходится иногда… быть жестким с учениками, но я говорил тебе, что если бы не я — тут было бы все намного жестче. Ты понял?

— С Всеволодом тоже пришлось быть жестким?..

Спиной чувствую, как директор замирает с открытым ртом и… не отвечает.

Выхожу. Скоро у меня поединки еще с пятью претендентами. Нужно подготовиться. Кто знает, какую очередную хрень подсунет мне судьба.

Так, еще надо бы навестить моих… хм… друзей.

Уже у лестницы слышу, как директор не выдерживает. Достает бутылку из шкафа…


Загрузка...