Превосходство Пробужденного. Том 3

Глава 18. Выбор без выбора

«Наверное, надо как следует подумать».

«Но что-то хочется просто расслабиться после тяжелых будней».

Такая мысль возникает, когда за Монтано закрывается дверь. Да уж… это подростковое тело и правда расслабляет. По меркам людей я неимоверно стар. Да что уж говорить. Никакой эфир или мутагены не приблизят человека к долгожительству Альва. Для них двести лет это чуть ли не рекорд и вековечная мудрость. Для нас же это лишь начало взросления.

Попав в молодое тело, я стал замечать, что иногда смотрю на все с высоты двадцатилетнего человеческого шкета. Пару раз встречал в инете статьи о «теории переноса сознания». Одна мне показалась правдоподобной. Если взять память и опыт старика и засунуть в стреляющее гормонами тело подроста, то получится другая личность. Этот как сделать помидору укол с яблочным соком в надежде, что он сам станет яблоком.

Слегка закатываю глаза. Молодец, Эйн Соф. Самое время думать об уколах помидорам.

Ну, в общем, мои мысли как бы намекают, что теория эта верна. И как бы я этому не сопротивлялся, гормональный и эмоциональный фон я унаследовал от мальчишки. И это часто влияет на мысли. Если раньше я был из разряда «я тень, я страх, я благородный Альв», то сейчас я эдакий полу-Сэм, полу-Альв из разряда «Слышь, чо, пофилософствуем?»

Ладно, оттягивание делу помешает. Получается, меня приняли за другого. По какой-то причине магнар мне либо очень доверяет из-за метки на спине, либо… очень хорошо прикидывается, что доверяет. Второе для меня опаснее. Если он считает меня врагом, но прикидывается другом… Это очень неприятно. Придется играть с ним в кошки-мышки, пока кто-то первый не споткнется.

Гниль подземная. Вот откуда он вылез? Даже тут Орден до меня добрался. Сколько раз в Варгоне я уносил ноги от их охотников, не сосчитать. По одному никто из них не представлял угрозы, но в отличие от Теней Шиилы, шавки ордена всегда держались группами по два-четыре человека.

Да и не это важно…

В Варгоне официально существует пять божеств. Простаки подразделяют их на темных и светлых, хотя это всё полная чушь. Никто из богов по натуре не злой и не добрый. Но даже в публичных писаниях Шэйлы говорится именно о трех светлых богах — по количеству солнц в Варгоне. И двух темных — по количеству лун.

Но вот в чем интересность. Шэйла считается богиней плодородия — одной из светлых богов. Но фишка в том, что она же еще является и Шиилой — богиней-паучихой, о которой в летописях не говорится. То есть как бы сегодня она светлая богиня Шэйла, а завтра темная Шиила. Таким образом соблюдается нейтралитет и гармония в мире. И в случае нарушения баланса сил, она либо Шэйла, либо Шиила.

Улыбка сама наползает на лицо…

Если разобрать по пунктам рассказ Монтано, то Шиила отправила меня сюда с целью найти пазлы, сорвав оковы с суммы. Так она сможет воспользоваться силой этого мира, вроде как разрушив и тот и другой миры.

Пф, какая драматичная и скупая история.

Этот скудоумный олух ничего не знает о Шииле.

Моя госпожа не просто так выбрала меня. А я не просто так выбрал ее. Лишь единицы могут услышать отголоски шепота богини-паучихи. И я один из них. И я не слепой раб и верен ей, потому что… хочу этого. Потому что смог дотронуться до темной души богини. И она мне близка. Даже родственна… В ней я не вижу злобы или любви. Лишь порядок.

И что мне нравится, так то, что Шиила не мстительная. Не требовательная. Если ты не хочешь ей служить — проваливай. Но если ты служишь добровольно и предашь ее доверие — ты умрешь самой страшной смертью.

По словам Монтано, Шиила многое поставила на этот мир.

О, нет, мой дорогой друг. Моя госпожа поставила не только на этот мир. Она поставила на меня.

Но…

Я же своевольный.

Само собой, я сначала разберусь, что за нахрен тут происходит и с какой это стати Шииле — богине равновесия и меньшего зла понадобилось сеять хаос в двух мирах. Должна быть причина.

А когда я разберусь во всем и приду к выводу, что Орден Закатной Звезды лишь кучка скудоумных фанатиков, живущих по принципу доброго и злого, то…

Хм… тогда-то и посмотрим.

5 января 2023 года

Четверг

Время 10:54

Уже через час после ухода магнара я смог взбодрить ватное тело техникой дыхания, подпевая ритм «Киба, Right here!». Руки и ноги слушаются. Если не обращать внимания на боль, то я вполне могу активно двигаться.

