Посольская школа-2. Душа Сокола

Глава 4. Неожиданные подарки

Мысль обыскать комнату посудомойки не отпускала меня всю дорогу от посольства до школы. Не хотелось дёргать Сокола или Кеннета Делири просьбами о помощи. Рано было. Пузырёк вполне мог оказаться чем-то безобидным и не связанным с интригами Франко. Но и идти на авантюру без прикрытия было бы глупо.

"В такие моменты я сильнее скучаю по Сирае", – подумала я и поëжилась.

От мысли, что её больше нет, до сих пор становилось не по себе. Вездесущий призрак-хранитель успокаивала меня одним своим присутствием. Я знала, что в школе всё всегда под контролем. И сейчас помощь мертвой ведьмы пришлась бы кстати.

"Я прикрою твой обыск, – пообещала бы она. – А ты найди доказательства обмана и парочку скелетов в шкафу этой стервы".

Впрочем, будь Сирая с нами, она бы не позволила Соколу поддаться мороку. Да, Франко был вне её власти, но заметить Малию проще простого.

"Придётся обеспечить себе прикрытие самостоятельно", – решила я и вернулась в кабинет.

На стеллаже у правой стены стояли книги и конспекты. Помогая отцу в академии, я прослушала несколько курсов лекций. Базовая защитная магия была в их числе, но помнила я о ней мало. Зато записи сохранила на случай крайней необходимости.

– Тут! – обрадовалась, вынимая самую тонкую. – Где вы, мои хорошие? Купол тишины, отвода глаз, пара сигналок. Что ещё?

Я погрузилась в записи, поэтому не сразу заметила коробку с бантом на столе. А рядом – огромный букет белых роз.

– Быстро же Сокол вернулся к ухаживаниям, – улыбнулась я, откладывая конспекты в сторону. Дёрнула за ленту, распаковывая подарок. – Что у нас тут?

Белоснежное платье из изумительно гладкого шёлка. Такая ткань стоила целое состояние, я давно мечтала сшить себе подобный наряд.

– Как он узнал?

Я приложила платье к груди и закружилась по кабинету, как делала в детстве. Папа дарил мне новые наряды, а я радовалась, примеряя их перед зеркалом.

– Это ещё не всё? – вытянула я шею, заметив на дне коробки блеск камней. – Ох, святые предки!

Сокол нашёл поистине невероятные книги. Едва ли не единственные в своём роде. Запрещённые в клане ведьминские труды о правах женщин.

– Манифест свободной и независимой, – читала я вслух названия обложек. – Жизнь без мужчин. Рассуждения о мироустройстве, свободном от войн, насилия и агрессии.

А ещё два галантных романа, где главными героинями любовных историй были как раз такие женщины.

– Умеют же ведьмы и работать, и развлекаться, – выдохнула я, едва соображая от счастья, где в кабинете пол, а где потолок. Комната кружилась перед глазами. – А лин глава охраны и лучший убийца клана полностью реабилитирован за ромашки!

Но на самом дне коробки нашлась короткая записка.

“Чтение ваших мыслей доставляет мне удовольствие, лина Амелия. Они прекрасны так же, как и вы. И заметьте, пожалуйста. Мой опасный для окружающих дар лично вам не причиняет вреда. Наоборот помогает радовать вас сюрпризами. Франко Гвидичи”.

– В бездне я видела такие сюрпризы! – выцедила я сквозь зубы и скомкала записку. – Напыщенный индюк! Удовольствие ему доставляет, видишь ли! А о личном пространстве ты что-нибудь слышал? О свободе? Нет? Попадись мне только – расскажу подробно!

Я закинула платье в урну и пнула её. Руки дрожали от злости. Магия искрилась в воздухе, грозя вырваться наружу спонтанным выбросом. Пришлось задержать дыхание и зажмуриться.

– Ты мне за каждый поцелуй ответишь, – шёпотом пообещала я, медленно выдыхая. – За каждый, Франко Гвидичи!

Букет полетел в урну вслед за платьем. Белые лепестки вздрогнули и рассыпали росу, бумага помялась. Я вцепилась в “Манифест свободной и независимой”, но выкинуть его не смогла. Проклятье, столько лет мечтала! Украдкой подслушивала, как ведьмы на главной площади Фитоллии обсуждали его. Цитаты казались глотком свежего воздуха среди душной атмосферы моего клана. Старейшины, наверняка, ядом плевались, когда запрещали его. Ни в одной лавке клана было не найти. Торговцы даже за взятку отказывались привозить. Я уже привыкла, что такие книги – недостижимый идеал, и вдруг они у меня в руках.

