Брак по-тиквийски 7. Последняя война

Я тебе помогу

На охоту собирались, как на бой. Автоматы; маскировочные костюмы, обеспечивающие почти полную невидимость. Хэнк взял гранатомет, Тереза привычно отказалась.

– Вот зачем тебе гранатомет? – не поняла она. – Каких зверей ты из него мочить собрался? Это ж ни шкуры, ни мяса не останется, одни ошметки.

– У нас тут война вообще-то, – напомнил он. – Нарвемся на зохена – мало не покажется. И ты бери, пригодится.

Она выставила ладонь:

– Не надо, не мое оружие. Слишком громоздкое для меня. Я и на тренажере без него обходилась.

– На первом уровне? – Он покрутил шеей. – С одним автоматом и ножами? Да ты сама зохенка, шарахнутая на всю башню.

Тереза решила не обижаться и считать это комплиментом.

Вышли пешком – Хэнк не собирался значительно удаляться от базы. На КПП ему пожелали удачи, как обычно, проводив Терезу взглядами. Впрочем, недолго: за пределами охраняемой территории они надели защитные шлемы, включили режим невидимости и набросили капюшоны костюмов. Гранатомет Хэнк упрятал в такой же невидимый чехол. Остались видны только глаза. Тереза забеспокоилась: как бы не потерять друг друга. И тут же почувствовала пожатие: Хэнк взял ее за руку.

– Когда мы выступаем группой в костюмах, то берем веревку, – негромко сказал он. – Вот, держи. – В руку легла петля тонкой серо-зеленой веревки, почти нитки. Тереза подергала ее на всякий случай: вроде прочная. – Если упустишь, зови.

Так они и двигались по лесу: два призрака на одной веревке. Вначале это казалось странным, потом Тереза приноровилась к ритму передвижений Хэнка, веревка перестала дергаться, и она обратила внимание на окружающее. Подсознательно сканировать местность в поисках скрытой опасности она как начала с самого КПП, так и не прекратила: рефлекс, выработанный на тренажере. Но теперь осмотрелась сознательно.

Здешний лес по окраске напоминал позднее лето на Земле. Разных оттенков зелень, немного желтого, коричневые и черные ветки, коричневые и желтые пеньки – Тереза сперва думала по инерции, что это древесные останки, а потом поняла: грибы! Огромные и странного вида, но точно грибы. Любопытно, съедобные или нет.

В ветвях почудилось движение. Тереза рванула молнию костюма, чтобы достать автомат, но первым выстрелил Хэнк. Из кроны вывалилась чья-то тушка, покрытая желтой шерстью. Четыре ноги, острые уши.

– Остроух, – прокомментировал Хэнк. Тереза одобряла говорящие названия: не нужно запоминать новые слова или придумывать земную аналогию. – Жестковат, но ты же сумеешь приготовить. Складывай в мешок, и пойдем на базу.

– Чего это? – подбоченилась Тереза. – Я тоже должна кого-нибудь подстрелить.

Из высокой желто-зеленой травы выглянули круглые глаза-пуговки. Тереза снова схватилась за автомат, но высунувшаяся мордочка была такой милой, что стрелять расхотелось. Светло-зеленый мохнатый колобок на маленьких толстых лапках с любопытством поводил глазками туда-сюда и вновь нырнул в траву.

– Да это же иррас!

– Правильно, что не убила, – откликнулся Хэнк. – Мяса в них на один укус, да и то жирное. Пусть бегают, они неопасные.

– У Вериного учителя дома жил иррас. Его другу папа привез с Т2. Только он был ярко-рыжим.

– Они разные встречаются. Есть и синие, и красные. Но тех быстро съедают хищники. Такие, как остроух, например. – Хэнк кивнул на добычу.

Тереза убрала тушку в мешок и предупредила:

– Следующий выстрел – мой. Пока кого-нибудь не убью, обратно не пойду.

Хэнк коротко хмыкнул.

– Главное – чтоб не меня. Ну, давай пройдемся до реки. – И поднял мешок.

Мешок был обычным, без режима невидимости. Сюрреалистическая картина: мешок сам плывет в воздухе. Тереза похихикала, не забывая смотреть по сторонам. Увидела еще одного ирраса, тихарящегося в траве – и впрямь синего, – посочувствовала его судьбе. Сказать по правде, будь он зеленым, желтым или коричневым, Тереза бы его не заметила.

Повеяло свежестью. Деревья и кусты расступились, и показались блики на темной поверхности воды. Тереза заприметила крупную серую птицу, стоящую на одной ноге посреди реки. Приготовилась выстрелить, но птица осуждающе каркнула и, вместо того чтобы ожидаемо взлететь, нырнула, скрывшись под водой.

Тереза подошла к самому краю обрывистого берега. Вода текла не быстро. Но не застаивалась, дно у берега просматривалось хорошо. Не особенно глубоко. Тереза потянулась, оглядывая окрестности. Вроде все чисто.

– Может, искупаемся? – предложила она.

Хэнк вздохнул. Порой диву даешься: и как меня угораздило связаться с этой сумасшедшей? Они на враждебной планете, а ей купаться приспичило. Душа и ванны мало! И ведь не отстанет. Вокруг тихо и на первый взгляд безопасно: от леса их отделяет узкий лужок, вода прозрачная, хищников поблизости не наблюдается…

– Только по одному, – решился он. – И быстро: раз-два. Я прикрою. – И на всякий случай расчехлил гранатомет.

– Раз-два – это если надо грязь смыть, – проворчала Тереза, разоблачаясь. Но негромко. – Я не вымыться хочу, а купаться!

