Глава 8
- Вопросы? – прозвучавшее слово повисло в густом, словно кисель, воздухе. Присутствующие напряженно молчали: ни звука, ни шороха в заваленном хламом помещении.
Не знаю, как Мо отыскал это здание – очередной недострой в два этажа, с зачатками кирпичного забора и большим подвалом, где хранились неиспользованные стройматериалы и инструменты. Были здесь и столы со стульями, и даже черная доска имелась: самая обыкновенная, ученическая, на которой в отсталых мирах писали мелом. Откуда только взялось подобное чудо? Мо распространятся не стал, да народ особо и не спрашивал. Ребят интересовали совсем другие вопросы.
- Может скажете, зачем мы здесь? – пробасил Герб, впервые переступив порог.
- Если это криминал, мне лучше сразу уйти, - добавил Нагуров. Парень заметно тушевался и долго не решался войти, выглядывая из дверного проема.
Зато Леженец чувствовал себя как рыба в воде, тут же проковырял мешок с цементным раствором - чихнул, обтер пальто о сомнительного вида стену и подпрыгнув, разместился прямо на столе. Мебель жалобно скрипнула, но устояла под весом удалого спортсмена, который мало того что плюхнулся сверху, так еще и ногами принялся мотать из стороны в сторону.
- Ой, ну какой криминал. Успокойся, Нагуров, причитаешь, словно маленькая девочка, - недовольно заметила Альсон. Кому как не ей проводить подобные параллели. Впрочем, сегодня не было и намека на образ малышки – настоящая леди в строгом брючном костюме, пускай и роста невысокого, с личиком кукольным.
- Маленькая девочка… Как она тебя, Саня, а? Припечатала, - Леженец довольно заржал. – Могёт мелкая. Не ссы, ща точно какую-нибудь тайну расскажут.
- Мне тайны не нравятся. Если тащимся в заброшенное здание на окраине города, значит есть, что скрывать: от властей, от официального руководства. А я не хочу быть к этому причастным.
- Саня, все будет хорошо, - попытался я успокоить парня. Только кто бы меня самого успокоил: от предстоящей беседы слегка потряхивало.
- Ты ничего не говорил про секреты, - тут же набросился на меня с обвинениями Нагуров. – Звал на деловой разговор, в свою комнату, а в итоге, в итоге…
- Да, не мотель, конечно, и даже не дешевый клоповник Родчестера. Хорошо хоть отопление есть, - заметила Альсон, и тут же брезгливо сморщила носик, проведя пальцем по пыльной поверхности стола. – Зачем мы здесь, Воронов?
Хороший вопрос… Следующие полчаса я только и делал, что отвечал на него. Рассказал про то, как впервые встретил Марионетку, угодив под пси-атаку разбушевавшейся Джанет Ли. Поведал про застывшее время, и замершие, словно восковые фигуры, тела одногруппников. Про то что, должен был умереть в ту же секунду, от полопавшихся сосудов головного мозга, но отчего-то остался жив. Как и остался жив после встречи с МакСтоуном и его дружками в туалете пригородного автовокзала. И снова Марионетка, снова неведомая Тварь из запределья, ставшая центральной линией всего повествования. Палубы захваченного террористами лайнера «Хрустальная Принцесса», затерянный в песках городок Ла-Сантэлло, больше похожий на мираж, и жирной финальной точкой - полицейский участок в Дальстане, в одночасье превратившийся в филиал скотобойни.
Разумеется, я не стал вдаваться в подробности, акцентируя внимание на главном – на Твари, и обстоятельствах ее появления. Убрал из повествования долгие часы, проведенные в вентиляционных шахтах круизного лайнера, вычеркнул Авосяна младшего, ради которого сунулся в занесенный песками городишко. Не прозвучало в моем рассказе и фамилии Виласко, хотя любой интересующийся новостями шоу-бизнеса смог бы легко сопоставить факты. Та же Альсон, щелкающая загадки, что белка орешки. Впрочем, сейчас малышка напоминала собой фарфоровую статуэтку, застывшую, без единого движения. Выдавал ее лишь блеск в глазах, слишком живой для обыкновенной куклы.
- Вопросы будут? – повторил Мозес в наступившей тишине. – Неужели всем все понятно?
Ребята молчали. Молчал нахмурившийся Герб, молчал в кои-то веки задумавшийся Леженец, молчала и Альсон, само спокойствие и неподвижность. Первым не выдержал Нагуров.
- Петр, извини, что сомневаюсь, но…, - парень неловко замялся, - ты не пробовал обратиться к профильным специалистам за помощью?
- Пробовал. Поставили диагноз: парамнезия, совмещенная с галлюцинаторным синдромом, даже таблетки прописали.
- Ты их принимаешь?
- Бросил, - признаюсь честно.
- Может зря…
- Лично я Воронову верю, - перебивает Леженец, – а че, в жизни всякое бывает. Помните, как в третьем эпизоде «Межзвездного экспресса» главному герою привиделся старец? Он его потом всяким штукам силы обучил: как предметы двигать, по воздуху летать.
- Хвала Вселенной, Воронов у нас пока не левитирует, - вмешалась в разговор Альсон. Она была единственной, кто стоял все это время: пыльная мебель вызывала гримасу отвращения у маленькой леди. – Папаша, у вас мелки найдутся?
Мо лишь крякнул в ответ, проворчав неразборчивое про несносную пигалицу и где таких только обучают.
- Мелки есть… там на доске, в специальной выемке, - ответил за Мозеса его вечный друг и собутыльник Лановски.
- Прекрасно.
Глухое эхо шагов зазвучало в полупустом помещении. Альсон уверенной походкой подошла к доске и таки отыскала, что хотела. Аккуратно двумя пальчиками взяла один мелок и вопросительно посмотрела на меня – а я на нее.
- Ну же, Воронов, не тупи, - девушка в раздражении топнула ножкой. – Неужели не видишь, я не достаю.
Действительно, роста малышке хватало, едва дотянутся до нижнего края.
- И что предлагаешь, поднять тебя?
И снова леди изволила сердиться, в очередной раз топнув ножкой. После чего маленький пальчик указал на широкую скамью, неведомо каким ветром занесенную в подвал, и заваленную всяческим хламом. Массивная спинка, выполненная из толстых досок, металлические ножки с завитушками – что и говорить, выглядела тяжеловата. Таковой и оказалась.
Пришлось вместе с Гербом корячиться и тащить импровизированный постамент в указанное место. Хотя кого обманываю, корячился я один, больше путаясь под ногами. Под конец великан не выдержал, перехватил тяжелую ношу двумя руками, и самостоятельно задвинул под доску.
Пока я стоял и отдувался, маленькая ладошка возникла перед глазами. Альсон требовательно ждала, когда кавалер соизволит проявить галантность и поможет ей подняться на высокий приступ. Вот ведь зараза вредная, рядом есть Герб, да и сама она особа крайне ловкая, если вспомнить занятия по физической подготовке. Тому же Гербу с разбега чуть ли не на шею запрыгивала. Давно это было… слишком давно.
Хватаю важничающую девицу подмышки и под пронзительный визг водружаю на скамью. За что тут же получаю хлопок по макушке и извечное:
- Дурак!
- Как она тебя, Воронов, а? – Леженец заходится смехом.
Слышу, как за спиной вздыхает напарник и бормочет что-то неразборчивое про детский сад. А я ведь предупреждал! Еще неизвестно, что эта мелкая на доске изобразить попытается.
Мел крошится, скользит по гладкой черной поверхности - изогнутая линия замыкается в круг.
- Что нам известно на данный момент? - тоном лектора вопрошает Альсон. – А известно следующее: в природе есть некие сущности, вступающие с человеком в контакт на тонком уровне.
- Что значит тонком? - прерывает доклад дотошный Нагуров.
- Возьми любую волну из известного тебе электромагнитного спектра.
- Хотелось бы уточнить…
- Сейчас мелок брошу, - с улыбкой на лице обещает Альсон, и Саня тут же замолкает. – Продолжим… Так вот, эти сущности вступают в контакт с одной им понятной целью. На данный момент известно о двух успешных случаях взаимодействия.
Мелок стучит по поверхности доски. В первом круге появляется надпись «Воронов», во втором «Воронов ст.», что видимо должно было означать старший.
- А что значит, успешные? – снова не выдерживает Нагуров, и тут же пригибается, вполне обоснованно опасаясь мелка в лоб.
- Отсутствуют видимые повреждения тела, сохраняется рассудок и адекватная реакция на внешние раздражители.
Сохраняется рассудок… А про брата из сна я им так и не рассказал.
- Вспомните, как вел себя в полицейском участке парень из камеры напротив? Его апатия, с переходом в истерику и внезапным приступом гнева. Деформация тела, которую трудно вообразить. Представьте, с какой скоростью должны делиться клетки организма, чтобы увеличить массу тела всего лишь за несколько минут. Значительно увеличить…
- Да причем здесь масса? Нам необходимо рассмотреть первопричины, и уже исходя из этого делать предложения о успешности той или иной попытки, - снова вмешивается Нагуров. – Чего сущности добивались изначально? Допустим, в случае с Марионеткой было желание наладить контакт, а Палач просто пытался взять тело под временный контроль, нисколько не заботясь о последствиях для материала.
Мелок пулей мелькает в воздухе и прилетает забывшемуся Александру прямо в голову. Раздосадованный парень попытался было начать возмущаться, однако заметив очередной патрон в руках Альсон, умолк. И правильно делает, потому как этими снарядами целый кармашек забит. Лично видел, пока скамейку тащил.
- На чем я остановилась? Ах да, что объединяет два этих объекта? - пальчик по очереди тыкает сначала в один круг, затем во второй.
- Они братья? – предполагает Леженец.
- А если посмотреть шире
- Они оба из сто двадцать восьмой, - это уже Авосян подключился к разговору.
- Верно, - и вновь кончик мелка застучал по доске, рисуя общую скобку и приписывая ниже озвученную цифру. – Мы допускаем, повторюсь, всего лишь допускаем, что нормальные взаимодействия сущности возможны только с выходцами из конкретного мира. Что из этого следует?
На черной поверхности появляется слово «Тварь». Мелок скользит по доске, скобка удлиняется, объединяя все существующие надписи в единое целое под жирной цифрой 128.
«Мы их единственная надежда, мы вроде соседей будем… Мы из одного мира», - вспомнились слова брата из сна, из забытой реальности.
- Тогда многое встает на свои места. Представьте себе существо, живущее по другому времени, на скорости в пятьдесят три раза быстрее. И вот эта Тварь собирается наладить с вами контакт. Посылает импульсы, сигналы, волны, пытается взаимодействовать с нейронной сетью. Что в таком случае произойдет с вашим мозгом.
- Пробки повышибает, - предположил Леженец.
- Повышибает - это в лучшем случае, а в худшем сожжёт. Не рассчитаны наши тела на подобные скачки напряжения. Отсюда и столь странное поведение взятых под контроль объектов – они сломаны, выведены из строя. Некоторые так и вовсе зомби, ходячие мертвецы, способные перемещаться с дыркой во лбу. И виной всему время, точнее временной дисбаланс. Помните, я упоминала про ускоренный рост клеток, который невозможен в нормальных условиях. А теперь представьте, что живой организм попадает в другую систему координат, где время движется в пятьдесят три раза быстрее.
