Практикант

Глава 7 Первая битва Лема Додберри и Белокурой Салвинг

Убедившись, что Салвинг полностью контролирует своё прекрасное тело, я решил, что нам пора с ветерком прошвырнуться по Ринору. К этому времени у меня появилась конкретная цель — колдуны-сенторы, зловещие конкуренты фаргаров. Как и фаргары, они тоже торговали рабами, но были ещё подлее и циничнее, так как специально выращивали для этого детей. Сенторов было немного и все они жили в одном единственном месте, в Дегойне, огромной деревне, стоящей посреди бескрайнего леса на востоке Северного Рина. Своим ремеслом сенторы занимались не так давно, всего лет семьдесят пять, восемьдесят, но уже успели прославиться, как большие мастера этого дела. Вот по ним-то я и решил нанести мощный, сокрушительный удар. Знать, что кто-то выращивает людей, как скотину, и ничего не делать, было выше моих сил и поэтому я решил отправиться в Дегойн. У ордена Пурпурный Лаонт тоже имелись свои собственные счёты с сенторами и если я разгромлю их лесную крепость, считавшуюся неприступной, то, по словам Эдны, их Великий магистр поклянётся мне в верности.

Вообще-то верность лаонтийских магов мне не была нужна ни даром, ни с доплатой, тем более, что в этом ордене тоже не всё было так уж гладко. Он грешил тем, что шпионил за всеми и имел в своей структуре целый отряд воинов-призраков, которых Великий магистр, получив соответствующую плату от заказчика, посылал за головами. Наёмные убийцы, что ни говори, это вовсе не те люди, которых я мечтал видеть в числе своих союзников. Правда, Орн клялся мне, что воины-призраки ликвидируют только тех ублюдков, от которых людям нет житья. Просто Пурпурный Лаонт вынужден соблюдать те правила, по которым живут люди на Риноре, а они таковы, что против любого правдолюбца и борца за справедливость тут же поднимутся все сильные мира сего, а их насчитывалось немало. Шутка ли дело, только одних кланов наёмных убийц в Северном и Южном Рине насчитывалось более полусотни, вот и попробуй тут только заговорить о справедливом возмездии.

В таких условиях, когда огромное число людей вооружилось против Годернаута-Разрушителя, нечего было и мечтать о весёлой жизни и лёгкой победе. Меня такая перспектива нисколько не пугала и я даже всерьёз задумался, что не мешало бы мне получить от кого-нибудь контракт на колдунов-сенторов. Мира говорила, что это нереально. Никто не посмеет заявить, что у него имеются какие-то претензии к этим негодяям. Ну, тут она со своим категоричным заявлением поторопилась. У меня имелся не один десяток способов, как добиться нужного решения от какого-либо человека. Да, и где это сказано, что заказчиком обязательно должен выступить какой-нибудь князь или магистр ордена? Что, если меня попросит об этом простой крестьянин и заплатит мне за полную ликвидацию сенторов пару медяков? Это что, будет уже не контракт на убийство? Да, пусть кто-нибудь только посмеет осмеять меня за это или того хуже, оспорить моё право зарабатывать на жизнь таким ремеслом.

С такими мыслями я и открыл портал прохода посреди большого леса в трёх с половиной сотнях километров от Дегойна и мы поскакали по едва заметной лесной дороге на северо-запад. В ста двадцати километрах от этого места находилось большое баронство, которое я хотел посетить. Пит бывал в этих краях лет девяносто назад и хорошо отзывался о бароне Верстгорде. Поэтому мне захотелось познакомиться с его потомками. В былые времена люди в Дегойнском лесу жили охотой на пушного зверя, пока в их краях не появились колдуны-сенторы. Ну, как появились, так и исчезнут, но уже навсегда. Ради этого мы и прибыли в эти лесные края. Из-за разницы во времени, мы попали из раннего утра в предвечерний час. В мои планы входило не спеша проехать по лесу, вздремнуть несколько часов перед рассветом и утром въехать в баронство, но Ларна внесла в них свои коррективы.

Она скакала вместе с Питом впереди и первой увидела между деревьев большого оленя, направляющегося к водопою, впереди ведь текла лесная речка, запах которой я уже почуял. Девушка моментально выхватила из налучья тяжелый охотничий лук, наложила стрелу и метким выстрелом завалила оленя. Зверь был хорош, нечего сказать, такого бы и я не отказался подстрелить. Делать было нечего. Нам пришлось спешиться и мы с Питом и Орном принялись разделывать оленя. Ругать смущённую Ларну мне даже не пришло в голову. Эдна и Мира приготовили оленину каким-то особым способом, а я на скорую руку соорудил походный стол и диванчики из мха и папоротников, росших в этом дремучем, лиственном лесу. Белокурая Салвинг, поджав губки, недовольно фыркнула:

— Фи, сэр рыцарь-маг, вы могли бы могли позаботиться о более достойном обеденном столе для своих дам.

