Последний настоящий дракон

— Но ты сказал, там заканчивались все будущие, — растерялся Джулиус.

— Да, — ответил Боб с улыбкой. — Для меня. Но я, вопреки популярному мнению, не центр мира. Время продолжится после моей смерти, и хоть я не смогу это увидеть, я знал, что где-то в потоке будущего после моей смерти должна быть линия, где мы пережили Левиафана.

Джулиус затаил дыхание.

— Ты нашел это?

— Можно так сказать, — ответил Боб. — Моей целью было найти способ не пустить Левиафана в наш мир, но когда у меня было первое видение, он был уже в пути. Веришь или нет, эта линия времени — единственная, где у нас был больше всего времени на подготовку, и ты не поверишь, какие петли приходилось делать, чтобы получить эти шестьдесят лет. Я помогла Алгонквин, чтобы она продолжала обманываться как можно дольше.

— Но ты нашел выход, — с надеждой сказал Джулиус. — Способ выжить для нас.

— Да, — улыбка Боба увяла. — Другое дело — понравится ли он тебе.

От того, как он сказал это, все внутри Джулиуса сжалось.

— Что ты собираешься сделать?

— То, что не должен, — прорычал Черный Размах, поднимая руку, но он не успел сделать то, что хотел, Джулиус поднял свою руку.

— Прошу, — взмолился он. — Боб — мой брат, и я обязан ему жизнью. Если он умрет за это, я хотя бы хочу знать причину, — он оглянулся на других, стоящих позади. Марси явно пыталась к нему пройти, но Челси крепко сжимала ее руку. Амелия была скована своей магией, но Цилинь, Фредрик и другие были за ней, смотрели настороженно на Черного Размаха. — Мы все заслуживаем знать. Все мы были пешками Боба, не зная причины. Если он будет объяснять это, мы заслуживаем это услышать.

Конструкт нервно взглянул на небо. Но опустил руку, махнул следящим драконам подойти на шаг. Марси тут же приблизилась. Драконы подошли медленнее, но собрались полукругом перед Джулиусом и Бобом. Даже Свена и Катя подошли. Свена все еще выглядела так, словно была готова убить пророка Хартстрайкеров, но любопытство из-за шанса услышать причину его действий, было сильнее жажды мести, потому что она стояла, скрестив руки, подавив магию, ждала его рассказ.

— Ты был моим лучшим решением, Джулиус, — прошептал Боб, напряженно выдыхая.

— Вкратце, — предупредил Черный Размах. — Если можешь.

Боб был серьезен, раз не огрызнулся на это. Он повернулся к новым зрителям и заговорил быстро и напряженно:

— Вы все уже ветераны игры пророков. Вы знаете, как мы манипулируем другими, заставляя принимать нужные решения, чтобы случились нужные нам события, но вы можете не знать, как мы ограничены в плане видения и управления будущим, которое не связано с нами напрямую. Потому Эстелле пришлось использовать цепи, когда она попыталась влезть в дела Хартстрайкеров. Она пыталась управлять чужими пешками.

Никому не нравилось быть пешкой, но у Боба был мало времени, и он не перебивал.

— С этой проблемой столкнулся и я, — продолжил он. — Было мало просто обнаружить будущее, где Левиафан не съедает нас. Мне нужны были средства закрепить его, которые были вне моего доступа как простого Пророка Хартстрайкеров, — он взглянул на Джулиуса. — Раз это произошло в другом измерении, я не видел, что вам рассказал Дракон, Видящий Начало, но я уверен, он объяснил, что цена за покупку будущего ужасна.

— Он не просто объяснил, — сказал Джулиус. — Он показал нам. Когда мы с Марси были в старом измерении драконов, мне пришлось купить будущее, где Эстелла не убивала нас. Всего пять минут, а стоило много.

