Потаенное нслаждение (ЛП)

Глава 16

— На этот раз оставайся здесь, — сказал Рейес.

Он привел Данику в свою спальне и оставил делать Бог весть что, плотно прикрыв за собой дверь. Она прождала в течение долгих минут перед тем, как сесть на край кровати, ее взгляд не отрывался от входа. Когда он не вернулся, она расслабилась и вытащила небольшой сотовый телефон из кармана.

Стефано предполагал, что Повелители обыщут ее и заберут его, возможно, попробуют воспользоваться им и выследить его, но решил, что стоит рискнуть.

Так же думала и она. В наши дни у всех были телефоны при себе, и она не думала, что Повелители обязательно сочтут, что этот ей дали Ловцы. Сейчас, она почти хотела, чтобы Стефано не всунул этот телефон ей в карман перед тем, как накачать снотворным, или чтобы воины нашли его.

Тогда ей не пришлось бы делать выбор: выходить на связь или нет?

В теории это было простое решение.

Семья на первом месте. Всегда.

На практике же все окаалось не так просто, и она начинала это понимать. Повелители знали местонахождение ее семьи, но не нанесли удара. Очко в их пользу. Опять же Ловцы тоже не пытались навредить им — но что, если она решит помочь Ловцам, а те не сумеют остановить Повелителей? Ведь они проигрывали столько веков подряд. Воины — возможно — узнают, что она помогла их врагу и они — однозначно — будут преследовать ее с еще большим усердием.

Однако если она не выйдет на связь, то Ловцы могут попытаться проникнуть внутрь крепости и спасти ее. Завяжется бой.

Если Эшлин вернется, то они с ребенком могут пострадать. И Анья. И Рейес.

Ее взгляд пал на собственные руки. Клавиатура телефона расплылась перед глазами. Рейес так заботливо с ней обращался. Завтра он намерен сопроводить ее к семье.

О Боже, ее семья.

Все противоречивые мысли развеялись, она сосредоточилась на воспоминании о своих близких и любимых людях.

Даника счастливо улыбнулась. Они живы и находятся все вместе. Она не понимала, почему бабушка покинула дом своих друзей, но все же осталась в Оклахоме.

Да ей было все равно. Она не знала, почему они решили рискнуть быть захваченными и остались вместе.

Ее это не волновало. Они были живы! И только это имело значение.

Ей придется позвонить Стефано и выиграть еще немного времени на раздумья. И это надо делать сейчас, пока не вернулся Рейес. Подавляя волну страха, она набрала номер. Рука дрожала, когда она подносила телефон к уху.

— Обиталище Счастья, — произнес глубокий голос.

— Это… я.

Возникла звенящая напряжением пауза, а затем обманчивый тон переутомленного работника исчез.

— Ты все еще жива.

— Да. Они хорошо со мной обращались, — призналась она.

— Дьявол всегда улыбается перед тем, как нанести смертельный удар, — на линии затрещали помехи. — Что ты узнала?

— Есть еще один демон — Надежда, и он их враг. Вот и все. Они держат меня отдельно, расспрашивая о вас и ваших людях.

— Новый демон? — послышался шорох пишущего по бумаге карандаша. — Что ты им рассказала?

— Что вы задавали мне вопросы о них, но у меня не нашлось для вас ответов.

Это, по крайней мере, правда.

— Ты можешь обыскать крепость на предмет записей, фотографий, сведений о том, что нам требуется?

— Нет. Я заперта внутри спальни.

— И не сведуща в замках?

— Нет.

Опять ложь.

— Ты не подумала над… — его голос оборвался.

«Над тем, чтобы воспользоваться своими женскими чарами для получения ответов», — договорила за него девушка.

— Я…я… — она не сумела ответить.

— Просто подумай об этом, — пауза. — Все это ради высшего блага. Помни, что я рассказал тебе. Мир, гармония. Больше не будет ни измен, ни самоубийств. Благополучие твоей семьи стоит на кону.

По-своему, фанатично, он на самом деле заботился о мире и его жителях, желая сделать все, чтобы спасти их. Не абсолютно альтруистично, но он верил в идиллию, что поджидает за углом, и только Повелители стояли на ее пути.

Даника не была уверена в том, во что следует верить. Рейес утверждал, что зло пребудет в мире, пока у людей есть свобода выбора, несмотря на то, бродят ли демоны по земле или нет.

— Я подумаю об этом.

Но она знала, что не сделает этого. Ни по какой причине она не станет стелиться под Рейеса. Если она и переспит с ним, то только потому, что действительно хочет его.

— Мы следим за крепостью, — сказал Стефано, — но внутри нет никаких проявлений активности. Не догадываешься, чем они заняты?