Ну, я и ответил ей, как встарь:

— Боец Лайдер, в следующий раз ты сама позаботишься о столе, за которым будешь обедать. Мы не в гостях у бабушки, а на марше.

Пит схватился за голову и громко запричитал:

— Ой, идиот! Ой, дубина стоеросовая.

Глаза Салвинг наполнились слезами, а губы задрожали:

— Я, я… Вы, сэр рыцарь…

Вот тут-то я и растерялся, но мне на помощь пришла Мира. Она обняла расстроенную девушку за плечи и сказала ей:

— Салли, ну что ты в самом деле. Ты же сама говорила, что мечтаешь стать настоящим воином. Привыкай, моя милая. Теперь мы будем очень часто обедать за таким столом, а иногда и вовсе сидя верхом на лошадях. Спать же мы будем все вместе в походном шатре, лёжа на войлочных скатках. Привыкай к походной жизни, подружка.

Пристыженный, я сказал:

— Ну, вместо шатра я могу предложить удобные домики, а вот относительно обеденного стола Мира правильно сказала, Салли. Здесь в лесу, под этим деревом, мне было бы трудно его установить.

Салвинг метнула в меня гневный взгляд и поворчала:

— Мог бы и объяснить это. — Гневалась она недолго и тут же, впившись зубками в оленину, спросила — Так я теперь твой боец, Лем? Но ты же говорил, что я буду твоей напарницей? Неужели ты переменил своё собственное решение, Лем Додберри.

Облегчённо вздохнув, я подтвердил сказанное ранее:

— Всё правильно, Салли, ты такой же боец, как и все, а я ваш командир. Если нам доведётся вступить в бой, то Пит и Ларна будут сражаться в паре, Орн, Эдна и Мира в тройке, а ты будешь сражаться в паре со мной. Учти, Салли, хотя ты и гений, тебе придётся выполнять все мои приказы, какими бы странными они тебе не показались. Понимаешь, девочка, Лем Додберри не простой маг-воин, а особый, зловредный просто до ужаса и я постараюсь научить тебя такому, что всем твоим врагам не поздоровится. Так что присматривайся к тому, что я буду делать.

Услышав это, Белокурая Салвинг радостно заулыбалась, а я подумал: — "Да, без вас, мои дорогие попутчики, с одним Питом мне было бы куда легче." Старый казак тоже хорошо понимал это. Когда ужин подходил к концу, меня хватила смутная тревога и я замер. Салвинг, сидевшая напротив меня, тихо спросила:

— Лем, ты тоже что-то почувствовал?

Быстро поднявшись на ноги, я скомандовал:

— Ребята, соберите лошадей вокруг дерева и поставьте к себе за спину. Не знаю с кем, но скоро будет бой. Не дайте нашим зубастым мальчишкам броситься на врага. Они ещё для этого слишком неопытные.

Лес, в который я открыл портал прохода, отличался исключительной монументальностью. Деревья в нём, а это были какие-то вечнозелёные орехи или каштаны, вымахали под семьдесят метров и стояли друг от друга на расстоянии в тридцать, сорок метров. Пит быстро собрал лошадей вокруг дерева, под которым мы устроили поздний обед и я своим магическим заклинанием заставил величественный орех исчезнуть. От него остался один пенёк высотой в десяток метров и диаметром не менее шести. Пит сразу же забросил на него Ларну с луком. Она была самым неопытным нашим воином-магом. Вслед за этим я достал из магического склада портативный генератор энергии размером с большой кофр и он полетел по кругу, роняя на землю через каждые три метра стальные шары генераторов силового поля величиной с кулак. Не смотря на свои миниатюрные размеры, они создавали непреодолимую преграду.

Через пару минут пятеро бойцов моего отряда оказались внутри силовой крепости. Генераторы силового поля зарылись в землю метров на десять и я не думаю, что неведомый враг, присутствие которого я ощущал всё сильнее, догадается сделать подкоп. Это была какая-то враждебная, но совершенно безмозглая сила. Мы с Салвинг казались снаружи и Ларне это не понравилось. Девушка крикнула:

— Лем, а как же ты?

Ей ответила Мира:

— Не волнуйся, подружка, Лем не пропадёт, но мне не нравится, что мы будем сидеть за магическим экраном и просто наблюдать.

Беря Салли под руку, я сказал, не поворачивая головы:

— Ребята, силовой экран односторонний. Вы можете бить по врагу огненными шарами и любой другой боевой магией. За меня не беспокойтесь, я летающий маг, а Салли и подавно. Она ведь воплощённый гений, а это очень серьёзно и жутко опасно для всех её врагов.

Врага я по-прежнему не видел, хотя он и был совсем рядом. Его заметила Белокурая Салвинг, крепко державшая меня за руку. Указывая рукой вперёд, на негромко сказала:

— Лем, смотри, там впереди по опавшей листве идут чуть заметные волны, как будто кто-то крадётся к нам под землёй.

