Потайной ход

Глава 22

Джейн взяла из моих рук винтовку и сказала:

— АВС-36 Симонова.

Ее руки обращались с оружием привычно. Несколько коротких щелчков — и винтовка уже снова готова к выстрелу. Ей никто не сопротивлялся. Джейн обошла машину и указала на испорченное колесо. Она не говорила по-русски, да это и не требовалось: ее поняли и колесо быстро заменили. Она мне сказала:

— Мы позволим им уйти, иначе начнется грандиозный международный скандал. Подумай, советская подводная лодка в австралийских водах, стрельба на берегу, русский матрос убит гарпуном... Нужно ли нам все это, а?

Я посмотрел на нее:

— Ты сказала нам?

— Австралии, — поправилась Джейн.

— И не упоминаешь Британию?

— Это подразумевалось само собой.

— Итак, пусть они уходят? И никто ничего не узнает?

— Я так думаю. А ты?

— Я же ничего не знаю, — ответил я.

— Нет, ты знаешь. По твоим глазам вижу.

— Позднее, Джейн, обо всем расскажу.

— Тогда пусть скорее все убираются! — приказала Джейн.

Русские забрали убитого, и машина уехала.

— Пойдем пешком?

— Прекрасное утро для прогулки, — ответила Джейн. — Можем погулять, поговорить немного, разобраться во всем.

— Да. Поговорить есть о чем.

Я протянул ей руку, она взялась за нее, и мы пошли к океану. Со скалы мы видели, как русские погрузились на подводную лодку и она исчезла, на поверхности океана не осталось никаких следов.

— Думаю, все к лучшему, — подытожила Джейн.

Она бросила винтовку в ущелье, засмеялась и сказала:

— Поцелуй меня.

Что я и сделал.

Через час или два мы встретились с Алекс и Джо Хэгом. Как только подводная лодка ушла, они подогнали «Леди Аброльос» к берегу, и запах жарящегося бекона распространился чуть ли не на километр. Они сошли на берег поздороваться с нами и узнать, что нового. Я рассказал им все, умолчал только о бетонных работах Питеркина. Не рассказал этого и Джейн. Теперь я был хранителем тайны, с той лишь разницей, что она уже не была так страшна, ибо о ней не мог знать никто, кроме меня.

На обратном пути в Олбани мы встретили американцев, охотившихся за мной неделей раньше. Мы остановились, вежливо поздоровались, рассказали о русских, о себе и сообщили, что охота закончена. И в конце концов убедили их в этом. Должно быть, помогла наша беззаботность. Мы были счастливы, мы и выглядели счастливыми.

Чтобы совсем усыпить их бдительность, я предложил показать им листья Питеркина. Это означало — нам нечего скрывать, никакого секрета нет. И они отказались от моего предложения, пожали плечами, развернули свой «форд» и уехали. Все было удивительно просто.

Я был горд своим хитроумным планом. Приключение закончено, все разъезжались. Джейн намеревалась остаться в Австралии на несколько дней, но очень скоро передумала, опять превратилась в майора Страт и поспешила домой, служить ее величеству на другом конце света. Именно поэтому я и не рассказал всего о тайне Питеркина. Потому что это привязало бы ее ко мне. Стоило только свистнуть...

Но, честно говоря, нужно было сделать гораздо больше, чем просто свистнуть. Предстояло заручиться поддержкой того, кому доверяю полностью, — Боба Коллиса. Кроме того, должно было пройти время, чтобы все, кто не слишком-то поверил мне, успокоились. Шло время. Я отослал золотые листья обратно Алекс.

В конце марта, когда все события отодвинулись в прошлое и казались почти нереальными, я полетел в Британскую Колумбию, чтобы встретиться с Джейн. Это чудесное место на полпути между Пертом и Лондоном. Там можно отлично покататься на лыжах. Кроме всего прочего, оно расположено в трех часах от Лас-Вегаса, так что ежели кто-либо решит пожениться... Я все продумал: романтичный обед при свечах и так далее.

Но мне не представилось такой возможности. На второй день вечером, когда я шел с лыжами на плече рядом с Джейн, чей-то тихий голос заставил меня остановиться. Я повернул голову и увидел Сергея в разноцветном свитере и зеленой лыжной шапочке с двумя пурпурными помпонами.

— Ты что-то сказал?

— Я говорю, это не совпадение.

В этот момент Джейн обернулась. Он ей коротко кивнул, и улыбка слетела с ее лица.

— А, майор! — сказал он.

— Что вам нужно? — холодно спросила Джейн.

— Увидеться с вами. Приходите в шесть. У меня есть холодный сухой мартини. Комната 237.

— Не думаю, что придем, — ответил я.

Сергей просительно посмотрел на меня:

— Ну что вам стоит?

