Праздник зимы

Глава 19 НАЧАЛО НОВОЙ ЖИЗНИ

Модина стояла на невысоком холме, расположенном недалеко от городских стен. Она была одна. Больше года прошло с тех пор, как она последний раз выходила за ворота дворца. Четверым мужчинам пришлось почти три дня поработать кирками, чтобы выбить в промерзшей земле яму, достаточно глубокую для могилы. Всего несколько минут ушло на то, чтобы снова забросать ее землей, и теперь на фоне бескрайнего белого поля возвышался темный курган.

Ее воссоединение с миром получилось сладким и горьким одновременно, ибо первым делом ей пришлось хоронить друга. Могильщики пытались ей объяснить, что обычно принято дожидаться весны, но Модина настояла на своем. Она хотела убедиться, что он наконец обрел покой.

Семнадцать солдат дожидались ее у подножия холма. Одни патрулировали окрестности верхом на лошадях, другие внимательно смотрели по сторонам. Когда Модина молча стояла на вершине, ее мерцающий плащ ярким пятном выделялся на фоне блеклого зимнего пейзажа и трепетал на ветру, словно легкая паутина.

— Ты это сделал со мной, — укоризненно сказала она, обращаясь к кургану.

Модина не видела его с тех пор, как покинула Дальгрен. Она узнала о его судьбе так же, как и обо всем остальном. Сальдур наслаждался звуком собственного голоса, что делало из него превосходного наставника. Регент любил разговаривать сам с собой, когда рядом никого не было. Если он чего-то не знал, то приглашал специалистов в свой кабинет, единственное место, где он не боялся посторонних ушей. Сначала большинство имен и названий ничего для Модины не значили, но постепенно, благодаря постоянным повторениям, многое стало проясняться. Модина узнала про Андруса Биллета из Ренидда, который убил короля Урита, королеву Амитер и их детей. Андрус добился успеха там, где потерпел поражение Перси Брага, который попытался взять под контроль Меленгар.

Модине стало известно, что монсеньор Мертон, сохранявший верность Церкви, стал помехой из-за того, что обрел истинную веру. Она слышала, как регенты не могли решить, что является главным достоинством короля Розворта из Данмора — трусость или жадность. Она узнала имена Корнелиуса и Козимо ДеЛуров, которых регенты считали серьезной угрозой и собирались взять под свой полный контроль. Ведь их влияние на торговлю оставалось решающим для сохранения стабильности империи.

И хотя эти речи лились сверху свободным потоком, поначалу Модина даже не пыталась вникать в значение услышанных слов. Но со временем они стали пробиваться сквозь затуманенное сознание и оседать у нее в голове. А в тот день, когда в первый раз прозвучало его имя, она начала обращать внимание на то, что говорят этажом ниже.

Регенты пили в его честь, празднуя свой успех. Сначала Модина решила, что он находится в кабинете Сальдура и пьет вино вместе с ними, но позднее поняла, что они насмехаются над ним. Он помог им подняться, но не мог разделить с ними награду. Они говорили о нем, как о безумце, который сделал свое дело. Однако они его не казнили, а бросили в тюрьму, подземную темницу с потайным люком. Туда попадали люди, о которых они хотели забыть.

Он умер в темноте, в полном одиночестве. Доктора сказали, что от голода, но Модина знала истинную причину. Она близко познакомилась с демонами, которые посещают узников в подземелье, демонами по имени Сожаление, Безнадежность и, прежде всего, Страх. Она знала, что эти чудовища приходят в тишине, наполняя собой все свободное пространство, и растут до тех пор, пока не вытесняют душу из тела, и тогда на ее месте образуется пустота. Это похоже на старое дерево: ствол все еще стоит, но сердцевина сгнила, силы его покинули, и первый же порыв ветра может окончательно сломить дух сопротивления.

Модина опустилась на колени и провела рукой по холодной, твердой земле. Ее отец любил землю, он разминал в своих больших сильных пальцах, нюхал и даже пробовал на язык. Земля и хозяйство были для него равнозначны жизни, но у нее все будет иначе.