— Вверх, Салли, вверх! — Воскликнул я и мы взлетели метров на пятнадцать над землёй — А теперь смотри, что я буду делать, моя девочка.

Взлетев немного выше меня, Белокурая Салвинг засияла, словно маленькое солнце и разогнала начавшие сгущаться сумерки. Вот тут-то враг и проявил себя окончательно. Из-под земли, метрах в семидесяти от нас, поднялись какие-то кошмарные существа, похожие одновременно на крыс и медведей. Точнее на крыс размером с очень крупного медведя. С остервенелым рёвом монстры бросились в атаку. Салли взвизгнула:

— Ой, мамочки, что это?

Обе мои руки были свободны и я ударил по крысомедведям с двух рук тысячепудовыми магическими молотами. Передние ряды этих странных, клочковатых бурых тварей взорвались сухой листвой, комочками земли, камешками и кровавыми ошмётками мяса и меха. Мне сразу же стало понятна природа врага. Похоже, это были магические крысы, которые имели способность увеличиваться в размерах, присоединяя к себе различных животных, листву, землю, песок и камешки. Надеюсь, что до больших валунов дело не дошло, иначе эти крысомедведи, чего доброго, начнут ими швыряться. Мои спутники, включая Ларну, тоже открыли по крысомедведям, окружившим нас широченным кольцом, огонь, бросая в них огненные шары размером с крупное яблоко. В воздухе немедленно запахло горелым мясом, палёной шерстью и дымом костра, разведённого в дождливую погоду. Всё бы ничего, но очень уж много кто-то нагнал против нас в этом величественном лесу огромных крысомедведей.

В случае внезапного нападения это был чрезвычайно опасный враг, спастись от которого практически невозможно. Полагаю, что крысомедведи смогли бы сокрушить даже тяжелые танки, ведь они были почти неуязвимы. Чтобы уничтожить такого монстра, нужно было либо спалить его полностью, так никакого бензина или напалма не напасёшься, либо убить ту мерзкую магическую крысу, которая сидела где-то внутри огромной туши. Во всяком случае Пит приказал всем искать уязвимые места. Легко сказать. Тут действительно следовало бы применить напалм, а ещё лучше термит или какой-нибудь ещё более мощный пирофор, но тогда мы и сами сгорели в пламени пожара, и половину леса спалили бы. Мне нужно было найти какой-то другой способ борьбы с этой жуткой напастью. Легко сказать, но как это сделать?

Крысомедведи на первый взгляд были неуклюжи, но они, как оказались, могли высоко подпрыгивать и нам с Салли повезло, что мы взлетели на такую высоту, на которой они не смогли нас достать. Между тем большую озабоченность у меня вызывали генераторы силового поля и энергетическая установка. Хотя я и испытывал их в жестких условиях, тварей было так много, что они могли просто погрести под собой моих друзей. Правда, как это сразу же выяснилось, именно мы с Салли были для них врагами номер один. Наверное потому, что от нас исходила наибольшая магическая сила, которая и притягивала их, словно магнит иголки. Чтобы проверить это, я быстро полетел вперёд, к лесной речке, протекавшей по дну широкого распадка, одаривая крысомедведей мощнейшими ударами, от которых они разлетались вдребезги, после чего быстро вырастали, как ни в чём не бывало. Крысомедведи моментально устремились за нами. Даже те, которые находились за пеньком, на котором волчком крутилась Ларна, с пулемётной частотой посылая в них свои огненный шары, имеющие почти белый цвет. Из этой девушки вышел бы отличный огневой маг, но всё же будет куда лучше, если ей не придётся принимать участие в ожесточённых баталиях. Я крикнул:

— Пит, старина, мы с Салвинг оттащим их на себя! Ни в коем случае не покидайте защитного круга и не выпускайте за его пределы коней. Отбивайтесь, как можете, но не стремитесь отвлечь их на себя.

Пит завопил в ответ:

— Лем, может быть мне помочь тебе, я ведь тоже летающий маг? Я пока что не бью по ним во всю свою силу.

— Нет, Пит, не надо. — Отказался я — Берегите коней.

Белокурая Салвинг тут же оживилась:

— Лем, значит это мы должны уничтожить этих тварей? — И тут же с опаской спросила — Но как это сделать, ведь их тут видимо-невидимо?

— Сейчас что-нибудь придумаем, Салли. — Ответил я, нанося по крысомедведям один удар за другим.

