Последний Шаман [СИ]

Глава 5 «Возвратно-поступательная»

В этот раз пребывание в беспамятстве отличалось от пережитого ранее. Вместо вязкого и бесформенного небытия, в котором неделя пролетела как один миг, сейчас я чувствовал время и твёрдо стоял на ровной чёрной поверхности, не имеющей ни конца ни края. Если у этого места и существовал потолок, то он тоже был либо бесконечно далеко, либо был непроглядно тёмным. Источников света тоже не было, но стоило посмотреть на руки и их я увидел словно при дневном освещении.

— Эй, есть тут кто? — крикнул в пустоту, и будто волчицу голодную покормил. Унесла слова безвозвратно, ни эха, ни отзвука в ответ не услышал. — Вот жеж курва.

Решил вглядываться, напрягая глаза, что есть мочи, но с тем же успехом мог на пол лечь и в него носом уткнуться. Не зги не видать.

Передвижение тоже ни к чему не привело и так бы я наверное и слонялся по этому месту, если бы не додумался через плечо оглянуться.

— Ёбтыжн*х! — чуть сердце не вылетело, когда за спиной увидел череду торцом ко мне стоящих дверей.

Оказалось, что они перемещались в тёмном пространстве вместе с моими движениями, как если бы к лопаткам были приклеены. И только зафиксировав их взглядом, мне удалось развернуться и подойти к ним.

При более близком рассмотрении открывшаяся перед глазам картина внушала трепет. Выстроенная по абсолютно ровной линии череда дверей уходила в далёкую даль и давала ясное представление, насколько же велико это пространство. Последняя видимая дверь была размером с бусинку, не более. И даже она наверняка не являлась конечной.

Прикинув, сколько до неё идти придётся, внутренне ругнулся и решил изучить ближайшие, благо было на что посмотреть. Каждая из них была уникальна, свой дизайн, цвет, даже рукоятки.

Первая представляла собой крепкую и явно бронированную дверь, подходящую больше для бункера, чем для обычного жилого помещения. Расплавленные тазером следы потёкшего металла на ней как бы намекали, что ей в жизни довелось выдержать не одну бандитскую разборку. Неравномерно лежащая серая краска закрашивала старые следы, но стоило посмотреть внимательнее, как под ней прямо по центру двери я обнаружил выдавленные в металле слова.

Сергей Кравец — 50 лет

2307 — 2357 гг.

Вот оно как.

Теперь дверь стала больше походить на мемориальную доску, нежели на предмет интерьера. Если она при этом своим внешним видом отражала и характер жившего человека, то кем бы ни был этот Кравец, жизнь его потрепала. Неужто тут все двери такие?

Дабы проверить и убедиться, пошёл к следующей.

Всего пять шагов и передо мной белая поверхность, разительно отличающаяся от предыдущей. Нет ни царапин, ни следов насильственного вторжения. На двери изящным шрифтом выведены фамилия имя и возраст.

Лидия Ахматовна — 46 лет

2257 — 2303 гг.

В целом дверь, как дверь, разве что цвет и фактура её больше походила на поверхность вываренной добела кости — слегка ребристая, местами гладкая, местами шероховатая. Ручка была из какого-то затёртого и приятного на ощупь пластика, которую сразу захотелось повернуть. И я бы её открыл непременно если бы не соседствующая с ней дверь.

Дело в том, что третья отличалась не только от двух предыдущих, но и от всех других вместе взятых.

То была даже не дверь, а исполинские ворота, возвышающиеся на три с лишним метра. Наличники отдавали старинным золотом, а створки были выполнены то ли из камня, то ли из плотного дерева с узором столь изысканным, что любоваться его переплетением было одним сплошным удовольствием. Причудливые узелки перетекали, связывались, расплетались, местами превращаясь в людей, птиц, животных и тварей совсем уж неведомых. Переплетённые в различные сюжеты они представляли из себя единое полотно, посреди которого золотыми буквами было высечено единственное.

ГРЕЙ — 300 лет

2100 — 2255 гг.

И тут мне удивляться пришлось дважды.

