Потерявшие сокровище. Книга 2

Глава 17

Сиппе, демон гарема, вездесущий и самый знающий, человек кто следит за течением приказов императрицы, передает ее отчеты императору и дрессирует прислугу и старших слуг именуемый миремм. Самый лучший актер этикета, аристократ полноводных рек интриг и сплетен, магистр лести и подобострастия, но вместе с тем никто и никогда не скажет, что он не искренен к тому, пред кем раскланялся. Тайгури-сиппе — виртуоз, мэтр и великий учитель. Вокруг него своя свита из старших слуг, что учатся у него, что равняются на него. Все тайны, что знает сиппе, они остаются в нем, как могила, ежели поделившийся секретом, не желает этот секрет разнести быстрее ветра.

Сейчас сиппе, как и ранее, любезнейшая тварь рядом с истинным предателем рода. Принц Шан, как и приказал Привратник, ни на мгновение не засомневался в любезном слуге. С ним общались, как и ранее — учтиво, льстиво, обожая заглядывали в глаза и ловили каждое слово. Тайгури был великолепен, был неподражаем и Привратник, который все время следил за ними, тихо аплодировал. Даже когда принца Шана взяли, присутствующий сиппе расширил глаза как истинно изумленный и не верящий в происходящее преданный слуга, даже шагнул на защиту. Его, не применяя силы, остановили и погрозили пальчиком, мол зарвался, не лезь и слуга с самыми искренними глазами неверия и недоумения, а также невозможности помочь господину, которому служит, опустил голову, пряча глаза, проявляя налет стыда и своей никчемности.

За подобную игру, мысленно и с гордостью, Привратник императора выписал самую высшую награду за «талантливую игру». После этого император призвал слугу, выдал устную благодарность, не став разоблачать пред всеми, ведь не ровен час его убить могут те, кто остался от тактических шагов пошедшего на измену и предательство принца Шана. Подставлять такую хорошую единицу служащих на благо рода Маин, император не собирался.

Выходя от императора, сиппе торопился по делам, затем прибыл к Тенаару и последовательно «донес» на императора. Тенаар, который был в курсе всего, так как каким-то шестым чувством ощутил неладное и с пристрастием допросил бедного слугу в тот же самый день, как вскрылось предательство Шана, лишь покачал головой и похвалил за хорошо проделанную работу. Похвала от Тенаара была самой большой наградой для бедного слуги, что мучается угрызениями совести каждое утро, как открывает глаза. Можно сказать, бальзам на душу.

И вот вновь забеги, радости и горести маленького человечка на безграничных просторах гаремных помещений, игр и виртуозного исполнения своей роли.

Мастер Гая не избежала выговора, была морально бита императором, но все это не смертельно. От нее потребовали усовершенствовать систему по максимуму, дабы даже самые засранцы из засранцев не смогли проникнуть. Император был в гневе, так как по его дворцу шляются все, кому не лень, убивают его наложниц, портят жизнь его детям, морочат головы дурным бабам. Гая всем требованиям вняла и развела такую деятельность на центральных узлах, да на вспомогательных развилках, что стала точной копией сиппе. Они даже несколько раз встречались в коридорах и люто языками скрещивались, как заправские фехтовальщики сыпали остротами, обвинениями в «ничего не делаете вовремя» и откровенным недовольством друг другом. Но дело шло, роилось, росло и множилось. Как сиппе, так и мастер Гая делали свое дело на совесть.

У сиппе был траур личного характера. Свадьба. Господа решили доконать бедного слугу, третья свадьба за короткий промежуток времени! Ну куда это годится? До появления Тенаара свадебные пиршества были редкими, размеренными, никаких нон-стоп подготовок, никаких беганий с торчавшим языком от натуги! Но сейчас…он скоро протянет ноги. Бедные его седины!

Виновник же всего этого бедлама, сейчас мирно сидел на балконе и рассматривал нового слугу, который у него уже давно значится в списке, но они еще не познакомились толком. Виталь. Молодой, совсем мальчишка, стоит перед господином и не знает, что ему делать. А господин смотрит на него и думает о чем-то своем. Глаза блуждают по стройному телу, одетому в легкий костюм слуги, прищуривая глаза. Наконец он отмер и заговорил:

— Скажи мне, Виталь, ты хорошо бегаешь?

— Средне. — Отозвался парнишка.

— Хм… надо научиться быстрее. — Тенаар усмехнулся. — Понимаешь, у меня в вотчине вот всяких слуг полно, вот всем везде заткнул дырку, а место главного посыльного, того самого, который будет мои приглашения передавать, да страсть как всех страждущих склонять на свою сторону в двойное услужение, увы нет.

— Господин, вы хотите, чтобы я служил еще кому-то? — выцепил самую главную мысль парнишка.

— Да, малыш, хочу. — Тенаар усмехнулся. — Понимаешь ли, эти покои, что именуются личными, они как страсть любимая, но за темным и мутным стеклом. У каждой дамы, что ведет, зудит в пятой опорной точке, понимаешь?

— Дамы всегда хотят быть в курсе всех событий. — С пониманием кивнул головой парнишка.

— Вот именно. — Вздохнув, Тенаар театрально сокрушенно покачал головой, — а здесь ни единая их мушка не пролезла. Представляешь какой слюной полы натирают в главных залах вотчин? И вот тут ты. Мальчик-колокольчик, вдруг появляешься, вдруг всем и вся показываешься, определяешься как вхожий в мои личные покои человечек, что бегает больше, чем сидит в четырех стенах под потолком над полом. Кровушка новая, кровушка горячая. Как у тебя с моральной стороной воспитания?

— Простите?

Тенаар осмотрел парня и усмехнулся, затем посмотрел серьезно.

— С волками жить, по волчьи выть, так ведь? Хоть мне самому такие игры не особо нравятся, но они просто необходимы, ведь дамы тут не понимают простого языка, даже если сказать в лоб ничего не тая. Умудрятся подтекст вычленить и додумать. Сейчас они утихли. Но это ни надолго. И вот чтобы хоть как-то занять любителей лезть куда не просят, ты малыш, своим телом и «продажностью» станешь идеальной заменой всему полку тех, кого они купить не смогут. И они будут знать, что я контролирую поток весточек, но это ведь так увлекательно крутить доступную единичку, авось, да и расскажет больше, чем было приказано.

— Господин, вы желаете сделать из меня вестника сплетен и ваших тайн, которые вы сами будете выдавать в массы, но согласно традициям гарема — знают, что с вашего разрешения, но играют по правилам?

— Да Виталь, ты прав. Ты очень и очень прав.

— Вы спросили про моральную сторону моего воспитания…вы имеете ввиду, смогу ли я лечь в постель с тем, кто мне не нравится?

— Ни «не нравится», а, например, с мужиком, который не собирается тебе задницу поставлять.

На несколько минут парень задумался. После того, как обдумал многие мысли, изрек:

— Вы хотите, чтобы я стал постельным сплетником?

— В каком-то смысле да. — Тенаар вздохнул. — Понимаешь, Виталь, у меня чин такой, что просто сделать из тебя эту самую сплетницу нельзя. Да и дерьмово это звучит. Ощущаю себя сутенером, честное слово. Нет, лично я не собираюсь приказывать тебе спать со всеми, кто позовет. Ты будешь моим посыльным, тем, кто из слуг больше всех будет находиться за пределами моих личных покоев, но кто в них будет вхож. А раз так, то тебя будут пытаться подкупить, соблазнить или просто взять на понт. Виталь, я хочу, чтобы ты, при попытках подкупить — продавался. При соблазнении любым соблазнителем — повыеживался чутка, и в итоге лег в постель. При этом, если тебе не понравится, как тебя обслужили — посылай нахер соблазнителей, не заботясь о их чувствах. Ведь не ты завлекаешь, а это тебя они завлекают и подсаживают на сладкое, чтобы запел соловушкой. А если соловушку не заинтересовать — что толку с ними тогда спать? Будут брать на понт — понтуй и трясись от страха. И все твои маневры я должен знать. Все, что заработаешь на своей «продажности» — твое. Мне главное, чтобы ты играл роль абсолютно продажного, ушлого, озабоченного и трусливого бегуна, который еще до кучи капризен, который с виду продаст маму родную, юлит и подхалимничает. Понимаешь, чего именно я хочу?

— Да, господин, понимаю.

— Для обучения вертлявости передам тебя сиппе. Этот умеет так углы обходить, что тебе и не снилось. Твоей физической формой и выносливостью займется Малья. — Рядом с Тенааром проявился молодой мужчина, воин Линг, в красном мундире и со спокойным лицом. — Вся твоя подготовка будет вплоть до моего отлета.

— Отлета? — удивленно спросил парень.

— Да. Традиционный отлет по Храмам. — В ответ на это глаза паренька блеснули фанатизмом. — И во время моего облета, ты обязан обзавестись репутацией продажного и самовлюбленного гончего, который способен предать любого, кто окажется меньше интересен. Малья, отведи нашу боевую единичку на встречу с его учителем. Он уже заждался.

Воин только поклонился и посмотрел на парня. Тот склонил голову, польщенный таким доверием. Через пару минут они вышли из личных покоев, пересекли большую официальную и спустились в коридор с квартирками-комнатами. Прошли первый поворот, свернули в один из боковых ответвлений и вошли после короткого стука в одно из помещений. В гостевой комнате находился сиппе.

Быстро спровадив воина, Тайгури осмотрел парня, покачал головой.

— То, что хочет видеть господин Тенаар обязано выглядеть как красивая упаковка, вышколенная и со взглядом продажной шлюхи. Виталь, — сиппе вздохнул, — у тебя врагов будет гораздо больше, чем ты думаешь. Одних недовольных твоим поведением любовников, кто выуживает сведения через постель, в ряд по пальцам не перечесть.

— Господин сиппе, я вырос в доме, где и без знаний изживали, — парень усмехнулся, — напомнить, что меня родной отец убить попытался в этих стенах?

— Нет, парень, не надо напоминаний. Забудь про козни в доме своем, тут будет игра тонкая, красивая. — Тайгури указал на стол, рядом с которыми были стулья. — Присядем, поговорим.

Когда расселись, сиппе осмотрел его лицо, манеру держаться, хмыкнул.

— Итак, с этого дня у тебя не будет ни минуты продыху. Господин посвятил меня, что ты должен уметь. Первое, это этикет. Учителя тебе выделю из личных запасов. Очень толковый и очень строгий. Дальше будут мои уроки, всего по два-два с половиной часа, время начала будет поступать тебе на браслет. Так как я не могу бросать дворец и заниматься тобой, то четкого графика не составляю. Иногда обучения не будет и только из-за тотальной занятости, но не думай, что легче от этого станет. Так как ты обязан быть ушлой, продажной шлюшкой с трусливым нутром, капризный и сам себе на уме, тебе очень сильно потребуются уроки выживания. Физическими займется воин, что тебя привел сюда. Постельными займутся два мастера — мужчина и женщина. Будь уверен, после них ты реально станешь капризен в выборе партнера и много крови попьешь, а также стольким их самомнение в грязь окунешь простым словом, каким твой господин вводит в состояние комы кого угодно.

— Одним словом?

— Да, Виталь, всего одно слово и лично я готов заказывать себе похоронку. Как ты думаешь, что будет, если на вопрос «тебе понравилось?» ответить: сносно. — Сиппе усмехнулся на его изумленное выражение.

— Не думаю, что останусь жив, если партнером будет мужчина.

— Вот то-то и оно. А ты будешь так отвечать, после уроков мастера. Поверь, тебе станут пресными уловки, ты будешь различать фальшь и имитацию. Кроме этого обучения у тебя будет подготовка, которая выработает в тебе игру труса, продажного типажа и заставит крутиться в ореоле страстей.

— Господин сиппе, я ведь не первый, кого вы так обучали?

— Нет. И далеко не последний. — Тайгури усмехнулся, покачал головой. — Меня кличут демоном гарема не потому, что я ору на всех, кто не работает, а потому что из-под моей руки выходят такие вот слуги, которых имеет каждая вотчина. У каждой Правящей жены есть такого рода слуга, который всем и про все рассказывает, но с повеления своей госпожи. Только их игры обязаны быть честнее и не так открыты сами слуги. Ты же явный и стопроцентный слуга-марионетка, просто потому, что личные покои, где у других господ фактически стен нет, у господина Тенаара запечатаны не просто стенами, а амбарными замками, к которым не предусмотрены ключи.

Сиппе еще долго объяснял хитросплетения дворцовых игр, почему они возникли и для чего служат. Виталь впитывал все как губка, ибо от этого зависела его жизнь. Когда время обучения прошло в дверь постучал Малья и новоиспеченный слуга-марионетка вышел в коридор укладывая в голове тонну информации. Его повели в небольшой спортзал, где воин проверил физические данные, отметил что и как ему тренировать, ну и прогнал его по малому кругу тренажеров. Затем был легкий экскурс в традиции и этикет, преподанный учителем, а за ним его отправили в руки двух мастеров, которые выжали из него все соки, заставляя выгибать спину и умалять дать разрядку.

Когда с парнем закончили, поздно вечером, на стол господина легла «пухлая» папка отчета, состоящая из одного электронного листа. Сато осмотрел ее, хмыкнул на показатели выносливости и «игр». Покачав головой, призадумался над другим отчетом, который выдал сиппе. Виталь будет под постоянным бомбардиром. Причем под очень плотным и надо исключить одну деталь. В отчете стоял процент смертности таких слуг. Прожженной сволочью он не был, людей терять из-за глупых игр тоже. Ему было положено завести марионетку, которую будут тянуть за ниточки все страждущие, но и только. Подставлять человека еще больше, рисковать его жизнью он не собирался. Да и досконально следовать традициям двора не собирается. Это им плевать, выживет ли их обученный или нет, еще обучат. А вот Сато Тенаар, по рангу ему не положено людей разменивать на игры бомонда, да и сам он не законченная сволочь.

Откинувшись на спинку кресла, призадумался. Постучал пальцами по столу и поднявшись, направился в библиотеку. Где искать ответ на свой вопрос он знал — талмуд истории, писанный языком Храма. В нем, когда требуется получить информацию, открываются те самые страницы, где есть тот самый ответ. Казалось, что книгу написали на все времена и на все вопросы, что касаются жизни гарема, жизни Тенаара, жизни в верхах власти и их законах.

Взяв книгу в руки, ощущая ее тяжесть, Сато улыбнулся, усаживаясь на кушетку. Раскрывая страницы, он искал ответ и нашел его буквально на третий переворот где-то в конце трети книги. Улыбнувшись, закрыл книгу, обдумал все и положив ее на кушетку направился к одному примечательному человечку. Правда пришлось нацепить штучку сокрытия, но это так, мелочи.

Его путь был в ту сторону дворцовых зданий, где никто и никогда не подумает искать этого мастера. Почти полчаса он потратил времени, пока маневрировал между поздними министрами и прочим людом, пока не вышел в тот самый коридор, куда казалось никто годами не заглядывает. Стражи приблизились раньше господина и постучали, как требовала традиция прихода.

Минута и дверь открылась. В холл вышел знакомый человек, осмотрел прибывшего.

— Господин Тенаар, это честь лицезреть вас во здравии и входящим в силу. — Мужчина учтиво склонил голову. — Что привело вас в мою обитель?

— Есть один вопрос. — Сато смотрел на него другими глазами.

Если в первую встречу этот человек для него был никем, то сейчас это было продолжение чего-то огромного, как материальная часть нематериального. За ним тянулся след энергии в пространство. Она была как искрящийся туман, изменяясь насыщенностью, словно в такт биения сердца.

— Да, господин, сейчас вы видите мою сущность, мою принадлежность тому, кому я служу, дабы приносить в физический мир ключ Вселенной. — Мягко улыбнувшись, печатарь повел рукой, — прошу, господин, проходите.

Сато пошел вперед и только когда переступил порог и сделал несколько шагов, осознал, что идет первым. Если ранее печатарь входил к себе оставляя двери открытыми, как бы приглашая входить по своему желанию, то сейчас он пропустил впереди себя гостя. Войдя следом за ним, повел рукой, приглашая к столику и удобным кушеткам. Его приглашение приняли, прошли, присели.

— Что привело вас господин Тенаар, в мою обитель?

Сато вздохнул и осмотрел мужчину, затем сказал:

— Я хочу получить чернила печати для слуг.

— Хм, я думал вы озаботитесь этим чуть позже, после Храмовой цепи облета.

— Есть какие-либо запреты на этот счет?

— Нет, что вы, — покачал головой печатарь, — просто раньше этого традиционного полета ни один Тенаар не озаботился нанесением печатей на своих слуг. До момента полета они всегда были рядом со своими слугами, контролировали посягательства или сами толкали на безумные поступки.

— Я не склонен терять людей просто потому, что кто-то чего-то от них не добился, или добился, а ответ не устроил. Мои люди мною защищаемы, так что я хочу эти чернила и как ими пользоваться, будьте добры, обучите.

— Непременно. — Печатарь заулыбался. — Как именно вы хотите опечатать слуг?

— Защита и сохранение разума.

— Прошу терпения, руны защиты и разума готовить долго и трепетно, но вы обязаны присутствовать.

— Я не тороплюсь.

— Господин, сей труд займет два дня. — Предупредил печатарь.

— Начинай, ни с кого ничего не убудет за время моего отсутствия.

— Как вам будет угодно…

Сато вышел из логова печатаря, сонно клюя носом. У него в руках был на вид простой стеклянный пузырек, который и атомной бомбой не расплющить. Особый сплав на уровне энергетического потока, который защищает колбу, приятно греет руку владельца и опаляет вшивого вора. Когда чернила были готовы, печатарь показал, как выполнять технику нанесения печати и как свивать воедино разрозненные завитки. Размер печати не влияет на ее свойства, хоть нано-пером выполняй, хоть на все тело наноси.

Пройдя по коридорам, мимо встревоженных воинов Лингов, которые обшарили весь дворец, мимо всех до своих покоев, не снимая сокрытие. Там, увидев нервно расхаживающего принца, улыбнулся ласково, понимая, что заставил его поволноваться, подошел со спины, снимая инвиз и обнимая его обхватывая руками. Вздрогнув, чуть не ударив, Тенанук резко развернулся в кольце рук.

— Ты где был?! — взвыл принц.

— Дома. — Улыбнулся Сато.

На лице Шао отразилось неподдельное изумление.

— Это невозможно…до Алкалии…

— Я не говорю, что был на родине. — Сато прижал с силой к себе любимого за талию, — я был дома, никуда не уходил. Мне понадобилась печать, и пришлось ждать ее изготовления.

— Дома… — глядя в глаза пропавшего на двое суток Тенаара, Шао осознавал, что именно сказал его любимый. — Дурной! Мы тут всех на ноги поставили! Тень приблудную не нашли, чего думать и куда бежать никто не знает! — схватив его за плечи, с силой тряхнул. — Ты хоть понимаешь, что весь дворец взвыл?!

— Прости, — Сато повинился, опустив голову, — просто нужна была печать, и я не подумал…

— Не подумал он, — дернулся Тенанук и отступил. — Сато, здесь войну вскоре начнут, а ты не подумал!

— Да, не подумал. — Поднял глаза Сато. — Как и некоторые, пальцем тыкать не буду, кто сделал меня тем, кто я есть сейчас.

— Что? — задохнувшись в возмущении, Шао впился в него глазами, выпустив воздух, — а тебе было бы хорошо Шита стать, да? Собачонкой моей для всех выглядеть и по выходным становиться добычей для насильников?

— Если ты хотел меня задеть посильнее, поздравляю, ты своего добился. — С болью посмотрел на него любимый и пошел к кровати, нервно скидывая пиджак.

Тенанук закрыл глаза, понимая, что поступил подло. Да, злился на него, но не до такой же степени. За двое суток он чего только не передумал, как только не переволновался, и увидев его такого веселого и его всего лишь «прости»… захотелось ударить его также больно, чтобы прочувствовал, как было его супругу. Да и с языка слетело раньше, чем сообразил, как это прошлое ударит. Стоило ему защищаться, как и любой, на кого нападают, Шао ударил так, что не подняться.

В молчании Тенаар скинул одежду и ушел в ванную, которую ему подготовили. Было больно и обидно. Конечно он напортачил, но не заслужил такого из уст любимого. Словно это Сато виноват в том, что случилось. Сидя в огромной ванне, он глубоко задумался, невольно вспоминая неприятные моменты, даже пропустил позывы служанок встать, дабы обтереть его. Рядом кто-то вошел в воду, распространяя легкие волны, соразмерные водоему, дабы волнами называться. По сути просто рябь на воде.

— Сато, — Тенанук подсел и притянул его к себе, — прости. Я просто был зол и не знал, как донести до тебя, что твой поступок вогнал нас всех в состояние близкое к панике. У меня и в мыслях не было ворошить эти раны. Прости меня, — Шао прижал его к себе, сидя с боку, поцеловал в мокрую макушку.

— Сволочь ты, — прошептал Сато.

— Угу. Прости, не со зал, вырвалось, когда ты стал защищаться. — Шао приподнял его голову, — я ж сам виноват в тех ситуациях…не справился.

— Больно такое от тебя слышать, Шао. Очень больно.

— Прости, — принц заглянул в его глаза, — прости, — его губы опалили губы супруга, которые извинялись вместе с голосом.

Сато пересадили себе на колени, вжали в себя, обхватывая за спину, словно закрывали от своих же болезненных слов. Принц опустил одну руку, вжал в себя его бедра, сжимая ягодицы. Сидящий на нем верхом супруг дышал жадно, обнимал за шею, запрокидывал его голову и целовал в ответ. Вокруг становилось жарко и не от парившей воды в ванной, а от градуса поднимающейся страсти.

В спальне, когда ласки в воде перешли в разряд «хочу-не-могу!», принц со всей ему присущей выдержкой и терпением изводил непослушного и пугающего его супруга. В ответ на его ласки, томные движения, ограничения разрядки супруг стонал в голос, что-то шептал, метался под ним теряясь в ощущениях. Он даже поцарапал спину принцу, отдавшись в ощущения, выгибаясь, управляемый даримыми ощущениями.

Тенанук отыгрался на нем за разлуку, о которой он не знал, из-за которой он испугался, что Сато кто-то похитил и обижает. Или его неугомонный рыжик просто навострил куда-то лыжи и сбежал. В свой День Рождения!!!

Это уму не постижимо, о чем только не подумали во дворце, когда обнаружили, что Тенаар вышел из библиотеки и исчез. Не вернулся ночевать, весь день отсутствовал и на вторую ночь его не было. К тому моменту дворец уже стоял на ушах. А когда третья ночь была проведена где-то, Тенанук так распсиховался, что разослал Лингов перевернуть все закоулки «казематов». И выясняется, в итоге всех нервов, что Сато просто забрел к печатарю и все. Он не подумал, он не послал предупредить.

