Повелитель теней. Том 3

Глава 19

Санкт-Петербург, главный Храм Сварожича, ритуальный зал

Главный Храм Сварожича был известен в народе своей… монументальностью. Он был словно вырублен из монолитного камня — серый, угловатый, мрачный. Маленькие дети боялись это здание, и родителям приходилось идти на ухищрения, чтобы их туда заманить. И не объяснишь ведь, что просто нужно сделать подношение и что никто не собирается их есть. Детское воображение рисовало страшных чудовищ, скрывающихся за огромными величественными колоннами. Жрецы с удовольствием сменили бы дизайн Храма, но Сварожич категорически запретил — на самом деле это был единственный Храм, который ему нравился. Огненный Бог терпеть не мог всякую мишуру и ненужные красивости.

Жрец Сварожича с тоской оглядел ритуальный зал и тяжко вздохнул — да уж, за такое его по головке не погладят. Всё огромное помещение было увешано цветочными гирляндами, алтарь же был завален золотыми побрякушками и сладостями. Всё это безобразие устроил жрец Мокоши — Богиня обожала растения и яркие блестящие украшения. И мантия у него была до неприличия пёстрой — красной, с серебряной каймой на рукавах и подоле. Жрец Сварожича нервничал — ему не нравилось, когда на его территории хозяйничали чужаки. А сегодня здесь собралось очень много чужаков. Он покосился на жрецов Хорса, Дыя, Припегала, Мокоши и Триглава.

— Ну, когда приступим-с? — спросил жрец Дыя, Бога войны. Вокруг него были свалены копья, мечи и щиты. Когда на него кто-то шикнул, он поднял руки вверх, словно сдаваясь, и пробормотал: — А я чего? Я — ничего. Просто поинтересовался. Время же не резиновое. У меня скоро часы приёма начнутся, и люди придут, чтобы заказать ритуалы. А если меня не будет на месте, кто их проведёт? Да никто. Деньги уплывут мимо кассы. А чем меньше денег, тем меньше зелёнки и подношений.

— Заткнись, — отмахнулся жрец Припегала и выпил залпом бокал вина. Его Бог покровительствовал алкоголю, пирам и веселью и приветствовал, когда его слуги ходили пьяными. — Скоро начнём, скоро. Как только от Живы придётся весточка. Присоединится она или нет?

— Не присоединится, — вдруг раздалось со стороны дверей, и все повернулись на голос. На пороге стоял, опираясь на высокий посох, жрец Живы. — Моя Богиня не любит заговоры и ложь. Про вас она умолчит, потому что предательство тоже ей чуждо, но и участвовать в этом не будет.

— Забавно, — протянул жрец Триглава, на хлопковой рубахе которого была прицеплена брошь в виде трёхглавого коня. — И что же она будет делать, когда Перун уничтожит и Старый Пантеон, и Молодой? Она не задумывалась, что он перейдёт на никчёмных слабеньких божков, которые прячутся по захолустным рощам?

— Моя Богиня — единственная, кто способен родить ему ребёнка, — зло усмехнулся жрец Живы. — Когда-нибудь она займёт своё законное место по правую руку от Перуна.

— Она-то? — расхохотался жрец Мокоши. — Ты её лицо вообще видел?

— Вы поплатитесь за свою дерзость, — жрец Живы в бешенстве оскалился и выскочил из зала.

— Теперь можно приступать, — проронил жрец Хорса, за спиной которого висел лук и стрелы. Он был немногословен и слеп, его покрытые бельмами глаза смотрели в пустоту. Но несмотря на это все, кто присутствовал здесь, не сомневались — он легко мог попасть стрелой в муху с расстояния в два километра. — Отдавайте всё, что принесли.

Жрецы окружили алтарь и принялись высыпать на него зелёнку — вся она была высшего, десятого уровня. Потом они опустились на колени, приложили ладони к холодному камню и прочитали ритуальные слова. Воздух над алтарём задрожал, температура в зале резко подскочила на несколько градусов. В потолок ударил ослепительный столб света, от которого исходила аура невероятной опасности. В нём было заключено настолько много энергии, что пылинки, пролетающие рядом с ним, мгновенно и ярко вспыхивали. Через несколько минут световой столб разделился на шесть разноцветных лучей — они вошли в лбы жрецов, вспыхнули и развеялись. Только после этого жрецы зашевелились и медленно встали. Правда, кое-что в них изменилось — теперь их глаза сияли изнутри сверхъестественным светом. Боги вселились в тела людей.