Во первых такому невероятному возрасту, который даже по нынешним рекламным слоганам считался большим, а во вторых, несоответствию лет жизни с указанными датами. Уж чего-чего, а с детства я считать не разучился и ровно подметил, что ошибочка аккурат на 145 годков вышла. И тут уже не ясно, где неточность закралась.

Хотя если не ясно, то можно и узнать. Я же сюда не абы зачем, а за мудростью пришёл. И раз тут окромя дверей ничего и нет, то мудрость наверняка за ними и пряталась, так что была не была.

Схватился за дверное кольцо на левой створке ворот и потянул.

И с тем же успехом я мог многотонный трактор за буксировочный крюк дёрнуть. Створка и с места не сдвинулась!

Более того, ладонь намертво примёрзла к поверхности металла. Даже второй рукой пальцы отодрать не получилось и поэтому оставалось только одно. Продолжать тянуть.

— Нххх-ну же, падла!…Ммммх! Давааай! — кряхтел натужно, ногой уперевшись в соседнюю створку и вроде как по чуть-чуть, понемногу дверь начала уступать свои позиции. — Мммхмм-мне одним глазком посмотреть! Ну же!

И хоть силы мои были предельными, с тяжёлым скрежетом створка всё же начала отодвигаться. Когда за ней появилась тонкая щёлочка белого света, я дёрнул в последний раз и быстро прильнул к образовавшемуся просвету, боясь, что дверь захлопнется.

Но боялся я зря.

Вместо этого сознание моё провалилось в слепящий свет и калейдоскоп ярких вспышек закрутился перед глазами. В уши ударил детский плач и сквозь него грохочущий голос прозвучал.

— Поздравляю! У вас Мальчик! Время рождения 17:45. Можете подержать.

Заслонив глаза от яркого света, я взмахнул руками и картинка сменилась на более чёткую. Я куда-то полз, а женский голос надо мной говорил ласково.

— Грей, а ну-ка будь осторожен. Я же сказала не заползать в отцовский кабинет. А ну иди сюда.

Меня взяли на руки и прижали к чему-то большому, мягкому и столь вкусному, что я закрыл глаза, погружаясь в приятную негу. Взмахнув рукой, я пролистнул и это воспоминание, на этот раз окончательно понимая, куда в действительности попал.

То было прошлое Грея.

— Эй! А ну не троньте его! — кричу звонким голосом каким-то пацанам, которые издеваются над голубем.

Слово за слово затевается драка, но я-зритель внимательно смотрю, ощущая каждый нанесённый и принятый удар. Голубя отстоять удалось, хоть и досталось мне преизрядно и вот уже рука матери утирает мне слёзы и ваткой обрабатывает ссадины. Говорит, что я поступил правильно.

А дальше больше. Мне читают книги на ночь! Сказки проносятся одна за другой, оставляя в душе удивительное чувство, невероятное стремление к чему-то неведомому, что находится за гранью понимания.

Вот уже читаю сам. Сперва по слогам, а вскоре уже складно и быстро, рассказывая родителям ту или иную запомненную историю. К семи годам уже придумываю свои сюжеты, а мама с папой смотрят на меня и улыбаются. Я улыбаюсь им в ответ.

Постепенно фантастическая литература сменяется научной. В многочисленных переездах я умудряюсь читать везде и всюду, в машине, в поезде, в самолёте, даже в огромной научной лаборатории, в которой мой отец проводил исследования.

Поток информации проходит сквозь меня и вот я будучи подростком уже решаю математические уравнения, при этом неизменно возвращаясь к историческому и этническому фольклору. Меня занимает социология и психология и я изучаю серьёзные труды, неизменно получая отцовское одобрение. Я сосредоточен и почти не замечаю, как в окружающем мире проходят суровые перемены.

Вновь поездки, воют сирены, бегают люди. В машине ругается отец и плачет мать, пока вокруг солдаты в форме короткими очередями отгоняют каких-то боевиков, засевших впереди. В этот момент я не с ними. В этот момент мне пятнадцать лет и я целиком и полностью в книге.

— Эй, красавчик, может отвлечёшься на время и выпьешь со мной кофе? — Звучит мягкий голос и я поворачиваюсь, поправляя очки.

Она красива. Её нежная улыбка и светлые волосы сияют под солнечным светом. Она протягивает мне кружку с горячим напитком и я, уже будучи взрослее и крепче смущаюсь и не знаю, что сказать.