Праздник, который готовился…псу под хвост. Вечер, который хотел устроить Тенанук…лучше не вспоминать. Вместо веселья, веселые забеги, крики и нервы. Хорошо они отметили его День Рождения, креативненько.

Утром во дворце царила идиллия. По всем вотчинам разнесли весть — Тенаар не пропадал, а зашел к печатарю, дабы тот сделал ему чернила. Так как процесс долгий и требует присутствия владельца печати, которой положены реверансы «раздать дальше», то отвлечься на банальный посыл слуг у него возможности не было. Император, когда узнал о том, где был Тенаар, психанул и послал за печатарем. Тот прибыл и дал вразумительный ответ — в момент ответа на его вопрос было два пути: либо Тенаар откладывает создание печати на несколько месяцев, так как такие вещи делаются строго по своим месяцам, либо здесь и сейчас начать процесс, так как право первой запрашиваемой печати снимает ограничения. Тенаар выбрал первое, так как печать ему нужна сейчас.

По остальным вотчинам разнесли весть так: всплыл какой-то очень древний ритуал, который надо провести накануне его отлета по поясу Храмов, а для этого нужна печать. Ну а так как он не знал сроков изготовления чернил для будущей печати, то и не успел предупредить о своем отсутствии. Все, вопрос закрыли. Истинную причину его финта ушами не стал пояснять Тенанук, велев слугам выдать именно эту версию, когда продрал глаза и поднялся с постели.

Сато еще спал. Как сурок. Пришлось будить его и торопить с принятием ванны, одеванием и прочим. Сам же принц уже был одет и распорядился подать завтрак. Виновник нервов вышел как раз тогда, когда стол уже накрыли. Улыбаясь, расслабленной походкой подошел, заглянул за плечо сидевшего за столом супруга и округлившимися глазами срисовал блюда такой знакомой кухни.

— Эм, кто-то сдох, но достал все это? — изумленно спросил Сато жадно принюхиваясь к ароматам забытых за последнее время кулинарных изысков.

— Нет. Привезли по случаю праздника. — Покачал головой Тенанук, глядя на то, как его любимый, сделав стойку, протянул руку к сочным жаренным ребрышкам в кисло сладком соусе.

— Да? И что за праздник?

— У кого-то, не далее, как вчера, вообще-то, был День Рождения, и кто-то, пальцем тыкать не буду, благополучно спустил всю подготовку в унитаз.

— День Рождения? — нахмурился Сато, потом вздохнул тяжко, присел на стул, поморщился от отдачи в пятой точке. — Шао, ты же знаешь, я не люблю праздновать свои уходящие года. Да и в принципе, какая разница, когда оно?

— А вот это, мой хороший, ты не мне объясняй, а тем людям, что готовились, что подбирали тебе подарки, что ночи не спали, занимаясь украшательством дворца. И пусть тебе будет стыдно, так как ты мог заранее сообщить, что не хочешь никакого пира, а чисто по-семейному послушать слова поздравлений и все на этом. Нет же, ты не озаботился подобного рода объяснением, вот пусть теперь твоя совесть, которая я надеюсь все еще есть, покрутит тебя, когда в глаза им смотреть будешь. — Шао усмехнулся на кислую мину любимого. — Реверанс я тебе сделал, чтобы не городил с три короба. И не бил их: я забыл, из головы вылетело.

— И какой? — с надеждой посмотрел на него Сато, ожидая спасение из его рук.

— У тебя, вдруг вот срочно, по делам Тенааровским, образовался ритуал там архиважный, в аккурат перед главным событием твоего отлета. И к этому ритуалу, что не делается прилюдно и описывается только в твоем талмуде, что завещан Тенаарам, без особой печати, которая готовится по особым дням и право первого запроса ее отменяет. Ну ты понял, куда врать или приукрашивать надо? — усмехнулся Шао глядя на повеселевшего супруга.

— Угу. Благодарю. — Он очаровательно улыбнулся.

— Ты невозможный. — Усмехнулся принц. — Ешь, если бы не взбрело тебе сие в голову, то поел бы еще вчера и приготовленное только что, а не сегодня и вчерашнее.

— Да и так не плохо. — Заулыбался Сато, отправляя в рот порцию овоща, что назывался «картофель».

— Угу.

Дальше была пытка для Шао, так как складывание в его тарелку «лишних» ингредиентов никуда не делось. Тенаар, даже в любимых блюдах, скорее по привычке, перекладывал кусочки в тарелку любимому и с невинной моськой смотрел на его задумчивую рожицу, которая явно пыталась совместить горочку съестного и свой желудок так, чтобы не лопнуть. После этого они вышли из-за стола и сыто расположились на кушетке.

В двери поскреблись, Руанд открыл и переговорил с пришедшим. Кивнул головой и взглядом подозвал Вальму. Та подошла, шепнула Саит известия и личная служанка кивнула головой. Сато посмотрел на нее, и женщина приблизилась.

— Что такое?

— Господин, просили передать, что празднование вашего Дня Рождения перенесено на сегодня. Если вашему ритуалу не помешает праздник, — Саит смотрела строго в пол в присутствии принца, — то вашего присутствия ждут в большой зале Торжеств.

— Ясненько. Не отстанут ведь. — Скуксился Сато. Покосившись на ухмыляющегося супруга, что оккупировал его колени своей головой, провел пальцем ему по щеке. — Я должен одевать тряпье традиции?

— Как вам будет угодно.

— Нет, не хочу. — Покачал головой Сато. — Даже если там полно придворных шакалов и гиен гарема, не хочу таскать нудные побрякушки, сверкая сорокой. Во сколько сие представление?

— После полудня и до самого вечера.

— Ладно, так и быть, посетим праздник, раз все так готовились, так старались.

Шао откровенно рассмеялся.

— Сато, одолжение из твоих уст звучит как приговор нерадивым начальникам, которые готовы из кожи вон вылезти, лишь бы проверки не было!

— А ты чего хотел? Мне итак, заочно, стыдно, а тут еще им в глаза смотреть. Думаешь я горю желанием?

— Нет не горишь, но это твое наказание. Так что, любимый, дерзай, терпи и моли их молча о прощении.

— Ну ты и сволочь. — Прошипел Сато.

— Любимая твоя сволочь, заметь! — подняв руку вверх, Шао удостоился тычка под ребра. Не больно и не обидно, а даже забавно наблюдать за реакцией Сато, который крайне редко ощущает себя не в своей тарелке из-за своего же поведения.

Праздник отвели на славу. Хоть и с задержкой в один день, но он был грандиозным. Еще и потому что министр Савко прибыл на планету в сопровождении орды музыкантов-ханти, которые сыграли малый концерт, который исполнялся крайне редко, по самым великим праздникам и впервые за несколько сотен лет пред Тенааром. Когда такой шикарный струнный сборный ансамбль зазвучал, случилась магия.

Сидевший на своем месте Тенаар, замерев, расплывшись в нежнейшей улыбке, одарил всех своим светом. Не жалящим, как на празднестве весны, нет, это был теплый и мягкий свет, который окутал его фигуру, подарил настоящее тепло в сердца. Наслаждаясь музыкой, он хотел, чтобы ею наслаждались все присутствующие. И они получили моральный оргазм, когда тело Тенаара начало сиять, поблескивать и разливать тепло в окружающее его пространство.

За выступлением музыкантов-ханти пошли другие выступления, но нигде он более не излучал свет печати. Но и его улыбка, его аплодисменты — высокая похвала.

Когда праздник подошел к концу, Тенаар был слегка уставшим, но гордым от того, что выполнил долг извинения перед всеми. Конечно еще оставались крошки вины, что насолил, но все же бо́льшая часть была ликвидирована его примерным поведением на протяжении всего праздника.

Последним подарком была книга, которую подарил Шао. Уже лежа в кровати, передал красиво упакованный прямоугольник. Раскрыв книгу, Сато заулыбался. Его любимый автор, новое издание.

— Сато, он приезжает.

— Кто? — уставившись на супруга, Тенаар замер в ожидании пояснения.

— Микель Тахо.

— Правда? — не веря, глядя на принца, Сато сглотнул. — Серьезно?

— Да. — Шао запустил в его гриву руку, сжал локоны и потянул на себя, — подарок Согу.

— М? Разве он не подарил?

— Реверанс, чтобы быть поближе к будущей единице власти. Прости его за меркантильность, м?

— Прощу. — Кивнул Сато пододвигаясь к губам, что обещали сладкую ласку.

Тенаар весь день гулял в компании писателя, чьи книги читал «в запой». Он расспрашивал его обо всем на свете. Особенно расспрашивал как на Алкалии, что изменилось, смеялся на шутки. Соглядатаи пытались слушать, но не у всех были знания языка или переводчики.

Прогулка завершилась посиделками в беседке. Туда прибыли: свита Тенаара, его супруг, принц Согу и принцесса Нерис, как любитель общения с писателями и вообще творческими личностями. До самой ночи они весело болтали, обедали и делились впечатлениями в этой «всеми просматриваемой» беседке. Во время разговоров принцесса Альма поразила знанием языка Алкалии и была удостоена похвалы со стороны Тенаара.

Бедный Микель Тахо, простой писатель с простой планеты Алкалии, что не так давно вошла в круг империи, видевший Тенаара на церемонии вхождения при подписании, и то по телевизору, здесь и сейчас сидел рядом с ним, с живым воплощением власти не просто на планете, а на множестве миров! Он думал, когда его только везли и преподавали правила этикета, что это чванливый и заносчивый ублюдок, который на завтрак ест маленьких людей, а тех, кто повыше, закусывает на полднике. Все эти реверансы, все тонкости — его обучали полгода! И тут встреча, тотальный шок.

Тенаар встретил его на посадочной полосе, в окружении десятка воинов, что смотрели такими глазами, от которых хотелось забиться в дальний угол и не отсвечивать. Но лицо Тенаара искрилось радостью. И он, робко(!), протянул руку в приветствии, признался, что талант писателя — его кумир — после чего пригласил проследовать в дворцовый малый катер, который был похож на лодку, со странным двигателем позади. За этим последовала неспешная езда по дворцу-городу Кавехтар. О нем Микель знал из видео, которое ему показывали, дабы он знал — куда можно, а куда нельзя.

За неспешной ездой была вотчина Тенаара, который аж до самих покоев проводил гостя. Потом легкий завтрак и небольшая беседа, которая вылилась в долгую прогулку, осевшую в беседке. Тенаар был интересным собеседником, который разговаривал так, как говорили бы на Алкалии люди, которым есть о чем поговорить. Конечно есть некий налет, который отличает его от простого парня с соседского двора, но он так естественно лег на его внешний облик, манеру речи и незримо располагал к себе. Этакая культурная домашняя беседа, с крепкими словечками в тему, без пафоса, без наигранности и без перегиба. Словно он маневрировал по диалогу, угадывал что из сказанного надо разбавить, облегчить, а где добавить вес или усушить.

За все время общения, вплоть до расставания у двери, ведущей в сторону отведенных Микелю спален, Тенаар ни разу не показал, что он владыка, а ты грязь пред ним. Ни единой реплики или снисходительного отношения, интонации. Даже приказы отдавал своим слугам кивками головы, а слуги делали все молча, как официанты в ресторане.

Микель, присев на кровать, изумленно таращился в одну точку. Его пугали, что если слово не так скажет…да его же сожрут! Да его же на кол посадят! Да он же будет бит всей галактикой! На деле же Тенаар был просто человеком, выходцем из самых низов, прекрасно осознающим как свою власть, так и ее влияние на человека. Он не показал засранца венценосного, каким мог быть. Даже рядом с ним сидевший принц, и тот общался «на — ты» с маленьким человечком с небольшой планеты Алкалии. А тот, кто поспособствовал его прибытию сюда, кто поднялся на орбиту и провел четкий инструктаж, каких вопросов нельзя задавать под страхом смерти, он был ручным и пушистым милым зайкой в его присутствии.

Казалось все вертелось вокруг Тенаара, да так, что бедному мозгу нужен был покой. Как уснул, сколько проспал — Микель откровенно не знал. Его не будили, не торопили, казалось вообще забыли. Но это было не так. Просто на Алкалии сутки чуть короче и сейчас на Легио лишь занимается заря, предзнаменуя рассвет. Вот никто гостя и не трогает, не тормошит и торопиться не просит.

Когда пришло время вставать, завтракать и вообще выползать на встречу с Тенааром, ради которого писателя сюда вытащили, его к себе на чай пригласила дама, которую вчера представляли, как «леди Ремана Аульбринти, первая политическая супруга Наследного Принца». Женщина миловидная, умная и воспитанная, культурная. Она встретила его на балкон-террасе, куда писателя проводили. Рассевшись по кушеткам, Микель, предварительно поздоровавшись, рассмотрел еще двух женщин. Это также были жены наследника. Вот ведь вещь странная у этих аристократов — женившись на мужике, принц женился еще и на трех бабах. Вот где делать нечего и с ума сходят.

Леди Ремана кивком головы приказала закрепить на ухо писателю специальный прибор, который будет переводить речь Легио на язык Алкалии. Когда все было готово, был разлит чай, женщины с любопытством осмотрели сидевшего и явно начинающего нервничать мужчину.

— Мистер Тахо, мы не съедим вас, не нужно нервничать. — Улыбнулась леди, потрясающе красивая, ухоженная и словно бриллиант между двумя дамами, менее яркими лицом и украшениями.

— Да, леди Паолина права, яства мы предпочитаем исключительно разрешенного характера по законам Легио. А в них, поверьте, людей культуры не подают ни под каким соусом, разве что только в сплетнях. — Улыбнулась леди Ремана.

— Премного благодарен, леди, что в вашем меню мою персону не будут готовить. — Отшутился Микель.

— Ну что вы! — усмехнулась леди Анами, — как только вы вернетесь на родину, вас будут раздирать на части. Шутка ли, сам Тенаар любит то, что выходит из-под вашего пера.

— Леди Анами права, — Паолина улыбнулась, — на вас свалилась репутация «внимание обратил Тенаар», а значит, что отныне вас будут тиражировать за пределами Алкалии. Все ваши работы разнесут по империи, да даже за ее пределы. Ведь тех, кто почитает Храм и учение Будашангри, почитает и Тенаара.

Микелю говорили что-то такое, но за полгода обучения этикету в закрытом центре и отрыва от работы над книгой, думать о глобальном как-то не получалось.

— И в этом есть небольшая загвоздка. — Ремана осмотрела мужчину. — Понимаете, власть и слава…они кружат голову, они заставляют ощущать себя всемогущим и безнаказанным. Получается так, что принц Согу хотел сделать приятное Тенаару, нашел необычный подарок к его Дню Рождения, но в итоге может статься так, что огорчит в итоге.

— Почему? Я не угоден?

— Не в этом суть вопроса, — леди Паолина покачала головой. — И по определению вы не можете быть неугодны. Понимаете, что отныне вы тот, чьи книги читает и любит сам Тенаар? Для Алкалии может все эти реверансы вокруг его персоны и считаются дикостью, но уверяю вас, вся остальная империя так не считает. Ваши книги разлетятся таким тиражом, какого вы никогда не смогли бы осилить за всю свою жизнь, складывая их воедино. И это будет за первый месяц, как вы вернетесь на родину. Мне подсчитать, сколько вы получите прибыли? Не ваше издательство, нет, всю прибыль получите вы, так как вами интересуется сам Тенаар. Посредников не будет. За вашу спину встанет армия юристов, которая будет отрабатывать каждый мир, что пришлет запрос на тираж в своих владениях. Всю силу влияния интереса Тенаара вы еще просто не понимаете.

— Это настолько тяжко? — ужаснулся писатель.

— Нет, это не ужасно, — покачала головой леди Ремана. — Ужасно будет другое. — Она незримо передала течение беседы в руки леди Анами.

— Вас, человека с далекой и ранее неизвестной для империи планеты, для ее открытого течения дел, здесь и сейчас поставили в эталон. Ваши труды, они нравятся Тенаару. Их сделают эталоном в том стиле и жанре, в котором вы пишете. Понимаете? За эталон будут брать ваш стиль, вас начнут копировать, вам начнут подражать, ваши книги растиражируют по галактике, вас будут приглашать везде и всюду, так как вы отныне самый желанный гость любого уважающего себя мэтра. И это есть главное испытание — не возгордиться. Если ваш стиль пострадает, и господин Тенаар это заметит, он огорчится. Не потому что такой капризный или что еще. Нет. Ему вообще нет никакого дела до того, какую бурю породил его интерес. Ему нравится то, как вы пишите, а не то, кто вы есть или кем станете. Обычное желание, когда что-то нравится. И выворачиваться наизнанку, пытаясь угодить всем и вся, писать на «отвалите», или откровенно пренебрегать своим стилем… — Анами вздохнула, — понимаете, одно его «сносно» и вы никогда не подниметесь.

— И при всем при этом, — леди Ремана была крайне серьезна, — не стоит пытаться ему угодить. Он этого не любит. Ваш дар, дар к написанию книг, вот что его зацепило. Не потеряйте его, но и не пытайтесь угождать желаниям Тенаара, не пытайтесь писать, как многие — раз это понравилось, напишу так себе, все равно слопают, ибо имя мое гремит.

— Мы не пытаемся вас запугать, — подхватила слово Паолина, — просто предупреждаем, о том, что Тенаар неосознанно сделал вас величиной, которую будут стремиться оседлать многие, так как один из вкусов его монолитной фигуры ушел в массы. Но он же легко может отправить вас в утиль, лишь недовольно сморщив нос. Причем сделает это ненамеренно, как любой человек, которому: ну не понравилась книга, ну что тут такого? Только для вас это будет означать полный крах.

— И будет это только в том случае, если вы растеряете в грядущем лоске свою жилку, свой стиль и глубину проделанной работы. — Леди Анами осмотрела нервничающего мужчину, — мы прочли вашу книгу, которую вы написали, ту самую что из последних ваших работ, и имеем представление, о чем вы ведете беседу с читателем. И понимаем за что именно так любит ваши работы сам Тенаар. И будем крайне опечалены, если за мишурой славы вы потеряете именно то, что несут с собой ваши работы. — Она улыбнулась, — если вам будут мешать все эти страждущие, то вы, как любимец Тенаара, можете просто спровадить их с глаз долой, выставить огрызающийся кордон охраны из юристов и стражей, или вообще перебраться на любую другую планету, где вашу личную жизнь и время для творчества будут уважать. Поверьте, стоит вам пожелать подобного, и вы получите это. Не звезд с неба, конечно, но стеснены в передвижениях по галактике не будете.

Дамы высказались, Микель ошеломленно смотрел на них. Женщины, что сидели перед ним, они либо прирожденные актрисы венценосной премий киноакадемии, либо реально искренны. Они заботятся о том, чтобы Тенаару было комфортно, чтобы он не печалился…или тут идет более тонкая игра, чем он может себе представить, или эти женщины действительно взаправду желают обеспечить этого мужчину всем ему необходимым, дабы ему было комфортно жить.

Как только речи предупреждения были оглашены, женщины с хищным блеском глаз принялись потрошить писателя по его темам и проблемам, которые в книгах он описывает. В самый разгар допроса-опроса на террасу вышел Тенаар. Без особых стеснений занял пустующее место, стащил чью-то чашку с чаем и внимательно вслушался в занимательную беседу. За ним прибыли на террасу три дамы — принцессы Нерис и Альма, а также леди Роксана. Вчерашняя дискуссия набрала обороты и до обеда они тасовали пинг-понгом вопросы-ответы и свои выводы.

Писатель прожил во дворце всего неделю, а казалось несколько месяцев. Улетал с не сходящим изумлением, ошеломлением и прострацией на всем своем существе. Материалов для новой книги у него было на несколько лет вперед! Тахо понял одно — его вымученные работы, которые были в последнее время, они были таковыми просто потому, что ему не хватало новых ощущений. И не тех, что будут, попутешествовав по планете, нет, а вот такие, как эта поездка, когда ты смотришь на каждый закоулок и понимаешь — охренеть!

И, как и сказали дамы из семьи Тенаара, судьба круто повернулась передом пред маленьким писателем. Уже на корабле, что полетел домой, ему преподнесли объемный талмуд его прав и обязанностей, где прав было на удивление гораздо больше обязанностей. Летел обратно он не через ту штуковину, что именуется «Путь», а обычным полетом и только потому, что ему требовалось время, дабы прочесть полученный талмуд «прав и обязанностей». Ему также сообщили, что его права на тиражирование книг были перекуплены на его имя, к нему приписан личный редактор, который не будет править по своему усмотрению книги, если они выходят за рамки его творчества. Если же формат стиля был подправлен редактором, то новый будет подбивать книги близко к нему, но постепенно выводить из обихода «лишний стиль».

Имя писателя Микеля Тахо прогремело на всю империю буквально через пару дней, как он вернулся домой. Все, как и говорили жены наследника, все так и случилось.

По отлету гостя, Тенаар стал доступен для беседы с императором, который не пожелал прерывать его радость, переводя на гнусные мысли. Весь гарем радовался тому, что их гремучая смесь в лице Тенаара ходит, порхая и мурлыча со всеми, сама любезность и разве что мед на уши не раскладывает, такой он приторно сладкий. При этом принц Согу ходит королем, так как это он подготовил человека, он привез его сюда, он сделал незабываемый подарок. И Тенаар оценил подарок. Принц был приглашен на один из вечеров, когда писатель присутствовал при сборище страждущих до внимания Тенаара, глазеющих на новую игрушку.

Но, все хорошее когда-либо заканчивается, а приторно сладкое надоедает. Дни веселья закончились, уступив суровым будням, независимо от дня недели. Тенаар прибыл по просьбе императора в залу Тишины, поговорил с ним, согласился с просьбой. Даже со временем согласился, местом и присутствием кого-либо еще.

Зала Влияния раскрыла свои двери. Внутри, в ее просторном нутре, расположились все члены ближней семьи императора. Они все сидели полукругом на принесенных сюда простых стульях. Стулья стояли на полу, не касаясь ступеней, на верху которых располагался трон Тенаара. По его левую руку первым в ряду сидел Тенанук. По правую руку император. Дальше все расселись согласно регламенту: со стороны принца его супруги от первой и до последней, за спиной единоутробные братья и сестры, за ними расселась часть младших детей правящих жен; со стороны императора была императрица, Правящие жены, за ними их старшие дети, а за теми младшие. Из слуг присутствовал только сиппе, два привратника и больше никого. Тени не в счет.

На пороге Залы Влияния остановился начальник службы безопасности, тот самый, которого убирали ради расставленной ловушки, дабы некая личность круто попалась. Мужчина остановился не потому что так положено, отнюдь нет. Он замер, ощущая мощь данного места. Зала Влияния, помимо своего подавляющего простора, давила своей незримой тяжеловесностью на плечи, как удавка сдавливала горло. В его голове промелькнула мысль: если невиновный так себя ощущает, то каково сейчас тому, кто предал?