Замечаю неподалеку свой рюкзак, с наигранным кряхтением дотягиваюсь до него. Телефон, шмотки, тетрадки. Сразу видно, что тут опять шарились. Так, а где кунаи? Верните кунаи!

Достаю телефон, ставлю на зарядку, включаю, захожу в приложение школы. Ого, вот это я понимаю, баланс. Оплачиваю штрафы и нехилую такую компенсацию за уничтоженное школьное оборудование. Итого баланс 44 120 Очков Влияния. Отлично. Давно хотел наведаться к парочке спекулянтов по наводке Тернова. Говорят, они продают то, что не продается в торговых аппаратах нижних этажей. Такие лавочки не одобряются Инфинитами, но спекулянтам, вроде как, по барабану на них. Этим и живут.

Шум за дверью начинает напрягать. Вроде сейчас занятия, не? И это больничное крыло, а не проходной двор. Что там вообще происходит?

Прислушиваюсь. Так, это не Сэм с Терновым. Куда они вообще, кстати, делись? Как ушли, так и не вернулись. Ладно, не думаю, что магнар с ними что-то сделал.

Ага, слышу болтовню…

— Автограф потом продам.

— Знаю я таких, как этот. Это как акции. Они сначала все из себя крутые, а потом сдуваются. Нужно просто этот момент подгадать и заработать…

Ага, тут понятно. Точнее, не очень, но и ладно.

— Слушай, погнали уже. Тебе не надоело тут сидеть…

— Я хочу посмотреть, что будет. Смотри, сколько народу.

— Ты блог хочешь залепить просто.

— Хочу, и что? Может, интервью возьму…

— Тебе подписоты мало?

— Много подписоты не бывает. Стёп, отстань. Это же платиновая жила…

— Я бы не стал с ним вообще связываться.

— Не ссы, прорвемся…

Слышу суровый голос стража:

— Все расходимся на занятия! Сколько вам говорить! Уходим из больничного крыла!

Кто-то в ответ бухтит, но тише все же становится.

И всё в таком духе. Никаких интересных диалогов интересных людей. В основном одна любопытная школота. Так, ладно. Надо как-то выбираться отсюда. Желательно по-тихому. Я второй день здесь валяюсь и переживаю за Акане. Хоть у нас и договоренность — не писать мне и не звонить. Только в экстренных случаях. Но сейчас как никогда нужно заняться ее делом. Или мне конец… Чертов магнар. Он специально вытащил из меня жучок что ли? Чтобы Исталы это заметили? Как будто мы не могли, не знаю, записками обменяться или что-то подобное. Он же вообще телепат.

Одно радует. Мстить мне Вальты за Патрика теперь не должны. Я надеюсь, что магнар не сильно блефовал и поудержит их пыл.

Телефон звонит. Номер скрыт. Отвечаю тихим голосом, прикрывая рукой микрофон. Камеру прямо над моей кроватью никто не отменял. Уверен, что магнар с ней что-то сделал, но сейчас она снова работает. Голос из телефона спокойный, с европейским акцентом:

— Добрый день, вас беспокоит второй секретарь семьи Эдвайсов из коалиции Вельтешафт. Удобно говорить?

Быстро реагируют.

— Добрый день. Удобно, но предвкушаю, что разговор будет неприятным.

— Благодарю вас. Скажите, вам удобно сегодня прибыть в поместье Эдвайсов в Истринском районе? Мы вышлем машину в удобное для вас время.

— Понимаю. Меня ожидает неприятный разговор?

Недолгая тишина.

— Что вы, сэр. Просто мадам Тиана изволила с вами побеседовать. Ничего более.

— Напомните, кто это?

Судя по паузам, секретарь немного стопорится:

— Это супруга покойного сэра Эндрю Эдвайса и нынешняя глава семьи Эдвайсов…

Перебиваю:

— Разве не магнар Монтано Эдвайс глава семьи Эдвайсов?

Голос секретаря уже не такой вежливый:

— Не совсем так. Семейство Эдвайсов носит такую же уважаемую фамилию, что и магнар Монтано Эдвайс, так как он брат покойного Эндрю Эдвайсом. Это все, что я могу сказать.

— Понятно. А что с Патриком?

— С сэром Патриком Эдвайсом все будет в порядке. Так могу ли я рассчитывать на положительный ответ на наше предложение? Все вопросы вы сможете задать лично мадам Тиане.

Думаю недолго:

— Для меня честь стать гостем в поместье Эдвайсов, — неосознанно улыбаюсь. — Разумеется, я буду. Хм… а давайте, — смотрю на часы. — В семь вечера у торгового центра «Магнат». Он находится недалеко от школьной территории.

Недолгая тишина. Похоже, слуга поставил вызов на удержание, чтобы с кем-то посоветоваться:

— Да, это возможно. Водитель будет ждать вас на месте на парковке у торгового центра.