- Но это же верная смерть? Пережить такой стресс…
- Да, Александр, смерть для любого, кто родился под солнцем иного мира. Поэтому они и умирали, разорванные в клочья, с вывернутыми наизнанку грудными клетками. Но я бы вот еще на чем заострила внимание: представьте охваченный паникой Дальстан. Мегаполис окружен, находится в карантине, многочисленные службы ищут Палача и тут прибывает ОН, - маленький пальчик тычет в мою сторону. – Воронов, я осведомлена о твоих способностях находить приключения на пятую точку, но признайся, даже для тебя это слишком: в первый же день наткнуться на Палача.
- Я не натыкался, он сам пришел.
- Вот именно! – Лиана выглядела довольной: торжественная улыбка промелькнула на кукольном личике. – Разумеется, мы можем предположить, что все произошедшее чистая случайность, только кто в такое поверит – уж точно не я. Посмотрите внимательно на схему, что вы видите? Что объединяет Воронова и неведомую Тварь?
- Временной дисбаланс?
- Что для нас дисбаланс, для Воронова с Палачом вселенская гармония. Я не знаю, каким нюхом Тварь его почуяла, но почуяла, и пришла именно к нему, через стены и третьи тела.
- А почему ко мне? - удивился я, настолько, что даже забыл про летающий мелок в руках девушки.
- А потому, Воронов, что других выходцев из сто двадцать восьмой в Дальстане не имелось. Не могу утверждать с полным основанием, но учитывая общую статистику… Нагуров, помоги с цифрами.
И Саня охотно отзывается:
- Согласно статистике прошлого года в Шестимирье проживает порядка девяти тысяч выходцев из сто двадцать восьмой. Из них подавляющее большинство живет в нулевом мире.
- Подавляющее, это сколько?
- Больше девяносто процентов.
- Вот! Именно поэтому во всей Империи не сыщется и десятка земляков Воронова, а тут один город, к тому же закрытый.
- В Дальстане был мой брат.
- Твой брат уже занят или забыл про прыгающую пятерню на голове?
Там не пятерня, там целый гигант имелся: ростом под потолок и зализанными впадинами вместо глаз. А еще дядя Доктор: то ли ребенок, то ли карлик, торчащий из живота… Мерзкое зрелище, не для слабонервных.
- Я тоже занят.
- Палач попросту мог этого не знать или решил наведаться в наглую, забрать «свое» силой. Кто знает, Воронов, какие инстинкты ими управляют.
Альсон делает шажок, другой, и ловко, словно гимнастка на бревне, перемещается в другой конец импровизированного подиума. Замирает в элегантной позе, отставив ножку и отведя руку с мелком в сторону. Вроде бы взрослый человек, второй заместитель, а ведет себя чисто ребенок, настоящая воображуля.
- Палач получил по носу, обиделся и перепотрошил целое полицейское отделение. Кстати, интересный вопрос, как он это сделал? Как пожирал тела, если сам бесплотен, скольких человек способен одновременно держать под контролем? Сплошные вопросы… Поэтому предлагаю вернуться к главной теме разговора. Как Тварь оказалась в нулевом мире?
- Если она чует своих, значит пошла по следу Воронова. И логика действия у нее простая, как у зверя: где обитает один, там обитают и другие, – предположил Леженец. В глазах парня читался неподдельный интерес, ну еще бы: речь зашла про сверхспособности, как в любимых блокбастерах. Это вам не над скучными логарифмами корпеть.
- Умничка, - Альсон изображает воздушный поцелуй. – Или Тварь пошла по следу, как сказал Дмитрий или смогла соприкоснуться с нейронной сетью объекта и считать память. Да-да, Твари и на такое способны. Они не только останавливают время, предупреждают об опасности или убивают, но и копаются в прошлом. Вспомните, как Воронов рассказывал про предупреждающую табличку на лифте «не работает».
- Таких табличек уже лет десять не видел, - признаюсь я.
- А значит Марионетка их не видела вовсе. Просто соотнесла похожие случаи, взяла небольшой кусочек из твоей памяти и дополнила реальность. Получилось неплохо.
Да уж, куда лучше – три трупа, литры крови и тело, застрявшее головой меж световых панелей.
- А теперь внимание, господа, - Альсон подняла вверх перепачканный мелом пальчик, – ключевой вопрос для дальнейшего хода расследования. Что первым делом должно заинтересовать Палача в воспоминаниях Воронова?
- Земляки, - предположил Мо.
- Папаша, да вы сегодня в ударе, - Альсон изобразила книксен, что было не просто, в условиях ограниченного пространства. Мозес в ответ лишь издал звук, похожий на сдавленный сип. Кого другого давно бы послал в бездну, но только не малышку: то ли понимал, что бороться с вредной пронырой бесполезно, то ли симпатизировал ей, что само по себе удивительно, потому как Мо и симпатия вещи абсолютно несовместимые, если только речь не заходит о свиной рульке.
- Чего молчишь Воронов, давай, называй имена соотечественников. Всех, кого успел встретить в «нулевке».
И вновь кончик мела застучал по доске, на черной поверхности одна за другой появлялись фамилии: Хорхе Леши, Светлана Кормухина, Майкл Доусон.
- Хорхе можно вычеркнуть, он последние полгода в командировках.
Или год, или всю жизнь. Бывший наставник никогда из них не выбирался, проводя большую часть времени в разъездах. Мелок послушно скрипнул, ликвидируя верхнюю строчку.
- На счет Доусона тоже не уверен. Он из числа ренегатов, родился в нулевом мире.
- Не важно, - возразила Альсон. – Имеет значение только время, по которому живет его организм. Есть, что добавить?
- Нет.
- Замечательно, - мелок жирной линией обводит две последние фамилии, заключая в один общий круг.
- Кормухина… Кормухина, - забормотал Мо, - знакомая фамилия.
- Бывшая Воронова, недавно замуж вышла и стала госпожой Доусон, - охотно поясняет Лиана. И всё-то про меня знает, и всё-то ей известно.
- Вышла замуж за него? – Мо вопросительно кивнул на доску. Получив утвердительный ответ, довольно пробормотал: - живут под одной крышей, что ж будет проще. Хотя бы одна хорошая новость за сегодня.
- Подождите, что значит хорошая, - всполошился я, - вы их что, убивать собрались?
- Курсант, дурной что ли? Толку-то от убийства: мы физического носителя убьем, а не саму Тварь. Ну избавишься ты одного тела, так ваших здесь тысячами бродят. И ищи потом, кого Палач выбрал, к кому переподключился. Тут еще покумекать нужно, как лучше поступить.
- Вы кумекайте, а я все что хотела, сказала, - Лиана требовательно протянула ручки, как когда-то давно, когда была еще малышкой, и бегала за мною хвостиком. Очень давно… даже начинаю сомневаться, не привиделось ли мне это.
- Не маленькая, сама спрыгнешь.
- Маленькая! – девушка топнула ножкой, выражая недовольство.
Что мне эти концерты, я их тысячами насмотрелся, поэтому просто игнорирую. За что и получаю в ответ привычное «дурак». Как и ожидалось, Альсон без особых проблем спрыгнула с лавки и недовольная, вернулась к столу: копошиться в сумочке и вытирать белые от мела пальцы.
Следующие полчаса прошли в невыносимом гвалте. О чем-то спорили, доказывали, а больше остальных усердствовал Нагуров, обыкновенно флегматичный и непрошибаемый.
- Меня что, одного волнуют нестыковки в теории Альсон? – возмущался он. – Зачем Палачу рыскать в поисках тела, если он может сразу прыгнуть в сто двадцать восьмой мир. Там этих тел миллиарды.
- Энергия закончилась, - вмешался Леженец.
- Какая энергия?
- Как в шестой части «Скользящих в континууме», когда у «партальи» сели аккумуляторы.
- Какая парталья, какой аккумулятор?! – прокричал Саня в ответ. Разум математика, привыкший оперировать точными величинами в рамках заданных правил, не справился с возникшим хаосом и закипел. Неведомые существа, сверхспособности, Марионетки и Палачи – все это рушило основы мироздания Александра, от того и орал. – Альсон, ответь мне, почему?!
- А я откуда знаю.
- Как?! Как откуда. Ты же все это…, - Саня тыкал рукой в сторону исписанной доски, словно в обесчещенную неизвестными хулиганами девушку. Может так для него и было. Черная поверхность, веками передававшая знания, несла в себе некий сакральный смысл, и тут вдруг такое безобразие, вышедшее из-под мела одной проныры. Абсолютно алогичное, не поддающееся законам физики и математики.
- Все вопросы к Воронову. Я лишь систематизировала факты и вывела закономерности.
- Где ты здесь факты увидела?! Где?! Нет ни одного доказательства, сплошные домыслы. Или хотите, чтобы я на слово поверил? В существование Тварей, которых видел один лишь Воронов. Вы себя-то слышите со стороны?
Саня кричал еще минут пять, пока окончательно не выдохся. Только после успокоился и сел на место, обхватив голову руками. Все, наш гений от математики выдохся, перегорел и ушел в прострацию.
В ушах звенело то ли от недавнего ора, то ли от внезапно наступившей тишины. Одна Альсон издавала легкое позвякивание, копошась в дамской сумочке. Девушка всем своим видом показывала: сделала все что могла, а дальше вы как-нибудь сами.
И тут подал голос Леженец:
- Может мы выстрелим в Воронова?
- Это еще зачем? - возмутился я.
- Проверим на сверхспособности.
- Так Марионетка от пуль не защищает, она лишь предупреждает об опасности, - пришел мне на выручку Герб.
- А вдруг защитит? Никто же не пробовал.
- Да ты случаем не охренел?
- А чего ты так кипятишься, Воронов? Мы сначала в руку выстрелим, и только потом…
- Ни в кого мы стрелять не будем! - рявкнул Мо, тем самым поставив точку в намечающемся споре. – У нас здесь не научный отдел, чтобы эксперименты проводить, а Воронов не подопытный кролик.
Пальцы-сардельки вытащили из кармана очередной леденец, зашуршали оберткой - напарник нервничал не меньше прочих. Один Лановски сохранял видимость спокойствия. Именно он и пробормотал, задумчиво шевеля рыжими усищами:
- И все же почему Твари не идут в сто двадцать восьмую напрямки…
- Они не могут, для них Шестимирье – тюрьма. А я вроде билета, единственный шанс вырваться на волю, попасть домой.
Шесть пар глаз вопросительно уставились на меня. Ну да, про сны-то я им не рассказал. Кажется, пришла пора…
Неофициальное совещание, устроенное напарником, вымотало донельзя, лишив последних сил. И что самое удивительное - под конец не спорили, и даже пришли к некоему подобию конструктива. Леженец больше не нес ерунды про блокбастеры, Нагуров не требовал доказательств, а Мо угостил всех леденцами – невиданная щедрость.
Кто же знал, что история про забытую реальность, превратившуюся в сон, подействует на окружающих столь умиротворяющим образом.
- А я говорила, - самодовольно заявила Альсон, - все вписывается в рамки моей теорию.
И тут же получила от Мо очередную конфетку в подарок.
- Оранжевые маркеры… оранжевые маркеры… твой брат упоминал оранжевые маркеры, - бормотал Нагуров. - А ведь действительно оранжевые. Когда подсвечивают нейронную сеть, пытаясь вычленить необходимые участки памяти, используют разные цвета. Обыкновенно красный, в прошлом веке использовался зеленый и только в «Доме» используют оранжевый. Откуда твой брат мог это знать?
Пожимаю плечами.