Белокурая Салвинг, вспомнив уроки Эдны и Миры, нанесла по крысомедведям свой первый удар, пустив с руки ослепительно белый огненный шар размером с голову Мардана. Пустила она его расчётливо, прицелившись не в тех крысомедведей, которые бесновались прямо под нами, а в тех, что теснились метров в ста впереди, ниже по склону. Раздался оглушительный грохот и в огненной вспышке исчезло штук пять крысомедведей. Эти твари взревели, и, словно сбесились. Они стали карабкаться друг на друга, пытаясь достать нас, и теперь мне стало ясно, что кроме нас их уже ничто не интересует. Мы взлетели повыше и я тоже принялся метать в крысомедведей огненные шары пусть и не такие большие, но зато гораздо чаще. При этом мы не спеша летели к лесной речке и когда полетели над ней, оценив объёмы водного потока, я, наконец, понял, что нужно делать. Мы поднялись на высоту в двадцать с лишним метров над водой, встали спина к спине, я лицом в ту сторону, куда текла река, и принялись обстреливать крысомедведей огненными шарами. Вот теперь у меня появлялась уверенность, что почти все эти твари будут пытаться достать только нас. Хотя это и были безмозглые твари, кое-какая соображалка у них всё же была.

Речка имела в ширину метров двадцать и чуть более метра в глубину. Течение её было не таким уж и медленным, что позволяло, соорудив плотину, создать вполне приличный водоём. С этого момента я стал метать огненные шары расчётливее. Крупными я, как и прежде, привлекал к себе и Белокурой Салвинг крысомедведей, а шарами поменьше стремился найти уязвимую точку и через полчаса мне удалось это сделать. Бить нужно было в пах. Именно там сидела магическая крыса, после смерти которой туша крысомедведя осыпалась грудой мусора и из неё во все стороны с писком разбегались небольшие пушные зверьки. С этого момента я принялся убивать магических крыс с таким расчётом, чтобы перегородить речку плотиной. Попутно, давая зверькам разбежаться, я трамбовал и уплотнял её. Моя работа продвигалась быстро и уже через час под нами образовался пруд, который постепенно заполнялся водой, а это моя любимая магическая стихия.

Чем больше становился пруд, тем большее число крысомедведей сбиралось вокруг нас. Дно широкого распадка было плоским и потому вода разливалась на большом пространстве, ведь длина плотины высотой всего в четыре метра, составляла почти семьсот метров в длину. Мне только и оставалось, что дождаться момента, когда все крысомедведи окажутся в воде. Тысячи моих водных големов тишком душили магических крыс вблизи плотины и она становилась всё шире и шире, а также и выше, поскольку я убивал их и на ней тоже. Даже глубина в четыре метра не очень-то пугала крысомедведей, но такая была не везде. Белокурая Салвинг по-прежнему освещала лес своим небесным светом и неутомимо истребляла крысомедведей, выкрикивая свои наивные проклятья в их адрес. Она была неутомима, а вот я уже стал понемногу уставать, но у меня хватило сил, чтобы дождаться той минуты, когда, облетая водоём, кишмя кишевший крысомедведями, по кругу, увидел, что они уже не нападают на моих друзей. Почти все твари собрались в нём.

Настало время нанести последний удар. В воде находились уже десятки тысяч моих водяных големов и все они устремились ко дну, чтобы превратиться в магический лёд и приморозить задние лапы крысомедведей к нему, сковав их. Белокурая Салвинг по моему приказу перестала метать огненные шары и я стал убивать магических крыс холодом. Всех прочих зверушек я не трогал и те устремились к берегу. Не думаю, что купание в холодной воде причинило им большой вред. Хотя их и погибло огромное количество, большей части белок, куниц и соболей мне удалось сохранить жизнь, а значит здешние леса не опустеют. Вскоре в живых не осталось ни одной магической крысы. Все они были истреблены и когда бой закончился, мы увидели, как сильно изменился вид этих мест. За исключением Белокурой Салвинг, мы все смертельно устали. Вокруг пенька, на котором стояла Лара, высился вал выстой метров в десять. Мои друзья тоже нашли уязвимое место крысомедведей, а потому их истребление не было тотальным.

Мы вскочили на коней, но только для того, чтобы отъехать от места ночной битвы на несколько километров и там спешиться. Я достал из магического склада тот самый дом, который послужил нам на берегу залива, денник для лошадей и мы, заведя в него лошадей, попадали спать. Наутро пусть и не с первыми лучами солнца, мы отправились в путь. Поскольку нам предстояло встретится с бароном, я сразу же просил наших девушек, одетых в мужскую дворянскую одежду, выглядеть как можно очаровательнее и первым делом превратить свои умные и послушные боекостюмы в роскошные платья для конных прогулок и охоты. Вчера я слишком устал, чтобы говорить об этом, но утром первым делом поинтересовался у наших спутников:

— Так что это была за напасть, свалившаяся нам на голову вчера под вечер. Орн, девочки, вы что-нибудь знаете об этом:

Ответ Орна меня не удивил:

— Понятия не имею, Лем. — Сказал маг — Ни о чём подобном я никогда не слышал, но это не совсем обычная магия.

Я посмотрел на Пита и тот только развёл руками. Наступило время гадания на кофейной гуще и я первым начал его:

— Сдаётся мне, что мы угодили в чью-то оборонительную систему и та сработала автоматически.