— Четкое решение всегда дорогое, — Боб кивнул. — Нужно огромное количество потенциальных будущих, чтобы купить хоть один гарантированный исход. Но Дракон, Видящий Начало, ничего не продал тебе. Он был лишь конструктом, орудием. Он не может торговать будущим. Он просто использовал знания прошлых пророков, чтобы вести себя как делец для тех, кто может, — он кивнул на голубку на его плече. — Для нее.

— Погоди, — голос Джулиуса дрожал. — Так, когда мы были в старом мире драконов, когда я покупал цепь с победой над Эстеллой, я имел дело с Безымянным Концом?

— Никто другой это не мог быть, — Боб пожал плечами. — Это ее Конец. Она — то, что остается, когда все варианты использованы, к ней приводят все потоки будущих, конец самого времени. И, пока ты не спросил, как конец времени может сейчас быть тут, знай, что наш способ видеть время сильно ограничен нашим восприятием. Мы испытываем время как линию, потому что так проживаем его, но Безымянные Концы так строго не скованы, — он гордо улыбнулся голубке. — Моя леди существует сразу во всех временах. Так она может менять одно будущее на другое, ведь с ее точки зрения все возможные будущие уже прошли. Если мы хотим одно вместо другого — скажем, выживание вместо смерти — она может найти вариант, достать его из любой дыры и подвинуть к нам, чтобы для нашего ограниченного восприятия будущее стало единственным путем. Но такое требует огромного количества энергии. Энергии, которую она создаёт, поглощая другие линии времени, пока…

— Пока все не закончится, — гневно сказал Джулиус. — Это случилось с нашим старым миром. Древние пророки так старались укрепить временную линию, чтобы одолеть друг друга, что они дали ей поглотить все их будущее.

Боб кивнул.

— Иронично недальновидно, да?

— Если ты это понимаешь, почему повторяешь их ошибку? — прорычал Черный Размах.

— Потому что это лучше другого варианта, — ответил Боб, вскинув голову, хмуро глядя на конструкт. — Есть будущие, где я не использую Безымянный Конец, и ты не убиваешь меня, но в каждом — каждом — я умираю. Порой я проживаю на час дольше, а то и на четыре, но каждое будущее фатально, и не только для меня. Все в этом мире умирают, когда Левиафан побеждает, что он делает в каждом будущем, где ты не убиваешь меня. Это означает, что, если ест способ выбраться из этого, это может случиться, только если я прошу о помощи Безымянный Конец, потому что я видел все пути, где я этого не делаю, и они ведут к концу света, — он нежно опустил ладонь на крылья голубки. — С такими шансами я лучше рискну с ней.

— И сделаешь что? — Марси шагнула вперед. — Какое будущее ты покупаешь?

— Лучшее, какое может быть, — пообещал Боб. — Я изучал события, ведущие к этому дню, всю свою жизнь. Я знал, что если было будущее, где мы выжили, я должен купить его, но я не мог видеть дальше своей смерти, потому пришлось бы делать покупку, не видя. Но, в отличие от нас, рожденных пророков, моя леди не ограничена шансом. Я могу лишь подталкивать события между возможными будущими, но она видит все. Все, что может произойти, она может осуществить, так что, раз меня все равно ждала Смерть Пророков, я решил, что можно попытаться купить лучшее будущее. То, где все жили счастливо, включая меня.

— Как такое возможно? — спросил Джулиус. — Ты сказал, что каждое будущее, где ты жил, заканчивалось концом мира.

— Ты абсолютно прав, — сказал Боб. — Это было невозможно, насколько я видел, но я вижу то, что вероятно сбудется. Есть миллиарды почти невозможных будущих, которые я не вижу, потому что они маловероятны, но она видит, — он погладил голубку снова. — Она видит, как время может изогнуться, даже если это невозможно. Мне нужно было только сказать ей, чего я хотел, и она нашла это. Минусом была только цена. Как ты можешь представить, превратить невозможное в возможность — ужасно дорогая услуга, и я мог работать только с будущим Хартстрайкеров. Мне не хватало. Мне нужно было больше. Мне нужны были все, каждый существующий дракон. Не было способа получить все те будущие под мой контроль обычным способом — ни один дракон еще не объединял все кланы в истории нашего вида — так что мы с Амелией решили сделать это магически.

