Повелитель кланов

11

Никогда еще Трэлю не было так хорошо. Несколько дней он пировал вместе с орками, распевал их свирепые песни и не отходил от Адского Вопля.

Трэль узнал, что орки не имеют ничего общего с бездумными машинами для убийства, какими их живописали книги. Это было благородное племя искусных воинов, и слава убийц не помешала им создать тонкую и богатую культуру. Адский Вопль рассказывал о том времени, когда каждый клан жил сам по себе. У каждого был свой знак, свои обычаи и даже свой язык. Духовных вождей кланов называли шаманами, они имели дело с магией природы, отличной от злой магии демонических, неприродных сил.

— Но ведь магия есть магия? — поинтересовался Трэль, который до сих пор почти не сталкивался с колдунами.

— И да, и нет, — ответил Гром. — Иногда эффект тот же самый. Например, если шаман призовет молнию, чтобы поразить своих врагов, они превратятся в пепел.

— Значит, магия есть магия, — кивнул Трэль.

— Но,- продолжил Гром,- молния — это естественное явление. Ты обращаешься к ней с просьбой. А с адским пламенем ты заключаешь сделку. Это стоит тебе частицы тебя самого.

— Но ты говорил, что шаманы почти перевелись. Не значит ли это, что путь колдунов оказался лучше?

— Путь колдунов оказался короче, — возразил Гром. — И эффективнее, во всяком случае, так казалось. Но приходит время, когда нужно платить, а цена порой очень высока.

Трэль узнал, что не его одного приводила в ужас неестественная вялость, которая одолела подавляющее большинство орков, равнодушно доживавших свой век в лагерях.

— Этого никто не может объяснить, — вздохнул Адский Вопль. — Но оно поразило почти всех нас, одного за другим. Сначала мы думали, что это какая-то болезнь, но она не убивает.

— Один орк в лагере предположил, что это как-то связано с… — Трэль замолк, не желая обидеть вождя.

— Говори! — раздраженно потребовал Гром.- Связано с чем?

— С красным цветом глаз, — закончил Трэль.

— О, — сказал Гром с ноткой печали в голосе. — Возможно, так и оно есть. Есть кое-что, с чем нам приходится бороться. Ты, голубоглазый юнец, этого не понимаешь. И надеюсь, не поймешь.

И снова, уже во второй раз, Адский Вопль показался Трэлю слабым и отчаявшимся. Только сейчас Трэль заметил, какой он худой. Благодаря своей неукротимости, своему жуткому боевому кличу Гром выглядел грозным и властным, а на самом деле его силы таяли на глазах. И хотя Трэль едва знал Грома, это открытие глубоко потрясло его. Казалось, что только воля и властный нрав орка поддерживают в нем жизнь.

Трэль не сказал ни слова. Гром Адский Вопль и сам все знал. Их глаза встретились. Гром кивнул и вернулся к разговору:

— Им не на что надеяться, не за что бороться. Ты сказал, что один из них сумел собраться с духом, чтобы затеять драку и помочь тебе бежать. Это обнадеживает. Если эти орки верят, что смогут каким-то образом снова вернуться к прежней жизни, — я верю, что они пробудятся. Никто из нас никогда не был в этих проклятых лагерях. Расскажи нам все, что знаешь, Трэль.

Трэль охотно подчинился, довольный, что может чем-то помочь. Он описал лагерь, орков, стражу и подробно рассказал, как охраняют пленников. Адский Вопль слушал внимательно, то и дело задавая вопросы. Когда Трэль закончил, Гром помолчал, потом, наконец, проговорил:

— Это хорошо. Люди забыли о бдительности. Мы можем извлечь из этого пользу. Я давно уже мечтаю разгромить эти отвратительные дыры и освободить наших сородичей. Но боюсь, что, подобно скоту, они не воспользуются свободой.

— Жаль, но это возможно, — вздохнул Трэль.

Гром цветисто выругался.

— Пробудить у них интерес к жизни — вот наша задача. Я думаю, это не случайность, Трэль, что ты пришел именно сейчас. Гул'дана больше нет, и его колдуны разбежались кто куда. Время возродить то, чем мы некогда были. — Его красные глаза сверкнули. — И ты станешь частью этого.

Блэкмур забыл, что такое покой.