У берега вода была по пояс, дальше русло понижалось. А водичка теплая, удивительно, что не цветет. И рыб не видать. Впору подумать, что где-то недалеко сток химзавода. Но нет, жизнь в реке присутствует: по дну ползают какие-то мелкие бронированные существа, норовят цапнуть за пятку – слабо, не больно, не по ним добыча. Должно быть, их та птица и клевала.

– А что тут с рыбой? – крикнула она Хэнку.

– Ничего, – пробурчал он, водя глазами туда-сюда, гранатомет наготове. – Нет на Т2 рыб, вообще нету. И не ори так.

Тереза смутилась. Вспомнила, где они находятся. Пнула особо настойчивого броневичка, подплыла к берегу и вылезла. Полотенца нет, экая жалость. Натягивать одежду на мокрое тело не хотелось.

– Билле, а давай…

– Даже не думай! – осадил ее Хэнк. – Нельзя обоим отвлекаться. Только если нас будет прикрывать десяток бойцов.

– Еще чего, – буркнула она, одеваясь. – Не хватало устраивать показательные выступления перед твоими бойцами!

Хэнк стоял лицом к лесу, полагая, что наибольшая опасность грозит оттуда. Но зохен показался с другой стороны. Из-за излучины реки вынесло бревно, на котором расслабленно расположилось могучее чешуйчатое тело. Зохен увидел Терезу, не успевшую активировать маскировочный костюм, издалека, и расслабленность мигом его покинула. А когда он сделал первый прыжок на берег, то приметил и гранатомет. Добраться до людей не заняло у него и секунды.

– Справа! – крикнула Тереза, предупреждая.

Она отпрыгнула в сторону, уходя от протянутых когтей. Зохен промахнулся, гневно взревел… Тереза в движении подхватила автомат. Хэнк уже стрелял из автомата, висевшего на шее – наклониться за гранатометом не успевал. Пули отскакивали от толстой чешуи, прямо как на симуляторе. Монстр развернулся и прыгнул снова, и Тереза опять пропустила его… Улучила момент, когда он поднял хвост, чтобы затормозить, и выпустила очередь в приоткрывшуюся задницу. Зохен жутко заорал и завалился носом в землю.

Хэнк, скинув капюшон и сняв шлем, вытер со лба рукавом холодный пот, выступивший от страха за Терезу… и заржал. Он раньше учил молодых бойцов целиться в места, не прикрытые чешуей: глаза, уши, открытый рот… А о противоположном отверстии почему-то забывал.

Тереза была уже рядом с подбитым зохеном. Одиночным в глаз, в другой – правильно, для гарантии. Враг издох, перестал хрипеть.

– Кто это? – спросила Тереза подошедшего Хэнка. – Разведчик? Диверсант?

Он пожал плечами.

– Скорее всего, просто отдыхающий. Охотник, как мы. В точности мы уже не узнаем, ты ведь его добила. Могла бы не торопиться, поговорили бы.

– Они еще и разговаривают?

Хэнк усмехнулся.

– Им, конечно, трудновато, с этакой-то пастью. Но объясниться могут, если захотят… или если заставить. А вот нам их звуки не воспроизвести. Приезжали лингвисты – давно уже… Расшифровали, но выговорить никто не сумел.

Он подобрал так и не использованный гранатомет, зачехлил.

– Всё, охота удалась? Убила, можешь поставить галочку. Пошли домой. Не приведи судьба, этот не один по речке плавал, кого-то еще принесет.

Тереза накинула капюшон, включила невидимость и последовала за Хэнком, держась за веревку.

– Здорово ты его уделала, – отметил Хэнк и не сдержал смешок. – В жопу!

– Странно как-то, – произнесла она, не ослабляя внимания: появление зохена в такой близи от базы ее встряхнуло. – Его было довольно легко убить.

– Для первого уровня? – иронично откликнулся Хэнк. – А то! Это самец на отдыхе. Самки опаснее. А самцы у них мощные, но туповатые.

– Прямо как у вас, – съехидничала Тереза.

Хэнк насупился. Тереза не видела его лица, скрытого шлемом и капюшоном, но почувствовала напряжение. Обиделся. Десяток лет назад, небось, в драку бы полез. Сейчас понимает, что не стоит.

– Билле, ну не дуйся. – Она сменила тон. – Это я так, об усредненном самце. Не про тебя. Ты же умный. – Напряжение уменьшилось, и она сильно сбавила громкость: – Для военного.

Ладно, она и сама не совсем гражданская. Отвыкла, естественно, за годы в Тикви, но уже вспоминается, как вести себя на войне.

– Билле, а мы еще пойдем на охоту?

Он воздел глаза к небу и беззвучно вздохнул, пользуясь тем, что ей не видно. Как обычно реагирует новобранец, столкнувшись с живым зохеном? Ховается в угол, мечтая, чтобы его больше не отправляли с базы вообще никуда. Честно говоря, Хэнк надеялся, что Тереза посидит какое-то время тихо, переваривая впечатления. Одно дело – тренажер, а другое – настоящий зохен. Хотя она – не новобранец. Младший командир, вспомнил он ее рассказы.

– Интересно, – вымолвил он, – а если я скажу «не пойдем»? Тебя это остановит? Послушаешься? – Он фыркнул. – Ты же сбежишь, на хрен, и нарвешься не на одного зохена, а на двух, трех… и ищи потом по лесам твои обглоданные кости! Пойдем, конечно. Лучше уж со мной.

– Вот видишь, какой ты умный, – проворковала Тереза.