Если она расскажет, что большинство Повелителей в Риме, то Ловцы могут счесть крепость легкой добычей и проберутся внутрь. Торин с Камео и кто там еще остался не смогут перебить их всех.

— Не знаю, — проговорила она.

«Боже, не одержима ли я демоном Лжи?»

— Я попытаюсь выяснить.

— Ты не слыхала…

— Погоди. Кто-то идет. Пора заканчивать.

Новая ложь, но она отключила вызов и спрятала телефон в кармане.

Она долго сидела, сотрясаясь всем телом. Затем ее печи поникли, и она прикрыла глаза рукой. Дышать стало неимоверно трудно.

«Что сто мной не так?»

Казалось, что она задавалась этим вопросом тысячу раз. Однажды она подумала, что возможно знает ответ. Влюбленность. Она была влюблена в Рейеса, и случилось это в первую же их встречу.

Вот. Она созналась себе. Никаких отговорок на это раз, никаких переубеждений.

Он притягивал ее; она хотела его, а ей не надо было его желать. Страсть начинала окрашивать каждый ее поступок, каждую мысль и лишать ее последних крупиц здравого смысла.

Даника вскочила на ноги. Колени едва не подогнулись, но она крепко вцепилась за столбик кровати. Она не сможет получить удовольствие в постели с Рейесом. Просто не сможет. Ей придется резать его. Но возможно ей необходимо убедиться в этом на собственном опыте. Может быть, тогда она выбросит его из своих мыслей и фантазий.

Она избавится от него так же, как рисуя, прогоняла ночные кошмары.

От этой идеи у нее выступила гусиная кожа, и дрожь пробежалась по спине. Во рту пересохло. Желание и нервозность разлились в ее крови, балансируя меж добром и злом. Ей захотелось рассмеяться, но из горла вырвалось нечто напоминающее карканье.

Облизав губы, он отпустила столбик и подалась вперед.

Рейес не сказал, как долго его не будет. Ей надо чем-то заняться, отвлечься, иначе, когда она придет, она будет комком нервов, не способным в постели ни на что другое, кроме сна.

Ей была известна единственная вещь, что могла полностью завладеть ее вниманием. Рисование.

Ее руки уже чесались в предвкушении, когда она подошла к закрытой двери. Металл обжег холодом, когда она повернула дверную ручку. Входя внутрь, она ожидала увидеть полный художественных принадлежностей шкаф. Вместо этого она обнаружила другую спальню, просторную, светлую — и переделанную в художественную студию.

Она упивалась роскошью, изумленный вздох сорвался с ее губ. Белые холсты, расставленные на мольбертах, ожидали ее прикосновений. У дальней стены находился столик, усыпанный кистями и тюбиками красок.

«Он сделал это для меня».

Не потому, что желал заглянуть в ее сны. Он еще не знал о них тогда.

«Просто хотел, чтобы я была счастлива».

Осознание этого ошарашило ее, так же как и вид самой студии, и она поняла, что проникается к нему все большей симпатией.

— Что же мне делать с тобой, Рейес? — прошептала девушка.

Сколько еще раз Рейес будет так удивлять ее?

Сначала одежда, затем его попытки успокоить ее страхи, а теперь студия, о которой можно только мечтать. Все его поступки, его слова пробивали ее самозащиту. Даника прижала руку к неистово колотящемуся сердцу. Даже дома у нее не было таких условий. Она достаточно зарабатывала на жизнь рисованием портретов, но лишние деньги были редкостью.

Даже не сообразив как, она оказалась подле столика, поднимая кисти, взвешивая их и гладя щетинки. Рейес хотел увидеть образы из ее снов, ангелов и демонов, богов и богинь. Внезапно ей захотелось дать ему все это, подарить все, что угодно.

Но изучая палитру красок, масляных и акриловых, она уже знала, что ее сны не станут сегодня предметом ее первой картины. Он будет им.

Рейес опять приготовил еду для Даники.

Благо, Парис пополнил их запасы перед отъездом в Рим, так что выбрать было из чего.

Он принес поднос с рыбой и салатом, почувствовав легкий приступ паники не найдя Даники в спальне. Быстрый осмотр и он заметил ее в студии, безмятежно делающей набросок на одном из холстов. Она была так поглощена этим, что не услышала, как он вошел. Даже не оглянулась, когда он позвал ее по имени.

Глаза девушки были затуманены так, словно она пребывала неком подобии транса. Ее рука мелькала вверх-вниз, а тело склонялось в разные стороны в плавном танце.

В груди его родилась боль, а в чреслах появилась тяжесть. Боль забарабанил в его голове, желая добраться до нее.

«Не будет ни того, ни другого».