– Чтоб тебя демоны в бездне драли, – вспомнила я любимое ругательство воинов клана и открыла “Манифест”.

Бумага сама была тончайшим шёлком. Белым, как выброшенное платье. Буквы вились чёрным кружевом, тезисы звучали песней. Я, забывшись, проглотила половину первой главы и тут долистала до иллюстраций.

Ведьмы не чурались изящного искусства. Темноволосая красавица в полоборота сидела на каменном постаменте и улыбалась мне. Её совершенное тело было украшено волнами органзы. Обнажёные ноги, обнажённые плечи. Грудь угадывалсь под тканью без труда.

“Разар-р-рат, – прокаркал в моей голове старейшина Гирон. Самый вредный, злой и неуступчивый из двенадцати членов совета. – Куда катится наш мир? Этот срам могут увидеть дети”.

– Ты прекрасна, дорогая, – писала ведьма-автор под иллюстрацией. – Твоё тело – храм богини. Ты уже совершенна, достаточна, грациозна и достойна.

Нет, я в клане никогда такого не услышу. Пройдут столетия прежде, чем нам позволят хотя бы щиколотки показать. И привитый с детства стыд и чувство вины ложились на плечи чёрным плащом. Заставляли прятаться.

– Так вот по каким учебникам вы изучали строение женского тела, лин лже-Марко Ведари, – фыркнула я, закрывая книгу.

Или истории скромного студента тоже было обманом?

“Я никогда не лгал вам”.

Конечно. Вы просто умолчали, что умеете накладывать морок и дважды целовали меня, притворяясь не тем, кто вы есть на самом деле.

– Подлец, – заявила я, но книги собрала в стопку и закрыла в правой тумбе стола.

Дети не в ответе за поступки родителей, а ведьминские труды не виноваты, что их даритель не очень хороший человек.

– Разберусь с обыском комнаты Малии, пойду к Соколу и предложу помощь в разоблачении Франко, – продолжала я рассуждать вслух. – Раз он знает, что я – нюхач, то используем мой дар по назначению. Разберёмся, что скрывается за ароматом мяты от лже-студента.

Не верила я в его чувства, уже не верила. Выбросила коробку от подарка и пошла в здание бывшего приюта.

***

В комнату Малии я заявилась без прикрытия, но с вызубренными защитными заклинаниями и самым боевым настроением. Надеялась, что никого не встречу по пути, а, с другой стороны, мечтала развернуться и пойти в трактир. Швырнуть букет в лицо Франко и потребовать, чтобы он больше никогда не смел ко мне приближаться. И присылать подарки.

“Даже такие как Манифест?” – спросила у себя мысленно, но не ответ не нашла.

Сложно бороться с человеком, знающим все твои мысли и желания. Он неизменно находит, куда надавить, чтобы повернуть ситуацию себе на пользу. А лже-Ведари ещё и мороки наводить умеет. Неужели, от них не существует защиты?

Я повернула в замке ключ и вошла в спальню посудомойки. Купол тишины лёг без труда, отвода глаз – тоже, а вот с сигналками пришлось повозиться. Практики мне не хватало. Потренироваться бы перед проникновением, но действовать нужно было незамедлительно. Пока Малия не успела избавиться от улик.

Ничего особенного в комнате я не заметила. Узкая кровать, тумбочка у стены, встроенный платяной шкаф и небольшой стеллаж с мелочами.

– Старые украшения, – бормотала я, заглядывая в шкатулки, – поделки Лирса. О, тетрадь с рецептами. “Запечённая баранина, луковый суп, острая морковь”. Держу пари, это единственное, что она читала в своей жизни.

Язвительность облегчала задачу. Я копалась в чужих вещах и чувствовала себя мерзко, но стоило вспомнить, почему решилась на такой отчаянный шаг, и отпустить пару колкостей, как становилось немного проще. Да, я перебираю бусы, доставшиеся Малии от погибшей матери, но я не собираюсь их забирать и пришла сюда не из праздного любопытства.

– Переживёт, – отрезала я и, наконец, добралась до плетённой корзиночки-аптечки. – Бинты, настойка валерианы, сушённый чебрец, шалфей, масло эвкалипта. Недурно. Но у ведьм на склянках этикетки… Где же?