Он знал, что с каждым лениво уползавшим в прошлое днем вероятность, что ему удастся найти Трэля, тает. А ведь тогда, в лагере для интернированных, беглец опередил их всего на несколько мгновений.

Досаду на майора Ремку да и на самого себя Блэкмур пытался утопить в пиве, мёде и вине.

Судя по всему, Трэль исчез. Удивительно, как ему это удалось? Нелегкая задача для большого и глупого орка. Временами Блэкмуру казалось, что все вокруг сговорились и спрятали от него Трэля. И эти подозрения не беспочвенны. Ведь один человек из его окружения уже стал предателем. Ночи он по-прежнему проводил с Таретой, чтобы она не догадалась, что он все знает; наслаждался ее телом, быть может, несколько более жестко, чем обычно; говорил ей ласковые слова. И все же временами, когда она спала, боль и обида настолько переполняли Блэкмура, что он выползал из постели, которую делил с ней, и напивался до отупения.

И, конечно же, с побегом Трэля всякая надежда возглавить армию орков против Союза растаяла, как утренняя дымка под ярким солнцем. Что же теперь будет с Эделасом Блэкмуром? Разве недостаточно того, что ему пришлось бороться с родовым позором и приложить массу усилий, чтобы доказать свои достоинства, в то время как люди более низкого статуса и способностей легко добивались уважения? Конечно, его нынешнее положение довольно почетно, и он дорого за него заплатил. Но здесь он находился слишком далеко от столичной жизни, а с глаз долой в этой игре значило из сердца вон. Кто из тех, в чьих руках была реальная власть, думал о Блэкмуре? Никто, и от этих мыслей его просто выворачивало наизнанку. Он сделал еще один жадный глоток. В дверь осторожно постучали.

— Вон! — огрызнулся Блэкмур.

— Мой господин? — раздался дрожащий голос этого кролика, отца вероломной шлюхи. — Есть новости, господин. Вас хочет видеть лорд Лангстон.

Блэкмур с трудом сел на кровати. Был вечер, и Тарета еще не пришла. Он спустил на пол обутые в сапоги ноги и несколько мгновений просто сидел, ожидая, пока мир закончит свое безумное кружение.

— Пусть войдет, Таммис, — распорядился он. Открылась дверь, и вошел Лангстон.

— Отличные новости, мой лорд! — воскликнул он. — Нам сообщили, что видели Трэля.

Блэкмур презрительно фыркнул. С тех пор как за сведения о Трэле он обещал вознаграждение, очень многие в округе заявляли, что видели беглеца. Но Лангстон не примчался бы к Блэкмуру с непроверенными слухами.

— Кто его видел? Где?

— В нескольких лигах к западу от того лагеря для интернированных, — ответил Лангстон. — Крестьяне проснулись оттого, что какой-то орк пытался вломиться в их дома. Похоже, он был голоден. Когда они окружили его, он спокойно заговорил с ними, а когда они напали, стал отбиваться, и они не смогли с ним справиться.

— Есть убитые? — Блэкмур надеялся, что нет. Ему бы пришлось заплатить этой деревне, если бы его питомец там кого-нибудь убил.

— Нет. На самом деле они говорят, что этот орк сознательно избегал убийства. А через несколько дней орки украли у одного крестьянина сына. Его доставили в подземную пещеру и там приказали большому орку убить его. Орк отказался, и вождь орков согласился с его решением. Мальчишку отпустили, и он тут же все рассказал. И, мой лорд, эти орки спорили между собой на человеческом языке, потому что большой орк не понимал языка своих собратьев.

Блэкмур кивнул. Все это было похоже на правду. Да и маленький мальчик едва ли был настолько умен, чтобы самостоятельно сообразить, что Трэль плохо знает оркский.

Свет Великий, может быть, они найдут его.

И снова Блэкмур отправился на поиски Трэля. Тарета очень переживала. С одной стороны, она отчаянно надеялась, что известия о Трэле, как всегда, окажутся ложными и Трэль находится в сотнях миль от того места, где его якобы видели. С другой стороны, она чувствовала неописуемое облегчение, оттого что Блэкмур на время оставит ее в покое.

Тарета отправилась на свою обычную прогулку за стены крепости. Ей нечего было опасаться, кроме, разве что, случайных разбойников, но они обычно поджидали свои жертвы у больших дорог. В лесах, которые она знала как свои пять пальцев, ей ничто не угрожало.