— Я знаю, ты хотел как лучше, — сказала она. — Знаю, ты верил, думал, что оберегаешь и защищаешь меня. И в чем-то тебе сопутствовал успех. Возможно, ты и спас мне жизнь, но не сумел спасти меня. Какая судьба ждала бы нас, если бы ты не решил меня защитить? Если бы не стал мучеником? Если бы мы остались в Дальгрене, ты мог бы найти для нас новый дом. Ботвики вырастили бы меня, как собственную дочь. Да, у меня остались бы раны, но кто знает, может быть, со временем, я смогла бы обрести счастье. Через много лет. Я могла бы стать женой крестьянина. Я пряла бы шерсть, полола сорняки, готовила репу, растила детей. Я бы стояла на страже своей семьи, сражалась бы с волками и ворами. Соседи говорили бы обо мне, что я стала сильной благодаря суровому детству. Я бы прожила спокойную и тихую жизнь. Но ты все изменил. Я перестала быть невинной девушкой. Ты закалил меня, выковал из меня другого человека. Я слишком много знаю и слишком много видела. А теперь я стала убийцей.

Модина замолчала и подняла глаза к небу. В бескрайней синеве плыли редкие облачка, небеса такой чистоты и прозрачности можно увидеть лишь в холодный зимний день.

— Быть может, два этих пути не столь уж отличаются друг от друга. Этельред был волком, который ходил на двух ногах, а империя стала моей семьей.

Положив руку на могилу, Модина тихо сказала:

— Я прощаю тебя.

Потом она встала и пошла прочь, оставив на холме дощечку с надписью «Дьякон Томас».

Свечи почти догорели, а Модина и ее помощница все еще не добрались до конца списка. Глаза у Амилии закрывались сами собой, и ей ужасно хотелось положить голову на письменный стол. Она сидела, завернувшись в одеяло и сделав из его угла капюшон.

— Может быть, остановимся и вернемся к работе завтра? — с надеждой спросила она.

Императрица отрицательно покачала головой. Она была в плаще, который подарил Минс, и с тех пор, как Модина взяла империю под контроль, Амилия ни разу не видела, чтобы она надевала что-то другое. После пира в честь соколиной охоты Модина отказалась брать в руки корону и императорскую мантию.

— Я хочу все закончить сегодня вечером. Нельзя оставлять эти должности незамещенными. Ты согласен, Нимбус?

— Нужно обязательно назначить префектов. Если вы позволите говорить прямо, ваше величество, вы освободили более одной трети постов. Если в ближайшее время вы не назначите на них новых людей, образовавшаяся пустота позволит некоторым военачальникам захватить власть и расчленить империю.

— Сколько нам еще осталось? — спросила Модина.

Нимбус зашелестел пергаментами.

— Остались свободными еще сорок две должности.

— Слишком много. И нам необходимо сегодня это закончить.

— Если бы ты не разбрасывалась людьми… — устало пробормотала Амилия.

С тех пор как Модина взяла власть в свои руки, она работала без устали и требовала того же от своих помощников. С ней произошли удивительные перемены. Из кроткого, забитого существа, которое дни и ночи проводило возле открытого окна, она превратилась в сильную, внушающую уважение императрицу. Модина созывала важные совещания, вершила суд, назначала новых чиновников. Кроме того, она потребовала, чтобы Нимбус учил ее грамоте и преподавал историю.

Амилия восхищалась ею, но ее огорчала самоотверженность Модины. Теперь у Амилии появилось столько обязанностей, что почти не оставалось времени для сэра Бректона. Более того, она с тоской вспоминала те часы, которые они провели вместе в темнице.

Каждый день императрица, Нимбус и Амилия встречались в бывшем кабинете Сальдура. Они работали именно там по настоянию Модины, потому что Сальдур собрал в нем огромную коллекцию карт, пергаментов и свитков. Императорские архивы были тщательно систематизированы и давали возможность судить обо всех аспектах жизни империи. Из-за того, что Модина не умела читать, ей приходилось прибегать к помощи Нимбуса и Амилии, чтобы находить ответы на множество возникавших у нее вопросов. Нимбус знал гораздо больше Амилии, но Модина настаивала на ее присутствии.

— Я бы хотела избавиться еще и от части дворян, — сказала Модина. — Кое-кто из королей и герцогов ничуть не лучше Сальдура. Он посадил на трон Альбурна короля Армана, убив короля Рейнолда, и я не хочу, чтобы негодяй получил награду за свое предательство. Ты уверен, что я не могу его убрать?