Он улыбнулся старшей сестре.

— Как Дух драконов, Амелия теперь близко связана с огнем каждого дракона, и я связан с ней, как ее любимый брат, — он взмахом руки указал на собравшихся драконов. — Когда она стала духом, все вы стали частью моей матрицы, и ваше будущее стало моим, я могу им торговать.

Свена зарычала, но Джулиус был слишком потрясен, чтобы обратить внимание.

— Потому ты убил Амелию? — закричал он. — Чтобы она была Духом Драконов и дала тебе шанс продать наше будущее? А как насчет восстановления связи нашей расы с магией измерения? А дом для нас?

— О, это тоже было хорошо, — сказал Боб. — Но посмотри на приз, Джулиус. Все, что я сделал — свел тебя с человеком, который стал Мерлином, поместил тебя на вершину нашего клана, воссоединил Цилиня с его старой любовью, а потом сломал его, чтобы ослабить Алгонквин, после чего восстановил, чтобы у Амелии была вся нужная удача в верное время, чтобы занять место духа — все это было, чтобы привести к этому моменту. Этот перекресток времени — то, где будущее каждого дракона — мое, и этого должно хватить, чтобы купить будущее, где мы не умираем, — он взмахнул руками. — Я приму теперь похвалу и восторг.

Его ответом была тишина.

— Я понимаю, почему Черный Размах хочет убить тебя, — сказала, наконец, Свена. — Ты хуже Эстеллы. Та хотя бы продала только свое будущее. Ты продал всех нас!

— Учитывая, что другие пути вели к смерти, я не вижу повода жаловаться, — едко сказал Боб.

— Но она имеет право, — сказал Черный Размах, его обычно спокойный голос дрожал от ярости. — Смерть — единственный конец, Брогомир. Мы с тобой не спорили бы, если бы ты перестал втягивать всех драконов под свое влияние, чтобы управлять ими ради выгодного будущего. Это просто работа хорошего пророка. Но ты сделал не это. Ты своими махинациями выбрал будущее, которое все еще маловероятное, а то и невозможное. Чтобы закрепить его, тебе придется скормить все другие возможные исходы Последнему Будущему, что будет означать, что, хоть жизни будут спасены, они не будут прожиты. Убрав все ветки будущего, кроме одной, ты уничтожишь нашу свободную волю. Драконы будут жить, но наши решения ничего не будут значить. Что мы бы ни решили, будет только один путь вперед. Твой.

Снова стало тихо, молчание стало тяжелее.

— Это правда? — спросил Джулиус, наконец, посмотрев на брата.

— Это не идеальное решение, — уверенная улыбка Боба пропала. — Но что мне еще было делать? Я всю жизнь искал среди миллионов будущих способ победить Левиафана Алгонквин, и каждый заканчивался смертью. Моя смерть, твоя смерть, смерть моей семьи и друзей. Все, кого я знал, кто был мне дорог, включая меня, не имели будущего дальше этой точки без моего вмешательства. И я вмешался, — он посмотрел на Черного Размаха. — Я знаю, что нарушаю твои правила, но я делаю это, чтобы спасти будущее, которое ты был создан защищать. Это должно считаться.

Старший пророк покачал головой.

— Хорошие намерения не оправдывают преступление. Каждый пророк, которого я убил, думал, что они делали то, что нужно сделать. Ты не отличаешься.

— Но это глупо, — возразил Боб. — Я — не Эстелла, чтобы обменивать душу ради мелочной мести. Мы говорим о конце мира. Нашего мира, сейчас. Сам размах должен…

— Это не отличается, — повторил Черный Размах, выпрямился во весь рост. — Продажа потенциальных будущих — то, как мы разрушили свой истинный дом. Не важно, покупаешь ты одну жизнь или миллионы, ошибки прошлого нельзя повторять.