Собравшись с духом, чеканя каждый шаг по-военному, начальник прибыл к точке, откуда ему позволено лицезреть правящую семью. Сделав требуемое военное приветствие, распрямив по его окончании спину и расправив плечи, произнес:

— Уважаемые правители, прошу разрешения ввести обвиняемого.

Согласно кивать на его слова начали с задних рядов, как и положено, волной вперед, заканчивая императором, наследником и Тенааром. Резкий очередной традиционный жест от военного и разворот на девяносто градусов, несколько шагов назад. Двери залы раскрылись, привлекая внимание сидевших господ. Внутрь вошел конвой, как и начальник, сбиваясь с шага. Это было допустимо, так как зала влияла на каждого, кто впервые входил в нее. А за последние сотни лет до становления Тенаара сюда даже слуги пыль протирать не приходили.

В центре конвоя вели молодого мужчину. Человека, который опустился до предательства, до измены. Женщина, что породила его, судорожно выдохнула. Еще вчера злорадно посмеивалась о первой замуж выданной принцессе в ссылку, так вот вам, на утро что творится! Сесилия уже поплакала, так как накануне ей сообщили радостную весть. Сейчас же все нутро скручивалось в тугой жгут от страха за сына. Сына, который опозорил ее, как мать, императора, как отца и всех своих учителей, как наставников. Перед лицом Тенаара опозорил! И к вечеру, когда пройдет этот позор, здесь и сейчас, дамы услужливо напомнят ей, что вырастила предателя. Уж они-то не упустят такого шанса укусить.

Семья, кроме посвященных, сидела и не понимала, почему всеми любимый принц Шан идет под конвоем, под оковами и на нем одет неприметный темно-серый костюм, без отличительной черты его собственного стиля. Шел и самодовольно улыбался, саркастически кривя губы. К зоне линии разделения на семью и не семью он подошел, глядя на императора и сидевшего выше него Тенаара.

Стражи подвели его к невидимой черте и остановились строго на ней, как если бы человек этот по крови своей часть семьи, по делам своим нет. Женщины, да и мужчины, тихонечко зашептались, что же такого он натворил, что попал в такую немилость. Даже Ильмар, младший сын леди Сесилии, младший брат Шана, даже он не сумел заслужить такую немилость со своей паталогической жаждой к воровству. Этот парень воровал все и везде, никакие меры не брали, ничто не могло его остановить. Картежник, шулер, балагур и вор — он был сослан в особое место, где ему с толком, с чувством, с расстановкой красиво преподадут урок хороших манер, раз пресечь не получается, так хоть направить в нужное русло. Но даже он, будучи головной болью леди Сесилии, даже он не опозорил себя таким образом.

— Уважаемый император, прошу разрешения зачитать обвинение. — Проговорил начальник охраны.

Норанто тяжело вздохнул и кивнул головой.

— Согласно законам империи, закону правящей династии древнего рода Маин, принц Элонду Маин Шан обвиняется в измене, предательстве и подстрекательстве, вводе на территорию дворцового комплекса, в частности на территорию вотчины императрицы, незарегистрированной тени под сокрытием оборудования класса «шпион», приведении в исполнение план устранения правящей четы и уничижении всего рода в глазах господина Тенаара Сатори Ши-имо Хинго.

По мере оглашения обвинения, все, кто не был посвящен, в неверии, удивлении, шоке, изумлении и прочих чувствах смотрели на самого живущего бомондом и сплетнями принца, знатока многих мелких и крупных тайн, мэтра маневрирования в течениях настроений и просто потрясающе шикарного аристократа. Равнодушных в зале не осталось, разве что посвященные в его темные делишки смотрели с разочарованием и сожалением. Шан же напротив, смотрел с вызовом, саркастически улыбался, и выглядел так, будто его все это не касается. Стоял ровно, держал спину прямо, голову гордо, словно гордился своим поступком.

— Обвинения выдвинуты, — проговорил начальник охраны, — что вы можете в свою защиту сказать? — он посмотрел на молодого, достаточно красивого и ухоженного мужчину.

Шан расплылся улыбкой чешира и перевел взгляд на сидевшую выше всех фигуру.

— Какой же ты слабый, — заулыбался во весь рот, напомнив оскалившегося зверя, — она идет, а ты сидишь и лясы точишь. Слабая душонка, тиарой прикрыта. Думаешь, что схоронишься за их спинами? Не спасут тебя их тщедушные оболочки, ты ж ведь чуешь ее, кровью своей чуешь, сны видишь. И ничего не предпринимаешь. — Шан рассмеялся, запрокинув голову, потом резко подался вперед и его перехватили, а он, повисая на руках охраны, прохрипел: — Я достану тебя, родич! Достану!!!

Шан засмеялся и начал биться в приступе припадка. Тенаар кивнул головой, и его Привратник подошел к пускающему пену изо рта принцу, схватил за шею сзади. Плавно заставил склонить голову, опуская его на колени, подчиняя щитами энергию, что драла его тело, что не давала дышать. Несколько минут и хрипы сошли на нет, он сипло задышал, сидя на коленях, склоненный лицом в самый пол, почти уложенный на него. Руанд блокировал доступ к его голове, отсек все лишнее, тем самым продлив его жизнь до вынесенного приговора.

На данное представление смотрела вся семья и замерев ждала окончания. Пошевелиться некоторые боялись, не то что говорить. Все смотрели на работавшего материей экранирования энергией щитов молодого Привратника, который закрывал дверь к мозгу и сознанию принца силам извне. Когда он закончил, принц Шан мелко подрагивал, но не делал попытки орать или биться головой. Он успокоился. Привратник отпустил его, отступил.

— Господин, его ментальная воля сломлена. — Руанд склонил голову, — я такое влияние не сниму.

— Он выполнял приказы, не отдавая себе отчет? — спросил император.

— Нет. — Руанд покачал головой. — Подобное влияние не руководило его поступками, только посадило идею. Исполнение целиком и полностью его. Он мог отказаться от идеи, но она ему очень понравилась, и он пошел туда, где сейчас находится.

— Значит обвинения не беспочвенны?

— Нет. — Руанд покачал головой. — Он не был марионеткой, нитей нет, только закладка идеи с правом отступить.

— Уведите. — Приказал император.

Стражи подняли на ноги принца и тот мазнул взглядом по семье, которая была шокирована его поступком, которой он напоследок ядовито улыбнулся и был утянут прочь. В зале наступила тишина. Двери за вышедшими конвоирами прикрылись, отсекая от звуков. Все семейство сидело молча, пережевывая слова принца Шана. Он не стал оправдываться, он не стал просить пощады, словно на его стороне правда.

Тенаар неприятно осознавал, что слова, которые произнес последними этот мужчина, они ему не принадлежали. Слова звучали сразу везде, сразу во всех мирах, где видна его оболочка, где живет его душа и его сознание. Слова оцарапали сердце, показав неприятную сторону скребущего беспокойства. Сато задумался настолько, что пропустил несколько слов, что были обращены к нему.

— Господин Тенаар? — позвал его император и тот вздрогнул, поднял глаза.

— А? Извините, отвлекся. — Он заморгал, словно впервые их увидел.

— Понимаю, неприятно, — кивнул головой император. — Согласно закону, предатели и изменники караются имперским судом, независимо от пола обвиняемого и принадлежности к роду или дому. При обвинении род отрекается от обвиняемого и снимает с себя полномочия по защите и покровительстве над ним или ней. С этого момента принц Элонду Маин Шан лишается титула, отсекается от рода Маин и дарованного второго имени сыновьям императора. Отныне это просто предатель Шан, без роду и племени, отвержен семьей и не достоин снисхождения во время проведения допроса, суда и исполнения наказания.

Тенаар только кивнул головой. Если с него снимается метка рода, то Храм не имеет права вмешиваться. Это значит, что и ему не надо надрываться и влезать, как было с принцессой Теей.

— Приношу извинения, от всей семьи рода Маин, что вам пришлось лицезреть падение одного из нас, его отречение и недостойное поведение. — Император встал с места и глубоко склонил голову.

Сразу же за ним встал его наследник, его остальные сыновья. Женщины остались сидеть на местах, так как за кровь рода несет ответ мужская половина семьи, они же приносят извинения и приводят в исполнение наказания.

— Я принимаю ваше извинение, и ваше право вершить суд.

— Благодарю, — император выпрямился, — прошу позволить роду приступить к выполнению своего непосредственного долга.

— Разрешаю.

Император кивнул, развернулся на месте и пошел к выходу из залы. За ним его наследник, сыновья и за ними молча поднялась императрица. Она согласно этикету, склонила голову, лишь обозначая кивок, после чего повернулась и пошла к выходу. Дальше последовали Правящие жены и их дочери. Когда зала опустела, Сато встал с места и пошел к выходу. Ему не нравилась ситуация. Он знает про сны, хотя его комната не доступна…кто сказал? Откуда?

Леди Сесилия с честью вынесла злые шепотки остальных дам. Одна императрица вела себя достойно. Сама была в подобной ситуации. Но вот остальные…

Леди Мальмия со свойственной ей манерой, красиво и громко шепталась за спиной, идущей к выходу из вотчины Тенаара леди Сесилии. В ее шепоте было много обидного, особенно то, что все ее сыновья, а ведь у нее только они и есть, все они в той или иной мере хорошо насолили роду. Младший Ильмар — вор паталогический, сослан, чтобы не позорил семью. Старший Ромма-Саид — умудрился не распознать Тенаара и был бит Тенануком, из-за чего пропадает на дальних рубежах, разгребая конфликты. И вот теперь средний, любимец бомонда — преступник, предатель, изменник!

Шедшая спереди леди Сесилия не могла ни слова против вставить. У нее ноги отнимались, руки опускались, а в груди было холодно-холодно! Любимый сын, да что там! Один из всех самый ласковый и ближе всех к матери, оказался…за что такое наказание?

Анаман шла и слушала, что дама, явно развеселившаяся подножке от родного сына одной из соперниц, уж слишком проявляет свою радость. И было так приятно, что именно она сейчас делает такой нехороший шаг, как «потоптаться по костям», ведь все самое интересное будет впереди. Анаман Сесилию трогать не будет. И обвинять в том, что сын ее подбил дурную девчонку к подобному не станет. Тея, принцесса от рождения, много кем обучена, тысячи раз наставлена на путь правящей и справедливой принцессы…наплевала на все и всем в душу плюнула. Ведь не принц Шан потребовал от нее приказа убить Альму, это сделала Тея сама, никто не заставлял. Леди Сесилия в той же ситуации, что и императрица. Только…если с принцем Шаном их защищает закон, с Теей их всех защитил Тенаар. Так что они в одинаковом положении, разве что Тея жить будет, а Шан нет.

Леди Мальмия же не понимает, что детки у них такие, что как бы ты не был за них уверен, а последить бы за ними в три глаза, да всей когортой своих шпионов. Не ровен час, на ровном месте споткнуться заставят. Усмехнувшись, Анаман предвкушала, как одна слишком радостная дама сама слезы лить будет. Лично у нее уже все готово, и даже один очень нужный молодой мужчина извещен, да даже согласен обождать и никому ничего не сообщать, так как удачу можно спугнуть.

Они вышли в сад-ханти и неспешно пошли в сторону развилки, что ведет в стороны вотчин. Леди Мальмия поравнялась с леди Бьяри и мягко начала беседу, которую слышала даже шедшая впереди императрица.

— Какой неожиданный поворот, — она театрально вздохнула, держа руки в замке перед собой, мяв веер, — кто бы мог подумать, а ведь такой видный жених.

— Да, согласна с вами, леди Мальмия, это был потрясающий молодой человек…но увы, пасть может и святой. — Поддержала беседу леди Бьяри сокрушенно качая головой.

— Надежда матери, гордость отца. А ведь гарем был восхищен его талантами, особенно его прозорливостью, а оказалось, он просто водил всех за нос. Какой позор. Так низко пасть. Не могу придумать ни одной причины, по которой стоит ступать на дорогу предателя и изменника.

— Леди Мальмия, вы правы — найти вразумительного ответа нам с вами, да и всему гарему, будет крайне трудно без помощи дознавателей. Ведь, отныне у нас нет одного из принцев. Мы даже не будем в праве справить панихиду по его ушедшей душе, покинувшей бренную оболочку.

— Даже оплакивать официально нельзя. Леди Бьяри, это такая утрата. Столько надежд, столько планов и, — она понизила голос до громкого шепота, — лично я присматривала варианты, дабы молодой человек мог выбрать себе либо аммапу-леди, либо, если сердце будет желать, супругу! Вы представляете, какие надежды на него возлагались?

— Вы тоже подыскивали аммапу-леди? — деланно удивилась леди Бьяри.

— Да. И не первый год. Как скончалась супруга, увы не имею права озвучить имя того, кому на брачном диске свою жизнь и судьбу вручала, так и начала поиск. Конечно же после того, как время траура миновало. Но…столько надежд, столько планов и совместных мероприятий… — сокрушенно качала головой. — А ведь вы прекрасно знаете, что подобный поиск для владычицы вотчины, значит куда как больше, ведь тот, для кого данная любезность производится, он очень и очень важен как для самой владычицы, так и для вотчины.

— Вы правы, в моей вотчине, данный…уж и не знаю, как подобрать правильно слово, дабы описать молодого человека, что разрушил все, что было вокруг него и, — леди Бьяри покачала головой, — мне так жаль, так грустно. Вы только представьте, такое дарование и такой позор! Нет-нет, леди Мальмия, давайте завершим этот разговор, он заставляет моей сердце разрываться от боли.

— Конечно-конечно, я понимаю вас, у самой в груди словно вырвали сердце, дышать с каждой минутой все труднее.

Шедшая впереди леди Сесилия в бессилии сжимала пальцами веер, который трещал, ломаемый у основания. Она не могла ответить и только мысленно желала задохнуться обеим сукам, что такой театр развели, что хочется развернуться и глаза повыцарапывать. Шедшие позади всех леди Тиная и леди Эльмеша лишь молча покачивали головами. Первая, потому что никогда в распри не лезла и старалась тенью пройти вдоль всего правления гарема — выучка выжившей наложницы спасала ее всегда. Вторая же в силу своей осторожности и постоянно разыгрываемой репутации «канарейки с пустыми мозгами», которая в вотчине СМИ ничего сама не делает, а трудятся талантливые люди, которых не позволяет сместить приказ императрицы. Леди Эльмеша, только в узком кругу показывает, что крайне опасна, властна и изворотлива, а также очень аккуратна. Для мужчин же, кто не вхож в узкий круг, она канарейка, блестящая и ничего сама без приказа императрицы не способна сделать. При всех похвалах ее учениц, при всех знаниях в малом кругу гарема, для всего остального бомонда леди Эльмеша стрекоза и фантик, любящей шелест и звон монет. И то, что эту репутацию она сама себе сделала, что она всячески ее подпитывает, всячески крутит всем мозги и яйца, они даже не догадываются. Из мужской части семьи только два молодых человека знают ее истинное лицо — Ильмар, сын Сесилии и Согу, сын Тинаи. Остальные в блаженном неведении и до сих пор считают, что мама СМИ марионетка императрицы.

И вот эти две женщины, идут за начавшей болтать о пустяках парочкой правящих особ, покачивая головами и думая о своем. К развилке они прибыли полным составом и остановились, дабы дамы могли отдать дань уважения императрице и разойтись. Все присели в реверансах, слегка склонили головы.

— Леди Сесилия, давно хотела посмотреть одни распустившиеся цветы. Не составите мне компанию? — спросила императрица.

— Если вам будет угодна моя компания в момент созерцания красоты соцветий, то я с радостью приму ваше приглашение. — Слегка склонила голову женщина, пряча глаза, в которых плескалась боль, и жажда убить двух сук, что стояли рядом.

— Что же, тогда нам в ту сторону, — императрица слегка кивнула головой на прощание дамам и пошла по дорожке, ведущей по краю сада-ханти.

Леди Сесилия пошла следом за ней. Как только дамы отдалились на десяток шагов, леди Тиная сославшись на слабость, ведь у нее шалило ее сердце и долгие прогулки после потрясения, что было в Зале Влияния, направилась в свою вотчину. Леди Эльмеша распрощалась со сплетницами и быстро направилась к себе, ведь надо было состряпать выпуск скандального известия, дабы все, кто питал надежды по покровительству бывшего принца Шана, быстро развернули лодки и дали стрекача, иначе попадут. У нее много работы. Непочатый край.

— И вот сошлись две дамы, что так красиво сели в лужу из-за своих любимых деток. — Леди Мальмия усмехнулась, глядя в спину удаляющимся прогулочным шагом женщин.

— Да, вы как всегда правы. Гордость и единственная дочь императрицы — сослана замуж. А самый активный и просто красавчик, мэтр течения сплетен и свой среди акул аристократии — будет казнен за измену и подстрекательство. Идеальный тандем. Одну спас Тенаар, дабы род Маин не прервался из-за дурной крови, а вторую закон, что изгоняет из рода и даже могилы у него не будет.

— Всем по делам их, да по заслугам. — Леди Мальмия вздернула подбородок, — лучше следить надо было за детьми своими. Не ровен час, и принц Эльмир чего учинит такого, что одним порицанием, как принц Ильмар не отделается.

— Если младший сын императрицы оступится, это будет ее конец. — Леди Бьяри посмотрела на свою напарницу и ведомую ее волей коровушку леди Мальмию, — дурная дочь еще слишком молода и подобные ошибки из-за ревности, они почти допустимы, но, если сын…император будет обязан сместить ее с занимаемой должности.

— Не забывайте, у нашей плодовитой императрицы еще два сына — принц Клаус и принц Ливи.

— С ними нет той же силы, что и с принцем Эльмиром. Он слишком дружен с единоутробными братьями Наследного Принца. Вы ведь понимаете, насколько чревато будет любая его неосторожность или ошибка.

— Да, я вас прекрасно понимаю.

Они усмехнулись и пошли прогулочным шагом в сторону вотчины леди Мальмии, дабы навестить ее внука, поболтать с ее дочерями. В этот же момент императрица и леди Сесилия прогуливались вдоль растущих высоких кустов с цветами, что распускались под конец весны — началу лета.

— Леди Сесилия, — императрица шла и любовалась яркими соцветиями, — расслабьте руки, ваш веер не переживет надругательства.

— Простите, — женщина опустила глаза и разжала слишком сильно сжатые пальцы.

— Я вас понимаю. Не нужно играть роль, сейчас нет никого, кто был бы рад вашему падению, — она повела рукой, — присядем.

Перед ними была одна из дальних беседок, которая скрывалась за живой изгородью, оплеталась растущими лианами с сочными зелеными листьями. Леди Сесилия прошла за ней следом, а служанки остались у входа, дабы предупредить своих господ о приближении кого-либо. Анаман плавно присела на кушетку, подождала, когда ее гость проделает тоже самое и осмотрела лицо убитой горем матери, которая вынуждена держать марку владычицы, которой по статусу плакать запрещено. Она обязана быть монолитом, быть примером.

— Знаете, леди Сесилия, у вас было время поплакать без свидетелей, мои же слезы стали достоянием Тенаара.

Сесилия подняла глаза в удивлении, что с ней делятся такими подробностями.

— Это так унизительно, быть слабой. — Анаман вздохнула. — Но, моя ситуация чуть краше вашей. Я, хоть и потеряла дочь и свои надежды, что возложила на нее, но дышать и видеть день и ночное небо она будет. У вас…не пожелаю никому.

— Да, мое положение не завидное. Один сын вор, другой был неосторожен и тронул опечатанное тело, а третий…казнят за измену. Я пойму, если вы сейчас хотите в мягкой форме сообщить мне, что занимаемая мною должность будет пересмотрена и найдена достойная леди на это место.

— Хм, — Анаман осмотрела ее и этот взгляд ей понравился — ее ударили в самое сердце, но она не пала, держится и готова побороться. — Если вы принимали участие в делах вашего сына, которые ведут и вас к пути предательства, то несомненно, вас заменят, так как суд будет рассматривать и вашу казнь. В ином случае у меня нет нареканий или претензий по вашей работе, леди Сесилия.

Женщина только кивнула головой. Если дитя предает, проверяют все его окружение, и в первую очередь братьев и сестер при наличии, а также мать, особенно если она занимает высокую должность.

— Я бы хотела услышать от вас одно, — императрица улыбнулась, продолжила, — только то, что вы ни под каким предлогом не будете бить в ответ на несдержанную пустую болтовню, призванную задеть вас побольнее.

Глаза леди Сесилии полыхнули.

— Не нужно растрачивать силы, леди Сесилия, и не потому что ваш сын виноват, а потому, — Анаман понизила голос до заговорщического шепота, — данные дамы сами имеют в своих садах червивые яблоки.

Леди Сесилия замерла, после чего покосилась на выход из беседки.

— Вы посвятите меня в детали, или просите подождать?

— Лишь частично и в большей степени обождать. Удар будет ошеломляющий и до ожидаемого громкого пира в честь свадебной церемонии принцессы Альмы. — Анаман улыбнулась, — кто громче всех смеялся над вами сегодня, тот будет плакать уже завтра, да так, что слезы утянут и того, кто в смехе поддерживал и мнимую грусть показывал. Уверяю вас, если горе затронувшее вашу отчину не предотвратить, просто нет наших рук там, где мысли мужчин, то вот удар, нанесенный тем, кто над вами потешался, он опозорит, и куда как ярче, чем меня или вас опозорили любимые дети.

Сесилия заулыбалась.

— Госпожа Правящая мать, если удар будет равносилен и даст мне в руки ответ на слова в мою сторону брошенные, дабы ответить не мене болезненно, то я уверяю вас, ни единой мыслью не пошевелю, дабы ударить их за смех сегодняшний и тот что будет, до момента их позора.

— Вы не пожалеете о ожидании, которое будет не долгим. Вам понравится то, как они сами оступятся и как их пошатнет.

— Скажи, о чем говорил Шан? — спросил Тенанук стоя рядом с задумчивым Сато.

— Я и сам до конца не понимаю. — Он посмотрел на супруга.

— Он сказал, что ты видишь сны. Это правда?

— Не знаю. Я ведь не помню то, что мне снилось. Всегда так было. — Он прошелся вдоль гостиной, развернулся и пошел назад. — Но его слова о том, что кто-то идет, они заставляют задуматься.

— Да, я тоже не могу выкинуть их из головы. — Шао сидел на кушетке, а его супруг уже десятый круг нарезает по гостиной и не осознает этого. — Думаешь внушение было глубоким?

— Думаю, что в Зале Влияния оно усилилось и тот, кто заложил ему в голову мысль, он смог пробиться.

— Тебя назвали родичем.

— Если бы я знал, Шао, уж точно родню нашел бы свою. — Он повернулся боком, отмерил несколько шагов, — я же приемный ребенок был. Кто и где мои родители, не имею ни малейшего понятия. К тому же, по документам приюта я подброшенный. Нашли на ступеньках, как в дешевом драматическом кино. Записка с тем, как меня зовут и бирка из роддома, адреса которого на Алкалии не нашли. Да и мое имя…слишком оно необычное.