— Рад тебя видеть, сестра, — произнёс Сварожич, встретив взгляд Мокоши. — Давно не виделись.

— Здравствуй, — кивнула та и, встряхнув головой, обратилась ко всем: — Отбросим любезности. Все мы знаем, зачем сегодня здесь собрались. Долгое время Перун опасно близко подходил к нарушению Договора о Невмешательстве. Однако он ловко балансировал на самом краю. Вчера же он его перешагнул. Раньше, когда он не мог использовать людей, Перун отступал. Но сейчас… Его развратила вседозволенность. Он сделал лично тоо, что не получилось у наёмников.

— Это наша вина, — равнодушно проговорил Хорс. — Мы спокойно смотрели, как он издевается над Мареной. Её смерть — это наша вина, ведь тогда мы не понимали, что когда-то очередь дойдёт и до нас.

— Она заслужила, — процедила Мокошь.

— Что я слышу? — вальяжно протянул Припегала и пьяно икнул. — Неужто ли зависть? Хотя-я-а-а-а-а-а-а там было чему завидовать, — он обрисовал ладонями женскую фигуру с крутыми формами.

— Так мы будем что-то делать? Что-то предпринимать? — встрял Дый и стукнул кулаком по алтарю. — Я думал, что меня позвали на великую божественную битву, а что в итоге? Мы ведём мирные беседы и сидим без дела! Словами вы Перуна не поборите! Да кому я говорю⁈ По вашим трусливым глазам я вижу, что вы и не желаете с ним сражаться! Зачем же позвали на эту встречу легендарного Бога войны? Моё оружие — меч и кулаки, а не язык!

— А ведь сразу и не скажешь, такую речь задвинул, что не каждый оратор сможет, — ухмыльнулся Припегала, открыл бутылку вина, приложился к горлышку и, блаженно простонав, вытер рот рукавом. — Надо же, я не думал, что я буду гласом разума в вашей компании. Вы же все умные и трезвые, — последнее слово он выплюнул с лёгким презрением. — Что ж, я озвучу то, о чём все вы сейчас думаете. Мы не можем тягаться с Перуном! Он нас на одну ладонь положит, а другой прихлопнет! Здесь нужна мудрость! Или хитрость? — он задумался. — Всегда их путаю.

— Как ни прискорбно, но наш брат прав, — печально склонил голову Сварожич. В глубине его зрачков плясали язычки пламени. — Однако мы можем использовать то, чего он так боится. Точнее — кого.

— Девчонку, которой он стёр память? — уточнила Мокошь.

— Нет, — Сварожич стряхнул пылинку с рукава. — Девчонка — это досадная помеха. Она — оракул и увидела что-то очень важное. Какое-то событие. Но оно явно произошло не с ней. Нужно понаблюдать за ней. Думаю, она выведет нас к цели.

Проснулся я по будильнику в семь часов утра, но был этому сильно не рад. Лучше бы проспал, честное слово! Организм внезапно решил взять своё и требовал пару суток крепкого восстановительного сна. Однако мне нужно было топать на пары. Сегодня у нас были сдвоенные занятия по Энергообмену — лекция и практика. Чувствуя себя зомби, я умылся, оделся и направился в столовую. Поварихи поприветствовали меня с улыбкой, но лица у них были хмурыми. Я по привычке взял поднос и стопку тарелок — выспаться не получилось, так хотя бы поем! Однако на раздаче почему-то было поразительно мало еды. Одна из поварих с извинением улыбнулась:

— Следующие три месяца строго по одной порции.

— То есть я должен буду выбирать между восхитительной запеканкой и превосходными оладушками? — я театрально приложил ладонь ко лбу и сделал вид, что вот-вот упаду в обморок. Поварихи довольно рассмеялись и немного повеселели. Я наложил себе манной каши с изюмом и пообещал: — Куплю календарь и буду отмечать дни до истечения срока. А когда три месяца закончатся, я съем всю вашу раздачу!