На базе им встретился вышедший покурить мастер Науф, и Тереза поздоровалась.

– Светлого солнца, госпожа Хэнк. – Отсалютовав верховному командиру, мастер повернулся к ней. – А я думаю: что это вы сегодня не приходите?

– Много работы? – осведомилась она.

– Нет. – Он покачал головой. – Текучка. Завал мы разгребли с вашей помощью.

– Пойду тогда остроуха разделаю, – решила Тереза и приоткрыла мешок, хвастаясь добычей. – Замариную, и завтра будет шашлык.

– Что такое шашлык? – Мастер еще не был знаком с земной кухней.

– Пища богов, – причмокнул Хэнк. – Рассказывать бесполезно, Науф, завтра увидите. Судя по всему, вы поладили с Терезой, с чем вас и поздравляю, это непросто… Так что она вас пригласит попробовать.

Разумеется, она позвала Науфа. И одноногого Хирроэса, получившего от Хэнка нагоняй за то, что заранее не объяснил ей отличие первого уровня от пятого. И Фарна, хоть юному солдатику и не по чину вкушать амброзию вместе с командиром корпуса. Удачное место для костра нашлось у самого ограждения, подальше от автомобильных ангаров и поближе к зелени. По приказу Хэнка к костру принесли складные стулья, доставили легкий пластмассовый столик и тарелки – красота, самой ничего организовывать не понадобилось.

Все приглашенные были в восторге. Ели да нахваливали, только Фарн скромно молчал, с наслаждением жуя и вовремя подливая старшим чай из красного заварника в белый горошек. Хэнк, едва увидел этот чайник, покривился. Она и сюда его притащила! Но ничего не сказал: чайник господина Ильтена – священная реликвия.

Покончив с одной порцией и ожидая, пока подрумянится следующая, он курил, подперев рукой подбородок. В голове крутилась странная мысль, что с женой на войне гораздо лучше, чем без жены… Тут, правда, есть нюанс, какая жена. Лику он на войну не потащил бы, это точно. У бедняги от одного вида зохена разрыв сердца случился бы. Как всегда, вспомнив о Лике, он загрустил.

– Разведчики вернулись, – сказал мастер, поглядев в сторону ворот.

Из КПП выходили трое пеших в маскировочных комбинезонах. Невидимость отключена, как положено на базе. Разведчики напоминали матерых волков: и стелющейся походкой, и почти осязаемым запахом опасности, исходящим от них. Опасности для врагов, не для своих, но… Все трое немолоды, однако в отличной форме. Один зарос седой бородищей до глаз – видать, демонстративно независимая натура, в армии принято брить все волосы. Второй, темнокожий, но чертами лица как Терезин соотечественник, увешан ножами, словно новогодняя елка игрушками. Третий с густыми бровями и шрамом через все лицо…

– Старший командир Сантор, – отрекомендовался он, отдав салют Хэнку. – Разрешите доложить о выполнении задания…

Сантор! Тереза мигом вспомнила не в меру проницательного поставщика, раскусившего ее с полувзгляда. Выпрямилась у костра, бросив ветку с нанизанным мясом и сжимая автомат.

Энне Сантор служил на Т2 пятую весну. Кто-то сказал бы: продержался удивительно долго для старика, пришедшего в армию в пенсионном возрасте. Кто-то, не знающий Сантора. Немалую часть жизни Сантор проработал поставщиком Брачной Компании, причем частенько в таких местах, куда другие поставщики побоялись бы сунуться. Забирался в несусветную глушь, в адские дебри, где находил девушек изумительной красоты, не испорченных цивилизацией. Шрам он приобрел не из-за зохенов, а именно в те годы. Болотный демон, собиравший с окрестных племен дань в виде невинных красавиц, оставил свой след, уйдя из реальности. И девушек заодно: не всех невинными и не всех живыми, но улов был знатным.

Сантор бросил свою рискованную работу, когда одна из девушек была назначена ему в жены. Они с Кэкой уехали на Т3, где прожили душа в душу почти два десятка весен и дали жизнь восьми детям. Он служил охранником караванов, проводником геологов, тренером. Но на свете нет ничего вечного. Женившись на молоденькой в очень зрелом возрасте, Сантор предсказуемо раньше состарился и вынужден был по решению медкомиссии попрощаться с Кэкой. Двух младших детей она забрала с собой по взаимному согласию: Сантор – перекати-поле, хорошего воспитателя из него не вышло бы. Он остался один. И подумал: что толку скучать на пенсии, потихоньку ржавея? Его навыки и опыт могут пригодиться.

И их оценили. Сантор ни дня не провел рядовым. Его сразу сделали младшим командиром, доверили тренировать разведчиков. Никто не думал, что старику захочется самому шастать по лесам и развалинам. А для него это была отдушина. Память о молодости. Все чаще он уходил с группами, которые обучал, и всегда добывал надежную информацию. Ныне старший командир Сантор возглавлял одну из разведгрупп корпуса.

О прибытии верховного командира Хэнка он знал. Хэнк вернулся на Т2 после очень долгого отсутствия, но удачливого и умелого офицера не забывали, и Сантор наслушался легенд о могучем бойце, способном уложить зохена одним ударом кулака. Преувеличение, разумеется, однако показательное: Хэнка тут уважали. И от его возвращения ждали чудес: дескать, он наведет порядок, и мы наконец победим.

Верховного командира Сантор определил сразу, хоть никогда ранее его не видел. Не столько по знакам различия определил – поди разгляди их издалека, – сколько по уверенной повадке, по ауре силы. Этот человек мог быть только главой корпуса. Несмотря на его расслабленную позу и странную компанию, ошибиться было невозможно.