- Это не большой секрет, но все же… все же нет такой информации в свободном доступе. Казалось бы, зачем знать цвета маркеров… такая мелочь, - Александр был явно озадачен, и даже принялся расхаживать по комнате, стиснув пальцами подбородок. – А спрятать реальность в сон – это же так просто и гениально одновременно. Профессор Зейнхард лет тридцать назад занимался подобными экспериментами, но так и не смог добиться положительных результатов. Одного внушения недостаточно, необходимо вмешательство на физическом уровне, вплоть до корректировки нейронных связей. Но это невозможно, такие технологии… их попросту не существует.
Пока Нагуров мерил шагами комнату, Лановски подгрузил в планшет карту Дальстана пятилетней давности и предложил найти тот самый небоскреб, на крыше которого мы стояли с братом. Виды с него открывались примечательные, особенно на здание с высоченными минаретами. Именно это и помогло определиться с углом обзора, а еще отсутствие большого числа многоэтажек в заданном районе. Если быть точным, их было всего четыре - офисные центры, в которых некогда кипела жизнь, и которые оказались заброшенными по причине карантина.
- Есть панорамная съемка с крыши каждого небоскреба, - сообщил Рой и принялся демонстрировать городские пейзажи, один за другим. Я вглядывался до рези в глазах, но так и не смог определиться, на какой башне из четырех стоял вместе с братом.
- Не знаю, все так похоже: бортики, поручни.
- А что ты хотел, курсант, здания строились по одному проекту. Может какие конструктивные особенности имелись: чиллеры круглые или гигантские антенны.
- Особенности, особенности… Антенн не помню, а вот пятно там было – точно! Черное такое, растекшееся в самом углу, словно жидким гудроном плеснули.
- Чем плеснули? – не понял Мо.
- Ну гудрон… блин, не знаю как перевести на космо. Им еще крышу заливают и жуют.
Количество непонимающих взглядов увеличилось в разы.
- Зачем жуют, он типа наркотика? - предположил Леженец.
Нет, он типа жвачки, но не объяснять же собравшимся особенности перестроечного детства, когда многие товары считались за дефицит. Это сейчас «Turbo» продается на каждом углу, а раньше «старшаки» специально мотались на вокзал, чтобы накупить у цыган жевательной резинки. Собирали заказы с нескольких дворов и привозили целыми блоками на радость местной пацанве.
- Нет, гудрон не наркотик, а впрочем, не важно. Если смотреть на казино, то в правом углу должно быть большое черное пятно, напоминающее шарик с ножками.
- Принял, - конопатые пальцы Лановски заскользили по экрану.
- А ты у нас оказывается наркоман, Воронов, всякую дрянь жуешь. Потом шарики с ножками мерещатся, - Альсон не смогла удержаться, чтобы не вставить очередную шпильку.
Только вот припираться с ней я не стал, бросив короткое:
- Выпорю.
Тонкие брови девушки поползли вверх.
- Прямо здесь, на людях? Мне штанишки спустить?
- И трусишки тоже, - заржал Леженец, а Герб лишь нахмурился.
- Ой, Воронов, не грози, знаю я тебя. Ты из того типа парней, которые только и могут, что обещать, а как доходит до дела…
Альсон могла развивать тему до бесконечности, благо, в разговор вмешался Рой:
- Оно?
Беру в руки тонкий планшет и смотрю на изображение: знакомые бортики, раскинувшийся внизу город и небо, только не закатное, а выцветшее, белесое. В углу экрана вижу край крыши и большое темное пятно с отростками: то самое, которое мельком видел в своих снах. Или выходит, что не во снах, а в самом настоящем воспоминании.
- Действительно, ножки, - пробасил оказавшийся рядом Герб. Великан возвышался за спиной, и дышал прямо в макушку.
- Похоже на то, - подтвердил Нагуров.
Народ окружил меня со всех сторон, рассматривая картинку. Маленькие пальчики вцепились в запястье и требовательно потянули вниз.
- Эй верзила, опусти, мне не видно.
Никакой я не верзила, роста среднего, но разве Альсон докажешь обратное, с ее-то размерами: от горшка полвершка. Как есть, малышка.
После они долго строили планы, спорили и что-то обсуждали. Почему они? Да потому что после двух ночи я сломался и даже задремал, сидя на стуле. Спать хотелось неимоверно, глаза слипались сами собой, и даже неудобная кровать в виде старого стула тому нисколько не препятствовала.
В конце концов собравшийся коллектив смог прийти к общему знаменателю. Было принято решение организовать слежку за супружеской четой Доусон: изучить маршруты перемещения, установить видеонаблюдение, подключить маячки. Обыкновенная оперативная деятельность, коей нас всех и обучали. Только действовать предстояло неофициально, на свой страх и риск.
С генеральным планом согласились все, даже Нагуров, до того воевавший и требующий доказательств. Неужели настолько впечатлило темное пятно на фото? Или все дело в оранжевых маркерах и обыкновенном любопытстве? Невиданная до того корректировка нейронных связей, превратившая воспоминания в сон? Остается надеяться, что Александр поверил, хотя бы чуть-чуть, иначе будет, как пресловутое пятое колесо в телеге, которое не выбросишь и которое ехать мешает.
Напоследок Мо раздал указания, поблагодарил всех за встречу и напомнил, что следующее мероприятие состоится в конце недели. Возможны уточнения и корректировки, поэтому всем быть на связи.
- А я? – задался я вполне очевидным вопросом. – Почему мне никаких задач не нарезали.
- А ты, курсант, даже соваться туда не смей. Не хватало еще новых разборок с бывшей и ее новоиспеченным мужем. Мне одного пьяного танца в ресторане за глаза: майор тогда всю плешь проел, почему не уследил. А как за тобой уследишь, бедовым, если ветер странствий в жопе играет.
- В жопе, - заржал довольный Леженец, услыхав знакомое слово.
- А во-вторых, курсант, никто не знает, как поведут себя Палач и Марионетка при следующей встречи. А ну как миром не разойдутся, территорию начнут делить и метить. Это моя родина, и мне здесь лишние трупы не нужны. Поэтому расслабься, и занимайся своими делами. В случае необходимости первым выйду на связь, - Мо умолк и внимательно посмотрел на меня. – И это… иди уже проспись, а то выглядишь хуже задницы макаки.
Бедняга Леженец разродился новыми приступами смеха. Что и говорить, умел напарник проводить аналогии.
Следующая неделя прошла в спокойном режиме. Отработал четыре положенных дня в особняке одной известной особы и на пятые сутки засобирался домой. Хотя отработал, слишком громко сказано: жевал булочки, гонял чаи и слонялся по коридорам, делая вид, что прислушиваюсь к интуиции. Короче, чувствовал себя настоящим бездельником.
Я бы на месте мужиков давно бы разозлился, а они ничего, даже слова плохого не сказали. Поппи так и вовсе смотрел с превеликой грустью.
- Сколько отработать осталось, три недели? Ох, привык я к тебе Малыш, теперь не знаю что и делать, - разоткровенничался он в конце смены.
- Что-что, сам за булочками ходить будешь, - заметил стоящий рядом Секач, - а то привык пацана гонять.
- Ты одно-то с другим не путай, - заметил Поппи, но булочки заказал - а мне что, только в радость.
Прогулялся по знакомым полупустым улочкам пригорода, наслаждаясь теплым воздухом и ярким солнцем. Посидел на скамейке в парке, потягивая местный аналог какао с кокосовой стружкой. По вкусу ничего выдающегося, но ради разнообразия попробовать можно. Особенно когда такая красота кругом! Густая зелень, птицы щебечут, малышня носится возле фонтана: то ли игру какую затеяли, то ли просто дурачатся.
Прав был Дуглас, когда говорил о приближающемся сезоне дождей. Температура воздуха опускалась с каждым днем: и уже не было той испепеляющей жары, что заставляла прятаться под сенью деревьев. Ты не ходишь вечно мокрый от пота, и не пьешь литрами жидкость, и даже в пиджаке чувствуешь себя вполне сносно… В район Монарто медленно и неотвратимо возвращалась осень.
Нужная булочная находилась в квартале от парка, но я обошел два, не желая проходить мимо знакомого заведения с мороженным, где недавно сидели и дурачились с… впрочем, не важно. Данная особа не вспоминала обо мне, а я старался не думать о ней. Не то чтобы месть, просто так было легче. Иначе начинало болеть.
Особенно болело вчера, когда узнал о выезде Хозяйки в город – первом, после известного инцидента с беспилотным такси. В группе сопровождения был Мангуст, был Секач с Дугласом, было еще пару малознакомых ребят из числа новеньких, но не было меня, что странно. Ведь только ради этих самых выездов Пол Уитакер и был нужен, ходячий детектор опасности. И не взяли…
Мужики со смены радовались, усматривая в случившемся хороший знак. Теперь дела точно пойдут в гору: Хозяйка возьмется за репетиции, а в стенах особняка с новой силой зазвучит давно забытая музыка. Глядишь, и не придется искать новую работу. Только я сидел сычом, не разделяя общего настроения.
Очень хотелось спросить, того же Майера или Поппи, да кого угодно: в чем причина такого решения? Нахрена я вообще сдался? А больше всего хотелось подняться по крутой спиралью лестнице наверх, открыть дверь без стука и поинтересоваться у одной особы: в чем, собственно говоря, проблемы. Я не понимал, ничего не понимал. Не понимал поступков Юлии, а хуже всего, не понимал самого себя.
- Бабу трахнешь и сразу отпускает, - привычно смоля сигареткой, рассуждал дворовый философ Костик. – Думаешь, чего они нас на поводке неделями водят. Бабы – создания хитрые, они это правила лучше нашего брата знают, вот и дразнят, тянут до последнего.
Трахнешь и отпустит… А вот нихрена не отпустило. Наоборот, словно какой пазл в сердце сложился, зубчики сцепились крепко и теперь не отпускают – сука!
Как же хорошо и понятно было с Кормухиной: ходили и гуляли под ручку, спали вместе - все согласно общепринятым нормам. И с Ловинс было ясно и понятно, хотя и не так хорошо. Но здесь…
Дверной колокольчик привычно звякнул, и ноги переступили порог булочной. Запах свежей сдобы приятно защекотал ноздри.
- А вот и наш постоянный клиент - господин Уитакер, рад снова видеть. Как ваше утро, как настроение? – расплылся в улыбке вечно жизнерадостный Мортимер – владелец здешнего заведения.
Хреновое у меня утро. Когда выходил из особняка, было отличное, а потом как накатило. Только зачем портить день окружающим, поэтому улыбаюсь и через силу выдаю дежурное:
- Замечательно.
- Рад слышать. Чего изволите сегодня? Чесночные пышки с пылу с жару, слоеночки с клубничным джемом и конечно же, ваши любимые, тающие во рту сырные шарики.
С роду они у меня в любимых не ходили, а вот Секач трескал за десятерых, на пару с Поппи, потому и заказывали.
- Взвесите два килограмма сырных кругляшей, двадцать слоенок с ягодным джемом и чесночных пышек с полкило.
Господин Мортимер улыбнулся, хотя, казалось бы, куда шире. Зычно протрубил:
- Дорогая, у нас заказ!
Из дверей кухни выплыла дородная супруга господина Мортимера. Заметив меня, всплеснула белыми, как молоко руками, и пропела:
- Пол, мой мальчик, снова тебя злыдни загоняли. Сидят в доме двадцать здоровенных лбов, а ходить заставляют самого худенького и молодого.
Улыбаюсь в ответ милой женщине, и желаю доброго дня. Наше общение уже давно превратилось в своеобразный ритуал, где каждому была отведена положенная роль. Добрая заботливая тетушка, и робкий юноша, вечно теряющийся в лабиринтах большого мира. Что ж, моя роль меня вполне устраивала. Тем более что, госпожа Мортимер тут же усадила за столик, водрузив на его деревянную поверхность поднос, а там - молочный коктейль и пирожные с заварным кремом. Нежнейший сливочный вкус, таявший во рту - Вселенная, как же я наслаждался этими мгновениями ожидания.