— Мне только хотя бы котлету оставь, — попросила незаметно подошедшая Кристина. Сегодня она была одета в узкие брюки с завышенным поясом, которые подчёркивали её тонкую талию, и обтягивающий топ. Розовые волосы шёлковым водопадом спускались по стройной спине.

— Для тебя и двух котлет не жалко, — отшутился я, с трудом отводя взгляд от глубокого декольте, и посмотрел на Егора, который переминался с ноги на ногу над раздачей с десертами. Кажется, не меня одного одолевали муки выбора. Ну, я его понимаю — пирожные сегодня утром выглядели просто великолепно, даже картошка, которую я вообще-то не очень любил.

Пока мы курсировали между овсянкой и сырниками, как-то незаметно наступило восемь часов, поэтому нам пришлось оперативно запихивать в себя завтрак и бежать на Энергообмен. Однако занятия ещё не начались — студенты толпились перед дверью кабинета и о чём-то бурно переговаривались. Несколько раз из других аудиторий выходили преподаватели и просили вести себя потише. Где-то минут через пятнадцать к нам подошёл Виктор Викторович — у директора под глазами залегли глубокие тёмные круги, губы были поджаты. Он обвёл нас суровым взглядом и сказал:

— Преподаватель Энергообмена уволился, сегодня занятий не будет.

Развернувшись, он устремился в сторону лестницы и исчез за поворотом. Отлично. Как раз я хотел уточнить у своей очаровательной Богини один момент… Попрощавшись с ребятами, я заскочил в свою комнату, захватил зелёнку и направился в город — в Храм Даждьбога.

На ресепшене меня встретила милая улыбчивая девушка, которая быстро заполнила все бумаги и проводила меня в ритуальный зал. Оставшись один, я вывалил зелёнку на алтарь, сосредоточился и произнёс молитву. В этот раз Марене не потребовалось много времени, чтобы воплотиться, — она просто появилась. Вполне материальная и абсолютно непрозрачная. К тому же добавилось немного спецэффектов — из алтаря выстрелил тонкий луч света и рассыпался тысячами искорок.

— Спасибо, — поблагодарила Марена, встряхнув гривой серебристых волос. — Деревня, которую ты мне подарил, дала мне много силы. Постепенно ко мне возвращается истинная божественная мощь.

— Пожалуйста, — я отвесил шутливый поклон. — Всё для моей Богини.

— Но меня кое-что беспокоит, — Марена нахмурилась. — Все жители Северных Гребешков — старики. Скоро они умрут и от моей паствы ничего не останется. Снова мне придётся ждать подношения только от тебя. Подумай над тем, как привлечь туда население, желательно помоложе. Если уж мы ограничены небольшой территорией, то нужно сделать всё, чтобы на ней было как можно больше людей. Пусть они размножаются и увеличивают количество моих подданных… — она осеклась, перехватив мой осуждающий взгляд, и с непониманием выпалила: — Что?

— Люди — не скот, который можно разводить, — строго сказал я. — Не знаю, какие порядки царили в ваших божественных чертогах, но я хочу, чтобы ты считала людей за… людей. Это не козы, которых можно спарить, чтобы получить новую козу и больше молока. Понятно?

Марена смутилась, потупилась и пробормотала:

— Понятно, — помолчав немного, она добавила: — Мне нравятся эти люди, просто в моём положении приходится мыслить… практично.

— Главное, не переусердствуй с практичностью, — криво усмехнулся я, вытащил из кармана листок, на котором распечатал третью заинтересовавшую меня сказку, и протянул Богине. — Прочитай. Эта история мне напомнила о тебе. Всё, что там написано, это правда?

Марена взяла листок, всмотрелась в него и, побледнев, прошептала:

— Да…

Легенда о том, как Перун гарем собирал

Сотни, а может и тысячи лет назад у одного древнего-древнего Бога родилась невероятной красоты дочь. Была она прекрасна и лицом, и телом, но никто не мог оценить её красоты, так как её отец, древний Бог, держал свою дочь взаперти — боялся, что её похитит какой-нибудь похотливый божок. Но юной Богине было скучно сидеть в четырёх стенах, хотела она повидать мир, поэтому однажды улучила момент и сбежала из своей золотой клетки. Несколько лет путешествовала она по миру, пока не попалась на глаза Перуну, и возжелал он её получить в свою постель. Отказалась Богиня, но Перун не отставал — был готов взять её силой. И пришлось Богине вернуться домой — просить отцовской защиты.

