Превосходство Воплощенного. Том 4

Глава 16. Один против всех

Минутами ранее…

Ну? И что ты можешь сделать, Эйн Соф? Только не говори, что ринешься, как рыцарь на защиту принцессы. Уж за сотни лет мозги не атрофировались настолько.

Может, пустить ему в легкие шёлковые гранулы? Не получится. Нужно подойти достаточно близко. Да и каким нужно быть дураком, чтобы попасться на такое после того, как все видели мои приемы в Яме?

Нужно срочно делать второй шелковый костюм.

Осматриваюсь…

В ушах звучит наставление Давары Соф, Великого Магистра и моего последнего учителя:

«Окружение создано для всех и всего. Но любит оно тех, кто это понимает».

Давара любила говорить мутно. Ее слова один поймёт так, другой эдак. Но признаю, что научила она меня многому.

Деревья. Сосны, Ели. Плотно друг к другу. Тут лес густой.

Снег. Пушистый, легкий. Его много.

С легкостью перепрыгиваю через огромную корягу, переставляю ноги так, чтобы балансировать всем весом. Техника легкая, еще неофитом ее вызубрил. Но пару месяцев назад у меня просто не было сил ее использовать. Сейчас все иначе.

Останавливаюсь, прячусь за деревом. Теперь я их вижу.

Так-так-так…

Судя по изуродованной морде гада, это филзели. Интересно, чье лицо он натянул? Учителя? Ученика?

Хм…

Хорошо, что я вернулся. У меня появилась замечательная возможность доказать, что Константин Киба не бросает слов на ветер. Если сказал, что Элеонора под моей защитой, значит так оно и должно быть.

Ветер… Ветер…

Смотрю под ноги. Снова наверх. Сую руки в карман. Запаса заряженных шелковых нитей у меня достаточно. Моя «магия»: предметная и остаточная. А это значит, что я лучше всех в ловушках.

Достаю моток нитей. Он послушно реагирует на мою сумму, разматывается, скручивается в нить потолще.

Меняю структуру и объем нитей, утолщаю их, делаю жёстче. Как оружие это не получится использовать, но…

В два прыжка оказываюсь на дереве, подвязываю нить к ветке и активирую.

Я могу сделать ее больше. И крутиться быстрее. Предела почти нет. В этом и преимущество эфира перед технологиями…

А еще… Небольшая полянка, где Элеонора воюет с филзели, выглядит идеально. Пышные ветки над ними с трудом удерживают десятки килограмм снега. Сделать «паутину» над их головами и обрушить весь этот снегопад в один момент, раздувая со всех сторон мельницами. Получится искусственная снеговая завеса…

Идея слишком безумна, чтобы сработать… Очень много нюансов.

Но. Безумие — это одна из граней гениальности.

На подготовку уходят все нити и кунаи, кроме одного. За это время Стаса успели хорошенько отдубасить, но я с этим ничего не мог поделать. Кем-то приходится жертвовать.

Спрыгиваю с ветки.

Что ж… Пора…

Гад уже надвигается на Элеонору. Кем я буду, если мои предупреждения ничего не стоят? Нет, Элеоноре нужно помочь хотя бы для того, чтобы дать знак филзели, что с Константином Кибой нельзя шутить.

Поднимаю руку. Щелк!

Щелкаю пальцами.

Вся система заработала. Деревья натужно стонут со всех сторон, ветки хрустят. Сотни килограмм пушистого снега падают прямо на головы дерущихся.

Мельницы вокруг загудели, разгоняя ветер. Не такой сильный, но достаточный, чтобы снег тупо не оседал на земле.

Шаг, второй…

Получилось даже лучше, чем я ожидал. Видимость, как в самой глубокой бездне Варгона.

Закрываю глаза…

Слышу…

Я всё слышу…

Шаги, дыхание, сердцебиение, движение. За время, что я тут пробыл, мой слух стал острее. Давно хотел опробовать слепой метод боя.

Я должен быть быстрым. Быстрее, чем когда-либо…

Я носился вокруг полянки до неприличия долго. Несколько раз умудрился промазать по гаду — больно шустрый. А он еще и сообразил, куда я целюсь. Стал защищаться цепями.