— Да? — удивился Шао. — А ты мне не рассказывал, как тебе имя дали.

— Ну, полного имени для работы в пекарне отца и не требовалось, а он звал меня сокращенно, так как даже «Са́тори» для парня на Алкалии в нашем районе, тем более в нем, да при моей перекрывающей крышу ярости, согласись, весьма странное. Удивлялись, конечно, в отделе чип-идентификации, да при получении водительских прав.

— Значит ты подкидыш. А как назывался роддом, что на бирке был?

— Майкяй, Полларс 12/5, Монуна. — Пожал плечами Сато, — запомнил, так как частенько в детстве с той биркой играл, а потом выкинул, как отца не стало. Незачем оно мне было.

— Монуна? — Встрепенулся Шао. — Ты уверен, что именно Монуна?

— Да. А что не так? — остановившись, осмотрел ошеломленного супруга. — Шао, что такое?

— Сато, Монуна — это планета. И она вторая обитаемая планета звездной системы, в которой располагается Яхвер, планета-столица империи Оламу. А Майкяй, это город-столица планеты. Сато, ты родился в Оламу.

— Хе, — оторопело замер и призадумался. — И чего это значит?

— Да ничего. — Встал Шао и подошел, взял его лицо в свои ладони, посмотрел в глаза, — если ты родился там, но тебя увезли так далеко, значит было что-то очень опасное и тебя либо спасали, либо отобрали у родных. А может еще что случилось, да банально путешествовали, погибли или украли, подкинули или оставили дабы скрыть. Все что угодно, вариантов тьма тьмущая.

— Значит надо выяснить, что и как было, — Сато прошептал, — я бы хотел знать, кто мои родители. Конечно отец навсегда им останется, но правду хотел бы знать.

— Сато, поиски в Оламу пока невозможны, если ты не выдашь официальное прошение через Храм.

— И веры им не будет, все политические реверансы, так?

— Да. — Кивнул головой Шао. — Но будь уверен, я про это не забуду и как представится удобный момент, разузнаю, что к чему.

— Хорошо. — Сато кивнул головой, — если у меня выдастся возможность, тоже запущу корни, а потом тебе расскажу.

— Ловлю на слове… — прижался к его губам, которыми не может насытиться, сколько бы не целовал.

Каждый поцелуй отдает особой сладостью, магнитом тянет, заставляет все тело бурлить и жаждать еще и еще. Это было своеобразным наркотиком, который мог дать только этот человек. Зря Сато боится, сколько было до него женщин, сколько раз он был с теми, кто сейчас обязан приходить на его ложе — все не то. Им он не насытится никогда. Даже дряблым стариком будет, а все губы в плен своих захватывать да терзать не перестанет.

День был теплый и приятный. Сато вышел в сад, вальяжно расселся на кушетку в беседке, разослал всем своим свитским, чтобы не приближались, так как у него интересный разговор. Сегодня он ударит сразу двоих. Императрица передала ему папочку, которую ей презентовал император. Он завершил переговоры, сразу с двумя сторонами. Невесту для сына набожного дядьки представили, сокрушаясь, что леди Софи неосмотрительно съездила на курорт, к соляным пещерам и не выполнила требование по сохранению неприкасаемости тела своего, не сообщив массажисткам, что трогать ее надо только через традиционную ткань. Император был столь убедителен, так крыл по мозгам зашоренному старичку, что тот уверовал и согласился на более молоденькую кандидатуру, которую император обещал содержать в специальном коконе благочестия. С женихом, что плевал на нравственную сторону невесты, император провел вразумительную беседу, что невеста довольно вольная, довольно жаждущая власти и следить за ее персоной надо так, чтобы головы поднять не смела в сторону политики. Жених проникся, тем более, что, если у него будет получаться это делать, он будет на хорошем счету у императора. А тот, кто женится на статусе, он сделает все, дабы этот статус работал на него.

И именно итоги переговоров были в папке с приказом от имени императора, подписанные императрицей и переданы Тенаару, даруя право донести до одной леди, по какой причине все это произошло. И Сато наслаждался погодой, ждал приглашенных на «открытую» всем ветрам беседу. Это будет его последний на сей момент удар по дамам гарема. Все, кто умудрился его ранить, в самое сердце, сегодня получат такой удар, что очень серьезно задумаются что лучше — тешить свое самолюбие и с ним кусаться, или лучше заткнуться и мирно сосуществовать?

Примерно двадцать минут он наслаждался полным одиночеством и тишиной, созерцал красоту цветущего сада ранними цветами, что будут сменены другими сортами и еще дважды сменятся пестрые краски, поражая каждым летним месяцем своим великолепием. Краем глаза, среди цветущих и пряно пахнущих кустов шедших дам, в сопровождении слуг, Сато внутренне позлорадствовал и вернул на свое лицо невозмутимость и расслабленность. Ему надо быть абсолютно спокойным, дабы показать превосходство — спасибо Саит, научила его.

Саит вообще очень умная интриганка. Если бы не ее советы, он давно бы уже кулаками махал, руша все вокруг себя. Как бы ни игрался раньше, еще на Алкалии, его интриги были детским лепетом по сравнению с тем, что происходит здесь. Если бы не Саит, ошибок было бы куда больше. Это все она, все ее советы и стратегия. От унижения перед Анами, когда та ударила в самое сердце, от удара по сукам, что дом его продажной платформой сделать хотели, от разборок с бывшей бабой Барга, да много от чего она его оберегла. Умная женщина, очень осторожна и хитра. Его выбор этой лисицы в свои первые скрипки, с самым ласковым тоном струн, он самый верный и самый ценный. Сеть, что распустила эта дама, она уже охватывает весь дворец. Не только по вотчинам, где все и всех продают, нет. Она обошла весь дворец, переплела нити до министерства и приносит в зубах информацию, теперь разделенную на две части — ему лично и Вальрену на заметку. Этот тоже, типчик особый. Подмечает малейшие крупинки информации и плетет свою сеть. У него уже есть своя шайка доносчиков, не без помощи Саит, но своих, кто в зубках ему передают интересные сведения. И это только начало. Дабы Шао мог уверенно стоять на ногах, Сато обязан этот фундамент выстроить так прочно и так качественно, чтобы даже в самые черные времена ничего не рухнуло и все работало. Собрав команду, подобрав верных соратников, подстраховав императора, будущего императора империи, Тенаар имеет полное право больше не вмешиваться в интриги и политику, куда сейчас официально ни ногой. Но кто запретит ему быть в курсе всех событий и руку на пульсе держать, дабы спину Шао прикрывать?

Леди Мальмия и принцесса Софи подошли, их проводила в беседку Изра, которая показывала всем интересующимся — Тенаар весьма недоволен пришедшими. Владычица вотчины духовной стези отметила про себя данный момент, но не показала никаким образом, что ее это задело. Вообще, у Тенаара три служанки и каждая из них означала три направления: Саит провожала гостей к господину только тех, кого он желал видеть, кем был доволен, чье имя желал поднять над всеми; Вальма проводила к нему тех, кого он не знал, видел впервые, на кого ему было так себе не особо плевать и не так чтобы очень интересно общаться, практически безразлично; Изра же была вестником неприятностей, сулила беды на головы проводимых ею гостей. Вот и сейчас, когда они прибыли к беседке, из троицы к ним подошла несущая неприятности и показывающая недовольство господина, что расположился на кушетке внутри беседки.

И так как прибывшие гости, это владычица вотчины, а рядом с ней ее дочь, что вскоре должна быть выдана замуж, по сговору, то ударить в грязь лицом, показывая, что встреча ее персоны «несущей неприятности» хоть как-то задела, считалось бы личным проигрышем на доске политического круга фигур. Даже если он на нее орать будет, леди Мальмия воспитанная дочь своего отца, владычица вотчины, супруга императора и просто очень умная и мудрая женщина. Если же этот сопляк опустится до оскорблений, то грош ему цена, как Духовному Отцу по учению Храма Будашангри.

Войдя в беседку, поприветствовав сидевшего на кушетке и кивнувшего им мужчину, приняли приглашение присесть. Им налили напитки, предложили сладости и фрукты. Тенаар, в отличие от показателя встречи, вел себя на удивление вежливо, галантно, и поддерживал обязательную беседу, которая с каждым разом все лучше и лучше получалась. Сказывался опыт постоянных посиделок с такими опытными мэтрами «поболтать — убивая время» как владычицы вотчин, и он все лучше и лучше овладевал прелюдией к основному действу беседы. Конечно же делал он это сейчас не для того, чтобы заслужить похвалу, а откровенно тянул время. Еще не все соглядатаи и «большое ухо» прибыли. В частности, не было еще мышек от леди Сесилии, хотя от остальных приблизились, отчаянно рассматривая ближайшие кусты, прогуливаясь рядышком, ненавязчиво используя «ухо-аппарат», дабы ловить словечки, что будут ключевыми.

Саит смотрела на оживление по мышкам и когда заметила приближающихся нужных личностей, тихонько тронула свой браслет, который послал сигнал Вальрену, что стоял рядом со своим господином, оставаясь под невидимостью. Вальрен посмотрел на приближение ушей от леди Сесилии, подождал, когда приблизятся на расстояние, откуда их приборы смогут хорошо послушать, дал еще несколько шагов и легонько дотронулся до спины господина, подавая знак, что все в сборе.

Сато заканчивал начатый треп, выводя беседу в нужное русло. Леди Мальмия ответила на пару вопросов, после чего замерла, ожидая продолжения. И ее не разочаровали…хотя это как посмотреть, и кто именно не разочаровал.

— Леди Мальмия, вижу вы так рады падению одного из сыновей своей соперницы, что за вас хочется порадоваться вдвойне, — перешел к основной части и самой сути приглашения сюда именно ее и именно эту дочь. — Правда, не могу.

— Господин Тенаар, вы ведь прекрасно осведомлены, что между Правящими женами мира никогда не будет. — Леди Мальмия вздохнула. — Каждая подножка и падение соперницы, радость для всех, кто занимает тот же пост. Не только я могу радоваться подобному, но и все леди, Правящие жены, делают это. Вне зависимости от воспитания и статуса. — Мальмия опустила глаза, — хоть и повод не радостный, но оступки соперников радуют в любом виде. Даже в таком.

— Понимаю. — Тенаар покачал головой. — Радоваться на падения соперницы в гареме принято, только, — он вздернул брови, — разве имея в своих пенатах фактически ту же ошибку, вы имеете на это право?

— Простите? — удивленно уставилась на Тенаара женщина.

— Конечно, вам ведь еще не известно. Да-да, простите мою память, столько всего навалилось. — Сато издеваясь покачал головой. — Конечно, имея такого талантливого политика сына, причем единственного, и трех красавиц дочерей, вы в праве сомневаться, не понимать, но факты, леди Мальмия, они неумолимы. — Он осмотрел женщину, которая, не понимая его наезда, реального такого, сидела и пыталась осознать, где и кто из ее детей так провинился?

— Извините, господин Тенаар, но не могли бы вы просветить меня, ибо я не понимаю, о чем речь. — Призналась дама.

— О, конечно, дорогая леди Мальмия, конечно. — Улыбнулся Тенаар.

Он взял с кушетки, рядом с собой лежавшую папку и передал ее в руки заинтересованной дамы. Леди взяла папку, раскрыла ее и стала читать. Дойдя до середины первого абзаца, она перевела взгляд на дочь, затем на Тенаара. Осмотрев его довольную рожу, была готова глаза ему выцарапать, но все же сдержала первый порыв. Опустив свой негодующий взгляд прочла второй абзац и резко захлопнув папку, устремила свой взор в его лицо.

— Это шутка?

— Шутка? — Тенаар покачал головой, — нет, госпожа, владыка морали и устоев духовного сана, это была бы шутка, если б не была реальностью. Понимаете, как Духовный Отец, коему ваша вотчина подчиняется в большем смысле слова, чем другие, направленные на физическое управление планетой, я не имею права столь, — он смерил взглядом полным неприязни принцессу Софи, — невоспитанную леди выпустить из лона семьи, в дом, где мораль и воспитание превыше всего. Извините леди Мальмия, но брак вашей дочери и указанного достопочтенного выходца из уважаемого в империи рода, он просто невозможен. И все из-за распущенности этой красотки, которая так красиво поставила вас в тоже самое положение, в каком оказалась леди Сесилия.

— Они не одинаковы, господин Тенаар. — Возразила леди Мальмия. — Поведение незамужней девушки, которая сохранила свою невинность и поведение взрослого мужчины, чьи действия могли привести к смерти — разные вещи.

— Для вас, бесспорно, но как для матери, что сейчас защищает дочь и свою задницу. — Тенаар посмотрел на нее усмехнувшись, — но давайте-ка я вам объясню то, что вы и сами прекрасно знаете. Родитель, коего сына вы прочили в мужья своему прелестному чаду, настолько привержен к чистоте и невинности тела невесты, что даже банальное касание служанок на массаже ее плеч без специального покрывала считает кощунством, богохульством и требует немедленного покаяния во всех грехах тяжких. И в этот оплот фанатизма вероисповедания, с багажом из лесбийской связи своей ненаглядной дочурки, вы собираетесь пристроить? Вы издеваетесь? Как только дражайший свёкор узнает, что данная дама допускала до своего тела женщин, что смели ей сиськи мять, между ног руками лезть, да и анальную стимуляцию фалоимитаторами…да какую имитацию, — фыркнул Тенаар, — трахалась она в задницу с мужиками, подвывая от радости. И этот багаж вы собрались куда отправить? Выставить род правящей династии распущенными и опустившимися, безнравственными свиньями на всю империю?! Вы в своем уме? Да первый же звоночек и этот старый пердун такую вонь поднимет, в веках отмываться не отмыться. И на фоне предательства принца Шана, на фоне его кураторства дурой Теей, поведение вашей дочери не ниже по удару, только позором на всю империю. И я, как Духовный Отец, не имею права шлюху выдать в логово фанатиков веры. Как потом ее там развратят те, кто делает это тайком, не факт важно. Она должна быть чиста, с белейшим прошлым, чтобы ни одна тварь не смогла ткнуть пальцем в сторону рода Маин. Теперь вам все понятно? И это мое решение, как старшего наставника нравственности, коли вы сами пропускаете мимо глаз промахи подобного рода.

Леди Мальмия смотрела на Тенаара испытывая самые негативные мысли, но не смела раскрыть рта. Она и сама понимала, что происходит и как аукнется.

— Вы меня подставили. — Рыкнула Софи, заставляя мать изумленно уставиться на нее.

— Я? — изумился Тенаар, не меньше правящей дамы, которая хотела вбить слова дочурки ей в глотку. — Девочка, ты берега не попутала в таком тоне со мной разговаривать, а? — снисходительно осмотрел ее и добавил, — будь ты дурой Теей или веселушкой какой, без мозгов, я бы даже внимания на тон не обратил, но ты же не такая, ты же у нас холеная и воспитанная, — он сощурился, — думаешь я прощу тебе этот выпад? Ну нет, красотка, я потребую от императрицы строго тебя наказать. И потребую наказание как за неуважение чина «Тенаар», за оскорбление рода Маин и за распущенное поведение, хотя тебе лично, леди Бьяри, которую ты шикарно подставила, преподавала частные уроки дабы такой вот ситуации не было. Но увы, возгордилась наша принцесса имеющая девственную вагину и крайне хорошо разработанную задницу. Не вздумай хоть слово сказать, утоплю в болоте, найду такое рядом с дворцовыми казематами и утоплю со всей радостью.

Софи сглотнула, ощущая кожей, как вокруг Тенаара видимо воздух сгустился, фактически разряды потрескивают. Леди Мальмия рядом осторожно сглотнула. Попасть также, как и Сесилия, Анаман и леди Бьяри…она никогда не думала, что так упадет, будучи столкнутой своей же дочерью. Из всего гарема только леди Эльмеша избежала подобной участи, да леди Тиная в виду отсутствия у нее хоть какого-либо стержня правящей жены. На бесхребетную Тинаю внимания не обращали, а Эльмеша слишком умна и детей своих воспитала так, что никакие их ошибки хвостов, за которые можно ухватиться, не оставляли.

— В общем так, жених у нас приезжает к концу недели, как раз до назначенного торжества свадьбы леди Альмы. Проведем помолвку. Вы, леди Мальмия, будете самой радушной госпожой на всем белом свете. Если я узнаю, что вы хоть как-то хоть кого-то укусили из-за вашего ухудшившегося настроения, то очень сильно пожалеете. До такой степени, что императрица, с разрешения императора, будет рассматривать кандидатуру замены главы вотчины духовного сана. Под моей задницей такой подарочек, как несдержанность и не умение держать себя в руках, находиться не будет. А ты, шлюшка, — он усмехнулся, глядя в лицо покрасневшей от злости и стыда принцессе, — можешь перетрахать всех кобелей этого дворца во все свои щелки, жениху совершенно плевать какая ты — он женится на статусе «принцесса, дочь Правящей жены императора Нуоко Маин Норанто». И кто тебя до него выеб, совершенно не волнует. Вот так-то. Свободны, — он отвернулся и осмотрел простор сада-ханти, в котором было так хорошо, что аж петь охота.

Леди Мальмия, с красными от стыда щеками шла прочь от этой ужасной беседки. За ней семенила принцесса Софи, кусая губы. А все соглядатаи смаковали момент — Тенаар поговорил с дамами, и они теперь летят чуть ли не плача, авось опять что-то интересное! А вдруг опять какие разборки? Ну интересно же!

Тенаар же сладко потянулся руками вверх, зевнул как довольный кот и посмотрел на секретаря.

— Вальрен, сообщи императрице, что нам надобно переговорить на глазах у всей шпионской братии, покормить ее хорошим представлением.

Мужчина только кивнул головой. Сато же вновь вернулся к созерцанию красот сада-ханти, прокручивая в голове, что еще надо было сделать перед отлетом. Наказания розданы, назад хода нет иначе тут такую бучу поднимет воодушевленная императрица. Вот же ж, тоже рада падению соперниц. Хоть и неприятно лицезреть способ подножек от своих же детей, но так приятно, что у соперницы неприятности. Сато такого не понимал, и бил сейчас не по тому что так удобно, а потому что леди Мальмия была замешана в становлении Алкалии как планеты торговли. Он не забыл ту подножку себе лично и этот удар был ей ответом. И она это поняла, если нет, то поймет. Но на данный момент она проглотила все, так как доводов у него гораздо больше. Ответь она ему, и он капнул бы еще глубже, ведь грязного белья у каждой дамы в ее шкафах имеется приличное количество. Не сама, так детки, не детки, так любовники и так далее, вплоть до самых застарелых ляпов и косяков. Леди Бьяри бить напрямую не надо. Ее Софи так ударила, как у Сато не получилось бы и оружия не нашлось подходящего калибра. Ведь леди Бьяри ударило сдвоенным ударом из ее гордыни и тщеславия. Опять получилось, что мать образования не сумела воспитать порученную на ее руки молодую особу. Этого императрица уж точно не упустит. А Сато даже вмешиваться не надо, дабы ударить за попытку сделать из его родины проданную и перепроданную лишившуюся своей истории, традиций и устоев планетой. Как сотни миров, порабощенных через торговые площадки. Нет, Сато такого не допустит. И дамы теперь будут пожинать плоды своих трудов.

Императрица слегка кашлянула, привлекая внимание, вырывая из дум сидевшего и смотревшего в никуда мужчину. Он отмер, перевел взгляд и увидел гостью, мягко улыбнулся.

— Проходите, — пригласил он ее.

Женщина прошла, присела.

— Господин Тенаар, тут такие слухи оплели кулуары гарема, буквально за несколько минут, что был проделан мною до вашего места отдыха, прям невероятно. — Анаман смотрела на него, его улыбку и видела — доволен, расслаблен и смотрит почти смеясь.

— Да, императрица, слухи нынче ветра быстрее. — Он наклонился вперед и взял в руку сочный спелый персик. — Вы знаете, что персик спелый выбрать очень просто?

— Да? И как? — заинтересовалась императрица, которая ранее никогда о выборе спелых персиков не задумывалась — на ее стол попадали исключительно спелые плоды, выбранные слугами.

— Подносите к лицу, вдыхаете и, если от фрукта пряно пахнет ароматом персика, да так, что текут слюнки — внутри он сладкий, сочный, фактически не нужно сжимать плод на мягкость. — Он вдохнул запах удерживаемого рукой фрукта. — Знаете, ветер, он такой, несет все ароматы куда хочет и когда хочет.

Анаман взял в руку фрукт, принюхалась и улыбнулась.

— Да, вы правы, пахнет вкусно.

— Ну, неспелые или гнилые фрукты пахнут иначе. И в саду императора, увы, есть плоды, что с виду красивые, а пахнут гнилью. Сорт у них «Софи», называется. — Усмехнулся Тенаар, глядя как расслабилось выражение лица императрицы, а потом стало приобретать хищные черты.

— Господин Тенаар, — Анаман смотрела ему точно в глаза, — что вы хотите, чтобы я сделала?

— Ну, первое и главное, у нас едет жених. Моралью он не ударенный, так что как бы наш порченный персик не отрывался, кому бы тычинку не подставил, ему ведь все равно, он едет за статусом супруга дочери императора.

— Вы правы, данный молодой человек прекрасно осведомлен о пристрастиях столь обманчивого бархатистого персика. — Кивнула согласно Анаман.

— Второе, и это должно быть довольно увесистым, ибо данный персик посмел возомнить себя равной ветвям на которых произрастает, паразитируя. Хотелось бы отметить, громко на весь сад, что порицание идет за: неуважение чина «Тенаар», за оскорбление рода Маин и за распущенное поведение.

Императрица перестала улыбаться, подобралась.

— Персик посмел раскрывать рот в вашем присутствии? При своем видимом непотребстве?

— Ну, немного было неожиданно узнать, что свадьба переносится с заменой ведомого парнишки на неизвестную фигуру, выбранную кем-то, кроме матушки любимой, вот и не сдержала разочарования.

— Господин Тенаар, несдержанность наказуема, тем более, когда обвинения доказаны.

— Это ваше право, госпожа императрица, заниматься прополкой. И, — Сато ласково улыбнулся, — настолько тщательно, что, если ветка, которая породила данный гнилой фрукт, будет скрипеть и искрить, я дарую вам секатор, которым вы, с разрешения властителя данного сада, будете иметь полное право отсечь по самое основание, и повязать ленту выбора лучшей ветви, на новую, что будет знать свое место и скрипов издавать не станет.

— Вы можете быть спокойны, прополкой я займусь со всей тщательностью. — Анаман смотрела на него уверенно и воодушевленно.

