Последняя Стража

Глава 6 Ждать возмездия

Кроуфорду не спалось. Девочка в итоге перестала кричать, смогла успокоиться и заснуть, а значит, можно было надеяться, что в итоге с ней все будет нормально. Другие уснули не многим позже. В доме было тихо и темно. Проведя последние недели в дороге, ночуя иной раз под открытым небом, а то и под проливным дождем, Кроуфорд должен был провалиться в сон, едва его голова коснулась подушки. Тем не менее он продолжал смотреть в потолок и потирать левую ногу, разболевшуюся сильнее прежнего.

В какой-то момент он понял, что ждет нападения и прислушивается к любому шороху, ожидая звуки осторожных шагов. Готовится к тому, что дверь их комнаты распахнется, и кузнец со своим сыном бросятся на них с оружием.

Вздохнув и помассировав лоб, Кроуфорд перевернулся на бок, спиной к двери, и закрыл глаз. Спустя какое-то время он заметил, что с силой сжимает зубы, и сам весь в напряжении. Кроуфорд заставил себя расслабиться: сначала лицо, потом руки, ноги и, наконец, все тело целиком. Даже практически смог убедить себя в том, что заснул, когда что-то скрипнуло в соседней комнате, и рука Кроуфорда тут же метнулась к укрытому под подушкой ножу.

Кроуфорд сел, потер затекшую от долгого напряжения шею и в итоге встал на ноги. По пути к двери он встретился взглядом с Гаретом, помолчал немного и просто кивнул, а молодой Страж кивнул ему в ответ. Сивард продолжал спокойно спать, или, во всяком случае, умел притворяться лучше их обоих.

Ни одна половица не скрипнула под ногами Кроуфорда, и в итоге он добрался до главной комнаты абсолютно бесшумно, словно призрак. Он искал воды, чтобы напиться, но на самом деле не чувствовал жажды — держал этот предлог за поясом, точно спрятанный оружие, и обшаривал комнату взглядом, готовый выхватить свое оправдание в любое мгновение. Но никто ничего не спрашивал.

А потом он увидел мальчика, сидящего в самом темном углу, в полном одиночестве, дрожащего от холода и обиды. Хотел сказать ему что-нибудь, найти правильные слова, но не нашел ничего и просто вышел прочь, на улицу, где как раз занималась заря.

Кузнец Финн сидел, сгорбившись на скамейке возле своего дома, с ножом в одной руке и деревяшкой в другой, вырезая из кусочка дерева какую-то фигурку. Движения ножа был резкие, грубые, и после каждого рывка маленькие щепки отлетали далеко в сторону — было что-то завораживающее в их коротком полете вниз. На Кроуфорда кузнец, увлеченный своим делом, никакого внимания не обратил.

— Я искал воды, — сказал Кроуфорд. — В горле пересохло.

На мгновение нож в руке кузнеца замер, и Кроуфорд вспомнил, что все его оружие осталось в доме.

— Ясно, — сказал Финн и вернулся к своей работе.

Оказавшись на этом самом месте, Сивард бы наверняка развернулся, зашел в дом, выпил воды и вернулся к своим навеянным черным порошком снам. Но Кроуфорд не был Сивардом и поэтому сделал пару шагов вперед, чувствуя босыми ногами холодную землю и мокрую от утренней росы траву.

— Я присяду?

Кузнец не ответил, но сдвинулся вправо, уступая Кроуфорду место. Тот медленно сел рядом, уперев руку и перенеся основной вес на здоровое колено, но все равно крепко сжал зубы и резко выдохнул после. Пришло время говорить, но единственные подходящие слова, которые приходили Кроуфорду на ум, были жалкие «я сожалею». И он молчал, наблюдая за тем, как медленно выползает из-за густых пограничных лесов солнце, чувствуя, как начинает дрожать от холода.

— Мне жаль, — сказал он, наконец, чувствуя пустоту внутри. — Я не знаю, что еще я могу или должен сказать. Но мне действительно жаль.

Нож в руке кузнеца продолжал резать дерево, резко и решительно.

— Я не ожидал, что он и правда выстрелит. Думал, одумается, поймет, что стоит за всеми этими песнями и историями у костра, поймет, почему бывалые Стражи прячут татуировки на шее. Испугается, да, будут слезы и обиды…

— Но то справедливая цена, верно? — тускло усмехнулся кузнец. — Малая кровь?