Пока заботливые хозяева шуршали пакетами, укладывая заказ, я во всю вкушал, откинувшись на спинку стула. Потягивал прохладный коктейль из трубочки, смотрел в окно или в экран большого телевизора, что беззвучно вещал со стены.
Очередные новости шоу-бизнеса: мелькали кадры с известными людьми, отрывками из интервью или концертов. Картинка подавалась сочно и ярко, притягивая взгляд помимо воли. И я завороженно смотрел, не слыша ни слова.
Четыре парня, в распахнутых рубашках демонстрируют обнаженные торсы, ритмично двигаются на сцене и что-то поют. Очередной бойз-бенд Шестимирья со смазливыми подростками в главных ролях. Восторженная публика встречает кумиров – горящие глаза, кричащие рты и протянутые руки. Мелькают кадры и… сливочный вкус комом встает в горле.
С трудом проглатываю кусок пирожного вниз по пищеводу и спешно отворачиваюсь, но уже поздно – сознание зафиксировало картинку.
- Молодой человек, ваш заказ готов, - слышу приятный голос хозяйки. Расплачиваюсь на кассе и выхожу нагруженный пакетами под завязку. И снова этот треклятый колокольчик над головой: звенит и звенит – зараза. Хочется зашвырнуть ношу в ближайшую мусорку и отправиться бродить по полупустым улицам Монарта, лишь бы не возвращаться в треклятый особняк.
Центральный вход в самый известный клуб западного побережья – «Соты». Под вспышки камер на улице появляется парочка. Парень прикрывает лицо от яркого света, девушка растерянно улыбается, придерживая одной рукой длинное платье. Вижу, как работают телохранители, как Дуглас отодвигает наиболее ретивых репортеров, как скалится Секач, заслоняя Хозяйку от объективов телекамер.
Мужики ничего не рассказывали про вчерашнюю поездку: куда Юкивай направилась и с кем. Они в принципе избегали разговоров про госпожу Виласко, если я был рядом. После той ночи и избегали. По негласной договоренности ни о чем не спрашивали, а я ничего не говорил.
И вот вернулся милый сердцу Франсуа: после трех месяцев разлуки влюбленные сердца снова воссоединились.
«А ты все думал, чего она ладошкой прикрывалась. Поди стыдно было изменять своему благоверному: трахаться на стороне, когда любишь другого. Но ничего, с нее не убудет: ножки раздвинула, и удовольствие свое получила», - запел внутренний голос. И пел и пел, до бесконечности, с наслаждением садиста, втирающего боль в грудную клетку.
Пришлось скинуть тяжелую ношу и засунуть голову под холодные брызги фонтана. Вроде малясь отпустило…
Вечно жизнерадостная малышня, завизжала, увидев мой «подвиг». Дети тут же начали старательно повторять, а самый смелый карапуз взобрался на гранитный бортик. И непременно бы перевалился через него, плюхнувшись в воду, если бы не подоспевшая мамаша. Всыпала неугомонному мальчишке по первое число: в основном словами, но и по попе досталось. Грозно посмотрела на меня, дескать, как вам не стыдно, молодой человек, какой пример подаете подрастающему поколению.
Не стыдно…
С мокрыми волосами и стекающими по лицу каплями, подхватил сумки со сдобой и наткнулся на благообразного господина, одетого в вычурный двубортный сюртук.
- Жарко, - произнес он, испытывая явную потребность в беседе. Очередной скучающий прохожий на улицах Монарта. – И я бы непременно освежился, но знаете ли возраст обязывает, чтобы вот так вот в фонтане… Года мои, года, куда ушли вы? Торопитесь жить молодой человек, время столь скоротечно.
Кому как… Лично я свой день рожденье пятый год не отмечаю. И дело тут не в глупых предубеждения, просто старею очень медленно. Раза так в пятьдесят три.
На выходные вернулся в «нулевку» с мыслью собрать парней и перекинуться в картишки под пиво, а лучше под виски, разбавленным местным аналогом колы, чтобы из-за стола сто раз не вставать и в туалет по очереди не бегать.
Однако все пошло наперекосяк: Авосян снова дежурил, Нагуров на звонки не отвечал, один Леженец готов был составить компанию, слишком куцую для полноценной игры в покер. Пришлось слоняться без дела: смотреть телевизор, читать книги и капать на мозги Лукерье Ильиничне. Последняя была только рада такому обстоятельству, хотя виду не показывала: всячески ворча, и попрекая.
- Жениться тебе надо, беспутный, - неслось привычное в спину.
Жениться категорически не хотелось, но спорить было бессмысленно, особенно с одинокой пожилой женщиной. Поэтому молча допил кружку остывшего чая и отправился спать.
Ночью в дверь настойчиво постучали. Я вскочил с кровати, и осоловело уставился в темноту - показалось? Нет, снова стук: тихий и интеллигентный.
Бездна, сколько же сейчас времени… Рука слепо зашарила по тумбочке в поисках телефона. Настойчивый стук повторился.
- Кто там? – кричу неизвестному гостю, а сам щурюсь, пытаясь распознать цифры на ярком экране - половина второго. Кого ингис принес в столь поздний час?
Спускаю ноги на пол, пытаясь нащупать тапочки среди мягкого ворса ковра. А что делать, зимой в мотеле, мягко говоря, прохладно: привыкшее к жаре тело быстро остывает. Вот и пришлось закупаться дополнительными товарами для дома, в том числе пушистым ковром, махровым халатом, и войлочными тапочками.
Тук-тук…
- Кто там?
- Не извольте беспокоится… на пять минуточек… любезны…
- Саня, ты что ли?
Открываю дверь и в комнату действительно заваливается Александр Нагуров. Заваливается в прямом смысле слова, так что едва успел подхватить падающее тело.
- Ты когда нажраться успел?
- Я не…
- Ты же бухой в стельку, - помогаю гостю занять вертикальное положение, прислонив к стенке.
- Я малясь под шафе, - глаза парня собираются в кучу.
- Нет, Саня, поверь, ты именно что бухой.
- Две рюмочки.
- А тебе больше и не надо.
- Надо… надо думать, постоянно. Понимаешь, как оно все хитро устроено?
- Не понимаю, - признаюсь честно. - Давай лучше я тебя до комнаты провожу. Выспишься, приведешь мысли в порядок, а там и побеседуем на трезвую голову.
Но Саня меня не слушает, такое с ним порою случалось: вспышки озарения, когда в голову приходили гениальные мысли. И уговаривать в такие минуты, а тем более спорить, бесполезно. Пока сам не выговорится, не успокоится. И не важно в каком состоянии при этом находился: трезвом или пьяном.
Хотя не такой уж он и пьяный, как могло показаться на первый взгляд: сам ходит, сам говорит. В противном случае давно бы вырубился. А что язык заплетается… Так он похоже порядком подмерз: шатался по улице, в снег лицом падал.
- Посиди-ка здесь, сейчас за чайком горячим сгоняю.
- Не надо, - Саня хватает меня за руку. – Про равновесие, помнишь?
- Что?
- Про дни равновесия.
Конечно помню, еще с первого курса. Про тот самый период, когда наступает вселенская гармония, когда временные потоки выравниваются и текут с одинаковой скоростью в каждом из миров.
- Сань, ну и стоило из-за них так напиваться?
- Ты не знаешь…
- Я знаю, что ближайшие дни равновесия наступят в октябре, а до этого еще ой как далеко.
- По какому октябрю?
- Что значит, по какому?
- По календарю какого мира?
- По календарю моей родины.
- Вот именно! – Саня поднимает палец вверх, и тут же удивленно на него смотрит, словно кто другой управлял его конечностью. – В заданной системе уравнений твой мир величина постоянная, а остальные переменные. Понимаешь, о чем я?
Я понимал это еще на первом курсе. Только спросить было не у кого, а потом закрутилось, завертелось и как-то само собой забылось.
Дни равновесия… Дни, когда все известные миры выстраивались в одну линию под цифрой сто двадцать восемь. Почему именно так, а не иначе? Почему не великое шестимирье заставляло плясать временные потоки под свою дудку, а захудалая дикая провинция?
- Саня, у тебя есть ответ?
- Я не знаю… Мысль не дает мне покоя, мучает прямо здесь, - Саня стучит кулаком по лбу. – Балбес я, понимаешь. Принял за аксиому, за данность, не требующую доказательств, а надо было подумать…
- Может все-таки чайку?
- Маньяки! – вдруг выкрикнул Нагуров, взгляд его при этом сделался совершенно диким. Признаться, порядком струхнул, уж очень непривычно выглядел приятель, обыкновенно тихий и спокойный, даже когда выпьет
- Саня, с тобой все нормально?
- А с тобой?
- Почему ты спрашиваешь?
- Сегодня смотрел статистику по выходцам из сто традц… традцать.
- Сто двадцать восьмой.
- Да, восьмой… Очень много отклонений, каждый третий, сплошь девиантное поведение: убийства, грабежи, изнасилования. Это не какая-то там погрешность, это закономерность, понимаешь? Человек первые пять-десять лет нормальный, а потом словно клинить начинает.
- Что ты хочешь этим сказать?
- Я? – Нагуров удивленно воззрился на меня. – Это ты мне скажи. Голоса ничего не шепчут, никого не приказывают убить? Эти невидимые друзья… Марионетка твоя
- Сань, тебе лучше проспаться.
- Может ты и прав, - парень растерянно зашарил по кровати в поисках шапки, которая все это время была на его голове. – Проспаться… на свежую голову.
От предложенной помощи приятель гордо отказался: встал самостоятельно, и шатающейся походкой добрел до двери. У самого порога обернулся и с какой-то затаенной грустью посмотрел на меня.
- Ты это… спокойной ночи.
Да какой тут спокойной.
На следующий день ни свет ни заря приперся в офис, чем в немалой степени удивил Митчелл.
- Петр, напоминаю, у тебя сегодня выходной.
- Я просто так.
- Это все объясняет, - улыбнулась зеленоглазая красавица и больше допрашивать не стала.
Борко и Мозес в кабинете отсутствовали, однако следы кипучей деятельности коллег были, что называется «на лицо». На столе Самуэля возвышалась новая кипа бумаг, а у Мо крошки и огромная коробка из-под пирога поверх мусорной корзине. Митчелл тоже не осталась в стороне, привнеся кое-какие изменения в привычную обстановку. На подоконнике появилась новая статуэтка: стройная мулатка с корзиной фруктов в руках. Интересно, откуда она их берет?
Сажусь на место, включаю компьютер и первым делом открываю строку запроса. Собственно, что собираюсь искать: статистику по землякам? Вот так вот в открытую, под своим логином, нисколько не заботясь об интересе со стороны службы внутренних расследований?
Детектив Воронов, зачем вам нужна эта информация, что послужило причиной запроса? Принимаете прописанные лекарства или может быть слышите посторонние голоса в голове?
В бездну инспекторов с их допросами. Скажу, что просто было интересно: вот не с того ни с сего захотелось. И пускай попробуют пришить любопытство к делу.
Пальцы застучали по клавиатуре набирая текст: «маньяки, статистика по месту рождения». И тут же стер… глупо.