И когда он стал отступать, то мне пришлось сблизиться с ним чуть ли не в рукопашной. Потому что если он покинет область «спецэффектов», то поймет, что это не брутальный Мастер Стихий явился по его душу.

Только подставившись, у меня получилось дотянуться до него. Попал ровно туда, куда целился. В его второй глаз. Каким бы мастером не был этот филзели, он слишком доверял своему зрению. Люди вообще ничего не могут без глаз. Становятся слепыми котятами.

А потом он побежал вперед, выкашивая и взрывая всё вокруг себя цепью. И стоит отдать ему должное — даже слепым он умудрился от меня сбежать. Сумма в моих ногах закончилась, и я уже ничего не мог поделать. Если бы продолжил — свалился бы от истощения.

Я возвращаюсь на полянку.

Стою над тяжело дышащей Элеонорой, погрызывая зубочистку.

— Я ожидал от вас большего, учитель Элеонора, — хмыкаю. — Вы даже своих учеников защитить не можете.

— Константин…

— М-м?

— Убью.

— Оставлю эту угрозу без внимания, — шире улыбаюсь я. — Так, вроде бы к нам уже спешит подмога. Как всегда вовремя. Значит со вторым они уже разобрались…

— Я… ничего не слышу… Помоги Стасу…

Какая заботливая, ну надо же. Я видел, как она трижды прикрыла Стаса. И ради чего, спрашивается? Надо было отбросить его в сторону, чтобы не мешался. Так бы исход мог оказаться лучше.

Подхожу к Стасу. Лежит на животе, но слышу ровное сердцебиение. Носочком ноги переворачиваю его, чтобы не примерз лицом к снегу. Вроде внешних повреждений нет. Так, пару сломанных костей и сотрясение.

— Киба…

Поворачиваюсь на голос Патрика.

— Живой?

— Что с… этим…

— «Это» в безопасности. А вот как сейчас нас встретят стражи неизвестно. Уверен, мы где-нибудь да засветились… Ты чего, кстати, разлегся?

— Нравится, — морщится Патрик.

— Позвоночник сломал?

— Не думаю. Что-то… перемкнуло. Болит.

Оглядываю еще раз троицу. Эх, переодеться не успели. Теперь доказывай стражам, почему ты не верблюд и что тут произошло.

Надеюсь, только, что «человек Патрика» сообразил нас не палить, если мы умудрились засветиться.

Обхожу всех, снимаю с их лиц обмотки и шапки. Объясняю Патрику и Элеоноре легенду: были на тренировках, поэтому так одеты. Они втроём решили потренироваться. Они же один клан, в конце-то концов. Дружба и взаимовыручка у них на высоте. А тут херак и филзели выбегает, удивляет их. Ну они его и отмутузили. Как и он их.

— А ты? — спрашивает Патрик.

— Мне надо получше спрятать «это». Ну и сам понимаешь, зачем мне лишний раз светиться. Я вам шкуры спас, а вы меня хоть прикроете. Все заметили, что я вас не бросил? А мог. Запомните это.

Не дожидаясь ответа и стражей, удираю прочь, перебарывая боль в ногах. Нахожу Пазл, возвращаюсь в склеп и… Используя кунай, закапываю сумку глубоко под снег и землю за самим склепом, а не внутри него.

«Хочешь спрятать хорошо — спрячь рядом с сундуком или повесь на стену».

Патрик говорил, что надо сразу положить «части» Севы в морозильник. Ну вот почти. Обратно не возвращаюсь, маскируя следы и запах. Слышу лай собак и как стражи явились на полянку.

Прислушиваюсь. Судя по всему, Патрика и Элеонору довольно грубо скручивают и ведут обратно в школу. Не церемонятся даже с медиокрисом. Вот что значит военное время.

Минут через десять становится тише. Но я все равно слышу все, что происходят за километр вокруг. Мой слух точно улучшился. Стражи прочесывают лес, но я как летучая мышь, знаю где каждый из них.

Так, а теперь нужно наведаться к моему старому доброму другу. Давно хотел поставить его на место.

Георгий Александрович выглядит не очень. Злой и уставший. Уставился в монитор. Такой беззаботный, надо же. Даже не замечает меня, прямо за его окном пятого этажа. Интересно, стекло хоть усиленное…

Тук… Тук… Тук…

Маневрируя на нитях, стучу. Смотри-ка, усилено. С недавних пор стал замечать, что чувствую вокруг слабые отголоски эфира. Точнее, суммы.