Слуга сбрасывает вызов. Вот ведь никакого уважения к старшим. Откладываю телефон.

Итак, уверен, что встреча будет тяжелой. И я примерно догадываюсь, что на ней произойдет. Шантаж, компромиссы, принуждение к публичным раскаяниям, очередные «выгодные предложения» и тому подобное. Глупо рассчитывать, что магнар будет с меня пылинки сдувать, защищая от своего клана. Наоборот, бездна знает, что за игру он затеял и доверяет ли мне этот человек, или просто делает вид. Не всё мне понравилось в сладких речах Монтано. Ох, не всё. Может вообще весь его рассказ — это набор бреда, чтобы запудрить мне мозги. Но чтобы так считать, нужно понять для чего ему вообще меня обманывать…

Короче, мои часики затикали. Каждый день Монтано ожидает, что я вспомню то, чего не вспомню никогда. Ведь я не тот, за кого он меня принял. И через месяц-два он точно задастся вопросом, а чего это у меня память не возвращается.

Слышу…

К двери подходят. Хм, незнакомая походка. Слышу, как расступается стража на входе в мою палату. Вряд ли ее поставили для охраны. Скорее наоборот, чтобы не сбежал или не устроил очередной бунт.

Вздыхаю, прикидываюсь ослабленным и немощным, каковым почти и являюсь.

Заходят без стука. На пороге стоит незнакомый мужчина преклонных лет. Сутуловатый, в слегка помятом сером пиджаке. Под глазами мешки, щеки обвисшие, уставшие, но с огоньком азарта. Руки в рваных шрамах, мнут красные четки.

Старик, похрамывая на левую ногу, садится на тот же стул, где недавно располагался магнар. Прямо день посещений какой-то. Как всегда, жду, когда заговорят первыми.

— Меня зовут… Пётр Лаврентьевич, — голос хриплый, как у бывалого вояки, нахлебавшегося паленой сивухи. — Я представитель военной академии боевой суммы имени Адмирала Серентекова. Один из членов совета Исталов поручил мне поставить тебя на учет после поединка с Патриком Эдвайсом. Но сначала я хотел кое-что разжевать и… кхм… понять…

Армия, значит. Ясно. А член совета, наверное, заместитель директора.

— Слушаю вас внимательно, — тяжело выговариваю я, показывая, что у меня еле двигаются ноги. — Я сейчас не в том состоянии, чтобы воевать, Пётр Лаврентьевич.

— А это сейчас и не надо. За тебя другие воюют. Отвечай, Костя, ты хочешь послужить своей родине?

— Да не особо, — пожимаю плечами.

Небольшая пауза.

— Пацифист, что ли? А почему? Ты неплохо проявил себя в боевой сумме. Я бы назвал тебя гением, Костя, но не привык перехваливать «духов». Короче, скажу прямо, только мы можем досрочно закончить твое обучение в этом детском саду для мазохистов. И при должном воспитании Академия сделает тебя страшным оружием и крепкой стеной нашей Родины. Что думаешь, Костя?

Старик говорит так, будто за меня уже решил. Мол, выгоднейшее предложение. Налетай. Вот только я так не думаю:

— У меня еще тут остались дела, Пётр Лаврентьевич.

— Костя, ты тупи… кхм… так… я тебя не тороплю. Чего ты ноешь, будто я тебя уже вербую в Исталы? Я просто хочу понять, подходишь ли ты Академии. И готов ли ты к последствиям… кхм… отказа. К Джунам пойдешь? — довольно крякает старик.

Морщусь. Эх, не успел я свалить от этого старого вояки. Очевидно, что жучок в шее как ограничивал меня, так и освобождал от внимания Исталов. Они не ходили за мной по пятам. Не держали взаперти только из-за того, что знали, где я и что делаю. Да и вообще через меня они прослушали очень многое. Непроизвольно я слил им кучу информацию о Джунах, когда работал у Хидана Мацуо в особняке. Все тренировки, знания, что я там передал. Я оказал Исталам большую услугу и непроизвольно стал крысой для Джунов. Если они узнают, что я ходил к ним с жучком, да еще и стащил Акане… Ух, вот будет веселуха.

И этот старик только что дал мне понять, что всё это он понимает. Молодцы, Исталы. Молодец Георгий Александрович. Как выражается Сэм, схватили меня все-таки за одно место. Ладно, пока поиграем:

— И что от меня требуется?

Старик удовлетворенно кивает, но на прямой вопрос не отвечает. Продолжает гнуть свое:

— Костя, ты без пяти минут и в карцере, — старик очень уж многозначительно начесывает шею, намекая мне на выдернутый жучок. — Я спешил как мог, чтобы этого не допустить раньше времени. Так что решай быстро. Четко. Не запинайся.