— Так ты позволишь нам умереть? — прорычал Боб. — Ты дашь игрушке Алгонквин уничтожить нас, а не закроешь глаза на один случай? Ты хоть смотрел на будущее, которое я выбрал?

— Да, — сказал конструкт. — И я могу признать, что оно хорошее. Куда лучше, чем я ожидал от тебя, если честно. Но милая тюрьма — все еще тюрьма, и твое будущее спасает только драконов.

— Я мог управлять только драконами, — возразил Боб. — Даже я не мог добраться до будущих всего мира.

— Но что мы без мира? — спросил Черный Размах. — В твоем будущем мы выживаем, как и Амелия, как наш дух, но все остальное съедено до камня. Люди, духи, растения, звери — все пропало. Мы будем в пустоши не больше, чем осталась от старого дома драконов, еще и без свободной воли выбирать, как нам отстроиться, — он оскалился. — Такое будущее лучше смерти?

— Да, — прорычал Боб. — Потому что мы еще будем живы. Будут новые проблемы, но мы сможем переживать из-за них. Если мы будем придерживаться твоих правил, все, что мы знаем, закончится.

Словно в доказательство, земля задрожала. Глубоко в магии что-то двигалось. Из-за новой связи Амелии, Джулиус ощущал это в основании своего огня. Марси тоже это ощутила, потому что ее лицо стало пепельным.

— Ого, — она покачала головой. — Думаю, Крупный Урод впился во что-то важное.

— Он, наверное, добрался до конца физической воды Алгонквин, — сказал Ворон, подлетев к сияющему барьеру, где Призрак удерживал магию. — Я проверю Море Магии, чтобы узнать, сколько времени у нас осталось. Феникс? — Эмили встрепенулась. — Размещай наши силы на места. Если мы получим шанс двигаться, это нужно будет делать быстро. А ты… — Ворон повернул острый клюв к Бобу. — Наша сделка все еще в силе. Делай, что должен, но не забудь свое обещание нам.

Боб кивнул, но дух уже пропал с мерцанием во тьме.

— Что ты ему пообещал? — спросила Марси у Боба.

— Что я спасу его мир, — ответил пророк с улыбкой. — Ворон — очень заботливый. Он сделает все, чтобы спасти свое измерение, даже если нужно работать с драконом против товарищей-духов.

— Тогда его обманули, — горько сказал Черный Размах. — Ты продал ему то, что не сделаешь.

— Я такого не знал, — Боб смотрел своей смерти в лицо. — Ты прав, это заканчивается пустошью, но пустошь лучше, чем никакой земли. Если драконы выживут, часть мира тоже должна, потому что иначе нам не на чем стоять. И если земля еще будет там, духи смогут подняться снова. Я обещал шанс, но, когда ты — бессмертный дух, шанса тебе хватает. Мы, смертные, не такие везучие. Если мы не возьмем будущее в свои руки, мы обречены.

— Мы все равно обречены, — прорычал Черный Размах. — Лучше умереть с этим миром, чем повторить падение прошлого.

— Как можно это говорить? — закричал Боб. — Ты — Конструкт Будущего! Ты был создан, чтобы делать то, что я пытаюсь сделать: сохранить наше будущее.

— Ты не можешь сохранить будущее, повторяя прошлое.

— Я не повторяю прошлое! — закричал Боб. — Я нарушаю твой закон, но у нас общие цели! Ты работал десять тысяч лет, чтобы защитить драконов от них самих. Ты боролся, как мог, в рамках своей цели, не только останавливая взбунтовавшихся пророков, но и делая нас лучше. Ты старался нести мир, подавлять ссоры, которые разрывали нас так долго. Будущее, которое я хочу нам купить, все это делает, не дает всем умереть! Как можно убивать меня за это?

— Легко, — ответил Черный Размах, его голос был решительным. — Ты знал цену, Брогомир. Тебя предупреждали много раз, но довольно.

