Позывной «Хоттабыч» 5. Кто к нам с мечом?

Глава 28

Не доезжая до массивных стен Вевельсбурга буквально сотни метров, мы были остановлены эсэсовским патрулем, стоявшим в дозоре возле наспех установленного полосатого шлагбаума, перегораживающего дорогу. Даже невооруженным глазом было видно, что этот пост установлен всего несколько часов назад, по всей видимости, в связи с появлением в Орденском замке бесноватого Адольфа Алоизыча.

Выходило так, что, несмотря на свою неимоверную Магическую крутизну (хотя, крут он только по слухам, и пока еще никто из советских Силовиков не пробовал эту крутость «на зубок»), единоличного Главу Вековечного Рейха все-таки охраняют. Причем охрана первого фрица состояла не из самых слабых Магов, да и пребывали они в званиях не ниже унтершарфюреров СС, а по-нашему — лейтенантов.

Вышедший вперед и остановившийся перед шлагбаумом коренастый гауптштурмфюрер предупреждающе вскинул руку, приказывая шоферу остановить автомобиль. Водитель Хартмана придавил педаль тормоза, и черный «Мерин» замер как вкопанный. Пока командир взвода охраны неспешно топал к нам, у его подчиненных на руках зависли готовые вот-вот сорваться мощные боевые Заклинания.

Чего тут только не было: искрили колючие молнии, полыхали жаром готовые вот-вот сорваться огненные шары, а один молоденький худой летеха, с вытянутой как у коня физиономией, даже весь инеем покрылся, удерживая в руках огромную сосульку, размером с доброе копьё! И если вся эта Магическая хня полетит в нашу сторону, мало никому не покажется!

У нас и защитится-то нечем: Мозголом, якобы Маг Удачи, обычный простец и ваш покорный слуга, полностью утративший связь со своим Даром. И кто, скажите на милость, будет отбивать все эти смертельные Заклинания? Да никто из нас даже Защитный Купол поставить не сумеет, разве что у командира что про запас приготовлено? Ведь может он, пусть и чисто теоретически (портить отношения с гансами до встречи с Алоизычем было глупо), превратить мозги фрицев во взбаламученное дерьмо? Может!

Да и Робкина Удача, если у него действительный Дар, а не обычная фикция, может нас каким-нибудь образом спасти. И не спрашивайте меня как? Я о его Даре знаю не больше вашего.

Гауптштурмфюрер тем временем подошел к автомобилю и, слегка пригнувшись, заглянул в открытую «форточку» со стороны Хартмана.

— Зиг Хайль, герр оберфюрер! — поприветствовал он Роберта традиционной «зигой». — Гауптштурмфюрер СС Бруно Геше, — представился он старшему по званию. — SS-Begleitkommando des Führers[42]. Проверка документов. Предъявите, пожалуйста!

— Конечно-конечно! — ответил Роберт, вынимая из кармана свой «аусвайс».

Пока он возился, я успел внимательно разглядеть перстень эсэсовца, от которого в сторону замка тянулась такая же темная «сопля», как и у нашего оберфюрера. От остальных офицеров, находящихся в боевой готовности, тоже отходили невидимые никому нити связи, теряющиеся за каменными стенами Орденского замка. Да и вообще, весь замок выглядел, словно опутанный темной паутиной — весь истыканный тысячами и тысячами отходящих от него эфемерных связей. С расстоянием связи истончались и исчезали из поля зрения, но, думается мне, что они никуда не пропадали, а накрепко «привязывали» носителей колец к замку.

Подозреваю, что связующих нитей ровно столько, сколько существует Черных Братьев — Магов Вековечного Рейха. Вот оно — настоящее логово врага, а отнюдь не Рейхстаг в Берлине, как в моем родном мире.

Роберт невозмутимо протянул документ офицеру охраны и замер, спокойно ожидая его вердикта. Он даже мысли не допускал, что его не пустят в Вевельсбург. Ведь именно для встречи с его русскими камрадами в Орденский замок и прибыл лично сам Фюрер.

Бруно долго и пристально изучал переданный документ и в обычном, и в Магическом Зрении, разве что на зуб не попробовал. И все это время его подчиненные в напряжении ожидали, не рискуя деактивировать свои боевые проявления Силы. Пару раз я почувствовал, что ко мне в голову кто-то пробует беспардонно ломиться, но моя Ментальная Защита устояла.