Маленький бутылёк нашёлся под бинтами. Закупоренный и полный мутной желтоватой жидкости. Зелье из листьев белой ивы. Обезболивающее от Шилы. На этикетке стояла дата продажи снадобья и подпись ведьмы. Его купили за два дня до праздника начала учебного года.

– Название может быть липой, но почему склянка полная и закупоренная? – спросила я вслух. – Заменила на подкрашенную воду?

Я вытащила пробку и принюхалась. У обезболивающего зелья особый запах, его ни с чем не перепутаешь.

– Если вам нужна была моя аптечка, лина Амелия, стоило попросить, – холодно заметила Малия. Я вздрогнула и пролила зелье. – Вас мама в детстве не учила, что копаться в чужих вещах без спроса – нехорошо?

Стерва! По больному била, по маме. Злилась, по глазам видно было, что злилась. И на щеках румянец горел.

Как только вошла? Я повесила три разные сигналки – на звук, движение и магию. Снять их можно, но Малия не умеет ничего, кроме запекания баранины. Я должна была предчувствовать её приближение.

– Нет, – выцедила я в ответ, отряхивая руку от капель зловонного снадобья. – Зато успела научить, что раздвигать ноги перед чужим женихом – удел падших женщин.

– Падшие женщины не становятся невестами таких мужчин, как Сокол, – усмехнулась она. – Думаешь, если носила его браслет до меня, можешь смотреть свысока?

Запах чёрного перца мгновенно заполнил комнату. Я ошиблась. Моя соперница не просто злилась, она была в бешенстве! Теребила рукав платья и кусала губы.

У меня перед глазами вновь встала картинка того утра. Обнажённая женщина рядом с моим женихом, её пренебрежение.

“Стучаться нужно, лина Амелия!”

Я бы по голове ей постучала с удовольствием. Чем-нибудь увесистым. Раз пятнадцать.

– Могу, – я вздёрнула подбородок. – И не только потому, что носила его браслет. За мной Сокол ухаживал почти год. Он просил моей руки, ждал благословения отца и собирался соблюдать все традиции. Потому что любит меня. И потому что я того стою. А ты? Запрыгнула в койку и под угрозой совета собираешься женить его на себе. Поэтому я могу и буду смотреть на тебя свысока, презрительно морщить нос и называть падшей женщиной. Понятно?

Малия вспыхнула. В воздухе заиграли нотки шоколадного аромата. Мне удалось пристыдить посудомойку, но гнев её тоже разгорелся ещё ярче.

– Зря ты так разговариваешь с будущей женой командира охраны клана, – она сощурилась, верхняя губа как-то по-звериному дёрнулась, оголяя оскал. Симпатичное лицо мгновенно превратилось в уродливую маску. – Попрошу у Кеннета Делири в качестве свадебного подарка твоё кресло. Новая директриса совету больше придётся по вкусу. Уж я научу девочек, как стать хорошими жёнами для достойных воинов.

Пульс застучал в висках. Только такая падаль могла использовать беззащитных детей, чтобы вывести меня из себя. Должность директрисы? Лина Хельда скорее съест одну из своих сумочек, чем позволит Малии занять моё место.

– Такими же шлюхами, как ты? – я медленно подошла вплотную к зарвавшейся стерве. – Знаешь, я терпелива, когда речь идёт о Соколе. Он тебя и сам по стенке размажет. Но если ты полезешь к моим воспитанникам… Клянусь, Малия, я превращу твою жизнь в ад. В конце концов, я и за вдовца могу выйти замуж. В Клане Смерти такие браки даже приветствуются. Подумай ещё раз, хочешь ли ты переходить мне дорогу.

– У тебя кишка тонка, – Малия поджала губы. Старалась удержать лицо, но аромат аммиака выдавал страх. – Не сможешь убить соперницу. Да и в совете не дураки сидят, догадаются, чьих рук это дело.

Будто бы совет стал бы расследовать смерть простой девушки. Умерла и умерла, погребальный костёр сложите достойный и живите спокойно. Но я никогда даже не задумывалась о том, чтобы решить какую-то из проблем убийством. До разговора с Иллаей.

– Я посещала все занятия в академии, где учат убийц Клана Смерти, – напомнила Малии. – Хочешь проверить, насколько я способная ученица?

Она не ответила, но я и не ждала. Ощутила запах разогретого масла, насладилась паникой соперницы и ушла с гордо поднятой головой. И мокрым пятном на платье.

Интересно, зелье из белой ивы отстирывается?