Не дождавшись ответа, старик продолжает, быстрее перебирая четки:

— Еще вопрос, Костя. Я догадываюсь, о чем ты балакал с магнаром, но кхм… обещаю, что если расскажешь, то я попрошу скостить тебе сроки, даже если ты не согласишься на мое щедрое предложение послужить своей Родине.

Ага, догадываешься. Как же. Тебе в самом страшно кошмаре не снилось то, о чем мы говорили.

— А какой у меня срок?

— Костя, много. Три недели, семь дней, три часа, семнадцать минут. За все прогулы и бесчинства накопилось прилично. А в школьном карцере очень грязно и липко, поверь мне, я знаю.

— Многовато, — соглашаюсь я.

Да еще и липко. Надеюсь, это просто тут такая солдатская фигура речи.

— Это да… Послушай, Костя. Мне сказали, что у тебя есть третье направление и бывший директор… кхм… предлагала тебе вступить в клан Амарэ. Удивительная женщина… Взять мужика в феминистский клан. Вот ты знаешь, Костя, Исталы очень тесно… кхм… сотрудничают с Амарэ и мы могли бы развить твое… интересное направление суммы разума даже лучше, чем Велтешафт. Понимаешь, а?

Ага, очень понимаю. А еще, я не сильно удивлен, что они знают о моей направленности. Брали кровь для анализов после пробуждения, подслушивали долгое время.

— Мне нужно подумать.

— Ой, Костя, думать мужикам долго нельзя, — качает головой. — Не в нашем случае. Мы должны действовать! — чуть ли не гаркает. — Если ты откажешься, то сразу же по выходу из палаты отправишься в карцер, — кивает на дверь. — Тебя уже там заждались. Мне сказали… что теперь ты… кхм… ограничен в свободе передвижения.

Еще бы. Жучка больше нет, а значит и золотой клетки. Нужно теперь посадить в железную.

Пожимаю плечами, решаю набить себе цену, раз уж так интенсивно уговаривают:

— Что поделать. Карцер, так карцер.

На самом деле я немного брешу. Сейчас я уперся в дно, от которого нужно резко оттолкнуться, а не улечься на пару недель в карцере. Может начаться такое… А я ничего не смогу поделать. Да еще и попахивает жареным с Джунами. Но старику мои тревоги знать не нужно.

Итак. Теперь я четко понимаю, что нужно делать…

Приступаем. Шаг первый.

— Ладно, Пётр Лаврентьевич. Я согласен, — отмахиваюсь, улыбаюсь. — Где подписать кровью?

— Вот это бравое дело, сынок, — улыбается старик, наяривая четки интенсивнее. — Это верное решение. Дельное. Подписывать ничего не надо. Мне пока достаточно твоего устного мужицкого настроя и слова. Я, можно сказать, пришел лишь предупредить тебя… не делать поспешностей… кхм… всякого рода. Понятно излагаю?

— Очень понятно. Я и не собирался ничего такого, Пётр Лаврентьевич. Разве можно. Вы крайне убедительны. Послужить родине, так послужить. Долг зовет.

Интересно, что его не сильно смущает, что я полуяпонец с фамилией Киба. Тут можно и задуматься, где у меня Родина. Но, как говорится, я же гражданин Российского Кластера, а значит свой.

— Я надеюсь, ты не просто чешешь языком и не иронизируешь. И всё у нас будет… кхм… благополучно. Бывай, сынок. Выздоравливай. Кстати, лечащий врач сейчас вернется. Очень интересно, что он покинул свой… пост… кхм… Говорит, что срочно нужно было в туалет… который есть и в палате. Странно, да, сынок?

Старик щерится. Вот ведь хитрый лис. Понимает больше, чем говорит, но до последнего хочет выудить информацию из меня.

Пожимаю плечами:

— Мир полон странных вещей.

— О, не говори… Всё! Свободен!

Старик кряхтит, встает, уходит не оборачиваясь.

Я же резко подскакиваю с кровати, мчусь к двери, напяливая на ходу обувь и брюки от «Гусей», закрываю ее на замок ключом, который стащил у доктора, пока он меня осматривал. Достаю из сумки рубаху, с корнем вырываю из воротника моток вплетенных нитей. Из шва достаю иглу, привязываю ее к нити…

Карцер. Шантаж. Ну-ну. Размечтались.

Изменяю материю иглы, делаю ее тяжелее. Отлично. Временная замена кунаев.

— Ну, чего уставились? — смотрю на камеру над головой, накручивая мельницу сильнее… еще сильнее… — Играть со мной вздумали?

Стражи за дверью оживают. В дверь что-то бьется с такой силой, что она натужно покрывается трещинами. Еще один-два удара и всё…