Мира немедленно оживилась:

— Эдна, а тебе не кажется, что именно поэтому ни один из разведчиков ордена, которых посылали в Дегойнский лес, не вернулся?

Девушка кивнула и согласилась:

— Да, эти мерзкие, огромные крысы способны и не на такое. Не установи Лем защитный экран, они нас всех разорвали бы в клочья.

— А то, что сталось, отнесли хозяевам. — С мрачной усмешкой сказал я и добавил — Сама по себе это не такая уж и сложная магия. Сотворить такое магическое существо сможет даже колдун средней руки. Я заподозрил бы в этом какого-нибудь колдуна охотника, ведь магические крысы поглощали множество пушных зверьков, если бы не та ярость, с которой они на нас напали. Нет, это чьё-то тайное оружие против магов, путешествующих по здешним лесам. Ну, а ещё я не исключаю того, что таким образом Боги Ринора испытывают нас на прочность.

Орн сердито проворчал:

— Ну, относительно того, кому принадлежит это оружие, двух мнений быть не может. Это творение колдунов-сенторов.

— Согласен, — сказал я, — это объясняет ту лёгкость, с которой колдуны сумели закрепится в чужих краях. Вы что-нибудь слышали про какие-либо пропуска, дающие право ездить по здешним лесам?

Пит встрепенулся:

— Лем, так они на Риноре во многих местах в ходу. Дегойнский лес не исключение. Здешние жители и в прошлые годы продавали на границах яралы из камня и дерева купцам, направляющимся в Дегойн за мехами. Они стоили недорого, так что никто не отказывался.

Ларна добавила к его словам своё замечание:

— Для плавания по реке Сир тоже нужно покупать пропуск на целый год, иначе тебя не пустят ни в один город.

Наши магические жеребцы мчались то галопом, то резвой рысью и уже к полудню мы достигли владений барона Верстгорда. Это был уже не лес, а внушительный кусок лесостепи, окруженный лесами — Дегойнские Поля. Это и было баронство Верстгордов. За въезд на свои земли барон не взимал никакой платы, мы даже не заметили никакого пограничного поста. Лесная дорога, по которой мы скакали, не создавала впечатления, что по ней ездили очень уж часто. Когда мы выехали из леса, то и вовсе не увидели никакой дороги и мне стало ясно, что в этом направлении люди барона в лес не ездили. Только километров через десять мы выехали на настоящую дорогу и поскакали по ней. Ещё через полтора десятка километров мы подъехали к главной дороге баронства, мощёной брусчаткой, и я резко остановил Титана. Судя по всему, из замка барона совсем недавно куда-то отправился большой конный отряд. Подъехавший Пит, глядя на конские яблоки, с видом эксперта заявил:

— Большой отряд проехал, под сотню сабель.

— Скорее, уж, мечей, Пит. — Уточнил я — Смотри, здесь пара коней съехала с дороги на обочину и вон какие глубокие следы отпечатались. Не иначе, как барон со своими конными рыцарями выехал на войну. Хотя нет, никакого обоза за ним не последовало, а какая война может быть без обоза, когда ни харчей тебе, ни вина.

Старый казак усмехнулся:

— Ну, мы, казаки, себя обозом старались не связывать. Всегда обходились тем, что попадалось нам под руку.

Не вдаваясь в дискуссию, я сказал:

— Скачем за бароном, друзья мои. Сейчас поглядим, куда это его благородие намылилось вместо обеда.

Мы проскакали километров двадцать, прежде чем увидели такую картину. Впереди находилась развилка, неподалёку от которой, на пустыре, справа от дороги, стояло построение конных рыцарей. За ними, также справа от главной дороги, мощёной камнем, стоял на самом краю Дегойнских Полей большой холм, на плоской вершине которого виднелось десятка два с половиной, если не больше, больших добротных фургонов с кожаным верхом. Почти весь холм был накрыт магическим куполом и под ним, вокруг фургонов суетились люди, одетые в серые балахоны. Их было сотни полторы или две. За пределами купола виднелась не слишком частая цепь конных воинов, явно южан. За развилкой, слева от дороги, виднелась огромная толпа каких-то доморощенных вояк, а по той дороге, которая примыкала к главной, им на помощь спешили нагруженные большими деревянными щитами телеги и всадники, тоже какие-то бородатые крестьяне. Однако, я разглядел в этой толпе вполне профессионального вида воинов. Велев всем притормозить, я вместе с Белокурой Салвинг поскакал вперёд и как только мы домчались до отряда конных рыцарей, поприветствовал рыцаря, облачённого в посеребрёнными доспехи, украшенные золотым декором:

— Барон Верстгорд, моё почтение. Позвольте представится, я странствующий рыцарь барон Лем Додберри, служащий богине Лирии, а это её новая помощница и моя спутница, воплощённый гений, её зовут Белокурая Салвинг. Позвольте представить мне остальных моих спутников, это маги ордена Пурпурный Лаонт, находящегося под покровительством богини любви и домашнего очага — Лирии. Все они мои друзья и сопровождают меня в моём долгом странствии по Ринору. В ваши края мы заглянули без какой-либо цели. Можно сказать, случайно.