Я уже искал информацию по местной инфосети, однако никакой конкретики нарыть не смог. Нашего брата хватало среди серийных убийц, были там и очень известные персонажи, про которых писались целые книги и снимались отдельные фильмы. Только общие цифры отсутствовали - сплошные эмоции в статьях и на форумах. Дескать дикие ублюдки, недочеловеки, чего еще от них можно ожидать. Подобной ерунды за четыре года наслушался с лихвой. Хотелось бы увидеть сухие цифры, раскладки в столбцах и графиках. Только кто же мне доступ даст.
У Нагурова он был, потому как парень аналитической работой занимался, а я кто - рядовой детектив курсантского звания. Попробовал тыкнуться в одну папку, в другую и понял, что бесполезно – девяносто девять процентов служебной информации оказалось закрыто. Я даже в корневой каталог не смог провалиться, получив предупреждающую надпись «не достаточно прав». Остается…
А что еще остается, только поговорить с трезвым Нагуровым или лучше сразу с Мозесом. Все объяснить и потребовать ответов. Ведь вполне логично предположить, что Тварей из запределья куда больше, чем три или четыре. И ищут они выходцев из дикого мира, потому как только те обладают исключительной совместимостью. Находят, присасываются и медленно сводят с ума. Кого-то за пять лет, кого-то за десять, а меня… Даже думать об этом не хочется.
Перед глазами всплывает образ полубезумного брата, покрытого лишаем и струпьями. Брата, который тащит на себе сразу двух Тварей. Или в себе, если вспомнить Доктора: маленькое, тщедушное существо, торчащее прямо из живота. Твою дивизию… от одних только мыслей становится тошно. Сразу зачесалось тело, и я в панике закатываю рукав. Хвала Вселенной никаких язвочек или шелушений на коже нет. Пока нет…
Во внутреннем кармане запиликал сотовый телефон. Из-за соседнего стола рассерженной змеей зашипела Митчелл. Сколько раз просила ставить на «беззвучку» - постоянно забываю.
Извиняюсь перед коллегой, и пулей вылетаю в коридор. На экране мелькает надпись «дежурный», а это значит срочный вызов, ответить на которой требуется безотлагательно.
- Детектив Воронов?
- Да.
- Вас ожидает Сид Майер для разрешения возникших вопросов по ранее подписанному контракту за номером…, - женский голос называет цифры и буквы, как будто они что-то могут значить для меня. – В ближайшие полчаса необходимо явиться по указанному адресу.
- Принял.
- Хорошего дня, детектив.
В трубке послышались короткие гудки. Ох и не нравится мне это, ох как не нравится.
Майер ждал меня все в той же Восточной башни, где встретились впервые. Двести первый этаж с девушками модельной внешности за стойкой, что выстроились в ряд и от улыбок которых слепило в глазах. Атмосфера силы и мощи, отливающая светом солнца и золота, застывшая в холодном мраморе статуй, вещающая со стен величественными полотнами.
Я бы обязательно проникся духом Организации, только торопился очень.
- Детектив Воронов? Вас уже ждут в кабинете 46а.
Срываюсь с места, быстрым шагом прохожу вдоль длинной стойки.
- Нет-нет, ваш коридор соседний, детектив! – долетает до ушей предупредительный голос.
Бездна, понастроили муравейников…
Майер был сама невозмутимость, застывшая пятном на фоне светлых стен. В комнате несколько кресел, но глава охраны предпочитал стоять, привычно подпирая лопатками вертикальную поверхность. Казалось бы, все как всегда, все как обычно: сейчас мы поздороваемся, а дальше пойдет неспешная беседа на заданную тему.
Только вот воздух в помещении был наэлектризован, пропитан нервозностью. И не нужно было обладать обостренной интуицией чтобы это понять. Стоило мне войти в комнату, как Майер тут же отклеился от стены, сделал шаг навстречу.
- Уитакер, времени нет, поэтому слушай внимательно. Сейчас берешь служебное удостоверение и летишь вместе со мной.
- Но…
- С оформлением выезда я помогу, большую часть бумаг уже заполнил. У тебя есть на примете надежный человек с корочками детектива, чтобы в случае чего, мог кулаками поработать?
- Да.
- Тогда звони, пригодится.
- Что-то случилось? С Юкивай?
- Пока ничего, но может. Звони уже, Уитакер, время уходит.
Звони… легко сказать. Я уже набрал номер, когда вспомнил, что Авосян сегодня на дежурстве. И точно, в трубке звучит «вызываемый вами абонент недоступен». Вселенная, как же не вовремя!
- Уитакер, время! – подгоняет Майер
- Да знаю я, знаю, - огрызаюсь в ответ. Хуже нет, когда все вокруг нервничают, когда спешка, а ты даже толком не понимаешь, что происходит, еще и решение принять обязан в короткие сроки.
Следующим набираю Мо – в трубке раздаются длинные гудки. Томительные секунды ожидания, после чего следует сброс. С напарником все понятно: либо бухает, либо отсыпается с верными шлюхами в обнимку. Кто остается – рыжий, как сама бездна Лановски? Мы с Роем не настолько друзья, чтобы звать неведомо куда. Нагуров? У Сани сейчас самый настоящий дисбаланс, только не временной, как у меня, а понятийный. В сознание, где прежде царила гармония цифр и порядок теорем – возник хаус. Бардак из неведомых тварей, сверхспособностей, и чёрт-те чего непонятного, не поддающегося никакой логики и объяснению. Нет, Саню лучше не трогать, пускай отсыпается после пьянки. Да и кулаками махать он не мастак.
Минус Авосян, минус Мозес, минус Нагуров и кто остается?
Сказал бы кто год назад, что именно к нему обращусь за помощью, на смех поднял. Одна из шестерок Мэдфорда, вечно ржущая над тупыми шутками, и сама отвешивающая их без меры.
- Дмитрий, приветствую.
- О, какие люди, - раздается до противного жизнерадостное в трубке. – В картишки переброситься вечерком? Обязательно, заскочу на пару часиков.
- Я по делу, срочно нужна твоя помощь. Может придется поработать кулаками.
- В чем вопрос, Воронов. Ты только скажи, куда подъехать.
Через час с небольшим фургончик катил по уютным улочкам Альдана. В кузове темного автомобиля кроме нас с Леженцом, одетых с иголочки, в служебные костюмы и галстуки, сидела пара незнакомых людей – сосредоточенных и молчаливых. Был и Сид Майер, столь же сосредоточенный, но куда менее молчаливый. В течении пяти минут глава охраны излагал суть мероприятия, выжимая слова, словно тяжелый пресс – сухо, без остатка. Никаких отступлений или вводной части, исключительно по делу.
Сегодня днем в сопровождении пяти человек охраны Юлия Кортес Виласко покинула особняк. Намечалась вечеринка у сынка местного мэра по случаю… неизвестно по какому случаю, потому как эту часть повествования Майер за ненадобностью обрезал. Девушка состояла в давних приятельских отношениях с юношей, поэтому ничего «за рамки вон выходящего» в приглашении не было. Удивляло другое, Юлия после очередного покушения боялась из комнаты выйти, и вдруг второе мероприятие подряд: сначала клуб, теперь вот вечеринка местной элиты.
«Не нравится, брат, что девка без тебя справляется? Думал, она к тебе привязана будет, как болонка на поводке? – противно гнусавил внутренний голос. – А она вон какая смелая, отважилась на улицу выйти, без детектора опасности.
А еще без личной охраны. Разумеется, ребята с Мангустом никуда не делись, их просто за ворота особняка не пустили, велев ждать снаружи. Как не пустили телохранителей прочих знатных гостей. Дескать, у нас здесь своя служба безопасности, чужих и даром не надо. Вход исключительно по пригласительным.
Ну и, казалось бы, чего волноваться: особняк мэра охранялся не хуже Форт-Нокса. Потусит девочка, расслабится, ей это даже на пользу пойдет, учитывая накопившийся стресс. Но Майер волновался, заволновался и я, особенно после фразы: вытащить объект из особняка в любом состоянии.
Наркотой обдалбается сверх меры, перетрахается с каждым вторым? Возможно… Телефон Хозяйка отключила, и теперь происходящее внутри оставалось под большим секретом. В том числе и физическое состояние самой госпожи Виласко.
Шел седьмой час абсолютного неведенья: ни привета, ни ответа. И сколько таких часов еще будет, неизвестно. Бывало, что празднования затягивались на несколько дней, а то и на неделю бесконечного запоя, веселья и секса. Что и говорить, умела местная молодежь гулять с размахом.
Майер не стал ждать недели… Судя по оперативности нашего здесь появления, он среагировал в первые десять минут. Мало того, что успел смотаться в другой мир, так еще и преодолел по пути многочисленные бюрократические препоны. Оформил полуофициальный выезд с расплывчатыми целями. Я видел этот документ, даже умудрился прочитать пару раз, но так ничего и не понял.
В связи со сложившимися обстоятельствами Полу Уитакеру требуется усиление, согласно такому и такому пункту контракта. Законодательство не нарушает, боевые столкновения не предусмотрены. За срочный выезд, как и за само усиление требуется внести дополнительную плату: авансом, в полном объеме.
И все, вот мы здесь.
- В конфликты не вступаете, споров избегаете, - давал последние напутствия Майер. – Обыскивать вас не имеют право, поэтому оружием обеспечить могу, но…
- Лучше не надо, - соглашаюсь я. Еще не хватало устроить пальбу среди золотой молодежи, родители которых сплошь люди высокопоставленные и значимые. Прав был Камерон, вбивая в головы одну непреложную истину: пистолет – великое искушение. Искушение решить вопрос по-быстрому, не задумываясь о последствиях. Особенно когда нервы напряжены, а эмоции хлещут через край. Я в себе-то не был уверен, что говорить о Леженце. Парень по жизни не напрягался, а сейчас так и вовсе выглядел довольным: улыбка не сходила с губ. Пялился по сторонам, словно турист на экскурсии, то и дело подмигивая мне, дескать не ссы Воронов, прорвемся.
Как бы не пожалеть о сделанном выборе…
Словно желая утвердить мои опасения, Дмитрий задорно спрыгнул на мостовую. Покрутил головой в разные стороны и весело произнес:
- Прикольно будет.
Да уж, прикольнее некуда.
Я вышел следом и обернулся – Майер провожал нас взглядом. Каменное лицо начальника охраны не выражало ни капли эмоций. Все слова сказаны, осталось дело за малым: вытащить Юкивай с вечеринки. Надеюсь, мы не заявимся в самый разгар оргии, потому как не хочется вытаскивать юную певичку из-под груды полуголых тел.
«Ревнуешь, брат», - издевательски пропел внутренний голос.
Может и ревную, что с того - это уже ничего не изменит, ни для меня, ни для нее. Рука привычно скользит под пиджак, пытаясь нащупать кобуру невидимого пистолета. От ощущения пустоты в ладонях, под ложечкой неприятно засосало. Разумом понимаю, что ствол не панацея, но с ним как-то поспокойнее.
Поднимаемся по тротуару в сторону витиевато оформленных ворот. Идем в горку, мимо раскидистой клумбы, мимо фонарей, выхватывающих из темноты густую растительность.
– А ничего себе домик отгрохал местный начальник, - Леженец присвистнул от удивления. - Я бы не отказался в таком пожить.
Домик и вправду гигантских размеров – огромное двухэтажное здание с окнами-витражами и колоннами, украшенными причудливым орнаментом, напоминающим водоросли. По прихотливо изгибающимся карнизам скользят щупальца морских чудищ, поддерживая скат крыши. Рыбьи морды с большими губами и выпученными глазами, гигантские кальмары, осьминоги, ползущие крабы. Что за дворец Ктулху: могущественного повелителя глубин?