Не желая отвлекать ее, он ушел. Размеренно вдыхал и выдыхал, пытаясь успокоить сбивающийся ритм сердца. Он и не надеялся, что ее милый образ покинет его мысли. Небрежно забранные назад волосы, несколько выскользнувших прядей. Черные разводы на щеке и подбородке. Алые губы поблескивают от прикусивших их острых зубов.

Он был на взводе и неуправляемо дрожал, когда добрался-таки до комнаты развлечений. Сам того не замечая, мужчина сжимал кинжалы в ладонях. Отчаянно жаждя боли, он плюхнулся на темно-красный диван; друзья отказывались выбирать обивку другого цвета именно по его вине, что временами смущало воина.

По крайней мере, у него не возникало желания опять сброситься с крыши крепости.

— Итак, что парню надо сделать, чтоб здесь организовалось хоть какое-нибудь движение?

Рейес резко повернул голову на звук этого незнакомого голоса. Секундой позже один из его кинжалов просвистел в воздухе.

Вытянув ноги, в красном плюшевом кресле расположился незнакомый воин.

Истинная картина безмятежности.

Он поймал оружие Рейеса, не моргнув и глазом, и принялся разглядывать рукоятку.

— Хорошая работа. Сделал сам?

Внезапно пришло узнавание.

— Уильям.

Друг Аньи.

Немногие могли взобраться на гору и войти в крепость так, чтобы не попасться в поле зрения Ториновой системы. Но для него Торин сделал исключение, а Анья предупредила всех, чтобы не трогали его, иначе будут иметь дело с ней.

— Ага, я это. Знаю, знаю. Ты ошеломлен моим присутствием, хочешь всадить мне кинжал в сердце и тра-та-та. Однако в этом нет необходимости. Просто постарайся думать обо мне как о нормальном парне.

Рейес закатил глаза. Анья забыла упомянуть, что этот бессмертный был высокомерным гадом.

— Да, я изготовил кинжал. Зачем ты пришел?

Хмурясь, Уильям запустил сильную руку в свои черные, как вороново крыло, кудри.

— Скука, друг мой. Скука. Все разъехались, никакой вечеринки, чтобы меня поприветствовать в вашей обители, или чего-то в этом роде. Решил потаращиться в телек, но у вас только одно порно, а у меня пару недель не было женщины, так что это как соль на рану.

— Это киношки Париса, — ответил он.

Смех. Уильям помотал головой.

— Больше ничего не говори. Я встречался с ним.

— Я не имел в виду, почему ты в этой комнате. Почему ты вообще в Будапеште? В этой крепости?

Уильям пожал своими широкими плечами.

— Ответ остается неизменен. Скука. Ну, — добавил он после минутного раздумья, — может он и меняется совсем немного. Не так давно ко мне в гости заявилась Анья и поставила в весьма недвусмысленное положение с новым царем богов. Я подвел его, потому он сжег до основания мой дом — невзирая на то, что получил желаемое. Мне некуда было податься, а Анья сильно мне задолжала.

Рейес замер, все мускулы его тела пришли в боевую готовность.

— Если ты явился обидеть ее, то я…

— Расслабься, — воин вскинул перед собой руку ладонью вперед. Его синие глаза блеснули, когда он приподнял рубашку другой рукой. — Я не смог бы обидеть ее, даже если бы и хотел, и поверь мне, я хотел этого. Она ранила меня вот сюда.

Рейес опустил взгляд на живот мужчины. Длинный, широкий шрам пересекал его пупок.

— Мило.

— Девчонка всегда хорошо владела кинжалами, — ухмыльнулся Уильям и опустил рубашку.

Не считая шрама, Уильям казался самым совершенным существом, что когда-либо было сотворено. Идеальная кожа, загорелая и гладкая. Идеально прямой нос. Идеальные зубы, скулы, подбородок. Он был мускулист и исключительно самоуверен. Рейесу бы не хотелось, чтобы сей образчик мужского пола шатался возле Даники.

При мысли о Данике его живот свело.

— Ты сказал, что хочешь женщину? — спросил Рейес.

Уильям выпрямился, его лицо практически заискрилось предвкушением.

— А что есть кто-то на примете?

— Встретимся у парадного входа. Через пятнадцать минут.

Не говоря больше ничего, Рейес вышел из комнаты и вернулся в спои покои.

Даника стояла на том же месте, где он ее оставил, по-прежнему углубившись в рисование. Она еще не начала работать с красками, а все так же набрасывала очертания.

Он не знал деталей, но подозревал, что он будет занята в течение нескольких последующих часов. Его же тело пылало сильнее, чем прежде, и ему нужна была боль. Самоудовлетворение не помогло, он сумел только шокировать Данику и покрыть себя позором.