Нимбус поежился от охватившего его чувства неловкости.

— Технически это возможно. Императрица является наследницей Новрона, вы обладаете почти божественной властью над всеми, кто называет Марибора своим богом. Однако подобные рассуждения хороши в теории, а вы должны исходить из реальности. Власть любого правителя основана на верности и лояльности со стороны аристократии. Если вы нанесете оскорбление слишком большому количеству вельмож, они не только перестанут подчиняться, но выступят против вас во главе армий. Если вы не намерены править, опираясь лишь на волю Марибора, предлагаю обращаться с придворными так, чтобы они испытывали удовлетворение.

Нимбус поерзал на своем стуле.

— Аристократы, которые поддерживали Этельреда и Сальдура, почти наверняка готовят мятеж. Однако они оказались в очень непростом положении и не знают, с чего начать. В течение целого года регенты представляли вас как императрицу и богиню, верховную и непогрешимую правительницу. И теперь, когда действительно власть оказалась в ваших руках, им потребуется немало изворотливости, чтобы найти союзников против вас. У них возникнут трудности, но определенные преимущества у них есть. Например, вам не хватает опыта, и они рассчитывают, что вы начнете совершать ошибки, которые можно будет использовать. Вот почему вы должны действовать максимально продуманно.

После короткого раздумья Модина спросила:

— Значит, несмотря на все свое могущество, я должна повиноваться аристократии?

— Вовсе нет, вам нужно лишь, чтобы они не захотели от вас избавиться. Этого можно достигнуть двумя способами. Их легко умиротворить, предоставив то, что они безмерно любят: власть, богатство и престиж. Или сделайте так, чтобы противостояние с вами стало куда менее приятным, чем преклонение. Я предлагаю использовать оба пути. Подпитывайте их самолюбие, пополняйте кошельки, но опирайтесь на верных лидеров, на таких, как Алрик из Меленгара. Он доказал, что ему можно доверять, и вы заслужили его благодарность, когда спасли его королевство. Усильте его положение, обеспечив доход при помощи льготных торговых соглашений. И тогда вы сумеете превратить враждебную монархию в экономического, политического и военного союзника. Увидев силу ваших соратников, аристократы должны будут хорошенько подумать, прежде чем выступить против вас.

— Но Меленгар даже не является частью империи.

— Тем лучше. Гранды империи начнут сражаться друг с другом за власть и влияние. Каждый стоящий на иерархической лестнице аристократ захочет подняться на ступеньку выше. Но Алрик не имеет к этой имперской лестнице никакого отношения, и никто не почувствует себя обойденным, когда он получит преимущества перед остальными. Если же вы окажете помощь кому-то из аристократов империи, все будут возмущены. Поэтому помощь Меленгару можно назвать расчетливым внешнеполитическим ходом. Поддерживая Алрика, вы создадите союзника, который окажется неуязвимым для ваших врагов. К тому же он наверняка не забудет вашей помощи.

— Но ведь это, наверное, обойдется нам слишком дорого? Где я найду средства? Народ уже и так страдает от суровых налогов, — сказала императрица.

— Я бы предложил вам встретиться с ДеЛурами. Они не жалуют официальные каналы, но если предложить им действовать на законных основаниях, от этого могут выиграть все. Учитывая недавние столкновения с морскими гоблинами в Делгосе, Корнелиус ДеЛур наверняка будет рад принять защиту империи.

— В последнее время я много думала о Корнелиусе ДеЛуре. Как ты считаешь, может быть, следует назначить его министром торговли?

Нимбус хотел что-то сказать, но вместо этого снисходительно улыбнулся. После непродолжительного молчания он заявил:

— Пожалуй, это все равно что сделать пьяницу хозяином таверны, но вы мыслите в правильном направлении. Быть может, лучше назначить Корнелиуса ДеЛура префектом Колноры. До недавних времен Колнорой управляли купцы, таким образом, мы заручимся хорошими отношениями с купцами в целом и с ДеЛурами в частности. А главное — это ничего не будет вам стоить.