— Арбалет был сломан…

Кузнец повернул голову в сторону Кроуфорда, и стало видно, что в них нет слез или злости. В них не было вообще ничего, лишь какая-то уставшая грусть.

— И что вы хотите теперь от меня, мастер Страж? Прощения? Смерти? Ждёте, что я прыгну на вас с ножом?

Финн криво усмехнулся и отложил нож в сторону, после чего повертел в руках кусочек дерева, над которым работал. В этой совокупности грубых надрезов нельзя было угадать хоть какой-либо осмысленной фигуры, и, повертев деревяшку в своих больших и загрубевших руках, кузнец выбросил ее прочь. Они помолчали немного, глядя на восходящее солнце, после чего кузнец внезапно сказал голосом тихим и спокойным:

— Я всю свою молодость провел на войне под командованием Безземельного Короля. Он называет свою армию «рыцарями Эриндаля», действительно верит, что однажды отобьет королевство у императора, но большинство из нас понимали, кто мы есть на самом деле. Наемники, те, кто убивает за деньги. И видит Бог, убивали мы хорошо.

Кроуфорд не стал ничего отвечать, не выказал какого-либо осуждения словом или жестом. За свою жизнь он убил достаточно людей, чтобы понимать — такие таланты не нуждаются в одобрении или порицании, они просто есть.

— Люди говорят, что Безземельный Король не знает поражений, и это правда. За все шестнадцать лет мы не проиграли ни одной битвы, и с каждой войны уходили при хорошей добыче, воевали при этом постоянно, то за тех, то за других, нигде особо не задерживаясь. Пока однажды император не возжелал Хэйденскельд и мы не пришли сюда, оказавшись в осаде. Имперские легионы окружили нас в начале весны и ушли только с первым снегом, но лишь после того, как трижды неудачно попытались взять город штурмом.

— Так вы победили? — недоверчиво спросил Кроуфорд. — Имперские легионы?

Финн фыркнул и кивнул.

— Империя, понятное дело, не кричит об этом на каждом углу, но да, как и всегда Безземельный Король выиграл свою битву и забрал свое золото. Вот мы все же сидим на имперской земле, и говорим друг с другом на железном языке, пока легионеры, как могут, охраняют наши границы, а часть налогов уходит в Лайткорт. Славься легендарный Король-Без-Земли, не знающий поражений.

Финн достал из лежащего рядом с ним мешочка немного табака, спички и трубку, раскурил ее и выдохнул едкий дым, а когда тот рассеялся без следа, продолжил:

— Полгода в осаде — это достаточно долго, — кузнец вновь приложился к трубке, после чего предложил ее Кроуфорду, но тот отрицательно покачал головой. — Достаточно долго, чтобы успеть посмотреть на последствия своих действий, и увидеть то, что полевые командиры называют сопутствующими потерями. Справедливая цена за победу, мастер Страж, малая кровь — это лишь слова тех, кто ничего не потерял и кому, зачастую, терять вовсе нечего.

Кроуфорд вспомнил девочку, что они убили несколько дней назад у родительского дома, запах дыма и истеричный плач женщины, и какая-то часть его соглашалась со словами ветерана. Но помнил он и магистров, некоторые из которых живы до сих пор, и селения, через которые они проходят.… Даже спустя годы люди отказываются вновь жить в тех местах.

— Жизнь никогда не сводится к выбору между плохим и хорошим, — сказал Кроуфорд, когда кузнец вновь затянулся табаком. — Порой все варианты плохие, и все, что ты можешь сделать — это выбрать один из них и ждать возмездия.

Кузнец закашлялся, согнулся и ответил сиплым голосом, не поднимая головы и не смотря на Кроуфорда.

— Этого вы ждете, сидя рядом со мной, мастер Страж? — спросил он. — Божьего искупления от моих рук?

Кузнец вновь закашлялся, а когда прекратил и распрямился, то посмотрел прямо на искалеченное лицо Кроуфорда.