При виде таких гостей, барон чуть не выскочил из своего железа. Он мигом снял с головы круглый шлем, мы увидели, что это мужчина лет сорока на вид. Барон поклонился и поприветствовал нас весьма тепло, но всё же с некоторым напряжением в голосе и я спросил:

— Барон, что это за безобразие творится на ваших землях?

— Вот именно, что безобразие, Лем. — Отозвался Хорн Верстгорд и пояснил — Всё началось ещё неделю назад. Сенторы приехали в деревню Терфаро, путь в которую лежит через мои земли, за товаром, который вырастили для них эти отвратительные мерзавцы, мои соседи. Мне неприятно говорить об этом в присутствии Белокурой Салвинг, но они выращивают детей на продажу сенторам, словно домашний скот и те превращают их в рабов, чтобы потом, когда дети вырастут, продавать. Не знаю, что они там не поделили, но вчера утром колдуны-сенторы, нанявшие себе охрану из воинов-южан, промчались по моим землям, как буря, а за ними гнались воины, взявшиеся охранять деревню Терфаро. Они-то и не дали сенторам уйти в лес и те укрылись на холме под магическим куполом. Похоже, что они ждали подмоги, но та не прибыла и пару часов назад колдуны выставили наёмников из-под купола.

Не трудно было догадаться, какую именно подмогу ждали сенторы, но я мог и ошибаться, а потому решил скормить барону такую историю нашей ночной битвы:

— Хорн, богиня Лирия перенесла нас из степи под городом Сириаланом, в котором когда-то жила Белокурая Салвинг, в Дегойнский лес к северу отсюда и на нас почти немедленно напали жуткие, кошмарные твари. Какие-то бурые крысы размером с гигантского медведя. Мы сражались с ними всю ночь и только под утро всех перебили, после чего немного поспали и сразу же помчались в ваше баронство. Вы не могли бы объяснить нам, что это была за напасть такая?

— Лем, вы их точно всех перебили? — Спросил барон.

Салвинг нахмурилась и подтвердила:

— Господин барон, не сомневайтесь в этом.

Барон облегчённо вздохнул:

— Слава богине Лирии, пославшей вас в наши края, господа. Я непременно построю в её честь мраморную часовню и в ней будут постоянно куриться самые редкие благовония. Признаться, я уже и не мечтал избавиться от такого соседства. — Барон пояснил нам — Это были стражи Дегойнского леса, злобные создания колдунов-сенторов. Моя небесная госпожа, скажите, сколько их было всего? Сотня, две?

Белокурая Салвинг заулыбалась и ответила:

— Лирия сейчас шепнула мне на ухо, что проверяя нас, она собрала в той части леса все магические порождения колдунов-сенторов, чтобы узнать, так ли мы хороши. Лем, она очень довольна нами и особенно тобой. Вам она тоже обещала своё покровительство, барон. Отныне, за свою почтительность, вы хранимы моей богиней.

Рыцари, услышав слова Белокурой Салвинг, радостно завопили, а барон Верстгорд, широко заулыбавшись, признался:

— Сэр рыцарь, вы наш спаситель. Мы собрались здесь на тот случай, если стражи леса всё-таки придут на помощь колдунам и те направят их против нас. Слава богине Лирии, этого не случилось.

Пожав плечами, я сказал:

— Ничего особенного, Хорн, я просто делал свою работу. Видишь ли, хотя я и странствующий рыцарь, лекарь из меня никакой. Целительством у нас занимается Белокурая Салвинг, а мы все специалисты другого рода. Снести чью-то безумную голову нам куда проще, чем лечить её от мерзостных желаний. Или уничтожить полчище монстров. Ладно, раз всё случилось так, а не иначе, то я хотел бы поговорить с южанами. Похоже, что твои добрые соседи не торопятся сразиться с ними.

— Добрые? — Возмущённо завопил барон — Век бы не видел этих мерзавцев, а ведь когда-то все они были отличными охотниками на пушного зверя и действительно неплохими соседями, пока не спутались с проклятыми сенторами. Те по дешевке снабжают их рабынями, а они совокупляются с ними, заставляю рожать и выкармливать младенцев, а потом продают колдунам детей не моложе семи лет. Мерзкие твари, что тут скажешь. А ещё эти несчастные делают за них всю тяжелую работу. Представь себе, Лем, у их ещё есть жены и так называемые чистые дети, но если те плохо ведут себя, они и их продают сенторам. Вы не представляете, друзья мои, как я их ненавижу, но ничего не могу поделать.