– Светлого солнца, господин Сантор. – Стальные глаза обмерили разведчика и оценили. – Если вести не срочные, выслушаем их чуть позже в штабе. Отведайте шашлыка с дороги, вы такое вряд ли пробовали. Моя жена, – представил он, указывая подбородком.

Сантор обернулся и понял, что зря, проглядев угрозу, позволил себе стоять к этой женщине спиной. Верный привычке все подмечать, женщину у костра он заметил и верно идентифицировал как чью-то жену, однако не придал значения. Да, женщина на Т2 – явление редкое, даже уникальное, но почему бы какому-нибудь офицеру не привезти с собой жену, чтобы не разлучаться с ней? На все воля мужа, и следует принять ее как данность.

Напрасно он так легкомысленно отнесся к этой женщине. На шее госпожи Хэнк висел автомат, и его дуло было ненавязчиво направлено Сантору в спину. То есть теперь, когда он повернулся – в грудь. И зеленые глаза, чем-то напоминающие глаза зохена, смотрели очень неприветливо.

Он ее узнал. И взгляд, и ауру. Будучи поставщиком, женщин с подобной аурой он избегал. Независимые и непримиримые, способные превратить жизнь неосторожно связавшегося с ними мужчины в кошмар – из них не получается хороших жен. Сантор видел ее у диспетчера, когда приезжал за своей Кэкой, и диспетчер называл ее супругой. Тогда Сантор мимолетно посочувствовал ему. Сбитых с толку диспетчеров он к тому моменту уже повидал, все они кончили плохо. Неужели господин Ильтен одумался? Смог вырваться из наркотической трясины, нашел для женщины-катастрофы такого мужа, которому это счастье по плечу? Сантор перевел взгляд на Хэнка. Да, пожалуй, он подходит.

А вот к тому, что на Сантора окажется наставлено дуло автомата, он был не готов. Госпожа Хэнк не брала оружие наизготовку, не держала палец на курке. Лишь тонкий намек, ствол в сторону Сантора. Он хорошо понимал намеки. Если бы на голове оставались волосы, они зашевелились бы.

– Рад познакомиться, госпожа Хэнк, – проговорил он негромко, чтобы не вызвать дополнительное раздражение, и предельно любезным тоном.

Верховный командир рассмеялся.

– Тереза, ну что ты смотришь зохеном, как будто хочешь укусить? Остроух большой, выдели по шпажке лучшим разведчикам корпуса, не жадничай.

Он неверно интерпретировал ее злость, но градус напряженности слегка убавил. Госпожа Хэнк швырнула Сантору на тарелку несколько аппетитно пахнущих кусков, положила такую же порцию его подчиненным. Место Сантору досталось, как назло, рядом с ней. И не пересядешь ведь: могут счесть демонстративным жестом. Она едва уловимо поморщилась, покосившись. Можно бы списать на запах пота, неизбежный после многодневного пребывания в поле, если бы Сантор не был готов пари держать: этой ни пот, ни кровь не в новинку.

К Хэнку подошел высший командир Сниттке, они заговорили, и Сантор, улучив момент, аккуратно обратился к невольной соседке:

– Госпожа Хэнк, за что вы так на меня взъелись? Неужели я чем-то вас оскорбил?

– Поставщик, – презрительно прошипела она.

Он пожал плечами, стараясь не задеть ее – а то, чего доброго, начнется конец света.

– У меня было много профессий, госпожа Хэнк. Сейчас я разведчик.

– Ненавижу поставщиков! – Взгляд, как плевок.

– Чем же они… мы вам не угодили?

– Вы – воры и разбойники! Крадете женщин, не спросив. Убиваете…

– Да, госпожа Хэнк, мне приходилось убивать. Бандитов, демонов, колдунов-извращенцев… Но поверьте, мир без них стал однозначно лучше. Думаю, вы и сами их убили бы, случись вам повстречаться. И женщины, освободившиеся от их власти, сказали бы вам большое спасибо.

– То есть вы мните себя этаким благородным рыцарем, отбивающим принцесс у драконов. – Тон ернический.

– Красть тоже приходилось, – примирительно сказал Сантор. – Однажды я украл аж четырех девушек на Ноэ, утащил из-под родительского крыла. Спешите меня осудить? В тот год был неурожай. Девушки умерли бы от голода или подались в город побираться и, скорее всего, стали бы жертвами криминальных структур. Это если бы односельчане не отдали их реке, чтобы умилостивить мать-природу – бытует на Ноэ такая практика. А знаете, госпожа Хэнк, сколько во Вселенной случается пожаров, наводнений, ураганов, да и просто войн, в которых совершенно бездарно гибнут женщины? Да, многие из них сопротивляются похищению, ведь они не знают, что их ждет.

– А вы-то откуда знаете заранее? – Оттопыренная губа.

– Чуйка есть, – признался он без ложной скромности. – Ничего мистического, наследственность. Моя мать из шайхов.

Про шайхов ходили разные легенды, но ничего конкретного. На Земле о них не ведали вплоть до конфликта с Ирру. Шайхаф – государство из двух планет одной звезды – то сотрудничал с Ирру, то дрался, соответственно, был у иррийцев на слуху. Поговаривали, будто все шайхи – экстрасенсы. А кто не экстрасенс, тому очень тяжело живется. Даже пару себе сложно найти: лишенный способностей там все равно, что бесприданница в средневековье. Потому в Тикви регулярно привозили шайхианских девушек – не экстрасенсов, самых обычных, отчаявшихся найти семейное счастье на родине.