«Так ты, батенька, Мозголом? — Довольно ухмыльнулся я, заметив, как слегка перекосилось лощеная харя фрица, когда я ощутимо „придавил“ своей Защитой его хилый Ментальный Щуп. — Это ты еще к товарищу оснабу в голову залезть не пытался, гад! — Злорадно подумал я. — А, нет, пытался… — Срисовал я забившуюся в нервном тике щеку гауптштурмфюрера. — Поделом ублюдку!»

— Прошу прощения за задержку, господа! Служба! — произнес Бруно, снимая с нас Ментальное давление и возвращая документ Хартману.

— Не стоит извинений, камрад, — кивнул ему сквозь открытое окно оберфюрер, — таков порядок.

— Проезжайте, в замке вас встретят, — произнес главный охранник, делая знак подчиненным. — Пропустить!

Маги «поддержки», беспрекословно повинуясь указанию гауптштурмфюрера, развеяли свои убойные Заклинания и подняли шлагбаум. Водитель Хартмана неспешно повел автомобиль к большим воротам Вевельсбурга. Во внутреннем дворе нас действительно уже ждали — еще тройка эсэсовских Магов-охранников, стоявших за спиной пожилого обергруппенфюрера СС.

Едва автомобиль прополз под высокой аркой входных ворот, как я почувствовал навалившееся на мои плечи чудовищное «давление». Дыхание перехватило, что я в первое мгновение даже вдохнуть нормально не смог. В глазах поплыли разноцветные круги, а во рту поселился отвратительный привкус металла с мертвечиной.

Так же, совершенно на ровном месте, на меня навалилось необоснованно ощущение дикого ужаса. Я отрешился от всего происходящего, вгоняя себя в состояние короткого медитативного транса, которому меня обучил Кощей. За несколько глубоких вдохов-выдохов я сумел слегка сбросить со своих плеч непонятное давление и привести мысли в порядок и успокоиться. Ужас отступил, и я спокойно «расправил плечи».

— Командир! — не открывая глаз, на Ментальном уровне связался я с Головиным. — С тобой все в порядке?

— А в чем дело? — мгновенно откликнулся Александр Дмитриевич.

— Тут твориться какая-то чертовщина, — пояснил я. — Такое ощущение, что меня кто-то «на испуг» хотел взять, — поделился я возникшими соображениями. — Загнуть, так сказать, раком старика Хоттабыча.

— Нет, со мной все в порядке, — ответил товарищ оснаб. — Ничего «из ряда вон» не почувствовал. Сам как?

— Не дождутся! — недовольно рыкнул я. — Это дедушка еще их всех нагнет!

— Ты это, держись, старина! — ободряюще произнес Головин.

Я уже привычно скользнул Кромешным Зрением по фигурам нацистов-охранников и встречающему нас обергруппенфюреру. Твою же мать! Нить, связующая генеральское кольцо и теряющаяся где-то за толстыми замковыми стенами, была толщиной с хороший такой канат. Эта связь явно выросла не за один год! У стоявших за его спиной офицеров связующие нити были куда как пожиже. Кто же ты такой, дядя Фриц?

Но не этот факт поразил меня больше всего, когда мы выбрались из автомобиля, а внешний вид окружающих нас стен, каждый миллиметр которых был покрыт такой густой «вязью» многочисленных Формул, Знаков и Рун, что запестрело в глазах. Все это явно темное непотребство своим негативным воздействием так прессануло мою и без того разболтанную психику, что я на мгновение вновь «потерялся».

Совсем сомлеть и выпасть из окружающей реальности, мне не дал Александр Дмитриевич, основательно встряхнув мою вялую тушку и взбодрив едва не отказавшие мозги болезненным Ментальным Воздействием.

— Хоттабыч? Хоттабыч? — В Мыслеречи командира впервые за все время нашего знакомства я уловил тщательно скрываемые нотки паники. — Что случилось?

— Ты просто не представляешь, командир… — С трудом преодолевая накатившую слабость и тошноту, ответил я, переключаясь с Кромешного на Магическое Зрение. Я хотел еще раз убедиться, что в обычном Магическом Плане ничего из дьявольских знаков, начертанных на стенах Орденского Замка, не видно. Так оно и оказалось — значит, командир тоже ничего не видит и не ощущает. И как ему это объяснить, я не представлял.

— Что не представляю?