Георгий Александрович вздрагивает, резко оборачивается. Недовольно морщится, встает, открывает окно.

— Ты… — высовывает голову, смотрит вниз, наверх, на меня. — Тебе жить надоело, Константин Киба?

Интересно, он имеет в виду высоту или то, что сейчас убьет меня за такое наглое вторжение?

— У тебя есть три секунды, чтобы объясниться.

Лениво покачиваюсь за окном. Войти меня не приглашают.

— Это я устроил бунт беляков и убил Всеволода Гнушко. Разумеется, я знаю, что он пазл. И теперь их у меня, как минимум, два. А может даже три. И это только начало. Кстати, что у вас произошло? Говорят, кто-то решил с вами поиграть.

Замечательно. Давно хотел увидеть, как с этого лица спадет маска самоуверенного директора школы. Теперь передо мной обычный удивленный мужчина, моргающий, как начинающая путана перед бывалым моряком.

Но вот его лицо меняется с бледного на красное. Георгий Александрович хватает меня за шкирку, дергает. Активирую одно из колец на пальце.

Ледяная вспышка слепит его и обжигает руки льдом. Но надо отдать ему должное, он все равно перекидывает меня через оконную раму и швыряет через стол. Успеваю сгруппироваться, приземляюсь на уже ватные ноги.

Бутылка с коньяком на столе директора лопается, осколки разлетаются во все стороны. Алкогольная жидкость формируется во что-то вроде копья, висит в воздухе.

— Ты-ы-ы, — рычит Директор. — Что ты сделал?!

Внимательно слежу за жидким копьем. Уверен, что он метнется в меня с такой скоростью, что увернуться будет очень тяжело. Особенно сейчас, когда суммы почти не осталось.

— Прежде чем убивать меня — послушай внимательно. Беляки в школе мои. Это я приказал им устроить переполох, — вру я. — Они без раздумий набросились на аристократов по одному моему слову.

Директор не отвечает. Его грудь тяжело вздымается. Продолжаю:

— Думаете, не будет последствий от моей смерти в вашем кабинете? Мало того, что я Зерус и представитель Вальтов, так еще и половина школы принадлежит мне, директор. Хотя… может быть теперь директор я? Стану настоящей жертвой. Убит вождь восстания. Его предательски заманили и учинили расправу. Ай-яй-яй…

Многозначительно достаю из кармана телефон, подбрасываю его в руке. Я не просто так явился сюда. Ведь как говорил Георгий Александрович, его кабинет — самое безопасное место в Москве. И сейчас такое время, что если меня тут убьет сам директор «Новой Эры», то Исталы окажутся в очень шатком политическом положении. Он мог избавиться от меня где-нибудь в другом месте, но не у себя, когда я записываю все на телефон и отправляю в облачный сервис интернета в режиме реального времени.

Ну ладно, я этого не делаю. Пока не научился толком. Но он же этого не знает, верно?

— Да кто ты такой, мать твою?!

Коньячное копье угрожающе вибрирует. Перестаю улыбаться:

— Я — Константин Киба.

Руки директора едва заметно дрожат, но он сжимает их в кулаки. Отлично, я дождался, когда его состоянии ухудшится. Каждый раз, когда я встречался с ним, он становился все более усталым, изнеможденным и даже в какой-то степени отчаянным. С такими всегда легче договориться…

— Спокойнее, директор. Я не принадлежу ни одной известной вам организации. Я никому не враг, и я никому не друг. Мне всего лишь нужно, чтобы кто-то собрал все пазлы. Я не позволю, чтобы ваши клановые распри уничтожили этот мир и перспективу возродить… хм… скажем так… настоящую магию. Вы же верите в магию, директор? Просто подумайте немного.

— Ты пришел меня шантажировать? Угрожать?

— Вовсе нет. Я пришел вам показать, что мои слова стоят очень дорогого. Я обещал вам помочь в этой войне, но и вы должны мне не мешать. И я прошу не так много. Перестаньте меня преследовать. Дайте свободу действий. Я хочу спокойно уйти из школы и не переживать, что Исталы воткнут мне в спину нож. В знак доброй воли, я не только помогу вам в войне, но и скажу про еще один пазл. Акане Мацуо. Я не просто так ее прячу.