— Это у тебя расчёты по теории многомерности Эйзеншольца? — выручает она меня, наклонившись ближе и я нервно киваю. — Как интересно. Расскажешь мне об этом?

И дальше восхитительный вечер, когда мы с ней вместе на кровати в окружении книг, рассказываем друг другу про возможность дотянуться до новых пластов вселенной. И чем длиннее наши с ней разговоры, тем ближе мы друг к другу. Жизнь меняется и упоительные в своей полноте моменты происходят в ней. Продлевал бы их до бесконечности, да только вот…

…видимо запас вложенных очков свободного опыта подошёл к концу.

Неодолимая сила потянула назад, но волевым усилием я задержал себя в воспоминании. Ведь нельзя, совершенно нельзя прерывать в столь близком и чувственном моменте, когда прекрасная девушка делает не абы что, а показывает свою библиотеку!

Монументальное собрание занимало в её комнате всю стену от пола до потолка и фиксируя в памяти их названия я понимал, что долго удерживаться не смогу. Когда давление стало невыносимым, я сдался и меня выкинуло за пределы створок ворот. Словно пылесос соринку, с огромной скоростью меня потянуло вдоль бесконечной чёрной поверхности, поднимая выше, выше и выше, пока вереница дверей внизу не превратилась в смазанную полосу. В груди всё сжалось от чувства приближения к невидимой поверхности и…

Вспышка!

С глубоким вдохом я открыл глаза.

Лежал я там же, где и упал, а надо мной в панике метались и прыгали вороны. И кричали они так громок, и сыпали символами в воздух так щедро, что мой приход в сознание они даже не заметили.

— Кэээр! Кааар⁈ «Нас Старшой убьёт! Что делать⁈» — причитал Белый, размахивая крыльями.

— Крее⁈ Векеер! «Что делать⁈ Самим помирать!» — паниковал Чёрный, прыгая со спинки стула на седушку и обратно.

— Кра-круу! Кро! «Я не хочу в небытие! Это ты виноват!» — в стрессе белый ворон начал отковыривать щепку от деревянного стола, которых вокруг него уже порядком накопилось.

— Кра⁈ Кре-ре-ре-рар! «Я виноват⁈ Это ты ему про опасность регрессии не сказал!» - взъерепенился чёрный ворон, уже готовый полезть в драку.

И судя по разбросанным тут и там перьям, такую бодачку они уже друг с другом не преминули устроить, пока я в отрубе валялся. Дабы не затягивать их конфликт, всё же подал голос.

— Шаа, цыплята. Не дождётесь. — медленно принял я сидячее положение и в ответ получил громогласный и слаженный вскрик.

— КААР!!! «ЖИВОЙ!!!» — двумя наседками, крича и спотыкаясь, вороны ко мне метнулись, но я просто медленно протянул к ним руки и взял каждого за клюв.

— Тщщщ. Тихо-тихо, не будите лихо. — придержал я их трёп и клёкот, ибо после возвращения из регресса нарастающее внутри чувство было пугающе новым.

Теперь я знал. Знал многое, в том числе и кто такой этот «лихо» и значение неизвестного ранее слова «регрессия», обозначающее движение назад, откат к старому. Информация всплывала в голове разрозненно, постепенно группируясь и оседая на пустующих местах, и процесс этот хотелось ускорить. Собственно, это желание и очерчивало границы нового для меня чувства.

То был голод.

Сильнейший голод, только не физический, хоть он тоже меня одолевал изрядно. Испытываемый мной голод был интеллектуальным.

Встав на ноги вместе с удерживаемыми за клюв и офигевающих от жизни такой воронами, я посадил их на спинки разных стульев и запросил статус ментальных характеристик. Всё ещё находясь в шоковом состоянии, они подчинились, явив мне таблицу.

Статус ментальных характеристик: Неофит+++ Ментальное тело: 50ур. Интеллект — 25 Мудрость — 25 Способности: Внимательность 2 ур, Любознательность 2 ур, Систематизирование 1ур, Гипно-регрессия 1ур (спонтанное)

Да уж, обмазался так обмазался новыми способами мозги свои завернуть, ничего тут не скажешь. Да и старые тоже вкачать успел и теперь со всей внимательностью и любознательностью смогу разбирать тонну информации, доставшуюся мне из похода в регресс. И вот кстати…

Указал пальцем в надпись «Гипно-регрессия 1ур» и сказал то, что сказать должен был давным давно.