Кажется, узнав об истреблении стражей леса и о том, что он теперь храним богиней Лирией, барон осмелел, раз рассказал нам о таких ужасах. Он даже вызвался сопровождать нас вместе с пятью рыцарями к холму. Мы поскакали вперёд не слишком быстрой рысью, ведь нас сопровождали конные рыцари. По разбитой просёлочной дороге к холму, вздымая клубы пыли, неслись последние повозки, в которых сидели бывшие охотники, занявшиеся столь диким видом фермерства. Перед тем, как тронуться в путь, я запустил беспилотный самолёт-разведчик и теперь у меня появилась возможность рассмотреть поселян. Все они были холёными, сытыми детинами не моложе тридцати лет, одетыми ничуть не хуже зажиточных сириаланцев. Похоже, что торговля своими собственными детьми приносила им хорошую прибыль. В груди у меня всё так и клокотало от ярости. Я не знаю, каким это нужно быть скотом, чтобы продавать собственных детей в рабство.

Через пару километров мы были неподалёку от холма. Повозки, на которых привезли какие-то бронзовые магические кулеврины, Пит и не знал, что они имеются у ринорцев, присоединились к отряду лесных жителей. В нём насчитывалось семьсот тридцать шесть поселян и двести восемьдесят конных и пеших воинов против отряда из ста двадцати воинов-наёмников из Знойного Креста. Остановившись, я сделал расчёты и вытряхнул из магического склада сразу десять установок, создающих защитное поле. Четыре сразу же сорвались с места и полетели по заданному им курсу, разбрасывая генераторы силового поля, а мы в сопровождении остальных поехали прямиком к холму. Поселяне и их наёмники, они были северянами, держались от цепи южан на почтительном расстоянии. По всей видимости их магические луки били метров на триста пятьдесят, а это говорило о их мастерстве, как воинов-магов. Лук ведь не винтовка и поразить мишень на такой дистанции нужно суметь.

Чуть ли не сходу я угодил в довольно непростую ситуацию, в которой прямо смешались жизненные интересы сразу четырёх групп людей, две из которых мне были не просто противны, а глубоко ненавистны. Как колдунов-сенторов, так и их подельников, бывших охотников, а ныне негодяев и мерзавцев, я люто ненавидел. Этих я был готов передушить всех до одного и даже того хуже, посадить их на кол, настолько они были мне отвратительны. Впрочем, это всего лишь слова. В присутствии Белокурой Салвинг, да, ещё после ночной схватки, я не стал бы этого делать. Увы, но став странствующим рыцарем богини Лирии, да, ещё имея такую напарницу, я уже не мог быть прежним Лемом Додберри. Нет, я не собирался быть милосердным и сострадательным к отпетым негодяям, но и казнить своими собственными руками собственными руками не мог. Как и не мог убивать тех, кто станет сдаваться в плен. Ситуация, конечно, не самая приятная, но ведь я именно поэтому приказал роботам построить на своём острове большую тюрьму. В ней уже сейчас имелось двенадцать тысяч одиночных камер, а скоро станет намного больше, так как мне не хотелось становиться на Риноре ещё и палачом.

Как воевать с местным ортодоксальным отребьем, я ещё точно не знал, но в том, что я буду воевать с ним, не сомневался. Одними словами и уговорами его будет не перевоспитать. Впрочем, в пророчестве Богов ведь и не говорилось, что Годернаут-Разрушитель будет вытирать кому-то сопливые носы и проводить душеспасительные беседы с негодяями, стремящимися подмять под себя тех, кто хоть немного слабее них. Так-то оно так, но уже сегодня я уткнулся носом в сложную дилемму. Помимо тех людей, к которым я не испытывал никаких тёплых чувств, подле этого собрались ещё и два отряда наёмников и их я тоже не считал людьми высоких моральных достоинств. Я никогда не относился с уважением к тем людям, которые соглашались продавать своё воинское искусство за деньги и, тем более, идти в атаку и отнимать чьи-то жизни. Наёмный солдат это тот же наёмный убийца, если он, конечно, не подряжается стоять в какой-то крепости и защищать жизнь мирных граждан. Или сопровождать караваны, охраняя купцов и их товары.

Как раз два отряда именно таких наёмников должны были вот-вот сойтись в смертельной схватке. Северяне охраняли деревню конченых негодяев, а южане вызвались охранять караван ещё более гнусных мерзавцев. Их можно было, конечно, порицать за это, но с другой стороны где им найти других заказчиков? В общем я решил не судить их слишком строго. Мы сбавили ход, так как барон и его конные рыцари едва поспевали за нами и перешли на шаг и я спросил:

— Хорн, скажи мне, все жители Терфаро грешат таким промыслом?

Тот поспешил ответить:

— Что ты, Лем, далеко не все. В этой мерзости погрязло не более трети охотников, а началось это тридцать два года назад. Первых рабынь, которых привезли в Терфаро, схоронили уже лет через десять. За это время те охотники, которые сговорились с колдунами, построили рядом со старой деревней новую и огородили её высоченной стеной. Со своими соседями они теперь и знаться не хотят. Иногда брат с братом не разговаривают, до того дело дошло. Охотники съехали бы уже из этих мест, да, на новом месте, как ты заешь, обустроиться трудно.