— Я не знаю, как тебе об этом рассказать… Но все стены здесь разрисованы какими-то «каббалистическими» Знаками…

— Я ничего не вижу…

— Знаю, я тоже смотрел Магическим Зрением… И эти… Знаки… они на меня негативно воздействуют каким-то непостижимым образом! Да я едва на ногах стою! — признался я своему боевому товарищу. — Будь другом, командир, держи меня под руку и не отпускай. Ноги совсем не держат…

Командир, улыбаясь подходящему к нам обергруппенфюреру во все тридцать два зуба, крепко ухватил меня под руку. А я, стараясь хотя бы не подавать вида и выглядеть бодрячком, почти повис на Головине.

— Зиг Хайль, господа! — вальяжно и всех скопом поприветствовал нас генерал.

— Зиг Хайль, герр обергруппенфюрер! — по-военному четко ответил Хартман, вытянувшись во фрунт и залихватски прищелкнув каблуками сапог.

— Здоровей видали, — ворчливо и по-русски выдал я в ответ.

— Гутен таг, герр обергруппенфюрер, — нейтрально произнес князь Головин.

— Давайте оставим формальности за стенами этого замка, оберфюрер, — произнес генерал, обращаясь к Хартману. — Мы тут не строевой подготовкой собрались заниматься.

— Яволь, камрад?.. — вопросительно уставился на обергруппенфюрера Роберт.

— Ах, да, — запоздало опомнился встречающий нас фриц, — разрешите представиться: Зигфрид Тауберт — комендант Вевельбурга.

— Роберт Хартман. — Слегка наклонил голову оберфюрер. — А это — наши русские друзья: князь Александр Дмитриевич Головин — Внеранговый Маг-Менталист и Гасан Хоттабович Абдурахманов — единственный в своем роде Маг-«Потрясатель Земной Тверди».

— Оу! — воскликнул комендант замка. — Премного наслышан о вас, господа, и о ваших, поистине немыслимых деяниях!

— Не такие уж они и немыслимые, — не выходя из образа ворчливого маразматического старика, презрительно процедил я.

— Я бы так не сказал, херр Абдурахманофф? — резонно возразил мне комендант.

А то я без него не знаю. Но из образа решил не выходить, еще крепче ухватившись за рукав командира — ноги отчего-то продолжали ощутимо подрагивать.

— Как вы находите наш Орденский Замок, господа? Не правда ли — он великолепен?

— Бесспорно, Зигфрид, бесспорно! — поддав восхищения в голос, восторженно отозвался Александр Дмитриевич, вращая головой по сторонам. — Можете мне поверить, как урожденному князю — восстановленных средневековых замков я в своей жизни повидал немало. Но ваш — просто поразителен!

— Мне пришлось немало потрудиться в свое время, чтобы замок не растерял своей средневековой привлекательности, — в довольной улыбке расплылся обергруппенфюрер от высокой оценки замка князем Головиным. — Но работы еще не закончены, если у вас будет желание, я могу показать вам архитектурный макет, чем будущем должен стать Вевельсбург. Вот это поистине будет настоящим чудом, достойным увековечиться в веках!

Как же, мечтай-мечтай, сволочь! Если у нас с командиром что-нибудь выгорит, я камня на камне не оставлю от этой противоестественной гадости! Вот только как-то не лучшеет мне совсем… Кажется, что мое состояние не стало секретом и для Тауберта. Неужели я так плохо выгляжу?

— Господин Абдурахманофф, вам нехорошо? — чрезмерно участливо поинтересовался комендант. — Вы сильно побледнели…

— Все со мной в порядке, — недовольно поджав губы сморщенный старческий «жемок», вновь желчно ответил я. — Просто растрясло старенького дедушку в машине за шесть часов езды. В моем возрасте такие длительные автомобильные поездки плохо переносятся…

— А вам, простите, сколько? — праздно полюбопытствовал фриц.

— Гасану Хоттабовичу сто два года, — видя мое печальное состояние, пришел на выручку командир, перетянув на себя внимание обергруппенфюрера.

— Оу! — вновь воскликнул Зигфрид. — Я бы вам столько не дал! Вы выглядите намного моложе. Мне шестьдесят два, а вы выглядите моложе моего камрада Виллигута, а ему семьдесят семь! Это настоящая Магия!

— Какая к еб. ям Магия? Просто наследственность хорошая, — ядовито буркнул я. — Может, хватит уже на улице языками чесать? И, надеюсь, кормить нас сегодня будут?