— Да, мне нравится идея назначить Корнелиуса префектом, — сказала Модина и повернулась к Амилии: — Пожалуйста, пригласи его на аудиенцию. Мы сделаем ему предложение и посмотрим, что он скажет. — Императрица вновь обратилась к Нимбусу: — Какие еще проблемы нуждаются в моем немедленном внимании?

— Я предлагаю создать организацию, в которую войдут прошедшие специальную подготовку здесь, в Аквесте, граждане империи, задачей которых будет доставка ваших приказов во все уголки страны. Они станут вашими глазами и ушами, будут проверять, как работают префекты. Таких людей можно поискать в монастырях. Обычно монахи хорошо образованы и привыкли жить в бедности, к тому же они охотно согласятся вам служить, ведь вы прямой потомок Новрона. Часто религиозный пыл бывает эффективнее богатства, и монахов гораздо труднее подкупить. Да, и еще вот что, не следует назначать людей в ту провинцию, откуда они родом. Кроме того, их следует часто менять местами. Тогда у них не возникнет искушение завязать слишком близкие отношения с префектами.

— Можно подумать, у меня нет других дел, — вздохнула Модина. — Лучший принцип — разделяй и властвуй. У тебя есть список на места оставшихся префектов, Нимбус?

— Да, есть. — Он вытащил стопку пергаментов. — Я, на мой взгляд, подобрал лучших кандидатов. Давайте их обсудим.

— Нет, я доверяю твоему выбору.

На лице Нимбуса появилось разочарованное выражение.

— Чтобы сэкономить время, вызови лучших кандидатов и поговори с ними сам. Если они тебя устроят, будем считать, что вопрос решен окончательно. Что дальше?

— Как поступить с Сальдуром? — спросил Нимбус.

Модина печально вздохнула, плечи у нее опустились.

— Многих других изменников необходимо судить, но с ним дело обстоит иначе, — сказал Нимбус. — Он был не просто регентом. Прежде Сальдур занимал высокое положение в церкви Нифрона. Его казнь создаст ненужные сложности. Сальдур слишком серьезный противник, мы не можем его отпустить, но и казнить его опасно. Полагаю, нам следует держать его в заключении.

— Нет! — внезапно возразила Модина. — Я не могу отдать такого приказа. Ты прав в том, что его нельзя отнести к компании обычных изменников, однако нам необходимо каким-то образом решить проблему с его наказанием. И хотя он сейчас находится в башне, а не в темнице, я не могу допустить, чтобы кто-то стал узником навсегда. Даже если заключенному дают достаточно воды и пищи, мысль о том, что он никогда не будет свободным, уничтожает человека изнутри. Я ни с кем не стану так поступать, даже с ним.

— Ну, патриарх еще не вернулся в Эрванон. Он остановился в соборе. Если мы сумеем убедить его осудить Сальдура церковным судом, тогда казнь бывшего регента не вызовет осложнений. Вы позволите организовать встречу с ним?

Модина кивнула.

— Это все? — спросила Амилия. — Мы можем идти спать?

— Да, на сегодня достаточно, — сказала Модина. — Благодарю вас обоих за помощь. Без вас я бы не справилась.

— Мы всегда к вашим услугам, ваше величество, — ответил Нимбус.

— Знаешь, Нимбус, тебе не обязательно соблюдать формальности. Во всяком случае, когда мы одни. Ты можешь называть меня Модина.

— Бесполезно, — вздохнула Амилия. — Его не переубедить. Поверь мне, я пыталась. Целый год я его уговаривала, но он все равно называет меня миледи.

— Уважение к вам обеим не позволяет мне поступать иначе.

— Правда, Нимбус, — сказала ему Модина, — тебе следует стать настоящим канцлером. Ты уже давно выполняешь его работу. Я не понимаю, почему ты отказываешься занять эту должность?

— Я счастлив служить вам сейчас, когда вы во мне нуждаетесь, но кто знает, что нам принесет будущее?

Модина недовольно нахмурилась.

— И последнее, — сказал Нимбус. — До меня дошли странные слухи с севера. Пока ничего определенного, но возникает ощущение, что оттуда нам грозит беда.

— В каком смысле?

— Я точно не знаю. Мне лишь известно, что дороги из Данмора забиты беженцами, устремившимися на юг.