Особняк не просто стоял в ночи, он буквально кипел жизнью: окна на распашку, отовсюду звучит музыка, доносятся веселые голоса. Площадки балконов переполнены гуляющей молодежью, некоторые так и вовсе сидят на перилах, свесив ноги вниз.
Седьмой час вечеринки… с ума сойти, откуда только силы берутся.
Первым подхожу к воротам, где уже ждет охрана: пара парней внушительного вида.
- Вход только по пригласительным, - прогудел тот, что пошире в плечах.
- У нас служебные.
Достаю удостоверение и демонстрирую бдительному охраннику. Дмитрий следует моему примеру, только делает это слегка вальяжно, на расслабоне, словно дамы попросили угостить сигареткой.
Документ представлял собой обыкновенную пластиковую карточку с профилем хищной птицы и жирным штрихкодом. Невооруженным глазом ничего не разглядеть, кроме черточек и точек. Тут необходим специальный сканер, обыкновенно встроенный в оправу темных очков. У парней на воротах подобный аксессуар имелся.
Один из них секунд десять шевелит губами, а после поднимает голову.
- Подлинность документов подтверждена. Детективы, напоминаю: согласно юрисдикции шести миров вы не имеете право проводить обыски, допрашивать, а также задерживать лиц, находящихся внутри здания. Для данной процедуры потребуется форма семнадцатая, и разрешение от органов местного правопорядка.
- Благодарю за напоминание, - прячу документ во внутреннем кармане пиджака, - наш визит не принесет вам хлопот.
- Рассчитываю на вашу благоразумность, детективы. Могу поинтересоваться, с какой целью решили посетить данное мероприятие?
- Юлия Кортес Виласко. Необходимо убедиться, что с юной госпожой все в порядке. В случае необходимости сопроводить до дома.
До дома объект будет сопровожден в любом случае, вне зависимости от волеизъявления. Только зачем нагружать парней лишней информацией. Они и так знают достаточно, а большего и не надо.
- Принято, - охранник благодушно кивает и отступает в сторону, освобождая проход.
- Могу уточнить, в какой части здания, находится указанная особа?
- Секунду, - охранник щелкает пальцем по вкладышу, едва слышно говорит: - шестнадцатый… Кортес Виласко… местоположение.
Терпеливо дожидаемся ответа: я - сцепив руки на поясе, Дмитрий – откинув полы пиджака и засунув руки в карманы брюк. Вид при этом имел самый что ни на есть залихвацкий - дворовая шпана на прогулке. Не хватало только заломленной кепки и спички в зубах. Особенно контрастно парень смотрелся на фоне пары охранников, что застыли горными уступами.
Наконец, один из них отмирает, произносит в пустоту привычное «принято», и уже обращаясь к нам, выдает:
- Кортес Виласко, второй этаж, налево, в гостевом зале.
- Спасибо.
Переступаем границы охраняемой территории и выходим на широкую дорожку, ведущую прямиком к дому. До центрального входа не больше тридцати метров. Вижу камеры, расположенные над крыльцом, парочку людей в черном на углу дома, что бдительно следят за кустами. Ага, а вот и причина их настороженности – вылетела из зарослей, и вихляя голым задом, понеслась в сторону беседки, под смех товарищей.
Похоже пьянка, давно покинула пределы здания, перекинувшись на приусадебный участок. Вот и носятся без одежды, где придется.
- Посмотрите, кто к нам идет! Неужели господа детективы, - послышался сверху женский голосок. Поднимаю глаза и вижу девушку с милым личиком, обрамленным кудрявыми волосами, ну чисто ангел. Рядом возникает вторая голова, полная противоположность первой: всклокоченные волосы, размазанный по лицу макияж. Девица в образе дьяволицы с трудом фокусирует взгляд, присматриваясь, после чего безапелляционно заявляет:
- Тот, что светленький, мой.
Выпускает из рук бокал и посуда летит вниз, вдребезги разбиваясь о бетонные отмостки. Ангел с демоном весело хохочут и скрываются в оконном проеме.
- Светленький, это я, - сообщает довольный Леженец. Тоже мне кавалер выискался.
Похрустывая осколками, поднимаемся по ступенькам.
Бездна… А как намусорили то, как намусорили. Крыльцо было буквально завалено мелким хламом, особенно хватало бычков – вернулась мода на старинные сигареты. Хотя о чем это я, в районе Монарто она и не проходила.
Осторожно открываю широкую дверь и первым вхожу внутрь. Шум и гам, канонада звуков увеличивается в разы. На меня тут же налетает пьяное тело, тычется раскрасневшейся физиономией в грудь и падает. Леженец переступает лежащего на полу парня, подмигивает мне. Не знаю, чего забавного он увидел в сложившейся ситуации. Лично мне не до веселья, хочется побыстрее найти Юлию и свалить из гребаной клоаки куда подальше.
Судя по доносящимся голосам гостей внутри здания предостаточно, однако нам везет – в коридоре никого, не считая парочки полупьяных тел, которые то ли обнимаются, то ли просто держаться друг за друга. Впереди холл, выстеленный коврами и уставленный статуями. А вот и широкая лестница ведущая наверх, с массивными перилами, увитыми позолоченными растениями. Не лестница, а путь в рай, выстеленный дорожкой, освещенный развесистой люстрой. Был бы путь в рай, если бы не кашица блевотины ровно по центру, на самом видном месте.
- Нам наверх, - сообщаю Дмитрию и тот согласно кивает головой, дескать давай, веди Воронов, я за тобой. Пересекаем холл, и поднимаемся по ступенькам, перешагивая через дурно пахнущую лужицу.
Выходим на площадку второго этажа и тут я впадаю в короткий ступор: налево, налево… это от меня или от входа?
- Нам налево, - приходит на помощь Дмитрий, и поворачивает направо. Надеюсь, он знает, что делает. Хотя с нашего спортсмена станется: один раз вместо светошумовой гранаты метнул термобарическую, положив вместе с террористами заложников. Досталось и группе поддержки, что заходила с тыла, окружив противника. Ох и орал тогда Камерон, срывая глотку. Благо, инцидент случился в виртуальной реальности и к настоящим жертвам не привел. Если не считать горящие огнем легкие после внепланового кросса, прописанного всей третьей группе в качестве наказания.
Заходим в кишку длинного коридора: сплошные двери по обе стороны. И где здесь гостевой зал, с чего начать поиски? Дмитрий снова приходит на помощь: уверенной походкой движется вперед, словно человек, прекрасно знакомый с планировкой здания. Минует две двери, а из третьей прямо на него вываливается чудо: абсолютно голое, если не считать женских чулок на тощих ногах. Повисает на плечах Леженца, начинает тыкаться эрегированным членом прямо в бедро.
«Сейчас прибьет», - возникает в голове паническая мысль. Однако Дмитрий реагирует на удивление спокойно. Кладет раскрытую ладонь на лицо невменяемого гостя и легким толчком отправляет обратно в распахнутые двери.
Демонстрирует свою пятерню и сокрушенно произносит:
- Облизал, зараза.
Удивленный, смотрю поочередно: то на мокрую ладонь Леженца, то на темнеющий проем, где скрылось перевозбужденное тело.
- Что это было?
- Это? Ветратекс – увеличивает потенцию, уменьшает мозги. Запрещен к применению в четырех из шести миров, выдается строго по назначению врача.
Хочется спросить, откуда он все это знает, только ответ лежит на поверхности: для Леженца происходящее не в новинку. Это я выходец из дикого мира, дальше родного города нос не высовывающий, а Дмитрий – потомственный аристократ, пускай и из захудалого рода. Вечеринок повидал множество, потому и ведет себя, словно рыба в воде.
- Дурных много… молодых, - сообщает он мне. Сквозь грохот музыки с трудом разбираю отдельные слова.
- И что?
- Плохо, когда желания много, а опыта мало, - в руках Леженца блеснул металлический предмет. Самый настоящий кастет с дырками для пальцев и упором для ладони. Раньше никогда такой не видел, пацаны во дворе в основном свинчатки отливали: небольшие гирьки, удобно размещающиеся в ладонь. Больше для пантов, потому как на моей памяти в дело их никогда не пускали.
- Кастет зачем?
- Могут возникнуть проблемы. Нет ничего хуже детишек местных сановников со свитой голодных шестерок. Вечно нас копируют, подражать пытаются, простолюдины хреновы. Только тут одних денег мало, тут воспитание иметь нужно и гены, которые проходят проверку веками.
Гены, воспитание… Видел я это ваше воспитание на заплеванном полу привокзального туалета, где отметелили ногами до полусмерти. Только спорить по данному поводу не хотелось. Уж точно не здесь и не с Леженцом. У него свой мир, своя правда, а у меня другая, где этих самых, калибрующих гены столетиями смели одной волной, да так, что весь мир вздрогнул. Кровавой волной, в которой едва сами не захлебнулись. Селекционеры хреновы.
- Ты в курсе, что им убить можно.
- Не учи бойца драться, - Дмитрий расплывается в довольной улыбке. – Да ты не переживай, бить в висок никого не буду. Что я, дурной что ли.
Действительно…
- Если что, предупредил. Под твою ответственность.
Ту-дум… Резко оборачиваюсь на шум, что доносится из темноты дверного проема, где минутой ранее скрылся перевозбужденный гость. Глухие удары, различимые даже сквозь грохот музыки, будто некто массивный бьется головой. В сознании всплывают неприятные образы, виденные однажды в кино: стены, обитые войлоком, пациенты в смирительных рубашках. Происходящее здесь напоминает один сплошной дурдом, с дикими и необузданными пациентами, выпущенными по ошибке на волю. Дмитрий сказал, что они всего лишь копируют вечеринки аристократов: поддельная картинка, не более того. Даже думать не хочется, как выглядит оригинал.
С трудом отвожу глаза от темнеющего зева дверного проема.
- Нам нужно идти. Ты знаешь, где гостевой зал?
Леженец кивает в ответ.
- Планировка стандартная, зал расположен в самом конце левого крыла.
- Веди.
И мы пошли по длинному коридору, ровно по центру, держась подальше от стен, а главное – дверей: а ну как еще кто вылетит ненароком. Большинство из них были нараспашку, демонстрируя нутро комнат, освещенных ярким светом панелей. Картины не баловали разнообразием, где спали вповалку, где трахались, а где банально бухали, усыпав пол пустыми бутылками. Сплошная молодежь, по возрасту сопоставимая со школьниками старших классов. Отрываются по полной программе, стирая границы дозволенного. И где-то здесь скрывается Юкивай.
«Прикинь, брат, известная Юлия Кортес - центральная фигура оргии. Дерут в три смычка – каково, а? Будешь прерывать групповушку, и вытаскивать из-под потных тел?» - зудит внутренний голос, который не заглушит самая громкая музыка.
Заткнись!
«Что, даже кончить не дашь? Ну ты злодей, братан. У девочки сплошной стресс, ей расслабиться нужно».
Не думать, не думать, сосредоточиться на задаче… Иду молча, сцепив зубы – впереди мелькает спина Леженца. Дмитрий только на первый взгляд выглядит беззаботным, но я слишком хорошо его знаю, чтобы по положению рук, по пружинящей походке понять - парень собран. Чего стоит один кастет, сцепивший пальцы ударной правой в стальной кулак.