Отец её, древний Бог, принял дочь под своё крыло и дал отпор Перуну. Тот не рискнул вызвать древнего Бога на бой — слишком уж древний Бог был силён. С той поры пролетели сотни, а может и тысячи лет, и быстро ли, медленно ли древний Бог слабел. В один далеко не прекрасный день ему потребовалась помощь в войне со смертельно опасным драконом. Пришёл он на поклон к Перуну, взмолился о помощи. А Перун ему и ответил:

— Отдай дочь в мою постель, чтобы она ублажала меня по первому зову, тогда и помогу.

Отказал Перуну древний Бог, отправился на битву с драконом в одиночку, да там и погиб. Потеряла Богиня отца и защитника, но к тому дню она уже была достаточно сильна, чтобы самостоятельно дать отпор Перуну. Не смог он забрать её себе в услужение, осерчал. А услышав, что за его спиной над ним посмеиваются другие Боги, поклялся Перун собрать лучший гарем из самых красивых девушек на земле. Отправился он в путь и посетил каждый город и каждую деревню, но достойных красавиц не отыскал. И сказал Перун:

— Не отступлю я так просто! Пройду ещё раз всю планету, но гарем соберу!

Услышала об этом прекрасная Богиня и решила отомстить. Обогнала она Перуна и нашла в тех городах и деревнях, что он должен был посетить, самых некрасивых женщин — старых, больных и уродливых. И капнула по капле своей крови каждой из них на лицо, и превратились эти женщины в прелестниц, от которых невозможно глаз отвести. Пришёл Перун в те города и деревни, увидел тех женщин и вскричал:

— Вот они, мои новые наложницы, которые красотой могут затмить луну!

И забрал он их с собой, и сделал своими возлюбленными. А чтобы показать, каких прекрасных девушек нашёл, Перун решил закатить пир на весь мир. На праздник явились и Боги, и люди, и все они желали хотя бы одним глазком посмотреть на божественных избранниц. Под торжественную музыку вывел Перун своих наложниц в зал, и скрестились на них тысячи взглядов, и в этот момент мстительная Богиня забрала свою кровь, которую даровала этим женщинам. Снова стали они уродливы и больны. Все люди и Боги, что пришли на праздник, начали смеяться над Перуном.

— Неужели это твои наложницы? — спрашивали они. — Неужели ты с ними ложился в одну кровать?

Опозорила Богиня Перуна, да только он догадался, кто это сделал, и поклялся отомстить. А вот получилось это у него или нет — доподлинно неизвестно.

— Получилось, — вздохнула Марена и отбросила листок в сторону. — Зря я думала, что могу тягаться с этим чудовищем.

— Чудно, — протянул я и пояснил, когда Марена с удивлением на меня взглянула: — Дело в том, что сказки оказались не сказками. Во всяком случае три штуки. Одна — про тебя, вторая — про человека, управляющего временем, а третья — про предсказателя. И все вы так или иначе победили Перуна. Любопытно, что ещё скрывается в легендах?

— Негодяй, — прошипела Марена.

— В своём роде гениальный негодяй, — уточнил я и получил негодующий взгляд Богини. — Нет, правда, он настолько хитёр и коварен, что уничтожает своих врагов буквально в зародыше. Он просто не позволяет им появиться. А если кому-то везёт и он проскакивает через эту мясорубку целым, то Перун обрушивает на него град из смертельных неприятностей. Ни единого шанса!

— Ты стал его поклонником? Если что, покупай чёрные розы или красные пионы, остальные цветы он не любит, — обиженно съязвила Богиня и растворилась в воздухе.

— Женщины, — я закатил глаза и подождал несколько секунд, но Марена не появилась. Видимо, вернулась в Северные Гребешки, дуться на меня как мышь на крупу. Ой, главное, чтобы Лере и Вере на меня не нажаловалась, а то знаю я, как женщины могут объединяться в дружном осуждении. Мои размышления о том, чем это мне может грозить, прервал звонок. На экране высветилось имя Аврелия. — Алло. Я думал, мы всё обсудили?

— Мне нужна помощь. Срочно, — произнёс Аврелий. — Проводишь группу охотников за сокровищами в Данж первого уровня?