— Возможно, стоит кого-нибудь туда послать, чтобы выяснить, что там происходит, — сказала Модина.

— Я так и сделал. Я попросил верховного главнокомандующего Бректона узнать, что там случилось, и он отправил на север три разных патруля. Это произошло довольно давно.

— И каков результат? — осведомилась императрица.

— Ни один из них не вернулся, — ответил Нимбус.

— Но что из этого следует?

Нимбус пожал плечами:

— Может быть, их задержала погода или наводнение. Но мне кажется более вероятным, что там началась чума. Если дозорные посетили город, где свирепствует эпидемия, они могли принять решение остаться, чтобы не принести болезнь к нам. Тем не менее чума может перемещаться сама. Вероятно, нам нужно готовиться к эпидемии.

— Когда все это закончится? — вздохнула Модина.

— Неужели ты соскучилась по своим бдениям у окна? — спросила Амилия.

Когда Адриан пришел в себя, оказалось, что он находится в больнице вместе с Аристой Эссендон и Деганом Гонтом. В течение первых трех дней он почти все время спал и даже не почувствовал, как зашивали и перевязывали его раны. Всякий раз, когда Адриан просыпался, он находил возле своей постели Ройса в плаще с опущенным капюшоном. Его друг сидел, положив ноги на другой стул, и казалось, будто он спит, но Адриан прекрасно знал, что это не так.

Когда к Адриану начали возвращаться силы, Ройс ввел его в курс последних событий. Хорошей новостью стало известие, что Модина уверенно управляет империей. Однако Адриана огорчило, что Луис Гай и Меррик Мариус сумели сбежать — после Праздника зимы их никто не видел.

На седьмой день Адриан почувствовал себя лучше и начал ходить. Из больницы его перевели в спальню на третьем этаже. Каждый день он прохаживался по коридору, опираясь на плечо Ройса, Альберта или Ренвика. Оруженосец и виконт часто его навещали, но у Адриана не было возможности поблагодарить герцога и герцогиню Рошелльских за помощь до того, как они возвратились домой. Как и многие другие аристократы, приехавшие на свадьбу, они перед отъездом присягнули Модине на верность. Альберт продолжал жить в покоях Лео и Джинни и не спешил менять роскошные комнаты на свою аскетическую келью в монастыре. Иногда к Адриану заходили Алрик и Мовин, обычно по дороге к Аристе. Даже Нимбус появлялся пару раз, но именно Ройс и Ренвик ухаживали за Адрианом днем и ночью, сменяя друг друга.

Принцесса отдыхала в одном из соседних покоев. Ариста была все так же худа и слаба, но судя по тому, как быстро она проходила мимо его комнаты, поправлялась она быстрее, чем Адриан. Сначала ее сопровождали Алрик и Мовин, но в последнее время она начала перемещаться по дворцу самостоятельно. Адриана огорчало, что она так и не зашла в его комнату, а он, в свою очередь, ни разу не навестил принцессу.

Деган Гонт находился на пороге смерти, когда его вынесли из темницы, и лишь немногие верили, что он выживет. По настоянию Адриана Ройс регулярно навещал Дегана и приносил вести о его состоянии. Поначалу желудок Гонта не принимал даже куриного бульона. Как-то ночью врачи, потеряв надежду, пригласили к нему священника церкви Нифрона, но Гонт каким-то образом сумел выкарабкаться из этого состояния. В последнее время Ройс рассказывал, что Деган начал есть не только жидкую пищу и постепенно набирает вес.

— Тебе не кажется, что пора прогуляться? — спросил Ройс, протягивая Адриану плащ.

Адриан насилу разлепил веки после крепкого сна.

— Опять ты торопишься, — сказал он, протирая глаза руками. — Ты не против, если я сначала облегчусь? Кажется, кому-то не терпится вернуться к Гвен?

— Да, но сейчас все внимание достается тебе. А теперь вставай.

Ройс помог больному подняться на ноги. Адриан сразу почувствовал, как тянут швы, и поморщился.

— Как сегодня голова? — спросил Ройс.

— Намного лучше. И совсем не кружится. Думаю, я смогу ходить сам.