— Справка — и то ли удивившись, то ли восхитившись мной, белый ворон икнул и заботливым карканьем выдал.

Гипно-регрессия (спонтанное) — Способность погружаться посредством гипноза в трансовое состояние с целью вспоминания опыта нынешней или прошедших жизней. С повышением уровня способность позволяет глубже погружаться и дольше находиться в воспоминаниях, а также вводить в это состояние других людей. (Спонтанное — необходимо осознанное повторение опыта для закрепления способности.)

Вот тебе и пирожок с повидлом. Прошедшие жизни значит?

Вот права была прабабка, чем дальше в лес, тем злее волки. Такое открытие не то что заесть, с ним переспать крепко придётся. Да вот только ни времени ни желания на это нет. Как есмь костьми своими на полу отлежался и отдохнул, а вот пожрать не помешало бы.

— Так. Вороньё моё. Много книг в тушках ваших? Собрание богатое? — спросил пернатых и как же загорелись их глаза.

Видать совсем я для них до этого был на голову тёпленьким. Вон как воодушевлением полнятся.

— Кра-ра-ра… «В астральном хранилище собрано множество трудов по многим дисциплинам…» — Раскурлыкался Белый.

— Кро-ро-ро… «Несметное собрание накопленное Старшим самое богатейшее и уникальное…» — Завёлся Чёрный.

— Значит много, — сделал я вывод, почёсывая седую бороду. — В общем так. Мне нужны труды по основам психологии и социологии, по теориям полей и струн, пару толковых словарей и несколько сборников сказок и мифов древних народов. Справитесь?

Разинувшие клювы вороны сидели и не шевелились. Кажись я их, бедолаг, действительно в кататонический ступор вогнал своим поведением. Пощёлкав перед ними пальцами, добился наконец киваний и заверений, что они, дескать, справятся и на них можно положиться.

— Ну вот и славно. А я пойду пока брюхо набью…опять.

До схрона путь не долог, и оставив воронов наедине с их кашляньем и потугами, открыл в полу потайную дверцу и сел прям там. Ел брикет за брикетом, открывал консервы, запивал рассолом и думал, думал и думал.

От пережитого было очень странно. Прожить часть другой жизни, пронестись сквозь года удивительной юности, проживая их, как свои и при этом в душе остаться таким же стариком… ощущения, скажем так, не то чтобы из приятных.

При этом добавившиеся после регрессии знания и чувства крутились внутри непрестанно и были сродни кубикам из всем известной игры тетрис. Постепенно они вставали своими гранями на нужное место и чтобы процесс этот ускорить я и попросил те книжки.

— А, да, ещё подкиньте немного трудов по богословию. Желательно наиболее полные собрания. — крикнул я через плечо и кто-то из воронов поперхнулся.

Но так на то их и функция видимо, так что жалеть их нечего. Пусть стараются и помогают, раз их двоих ко мне приставили.

Кто именно приставил, и кем они являются, разберусь уже в процессе. Пока что предстояло выяснить, что из себя этот мир представляет, и как в нём теперь жить. И кажется, способность к структурированию мне в этом сейчас и способствовала. Раньше бы изнылся, а теперь вон даже какую-никакую, но здравую последовательность действий вывел.

Вытряхнув из бороды галетные крошки, я взял с собой из схрона побольше еды и вернулся в гостиную, из которой кряхтение и кашлянье прекратились.

— Ох тыж яхонтовый х*р. Вот это вы постарались, — уважительно воскликнул, перед собой лицезрея по меньшей мере десяток разномастных фолиантов на любой цвет, вкус и толщину. Двумя пернатыми тушками прямо на них лежали вороны. Каждый из них раскидал свои крылья и дышал тяжело. Процесс явно дался им не легко. — Да, этого собраньица мне на пяток пожизненных хватит. Вы их скрыть то сможете быстро, если кто нагрянет?