— Извините моего престарелого друга, Зигфрид, — вымучено улыбнулся князь Головин. — Старики они же, как дети малые — капризничают так же, когда устают…

— Все такими будем, — радушно произнес Тауберт.

«Если выживешь, сволочь недобитая!» — мысленно добавил я.

Будь моя воля, да пропавшая сила, я бы тебя прямо сейчас по самую маковку в землю бы вогнал! А пока, ладно — живи, я просто на будущее запомню.

— А сейчас — следуйте за мной, господа, — Тауберт величаво развернулся и зашагал в сторону виднеющихся неподалеку центральных дверей во внутренние помещения Вевельсбурга, — для вас приготовлен ужин. Повара у нас просто замечательные!

— Посмотрим-посмотрим, — проскрипел я и, поддерживаемый под руку командиром, поплелся за комендантом, шоркая ногами по брусчатке внутреннего двора.

Мордовороты охраны, до сего момента не проявляющие никакой активности, последовали за нами в небольшом отдалении, не выпуская из поля своего зрения. Похоже, боятся, падлы, и тихо ненавидят. Вона как глазенками сверкают, только дай команду — так сразу зубами нам в глотки и вцепятся. Видимо, тоже наслышаны о моих «подвигах» в Баварии.

— Зигфрид, а Фюрер уже прибыл? — поинтересовался у коменданта Роберт, идущий с нами бок о бок. — Не почтит ли он нас своим вниманием на ужине?

— Фюрер прибыл, как и Великий Жрец, — утвердительно произнес обергруппенфюрер, не оборачиваясь и не замедляя шага. — Но на ужине вы их не увидите — у высших руководителей государства много дел, которые не терпят отлагательств. Аудиенция назначена Фюрером на девять часов вечера, так что после ужина вы еще успеете как следует отдохнуть с дороги, — сообщил комендант Вевельсбурга.

— Вот это здорово! — обрадовано воскликнул я. — Вам, молодым, не понять, насколько тяжелым бременем давят на плечи прожитые годы…

— Ну, не такие уж мы и молодые, — усмехнулся Зигфрид. — Шестьдесят лет — это, конечно, не сто, но кое-какие старческие «прелести» мне уже вполне доступны. И даже высокоуровневые Целители не всегда способны надолго справиться с этими возрастными проблемами, — пожаловался Тауберт на свою тяжелую судьбу.

— Какие твои годы, милок, — усмехнулся я, нарочито тяжело поднимаясь по ступеням узкой винтовой лестницы, накрытой красной ковровой дорожкой, глушащей шаги. — Было бы мне сейчас шесть десятков, да я бы прыгал от радости!

— Не знаю, что и сказать, — произнес Таберт, останавливаясь на втором этаже перед массивной резной дверью, — не обладаю подобным опытом, чтобы с вами спорить.

Он распахнул дверь, и мы прошли в богато украшенный небольшой зал. В солидном камине потрескивали горящие поленья, забивающие идущим от них жаром запах стылой сырости и плесени. Вяло шевелились многочисленные штандарты и флаги с вышитыми на них причудливыми гербами. Ну, а уж красно-белых знамен со всевозможными вариациями свастик, имперских орлов с «дубовым венком и солнцем» — было просто неимоверное количество. В углах зала играли бликами начищенные до блеска средневековые доспехи. Посередине стоял огромный обеденный стол, занимая с такими же массивными резными креслами, выполненными не иначе, как из мореного дуба, едва ли не все свободное пространство. На белоснежной скатерти стояло три фирменных набора посуды, украшенных, как и все вокруг, неизменной левосторонней свастикой. Стол уже был накрыт по самому высшему разряду. Чего тут только не было: от холодных закусок из овощей, до черной икры.

— Присаживайтесь, господа, — с видом радушного хозяина развел руками обергруппенфюрер. — Можете приступать. А я вынужден вас покинуть на некоторое время — служба-с…

— Ступай себе, бедолага, — по-русски произнес я, падая в ближайшее кресло. — Мы тут и без тебя управимся!

— Что, простите, — не понял комендант.

— Гасан Хоттабович сказал, что мы сами управимся, — перевел фрицу командир.

— Приятного аппетита! — пожелал нам Тауберт. — Горячее вам сейчас подадут.

— Премнохо блаходарны, херр-нахерр… — скрипуче бросил я ему в спину и вновь по-русски. Но на этот раз гребаный говнюк даже не обернулся, аккуратно затворяя за собой тяжелую створку двери.