Что до меня, то я и близко к нему не подошел бы, но Джейн думала иначе и из очаровательной девушки, приехавшей покататься на лыжах, сразу превратилась в майора, состоящего на службе ее величества. Она считала, что это может быть важным, если не для Англии, то для Канады или Австралии, и у нее был наготове ответ:

— В любом случае придем. Я — офицер разведки.

В шесть часов, — а Джейн всегда точна, — мы постучали в комнату 237. Мне казалось безумием находиться в гостях у русского шпиона в номере комфортабельного отеля с коктейлем в руках.

— Орешков? — предложил он.

— Ради Бога, Сергей!

— Хорошо, — сказал он, пожимая плечами. — Устраивайтесь поудобнее. Я думаю, вы читаете газеты?

— Только результаты матчей по крикету, — ответил я.

— Кое-что изменилось. По сути, чуть-чуть.

— Они поставили новые ворота, — сказал я.

— Но изменилось все не так сильно, как вам кажется, — настойчиво продолжал Сергей.

— Что не изменилось так сильно, как мы думаем? — вмешалась Джейн.

— Все, — ответил Сергей. — Вы ведь хотите кое-что узнать, верно?

— Продолжайте.

Он сел, устроился поудобнее, налил мартини.

— Ну, для начала: КГБ не совсем то, что вы думаете...

Язвительный, убедительный, обходительный Сергей говорил бессвязно, перескакивая с одной темы на другую.

Я грубо перебил его:

— Чего ты хочешь? Говори яснее.

Он с минуту внимательно смотрел на меня. О чем он думал, я не догадывался, пока он не заговорил:

— Хочу покончить со всем этим.

Джейн была более резкой, чем я:

— Если все дело в этом, то у тебя должны быть лучшие связи, чем у нас...

Он не дослушал, кивнул.

— Итак? — спросила она.

— Переселение втечет за собой неудобств а. Нужно все бросить, переместиться в другое окружение, завести новых друзей. Это все очень дорого, если хочешь жить хорош о. Лично я, например, не желаю стать почтальоном где-нибудь в Йеллоунайфе.

— Деньги? — коротко спросила Джейн.

— Деньги.

— У вас есть что продать?

Сергей усмехнулся:

— Только мою страну.

— На рынке резкое падение спроса, — парировала Джейн. — Он продолжает падать.

— Да, но всегда есть информация, которая ценнее всего остального и касается непосредственно нашего дела. Это Кремль.

Он говорил, смотря на меня, и что-то в его взгляде насторожило. У меня перехватило дыхание. Моя реакция заставила его усмехнуться.

— Так что же о Кремле? — невинно поинтересовалась Джейн.

Сергей скрестил ноги и посмотрел на носки своих ботинок.

— Много чего интересного, — проговорил он, — но для нас особенно важны две вещи.

— Для нас? — переспросила Джейн. — Что вы хотите сказать?

— Я не имею в виду сообщество разведчиков такое, каким бы оно ни было.

— А кого же ты имеешь в виду?

— Я имею в виду тебя, его и себя.

Я понимал, о чем идет речь, а Джейн не понимала. Я ей ничего еще не рассказал.

— Я раскопал кое-что еще, — сказал Сергей. — Теперь знаю о вас больше, чем раньше. Он, — указал на меня пальцем, — молодой адвокат, ты, — указал на Джейн, — достаточно богата, у тебя впереди блестящая карьера, помоги тебе Бог. А я усталый шпион, у которого всего несколько тысяч долларов в женевском банке и мечта отдохнуть от всего этого.

Сергей посмотрел на нас.

— Он на тебе хочет жениться, но не может позволить себе этого. А я не хочу подавать в отставку. Все выстраивается в логическую цепочку, — сказал Сергей, — и ведет в Кремль. К Кремлю, как к дворцу, где лежат деньги.

Джейн сказала:

— Но я не вижу...

Сергей посмотрел на меня:

— Хранишь маленький секрет? Клоуз[9], скрытный по природе. Так? Расскажи ей.

В этот момент смотреть в глаза Джейн было все равно что в дула двухствольного ружья. Они остановились на мне, как на мишени, и слегка расширились.

— Расскажи ей, Джон.

Я сказал Джейн:

— Я хотел сберечь эту тайну. — Звучало неубедительно даже тогда, когда я произносил эти слова.

— Ключ от кремлевской двери, — пояснил Сергей. — Кремль — одна из величайших сокровищниц мира. И догадайтесь, у кого ключ?

Трудно поверить, но я покраснел, стал прямо-таки малиновым, Джейн неотрывно смотрела на меня. Сергей бодро сообщил:

— Он вернулся туда и забрал его. Да, Джон?

Не было смысла отвечать. Все, что творилось в моей душе, Джейн могла прочитать и так.