Директор медленно разворачивается ко мне спиной, поднимает с пола вазу, выбрасывает из нее цветы. Коньячное копье формируется в водяной шар и устремляется к вазе, вливается в нее.

— Десять лет берег эту бутылку, — вздыхает Директор. — Теперь все выдохнется. Не хочешь? Не отравлено.

Какое-то время молчим. Первым поднимает свое кресло директор, садится. Я повторяю за ним. Георгий Александрович берет со стола зубочистку, кидает мне. Ловлю двумя пальцами.

Он достает из стола два стакана, наливает из вазы на самое донышко. Ставит мой стакан на противоположный край стола.

— В лесу мы поймали вальтов. Учитель Элеонора, Патрик Эдвай и Станислав Кардж. Они твои?..

Беру стакан, нюхаю. Делаю небольшой глоток и наконец киваю:

— В школе много, кто мои.

— На нас напали двое неизвестных профессионалов. Три стража погибли. И напали тогда, когда Сэм Блэк устраивал вечеринку, а беляки озверели, отвлекая наше внимание. Это все ты? — смотрит на меня исподлобья директор. Погибли его люди. Для него это важно.

— Никто не должен был погибнуть. Филзели появились неожиданно для меня. Тоже воспользовались суматохой.

— Филзели? — выпивает залпом коньяк. — Так и знал… Одного мы убили, но они что-то сделали со своими телами. Расплавился, как в кислоте. Не осталось ни одежды, ни остаточной суммы. Итак, Константин Киба, ты наконец-то начал действовать серьезно. Называешь мне имена пазлов, грозишь кулаком прямо перед носом…

Проводной телефон на столе Георгий Александровича звонит, и он недовольно отвечает:

— Кто? — пауза, директор мрачнеет еще сильнее. — Это служебное расследование, сэр Монтано. Они ни в чем не обвиняются. Я понимаю, что Патрик аристократ, но они со Стасом в первую очередь ученики Исталской школы. А тут правила устанавливаем мы. Да… Нет… Я отпущу СВОИХ УЧЕНИКОВ, когда они ответят на мои вопросы в соответствии с уставом школы. Это официальная нота протеста? Да что вы? Говорите, они просто тренировались? Ночью? Ну да, ну да… Хорошо… Я понимаю… Можете выслать свою ноту на почту. Да… До свидания, сэр Монтано.

Кладет трубку и… я первый раз вижу, чтобы директор настолько не скрывал своей злости.

— Твое начальство позвонило, — хмыкает он. — Переживает за племянника. Хорошо, давай поговорим, Константин Киба. Что ты в яме устроил? Сначала прячешься за Вальтами, а потом портишь с ними отношения. Это как-то связано с тем, что ты мне обещал?.. Да, и не мог бы ты положить свой телефон сюда. Пожалуйста.

Директор открывает тяжелую шкатулку на столе. Я кладу в нее телефон. Закрывает.

Киваю.

— Как видите, директор, я не на стороне Вальтов. Так мы договорились? Я могу рассчитывать, что какое-то время вы мне не мешает и помогаете в рамках разумного, а через два дня Джунсиначи придут в Российский Кластер, чтобы помочь вам избавиться от Новусов и Вальтов на границе. В противном случае я устрою в вашей школе такой хаос, что никто из этой бойни не выйдет победителем. Это я вам обещаю.

Директор откидывается на стуле:

— Когда я хотел тебя убить, ты представлял угрозу, и я не хотел отдавать тебя другим. Но сейчас… я упустил свой шанс и вот последствия, — наливает себе еще коньяка. — Если то, о чем ты говорил, будет исполнено, то… Ты можешь покинуть школу в любое время. Мне это ничего не стоит. Просто сам мне больше не мешай, — думает какое-то время, бултыхая коньяк в стакане. — Завтра у тебя бои. И если ты на них не явишься, то перечеркнешь весь блеф Вальтов в СМИ о том, что твой поступок был их спланированной акцией благородства.

— Я в курсе.

Выпивает. Его бледнота уходит, уступая пьяному румянцу. Вот опять что-то новенькое. Никогда не видел директора пьяным.

— Ах, да, чуть не забыл, — со стуком ставит стакан на стол. — Твоя матушка сбежала из своей психушки.