– У тех, что похитили меня, не было никакой чуйки, – проворчала Тереза. – И вообще мозгов не было. Эти скоты убили моих солдат, нанесли мне пять ножевых ран…

Сантор прищурился. Много лет назад он слышал о похожей истории.

– Кодес и Бролинь, что ли?

– Они самые, – процедила она. – Чтоб им сдохнуть!

Сантор кивнул.

– Уверяю вас, госпожа Хэнк, это не те люди, которых можно считать достойными представителями профессии поставщика. Жалкие халтурщики и неудачники. Кстати, ваше благое пожелание наполовину сбылось. Господин Кодес пошел вразнос и был принудительно помещен в психиатрическую лечебницу, а господин Бролинь повешен полдюжины весен назад на Ррахадане стражей космопорта.

Наконец она улыбнулась. Такой улыбкой, от которой поежиться захотелось. Поистине, верховный командир – человек с железными нервами, коли живет с ней и не мочится в кровать по ночам.

– Правда, говорили, что женщина, привезенная Кодесом и Бролинем, умерла от ран, – уточнил Сантор.

Она смерила его вновь похолодевшим взглядом, будто выбирая место для удара.

– Вот и вы так говорите, господин Сантор. Если не хотите к ним присоединиться.

Он поднял ладони, словно сдаваясь. Во что бы то ни стало необходимо с ней поладить. Иначе с нее станется выстрелить ему в спину, а потом улыбнуться мужу: ну извини, оно само так получилось… Как он только решается давать ей в руки оружие?

– Помилуйте, госпожа Хэнк! Зачем вы так сурово? Разве я когда-нибудь желал вам зла? Я же не донес на господина Ильтена, хотя, как сотрудник Компании, обязан был это сделать. И дал вам хороший совет, которым вы, судя по всему, воспользовались.

Тереза помнила. «Не попадайся на глаза поставщикам». Она и без дурацких советов именно так собиралась поступать. Но Сантор действительно ее не сдал. Не побежал к руководству, не порадовал проклятого Бролиня. И даже не шантажировал Ильтена.

– Ладно, живите, – проскрипела она. – Еще шашлык положить?

Напряжение между Терезой и Сантором не укрылось от Хэнка. И, уж конечно, он понял, что нежелание делиться шашлыком с незнакомцами тут ни при чем. Эта проблема явно родом из прошлого. Но не решать же ее за столом. Он закончил трапезу, созвал командиров в штаб, выслушал доклад разведчиков – Сантор впрямь был толков, как о нем и отзывались, и даже превосходил образ, сложившийся на основании отзывов. Хэнк раздал приказы и лишь вечером, в постели, спросил:

– Тереза, что у тебя с Сантором?

Она раздраженно вздохнула.

– Да ничего у меня с ним!

– Ага, так я и поверил. Колись!

– Он был поставщиком Брачной Компании, – ответила она нехотя.

– Это он тебя привез в Тикви? И что? Обидел по дороге? Имей в виду: я не дам тебе его убить. Он мне нужен.

Она фыркнула.

– Нет. Не он. Просто не люблю поставщиков.

Вообще-то сказанное Сантором поколебало ее ненависть. Наверное, не все они такие уж злодеи. И многим женщинам в Тикви нравится, некоторые сами просятся. Только из песни слов не выкинешь, а из памяти – Бролиня и Кодеса.

– Тереза, – ладони накрыли спину, слегка гладя и согревая, – но ведь если б не поставщики, я бы тебя никогда не встретил.

– Ну и жил бы себе беззаботно, – пробормотала она, спрятав лицо у него на груди.

Беззаботно? Скорее бессмысленно. Скрипя зубами от неизбывной тоски. Да и жил ли? Жизнь закончилась бы схваткой с Шаманом, в которой у него не было шансов.

– Зачем глупости болтаешь? – буркнул он. – Как бы я без тебя жил-то вообще?

Как сдвинуть ситуацию с места? Путь виделся один: бросить в наступление все ресурсы. Сконцентрировать силы, находящиеся в наличии, добавить прибывшее подкрепление… Бить согласованно, непрерывно держа связь, не давать передышки. В отсутствие активности резонирующих кругов стараться использовать продвинутую технику. Мало ли что не принято! Да, Хэнк признавал, что от электроники отказались не просто так, но, меняя стратегию, приходится менять и тактику. Если круги мешают, будем не мириться с этим, а уничтожать – желательно еще до их сбора, но последнее не слишком реально.

Он, естественно, задавал командованию вопрос: с чего вдруг такой поворот? Никаких оснований для внезапного обретения преимущества перед противником: живая сила на прежнем уровне, принципиально новых вооружений не поступало, во внешней политике тишина… Оказалось, геологи нашли какое-то ценное сырье. Аккурат на той территории, где хозяйничают зохены. Что за сырье – Хэнк в подробности не вникал. Раз правительство считает его настолько важным, что идет на эскалацию противостояния, и без того достаточно тяжелого и кровопролитного – значит, наверное, есть за что воевать.