Сергей продолжал:

— Это секретный вход. Можно войти, сделать все, что нужно, и выйти. Никакой опасности, кроме паутины, если мои расчеты верны. А они верны.

Джейн перестала смотреть на меня и взглянула на Сергея. Я люблю эту девушку, но она умеет быть грозной. Когда она смотрит на вас вот так, взгляд пронизывает насквозь и пригвождает к месту. Сергей тоже замер, но лишь на минуту.

— Я видел Алекс, дочь Кинского, — сообщил Сергей, приходя в себя. — И она показала мне те листья, потому что была полностью уверена, я посланец аппарата премьер-министра из Канберры. — Он усмехнулся. — Лед тает. Еще мартини?

— Спасибо. Я думаю, — сказала Джейн, — нам лучше быть трезвыми.

— Как хотите. Я выпью еще.

Он наполнил стакан и сел на место.

— Вернемся к сокровищам.

Я вмешался:

— Я читал о Сталине. Его не интересовали деньги. У него было множество должностей, он каждую неделю получал заработную плату в конвертах и не открывал ни одного из них.

— Пропаганда, — прокомментировал Сергей. — Петр Кинский, которого ты называешь Питеркином, украл, убегая, золото, не так ли? Могу сказать по собственному опыту: тот, кто одержим собиранием золота, соберет его много. Сталин вполне мог собрать сокровища.

Джейн сказала мне:

— Это все фантазии. Пойдем, Джон. — И встала.

Я тоже послушно поднялся, а Сергей продолжал сидеть. Он достал из внутреннего кармана пакет и протянул ей.

— Посмотри.

— Нет, спасибо.

— О, на вашем месте я бы взглянул. Эти фотографии не обычные компрометирующие фотографии КГБ, но тем не менее они бросят тень на вашу репутацию.

Я спросил:

— Что это?

— Трудно удержаться, чтобы не посмотреть, да? О, они достаточно невинные, но взглянуть стоит. Это майор Страт, а это я. А это, как она себя называет, Элин Гундерссон. Мы оба из Москвы. Она скрывает свое имя, и вы оба должны знать это. Если бы она и вправду была исландкой, ее фамилия звучала бы как Гундерсдоттир. Гундерссон мужского рода. А если мне не изменяет память, Элин женщина.

Я смотрел то на Сергея, то на Джейн. Он был спокоен, она бледна. Немного помолчав, с величайшим удивлением произнесла:

— Вы меня шантажируете?

— Это правда.

— Шантаж не сработает. Я смогу объяснить.

— Не исключено, в конце концов ваша организация вам поверит. Позвольте старому шпиону открыть истинную правду. В будущем они станут доверять вам меньше. Даже если вы сообщите обо всем, что знаете и делаете. Даже тогда, поверив каждому вашему слову, они все равно проявят интерес к фотографиям. Это часто случается. «Посмотрите, скажут они, майор здесь с русскими. Да, конечно, мы знаем... но вы видели выражение ее лица? А посмотрите на ее глаза. Нет гарантий, что она...»

Для моих неискушенных в шпионских делах ушей это звучало как Правда с большой буквы.

— Есть еще убийство гарпуном, кража гарпуна из музея. Ну и так далее. Что касается его, — жест в мою сторону, — то я не думаю, что он всегда строго следует закону. Он, конечно, не такой преступник, как вы, майор. Я не могу уличить его в чем-то конкретном, не могу напрямую его шантажировать. Но среди его слабостей самая большая — вы. Он для вас сделает все, Джон Клоуз. Непременно сделает. — Сергей перевел взгляд с меня на Джейн. — Непременно сделает, — повторил он.

На протяжении следующих дней мы увиливали от встречи с ним как могли, но Сергей поймал нас в сети и вытащил на берег, словно жирных форелей.

Он фотографировал нас всегда и везде — прежде, чем пожелать спокойной ночи или приятного аппетита, на прогулке и в ресторане. Через два дня на мое имя пришел маленький пакет со штампом Британского Совета. Я осторожно осмотрел его.

— Кого ты там знаешь? — спросила Джейн.

— Никого, — мрачно ответил я.

— Держу пари, это Сергей, будь он проклят.

Так оно и было. В пакете было два паспорта в красных пластиковых обложках. По ним мы были ирландцами, Джейн родилась в Килларни, а я — где-то в Кенмаре. Как мы определили по атласу, в нескольких километрах от настоящей родины Джейн. Мы с тяжелым чувством смотрели на паспорта. Ужасно, когда вдруг обнаруживаешь, что ты — это не ты, а кто-то другой. Нас определенно хотели отправить в Россию.

Статья «Тайм» на этой неделе сообщила, что Гулаг все еще существует, десятки и даже сотни тысяч людей по-прежнему страдают в лагерях где-то на севере. Россия, похоже, разваливается, постепенно становится более либеральной, но они продолжают запускать на орбиту спутники и подавляют всякое инакомыслие в пределах своих границ. Несмотря на перемены, там много насилия. Кроме того, у власти немало представителей старого режима. Все это делало наше путешествие действительно рискованным.