Впервые он говорил с ней так, как принято в кулуарах — завуалированно, расписывая тему постороннюю, вплетая ее как шифр. Не факт, что он будет и дальше применять этот стиль, просто сейчас забавляется. Но как приятно осознавать, что и бывший грубый и неотесанный мужлан вполне способен оправдать надежды обучающих его людей.

— Очень на вас надеюсь. У нас ведь аж целых две свадьбы, — он усмехнулся, — не все же над нами посмеиваться окружению, пора и нам это окружение высмеять, не находите?

— Вы правы, господин Тенаар, полностью согласна.

— Тогда, — он вдохнул полной грудью пряный воздух начала лета, — насладитесь столь приятной погодой и в бой, моя отважная императрица, на борьбу с вредителями.

Анаман заулыбалась, ведь лестно, когда он раздает комплименты, когда он так радушно расположен к тебе, а не кусает и не шипит.

Если в тот разговор с императрицей леди Сесилия хоть немного воспарила духом, то после того, как ей пересказали слово в слово всю основную часть разговора между Тенааром и ее соперницей, пустилась в радостный пляс. Кусающая ее была в не менее шатком положении. Если сын Сесилии мог навредить физически, то вот шлюшковатая дочурка опозорила бы весь род не на одно столетие! Это ж надо, такую доченьку вырастить! И это заявление, что берегущая свою невинность принцесса, оказывается ласку мужчины познала в другой дырочке…да это такой позор!

Леди Сесилия выдохнула разом всю свою обиду и гнев на двух заносчивых благородных кровей коров. Если у леди Бьяри дети не вылезают из тени матери, то вот у леди Мальмии ее несравненная Софи, она всегда была зазнайкой, как и ее сестры. Но те, они хотя бы ведут себя скромнее. И вот, дева, что была обучаема самой, лично самой леди Бьяри, так оступилась.

Заходив по комнате, улыбаясь и посмеиваясь, Сесилия хоть немного притупляла боль от грядущей потери сына, падением соперниц. Причем сразу обеих. Мать образования, законов воспитания и законов гарема — она была обязана сделать из принцессы Софи набожную и чистейшую девицу, которая от слова «пенис» покрывалась бы краской стыда! Но нет, нет что вы! Она от этого слова в предвкушении попку сжимала, так как прекрасно знала, что он способен ей дать.

А Тенаар умница. Сесилия усмехнулась. Такие подробности разузнал. И где только откопал? Хотя…с ним Саит, а эта чертовка выросла при гареме, была на хорошем счету не только у вотчины императрицы, но и на нее поглядывали и из других вотчин, подумывая сделать частью своей свиты. И тут такую умелую и хорошо плетущую сети подхватил Тенаар в свое единоличное пользование. Да безнаказанное, да на все просторы разрешенное. Конечно он откопал столь пикантные подробности, а может и сам нашел того, кто хорошо поработал над вкусами их «девственницы».

Плюхнувшись в любимое кресло, блаженно выдохнув, она прошептала:

— Вы правы, императрица, удар получился что надо.

Леди Мальмия оказалась в еще более щекотливой ситуации, леди Бьяри стоит одной ногой между смещением и упразднением власти, а дочурку ее быстро выдадут замуж, как обычную девчонку от наложницы. Позорище! Никакого праздника. Церемония брака, и в путь. И это для дочери политической супруги императора! Да, Тенаар…Сесилия выпрямила спину.

— Ах паразит! Ах какой умный ход! — она заулыбалась. — А ведь не думала, что так ответишь им за свою родину. Ну умен, ну изворотлив. — Рассмеявшись, женщина прикрыла глаза и покачала головой.

Тенаар…игрок, достойный, даже опасный и теперь гарему надлежит думать, прежде чем делать. Хорошо думать, по несколько раз рассматривать варианты и только потом шагать по минному полю, что так красиво раскинул пред ними Тенаар. А ведь интересный противник. Очень и очень интересный. С одной стороны, он хранит род от уничтожения, а с другой стороны порет их распаренными в соли розгами, чтобы запомнили урок. Очень непростой и интересный противник. Очень.

Свадьбы! Свадьбы! Свадьбы!

Сиппе выл волком, так ему осточертели эти празднества!!! Одно только радует, что Тенаар не сердится, весел и никого не кусает. Как куснул леди Мальмию, да огребла шлюшка Софи, и в довесок перепало леди Бьяри, все и успокоилось. Кулуары присмирели, шепчутся о предстоящем празднике, мусолят мелкие темы, но никто не посягает на спокойствие самого опасного представителя дворца. Тенаара оставили в покое. В кои-то веки осеклись по-настоящему.

Подготовка шла полным ходом, вотчины смаковали подробности грядущего, а управляющие ими дамы занимались кто-чем. Как итог, занимались все своими делами, друг другу не мешали. Леди Тиная слегла со своим сердцем, но доктор Кива обещал поднять ее на ноги. Все же, не молоденькая она девочка, да и гарем не располагает атмосферой покоя и уюта.

Буквально вчера стало плохо императору, попрыгали вокруг него доктора. На снимке были показаны камни в желчном. Дробить побоялись, решили медикаментозно — есть у них препарат, что растворяет любые виды камня в органах.

Сиппе бегал по дворцу между вотчинами, императором, императрицей и Тенааром. Казалось он вертится как белка в колесе, еще успевает учить марионетку Виталя, который схватывал все на лету и быстро учился. У Тайгури же ни минуты продыху не было. То тут, то там что-то да случалось, кто-то да делал что-то, после чего только сиппе и только ему под силу.

Бег…бег…бег…

Прыг…прыг…прыг…

Голова кругом, но надо торопиться, надо успеть, надо не проворонить ни там, ни тут…

Все миремм дворца плачут ночью в подушку — кто из-за нервов, кто из-за перетружденного тела, кто из-за истеричного разноса сиппе.

И воют поставщики, воет кухня, воют даже воины, которых подпрягли помогать сиппе, которых тот содрал с постов, где их можно было содрать. И только мастер Гая была максимально расслаблена — она успела все, проставила систему, активировала ее и тень-предатель, сунувшись, быстро ретировался. Все. Не будет больше лазеек для неучтенных умников. Хватит разгильдяйства. Хватит пропускать удары.

— Слушай ты! — прорычал хрипловатый бас, от которого воины вжали плечи, те самые что развешивали украшения по коридорам, под руководством неугомонного и вечно недовольного сиппе, как только услышали окрик.

В сторону голоса повернул надменную рожицу демон гарема и смерил его взглядом, после чего перевел взор назад, дабы курировать развеску, которая, по его мнению, была ну вон из рук как плохо сделана.

— Слушай, стручок хромоногий! Какого ты собрал всех постовых? Совсем берега попутал?

На орущего начальника сиппе повернулся всем негодованием, смерил его взглядом и процедил сквозь зубы:

— Все, кто помогает, имеют разрешение императора сойти со своего поста, и если ты еще хоть раз посмеешь отвлечь нас от графика развески, — сиппе орал благим матом, — я натяну тебя на самый верхний купол и разорву твои гланды, чтобы проветрился и мозгами обзавелся!!! НАХЕР СВАЛИЛ ОТСЮДА!!! Имбицила кусок доморощенный!

Пришедший воин, с праведным гневом, мгновенно растерял всю свою храбрость ощущая себя как перед капитаном Хорти. Один в один прет из этого тощего хромоногого «евнуха» такой энергией, что ощущаешь себя кроликом перед удавом.

Пока в себя приходил воин, сиппе разразился бранью на воинов, которые балансировали на лестницах.

— Сиппе! Сиппе! — тонкий голос раздался по всему коридору, — демон, ты где?! — голос приблизился и из-за поворота вылетело нечто. — Угораздило же тебя в такую глушь влезть!

— О, звезды и небеса, подарите сей даме покой под двумя метрами почвы! — взмолился сиппе горестно вздыхая, поворачиваясь к несущейся в свою сторону женщине, под всеми приборами и проводами с трудом угадывающуюся, — что тебе, о горе моих очей и яд для моих ушей?

— Так, болезный, — подлетела женщина, что именуется мастером, скинула с себя намотанную кольцами проволоку и сунула в руки обалдевшему воину, который прибыл сиппе упрекнуть в эксплуатации воинов, — держи и не урони. — Затем резко развернулась к смотрящему в ее сторону Тайгури. — Вот тут, — ткнула пальцем вверх, — сегодня ночью была отладка, а вы, болезные, все-все портите.

— А прикрыть свою отладку, рученьки отсохнут? — сощурился сиппе, — ты вообще понимаешь, что у меня не абы что тут идет и не за так просто сроки выставлены? Ты что сейчас хочешь? Содрать это все? — он махнул рукой в сторону двухсотметрового коридора, в конце которого они сейчас доделывали развеску гирлянд под потолком на специальных креплениях.

— Дядя, не ори. Проветривать кишечник будешь, когда температура повысится, а я не твоя грелка, так что обороты снижай, — рыкнула Гая.

— Рот прополощи, невоспитанная грубиянка! — прорычал сиппе.

— Я воспитана механизмами, гаремный кузнечик, — заулыбалась Гая, — и прежде чем верещать как в жопу ужаленное чудо, хоть иногда слушай и слово дай сказать. И не надо на меня быком, распаленным смотреть, я не твоя тряпка красная! Вон те три колонны, надо осмотреть, вы со своими висюльками настройку сбили. И если ты мне сейчас скажешь про сроки свои, я тебя так натяну, что хромать будешь на обе ноги, фальцетом у императора на ковре в извинениях биться! — прорычала Гая.

Сиппе прорычал нечто нечленораздельное, нервно послал парней с лестницами, дабы проверили, а Гая потащила воина-капитана, что стоял ветошью и не отсвечивал. И пока они лазали туда, проверяли все за и против, а так как настройка была тонкой, то магнитные ботинки не применить, в коридоре стоял ор, идущий из препирающихся мастера и сиппе. В коридоре была шумиха, словесная пыль до потолка и все воины вжимали плечи, когда тот или иной говорун начинали сыпать матами, благо только они и слышали данный лексикон.

Как только отладка была завершена, система включилась, одновременный щелчок закрываемых задвижек ознаменовал, что вся система встала так как надо, Гая блаженно выдохнула и осмотрелась по сторонам. Больше лазеек нет. Даже в подвалах и глухих переулках. Нету лазеек. Нету неучтенных закоулков.

— Сиппе, подманила его к себе пальчиком.

Тот разразился потоком брани, приглушенно, не разборчиво и был похож на жужжащий улей. Гая спокойно подождала, когда мозг включится и уши навострятся. Сиппе, довольно быстро осознав, что его не дразнят, поливая нелицеприятными эпитетами, замолчал и посмотрел на нее, мол чего надо?

— В общем так, — она понизила голос до фактического шепота и активировала щит помех. — Всем миремм сообщи — тайников больше не будет по местам кладок.

Сиппе возмущенно на нее посмотрел.

— У нас на эти закладки давняя игра — обмани бедного Шита, подари надежду!

— Я сказала, что по местам закладок. — Гая посмотрела на него как на дурака. — Закладки переносятся и будут централизованы, еще более учтены и про них, про все, будет знать теперь специальный отдел. Ранее все лежало на отделе коридорных служб, теперь только на отделе. Все закладки, по всему дворцовому комплексу. Места кладок строго пронумерованы, строго проверяемы и любая закладка вне этих мест — наказуема. Надеюсь ты понимаешь, что повторения пауков в покои Тенаара как-то не хочется.

Сиппе кивнул головой. Все правильно, такого подарочка они еще раз не переживут.

— Все дальнейшие инструкции получишь от начальника охраны, дабы свои игры дальше плести. Все, можете заниматься своими делами, больше не мешаю.

Гая развернулась и пошла прочь. Сиппе покачал головой, осмотрел коридор и разразился трелью команд.

Валид Владимир прибыл на планету, где его будущая супруга доживала свои последние деньки незамужней, свободной и недоступной. Когда отец призвал сына на серьезный разговор о его будущем, как женатого мужчину, то он уже знал, что невесту ему нашли хорошую, родовитую и из числа доступных. О принцессе Альме он и не подумал. Она под печатью защиты, будет выдана замуж за того, кто будет жить на территории Легио. Он же правитель будущий и бросать свой мир на произвол судьбы не желает. Даже ради женщины, из-за которой потерял покой. В тот день Рейсти позвал его и усадив за стол, передал письмо-запрос.

Владимир несколько раз перечитывал послание, не веря смотрел на отца, затем вновь читал и сверял печать императора. В тот момент отец спросил, хочет ли его сын взять себе в супруги эту строптивую горную козочку, на что сын хрипло каркнул «да!» и тут же был готов в пляс отправиться, так как ответ рода Валид был послан положительным. И закрутилось, завертелось, закружилось. Бедные юристы, они бились головами о столпы правил и законов, традиций и с педантичностью беременной черепахи ткали полотно брачного договора. В те дни у принца сдавали нервы.

Когда все было готово, сваху выбрали, отправили корабль на сговор о помолвке, пунктах договора, дате свадьбы…внезапно все столь кропотливо выверенные труды юристов были слиты простым замечанием Тенаара — мы женим мужчину на женщине, а не планету на планете. Все, что было с потом и кровью вписано в договор, все это просто улетело в трубу, оставив внешние договора, как того требует традиция, когда два сильных рода объединяются. Брачный договор более не прописывал каждый шаг супругов, не был пародией на семейную жизнь по сценарию. Он стал обычным брачным контрактом, по которому принц и принцесса становились полноправными супругами и было прописано за что брак может быть расторгнут, а за что полагается крайне неприятное наказание. Все.

И вот сейчас, это уже после заочной помолвки через визор, сидя у себя дома, Владимир совершает посадку на территории Легио, дабы соединить себя по традиции Храма Будашангри с женщиной, которую он жаждет так, что скручивается все нутро. Если бы дело было только в похоти, все быстро бы остыло. Владимир себя знал. Бывали у него такие недоступные дамы — похотел, побегал, не дали и в итоге позабыл. Нет, с Альмой такого не получалось. Он видел в ней мать своих детей, свою женщину. И неимоверно страдал, ведь она не была бы его, даже если бы небеса разверзлись, сложись в империи иная ситуация. Но…есть Тенаар. И теперь брак с несущей печать защиты Храма стал не невозможен без отказа от наследования власти из рук отца, а вполне реален. Осталось потерпеть всего-то несколько дней и все.

Пирс вышел из корабля, к встречающим его стражам, начальником службы безопасности и самому императору. Пройдя трап, представ пред будущим тестем, Валид Владимир коротко отвесил поклон, как принято в верхних эшелонах власти.

— Рад приветствовать тебя, принц Пирс.

— Вы оказали мне честь, император. — Владимир мягко улыбнулся. — Встретить вас с раннего утра, ознаменовать день великим среди многих унылых и однообразных.

— Льстишь, молодой человек. — Усмехнулся Норанто, повел рукой, — что же, это хорошо. Лесть без навязчивости, она очень хороша. Прошу, пройдем.

Владимир принял приглашение, и они прошли к аппарату-лодке, которая была достаточно большая, походила на гондолу и слегка парила над поверхностью покрытия площади. Рассевшись, лениво перебрасывались словами, медленно покатили в сторону сад-парка, откуда плавно покатили к небольшому зданию в расположении вотчины императрицы. Там издревле селили женихов для принцесс.

Император поболтал с молодым и талантливым фактически правителем целой планеты, закинул удочку на парочку выгодных сделок, которые они будут обговаривать чуть позже, когда созреет и сформируется идея, после чего отбыл по другим делам.

Владимир, после того как его устроили в больших покоях, быстро начал соображать, куда и как вылезти, дабы суженую увидеть. В тоже самое время невеста нервно расхаживала по малой официальной зале вотчины Тенаара, заламывала руки и нервно облизывала губы.

— Если вы будете еще больше их облизывать, ваш жених заревнует, признав в них расцелованные и неверные губки. — С ходу пошутил хозяин вотчины.

Альма нервно дернулась, провела пальцами по губам. Нахмурилась.

— Да я серьезно, — вздохнул Сато, подходя ближе, — думаете губы припухнуть могут только от поцелуев? Помню в детстве, о чем-то задумался, ну на тот момент архиважное было, — он усмехнулся, — и посасывал нижнюю губу. Долго посасывал. Так опухла, увеличившись на треть от ее размеров. Папа тогда смеялся, говоря, что я нацеловался с девчонкой какой-то и от него пытаюсь ее скрыть. Все невесту по дому звал, имя выдумал, жутко меня этим дразнил, а я злился, психовал. — Мягко улыбнулся и осмотрел замершую принцессу, — так что не терзайте губы свои, давайте прогуляемся.

Альма согласно закивала головой. Сато подставил руку, и принцесса машинально ухватила его под локоть, после чего замерла. Тенаар же не позволил руку убрать и двинулся с места. Ничего не оставалось кроме как починиться, и девушка подчинившись спокойно пошла рядом с ним.

В сад-ханти они вышли спустя несколько минут неспешного хода по помещениям, коридору и свернули влево, дабы пройти вдоль дорожек, ведущих в сторону небольшого водоема. Шли медленно, прогулочным шагом. Сато увлек девушку беседой, и она позволила себе отвлечься. По мере их движения, двигались и соглядатаи, а также где-то впереди шагал жених, который обдумывал варианты его появления в том же месте, где и его невеста. Просто так ведь в вотчину не завернуть — прослывешь невоспитанным.

Так они и шли навстречу друг другу, пока Тенаар не заметил краем глаза примечательного качка в темном одеянии, в компании охраны. Ухмыльнувшись, он повел свою увлеченно болтающую о проделках племянников, сыновей Тенанука, более ни на что не обращающую внимание невесту в сторону небольшой беседки. Оттуда их будет очень хорошо видно. И, пройдя внутрь, посадил красавицу так, чтобы уж точно заметил.

Времени на фокусировку взгляда и стойку пса, взявшего след, потребовалось не много, всего-то минуты три. Владимир не поверил своему счастью, ведь время ожидания растягивается в три раза, чем время наслаждения, которое сокращается в три раза, хоть затрачивается и в том и другом случае одинаковое количество минут. Медленно свернув, Пирс прошел так, чтобы выйти именно на траекторию близкую к беседке, не напрямую, что вы! Нет. Он словно просто мимо проходил, увидел сидевших леди и Тенаара, а не поздороваться это было бы грубо, вот и приблизился.

Все его маневры Сато видел и про себя качал головой. Вот ведь выучка дворовая, имеется в виду этикет, что с людьми делает! Нет бы просто взять и подойти, так он почти целый круг описал, все тонкости внешнего приличия соблюдя, растягивая время своего ожидания раза в три. Сато быстро напрямик буром попер и трава не чешись.

Валид Владимир Пирс приблизился к беседке, идя со своим воином, который был по статусу положен, остановился соблюдая правила и подождал, когда служанка старшего из господ соблаговолит его заметить, сдвинуться с места и сообщить своему господину о прибытии. И ведь все всех видят, просто невозможно не заметить человека за три метра от беседки, и все делают вид, что между ними непроницаемая стена. Этикет, маму его так и папой сверху!

С места сдвинулась Саит, что мгновенно расставила приоритет значимости гостя. Была бы Изра или Вальма, Владимир ощутил бы, что Тенаар им недоволен, или не считает достойным. Но Саит…репутация этой женщины и то, что самых важных и интересных гостей для Тенаара приглашает именно она, она уже далеко за дворцовыми стенами. Саит, не красотка, но грациозная хищная женщина, хладнокровная и ее выучка получше благородной леди будет. Если леди бывает ведут себя как дети малые, бунтуют, то эта женщина словно копия императрицы — властный волевой взгляд, прямая спина, знает цену себе и своим умениям. Не даром она служит у самого Тенаара. Про Изру и Вальму можно сказать практически тоже самое, но ведущей в этом трио несомненно остается именно Саит.

Женщина вышла из беседки и прошла по дорожке, приблизившись на максимально допустимое расстояние, слегка склонила голову, но не опуская ее, а как бы кивая, после чего произнесла:

— Вам разрешено приветствие, прошу, — и она развернулась плавно и мягко ступая вперед.

Как зачарованный Владимир пошел за женщиной, понимая, что, если когда-либо Тенаар захочет выдать ее замуж, очередь будет не вмещаема в стенах дворцового города. Усмехнувшись про себя, принц вошел в беседку и глубоко поклонился Тенаару, вежливо склонил голову учтиво глянув в сторону принцессы.

— Как долетели? — спросил Тенаар указав на место, куда принц согласно присел.

— Благодарю, очень комфортный был путь.

— Говорят, что, используя «Путь», бывает не особо приятные последствия. — Тенаар пожал плечами, — мне только и остается верить им на слово, самому ведь никогда его не испытать.

— В каком-то смысле есть такое. — Кивнул головой Владимир. — Установки направления движения разной конструкции. Запуск «Пути» довольно дорогой, из-за особенностей топлива, которое используется для работы портала после активации печати. Чем чище и дороже топливо, тем лучше работает кольцо телепортации, мягче она сама и в итоге практически не ощущается побочных эффектов. Но, так как систем на чистом тверсе крайне мало, используется стандартная атомная батарея. И от этого само кольцо телепортации изготавливается из менее дорого сплава металлов, оборудование бывает сбоит и направляет путешественников, если повезло, за пару парсеков в сторону. Ну а если нет, то статистика некрологов пишется постоянно.

— М-да, все как всегда и как везде. — Тенаар вздохнул. — А это топливо, тверсе, что это?

— Тверс, особый камень, который добывают из черных планет.

— Из чего?

— Планеты класса «тьма» и «темная», которые по каким-либо причинам были вытолкнуты из своей звездной системы и парят в пустоте космоса без сопровождения светила. Этот материал выбирается из ядра планеты. Как правило, месторождения крайне редки, так как планеты имеющие его уже умерли. У них абсолютно холодное ядро, а тверс образовался из-за последнего отработанного топлива ядра. Но, один камушек в мою ладонь, способен открыть портал для флота в три больших легиона и сопровождение до пары десятков линкоров.

— Хорошая каменюка. — Уважительно покачал головой Тенаар.

Дальше пошла беседа ни о чем. Тенаар слушал рассказы, поощрял общение молодых и горячих людей, после чего предложил «размять ноги», плавно встав и направившись в сторону пруда. Молодые люди быстро расположились так, что принц оказался самым крайним от принцессы, нагло эксплуатируя ее внимание. Хоть и понимал, что ему бы Тенаара как можно лучше заинтересовать своей персоной, но душа не этого желает, она рвется к женщине, что плавно движется рядом.

Прогуливаясь, болтая на общие темы, компания привлекла все нужные взгляды, показала, что надо и в итоге Тенаар подвел их к вотчине леди Тинаи. Мягко остановившись, развернулся и улыбнувшись проговорил:

— Я столько времени эксплуатирую ваше внимание, леди Альма, совершенно забыл, что обед миновал. Прошу простить мою забывчивость.

Альма мгновенно просекла, что ее наглым образом спроваживают, хоть и огорчилась, но не подала виду, как истинная ученица леди Эльмеши.