Он поднял руку, которая уже не выглядела как ладонь. Это был огромный коготь дракона, опасный, как Дракон, Видящий Начало. Но, где когти его брата были белыми, как кость, когти Черного Размаха были темными, как тени вокруг них. И в тот момент, в растянувшейся секунде, Джулиус понял, что Черный Размах никогда не был чем-то больше тени. Он был конструктом, осторожно собранной маской, созданной, чтобы скрыть его правду. Смерть. Конец, которого ни один пророк — каким бы умным и правильным он ни был — не мог избежать.

— Ты принял решение, Брогомир, — низко и печально сказал конструкт. — И я не вижу будущих, где ты меняешь его, значит, время пришло. Скажи своему брату отойти и прими то, что ты сделал неизбежным.

Боб резко вдохнул, его ладони напряглись на плечах Джулиуса, но он не успел сказать то, что пытался произнести, потому что Джулиус заговорил первым:

— Нет.

Глава 4

Слово прозвенело в холодном воздухе, как выстрел. Все под разбитой спиралью дороги затаили дыхание, Дракон, Видящий Вечность, прищурился.

— Что?

— Нет, — повторил Джулиус, вытягивая руки, чтобы закрыть Боба. — Я не дам убить моего брата.

Огромный коготь конструкта опустился, кончик остановился в дюйме над головой Джулиуса. Это ужасало, но Джулиусу угрожали крупные драконы очень много раз. Он вздрогнул, но не отошел, что разозлило Черный Размах еще сильнее.

— Зачем ты это делаешь? — прорычал он. — Твой брат только использовал тебя!

— Да, — согласился Джулиус. — Но он не пытался это скрыть. У Боба есть изъяны, но он с самого начала говорил, что я был его орудием, и он не заставлял меня делать то, что я уже не хотел. Единственный раз, когда он отдал мне приказ, был, когда он сказал не освобождать Челси, но я это сделал. Ты зовешь меня пешкой, но решения, которые привели меня сюда, были моими. Так что это моя проблема, не только Боба, но это не оправдывает тебя, — он прищурился. — Ты стоишь там и обвиняешь Боба в испорченном будущем, но он увидел катастрофу и попытался предотвратить ее. Ты тоже пророк! Ты знал, что это грядет. Где твое решение?

Дракон, Видящий Вечность, нахмурился, но, хоть он задал вопрос, Джулиус не остановился:

— Боб хотя бы пытался! — закричал он. — Да, он использовал нас, но, в отличие от Бетезды или Эстеллы, или тех, кто звал нас пешками, Боб учитывает то, что мы хотим. Уверен, он не был обязан помогать мне менять наш клан, чтобы получить то, чего он хотел, но он это сделал. Он помог мне и поверил в меня, когда все в мире считали меня неудачником. Из-за него я стою тут как глава клана, а не трясусь в подвале матери.

— Думаешь, он сделал это ради тебя? — фыркнул Дракон, Видящий Вечность. — Он манипулировал тобой. Он использовал твое сострадание, играя доброго брата, чтобы ты защитил его, как ты и делаешь сейчас.

— Я защищаю его не из-за манипуляций, — сказал Джулиус. — Я не дам тебе убить моего брата, потому что он — мой брат. Грегори обходился со мной хуже, чем Боб, и я не дал умереть и ему, потому что убийство ничего не исправит. Когда вы, упрямые змеи, поймете это? — он всплеснул руками, указывая на почерневшее небо. — Миру конец! В прямом смысле! Мы должны работать вместе, чтобы одолеть это, а не тратить оставшееся время на ссоры. Так мы попали в этот бардак, потеряли наш старый дом. Что с тобой такое?

Если подумать, упреки древнего конструкта магии дракона, который был в несколько тысяч раз старше и куда больше, чем он, было не лучшей идеей, но Джулиусу было все равно. Ему так надоело повторять ссору снова и снова. Особенно, с Черным Размахом, который должен был знать лучше.