— Я был в армии Безземельного Короля еще два года после той осады, все ждал, когда Всевышний меня покарает. Я искал смерти, и, видит Бог, никто не скажет, что я приложил мало усилий. Но Создатель не был ко мне милостив. В итоге я просто ушел и поселился здесь, в двух днях пути от того самого города.

Финн опустошил содержимое трубки себе под ноги.

— Наше с вами искупление, мастер Страж, в том, что мы обречены жить в мире, который сами же и построили.

Они помолчали, и солнце взошло еще выше, осветив их лица и вынуждая обоих склонить головы или отвернуться.

— Ваша дочь, — Кроуфорд напряг память, пытаясь вспомнить имя. — Абби, с ней все будет в порядке?

Кузнец втянул носом холодный утренний воздух, выдохнул и сказал:

— Я не знаю. Арбалет был сломан, ран на ней нет, а лекарства от ран душевных колдуны в инженерных книгах еще не вычитали. Посмотрим. Подождем.

Кроуфорд кивнул. Следующим утром он будет на пути в Хайтгард и смотреть предстоит уже не ему.

— А что тот лес, о котором все говорят? В нем и правда пропадают люди?

Финн пожал плечами.

— Это лес на самой границе с Высокогорьем. Имперцы считают, что все в нем, вплоть до северной кромки, наша земля, но подозреваю, что у горцев есть другое мнение на этот счет. Да и без них в лесу немало поводов, чтобы пропасть.

— Есть вероятность того, что некоторые смерти были связаны с магией? Было что-нибудь необычное, полянка например, на которой и в середине зимы снега не увидишь, или же легкое свечение в ночи?

Кузнец потер подбородок, словно колеблясь, после чего облизнул губы и сказал:

— Лет с десять назад к нам сюда приехал жить кукольник, аж из самого Делира, судя по имени. При нем была жена, знатных кровей, если посмотреть на манеры да послушать ее речь, ну и дочка лет трех-четырех. Жили они на окраине деревни, держались обособленно, но в целом люди неплохие и зла на них никто не держал. А пару лет спустя, когда хозяин дома уехал по делам, ветер потрепал им крышу и я предложил помочь — так люди живут на севере, помогают друг другу, а они к тому же, как и я, были нездешние, так что вот. Хозяйка отпиралась, но я был настойчив, без всякой задней мысли, и крышу им в итоге подправил. Но, собираясь домой, услышал, как дочка кукольника ревет, что есть сил. Я глянул в ее сторону и увидел, что кукла в ее руках разорвана, известное дело у малых детей, вот только игрушка дергалась и нити ее сами сращивались друг с другом. Оглянуться не успел, как игрушка была точно новая.

— И вы сообщили Последней Страже?

Кузнец скривился, точно съел что-то испорченное, но кивнул.

— Я этим не горжусь, но у меня самого был ребенок на руках, а за годы службы я на инженеров насмотрелся порядком и знаю, что они могут сотворить. Так что да, я сообщил.

Кроуфорд вспомнил про старосту деревни, который тайно перевозил повязанных с демоном детей за границу и на которого тоже кто-то донес, но вслух ничего не сказал и вопросы оставил при себе — неважно оно было. Кузнец же продолжал рассказывать:

— Кукольник с семьей внезапно съехал через месяц после того, налегке, почти ничего из дома не взяли с собой, но вот сам он держал в руках посох, который хоть и был обмотан всякими лентами да тряпочками цветными, но если присмотреться внимательно, видно было, что золотой. Отправились они всей семьей на север, пошли пешком через лес, а через день пришли Стражи, трое, как и положено, и ушли вслед за ними. Обратно так и не вернулись, но Последние Стражи ведь и не возвращаются, и я тогда рассудил, что они просто другой дорогой вернулись.

— Да, — сказал Кроуфорд, с тихим вздохом поднимаясь на ноги. — Скорее всего.

* * *

Граничный Лес, по мнению Кроуфорда, куда правильнее было бы именовать Граничным Болотом. Прикладывая заметные усилия, чтобы выдернуть ногу из мерзкой жижи под ногами, Кроуфорд думал о том, что его больное колено припомнит ему эту прогулку в самое ближайшее время, а также поминал недобрым словом и одного ушлого сапожника. Подкрепляя свой авторитет зычным басом и солидным брюхом, мерзавец с невиданной страстью уверял, что первым в мире смог разработать уникальный шов, благодаря которому обувь не пропускает влаги, однако оба сапога Кроуфорда уже изрядно поднабрали воды, пальцы на ногах задубели, да и склизкое похлюпывание при каждом шаге радости не добавляло.