— Ке-кееер «Дематериализовать проще, чем материализовать» - Устало прокаркал Чёрный, переворачиваясь и занимая сидячее положение.

— Кве-ке-вер-ке «Энергия на сокрытие вкладывается при сотворении», - внёс подробностей Белый, но я и так их понял.

Тяжело перевалившись с боку на бок, белый ворон тоже сел и устало продолжил.

— Кар-кру. Кре-кро «Раз в три дня по шесть книг можем. Не больше.»

— Ну тогда иди поспите. Пошто соловыми сидеть? — предложил им здраво, но те заупрямились.

— Квеее «Не можем» — сонно моргая прохрипел Чёрный.

— Креее «Охранять должны» - подтвердил Белый.

— Так. Лапы в клювы и катитесь дрыхнуть. Дверь на засове, на окнах решётки. Я тут пока почитаю и если что, разбужу. Не ерепеньтесь мне тут. — взяв их подмышки и не ведясь на возражения, кинул обоих на диван и накрыл сверху одеялом.

Они под ним поползали-поползали и вскоре затихли. Скорее всего усталость и внезапно наступившая темнота их всё таки срубила.

Сам же я, предварительно протерев хорошенько руки и расставив съестное на пол, подальше от книг, взялся за первое сокровище и начал читать. И памятью прошлой жизни знакомые строки укладывались в сознание хорошо и ровно, будто давно там хотели очутится.

Процесс систематизации пошёл полным ходом, и даже без помощи воронов, я мог с уверенностью сказать, что уровень данной способности пополз вверх. Грей читал много и стремился к многому, и я не я буду, если не предположу, что именно в его жизни вся собака и зарыта. Или как там говорилось?

Послал в сознание запрос и множество мгновенно всплывших пословиц и присказок меня прям ностальгически порадовали. Хоть давно их слышал, но теперь вспоминать своё прошлое и слова прабабушки стало в разы легче. Видать вложенные очки свободного опыта так влияют. Информация из книг теперь усваивалась легко, хоть я и не был уверен, что она зачтётся и очки интеллекта прибавятся

Всё таки сейчас я перечитывал то, что в своей юности читал и изучал Грей, поэтому тут больше был процесс наведения порядка, нежели получения чего-то нового. Так то я уже поумнел сверх всякой меры, с подачки вороньего Старшего, кем бы он ни был. И надо будет воронов к стенке прижать и спросить, с какого-такого ляда и каким образом эти свободные очки выдаются.

Уж слишком волшебный от них эффект.

Но спящих будить грешно, вон как под одеялом сладко посапывают. Так что остаётся только читать, читать и читать…или всё же учиться-учиться и ещё раз учиться? Какое-то до боли знакомое выражение. Эх башка моя окаянная, вот забыл я попросить у них книги по истории, теперь мучиться буду.

Книги бегло прочитывались и откладывались.

Количество расставленной под ногами пищи уменьшалось с немыслимой скоростью и пришлось пару раз до сортира бегать. Предварительно, конечно, прислушиваясь и просматривая небо на наличие ультра-каров. Пролежал то я в отключке не долго и вряд ли бы ребята Михаэля обернулись бы с расправой столь быстро, но всё же.

Моё единственное средство против их тазеров сейчас спало крепким сном и потому для меня было великим достижением донести до уборной всё потребное, не растеряв это по пути.

Когда же я осилил больше половины книг, а сумерки коснулись окон, до слуха моего донёсся звук мотора. Но то был дряблый и чихающий процесс завода полу-парящей грузовой колымаги, которую сосед мой запрягал лишь в крайних случаях. А именно, когда он что-то привозил и увозил тяжёлое и габаритное, будь то железо или старая мебель ручной работы.

И судя по всему, он спешно уезжал из дома. Машинка грузно прошумела мимо окон, тащя прицеп на гравилётах и что в ней было, я не разглядел, уж слишком далеко укатилось небесное светило.

Зато под окнами, прям за забором, я шаги услышал. И не только я. Оба ворона проснулись под одеялом и спешно начали искать её конец, ходя зигзагами. И хоть и выглядело это донельзя смешно, мне было не до смеха.

Калитка уличная скрипнула и в дверь входную легонько постучали.