— Может быть, но лучше обопрись на меня. Я не хочу, чтобы ты свалился с лестницы и твоя рана на боку открылась. Мне не светит играть роль твоей сиделки еще неделю.

— Твое сострадание поражает воображение, — проворчал Адриан, с гримасой боли натягивая камзол.

— Давай сначала спустимся во двор. Если ты будешь хорошо себя чувствовать после этого, то сможешь гулять в одиночку.

— Неужели? — вздохнул Адриан.

Используя Ройса как подпорку, Адриан захромал по коридору и позволил другу проводить себя до первой лестничной площадки. Адриан ожидал, что ему будет больно, но чувствовал лишь не слишком сильное покалывание.

— Ты знаешь, я совершенно искренне сказал, что рад был увидеть тебя в темнице. Я ценю, что ты пришел мне на помощь, — сказал Адриан.

Ройс рассмеялся:

— Но ты ведь понимаешь, что я ничего особенного не совершил? Ничего бы не изменилось, если бы я остался в Аббатстве ветров с Гвен. Однако она твердила, что я должен тебя спасти. Впрочем, ты в последнее время неплохо справлялся и сам. Не сейчас, конечно, но ты понимаешь, что я имею в виду.

Они добрались до двора, и Ройс помог Адриану спуститься по ступенькам. Наступила неожиданная оттепель, и погода была очень приятной. Адриан слышал громкую капель, повсюду таял снег.

— Неужто ранняя весна наступила? — спросил Адриан.

— Уверен, что это ненадолго, — ответил Ройс. — Все хорошее быстро кончается. Ладно, теперь, когда ты твердо стоишь на ногах, попробуй дойти до ворот. Я подожду здесь.

Даже через две недели после окончания военных действий на дворе все еще виднелись следы сражения: темные полосы и пятна крови на стенах, сломанная повозка, сорванная с петель дверь и несколько разбитых окон. Все это говорило о том, что здесь происходило, пока Адриан находился в темнице.

И тут он заметил другого пациента, вышедшего на прогулку, — это была Ариста, одетая в простое, голубого цвета платье. Она успела набрать достаточно веса, чтобы в ней можно было узнать прежнюю Аристу. Обходя двор по кругу, она размахивала руками и глубоко дышала, ее распущенные волосы трепал ветерок.

— Адриан! — воскликнула Ариста, как только его увидела.

Он попытался расправить плечи и поморщился от боли.

— Позволь тебе помочь. — Ариста поспешила к нему.

— Нет-нет, сегодня я пытаюсь гулять самостоятельно. Ройс, наконец, перестал меня тиранить. — Адриан показал рукой на друга, стоявшего у входа во дворец. — Удивительно, что Алрик позволяет тебе гулять в одиночестве.

Ариста кивнула в сторону двух вооруженных стражников, которые не сводили с нее глаз, стараясь держаться поблизости.

— Алрик превратился в настоящую курицу-наседку, — рассмеялась она. — Меня это немного беспокоит, но я не жалуюсь. Ты знаешь, что он плакал, когда нас вынесли из подземелья? Алрик всегда больше походил на нашу мать. Как же я могу теперь на него сердиться?

Они вместе подошли к скамейке. С нее уже сошел снег, об этом позаботилось яркое солнце. Они сели, и Адриан обрадовался возможности немного отдохнуть.

— Алрик был на высоте, — сказал он. — Уверен, что он с тяжелой душой оставил Медфорд и укрылся в Дрондиловых полях. Ройс сказал, что с ним отправились многие горожане.

Она кивнула.

— Да, и это сделало осаду такой тяжелой. Сотни людей заполнили коридоры, залы и двор замка. Уже через месяц стало не хватать продовольствия, слишком много ртов приходилось кормить. Советники Алрика предложили лишить пищи больных, чтобы спасти остальных, но он не стал их слушать. Некоторые все же умерли. Граф Пикеринг сказал, что Алрику следует сдаться, чтобы спасти остальных. Мовин говорит, что Алрик так и намеревался поступить. Он лишь хотел дождаться Праздника зимы. Я горжусь своим братом. Он знал, что его убьют, но был готов пожертвовать собой, чтобы защитить своих подданных.

— А как сейчас обстоят дела в Дрондиловых полях?