А вот и конечная точка маршрута: заходим в большую комнату, названную гостевым залом. Свет панелей приглушен, но его вполне достаточно, чтобы осмотреться. Пространство разделено на несколько зон, перегороженных мебелью вроде длинных диванов, столов обеденных и бильярдных. Были стойки с пузатыми вазонами: пустыми, без всякой растительности внутри, если не считать за таковую мусор, который успела накидать веселящаяся молодежь. В левом углу вижу камин, благо электрический, иначе давно бы сгорели дотла, вместе с домом. Под мягким светом нежится сразу несколько любвеобильных парочек, а одна так и вовсе успела перейти к активным половым действиям. Во всех смыслах данного слова, потому как до дивана они не дошли, расположившись на пушистом ковре, подле камина. Девица с роскошной грудью оседлала парня и теперь равномерно раскачивалась, запрокинув лицо к потолку. До боли напрягаю зрение, пытаясь разглядеть знакомые черты в царящем полусумраке - нет, не она это. Достаточно взглянуть на колыхающиеся молочно-белые шары, чтобы это понять. У юной Кортес Виласко размер груди скромнее будет.
- Нам туда, - раздается совсем рядом голос Леженца. Спортсмен показывает рукой в противоположную сторону, где прозрачные шторки заграждают выход на балкон. Чудо, что их еще не сорвали с гардин, бросив на ковер, как бросили вазу, усыпав осколками пространство вокруг. На балконе царит веселая кутерьма: мелькают причудливые тени, клубятся пары дыма. Что курят толком и не разберешь: сотни запахов смешались в один сплошной винегрет, то сладко-приторный, то горьковатый, отдающий миндалем.
- Диван, - уточняет Дмитрий, и только тогда я обращаю внимание на мягкую мебель, точнее на тела, раскинувшиеся на нем. Вижу рыженькую Нанни, что прижалась к груди белобрысого парня, обхватив шею руками - оба спят. Вижу еще несколько знакомых лиц, которые наблюдал ранее среди гостей госпожи Виласко. А вот и сама Юлия: сидит, запрокину голову и закрыв глаза. На девушке легкое светло-синее платье на бретельках, едва прикрывающее ноги. Босые ступни зависли в воздухе, на щиколотке блестит тонкая нить ожерелья. Ни в какой оргии госпожа Виласко не участвует, просто безмятежно спит или дремлет, устав от бесконечного веселья.
Внутри словно тиски разжались, позволяя спокойно выдохнуть: половина дела сделана, осталось увести девушку с праздника жизни.
Обмениваюсь с Дмитрием взглядами.
- Действуй, чего ждешь. Я прикрою при надобности.
Леженец как достал кастет, так стал на редкость рассудительным.
Решительной походкой направляюсь в сторону балкона. Уворачиваюсь от бредущей навстречу девушки, с закрытыми глазами и кожей бледной, как полотно. Под ногами хрустят осколки разбитой вазы.
Миную небольшой столик, на котором танцует… Кто-то танцует, нацепив на себя как мужскую, так и женскую одежду, из-за чего гендерную принадлежность не определить. Хреново танцует, угловато, того и гляди на пол сверзится. Но то не моя забота, за другим пришел, точнее за другой.
Подхожу к дивану, где расположились дремлющие гости. Уже знакомый мне дылда, вечно липнущий к рыженькой Нанни, практически полностью сполз на пол, раскинув шлагбаумом длинные ноги. Переступаю через них: прости парень, если верить примете, больше не вырастешь. Замираю напротив Юлии, вглядываюсь в знакомые черты лица, светлую кожу, которая кажется неестественно бледной в царящем полусумраке залы.
Сердце внутри отзывается давно забытой щемящей болью. Хочется прикоснуться, провести пальцами по знакомым… бездна, только тупой романтики здесь и не хватало. Стряхиваю наваждение и беру девушку за руку, аккуратно сжимая тонкие пальцы.
Не знаю, с чего решил, что разбудить ее будет сложно. Юлия реагирует моментально: вздрагивает и отдергивает руку.
- Я же сказала…, - долгая пауза, взгляд карих глаз ощупывает мое лицо, - Уитакер, ты? Что ты здесь делаешь?
- Нам надо идти.
- Кому нам?
- Тебе и мне.
- Нет никаких тебя и меня. Проваливай.
- Мы уйдем вдвоем.
- Пошел прочь, Уитакер… это приказ.
- Нет.
- Ты… ты служебная собачонка, которая должна знать свое место и повиноваться, - девушка в полном негодовании пытается меня пнуть, но все что у нее получается – это лишь задрать собственное платье, засветив белую полоску нижнего белья. Движения неловкие, заторможенные: то ли спросонья, то ли сказывается выпитый алкоголь.
Перехватываю голую ногу, подтягиваю девушку к себе и визжащую поднимаю на руки.
- Ты охренел, Уитакер, что себе позволяешь.
- Я всего лишь забираю тебя домой.
Юлия хватается рукой за галстук, шепчет прямо в лицо, обдавая крепким спиртным духом:
- Думаешь, не смогу без тебя, из дома не выйду? Ошибаешься, Уитакер… Слишком много возомнил о себе. Думаешь, трахнул и все позволено… Уволю, слышишь!
- Увольняй.
Тонкие пальцы обвивают галстук, и что есть мочи тянут в сторону, так что становится трудно дышать.
- Сейчас укушу.
- Кусай.
Поудобнее перехватываю тело девушки. Чувствую, как она тянется к шее, ощущаю горячее дыхание. Влажные губы тычутся в кожу над самым воротником рубашки и… и все. Девушка без сил опускается. Ослабевает удавка на шее – тонкие пальцы больше не тянут за галстук, перехватив лацкан пиджака. Голова доверчиво прижалась к груди, согревая дыханием сердце.
- Ребята, это он! Дикарь из сто двадцать восьмой, - слышу резкий голосок Нанни, и нарастающий волной ропот. Кажется, я разбудил не только госпожу Виласко, но и ни в меру заботливых друзей.
- Слышь, мартышка, куда собрался?
- Ребзя, да он вообще обнаглел.
- Юли отпусти.
Неслось возмущенное со всех сторон. Один наиболее борзый возник на горизонте, раскинул руки, демонстрируя… Даже не стал разбираться, что он там пытался изобразить.
- Работает служба безопасности, всем разойтись, - ору во всю глотку. Но борзый то ли не впечатлился, то ли был слишком пьян, чтобы понять смысл сказанного. Не раздумывая, пинаю того по опорной ноге. Не пыром, как следовало бы, а подошвой сверху-вниз, прямо в район коленной чашечки. Так ломают ветки на костер, так ломают конечности. Парень моментально исчезает с горизонта, только дикий вой доносится снизу. А я уже иду вперед, наплевав на крики и угрозы. Вперед, только вперед.
Некогда сонный мир вдруг завертелся, забурлил кипящей на огне жидкостью. Ожил в одно мгновение, хотя до этого казалось – спал вечным сном. Краем глаза выхватываю движения, замелькали многочисленные тени на стенах и на потолке.
Вижу перекошенное от крика лицо Леженца. Он орет знакомые до боли слова, что и я секундой ранее: про «работает» и про то, что в случае угрозы жизни агент службы безопасности имеет право применить силу, вплоть до ликвидации потенциальной угрозы. Заученные на уроках юриспруденции фразы.
И странное дело – это работает, словно защитный купол окружает нас. Гости толпились, возмущенно кричали, но невидимую черту не пересекали. Только один отважился заступить Леженцу путь и тут же получил кастетом в челюсть - башка мотнулась в сторону, а тело завалилось навзничь.
На самом выходе из зала в нас полетели вещи, все что под руку подвернется. В спину неприятно ударило чем-то тяжелым, а одна из бутылок просвистела над головой, разлетевшись мелкими осколками о стену.
- Быстрее, быстрее, - подгоняет Леженец, а сам остается в тылу. Оборачиваюсь и вижу, как спортсмен закрывает за нами дверь. Блокирует створки, просовывая меж ручек подсвечник. А в них уже ломятся, стучат кулаками и ногами, поддавливая плечами. Пьяная молодежь нашла общего врага и явно оживилась: жаждет разборок, жаждет драки и крови чужаков, вторгшихся на их территорию.
- Чего завис, - орет Леженец прямо в ухо, - двигай быстрее.
Да куда уж быстрее, и так почти бегу. Опускаю быстрый взгляд вниз, на сжавшуюся комком Юлию, зажмурившую в испуге глаза. Побелевшие пальцы судорожно вцепились в грубую ткань пиджака. Только этого еще не хватало, кажется, юную госпожу охватил приступ паники. Не может быть и речи о том, чтобы опустить девушку на пол, и заставить идти своим ходом. Еще убежит невзначай, забьется в какой угол, и выковыривай ее оттуда часами. А часов у нас нет, только минуты, пока окончательно не перебудили весь дом.
На встречу вылетает тот самый парень, в узорчатых чулках, возбужденный не в меру. Заметив нас, взвизгивает по-женски, и уносится прочь, сверкая тощими ягодицами. Оно и понятно, вид у Леженца самый грозный. Вытирает нос кулаком, а кулак-то не простой: в крепкой спайке с кастетом, вкусившим первую кровь. Именно ее капли он размазал по лицу.
Продолжаю нестись вперед… только вперед. Перед глазами мелькают бесконечные двери, пятна настенных светильников, а еще спина Дмитрия, выступающего в роли ледокола. Редких прохожих отшвыривает прочь, особо не церемонясь и не рассусоливая. Периодически рявкает про «работу службы безопасности», и «разошлись, что б вас». Прямо в лучших традициях Мо, только словарный запас у нашего спортсмена скуднее будет. Но это ничего, с годами наработает.
Переступаем через порог - а вот и лестница, ведущая вниз. Поудобнее перехватываю Юлию, которая, кажется, уже и не дышит, только испуганно сопит. Как бы не навернутся со ступенек. Однако спуск проходит на удивление легко, чего нельзя сказать о ноше, тяжелеющей с каждой минутой.
Впереди большой холл, осталось миновать каких-то тридцать метров и… музыка резко обрывается. Ой, как плохо. Слышен звенящий гул в ушах: перепонки с трудом справляются с наступившей тишиной. В руках живое тепло, чувствую сколь быстро бьется чужое сердце, словно пойманная в силки птица.
Идиот, да она же перепугана насмерть. И дело не в возмущенных криках, что доносятся с верхнего этажа, и даже не в звоне бьющегося стекла - Пол Уитакер ходячий детектор опасности. Она это знает, запомнила на уровне рефлексов, выработанных в момент смертельной угрозы. Уитакер равно смерть – элементарное уравнение из двух составляющих, созревшее в голове девушки. Созревшее далеко не сразу: затуманенным выпивкой мозгам потребовалось время, чтобы это понять. Кажется, по-настоящему она испугалась, когда в нашу сторону полетели предметы, и первая бутылка разбилась о стену, осыпавшись стеклянным дождем.
- Двигай! - орет Леженец, и сам бежит вперед, прижав к груди руку с верным кастетом. Только вот далеко уйти не удалось: миновав половину холла, Дмитрий резко тормозит. Навстречу распахиваются входные двери и на пороге возникают три фигуры: два молодых парня и один человек из числа охраны, в непроницаемо темных очках.
- Вот он, вот! - кричит один из парней, тот что держит сотовый телефон возле уха. Тычет в мою сторону, гневно раздувая ноздри. Узнаю этого козла, видел в светских хрониках по телевизору. Именно он выходил из ночного клуба в обнимку с Юкивай, под вспышки множества камер. Франсуа или Француа… кажется, так его звали.
- Лео, что этот придурок делает в твоем доме, что он себе позволяет!