«Лживый торгаш, как и все они», — подумал Кроуфорд. — «И я тоже хорош, непромокаемые сапоги, как же. Старый дурак, уши развесил, так ничему и не научился в этой жизни».

— Почему мы идем на север, в то время как Хайтгард расположен на юго-востоке? — спросил бредущий позади Сивард, хлопнув себя ладонью по затылку и глянув наверх, где роилась целая туча мелкой мошкары.

— Потому что таков приказ, — ответил Кроуфорд, не оборачиваясь.

— Нам было приказано лишь схватить отступника, да предать его огню, и, как по мне, мы справились просто блестяще. Когда я проверял в последний раз, старик был вполне себе мертв.

Он и Гарет шли несколько поодаль от Кроуфорда, по разные стороны от Старшего Стража, образуя, таким образом, равносторонний треугольник и поглядывая по сторонам с взведенными арбалетами в руках.

— Это мой приказ. Мы пройдем на север, поглядим, что да как и почему в этом лесу народ пропадает. Если чего найдем — решим проблему.

— Народ в этом лесу пропадает, потому что это гребаный, в лоб его драть, лес.

К чести Счастливого, он хоть и ворчал, как старая баба, но приказы выполнял добросовестно. Даже прошагав пару часов по болоту, он оставался в хорошем боевом напряжении, и по сторонам поглядывать не забывал. Кроуфорд не сомневался, что однажды этот бандитского вида ублюдок воткнет нож ему в спину, но когда доходило до дела, его спокойно можно было ставить позади себя хоть с мечом, хоть с заряженным арбалетом. Гарет тоже показывал себя неплохо, но за неимением опыта держался чуть более расслаблено, и иногда отвлекаясь, чтобы закинут в рот кусочек карамели. Зато хотя бы помалкивал.

Сам Кроуфорд шел с мечом в руках и должен был первым принять на себя любую опасность, однако с каждым шагом искушение опустить меч и опереться на него нарастало, как и желание развернуться обратно. Прошло уже немало времени, как они оставили позади последние тропинки, и теперь пробирались сквозь нехоженый, заболоченный лес, пока их лица хлестали ветки то ли сосны, то ли ели, то ли еще каких хвойных деревьев, которые для Кроуфорда все были одинаковы. Мерзких насекомых тоже прибавилось, как и их наглости, и твари уже не стеснялись пытаться залезть в глаза или рот, а о том, сколько их пробралось под одежду, не хотелось и думать.

— Долго нам еще ходить по этой большой луже и кормить всю эту мелкую погань?

— Столько, сколько потребуется. Заночуем в лесу, если будет нужно.

— Хочешь на дочку кузнеца глянуть, убедиться, что она в порядке, что ничего страшного? Ну, так я тебе сразу скажу, что не в порядке она и никогда уже не будет. Но если ты говоришь бродить, будем бродить, и с жопой в луже ночь посидим, раз такое дело, лишь бы тебе ночью спалось хорошо.

Кроуфорд предпочел ничего не отвечать. Отправляясь в лес, он был уверен, что найдет порождение магии, простое и понятное зло, которое можно победить, и тем самым уравнять чаши. Обычно магию можно было отследить по неизбежным выделениям тепла вблизи от нее, но лес оставался лишь простым лесом, мерзким и холодным, и все, что он мог дать — это промокшие сапоги и рой мерзких насекомых над головой.

В этот момент нога Кроуфорда ступила на неожиданно твердую почву, и произошло это настолько внезапно, что он оступился и едва не повалился лицом в грязь, лишь в последний момент опершись на руку. Грязь была теплая. Не прошло и двух ударов сердца, как она задрожала, поднялась и обхватила ногу Кроуфорда, точно капкан, сжала, сдавила до боли и уже через мгновение оформилась в твердый, массивный, больше головы Кроуфорда, кулак. Чуть дальше поднялось собранное из земли, камней и веток лицо, и пасть чудовища разверзлась в беззвучном крике, обнажая ряды каменных зубов.

Кащий.