— Все хорошо. Возобновились поставки продовольствия, а граф Пикеринг управляет замком отсюда. Я не знаю, известно ли тебе, что Медфорд уничтожен. До тех пор, пока Алрик не отстроит город заново, столица будет находиться в Дрондиловых полях. Забавно, что в прошлом так и было.

Адриан кивнул. Они продолжали сидеть рядом, глядя по сторонам. Неожиданно Ариста взяла его за руку, он повернулся и увидел, что она смотрит на него с теплой улыбкой.

— Я хочу поблагодарить тебя за попытку меня спасти, — сказала Ариста. — Ты не представляешь, как много это для меня значило. Когда я находилась в темнице… — Она замолчала и отвернулась, глядя куда-то в пустоту. Тень пробежала по ее лицу, губы дрогнули. Потом она снова заговорила, но теперь ее голос стал тихим и неуверенным. — Я чувствовала себя такой одинокой. Я и представить не могла, что такое возможно.

Ариста тихо рассмеялась.

— Я была такой наивной, — продолжала она. — Когда меня схватили, я верила, что смогу смело посмотреть в глаза смерти, как это собирался сделать Алрик. — Ариста снова замолчала, глядя на голые деревья, потом облизнула пересохшие от волнения губы. — Должна со стыдом признаться, что в конце я сдалась. Мне стало все равно. Я лишь хотела, чтобы весь этот ужас быстрее закончился. Мне было так страшно, так страшно. Но я услышала твой голос. — Она снова печально улыбнулась. — Сначала не могла поверить своим ушам. Твой голос звучал, подобно пению птицы посреди зимы, такой теплый, дружеский, такой неуместный в темнице. Я падала в пропасть, но в самый последний момент ты меня подхватил. Только твой голос. Только твои слова. Не знаю, смогу ли выразить, как много это для меня значило.

Адриан кивнул и легонько сжал ее руку в ответ и слегка поклонился:

— Рад стараться, миледи, — сказал он прочувствованно.

Некоторое время они молчали. Когда тишина стала почти невыносимой, Адриан спросил:

— А что ты намерена делать дальше? Отправишься с Алриком в Дрондиловы поля?

— Именно об этом я хотела с тобой поговорить, но не сегодня. Нам с тобой нужно восстановить силы и окончательно поправиться. Тебе известно, что Эсрахаддон мертв?

— Да, до нас доходили слухи.

— Он пришел ко мне в ту ночь, когда его убили, и кое-что рассказал. Это связано с Деганом Гонтом… — Она смолкла и посмотрела в сторону ворот. На ее лице появилось выражение искреннего любопытства. — Кто это там? — спросила она.

Адриан проследил за ее взглядом и увидел въезжавшего в ворота одинокого всадника. Он был мал и худ и одет в монашескую сутану. Как только лошадь остановилась посреди двора, всадник свалился с нее лицом в тающий снег. Ройс находился дальше всех от ворот, но первым подбежал к упавшему мужчине. Несколько слуг поспешило за ним. Потом подошли Адриан с Аристой. Ройс уже успел перевернуть монаха на спину и сбросить с его головы капюшон.

— Майрон? — удивленно прошептал Адриан.

Он смотрел на знакомое лицо монаха из Аббатства ветров. Монах был без сознания, но Адриан не заметил никаких ран на его теле.

— Майрон? — удивленно спросила Ариста. — Майрон Ланаклин из Аббатства ветров? Я думала, что он никогда не покидает аббатства.

Адриан недоверчиво покачал головой.

— Так оно и было, — сказал он с недоумением.

Маленький монах лежал на больничной кровати. За ним ухаживали две служанки и дворцовый лекарь. Они принесли воду, помыли ему лицо, руки и ноги, а также осмотрели тело на предмет возможных ранений. Майрон пришел в себя, испуганно огляделся по сторонам и снова едва не потерял сознание. С его губ сорвался протяжный стон:

— Где Ройс?

— Что с ним? — спросил Адриан у лекаря.

— Он сильно истощен и измучен, — ответил тот. — Ему следует хорошенько питаться и как можно больше пить.

В этот момент появилась еще одна служанка с тарелкой, над которой поднимался пар.