Наступление началось. И вроде бы тиквийцам сопутствовал успех. Разведка принесла бесценные данные о расположении постоянных кругов, их ликвидировали, тайно подобравшись, практически одновременно и, пока зохены не опомнились и не создали новые круги, подтянули реактивную артиллерию и проутюжили их позиции. А потом еще раз… И…

И корпус столкнулся с проблемой, которая не вставала перед ним несколько десятков весен. Передовые отряды слишком сильно удалились от штаба. Ставку командующего необходимо было перенести. А в двенадцатиэтажке-то уже обжились… Лифт, водопровод… Да и оборудование, и укрепления – демонтировать все это и устанавливать на новом месте… А новое место наверняка не будет таким удачным, как старое…

– Я тебе помогу, – пообещала Тереза. Она ничего сверхъестественного в передислокации не видела, обычные военные будни. На Ирру такое не раз происходило. Что за нерешительность?

Хэнк сперва отнесся скептически. Тут высшие командиры бродят в растерянности: переезд! Что она сможет? Потом передумал. Тереза и зохенов в шеренгу построит и заставит грузить коробки. Энергии у нее хоть отбавляй, значит, можно использовать в мирных целях… то есть как раз в военных.

– Так, столовую будем делать здесь! – Ее не смущало, что новую базу планировалось расположить в поселке из одно-двухэтажных домиков, наполовину разрушенных. – Подгоняйте сюда паровоз с припасами. А вы налаживайте подачу воды! Что значит «водопровод не работает»? Вон речка, вот шланги, вот насос… А вот это – ваша голова, и если вы ей не дотумкаете, что со всем этим делать, то вы еще тупее, чем самец зохена!

Ишь, избаловались на всем готовеньком! Ей и самой покинутая двенадцатиэтажка пришлась по душе, но это не повод забывать, что они – солдаты и офицеры на войне, а не туристы, придирчиво выбирающие отель.

Хвала небесам, в том, что касается безопасности, тиквийские вояки не допускали слабины. Прямо с колес, не дожидаясь подхода всей колонны, принялись устанавливать заграждение. Генератор под надежной охраной, по периметру территории – сетка под током, колючая проволока… Будь дело на иной планете, стоило бы подключить автоматические лазеры или что-то в этом роде. Но здесь – бесполезно. Если зохены решат атаковать, первым делом вырубят автоматику.

– Та-ак, тренажер вот в этот домишко определим! Кто там еще не занят? – Тереза, подбоченясь, окинула окрестности хозяйским взором. – Вы двое, тащите ящики с оборудованием, а вы обеспечьте электричество. В смысле – как? Проводами, дуб-дерево!

Хэнк слегка недоумевал, почему все эти командиры разных рангов, не говоря уже о рядовых, делают то, что она говорит. Он не назначал ее ответственной, не давал распоряжений ей подчиняться, да и глупо это выглядело бы, она ведь вне армейской иерархии. Но стоило ей этак решительно сверкнуть очами и ткнуть перстом, как люди бежали выполнять ее указания. Младший командир? Ни хрена, младшие так не умеют. Надо отдать ей должное: на его поле она не вторгалась, ограничивалась хозяйством. Но любопытно: если она прикажет, например, отправиться в рейд и добыть пленного, ее тоже послушают?

Проклятье, да чему удивляться? Он и сам… Нет, не позволяет ей собой командовать, конечно. Но то и дело поступает так, как ей хотелось бы. И два ее условия выполняет, а это не всегда легко. А она до сих пор не выполнила его второе желание. Само собой, жаль его тратить на не слишком важные вещи, но получается, что он в проигрыше.

С другой стороны, разве ему плохо? Мало в какие периоды жизни он был настолько ею доволен. И вообще, ни у кого тут нет жены, а у него есть. Если бы еще не зохены…

– Так, что тут у вас? Барахло мастера Науфа? Язык вам оторвать, у мастера нет барахла, всё сплошь нужные инструменты и важные детали! Несите эти ящики, – Тереза деловито огляделась, – вон в ту пристройку. Да аккуратнее, поняли, деревяхи? Это вам не цинки с патронами.

Дорожки совсем заросли, и боец, пятящийся задом, поддерживая ящик, который они волокли на пару с товарищем, чуть не наступил на ирраса, копошащегося в траве. Зверек испуганно заверещал и выскочил прямо Терезе под ноги.

– Ух ты! – Она отвлеклась. – Ну, привет. Чего смотришь, не убегаешь?

Травянисто-зеленый меховой шарик с явным гастрономическим интересом таращился на бутерброд, от которого она откусывала на ходу. Все понятно. Тереза наклонилась и положила перед ним кусочек. Зверек перевалился на задние лапки, передними взял кусочек, полюбовался на него и засунул в рот, неожиданно открывшийся между глаз – а до этого казалось, что он только из меха и глазок состоит, никакого рта.

– Хочешь еще? – Она отщипнула новый кусок.

Иррас не стал дожидаться, сам потянул лапку. Тереза вложила в нее остаток бутерброда и, не церемонясь, подняла зверька. Тот не возражал.

– Как вы тут выживаете? – пробормотала она, теребя пушистую шерстку.

Раньше она думала, что Пуфик – иррас, живший у отца ее внука, – такой расслабленный и доверчивый, потому что не знал дикой жизни. Но они, похоже, все такие. Вот как можно идти на руки к непонятному двуногому существу со страшным автоматом на шее, которое впервые видишь? Должно быть, иррасов тут едят все, кому не лень. Хотя Хэнк вроде говорил, что у них мало мяса, а какое есть – дурное на вкус, для зохенов это наверняка не аргумент, они и людей жрут.

– О, ты опять кого-то прикормила, – отметил Хэнк, подходя с планшетом. – От Тюля письмо пришло, читать будешь?

– А то! – Она опустила довольного ирраса на землю, забрала планшет.

«Папа, мама! Жаль, что вы так внезапно уехали, даже попрощаться не успели. Неужели командование не могло подождать пару декад?»