Завтра они вместе отправятся в дорогу. Он будет постоянно ощущать ее сладостный аромат. Испытывать к ней отчаянный голод. И возможно не сможет резать себя так, как ему понадобиться. Если он не пресытится сегодня ночью, то все может закончится тем, что он поранит или напугает Данику. Демон Боли сможет попытаться заставить ее делать то, чего делать ей не захочется. То, память о чем будет преследовать ее до конца жизни. На это Рейес не пойдет.

Возможно, он переспит с другой.

Эта идея пришла к нему в душе. Чистый и сухой, он прикрепил оружие по всему телу, натянул свежую рубашку и кожаные штаны. Завязывая шнурки, он наблюдал, как Даника работает.

Спать с другой было опасно, и вполне вероятно могло стать катастрофой. Сколько уже жизней он разрушил?

Возможно, этого больше не случится. Возможно, сила его демона достаточно сильно им контролируется, и он больше не будет влиять на его партнершу. Возможно.

Кроме того, сейчас Рейес умел держать себя в руках. Но ему претила мысль о сексе с другой женщиной. Он хотел именно эту. Желал, чтобы ее тело было распростерто под ним, ноги обвились вокруг его талии, сжимали его, а в ушах звучали стоны ее наслаждения.

Но он знал, что не может взять ее. Не сейчас. Пока еще не сейчас.

Если женщина, с которой он сегодня переспит, не проявит кровожадных побуждений… тогда быть может. Все, что он себе мог позволить, это глубоко втянуть аромат Даники — боги, этот запах морского шторма доводил его до бешенства — и выйти из комнаты.

Уильям уже поджидал его у двери, нетерпеливо прохаживаясь. Завидев Рейеса, он остановился и расплылся в улыбке.

— Куда отправимся?

— В Клуб Судьбы.

Он вышел на свет белого дня. Воздух был слегка прохладным, а небо затянуто дождевыми тучами. Несколько лучей света пробивались сквозь кроны деревьев.

— Там кто-нибудь будет? — поинтересовался Уильям, шагая рядом. — Еще только середина дня.

— Кто-нибудь да будет, — и в большом количестве. — Парис посещает это заведение круглосуточно, потому женщины постоянно там околачиваются, поджидая его.

Уильям потер руки.

— Смертные, да?

— Да.

Он обогнул широкое корневище дерева — одно касание и отравленные дротики, получив свободу, пронзят грудь.

— Не любишь смертных женщин?

Он коротко глянул на воина.

— О чем ты?

— В твоем голосе прозвучало такое отвращение.

О, да, он испытывал отвращение. К самому себе.

— Я люблю смертных женщин. Осторожнее с тем камнем, — повременив, добавил он. — Яма поджидает свою добычу за ним.

Избегая ловушек, они преодолели уже половину спуска. Ветер шевелил ветви деревьев и свистел в ушах.

— Зачем здесь все эти штуковины? — явно заинтригованный поинтересовался Уильям. — По пути наверх я заметил растяжки, отравленные дротики, подвешенные камни.

— Ловцы любят приходить на наш порог.

— Ага. Ясненько. Давай вернемся к разговору о блондинке.

Рейес сжал кулаки, чувствуя в них пустоту без своих кинжалов. У него возникло ощущение, что невидимые глаза наблюдают за ним, выводя на яркий свет его изъяны, его ошибки. Осуждая. Проклиная. Возможно, оставить ее было неправильным решением, но он не знал, что еще предпринять. Он так сильно ее хотел, просто должен завладеть ею, но не мог сделать это, пока не докажет, что она находится в безопасности от его демона. Что предполагало секс с другой женщиной.

Но захочет ли она его после того, как он переспит с другой?

— Она с характером. Люблю таких.

— Она не обсуждается, — рявкнул Рейес.

— Упс. Животрепещущий вопрос. Я вижу, как просыпается твой милый демон при малейшем упоминании о ней. Твои глаза сверкают красным, точно так, как загораются Люциеновы, когда она смотрит на меня, — смеясь, без тени страха Уильям поднял руки. — Клянусь, что больше не буду вспоминать о твоей девушке.

— Ты — странный, — сказал ему Рейес. — Большинство бы задрожало при мысли о моем демоне. А ты смеешься.

— Ты забыл. Я сражался с Аньей, а ее ярость превосходит все ваших демонов вместе взятых, — Уильям положил руку на плечо Рейеса. — Дай мне десять минут, и я заставлю тебя позабыть о персоне, которую мне нельзя упоминать. Вот увидишь.

Они шагали, молча, пару минут и вскоре оказались у подножья горы. Ощущение, что за ними наблюдают, возросло, и Рейес осмотрелся по сторонам. Вроде все на своих местах, никто не прятался поблизости, но он не ослабил бдительность.

— Давай покончим с этим, — произнес он и двинулся вперед.