— Ты сказал мне на горе Хартстрайкер, что тебе надоело смотреть, как история повторяется, — сказал он, склоняясь к конструкту. — Почему ты не видишь, что делаешь то же самое? Ты видел, что так будет. Ты знал, что Боб был приперт к стенке. Разве ты помог ему? Ты пытался работать с ним, чтобы найти решение, которое его не убило бы? Нет. Ты просто смотрел издалека и судил. Ты даже не действовал, пока не стало слишком поздно.

— Я действовал, — рявкнул конструкт. — Я давал ему предупреждения…

— Предупреждения не равны помощи, — упрямо сказал Джулиус. — Если ты — страж нашего будущего, то ты должен помогать его создавать, а не просто убивать каждого пророка, который шагнул за рамки. Мне тоже не нравится решение Боба, но у него оно хотя бы есть. Твой ответ — убить пророка, который не может отбиваться, а потом бросить нас умирать в щупальцах непобедимого монстра, о котором ты даже не предупреждал нас!

Он рычал, закончив, слова вылетали гневным завитками дыма. Если бы Джулиус был достаточно спокоен, чтобы обратить на это внимание, он задрожал бы. Он никогда не выдыхал дым, но он никогда так не злился раньше. Казалось, все, против чего он боролся, сошлось в этот ужасный миг, и Джулиус хотел побороть это раз и навсегда, даже если придется использовать свою голову для этого.

— Я не отойду, — сказал он, обвивая руками брата. — Боб, может, и не прав, но и ты не прав. Я не знаю, есть ли правильный ответ, но убийство — не ответ. Так что если хочешь попробовать что-то новое, убери коготь, и мы обсудим это как разумные драконы. Но, если ты хочешь убить моего брата за преступление, которое он не совершал, а лишь планировал попробовать, потому что не видел другого пути спасти нас, тебе придется пройти через меня для этого. Знаю, меня не хватит, чтобы остановить тебя, но я не сдвинусь, и ты меня не заставишь.

Джулиус не был уверен в последней части. Если истинный облик Дракона, Видящего Вечность, был таким большим, на что намекал тот коготь, конструкт мог легко отцепить Джулиуса от Боба и отбросить его. Он все еще собирался попытаться, так что стоял, сжимая старшего брата изо всех сил. Но, хоть Джулиус ожидал, что это решение будет его последним, он не ожидал, что Марси вдруг появится перед ним.

— Что ты делаешь? — прошипел он, сердце колотилось в ужасе.

— То же, что и ты, — Марси оттолкнула коготь Черного Размаха от головы Джулиуса. — Борюсь до конца. Я все еще не знаю, что происходит, но я вернулась из мертвых не для того, чтобы потерять тебя из-за Боба. Без обид.

Боб развел руками, показывая, что не обиделся, но он не успел ничего сказать, лед вокруг них стал паром, магия дракона, сковывающая Амелию, порвалась.

— Наконец-то, — прорычала дух драконов, хмуро глядя на Свену, которая подошла и встала рядом с Марси.

Джулиус уставился на нее.

— И ты?

— Конечно, — сказала Амелия, хрустя костяшками. — Мы с Бобом были напарниками по преступлениям еще до того, как он смог летать. Он не смог рассказать, как все рухнет, из-за всей этой проблемы, что знание будущего меняет его. Но я знала, что все дойдет до боя, — она кивнула на Дракона, Видящего Вечность. — Его зову Смертью Пророков.

Конструкт раздраженно зарычал.

— Так ты дашь своей сестре умереть за тебя, Брогомир?

— Я не умру за него, — прорычала Амелия. — Я борюсь с тобой. Может, ты и конструкт, построенный моими предками, но я — первый дракон, который слился с магией этого измерения. Я то, чего ты раньше не видел, и Марси — первый Мерлин. У нее в питомцах монстры больше тебя.

— Да! — сказала Марси, просияв. — Это наш мир! Мы говорим, кто тут живёт, а кто умирает. Я не хочу, чтобы Боб ставил мое будущее на рельсы, но я не хочу конца света, и я думаю, что Джулиус прав. Мы не придем ни к чему новому, если будем играть по старым правилам.

— С языка сняла, — Амелия улыбнулась. — Безумные времена требуют безумных планов, а не старой четкой линии. Да, Челси?