Это не командование торопилось, это Тереза боялась медлить. Но парню знать не обязательно, пусть лучше обвиняет нечуткое руководство.

«Я прилетел в выходные, проверил квартиру, как вы просили, оплатил счета. Тут все в порядке. Только с Дени мы не пересеклись, у него еще отпуска не было».

Дени до сих пор находился в неведении о том, что родители усвистели на другую планету. Пока корабль в рейде – никакой личной переписки. Вот у него будет шок, когда вернется! Наверняка расстроится – хотел же блинов поесть, грибного супа… Сможет, наверное, как-нибудь и сам сготовить. Когда-то Тереза его учила. Правда, впрок не пошло, руки не под то заточены – не отравится, но так вкусно не выйдет.

«Пап, мам, вы там не скучайте. Желаю, чтоб у вас все было хорошо. И берегите себя».

– Ты ответ уже написал?

– Смеешься? – буркнул Хэнк. – Пиши сама, а то у меня не письмо, а рапорт получится.

Иррас потрогал сапог лапкой. В черных круглых глазах так и читалось: «Эй, большое существо, я уже все съел и не отказался бы от добавки!»

– Билле, а давай подарим Тюлю ирраса! – осенило Терезу. – Вера говорила, что другу Ардена ирраса привезли как раз с Т2.

– И как мы его подарим? – не понял Хэнк. – Я не могу все бросить и везти зверушку на Т5. А ты не захочешь.

– В чем проблема? По почте пошлем.

– По электронной? – Он насмешливо оттянул губу.

– Вот ты болван! То есть прости, – как всегда, она чуть позже, чем надо, вспомнила, как Хэнк не любит, когда его тыкают носом в его уровень интеллекта, – но ты натурально тупишь. – Ох, немногим лучше. – Ну, в смысле, не рассматриваешь все варианты. Сюда же регулярно ходят корабли с оружием и припасами, а обратно с рудой. Любой капитан за малую мзду согласится довезти эту милашку. А ты, может, и бесплатно договоришься, ты ведь верховный командир. Привезут на Т5, а там есть служба перевозки животных. Представляешь, как Тюль обрадуется? Арден своего Пуфика до сих пор обожает.

– Н-да? – Хэнк неуверенно пожал плечами.

Упомянув Ардена и Веру, Тереза вспомнила, что и дочке хотелось завести ирраса. Пусть она не может в открытую связаться с дочерями, но ведь Хэнк может написать подросшим девочкам, как друг покойного отца, и сделать подарок.

– Точно! И Вере заодно пошлем, она об иррасе мечтает с детства. И Аннет тоже. Одной самочку, другой самца, чтобы чаще встречались для устройства их личной жизни.

Хэнк воздел глаза к небу. Делать ему больше нечего – заботиться о личной жизни пушистых колобков. Тереза пихнула его в пресс:

– Билле!

– Хорошо, я договорюсь. Только самцов и самок ищи без меня. Я не собираюсь, как дурак, высматривать причиндалы у этих шерстяных шариков.

– Дорогая, ты знаешь господина Хэнка? – осведомился профессор Терм у жены.

– Что?! – Вера вытаращила глаза.

Разумеется, она знала господина Хэнка. Даже не одного, а целых троих. Но откуда их знает муж? И интересно, которого из них он имеет в виду?

– Это сосед моих родителей по даче, Оге. А ты разве с ним знаком?

– Нет. – Он покачал головой. – Но ему известен наш адрес. И он прислал тебе подарок.

Да Оге же ревнует, осенило Веру. Думает, что подарок от сердечного друга. Неужели Дени решил вспомнить былое? Если и так, ей никого не надо, кроме мужа.

– Оге, господин Хэнк просто дружил с нашей семьей, – произнесла она как можно убедительнее. – Давай, показывай, что он прислал!

Значит, курьер, что сейчас приходил, был не из РЦП, а с почты. Вера заерзала от нетерпения. Муж с облегченной улыбкой вынул из-за спины накрытую полотенцем корзинку, к ручке которой был прикреплен запечатанный конверт. Вера потянулась, отцепила его, вскрыла и достала открытку.

«Уважаемая госпожа Терм! Светлого солнца и чистого неба. Пишет вам Билле Хэнк, если помните, меня и ваших родителей многое связывало…»

Не Дени, сам старый Хэнк! С чего бы он расщедрился на подарок? Приятельствовал он в основном с мамой, а на чужих детей обращал внимание, только если они чем-то мешали. Хотя однажды он посватался к Вере, и она перепугалась до икоты, когда папа не ответил категорическим отказом. Сделал подарок! Да еще открытку написал – от руки, виданное ли дело? До сих пор она вообще не была уверена, что он умеет писать. Тем более – таким слогом. Совсем не похоже на господина Хэнка!

«В память о них я решил исполнить вашу детскую мечту, так как обрел для этого возможность, находясь нынче на Т2…»

В экую даль его занесло! Впрочем, он и раньше воевал на Т2, задолго до рождения Веры. Мама говорила, что он перевелся на Т5, подальше от боевых действий, когда женился. Госпожа Хэнк умерла, дети выросли – наверное, он не захотел сидеть дома один, опять рванул бить зохенов. Небось, и Фарн сейчас где-то там.

Так, а что за детская мечта? В детстве Вера о чем только не мечтала. О собственном ружье, например. А когда была помладше – чтобы не надо было спать по ночам… Заинтригованная, она продолжила чтение, но про мечту там больше ничего не было, никакой конкретики. Зато…

«Моя супруга, госпожа Хэнк, передает вам тысячу приветов. Она по-прежнему помнит вас и любит неизменно, с самого вашего детства. У нас все отлично. Надеюсь, что у вас тоже, и так пребудет впредь».