Она распустила волосы, которые рассыпались по плечам, и наслаждалась свободой. На людях женщине негоже появляться в таком виде. Ликуя, Тарета запустила пальцы в густое золото своих локонов и вызывающе тряхнула головой.

Взгляд ее упал на синяки на запястьях, и одна рука инстинктивно потянулась прикрыть другую.

Нет. Она не станет прятать то, что было не ее позором. Тарета решительно убрала руку. Ей пришлось подчиниться этому человеку, чтобы помочь своей семье. Но нет никакого смысла скрывать зло, которое он ей причинил.

Тарета тяжело вздохнула. Похоже, даже здесь тень Блэкмура преследует ее. Девушка решительно прогнала мрачные мысли и подставила лицо теплым лучам солнца.

Она поднялась к пещере, где прощалась с Трэлем, и немного посидела внутри, притянув длинные ноги к груди. Похоже, здесь уже долгое время не было никого, кроме лесных тварей. Тарета встала и пошла к дереву, где Трэль мог оставить ей знак. Она заглянула в черную глубину расщепленного ствола, но ничего не увидела. Конечно, это хорошо, но в то же время Тарета печалилась. Девушке отчаянно не хватало писем от друга.

Если бы только кто-нибудь мог ее понять! Неужели никто не видит, что орки больше не являются угрозой? Неужели они не понимали, что, получив от людей помощь и хоть немного уважения, орки могли бы стать ценными союзниками, а не врагами? Она подумала о том, сколько денег и времени тратится на лагеря для интернированных, о том, как это глупо и неправильно.

Жаль, что она не могла бежать вместе с Трэлем. Возвращаясь в крепость, Тарета услышала, как протрубил рог. Хозяин Дэрнхолда вернулся. Легкость и свобода, которыми она наслаждалась во время его отсутствия, разом оставили ее, будто вытекли кровью из открытой раны.

«Как бы то ни было, Трэль на свободе, — подумала она, — а меня же ждут бессчетные дни в рабстве».

Трэль дрался, ел приготовленную новыми друзьями пищу и учился. Вскоре он уже бегло, хоть и с сильным акцентом, говорил по-оркски. Он с удовольствием участвовал в охоте. Его пальцы, которые, несмотря на свою толщину, ловко управлялись с тонким пером, без труда налаживали силки для кроликов и других мелких зверушек. Бывший раб потихоньку становился своим в клане Боевой Песни. Впервые в жизни Трэль почувствовал себя частицей целого.

Однажды вечером Рекшак вернулся еще более злым и раздражительным, чем обычно.

— Пару слов с глазу на глаз, повелитель, — обратился он к Адскому Воплю.

— Говорить при всех, — приказал Гром.

В тот вечер они вышли из пещеры полюбоваться хрусткими от сухих листьев сумерками поздней осени и устроили пиршество, дичь для которого добыл Трэль.

Рекшак недовольно посмотрел на Трэля, потом хрюкнул:

— Как пожелаешь. Люди начинают прочесывать леса. Они носят красное с золотым, а на знамени у них изображен черный сокол.

— Блэкмур! — воскликнул Трэль, и сердце у него упало. Неужели этот человек никогда не оставит его в покое? Неужели и на краю света его найдут и в кандалах притащат назад, чтобы он снова тешил извращенное самолюбие этого человека?

Нет. Он еще поборется за свободу! Трэль хотел было высказать это своим друзьям, но вежливость требовала, чтобы Адский Вопль сам ответил своему воину.

— Я ждал этого, — на удивление спокойно произнес Гром.

Такой ответ был неожиданностью и для Рекшака.

— Мой повелитель, — заметил он. — Чужак Трэль подверг всех нас опасности. Если они найдут наши пещеры, мы все окажемся в их руках. Нас либо убьют, либо сгонят в эти их лагеря!

— Этого не случится, — покачал головой Гром. — И Трэль не подверг нас опасности. Он остался, потому что я так решил. Будешь возражать?

Рекшак опустил голову:

— Нет, мой вождь.

— Трэль остается, — во всеуслышание объявил Адский Вопль.

— Благодарю, великий вождь, — ответил Трэль. — Но Рекшак прав. Я должен уйти. Я не могу и дальше подвергать клан Боевой Песни опасности. Я уйду и постараюсь пустить их по ложному следу.