— Ну что вы, господин Тенаар, ваше общество согревает озябшую душу, чего еще желать? — она склонила голову, — мне крайне приятно, что эксплуатировать мое время вы можете без какого-либо стеснения. Если вам будет угодно, то вы вольны делать это когда пожелаете и сколько пожелаете. Я готова развеять вашу скуку дворцовых покоев в любое время.

— Ну что вы, — Тенаар сокрушенно покачал головой, — я не смею более вас задерживать. К тому же, думаю принц Валид составит мне компанию? Я ж так и не пообщался с ним более тесно, все куда-то бежали на общих встречах, торопились, да исполняли традиции. Было не до этого. — Тенаар посмотрел на принца и тот согласно склонил голову.

— Если вам будет угодно, охотно составлю компанию.

— Леди Альма, — Тенаар повернул голову в сторону девушки, — приятного вам обеда, пусть он и поздний, но думается мне, что он будет еще более вкусен после прогулки на свежем воздухе.

— Благодарю господин Тенаар, — сделав реверанс, Альма простилась с принцем молча, как и предписывает традиция.

Валид склонил голову, после чего не удержался и проводил точеную фигурку жадным взглядом, скользящим по ее спине. Тенаар лишь тихонечко усмехнулся.

«Дай волю, сожрет и не подавится», подумалось ему, вслух же произнес:

— Думаю вы согласитесь на обед в моей вотчине?

— Буду рад составить вам компанию, — вежливо поклонился принц, после чего его увели от желанной двери, где только что спряталась занявшая все мысли дама сердца.

Всю дорогу Тенаар делал вид, что не замечает грустных тихих вздохов Владимира, любопытных глаз соглядатаев и вдруг вышедших на прогулку жителей бомонда. Он вел словно в поводу крупного детину, который как щенок тосковал по любимой игрушке. Весь такой уморительный, но трогать лишний раз чревато.

В вотчине, пока Тенаар шел, уже распорядились накрыть в малой обеденной зале, где владыка крайне редко оставлял на званый ужин самых именитых гостей, добавляя им так необходимые баллы репутации. Сейчас эти баллы были целиком и полностью отданы принцу Валиду. Сейчас, а это в день очередного открытого приема в большой официальной зале, было полно народа. Леди Алья и леди Ринна, которая в данную минуту была свободна, щебетали, купаясь во всеобщем внимании и даже зависти.

Тенаар и ведомый в поводу принц Валид, как ледокол прошли мимо первых гостей, что встретились на пути ко входу в залу. Войдя внутрь, глава вотчины целенаправленно шел в сторону той самой двери, которую всегда скрывают красные портьеры, непрозрачные и тяжелые. Тенаар шел, ни на кого не обращая внимание, не кивая, не раздавая лишние звездочки, показывая, что гость им ведомый очень и очень ему важен. Сбоку, всего на шаг от него отставая, как и положено, шагал взявший себя в руки наследник Тарпенди, практически правитель.

Если владыка вотчины имел право игнорировать гостей, то они со всем подобострастием сгибали спины, всячески показывая свое положение по отношению к его величию, которое с каждым разом раздувалось все больше и больше, просто потому что всем хочется урвать кусочек от чего-то большего и волшебного, пусть и мыльного пузыря самими же раздуваемого. За три метра до того, как Тенаар подошел к портьерам, их широким жестом распахнули в разные стороны подоспевшие проводники, среди которых был знаменитый пират. Склонив головы, замерев, оставляя двери на попечение Привратника, который уже брался за ручку, ибо его главная цель быть первым в дверях, когда господин приблизится на полтора метра к его спине.

Легкий поворот дверной ручки, щелчок и Привратник распахивает настежь дверь, входит внутрь, отступает в сторону. За ним следом вальяжно вплывает в помещение Тенаар, за ним его гость и трио. Двери закрываются, но стоявшие проводники не торопятся закрывать портьеры. Нет, они напротив ждут, когда прибудет прислуга с передвижным столиком, который будет уставлен горячим, что подадут на стол. Не прошло и пары минут, как по большой официальной покатилось три столика. Перед ними все расступались, не смели помешать. Шутка ли, Тенаару обед везут!!!

Проводники замерли, ожидая, когда слуги со столиками пройдут в распахнувшуюся дверь, пробудут там необходимое время, после чего таким же строем покинут малую обеденную залу. Как только двери закрываются, проводники достают из-за пояса специальные зажимы и подбирают портьеры на манер одной большой волны с водопадом, оставляя «открытыми», дабы все видели — Тенаар принимает гостя обедая вместе с ним. Этот знак…он колоссален для личности, что была приглашена. И сейчас по империи понеслась вскачь весть: Тенаар пригласил на обед принца Валид Владимира Пирс! Не просто по дворцовым кулуарам и закоулкам, министрам и прочему люду, а именно по империи. Ведь все уже в курсе, что Валид прибыл для свадебной церемонии по традиции Храма. И знают кто невеста.

Внутри же, за накрытым столом, всего на две персоны, расположились как раз две персоны. Тенаар на своем месте и его гость, напротив него. Если Тенаар рассматривал приготовленные блюда теряя слюнки, то его гость с откровенным недоумением. Он таких ингредиентов и не видел никогда.

— О, я понимаю ваше недоумение, — заговорил Тенаар. — У меня такое же было выражение лица, когда я впервые увидел приготовленные блюда здесь, на Легио. Вот точно такое же недоумение и тотальное недоверие.

— Эти блюда, чьей они кухни?

— Моей родины. — Улыбнулся Тенаар. — Не так давно прибыл корабль с грузом, который привез очень большой выбор продуктов, к которым я привык с рождения.

— Необычные блюда. — Покачал головой Владимир. — У нас готовят иначе.

— Угу, тысяча и одна рюшка. — Кивнул головой Тенаар. — Но вот попробуете и оцените — нравится или нет. Кстати, — Тенаар ткнул в его сторону вилкой, — не нужно говорить о не понравившемся блюде, что оно вкусное, только чтобы мне угодить. Я ведь могу принять это за чистую монету и кормить вас только этим блюдом. Поверьте, из просто «не нравится», оно быстро станет «ненавижу!»

— Я учту, господин Тенаар. — Улыбнулся Владимир.

Дальше они стали трапезничать, принц отмечал то или иное блюдо, что было на столе, на что-то качал головой и сообщал, что да довольно вкусно, а что-то лично ему не очень. Беседа между этими замечаниями была непринужденная и легкая, ни к чему конкретно не принадлежащая. Под конец трапезы были поданы сладости, которые запивались легким вином — для Владимира, и соком дад — для Тенаара. Он так и не научился пить алкогольные напитки, хоть доктор Кива и уверяет его, что алкоголь ему более не опасен. Все же, столько лет жить, вычеркнув из списка принимаемых напитков всю алкогольную продукцию, что сейчас начинать как-то не хочется. Да и в чудесное исцеление не верится. Может и рецидив быть, а глотать пилюльки, испытывать промывание желудка, после этого трупчиком под капельницами валяться…

По окончании трапезы Тенаар предложил перебраться в соседнее помещение и Владимир принял предложение плавно встав, ощущая, что покушал довольно-таки плотно. Соседняя комната была комнатой отдыха. В ней располагалась каминная малая зала, с удобными кушетками, диванами и креслами. Практически во всю стену, с одной стороны, установлен большой камин, со специальными полками, статуями и реально топившимся камином с весело потрескивающим огнем, напротив него были портьеры во всю стену, скрывающие витражи ведущие в сад вотчины. Отсюда можно было выйти в сам сад, а можно было сидеть и любоваться им, или закрыв портьеры просто посидеть у камина и потягивать что-то из алкоголя или любого другого напитка, который располагает к расслаблению.

За Тенааром в залу вошли Вальма и Изра, быстро проверили закрыты ли двери витража, не раскрывая портьер, после чего расставили на небольшом столике напитки, наполнили бокал для господина и удалились полностью. В гостиной остался только он и гость. Если Пирс и был удивлен, то крайне хорошо контролировал себя. Принял приглашение присесть и с наслаждением осознал, что удобно, приятно, легко и ничего не волнует.

— Знаете, здесь второе место, где я не ощущаю давления своего титула. — Не осознавая, что произнес вслух о своей слабости, о своем внутреннем ощущении той ответственности, коей обладает, Владимир чуть язык не прикусил.

— Да? А первое где? — спросил Тенаар, который потягивал какой-то безалкогольный напиток, который помогал пищеварению и был приятен на вкус.

— В каминном зале дома. В малом, со стороны южного крыла. Там очень удобная и компактная зала, идеальной формы камин и можно оставаться сколько хочешь времени, никто не потревожит. Хорошо думается, выходишь оттуда, как после парной.

— Хм, — Сато задумался. — У меня такое место в библиотеке и на зеленой кушетке.

— Кушетке? — вздернул брови Владимир.

— Да. Не поверите, вот куда бы ее не поставили, хоть под дождь и ветер, мне ничего мешать не будет. Конечно рядом с грохочущей пушкой я психану из-за вибрации, — Сато усмехнулся, — после первого выстрела ведь оглохну, то вот вибрация, она ведь доконает.

Принц рассмеялся.

— Нет, ну я серьезно! — покосился он на собеседника и махнул рукой.

— Знаете, вы так запросто поделились со мной своим секретом, что мне хочется поведать вам что-то более важное.

— И я тут же буду солидарен, поделюсь с вами чем-то еще, а вы в ответ…не находите, что беседа станет находкой для шпиона? — засмеялся Сато.

— И все же, вы так легко выдали мне секрет, — Владимир покачал головой, — понимаю, звучит наивно, но почему именно мне и почему именно меня вы пригласили на обед? Насколько я знаю, ни один жених, что был за последнее время, вами приглашен не был.

— Ну, — Тенаар смотрел на огонь и пожав плечами, договорил, — не видел я в них тех, кого захочу видеть, когда ем. Знаете, кусок ведь в горло не полезет от их слюней, что на пол капать будут.

— Вы собирались морить их голодом? — удивленно уставился на него принц.

— Нет. Я буду прилюдно употреблять пищу, — Сато покосился на собеседника, — как думаете, через сколько минут «после» в империи узнают, какой рукой я ложку держу, сколько мне понадобилось ею помахать чтобы съесть блюдо и сколько чего я оставил на тарелке?

— Минуты через три. — Предположил принц.

— Не угадали. — Подняв палец вверх, Сато усмехнулся, — они бы вышли под фанфары разлетевшегося видео, как я обедаю.

— Были прецеденты?

— Были попытки, — усмехнулся Сато, — но видите ли, мои стражи не за красивые глазки мои стражи.

— Жаль мне тех идиотов. — Покачал головой.

— Ну а мне не очень. Столько проделать трудоемкой работы команде, которая выгрызла зубами приглашение на прием в мою вотчину, и опростоволоситься с кандидатом. Вот где и кого жаль.

— Да. В этом я согласен с вами. Чтобы попасть в группу в вашу официальную залу, да в день, когда вы выходите в свет…и дурака на представителя. Нет, я такого не пойму. Удавил бы, честное слово.

— Наверное, их и давили, не знаю. — Сато прикрыл глаза, — да, поели, теперь бы поспать.

— Господин Тенаар…

— Если вы сообщите мне, что готовы сбежать, дабы моя персона пятые небесные сновидения посмотрела, то я буду крайне разочарован. — Сато посмотрел на него. — Вы ведь уже все поняли, так что давайте поговорим без всей этой прелюдии.

— Да, я понимаю, что не просто так вы пригласили меня. — Владимир был не мальчиком и поведение откровенного ребенка, который увидел в нем интересную игрушку, за чистую монету не принял. — Если вам угодно, то я весь во внимании.

— Итак, по десятибалльной шкале, как вам прелюдия к беседе? — Сато положил ногу на ногу, снимая с лица расслабленную рожицу всем довольного увальня.

— Не знай я вас хоть чуть-чуть, не общайся ранее, — Владимир покачал головой, — принял бы за чистую монету и всячески поддерживал бы эту беседу именно в этом ключе. Девять из десяти.

— Пережал с расслабленностью? — спросил Сато.

— Нет. Здесь все хорошо. Быстрое согласие выдать свой секрет, он способен пройти один раз, но не более. Дальше собеседник вас раскусит и будет крайне осторожен.

— Понятно. — Сато кивнул головой. — Благодарю за оценку, мне еще предстоит хорошо потрудиться в подобного рода беседах.

— Если вам будет угодно, я в вашем распоряжении.

— О, обязательно воспользуюсь. Итак, теперь о реальной цели приглашения. — Сато осмотрел его внимательно и самому себе кивнул, после чего открытым текстом заявил, — ваш брак с леди Альмой меня устраивает по всем критериям. Не просто потому, что она сама согласна на него, а вы как мужчина, уже пронюхали, что нравитесь и только запрет стоит между вами, но и по другим причинам.

— И я благодарен вам за то, что вы соблаговолили осчастливить своим покровительством невозможный брак, сделав его возможным.

— Ну, пока за него еще рано благодарить, — Сато усмехнулся, — сначала кобылку нашу обуздай, потом говори — благословенен брак или нет. Дама с норовом и в обиду себя не даст.

— Другая мне не нужна. — Владимир весь загорелся, когда в памяти всплыли все ее укусы, которые она щедро сыпала на его голову.

— Да другая не перекусит твои удила альфа-самца! — Сато вздохнул. — Ладно, оставим личное. Сам брак устраивает меня по нескольким причинам. Не буду ходить вокруг да около, плести сети, дабы что-то там такое проснулось в вашей голове, да родилось на стол планирования. Вы и ваша планета нужны мне, дабы составить крепкую основу фундамента будущего правления Наследного Принца. Да, конечно, сейчас империя заключит договора и прочие выгодные сделки, укрепляя отношения, так как за наследника правителя вышла замуж не просто дочь императора и Правящей жены, но и носитель печати, что само по себе вещь крайне увесистая. Но я смотрю дальше, куда мне придется шагать, когда император отступит от власти, или не дай-то Боги, пусть его жизнь будет долгой, — Сато в сердцах прижал руку к груди, прикрыв глаза говоря это, — отойдет в мир иной. Вы понимаете, о чем я говорю?

— Да, понимаю. — Владимир кивнул головой. — И могу заверить, что Тарпенди будет стоять на вашей стороне, на стороне молодого императора, когда его время придет править. И альянс, коим руководит Тарпенди, он будет хорошо подготовлен для беспрекословного вступления под эгиду монаршей руки нового императора.

— Это будет очень хорошо, принц Валид. — Тенаар улыбнулся. — Я не хотел бы видеть, как отход от власти императора Норанто повлечет за собой раздор и междоусобицу. То, что сейчас в империи идут распри, пусть и контролируемые, но идут, уже настораживает. Все эти конфликты, напряжение между Хия и Карас, не утихающие споры на периферии… знаете, просто так терять массу людского племени из-за плеши старичья или слишком жадных торговцев, не считаю правильным. Да, защищать границы, это правильно и необходимо, но драться внутри, выходки подгузников.

Владимир хмыкнул, понимая его сторону, а также видя, что и он понимает о фактической недееспособности его желания. Споры и конфликты, мелкие потасовки — все это испокон веков двигало жителей галактики к расширению, освоению, модернизации и прогрессу. И в тоже самое время Тенаар прав — не надо срать у себя дома, ибо тебе же потом руки марать, разгребая все наваленное от щедрот душевных.

— Итак, это моя вторая цель. Третья же, — Тенаар усмехнулся, — банальная — мне не хватает информации о политической картине, складывающейся в империи.

Владимир изумленно уставился на него.

— Господин Тенаар, этот момент меня удивляет. — Принц покачал головой. — Даже больше, он меня изумляет как дитя.

— Понимаю, — Сато кивнул головой, — думаете, раз я тут, в самом эпицентре империи, то обязан знать все и вся, так?

— Да, это очевидно и правильно.

— Ну, если я хочу получить предвзятую картину, то могу обратиться к любому политику семьи, — Сато посмотрел на принца, — а если хочу всю подноготную, то к кому идти? Мне ведь официально лезть в дела императора и его супруг не по чину, да и мною показано на всю империю, что я не вмешиваюсь в политику. И вот тут встает вопрос, как унять любопытство?

Принц открыл было рот и тут же его прикрыл. Затем посмотрел на Тенаара более внимательно, тщательно и другими глазами. На лице проступило понимание, затем он усмехнулся и взяв в руку стакан, приподнял его, произнес:

— За ваш мозг, господин Тенаар, дабы он всегда так работал, как работает сейчас и никакие предвзятые налеты на информации и событиях никогда не затуманили и не замылили ваш глаз.

— Тост в руку, — слегка повел головой в бок Сато, приблизил свой стакан с коктейлем, стукнув о стакан принца, разливая по пространству чистый звон стеклянного гонга.

Владимир усмехнулся и поставив стакан на столик, сложил ногу на ногу, уперся левым локтем в подлокотник и наклонился в сторону сидевшего мужчины.

— Итак, что вы хотите знать о империи, чего вам по известным причинам не рассказывают главы гарема и министерства?

— Начнем с того, — Сато скопировал его позу, только уперся правой рукой в подлокотник, зеркаля собеседника, — в чем истинная причина конфликта, что гремел на Ильме, а потом все так плавно перекинулось на Карас/Хия. И меня не интересует мелкая фишка — повелся на сиськи. Кому выгодно и почему, как только в одном месте все утрясли, перебросили действо в другое, более непримиримое.

Владимир хищно сощурился и на добрых три часа окунулся в разговор о том, что и как идет в империи, куда-кто смотрит и что в итоге поимеет. Тенаар слушал, спрашивал и мотал на ус. Когда вводная часть была окончена, имена названы, собеседники остались крайне довольны проведенным временем.

— Знаете, думаю мы с вами можем подружиться. — Сато осмотрел будущего мужа прекрасной женщины, — и чисто по дружбе, вы могли бы иногда отвечать на мои любопытствующие вопросы. Ведь я такая душка, так далек от политики, от войн и интриг, сижу себе в своих покоях и в ус не дую, что назревает глобальный замес.

— О, всенепременно отвечу на вопрос друга. — Владимир слегка склонил голову, — тем более, такой опытный «восседатель покоев», с легкостью найдет, о чем спросить.

— И не просто спросить, но еще и детальную справку попросить, со всеми именами и интересами.

— Буду рад оказать вам незначительную услугу, когда вам будет угодно.

— Благодарю, но думаю на сегодня достаточно. Ваш балл репутации уже скребется в райские кущи, так что пора бы пожалеть господ по ту сторону дверей. — Сато встал с кресла, неэлегантно потянулся, разминая косточки, издавая хруст и слегка зевнув. — Я ж не изверг, вдруг там уже граница миокарда, так доктор Кива не поспеет за всеми страждущими в реанимацию.

Владимир плавно встал, ощущая не меньшую тягу к потягушкам, но не смея настолько распоясано себя вести. Хоть и благосклонен к нему Тенаар, но правила приличия никто не отменял. Как только он оказался на ногах, двери раскрылись, являя взору Саит, которая как почуяла…нет, ее предупредили тени, что незримо оберегали господина. Женщина склонила голову и встала так, что господин прошел мимо нее, выходя в двери. Женщина не сдвинулась с места, и принц быстро понял, что ему отвели место в ближнем личном пространстве, что нужно было заполнить.

Владимир зашагал за властителем данной территории, понимая, что согласился не просто стать информатором Тенаара, а вошел в ближний политический круг будущего империи. Сейчас он лишь будущий муж наследной принцессы печати, а завтра ее законный супруг, а на послезавтра советник Тенаара в некоторых вопросах внешнего течения движений, и к концу недели крепкий тыл рода Маин, с которым они породнились. Если удастся, то у Владимира три младших брата, которые могут войти в семью императора, женившись на дочерях от наложниц. Уж не до дочерей от политических жен, которых не так много. А вот со стороны наложниц незамужних красавиц хватает. И род Валид крепко войдет в семью императора, порождая еще более могущественный союз, который укрепит власть императорской семьи, а там глядишь и переплетутся они настолько плотно, что сольются воедино, не ровен час представитель крови Валид взойдет на трон. Не в этой жизни, и не при Владимире, так как императоры живут до пары сотен лет, а он не долгожитель, но у внуков будут все шансы.

Они вышли из обеденной малой залы, для приватных бесед, приковав намертво к себе внимание. Тенаар прошел в сторону кушеток, где было его место и провел принца. К этому моменту в залу вошло несколько приглашенных личностей, кого Тенаар хотел видеть рядом с собой и в компании наследника Тарпенди, будущего супруга леди Альмы. В частности, он желал видеть некоторых принцев, которые умудрились приблизиться к нему за время открытия вотчины: оба единоутробного брата Наследного Принца, принц Эльмир и принц Барга под руку с принцессой Альмой, в компании леди Альи, которая в последнее время очень увлеченно обихаживала принца Клауса — ее новое задание. Он тоже был в числе шедших прогулочным шагом господ.

Так как с принцессой Теей она справилась на отлично, плюс сумела избежать смерти, быстро ощутив ее приближение, то теперь ее задачей было ввести в круг Тенаара еще одного брата Тенанука, принца Класуса, одного из трех сыновей императрицы. Был еще один, Ливи, но он не особо рвется в сторону бомонда, так что его слишком-то и не терзают. Пока. Сато видел в нем ту единицу, которую упускать не стоит, чревато не иметь его рядом.

Когда названные дамы и господа прибыли на отведенные диванчики под приятное времяпрепровождение, была развита непринужденная беседа. Все разговаривали со всеми, перетасовывали темы, после чего незримо сошлись на предстоящем торжестве и на этом были окончены посиделки в компании Тенаара. Он поблагодарил всех присутствующих, кто перед ним сидел в узком кругу, плавно встал, пожелав им приятного вечера, фактически открыто говоря задержаться более чем на час, после чего пошел в сторону малой официальной залы.

Его намек поняли все. Его огромный вклад в представление — семья императора дружна с Тенааром, — было спланировано ушлым секретарем, который заранее вызнал о шепотках, которые бродят по кулуарам. Вот и показали они интересующимся то, что они жаждали увидеть. И буквально через несколько минут, по одному, на положенные пятнадцать минут, каждый гость, кроме жениха, невесты и блестяшки-развлекашки, были вызваны на приватный разговор. Подходил к ним пират, просил пройти за собой кого-либо из компании, и после этого приводил его назад. Они возвращались, улыбались загадочно, включались в беседу.

Сато вернулся в свои покои вымотанным до предела. Сегодня он на ногах и в разговорах был весь день, как голову от подушки оторвал. Вошел, разделся и плюхнулся на кровать. Казалось только плюхнулся и вот рядом продавливается матрас, в щеку целуют, на ухо шепчут:

— Давай под одеяло, ты лежишь поперек кровати.

— Угу, — пробормотал Сато, сонно перебираясь под одеяло, изменяя местоположение тела.