Джулиус вздрогнул. Он и не понял, что она была там, но, когда Амелия назвала ее имя, Челси появилась рядом с ними. Она держала в руках длинный кусок металла, как меч, и хмурилась, словно она не могла поверить, что до этого дошло.

— Не пойми превратно, — сказала она, проходя мимо Амелии, чтобы встать перед Джулиусом. — Я не в команде Брогомира, и я не буду участвовать в ужасе, который он зовет будущим, но я в долгу перед Джулиусом так, что и не отплатить, — она указала подобием меча на Черного Размаха. — Если замахнешься на него, я ударю первой, если меня не опередит Фредрик.

Едва она это сказала, прорезь открылась в воздухе за Драконом, Видящим Вечность, и знакомый изогнутый Клык Хартстрайкера проник в дыру и уперся в спину конструкта. Через миг Фредрик последовал, вышел из портала, который сделал, с уверенностью того, кто делал это десятки лет, а не день. Когда он подвинул край Клыка Защитника к шее конструкта, Джулиус понял, что происходило.

Дракон, Видящий Вечность, был полностью окружен. Все выступили против него по своим причинам, но, как в активированной ловушке, едва Черный Размах направил коготь на Джулиуса, все отдельные элементы — драконы, люди, духи, даже Цилинь, поддерживающий Фредрика — вдруг объединились в мощное целое. Даже Свена и Катя шагнули вперед, хотя Свена пыталась удержать сестру на месте. Призрак тоже был там, его холодная магия наполнила воздух до предела, он был готов биться по приказу Марси.

Если бы это так не пугало, радость при виде всех, работающих вместе ради него, вызвал бы слезы Джулиуса. Но, пока он подавлял эмоции, Черный Размах даже не переживал. Он не смотрел на опасную силу вокруг него. Он стоял и печально глядел на Боба.

— Ты не против опуститься еще ниже, Супруг Безымянного Конца? — с горечью спросил он. — Ты построил нечто поразительное, сеть настоящей связи, основанной на доверии и дружбе, а не страхе. Ты мог изменить мир такой силой, а ты бросаешь это в отчаянном желании спасти свою шкуру.

— Разве? — Боб отпустил Джулиуса, поднялся на ноги.

— Вопрос оскорбляет нас обоих, — раздраженно сказал конструкт. — Ты знаешь, как и я, что я могу убить всех тут. Твои силы — дети, им даже нет тысячи. Я — орудие, выкованное из общей магии величайших драконов нашего старого мира. Мой огонь может всех поглотить, а я и не замечу.

Это звучало как блеф для Джулиуса. Черный Размах был старше и сильнее, но он один был против многих. К его удивлению, Боб быстро закивал.

— Ты ужасно сильный, — согласился Боб. — Ни один живой дракон не может бороться с тобой, но это самое красивое в ситуации. Нам не нужно тебя побеждать.

Черный Размах приподнял бровь.

— Откуда такой вывод?

— От тебя, — Боб склонился ближе. — Ты научил меня, что будущее не высечено в камне, старый драг, но ты это не учел, судя по твоим действиям. Мы, пророки, так увлекаемся тем, что впереди, что часто забываем, что самое важное решение перед нами. Мы забываем, что и мы принимаем решения. Мы — часть потока времени, как и все, и ты сказал мне пару минут назад, что я все еще могу изменить свою судьбу. У тебя тоже есть выбор.

— Ты не оставил мне выбора! — взревел Черный Размах, указывая когтем на голубку, которая все еще сидела спокойно на плече Боба. — Ты нашел силу, единственная цель которой — нарушить единственное правило, которое я тебе дал! Я — страж будущего, которое она может уничтожить! Какой выбор у меня есть?

— Очень простой, — сказал Боб. — Ты можешь решить не убивать меня.

Волна гнева пробежала по Дракону, Видящем Вечность, но Боб не закончил.