— Мне так жаль, — сказал Майрон, который снова открыл глаза и посмотрел на Ройса. — Это я во всем виноват. Я должен был хоть что-нибудь сделать. Не знаю, что и сказать.

— Успокойся, — посоветовал ему Ройс. — Начни сначала и расскажи все до конца.

— Что значит все? — вмешался Адриан. — Не забывай, с кем говоришь.

— Это произошло четыре дня назад, когда я и мисс ДеЛэнси беседовали с Ренианом. Я рассказывал о книге, которую только что закончил. Было еще очень рано, и в саду находились только мы. Стояла такая чудесная тишина, но я ничего не услышал. Может быть, будь я внимательнее…

— Переходи к делу, Майрон. — Ройс даже не пытался скрыть раздражение.

— Он появился неизвестно откуда. Я что-то говорил Рениану, когда услышал, как она вскрикнула. Когда я обернулся, он стоял за спиной у мисс ДеЛэнси и держал нож возле ее горла. Я ужасно испугался. Я боялся сделать что-нибудь неправильное, чтобы он не причинил вреда мисс ДеЛэнси.

— Как он выглядел? Кто держал нож у ее горла? — насторожился Ройс.

— Я не знаю. Он не назвал своего имени. Он был похож на тебя, только крупнее. У него была бледная, цвета нового пергамента кожа и очень темные глаза. Ему было известно, что я способен запомнить слово в слово все, что услышал или прочитал. Он сказал дословно следующее: «Слушай внимательно. Ради ее блага надеюсь, что это правда. Ты отправишься во дворец в Аквесте, найдешь Ройса Мельборна и передашь ему мое сообщение. Любая задержка или ошибка будет стоить ей жизни, так что постарайся ничего не перепутать».

— И что говорится в сообщении? — спросил Ройс.

— Оно кажется очень странным, но вот что он сказал: «Черная королева берет короля. Белые ладьи отступают. Черная королева берет слона. Белая ладья идет на слоновое поле четыре, угрожает шахом. Белая пешка забирает ферзя и слона. Гробница Джейд, анфас».

Ройс выглядел безутешным. Он отступил на шаг и пошатнулся, потом, тяжело дыша, сел на свободную кровать.

— Ройс, что все это значит? — с тревогой спросил Адриан, но так и не дождался ответа.

Его друг застыл на месте, уставившись в пространство перед собой пустым взглядом. Адриану уже не раз случалось видеть Ройса в таком состоянии. Он явно производил в уме какие-то расчеты. По выражению его лица можно было предположить, что он не скоро вернется к действительности.

— Ройс, я требую ответа, — нетерпеливо воскликнул Адриан. — Что это значит? Я понял, это шифр, но что за этим кроется?

— Это означает, что Гвен в опасности, — сказал Ройс, вскочив на ноги. — Я должен идти.

— Погоди, я возьму свои мечи.

— Нет, — твердо заявил Ройс. — Я не хочу, чтобы ты вмешивался.

— Не хочешь, чтобы я тебе помог? Но почему, Ройс? С каких это пор…

Лицо Ройса превратилось в маску спокойствия.

— Посмотри на себя, ты едва держишься на ногах, — примирительным тоном сказал он. — Я справлюсь сам, а тебе нужно поправляться. Не все так плохо, как кажется.

— Не делай этого, Ройс, не пытайся мной манипулировать. Произошло нечто ужасное. Это был Меррик? Он любит играть в шахматы. Что означает его сообщение? Я просил тебя помочь мне найти Гонта, и теперь твой должник. Я готов, я хочу тебе помочь. Что задумал Меррик?

Ройс снова изменился в лице. Маска спокойствия исчезла, на ее месте впервые за все время их дружбы возникла гримаса ужаса.

— Я должен уйти, и мне нужно, чтобы ты остался, — дрогнувшим голосом заявил Ройс.

Адриан заметил, как дрожат у него руки. Ройс перехватил взгляд Адриана и спрятал их под плащом.

— И не вздумай следовать за мной, — сказал он требовательным голосом. — Поправляйся и ступай своим путем. Мы больше не увидимся. Прощай…

С этими словами Ройс выбежал из комнаты.

— Подожди! — крикнул ему вслед Адриан.

Он попытался встать и последовать за другом, но Ройс уже исчез из виду.