Его прижали к себе, обволакивая собой, заставляя блаженно выдохнуть, пригревшись и расслабившись, позволяя проникать. Тепло идущее от Шао, оно такое…горячее…очень горячее…

Открыв глаза, Сато ошарашенно смотрел на пожар. Сильный, страшный, его кто-то хватает за руки, трясет и в уши льется:

— Не забудь, кем ты родился! Контролируй это!

Хватая ртом отсутствующий воздух, не в силах закричать, он стоит посреди бурана, который с силой развивает огненные всполохи поглощающие большой дом. Языки пламени гудят, игнорируя непогоду, игнорируя снег и ветер. Перед взглядом мальчика выбитое окно, исполосованные стены дальнобойными орудиями.

Его больше нет…

Он исчез…

Вселенная плачет…агонизирует предел печати…

Нет… не уходи… нет…

— НЕТ!!! — кричал Сато вырываясь из крепких рук, извиваясь червем, завывая и даже плача.

— Сато очнись! — уже кричал принц, пощечины и тряска не могли разбудить его, ранее доходящий голос не добирался до раскаленного кошмаром сознания. — САТО!!!

— Нет…нет… — извивался он, запрокидывая голову, начиная конвульсивно биться судорожно хватая воздух. — Нет! Нет! Нет! — хрипя, задыхаясь, Тенаар видел свой вечный кошмар, свой вечный страх.

— Сато! — вдавливая его со всей силы в кровать, принц понял, что сейчас приступ кошмара далеко не рядовой. — Файдал!!!

В двери метнулась тень, за ней прискакал разбуженный Руанд. Вдвоем они вцепились в выгибающееся тело, вдавили его в кровать. Принц же шлепал его по щекам, звал, требовал проснуться. Тело же Тенаара выгибалось дугой, игнорируя вес двух не легких мужчин, которые буквально навалились всем телом на него.

— Врача! — крикнул Руанд, заметив краем глаза служанок.

Саит кинулась назад, толкая Изру и Вальму, дабы позвать на помощь.

— А-а-а-а-а!!! — взвыв на самой высокой ноте, что способны выдать его голосовые связки, Сато выплеснул из себя извечный холод и дерущее его душу пекло.

Пошедшая волна врезала в три тела так, что расшвыряла их в разные стороны как бейсбольные мячики. Файдала подбросило вверх на пару метров, лишая сознания, роняя на пол возле кровати и заставляя скрючиться в позе эмбриона, поскуливая от волны удара. Руанда смело в сторону, переворачивая несколько раз, вбивая в стену, вышибая весь дух, сводя тело в мелкую судорогу. Тенанука метнуло в стену, сворачивая столик, ломая ребра и лишая сознания ударом головы о перевёрнутую и сломанную часть стола. По полу поскакали две стальные статуэтки, в дребезги разбились все фарфоровые вазы во всей комнате, покрытие стен, пола и потолка в сферическом радиусе полосонуло росчерками огненных всполохов и проморозило между ними до сыпучего кристаллизованного состояния.

Звук бьющегося стекла пробудил Тенаара. С громким вдохом он резко сел на взъерошенном ложе, хватая ртом воздух, ошалело таращась в одну точку. Несколько секунд он сидел и не понимал где он, кто он и как тут оказался. Его память была чистейшей, из навыков тела осталось только внутренняя работа организма и умение дышать. Ничего перед ним не было знакомо. Все стерло. Все погасло. Скрип двери, что была закрыта выбросом заставила молниеносно перевести взгляд к источнику. Его глаза впились в глаза замерших куклешками женщин, которые словно заледенели, превращаясь в безмолвные живые статуи.

Тихий скулеж, едва различимый, мгновенно привлек внимание смертельно опасного существа, голой энергии печати, что сейчас, в отсутствие памяти ничего и никого не знает, как голая сила, которой некому управлять, в мгновение ока перетекшего к краю кровати. Глаза впились в свернутого в компактный комок человека…смутно знакомого…эдакого…как песик…

Моргнув, Сато оторопело уставился на воина, который лежа на полу в неестественной для него позе, как побитая собака. Удивленно уставившись на него, выпрямившись на постели, сидя на коленях, он поднял взгляд дальше. У стены заходясь в мелких судорогах полусидя расположился Руанд. Взгляд скользнул к дверям, где словно в трансе на него смотрели Изра и Вальма, истуканами стоя замерши на месте, как встретились с ним взглядом. На глаза попались росчерки опалившие стены, между ними иней и тихий скрип, какой бывает в хорошие трескучие морозы. Он осмотрел стену, скользя взглядом вверх, изумляясь все больше и больше. Потолок, пол, стены, даже за спиной…

— Шао! — моментально соскочив с кровати, Сато метнулся к лежавшему без сознания принцу, бледнея от вида его крови. — Шао, очнись! — зажав рану на голове, плюхаясь рядом, начиная паниковать, он громко закричал, — кто ни будь, помогите!

На его крик кинулись разбуженные слуги, касаясь замерших служанок, активируя их падение на пол без признаков сознания, с остекленевшими глазами. Со стороны сумбура, который образовался из-за упавших на пол женщин послышалась команда, даже рев доктора Кива, который приказывал лежавших на полу поднять и оттащить. Не до них сейчас, ведь входя в покои Тенаара он слышал его крик призыва о помощи.

Влетев в спальню, доктор полоснул взглядом по сферически исполосованному пространству, словно дольки мандарина, слегка закрученные в одну сторону, заметил сидевшего на полу Тенаара. В три прыжка оказавшись рядом, доктор мгновенно отобрал пострадавшего. На него уставились расширенные от страха глаза, паникующее выражение лица и белая кожа, под глазами пролегли черные тени, черты лица заострились, словно он был истощен болезнью.

Кива моментально принялся накладывать состав склейки, дабы остановить кровотечение. За ним в спальню влетели его помощники, которые быстро оттащили Тенаара в сторону, облепляя принца разными датчиками, фиксируя перелом ребер, сдвиг шейных позвонков, незначительное защемление спинного мозга между ними. После всего осмотра была обнаружена гематома, на фоне прошедшего удара и травмы.

К пострадавшим капитану и Привратнику прибыли на помощь остальные воины, которые быстро вынесли их из спальни, передавая прибывающей бригаде скорой помощи, поднятой по тревоге красного кода. Сато стоял чуть в стороне и смотрел на израненного Шао, не мог поверить в то, что этого несокрушимого бугая кто-то смог перебить на раз. Его мелко потряхивало от страха за жизнь любимого. Он ведь не помнил, что именно его силы так врезали принцу, что он до сих пор без сознания.

Доктор Кива закончил склеивать рассеченные края раны, его помощники уже одели ему корсет на шею, приложили к переломанным ребрам защитные пластины, снимающие болевой шок с тела. Через пару минут пострадавшего уложили на носилки, подняли и активировали воздушные подушки, которые не будут трясти носилки даже если их спустить с горы по ухабам и по кочкам. Помощники быстро повели носилки из спальни. Доктор Кива встал с колен, на которых простоял, работая над остановкой крови, осмотрел бледного и болезненного вида Тенаара.

— Господин, что здесь произошло? — спросил он.

— А? — как в тумане выхватив из всей фразы лишь «шло», Сато повернул на него голову.

На глазах доктора из носа хлынул поток крови, от правого уха моментально шея окрасилась в красное и глаза остекленели. Тенаар рухнул как подкошенный, заходясь в судорогах. С такой скоростью Кива никогда не начинал свой путь, взвыв, призывая своих помощников. Перехватывая бившегося головой об пол Тенаара, старый доктор пытался припомнить, какой именно состав ему вколоть так, чтобы судороги сошли на нет и не вошло все это в конфликт с печатью.

Реанимация стала домом родным для Саит. Единственная из приближенных слуг Тенаара, кто не пострадал. Уже неделю они не приходят в сознание. Свадьбу отложили, сообщая жениху, что Тенаар нагулялся и простыл. Отговорка слабая, но принц Валид, увидев, как бледна Альма, мгновенно просек, что все не чисто и предложил императору свалить на него вину, мол пообещал Тенаару достать кое-какие фрукты, но их нельзя везти через «Путь», и посетовал что к свадьбе не успеть. Тенаар пожал плечами и предложил отложить свадьбу, император согласился, а Владимир реально отправил запрос на доставку именно этих фруктов. Предлог для империи состряпали, но не имели ни малейшего представления, когда больничный корпус порадует известием пришедших в себя будущих властителей.

Спустя сутки, как это случилось, были найдены Сим и Налин, которых скрючило по углам спальни, а так как они были в инвизе, то искала их мастер Гая, когда вместе с командой дознавателей обследовали спальню и выясняли степень поломки покрытия. Когда мастер сняла с женщин их сокрытие, то ужаснулась. Их обожгло, частично обморозило, переломало несколько костей и состояние было критическим.

О том, что это не было нападением сообщил Страж, который прибыл во дворец спустя десять минут, как Тенаар рухнул с пошедшей носом и ухом кровью. Он сообщил, что весь бедлам, это выброс неконтролируемой энергии, которую Тенаар аккумулировал с детских лет. На вопрос доктора, как такое возможно, пояснил, что человек перед ними наследник крови рода имо, не прямая линия, но силами от этого не менее внушительными располагает. Из-за чего была аккумуляция сил, Страж сказать не мог, но предположил, что не из-за радостных воспоминаний.

С Тенаара, принца, Руанда и Файдала Страж собственноручно снимал давящие оковы сил. Служанок лечил. А когда принесли Сим и Налин, он сказал — если переживут снятие оков, выкарабкаются, если нет, похороните. С ними он провозился крайне долго и то только потому, что для Тенаара это самые верные и самые преданные представители расы охранников и стражей.

Император, как и его супруги, очень сильно призадумались, когда узнали, что Тенаар выходец из побочной ветви рода имо. Настолько сильно, что перепалки и дрязги, сотрясающие гарем, на данный момент стали не актуальны. По приказу императрицы информацию о Тенааре и случившемся в его покоях не распространяли под страхом смерти. Все слухи были направлены на фрукты, что пообещал принц Валид и насколько он был убедителен, что Тенаар просил даже свадьбу отложить, дабы их отведать именно на ней. Конечно предлог так себе, но в тот момент, да при силе сарафанного радио, да при подъеме Валида в глазах бомонда — поверить во что-либо иное крайне трудно. Особенно когда иных версий просто нет.

На девятый день, как ни странно, очнулись Сим и Налин. Причем одновременно, резко и тут же были обрадованы — хотите ходить своими ногами, не пытайтесь встать, пока аппарат не завершит ваше восстановление. Затем, ближе к ночи пришел в себя Тенанук. Правда сначала у него был бред, его лихорадило и пришлось вводить в искусственный сон. К утру очнулся Руанд, который медленно осмотрелся, просмотрел монитор своих повреждений и не стал двигаться, давая аппаратуре поработать.

Файдал проснулся в этот же день, только ночью. Его уже восстановили, так что он плавно встал, постоял на ногах, определил, что слишком ослаб, поэтому вернувшись назад на кровать, лег и вызвал к себе Таро-Ван. Тот прибыл спустя пару секунд, так как услышал его кряхтение, которое капитан издавал, вставая. Тут же выдал расклад, что и как сейчас в округе, и что принц в сознании, а вот Тенаар нет.

Изра и Вальма…хоть их и лечил Страж, но в сознание они не пришли. Были как зомби. Одни рефлексы, слышат все и даже по команде идут, причем различают по интонации кому и что надлежит сделать. Но сознания в этих двух оболочках не присутствует.

И вот на четырнадцатый день, к обеду, медленно и постанывая сквозь сон, стал просыпаться Тенаар. Ему было плохо, тошнило, кружилась голова, болело все тело, мысли путались. Он все куда-то бежал и от кого-то спасался. Звал отца, мать. Его пришлось привязать к кровати. Двое суток он бредил, пытался вырваться, а Страж снимал с него излишки скапливающегося потока печати. Ослабляя удавку. Убирая лишний накал. Когда Руанд смог встать сам, настолько, что уверенно делал шаги, то он пошел к господину.

Вошел в палату, в самый разгар битвы между медициной и бешено дергавшегося, кричавшего Тенааром. Его уже и Страж не мог успокоить. Руанд же, как Привратник, как первый и последний воин, что стоит на страже его спокойствия, медленно обхватил голову руками, фиксируя, склонился, начал шептать на ухо наговор успокаивающих слов. Тембр и тональность голоса были как раз успокоительным, а смысл пока не важен. Постепенно Тенаар расслабился, задышал спокойнее, начал медленно просыпаться, постанывая облизывать губы, медленно открывать глаза, смаргивая слезы со сна…

Сато проснулся к обеду. Один в палате, под аппаратами жизнеобеспечения, кислородной маской, с капельницами, стимулятором сердечного ритма, дабы не филонило сердечко. Причем его ритм был какой-то рваный и тело от груди начиная, словно ухало куда-то вниз, а то взлетало вверх. При этом оно было тяжелейшим, пальца не поднять.

Рядом с ним обозначился Страж, присел на стул и просто протянул руку, взял его за онемевшие пальцы.

— Сатори, контролируй это, иначе не выкарабкаетесь.

Сато застонал вопрос, но из горла не вырвался нормальный звук, только сиплый стон.

— Ты ведь учился контролировать, так? Сам учился. Это и нужно сделать сейчас.

На лице лежавшего больного едва заметно проступила саркастическая улыбка. Он прикрыл глаза, потекли слезы.

— Давай, ты должен. От тебя же зависят судьбы, жизни. Справишься, зная тебя, сомневаться не приходится.

— Может я могу помочь найти путь? — подошел Руанд.

— Может и сможешь.

Страж отпустил руку и сердцебиение на мониторе запрыгало, как до его касания, сводя автоматику с ума. Руанд приблизился, вложил свою ладонь в ладонь господина, другой ладонью накрыл его глаза.

— Идите на мой голос, господин. — Позвал Руанд.

Сато показалось, что он стоит в саду осколков. В саду, где вокруг гигантские кристаллы и все они битые, изрезанные, какие-то покореженные. И неясная тень, смутно знакомая…

Вынырнув, словно из омута, Тенаар выдохнул горячий воздух, растворяя маску, что закрывала его лицо. На пол упала трубка, что подавала кислород. Последний раз крякнул аппарат искусственного жизнеобеспечения, чтобы тут же замолчать навечно, не подлежа восстановлению. Простыни и больничная рубаха осыпались прахом. На теле заискрилась татуировка, переливаясь радужно. Тело слегка бликануло частицами гуляющей по крови печати и все исчезло.

Руанд убрал руку с его глаз, внимательно всмотрелся в умиротворенное лицо и повернулся к Стражу.

— Он спит. — Улыбнулся тот. — Просто спит.

— Его можно отсюда перенести в другую комнату? — спросил Руанд, осмотрев по сфере опаленную палату.

— Да.

Руанд кивнул головой, быстро отошел к двери, куда ломился доктор Кива, который увидел на своем личном приборе сбой работы аппаратов и надумал себе самое страшное. Дверь была заблокирована, но никто ее не держал, тем более не касался. Руанд открыл легко, скидывая печать, не применяя силы, быстро выскользнул за нее, попросил в палату не входить, рубаху для господина и спросил куда можно его перенести. Кива закивал головой, рубаху передали моментально, а маячившая тут же Саит, нервно облизнула пересохшие губы.

— Руанд…

— Все нормально, — он посмотрел на женщину, — господин справился. Док, палату на ремонт, оборудование не восстановить.

— Р-ремонт?

— Все как в спальне.

Глаза у доктора расширились.

— Но…

— Я же его Привратник, — Руанд лишь едва улыбнулся, — в первый раз не понял с чем имею дело, теперь мне это не страшно, не подействует, отразит. А Страж…ты уверен, что такой выброс энергии ему хоть как-то опасен?

Доктор только кивнул головой. Стражу такое не опасно, иначе бы что он был за страж такой. Руанд вернулся в палату, затем через несколько минут двери раскрылись, и он вынес спавшего Тенаара. При этом болезненной лицо и черные круги под глазами исчезли. На лице проступила щетина.

Окончательно в себя Тенаар пришел спустя двадцать дней. Были сделаны все тесты, после чего доктор Кива успокоился полностью и отпустил его к себе. Сато вышел из палаты и замер. Из его трио была только Саит.

— Где Изра и Вальма?

— Господин, они больны.

— Да? А чего так? Простудились?

— Да, господин. — Саит опустила глаза.

— Врешь ведь. — Вздохнул Сато. — Так, давай, выкладывай чего там случилось еще, пока я бока на кровати отлеживал.

— Ничего существенного. Как вы уже знаете, свадьбу отложили, корабль с «отговоркой» прибыл. Гарем замер в ожидании, никто и ничего не предпринимает. Даже жених для принцессы Софи прилетел, ждут, когда вы завершите особый ритуал, которым все прикрыли.

— А, — Сато медленно шел по коридору больничного крыла. — Тот, которым прикрывали мое отсутствие с печатью.

— Да, он самый. Сейчас та отговорка сработала и закрыла все сроки вашего отсутствия при дворе, равно как и нашего.

— Сато! — окликнули сзади. — А ну стоять!

Остановившись, узнав голос своего любимого Шао, он развернулся и заулыбался, скользя взглядом по его лицу. Принц шел по коридору, весь такой строгий, при костюме, с маячившим позади него Файдал-Лингом.

— Здравствуй Шао, — расплылся в улыбке Тенаар.

— Еще бы чуть-чуть и не успел. — Принц подошел, обнял его, поцеловал в губы, легким поцелуем. — Туда нельзя, там народу много. Идем, — он положил руку ему на плечо и повел назад, откуда только что шел сам. — Нам предписано спуститься вниз, под всеми зданиями есть специальная система коридоров.

— Как крыски, не придавит? — с сомнением спросил Сато, не особо жалуя подземные коридоры.

— Обижаешь, — Шао скривился. — Если бы они были не надежные, кто бы тебя туда пустил.

— Угу.

Они быстро спустились по боковой лестнице, прошли коридор для персонала и вошли в лифт. За ним последовал еще один небольшой коридор, третья дверь налево и лестница, а оттуда в нечто размерами с метро. Сато, когда увидел это, завороженно замер. Перед ними была самая настоящая дорога.

— Шао, а это как?

— Ну, раньше же Легио имел атмосферу крайне вредную. Все города строились внутрь коры планеты, не ниже километра, но внушительно. Так дороги остались с тех времен. Это потом, когда атмосфера стала менее агрессивной, города поднялись чуть выше, а потом и на саму поверхность под купола. Кавехтар раньше был городом. Многомиллионным городом, который имел в сердце своем дворец. Кстати, раньше, когда еще Тенаара не было, дворцовый комплекс состоял только из одного здания, где сейчас мы с тобой обитаем. Ну а как Тенаар появился, на удивление терраформа планеты полетела скачками. Вскоре дворец расползся вширь по поверхности, нарастили вотчины, простые жители извелись, разъехались или были переселены. — Шао подошел к чему-то очень похожему на машину, только полностью прозрачную, а система двигателя и магнитная подушка были сокрыты очень внушающим кожухом, колеса отсутствовали, двери уходили вверх, плотно прижимаясь к бокам, как если бы наползали на них чулком.

— Значит под дворцом располагаются древние дороги и городские руины? — Сато вошел в аппарат, присел на мягкое кресло.

За ними расположились их слуги и стражи. Мгновение и наступила кромешная тьма, затем она рассеялась, проявилась внешняя часть окружающего пространства. Было такое чувство, что они просто сидят на сиденьях, их ничто не закрывает, давая обзор на 360°.

— Весьма вовремя. — Кивнул уважительно Шао.

— Мы перекрыли движение, — кивнул головой Файдал.

— Я что-то не знаю?

— Сато, — Шао посмотрел на него, — Кавехтар на поверхности сонное царство. И не потому что так заведено, а потому что указ о «нелетной зоне» подразумевает сбивание любого незарегистрированного для посадки корабля. Без вариантов. Даже если на нем будет лететь крайне важный посланник о мире во вселенной, без разрешения посадки его все равно собьют. Еще на подлете к дворцу. Но министерство у нас насчитывает несколько тысяч человек, которые трудятся не только на благо самого Легио, но и работают по внешним вопросам. И у каждого министра на поверхности имеется своя команда. И вот уже этой ораве нужно перемещаться из одного рабочего сектора в другое. Раньше использовали одно время связь, но слишком умные вздумали играть в игры со взломом, подключением слежки за видео-сессией. В итоге один из императоров настолько разозлился, что одним махом оживил подземное движение, закрыл все удаленные совещания с голограммами, ввел жесткие рамки регламента и ву-а-ля! Ранее забытые, как ты говоришь руины, вновь ожили. Все министерские здания на поверхности, это лишь итоговые, так сказать экзаменационные части.

Сато осмотрел проносящиеся мимо них аппараты, в которых были люди, одетые в серые костюмы, почти ничем не отличающиеся от клерков.

— Значит под землей Кавехтар все еще город?

— Не просто город, Сато, — Шао кивнул головой и один из воинов сдвинул с места аппарат, — это министерская обитель. Здесь все хранилища, склады баз данных, кабинеты команд, что сидят под министрами, которые наверху в залах совещаний выдают готовые проекты, рвут три жилы доказывая их состоятельность и в итоге передают в ведущую данный вопрос вотчину, а далее на суд императрицы и в конечной инстанции императору.

— И коррупция со взятками цветет и пахнет.

— Если такое будет замечено, — Шао покачал головой, — Сато за это казнят. Никаких сроков в тюрьме, изгнании или снятии с должности. Взятка, означает смерть.

— Жестко.

— А иначе у нас было бы болото. Не поверишь, я, когда изучал устройство Кавехтара, тоже не поверил в то, что шапка в виде дворцового комплекса, это лишь десятая часть от подземного нутра. Корни Кавехтара распространились очень широко и глубоко. И при этом система защиты стоит такая, что подкоп делать замучаешься. Если хочешь уничтожить министерство, то бить надо с орбиты, и теми снарядами, что имеют пробивающую способность в толщу почвы. Иначе никак. Воронки по поверхности и почесаться не заставят систему эвакуации.

— Ого!

Аппарат свернул в одно из боковых ответвлений центральной артерии и Сато увидел то, о чем говорил принц. Перед ними была дорога вдоль стены подземной скалы, а рядом пространство со зданиями, между которыми проносились по дорогам такие же аппараты, только двух типов — затемненные и полностью прозрачные. Рядом со зданиями было полно ходящих людей, висели в воздухе баннеры направления. По дороге, по которой они ехали, тоже проносились аппараты. Освещение было установлено по потолку рукотворной пещеры.

— Слушай, а сколько вообще министров, да всех чиновников в Кафехтаре? — спросил Сато.