В проеме я заметил вытянувшихся по стойке смирно при появлении обергруппенфюрера тех самых троих мордоворотов, что сопровождали нас до «пиршественной» залы второго этажа. Да, охраняют нас на совесть. Зуб даю, что каждый из этих «товарищей», которые нам совсем не товарищи, Маги не из слабых. Но ведь тоже не лыком шиты… Вернее были… Что же, черт побери, с моим Даром происходит?

Кстати, оказавшись в этом помещении, я отчего-то почувствовал себя намного лучше — словно чудовищный груз с плеч сбросил. Голова прояснилась, руки-ноги перестали дрожать, как у немощного старикашки, каким я был всего лишь несколько месяцев назад. И, честно говоря, такие странности с самочувствием меня немного напрягали.

— Как себя чувствуешь, Хоттабыч? — вслух поинтересовался командир, заметив, как я облегченно расправил плечи и порозовел лицом.

— Полегчало… — выдохнул я. — Даже не знаю, отчего сомлел? Меня в машине никогда не укачивало, — добавил я для Роберта, чтобы хоть как-то оправдать перед ним свое недомогание.

— Да, выглядишь явно лучше, чем по приезду в замок, — отметил Хартман. — Я вообще не представляю, как ты с тем Червем справиться сумел…

— Так эта Тварь меня еще и проглотила… — Я даже плечами передернул от омерзения, вновь вспомнив подробности недавних событий. — Ладно, что было — то прошло! Жить дальше надо! Налетай, братва — подешевело! — И зачерпнув ложкой добрую порцию черной икры, отправил её себе в рот.

Минут десять после этого все усиленно и молча перерабатывали деликатесы, выставленные перед нами с барской руки иерархов Вековечного Рейха. Проголодались мы знатно, поэтому с удовольствием набивали животы. Однако какое-то неясное предчувствие не давало мне окончательно успокоиться. Оно зудело и зудело, как надоедливый комар перед ухом, которого никак не удается прибить. И когда я решил спросить об этом командира, то к своему удивлению обнаружил, что Ментальная связь мне недоступна. Вот прям совсем-совсем.

Похоже, мой Дар совсем «прокис» — первое, что пришло мне в голову. А затем я решил проверить еще одну догадку.

— Что-то у меня живот разболелся от обжорства, — вслух произнес я. — Александр Дмитриевич, будь другом, «отключи» мне на время с помощью своего Дара эти болевые ощущения. А то, боюсь, не засну.

— Что же ты так неосторожно, Хоттабыч? — обеспокоенно произнес Хартман, все-таки хороший он парнишка. — Нам же еще даже горячее не принесли.

— Не рассчитал дедушка свою норму, — виновато ответил я, пристально глядя в глаза командиру.

— Сейчас попробую, — тут же отозвался Головин, мгновенно оценив несвойственное мне поведение. Ведь он отлично помнил мою любимую присказку насчет «лишней» жратвы: чем добру пропадать — лучше пузо порвать! Да и не стал бы я жаловаться на такую малость, выпрашивая Ментальное обезболивание.

Командир на секунду застыл, видимо пытаясь прорваться в мое сознание с помощью своего Дара. И, судя по его выпученным от напряжения и изумления глазам, у него не очень-то получалось.

— Не могу… — наконец произнес он севшим голосом. — Дар «не работает»! — По интонации, с которой была произнесена сея историческая фраза, такая оказия с ним случалась не часто. — Похоже, что этот зал — Блокиратор Осененных!

— Я так и понял, — вполне спокойно произнес я, поскольку ожидал от фрицев чего-то подобного. — Но это не повод отказывать себе в удовольствии хорошенько пожрать!

— А как же больной живот? — воскликнул Робка.

— А, — небрежно отмахнулся я, вновь принимаясь за еду, — чего-то вдруг отпустило.

Однако, минут через пять я почувствовал, что у меня закружилась голова и начали холодеть руки. На моих глазах Робка беззвучно упал рожей в тарелку с объедками и затих.

— Ком-м-ман-дддир?.. — просипел я, чувствуя, как начал замедляться сердечный ритм, а стены перед глазами пошли в пляс.

Головин не ответил — его глаза закатились, голова упала на грудь, а из приоткрытого рта потекла на рубашку клейкая ниточка слюны.

— Траванули-таки, падлы… — просипел я передавленным спазмом горлом, прежде чем сознание окончательно меня покинуло.