Я часто говорил Джейн, что Сергей, возможно, просто блефует, что он никогда не станет ей действительно вредить.

— Какой ему смысл это делать? И кроме того, он не сможет ничего доказать. Они увезли тело убитого, забрали с собой Элин Гундерссон. Свидетелей нет. Даже если узнают, что гарпун на дне ущелья, ну кто полезет туда искать его. Но убедить Джейн было невозможно.

— Сергей очень ловкий. Он все знает, все способен выяснить и найти доказательства. Будут и свидетели. Ведь свидетели были, ты же один из них!

— Но я же никогда...

— Возможно.

— Конечно нет!

— О, Джон! Он может убить нас обоих.

И это говорила сильная, уверенная в себе Джейн! Она и раньше бывала в опасности и попадала в переделки, но никогда в жизни не была в такой ситуации. Она могла гулять, разговаривать, кататься на лыжах, делать все, что угодно. Но по приказу Сергея готова была прыгнуть в кипящий котел.

События развивались очень быстро. Билеты, инструкции были доставлены еще в одном пакете. Джейн открыла его, так как он был адресован на ее имя, и начала просматривать содержимое.

— "Балкан эйр", — бормотала она, — на Варну. Это в Болгарии, да? А оттуда два места на трехдневную экскурсию. О, Джон!

Я никогда раньше не видел Джейн плачущей. Во время путешествия она, бледная и отрешенная, сидела десять часов до Манчестера, еще четыре до Варны и шесть до Москвы. Это было как путешествие с зомби. Аэропорт Шереметьево, куда мы прилетели, не самое успокаивающее место на земле. От Перта до Ванкувера вас сопровождают солнце и хорошее настроение, окружают бодрые, довольные собой люди. В Лондоне или Риме попадаешь в атмосферу достатка. В Москве даже сам воздух наполнен опасностью. Проходя контроль, вы видите только глаза и нос офицера иммиграционной службы, в то время как он оглядывает вас с головы до ног, долго и пристально рассматривает, и вы не знаете, что делать со своими глазами и руками. Не произносится ни слова. Молча ставится въездная виза, и паспорт возвращают. Ни улыбки, ни слова приветствия. Я вспомнил слова Сергея, что в России все изменилось лишь чуть-чуть, а не так, как нам кажется издалека.

Мы приехали в гостиницу «Россия» на такси в полном молчании. Угроза ощущалась везде — в лифте, коридорах.

— Я должна отсюда выбраться, — сказала Джейн безнадежным голосом. — Я должна!

Мы оставили наши чемоданы и вышли.

Красная площадь притягивает, как магнит. По улице все двигались в одну сторону, словно река из людей и автомобилей. Мне не хотелось идти на Красную площадь, но выбора не было. На следующий день должен был состояться праздник пионерской организации, и площадь была украшена.

Она оказалась меньше, чем я предполагал. Мы привыкли видеть ее в кино с колоннами марширующих военных и танков, и это создавало впечатление, что площадь огромна. На самом деле Красная площадь — это величественный архитектурный ансамбль. Этим вечером мы с Джейн гуляли в толпе. В других городах это, возможно, приободрило бы нас. Но здесь все было мрачным: лица людей невыразительные, бормотание — вместо разговора. Мы тоже говорили мало, мы вообще уже давно почти не разговаривали. Джейн повисла на моей руке, еле передвигая ноги. Глаза тревожные. Я помню только одно проявление человечности к нам, когда американская леди из нашей группы вдруг дотронулась до плеча Джейн и спросила:

— У вас есть карта? Карта необходима. У нас есть несколько экземпляров. Вот, возьмите! — И она отошла к своим приятелям.

Мы с Джейн шли по площади. Повернули налево и приблизились к Мавзолею Ленина. Я не собирался этого делать, но мы уже очутились там, нас приволокла толпа. Я увидел памятники под елями, и в голове пронеслись указания Питеркина...

...Мы оба. Боб Коллис и я, обвязавшись веревками, проверив работу друг друга, стояли наверху Природного моста. Прозрачное раннее утро обещало чудесный день. Я пристегнул ремень, к которому были прикреплены молоток и стамеска, надел ботинки с шипами на подошве. Когда все это было проделано и оснований для промедления не осталось, я опять спустился вниз, в расселину. Очень не хотелось этого делать, но надо было завершить дело Питеркина. В конце концов я все исполнил. Через двадцать минут был уже опять на вершине и с облегчением, переводя дыхание, отстегивал от пояса маленький пластиковый пакет, который Питеркин замуровал в скале. Дрожащими руками я вскрыл его...