— Где-то миллион четыреста тысяч с копейками. Точно не помню. — Шао развалился на сиденье, положив руку на плечо супругу и лениво поглаживая его пальцами по нему. — Точно не скажешь, так как в Кафехтар постоянно прибывают и убывают чиновники с докладами, за ЦУ и по инспекциям или с них.

— Городок. — Сато покачал головой. — Да, а я ведь хотел себе экскурсию по министерству как-то сделать, дабы дамам немного соли присыпать.

Шао рассмеялся.

— Сато, прогулка экскурсией затянется больше чем на пару недель. То, что ты сейчас видишь, это лишь один из отделов Кавехтара. А их тут с десяток. И это только на первом уровне. А есть еще второй и третий. Второй в основном архивы, а вот третий занимаем Фильб. Они здесь живут, обустроив свое логово, размножаются, растут и поднимаются на поверхность только пройдя военную подготовку. Туда тебя, да даже императора, не пустят доблестные СБ-шники. Просто потому, что это сродни в клетку с тигром запустить ягненка.

Сато хмыкнул, после чего замер, созерцая мимо проносящиеся строения, над которыми они проносились по серпантину дороги. Минут через десять показалась развилка и свернув, аппарат ускорился по прямой, как стрела, дороге-тоннелю. В его конце была круглая площадка, где ничего кроме шарообразного купола и не было. Притормозив у стены, пассажиры вышли.

Осмотревшись, Тенаар заметил, что их аппарат красовался затемненными боками, которые при первой встрече показывали свою кристальную прозрачность. Файдал что-то сделал в системе управления и их транспорт через минуту закрыл створки, заурчал и плавно развернувшись стремительно полетел назад.

— Идем. — Шао приложил руку к его спине, чуть подталкивая.

Сато повернулся в сторону сплошной стены и изумленно уставился на то, как Линг прошел сквозь нее.

— Голограмма. Если не подходить, то и не поймешь. — Шао усмехнулся. — Но, если стоять вот так же близко, можно ощутить поток воздуха.

— А для чего голограмма?

— Система не дает аппаратам проходить сквозь себя, и въехать в коридор не получится. Это как лошади, что видит перед собой преграду, просто не доказать, что там ее нет. Только пешком. Но если нет разрешения, тебя просто тупо заморозит, и охрана красиво станет спрашивать, а чего это такому красивому тут понадобилось.

— Весело.

— Угу. Дураков хватает, любопытствующих тоже.

— Шао, а тень-шпион сюда спуститься может?

— Нет. — Шао покачал головой. — В отличие от дворцового комплекса на поверхности, здесь система на кодировку ДНК-данных, инвиз режим и датчики движения, экранирования, давления и прочего сладкого приема попыток проникновения. Знаешь, с такой богатой историей захватов и попыток саботажей, Кавехтар может побороться за первое место с любым дворцом во вселенной, а министерство вообще на первом месте стоит безоговорочно. Так что, какие были попытки проникновения, их все исключили.

— А если человеком будут ментально управлять?

— О, на этом вопросе система собаку съела. Любое ментальное управление имеет отпечаток на матрице сознания, мозговой активности и дополнительных установках-командах. Сато, в корень Кавехтара шпионскими методами не попасть. Остался только один способ — бить с орбиты пробивающими ударами, которые как гвозди пробьют до этих рукотворных пещер и взорвутся. Даже если тоннель пробить и попытаться десантировать хоть живое, хоть не живое подразделение, толку никакого. Система защиты огрызнется, чихнуть не успеешь.

— Весомый аргумент.

— А-то, — самодовольно усмехнулся Шао. — К тому же, попыток проникновения в недра Кавехтара за последние лет пятьсот не было зарегистрировано.

— Ну раз вы так уверены в этой системе, что под жопой у императора роится, мне нечем крыть.

Они уже шли по коридору, плавно забирающему вправо. Файдал-Линг прошел вперед, что-то активировал на своем браслете, а Руанд замер, выставив руку вбок, останавливая господина.

— Что такое? — Сато осмотрел настороженного слугу.

— Деактивировано. — Файдал повернулся и шагнул в сторону, показывая длинный ряд каких-то странных стеклянных трубочек, которые рядком торчали из ровного покрытия дороги, затем переходили по всему периметру, как рассыпанные шарики по полу.

— А это что?

— Парализующие составы. — Отозвался Шао. — Специальная гадость, для тех, кто полезет сюда со стороны садов.

— Садов?

— Сато, а ты думаешь к корню Кавехтара попасть можно только из министерства и больницы? Входов туда более ста штук. Официальные только на территории министерства, все остальное раньше было естественными дорогами. Но, как только надобность отпала в необходимости куполов, атмосферу стабилизировали специальными деревьями, которых генные инженеры сделали естественными фильтрами, то и лишние дороги закрывались. А потом Кавехтар стал городом министров, столицей чиновников, домом императора и его семьи. Ну и попытки умников проникнуть внутрь. Не стану говорить, что удачных диверсий не было. Было, и очень много. — Шао шел мимо стеклянных трубочек, которые были пусты, опасно наклонены в разные стороны. — Только из-за проигрышей и удачных атак-диверсий, сейчас у злоумышленников ни шанса нет.

Они прошли вдоль трубок, обошли их особо большое скопление, после чего свернули и уперлись в широкую винтовую лестницу. Файдал пошел первым, за ним еще двое стражей, потом господа, Саит с Руандом и еще один страж.

— Это поле с трубками, — Шао обернулся и посмотрел на дорогу, всю утыканную названными предметами, — можно назвать идеальным маркером.

— Почему?

— Первое, это наполнение трубок. Сейчас они пусты, потому что Файдал деактивировал кодом команду на заполнение. Так вот, трубки имеют в себе нервнопаралитический газ. И это самый большой отвод для глаз. Трубки хрупкие, реагируют на движение, изменение потока воздуха. При активном состоянии поле постоянно обдувается системой подачи воздуха, и любой предмет больше чем муха, попадая в поток, активирует разрушение трубок. Газ идет, но ведь наши доблестные взломщики, кто сюда сунулся, уже знают про это, так что они в костюмах. При выделении газа, как правило, через пару минут никакого движения быть не должно. Вообще. Но ведь умные-то взломщики в костюмах, а ветер-то никуда не делся. А раз так, то на подошву, при учете, что умники на ногах стоят, начинается подача легкого разъедающего состава. Ничего такого опасного. Но и об этом умники знают. Под первым слоем костюма есть второй, защищенный. И все бы ничего, только сам состав газа уже на костюме, это такая крайне липучая смесь. И про нее знают. Костюм, когда поле закончилось, снимают. Позаботились. И про всю систему видео тоже позаботились. Забыли только про то, что датчики движения дублированы, вернее не знали про это. Датчики потока ветра и неопределяемый боевой экран на выходе, который обязан зафиксировать неизменные направления струй подаваемого движения воздуха, уже сработал. Ветер отключается только тогда, когда прибывший к боевому экрану человек, с той стороны, то есть со стороны Кавехтарового корня, введет зарегистрированный код у начальника службы безопасности, причем у того самого, который для простых даунов-взломщиков-шпионов-дураков не доступен. И если код не применили, то боевая рамка активизируется, сигнал подается на монитор узла охраны, и как только умники подойдут к рамке, не выходя из зоны коридора, они просто будут крайне ни эстетично запаяны в отвердевающую газообразную структуру и уже прибывшие воины к месту прорыва примут в свои рученьки статуэтки.

— И внесут их внутрь, для разбирательства? — Сато прошел за супругом сквозь двери, которые за последним шедшим плавно закрылись, щелкнув замками.

— Увы и ах, но нет. — Шао подошел к лифту, приложил ладонь на электронное табло, где его биометрию списали, даже взяли кровь на анализ, заставив поморщиться. — Статуэтки здесь же опутают специальными силовыми обручами, после чего транспортируют по системе транспортера на поверхность в блок дознавателя. И там, уже под бдительным оком, да при полной изоляции от всего центра каких-либо энергетических узлов Кавехтара, снимут газовую кукла-образную структуру. Что-то вроде каменного мешка используется. Я его еще не видел, так что точнее не скажу. Как только пройдет период детонации, если это придурки камикадзе, и, если это не они, будет проведен тщательнейший допрос.

Двери перед ними открылись, и кабинка лифта осветилась. Вполне себе приятная такая, обитая дорогими панелями, даже есть специальные сиденья, для господ. Люди вошли, двери закрылись и лифт пополз вверх.

— Так что, та тень, о которой ты говоришь, вниз не сунулась. Она за пределами Кавехтара, даже за пределами верхних садов. Ушел, гад. — Шао покачал головой. — Мастер Гая почти заловила его, но у того путь отхода был. Чего он успел заложить по дворцовым зданиям не знаю, но пару закладок уже нашли. Неприятные. Одна в себе кладку прыгунов содержала. Почти созрела и таймер там был, сдетанировала бы.

— Вот паразит, пакостный какой. — Усмехнулся Сато. — Не сгим, так понадкусываю.

— Точно говоришь.

— Скажи, а почему раньше не оборудовали дворец оборудованием по поиску шпионов?

— Оборудовали, только те системы на своих не реагируют.

— Понятно. Шпиончик имел шкурку родную, системою опознаваемую, а значит не замечаемую.

— Да. У нас ведь полно таких людей, кто незаметно дела идут делать по приказу императора, начальника службы безопасности, и тревожить умы остальных лишний раз, согласись, валерианы на всех не хватит.

— Да, в этом ты прав.

Лифт остановился, двери раскрылись, показывая просторную залу не жилого помещения, а скорее для досуга. Они вышли, двери закрылись. На глазах заинтересовавшегося Сато, как этот лифт, явно обозначенный, скроет и чем именно. На его глазах процесс сокрытия был произведен до неприличия просто. Чуть забирая вперед, поехала округлая стена, становясь третьей в волне, создаваемой двумя другими округлыми частями стены, завершая рисунок, нанесенный мозаикой. Как только щелкнули пазы, волнистая стена с мозаикой приобрела свое безмятежное состояние. Комната, к слову, была одной из пяти помещений в садовом домике сад-парка, где устраивались небольшие концерты. В этой комнате был фонтан, по периметру стен стояли вазоны с растениями-деревцами, стояли белые металлические скамейки, выполненные в виде облегченных форм — как в обычном парке, только металлические части фигурной ковкой сделаны, а площадка для сидения была затянута белым приятным на ощупь материалом, мягким, дабы попы не отсиживали гости дорогие.

Из комнаты вели на выход в другую комнату застекленные двери, специальными стеклами с нанесенным на них рисунком и едва-едва видимым цветом на них. В здании садового домика никого не было, время раннее, гулять рано, да и нужные люди еще не получили нужного пинка под зад.

Шао повел супруга на выход, и они очутились в той части сад-парка, где Сато еще не был. Это была та зона, которая располагается в центре, куда из-за расстояния он и не доходил, все бродя по краю.

— Слушай, а я ведь здесь не был.

— Это центр сад-парка, так что не удивительно. Он почти три километра по ширине и семь с небольшим в длину.

— Такой огромный?

— А тебе не рассказывали о нем на обучении? — удивился Шао, медленно идя рядом с задумчиво осматривающим просторы Сато.

— Меня учат этикету, нос не совать в политику, важности политических жен и если я буду знать все, то либо чокнусь, либо буду крайне неудобным Тенааром за всю историю существования этого чина.

— Сато, ты многое упускаешь, не изучая историю возникновения садов, важность фильтрующих деревьев и некогда даже войну из-за них произошедшую.

— Войну?

— Да. Деревья, что населяют все парки Кавехтара, мощные фильтры воздуха. Они главные поставщики этого ценного газа в недра корня, и настолько неприхотливы, что даже при разреженной атмосфере, была бы вода не излишне агрессивная, да температура вокруг не выше семидесяти градусов, способны разрастись и начать терраформу окружающего пространства.

— Понятно. Легио главный поставщик саженцев.

— Именно. В свое время, когда данный вид генного изменения растений, отбор сортов и стабилизация нового вида была пройдена, а купола убрали, случилась война, так как не всем было интересно платить. Куда проще отобрать. В тот военный год, что Легио держало оборону, Кавехтара на поверхности не осталось. Это еще до появления второго Тенаара было. Хотя…нет, часть Кавехтара наверху оставалась. Это твоя вотчина с Залом Влияния. Ее обходили стороной, даже не разграбили.

— Весело тут у вас было.

— А ты думал, что после первого Тенаара тут все пушистыми милыми зайками стали? Войны сошли на нет с приходом второго Тенаара, причем за пределами Легио они гремели жарко, а вот на нем самом нет. После его кончины Легио напрямую не атаковали. В те годы как раз Кавехтар усовершенствовал свою охранную систему защиты корня, довел его до абсолюта, и вывел частично этот абсолют на верхнюю часть, обнося дворцовый анфилады отстроенных заново зданий системой кольцевой защиты. Потом был третий Тенаар и войны в звездной системе, куда входит Акатарса, прекратились. Если и воюют, то за ее пределами. Здесь все шпионы, да соглядатаи. Этакий оплот интриг и этикет антуража.

Сато усмехнулся, с любопытством рассматривая простор. Они дошли до небольшой стоянки катеров-лодок, которые выглядели плоскими гондолами и двигались легко скользя по воздуху не касаясь дорожек. Усевшись в такую, принц и Тенаар расслабленно прокатились по саду, плавно пересекая незнакомые садовые места, постепенно прибывая в знакомую часть сад-парка.

Гондола проехала вплоть до сад-ханти, минуя линию зданий охранного назначения. Здесь были части воинов, которые разделяли общий сад-парк, доступный министрам, и зону недоступную никому, кто не получил на то разрешения императрицы, императора, а также самого Тенаара. Вылезши из гондолы, Сато под руку с Шао направился в свою вотчину, где сегодня, согласно очереди, шел обычный прием, который позволял добившимся разрешения покружить в толпе таких же счастливчиков, поработать и получить дополнительные очки.

Навстречу Тенаару и его супругу шла мило щебечущая парочка, состоящая из принцессы Альмы и принца Владимира, в компании своих интересов и покусывая друг друга. Как только Альма заметила шедшую пару, так про жениха позабыла. Она напрямую направилась в их сторону, быстро поравнялась с ними, радостно поприветствовала и потянула в сторону вотчины матери.

Как оказалось, там идет очень важный прием, на котором как раз присутствие Тенаара будет как раз кстати. Шао хотел откосить, но его руку цепко подхватила сестрица и отконвоировала к зданиям вотчины.

В своих покоях Сато оказался глубокой ночью. Праздник, на котором были все члены ближней семьи Шао, подразумевал вечерний салют. Очень красивый и долгий. Там были все единоутробные сестры и братья, их жены и мужья, женихи, а также невестки и приглашенные император, императрица и владычицы других вотчин со своими детьми. В итоге праздник принял оборот чисто семейного с малым числом избранных господ политиков и деятелей культуры. Министр Савко вошел в число приглашенных, порадовал присутствующих музыкантом-ханти. В компании леди Реманы были также леди Алья и леди Ринна. Одна потому что ее во всю эксплуатировал Тенаар, а вторая потому что была до сих пор жестко задействована в подготовке для музыкального вечера.

Шао оторвался на любимом теле, мирно посапывая, вымотавшись и обнимая рукой. Сато же спать не мог. Бывало так, устал до одури, а уснуть не можешь, все о чем-то думаешь, все что-то планируешь и счет барашков не помогает заставить мозги отдохнуть.

Таращась в потолок, который к слову очень быстро отремонтировали, причем сменили всю систему, вплоть до голых стен. Восстановили чешую, датчики, а мастер Гая сделала дополнительные узлы чего-то там такого, что еще лучше будет передавать что-то там эдакое.

Застонав, почти зарычав, Сато выбрался из постели и накинув на себя майку, спальные штаны, поплелся в уборную. После нее, зевая и не зная, чем себя занять, выбрался в гостиную. Осмотрел пространство и сказал:

— Сим, давай ты мне на вопрос ответишь, без того щадящего режима, который порядком достал.

Он прошел к кушетке, сел скрестив ноги по-турецки, уставился на тень и почесал щетину.

— Господин, — женщина проявилась, присаживаясь на одно колено.

— Понимаю, что я тут учудил, да так, что Стражу пришлось вмешиваться, но из-за чего все? Сколько не спрашиваю, мне в ответ пожимают плечами или говорят, что все уже позади и не стоит ворошить. А меня это не устраивает. Знать хочу, что случилось. Аж спать не могу.

Сим прекрасно понимала его желание, да и приказ молчать, отданный принцем ее не касается — она служит только одному господину. Навечно.

— У вас был кошмар. — Сим покачала головой. — Из вас хлестала сила, сразу двух частот — на плюс и минус. Руанд никогда такого не встречал, поэтому его щиты не сумели справиться. Удар, который последовал после выброса, раскидал всех, кто был в радиусе поражения. На с Налин переломало, да так, что пришлось восстанавливать в специальном геле, две недели. Принца задело, но не сильно, травма была из-за попавшего в пределах полета стола. А вот капитану досталось. Руанд оклемался быстрее, все же он Привратник. Дальше все вышли из состояния бессознательности, а вы все не приходили в себя. Опять Страж постарался, затем Руанд повел вас из лабиринта, в котором вы пребывали, спровоцировав малый выброс, заставив его контролировать.

— Вальма и Изра тоже, да?

— Нет. Их не задел выброс, — Сим покачала головой. — Вы их остановили взглядом. Они повредились умом и сейчас как зомби — скажешь сделать, делают не думая, не видя и не понимая.

Сато сглотнул.

— Господин, Страж сказал, что отменить этот приказ «застыть», можете только вы.

— Где они? — Спросил Сато, совершенно не зная, как снять такое внушение.

— У себя в комнатах.

— Приведи их.

Женщина склонила голову, встала отступая назад и исчезая. Буквально пара минут и два мундира вывело то, что было пустой оболочкой. Женщин подвели, которые смотрели как блаженные. И Сато понял, что не знает, как снимать такое. Такой глубокий гипноз. Подумав, погадав, даже пару раз отдав приказ дамам, решительно пошел в сторону библиотеки. Там был талмуд мудрости, у него явно есть ответ на подобный вопрос.

Ответ был и Сато изумленно уставился на его простоту решения. Вернувшись в свои покои, приложил руки ладонями к лицам женщин, причем одновременно, и просто сказал:

— Илером, — женщины вдохнули, опали на пол бессознательными телами.

Тут же стражи проверили их и констатировали обморок. Вызвали доктора, сразу сказав, что не для Тенаара, а то еще сердце прихватит, чего доброго. Сато, когда женщин забрали на обследование, вернулся в спальню и не раздеваясь забрался под бок тепленького и сладко спавшего принца.

Утро было тихим и его будили как обычно. Сато открыл глаза и заулыбался.

— А чего ты одет? — спросил Шао, лежавший под одеялом и рукой делая весьма интересные движения.

— Скажи, ты думал я не узнаю, что произошло, и кто всем пилюль всыпал таких, что потребовались капсулы восстановления?

— Сато, — принц навалился всем телом сверху, — ты ведь начнешь думать, что опасен и все такое. Не хотелось тебе настроение портить.

— А я значит не опасен? После такого?

— И что? Сколько раз ты мне ребра ломал, напомнить? — Шао заглянул в глаза. — Страж сказал, что эта энергия копилась у тебя с детства, не находила выхода, а ты ее пускал по лабиринту. Но на этот раз стенка лабиринта не выдержала и это еще хорошо, что выброс был в моем присутствии. Печати нейтрализовали более девяноста процентов мощи выброса. Будь это где в другом месте, знаешь, я бы не удивился дыре в стратосфере.

— Это так опасно? — глаза у Сато стали огромные.

— Уже нет. — Шао усмехнулся. — Ты вылил все, что копилось, а я подавил. Ну поцарапало немного, так, — Шао быстро сдернул с него штаны, — это заводит еще больше, — он впился в его губы, гася возражения.

Немного возни, нащупать флакончик, капнуть куда надо, и все это проделать, гася звуки губами, блокируя его неугомонные руки, затем развести ноги и толкнуться внутрь. Он выгибает спину, порыкивает на силу, руки заблокированы хваткой, губы губами и нарастает тяжелое дыхание. С губ на шею, покусывая и посасывая, перебираясь на ухо, слушая хриплые стоны, с силой работая бедрами, подхватив его ногу, подтягивая ее повыше. И шепот своего имени на его губах, да…еще…назови меня по имени, всего три буквы и сносит крышу. Пометить его, присвоить до конца, хватать за бедра, отпустив руки, позволять карябать себя слегка отросшими ногтями. И ощущать покалывание кожи от щетины. Она тоже заводит. Чуть приподняться на руках, вжимая его тело своим, толкаясь в нем, доставляя разрастающееся удовольствие, которое отражается на лице, в его набирающих силу стонах. Он выгибает спину, когда задевается то самое место, когда массаж становится все яростнее и тут такое сладкое для него плавное отступление и с силой вжать, дабы опять нежно отступить. Все, он на волне, шепчет, просит, сгибает ноги в коленях, мечется головой, расплескав как огонь свои волосы, окрашивая все в этот дивный сочный цвет. Закидывает руки над головой, пальцами с силой сжимает простыни, оскаливается, внутри сжимаясь, он почти все, почти там, куда ведешь его…

Сато выгнулся, замерев ощущая, как внутри скользит горячая плоть, как куда надо попадает массирующее действие и с хриплым стоном выдохнул, ощущая, как все тело свело в оргазме, прошивая его насквозь, сводя с ума, но не лишая его. Его подхватили под бедра, с силой наращивая скорость, но все уже не важно…он вата, делайте что хотите. И Шао таранил его догоняясь, кончая глубоко внутри, постанывая, даже порыкивая, оскалившись, сжимая пальцы, оставляя синяки. По его вискам стекает пот, он весь вспотел, нависая над распластанным и расслабленным телом, опираясь на одну руку, все еще толкаясь бедрами, скользя внутри, смотрит жадно.

Перед принцем его любимый, ради которого он был готов отказаться от своего имени, рода и семьи. И сам же засунул его в центр всего того, от чего был готов отказаться. И этот человек, тот кого он так сильно любит, Шао это знает, видит и чувствует, он отдает ему столько же, сколько взял. О том, что он поговорил с Владимиром, о том, что он приблизил братьев наследника империи, о том, что не полез на пьедестал императрицы, и о том, что готовится к будущему, что называет это место своим домом…обо всем этом Шао знает и благодарен ему. Сато сказал, что Кавехтар его дом. Все. Он понял кто он теперь, окопался, он укрепил свои позиции, ударил в ответ на все удары, показал им всем, что с ним считаться надо. Теперь это место можно называть домом и Сато называет его домом.

Заулыбавшись, все еще двигаясь в нем, получая колоссальное наслаждение глядя на плывущего в неге супруга, наклонившись ласково припал к его губам.

— Люблю тебя, Сато. — Шепотом в ушко, засыпающему супругу, замирая на нем.

— Угу… — пробормотал он в ответ, словно мурлыкнул.