Адский Вопль нахмурился.

— Ты нужен нам, Трэль, — негромко произнес он. Его глаза полыхнули во мраке красным. — Ты нужен мне. Значит, ночью начинаем операцию по освобождению наших братьев из лагерей.

Но Трэль покачал головой:

— Наступает зима. Прокормить армию будет нелегко. И… я должен сделать еще кое-что, прежде чем буду готов встать в ваши ряды. Ты говорил мне, что знаешь мой клан, Снежных Волков. Я должен найти их и узнать, кто я и откуда, и только тогда буду готов сражаться с вами плечом к плечу. Я хотел отправиться к ним весной, но, очевидно, мне следует поторопиться.

Адский Вопль долго смотрел на Трэля. Молодой орк не отвел взгляда от его жутких красных глаз. Наконец Гром печально кивнул:

— Жажда мести сжигает меня, но я вижу, что ты мудрее. Наши братья томятся в заточении, но их состояние облегчит им боль. Когда солнце снова станет светить ярко и горячо, придет время освободить их. Я не знаю точно, где живут Снежные Волки, но что-то подсказывает мне, что ты обязательно их найдешь.

— Я отправлюсь в путь утром, — ответил Трэль. Услышав эти слова, Рекшак, всегда недолюбливавший Трэля, одобрительно кивнул.

На следующее утро Трэль попрощался с кланом Боевой Песни и Громом Адским Воплем.

— Я хочу, чтобы ты взял это. — Адский Вопль снял с тощей шеи ожерелье из костей. — Это останки моего первого убитого врага. На них я вырезал мои знаки, так что любой вождь орков признает их.

Трэль попытался отказаться, но Гром оскалился, обнажив острые желтые клыки, и заворчал. Не желая обижать вождя, который был так добр к нему, и снова слышать его душераздирающий вопль, Трэль склонил голову, и Гром надел ожерелье на его мощную шею.

— Я уведу людей от ваших пещер, — пообещал Трэль.

— Даже если не уведешь, не переживай, — ответил Адский Вопль. — Мы их на клочки разорвем.

Гром разразился свирепым хохотом, и Трэль присоединился к нему. Все еще смеясь, он зашагал на север, в те холодные суровые края, где когда-то появился на свет.

Через несколько часов Трэль свернул к деревушке, где недавно столкнулся с крестьянами. Он не стал подходить слишком близко, потому что его острый слух уловил эхо солдатских голосов. Зато он оставил для людей Блэкмура знак.

Скрепя сердце Трэль достал свое одеяло, носившее знак Снежных Волков, и оторвал от него широкую полосу. Он осторожно положил ее на ощетинившийся острыми щепками пенек, так чтобы она была заметна, но не сразу бросалась в глаза. Кроме того, он оставил на мягкой влажной почве несколько больших, хорошо различимых следов.

При некоторой доле везения люди Блэкмура найдут кусок легко узнаваемой ткани, увидят следы и решат, что Трэль пошел на юг. Не зря люди научили его читать, сейчас знания, почерпнутые из книг, очень ему пригодились. Он вернулся назад, осторожно ступая в свои же следы, и огляделся в поисках камня или земли потверже, чтобы солдаты не смогли обнаружить, что он сменил направление.

Его взгляд упал на Алтеракские горы. Гром говорил, что даже в самый разгар лета их пики белеют снегом на фоне голубого неба. Путь Трэля лежал к этим заснеженным вершинам. Погода начинала меняться. Раз или два уже выпадал небольшой снег. Скоро снегопады станут долгими и обильными, и обильнее всего — в горах.

Клан Боевой Песни снабдил его всем необходимым. Орки дали ему несколько полос сушеного мяса, мех для воды, куда можно было набирать снег, плотную накидку, чтобы защититься от жестоких морозов, и силки для кроликов, чтобы пополнять запас мяса.

Судьба и удача, а также доброта орков и девушки Тареты помогли ему добраться до этих мест. Но Гром намекнул, что это только начало. Если это действительно так, он пойдет и дальше, ведомый своей судьбой, как шел до сих пор.

Трэль поправил за плечами мешок и, ни разу не обернувшись, зашагал к манящим горам, где среди зубчатых вершин и укромных долин прятался дом клана Снежного Волка.