Его супруга? Помнит и любит? Блин, как говорит мама! Сколько можно тормозить? Это ведь ее почерк!

Вера выдохнула и рассмеялась. Что и требовалось доказать! Мама жива, права была Аннет. Госпожа Хэнк, надо же! Как она это провернула? Выходит, она со старым Хэнком… Не такой уж он старый, по правде говоря, вояки вроде него с годами только крепчают. Они давно не разлей вода, но тащиться за ним на Т2, где война? С другой стороны, она как раз хотела исчезнуть с горизонта. И что ей война? Это ж мама.

Кстати, что такого она прислала с дикой Т2, чего нельзя найти на цивилизованной Т1? Вера схватила корзинку, сдернула полотенце и завизжала от восторга. Настоящий иррас! Желтый толстолапый пушистик с любопытными черными глазами. Она прижала теплый шерстяной шарик к груди и закружилась по комнате под изумленным взглядом мужа. И впрямь сбывшаяся мечта!

Аннет и Фел тормошили зеленого мохнатого ирраса. Маэдо покосился на малыша сочувственно: как бы не затискали. Хохочут, как дети, даром что Аннет – девица на выданье, а Фел – и вовсе взрослая женщина. Так-то они не слишком дружат. Фел обрадовалась было появлению девочки и заняла по отношению к ней покровительственную позицию, но Аннет ее покровительство даром не нужно. Поучения хозяйки дома она игнорировала – не скандаля, а словно не замечая. И с удовольствием над ней прикалывалась. А тут – сидят, сюсюкают, будто подружки.

Он развернул приложенный к корзинке с иррасом лист.

«Господин Маэдо, обращаюсь к вам, как к опекуну девочки из дружественной мне семьи, с просьбой разрешить сделать ей небольшой подарок в знак отношений, связывавших меня с ее покойными родителями…»

Все формальности соблюдены, но чувствуется фальшь. Хэнк никогда так не выражался. У него на языке хрен хреном погоняет, а от необходимости составить вежливую конструкцию он впадает в ступор. Маэдо сразу понял, что пишет не Хэнк.

«Я с женой сейчас на Т2, и здесь водится много чудесных зверьков, способных позабавить девочку. Супруга посоветовала мне послать вашей подопечной ирраса. Она хорошо ее знает, это дитя для нее буквально родное».

А вот тут он завис. Госпожу Хэнк он прекрасно помнил. Тихое, бессловесное существо, вряд ли способное что-то посоветовать своему мужу – тот, чего доброго, за такую попытку еще и прибил бы. И боязливое не в меру, куда ей на Т2! Она при виде зохена заикаться бы начала. За всю жизнь Маэдо встретил единственную даму, которой на этой планете понравилось бы. Да только где она теперь? А кстати, почему бы и не на Т2? Ведь там нет службы охраны безопасности, самое то.

Торкнуло его лишь со второго прочтения.

«Желаем вам успешной службы, вашей подопечной – хорошо закончить школу и постараться не грустить о безвременно ушедшей матери. У нас с супругой все благополучно, как только может быть. В свободное время ходим на охоту, как раньше в Риаведи. Оттуда и подарок. Засим прощаюсь, Билле Хэнк».

Вот тогда до него дошло. Ай да Хэнк! С супругой он на охоту ходит, угу. Не зря, ох, не зря этот вояка вызывал у Маэдо подозрение еще в те годы! Как знал, что он глаз положил на Терезу. Ильтен ничего не видел – или не хотел видеть, – но опытного безопасника не проведешь. Стало быть, сбылась мечта идиота.

Маэдо попытался загасить всплывшую ревность, совершенно неуместную сейчас. Он сам ушел – женился на другой, уехал с планеты. И ничем не смог помочь, когда Ильтен умер. А Хэнк смог, ну и молодец.

Или не молодец? Куда он свою настоящую супругу дел-то?

Оставив жену и дочь, Маэдо натянул пиджак и вызвал машину. Плевать, что время позднее, темный вечер, и в Главном управлении никого, кроме дежурных – ему в любом случае откроют. Небрежно поприветствовав охрану, он поднялся в свой кабинет, сел за компьютер и, войдя в центральную базу, набрал: «Лика Хэнк».

Скудные сведения: всю жизнь женщина прожила с одним мужем. Прибыла в Тикви с Ноэ… Поставщик Энне Сантор, диспетчер Рино Ильтен… Зарегистрирован брак с Билле Хэнком… Года рождения трех сыновей… И дата смерти.

Так она мертва! И уже довольно долго. Хотелось бы надеяться, что не муж ее прикончил. Маэдо открыл карточку Билле Хэнка. Родился, учился, поступил на службу… Женился… Трое детей, те же самые, что закономерно. Брак аннулирован в связи со смертью жены. Ну, хвала небесам, тут все чисто.

Хотя нет, чего-то не хватает. Де-факто зохенов Хэнк женат, и его супруга жива. А по документам – не так. Что, если кому-то вздумается пробить по базе чокнутого верховного командира, притащившего на Т2 жену, или сумасшедшую бабу, попершуюся на Т2? Чисто потому, что странные они. Или вообще из досужего интереса, вот как он сейчас – влез и посмотрел.

Дежа вю. Маэдо вернулся к Лике Хэнк. Поколебался еще секунду и стер отметку о смерти.