Эта новость меня заинтересовала и я поинтересовался:

— Ну, и как живут те жители Терфаро, которые не захотели заниматься таким гнусным занятием?

Барон вздохнул и ответил с прямодушной простотой:

— Бедствуют. Знаешь, Лем, я бы принял их у себя, но побаиваюсь не столько колдунов, сколько их лесных стражей. Вернее боялся, но всё равно мои крестьяне распахивают земель больше, чем нам это нужно. Им помогают в этом жены и дети охотников, пока те занимаются выделкой шкурок. За мехами в наши края сейчас мало купцов едет, но когда я посылаю обозы с хлебом на юг, то мои торговцы берут с собой несколько возов с пушниной. Колдуны бесятся, но ничего с этим поделать не могут, я в своём праве. Они ведь не могут посягнуть на Дегойнские Поля, которые даны Верстгордам самим богом войны Краганом.

— Хорн, а ты не боишься поссориться с Краганом? — Спросил я с некоторой толикой насмешки — Ведь ты пообещал, что постоишь в честь богини Лирии мраморную часовню.

— И построю! — Запальчиво выкрикнул барон — Это же её рыцарь истребил неисчислимые полчища лесных стражей, а Краган ради этого даже и не подумал шевельнуть своей громовой секирой.

Белокурая Салвинг просияла и заявила:

— Барон, я непременно хочу посетит ваш замок. В знак благоволения к вам моей богини, я исцелю всех больных, а старикам верну если и не молодость, то их зрелые, самые прекрасные годы. — После чего добавила, сдав меня с потрохами этому вояке — А мраморную часовню я советую вам заказать у Лема. У него есть железные магические строители, которые умеют стоить дома удивительной красоты, а отца Ларны я сама попрошу изваять из цветного стекла статую богини Лирии.

C глубоким вздохом я попытался отбиться:

— Но у меня нет на это мрамора.

— О, сэр рыцарь, не волнуйтесь, у меня в замке имеется целая груда прекрасного, белоснежного мрамора! — Воскликнул барон — Поверьте, господа, за ценой я тоже не постою. Для меня будет не только почётно иметь в своём баронстве такую часовню, но и символично, ведь сегодня, моя небесная госпожа, исполнилось полторы тысячи лет, как Верстгорды стали властителями этих благодатных мест.

Понимая, что мне не отвертеться, я поторопился сказать:

— Хорошо, я согласен, это будет мой тебе подарок, Хорн. Но учти, в твоей новой часовне я сделаю небольшой предел, посвящённый богу Крагану. Поверь мне, богиня Лирия найдёт, чем подсластить ему эту пилюлю. Тем более, что даже Боги Ринора боятся её гнева.

На том мы и порешили. Тем временем в стане нападающих произошли те самые перемены, которые я ожидал с того момента, как только увидел телеги с деревянными щитами. Поселяне быстро их разгрузили, поставили на колёса, выстроили в одну линию и вытолкали за трёхметровую, мобильную крепостную стену всех наёмников-северян. Всё складывалось, как нельзя лучше и я отдал приказ выстроить вокруг холма ещё две линии силового заграждения. Первая, самая большая, окружила всех вояк, до единого, а вторая, самая маленькая, отгородила колдунов с их магическим куполом от южан. Они были уже готовы, но ещё не включены. Как только северяне понуро двинулись вперёд, настало время отрабатывать деньги, была немедленно выстроена третья линия, отгородившая поселян от их защитников, и вторая, не дававшая сцепиться между собой северянам и южанам. Через три кольца, как только я включил все генераторы силового поля, пролегла защитная аллея. Вот теперь я был полностью готов к тому, чтобы затеять душеспасительную беседу с наёмниками о смысле жизни воина и его чести.

Между прочим, я только сейчас постиг одну неприятную истину. С тех пор, как люди на Риноре впервые осознали роль личности в обществе, то есть стали соглашаться с тем, что кто-то должен стоять во главе толпы, прошло уже более полутора тысяч лет, а они так и не научились любить друг друга и уважать человеческую жизнь и свободу. Хреново. На мой взгляд это говорило, что всё ринорское общество тяжело больно, раз народ за столько сотен лет так и не смог перебеситься. В нормальных магических мирах на это уходило от силы триста, четыреста лет, то есть срок жизни одного поколения магов. Только теперь я понял, почему Боги напророчили этому миру пришествие Годернаута-Разрушителя. Клин клином вышибают и если я буду распускать здесь нюни, то меня самого разрушат на составные части, причём сделают это как раз именно Боги. Н-да, перспектива, врагу такой практики не пожелаешь. Дёрнул же меня чёрт вернуться в академию магии за красивым дипломом, а ведь мог спокойно продолжать службу в имперском магическом спецназе.