Второй парень, кудрявый, словно барашек, выглядит явно озадаченным. Хозяин дома и главный виновник торжества - Леонардо Ланчьези, сынок местного губернатора. Беднягу оторвали от бутылки вина, или от чего послаще, вроде женских губ, и теперь он стоит, пытаясь сообразить, в чем, собственно говоря, дело.
- Они крадут мою Юли, - продолжает кричать Франсуа.
Барашек переводит озадаченный взгляд на охранника и тот четко по-военному докладывает:
- Два детектива СБ, вошли по служебным пропускам.
- М-м, - выдает многозначительное Леонард и разводит руками, дескать извини приятель, но сам видишь.
- У него моя Юли, – трясущийся палец тычет в мою сторону.
- М-м, - барашек хоть и пьяный, но в главном соображает. Сложил в голове два плюс два, и понял, что лучше не связываться, а то папа заругает за возникшие непонятки с Организацией. А они возникнут, особенно если в его доме судом Линча кончат парочку детективов.
Франсуа в такие подробности не вникал. Все что он видел – похищение девушки, его девушки. И он бы непременно кинулся в драку, отстаивать свое по праву, если бы не страх. Все-таки агенты, численный перевес. Парень робел ровно до тех пор, пока не появилась группа поддержки: раздухаренная парочка вылетела из-за его спины. Этим явно было плевать, кого бить, главное замес устроить.
- Гаси ищеек! - проорал раздетый по пояс крепыш, расписанный татуировками, что тарелка хохломой. И первым кинулся в драку.
«Твою же…», - все что успел подумать, прежде чем меня схватили за шею и потащили назад. Пока стоял и хлопал ушами, проворонил врага с тыла, и гребаная марионетка… хоть бы разок показалась, предупредила. Пальцы автоматически разжимаются, и бедная Юлия кулем падает вниз. Прости, дорогая, не до тебя сейчас. Судорожно хватаюсь за чужую руку, пытаясь хотя бы на секунду ослабить хватку и вдохнуть каплю драгоценного воздуха. Куда там… в глазах начинает темнеть, сердце молотом отдается в ушах.
- Что делать в случае применения удушающего приема сзади? - в остатках сознания всплывают обрывки воспоминаний. Камерон вышагивает перед шеренгой курсантов, требовательно заглядывая в лица. – Курсант Энджи, ваши действия.
- Прежде надо подумать, чтобы…
- У вас нет времени на «подумать», курсант, - орет Камерон прямо в лицо толстячку. – Воздуха не хватает, легкие горят огнем. Что будете делать, отвечать, быстро!
- Я… я схвачусь за лицо, попытаюсь выдавить глаза.
- Вы в панике хватаете руками пустой воздух, потому что не видите противника. Секунды убегают, воздуха все меньше и меньше, и вот уже темнеет в глазах. Курсант, ваши действия?
- Я…
- Вас уже нет, курсант Энджи, вы умерли, поздно.
Камерон делает несколько шагов вдоль строя. Подопечные напряженно молчат.
- Повторяю вопрос: что необходимо предпринять для защиты от удушающего приема сзади. Курсант Ли?
- Ударить каблуком по подъему стопы.
- Допустим, у вас обувь на шпильках или металлическая подкова, - Камерон замирает напротив старшей по группе. – Допустим, ноги вашего противника ничем не защищены, он босиком. А теперь представьте, как будете бить.
- По подъему стопы.
- Я спрашиваю не куда, а как?! – Камерон снова начинает орать. – Как вы будете бить, курсант Ли?! Вы же нихрена не видите, ни-че-го кроме облачков, проплывающих в небе. Когда душат сзади, морда лица задрана вверх. Повторяю, вверх, а не вниз. А теперь скажите, какой подъем стопы, где вы там ноги увидели?
- Нигде, - обреченно соглашается Джанет.
- Вы ликвидированы, курсант Ли, - Камерон делает очередной шаг вдоль строя. – Курсант МакСтоун?
- Ударить затылком.
- Кого ударить?
- Ну… противника.
- У тебя где глаза расположены?
- На лице.
- На лице? Странно… а я думал на жопе. Вы чем, блять, слушаете? Бить противника в слепую, рассчитывая на удачу, значит потерять драгоценные секунды, значит потерять жизнь. Чего ржем, курсант Леженец?!
- Никак нет.
- Что никак нет?
- Я не ржу, господин инструктор.
- А я вижу, что ржешь, курсант Леженец. Что такого смешного услышал, поделись со своими товарищами. Может посмеемся вместе.
Слово «жопа», но разве скажешь об этом разгневанному Камерону, а ну как ящики с амуниций заставит таскать. У него их много, на целый полк припасено.
- Бросок через плечо.
- Повтори.
- Упасть на колено, и бросить противника через плечо.
Камерон задумчиво смотрит на Леженца, складки над переносицей медленно разглаживаются.
- А ты пока живешь, курсант… молодец.
Не знаю, чему тогда удивился инструктор - Леженец известный рукопашник, даже принимал участие в серьезных соревнованиях. Он нам и демонстрировал защиту от удушающего на пару с Камероном. В общем-то ничего сложного, если приноровиться и отработать. Только вот в чем беда, срабатывал прием в единственном случае: когда тело твое расположено вертикально. А когда тащат по полу, и ты только и делаешь, что успеваешь перебирать пятками, тогда беда…
Я уже даже не сипел, и был близок к потере сознания, когда вдруг случилось непонятное. Расплывающаяся картинка кувыркнулась, и замерла перевернутым полом. Я оказался лежащим на боку, растирающим шею и жадно хватающий воздух ртом. Недавний противник лежал рядом, раскинув руки в стороны. Парень обо что-то споткнулся и упал, крепко приложившись затылком. Только вот не было ничего на полу, никакого препятствия, даже мельчайшей складочки на ковре – абсолютно ровная поверхность. Чудо спасло, не иначе.
Шатаясь, встаю на колени и первым делом нахожу Юлию. С ней вроде все в порядке: лежит, свернувшись в позу зародыша. Одной рукой закрывает голову, словно пытаясь укрыться от внешней угрозы. Только никто ей не угрожает, в отличии от Леженца. Дмитрий успел уложить двоих и сейчас добивал третьего: крепыша, чье тело было расписано под хохлому. Уклонился от встречного, провел подсечку и прямым сверху отправил противника в нокаут. Этот последний, не считая охранника у двери, что безучастно наблюдал за картиной происходящего и явно не собирался вмешиваться. Был еще кудрявый барашек, который сбежал от греха подальше. Умный сынок растет у местного мэра, понятливый.
Леженец проводит пальцами по ссадине на щеке, морщится. Замечает меня, лежащую на полу Юлию и выдает задорным голосом:
- Валить надо, а ты тут девками разбрасываешься.
- Валить, - соглашаюсь я.
- Самостоятельно подняться сможешь?
- Уже.
- Отлично, а я пока твою девку понесу.
Вот тут Дмитрий допустил ошибку. Стоило подойти ближе, как активизировалась до того безропотная Юлия. Спортсмену даже пришлось отпрыгнуть в сторону, дабы избежать встречи с ногой. Лягалась юная Кортес Виласко на загляденье.
- Бешеная она у тебя что ли. Сам тащи…
Остаток пути миновали без приключений, если не считать летящих предметов со второго этажа. Перепившая молодежь сгрудилась на балконах, в открытых окнах, мешая друг другу и кидая, все что под руки попадется. Пьяная толпа действовала неорганизованно – это нас и спасло. Один из числа наиболее ретивых попытался броситься в погоню, сиганул вниз, да так там и остался, скуля и подвывая на разные лады. Служа примером и остужая наиболее горячие головы.
На выходе нас уже ждали: охранники открыли ворота, а фургон подъехал вплотную, гостеприимно распахнув заднюю дверцу. Рядом безмолвной тенью возник Мангуст. Возник, чтобы снова скрыться в сумраке ночи. Внутри кузова мелькнули знакомые лица Секача и Лесничего.
Пытаюсь передать девушку с рук на руки, но та крепко вцепилась в меня, ни в какую не желая отпускать. До боли царапая кожу под рубашкой напрочь обломанными ногтями, один из которых треснул у корня и теперь обильно кровоточил.
И как с такой ношей забираться? Пока раздумывал, примериваясь к подножке, помог Леженец. Дури в нашем спортсмене хватит на десятерых, поэтому когда он налетел со спины и толкнул – я едва не оказался лежащим на полу, только чудом не выронив свернувшуюся в клубок девушку. Во второй раз было бы не так забавно, да и в первый не то чтобы смешно. Спасибо мужикам - подхватили, усадив на скамейку.
Раскрасневшийся Леженец устроился напротив, весело подмигнул, дескать, как мы их отделали, Петруха. Даже поцеловал любимый кастет, весь в потеках крови. Кому проблемы, а кому приключения.
Фургон качнулся и резко стартанул с места. Лесничий едва не вывалился на асфальт, закрывая на ходу заднюю дверцу. Секач вовремя подстраховал, ухватив худого напарника за пояс и втянув обратно в салон.
- Как она? - слышу глухой голос Майера, что сидит по левую руку
- Не знаю.
Огромная черная ладонь заботливо прикоснулась к девушке, осматривает ссадину на плечи. Юлия испуганно дернулась, но позволила чужим пальцам разогнуть руку. Вижу белую кожу, следы инъекции на сгибе локтя. Они хорошо заметны, образовав небольшой кровоподтек вокруг точки укола.
- Чего и боялся, - недовольно процедил Майер.
- Что это?
- Без понятия, нужно будет провести анализ крови.
- Она…
- Нет, она не наркоманка, если ты об этом. Ничего подобного раньше не позволяла, но сам знаешь, какие обстоятельства.
Знаю, поэтому перехватываю девушку, чтобы было удобнее держать. Колени начинают затекать под тяжестью человеческого тела, потому как госпожа Виласко ни разу ни Альсон. Последняя хоть и говорит, что тяжеленькая, но сама легче пуха.
Юлия что-то шепчет и мне приходится вслушиваться, чтобы разобрать отдельные слова.
- Уитакер, ты дурак… несносный мальчишка, возомнивший о себе.
- Почему дурак?
- Держал меня… не отпустил.
Я понимаю, о чем она говорит. О том самом случае с взбесившемся такси, когда не смог вывести девушку в безопасную зону, когда замер вместе с ней, закрыв глаза и ожидая удара.
- Почему, Уитакер?
- Не знаю.
- Дурак.
- Сама дура.
- Почему?
- Потому что способна писать отличные вещи, а поешь всякую ерунду.
Юлия грустно улыбается, смотрит прямо в глаза. Ощущаю как расслабились ее мышцы, как ослабла хватка, стискивающая порядком помятую рубаху. Некогда белоснежную, а теперь в темных разводах: натекло из-под поломанных ногтей.
- Так никто же слушать не будет. Публики нравятся милые песенки.
- Да, им нравится про ми-ми-ми и смотреть не моги, - соглашаюсь я с очевидным фактом.
- Упадут рейтинги, отвернутся зрители, лейбл расторгнет контракт, - перечисляет Юлия, тихо-тихо, едва слышно.
- Всё так, - подтверждаю я.
- И все равно я дурочка?
- Да.
- Почему?
- Потому что жизнь дала тебе шанс. Дала то, чего нет у других – самый настоящий дар, а ты спускаешь его в унитаз.
У Юлии было чем возразить, уверен. Нашлась бы сотня новых слов в защиту, может и тысяча. Если бы только не уткнулась носом в лацкан пиджака, и не засопела, укачиваемая летящим в небе фургоном.
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска и скачивания книг
Книжный Бот
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
ВКОНТАКТЕ