— Сбежала? — прищуриваю я. — Или ее отпустили?

— Зачем нам ее отпускать? Чтобы она тебя убила? Проще сделать это своими силами… Она сильнее, чем мы думали. И что самое странное, будто знала, что ее посадят и подготовилась к этому.

— А что с моей сестрой?

— С твоей сестрой… Ну, она тоже сбежала. Не надо так на меня смотреть, Константин. Твоя мать очень сильная одаренная и любит своих детей. Само собой, она всё спланировала и захватила дочь с собой.

— Зачем вы мне об этом говорите?

— Ты же хочешь нам помочь? — иронично закатывает глаза директор. — Считай это ответным жестом доброй воли. Ты же хочешь покинуть школу, верно? Теперь оглядывайся. На одного могущественно врага у тебя больше. Твоя… эм… мать тебя ненавидит.

— Кто был тот учитель, который спас меня от вас?

— Не скажу. И можешь мне больше не угрожать…

Молчим. Странно.

— Кстати, — опять подливает себе Директор, — мы поймали парочку дурачков, которые сунулись в твой дом в Зеленограде. Конфискованные деньги, которые они вынесли оттуда, пошли в фонд школы за все неудобства, которые ты нам доставил. К сожалению, вернуть не смогу. Все под учетом. Я не самый главный человек в Исталах. Но всё это в прошлом, верно? Мир, так сказать, восторжествовал. Все друг… друга прощаем, — поднимает стакан, типа «за мое здоровье».

Хм… Так и знал, что эти дилетанты не справятся. Я ведь их даже предупреждал, что нужно быть аккуратнее. Странно только, что директор мне об этом рассказывает. Хочет показать, что я всё-таки под его колпаком? И если он что-то контролирует, то не всегда дает обвести себя вокруг пальца?

— И что с этими дурачками?

— Переживаешь?

— Чистое любопытство.

— Не переживай, посидят пару дней в карцере и сами тебе всё расскажут.

Директор мне подмигивает.

Встаю, забираю из шкатулки свой телефон, выхожу из кабинета. И, о чудо, директор меня не окликает по традиции, сказать что-то напоследок. Уже в коридоре я слышу, как он снова себе подливает.

Время: 01:40

Патрик в безопасности, отделался вывихом. Элеонору отстранили от занятий. А вот со Стасом тяжелее — его хорошо потрепало. Патрик написал мне, что после лечения Стаса отправят в карцер за «ночные и незапланированные тренировки».

Что ж. Думаю, пора к делу.

Из комнаты отсталых я выхожу тихо, так чтобы Аннета не проснулась. Стою какое-то время в коридоре, смотрю на камеру. Как мы и договорились с директором, стражи не бегут меня «брать». Удобно. Не придется прятаться по углам и кустам от камеры, огибая километры лесов. Останется только стряхнуть с себя хвост. То, что директор кого-то за мной направит следом, я не сомневаюсь.

Спокойно выхожу на зимнюю стужу, кутаюсь в теплый пуховик. Яркие школьные огни, тишина и тени. Поспать я успел всего пару часов, но этого мне хватит. Бежать всего пару километров. А там меня должны выпустить на КПП. Хотя я и не собираюсь в ту сторону. Есть множество путей покинуть территорию школы и высокий забор — смешное препятствие.

С собой у меня только заряженный телефон и пара тысяч долларов наличкой. Кстати, из-за клановых конфликтов доллар теперь стоит сто семьдесят рублей. Бедные беляки совсем с ума сходят и тяжело их в этом винить. Живешь себе живешь, а потом херак, пара умников поссорились, а тройную цену за хлеб переплачивать должен ты.

Накидываю капюшон.

Напитываю мускулатуру ног суммой. И правда ведь, что мое особенное ответвление в направление суммы разума: мудрость влияет на всё. И понимая это мне намного легче прокачивать то, к чему у меня нет предрасположенности.

Теперь я предрасположен ко всему. Я понимаю все. Знаю, как работает суммы. Это ли не мудрость? Знать всё и понимать, как оно работает.

Срываюсь с места и бегу по самому короткому пути — вдоль дороги. Всего за пару часов я должен стравить все кланы между собой.

И в центре всего этого будет… Акане Мацуо. Моя троюродная сестра и один из четырех пазлов.