— Я знал тебя почти всю свою жизнь. За века я узнал, что больше всего ты ненавидишь не пророков, нарушающих правила, а нас, — Боб прижал ладони к своей груди. — Драконов. Ты защищал нас с тех пор, как мы убежали в это измерение десять тысяч лет назад, беспомощно смотрел, как мы совершали одни и те же ошибки снова и снова. Ты жаловался мне на бесконечные войны кланов, наполняющие будущее смертью, куда бы ты ни смотрел. Стало так плохо, что ты переехал в Китай. Китай! С ним! — он указал на оскорбленного Цилиня. — Ты любил путешествовать, но закрылся в деревнях Китае на века, потому что удача Цилиня держала место относительно мирным. Так сильно ты ненавидел драконов. Ты предпочел расплетать вечно узлы в планах из-за удачи Золотого Тарана, чем разбираться с бессмысленной жестокостью обычных кланов. Но я меняю это.

Боб опустил ладонь на плечо Джулиуса.

— Я нашел дракона, который думал не как другие, и отдал весь свой клан под его опеку. Я сделал Хартстрайкеров империей больше, чем видел любой другой клан драконов в мире, а потом все отдал ему. Но лучше всего то, что после того, как я поместил Джулиуса на верхушку, он удержался без моей помощи. Он смог остаться у власти, потому что понял то, в чем ты отчаялся давно: драконов не всегда определяла наша низшая общая черта. Все мы разные, и мы способны на сострадание, разумные решения и понимание, как и другие умные виды. Я не управлял им тут. Наоборот. Джулиус — это Джулиус, несмотря на окружение. Он — живое доказательство своего концепта, твоего концепта, и когда я понял это, я знал, что нашел точку опоры, которая была мне нужна, чтобы порвать цикл, который ты всегда ненавидел.

— Сломать цикл, — недоверчиво повторил Дракон, Видящий Вечность. — Брогомир, ты дал ему власть. Он еще ничего не сделал.

— Наоборот, — сказал Боб. — Джулиус изменил наш клан больше за эти две недели, чем Бетезда смогла за тысячу лет. Я устроил доску, но он играл там. Он изменил наш клан от диктаторства до избираемого Совета за дни, и он сделал это без убийств. Он отменил нашу войну с Цилинем без кровопролития, восстановил отношения с Дочерями Трех Сестёр. Его человек стал первым Мерлином, что означает, что у нас есть шанс на мир с родными видами для этого измерения впервые с тех пор, как мы прибыли и стали их есть. И стараниями бескорыстной службы Цилиня моя сестра Амелия получила магическую удачу, которая была ей нужна, чтобы стать Духом Драконов, решая нашу величайшую магическую проблему в этом измерении, обеспечивая нам новый дом.

Он притянул Джулиуса ближе.

— Да, я указал ему на каждое событие, но мой брат все осуществил. Вместе наши усилия изменили порядок мира, сделав его более мирным и хорошим местом, где старые драконьи идеи, что мощь определяет, кто прав, и можно брать, что хочешь, подавляя всех, стали варварством, чем они всегда и были. Это будущее построили мы с Джулиусом, и даже после того, как я продам все ради одной временной линии, где мы не поглощены Безымянным Концом, это будущее останется. Оно может быть и твоим, Черный Размах. Нужно только принять свое решение не убивать ключевых игроков, и ты получишь то, чего всегда хотел: драконов лучше.

Когда он закончил, голова Джулиуса кружилась. Он не понимал, как много они изменили, пока Боб это не произнес. Но, хоть его потрясало то, чего они достигли, Черный Размах был разъярён еще сильнее.

— Это твой последний ход? — рявкнул он. — Подкуп? Я отрицаю свою цель, пока оставляю тебя в живых, а ты даешь мне будущее, которое я не буду ненавидеть?

— Это не подкуп, — возмутился Боб. — Это стимул. И я не прошу тебя отрицать твою цель. Почему тебе дали задание не давать пророкам продавать будущее снова? Не из-за того, что продажа возможных будущих всегда плохо. Давай не забывать, что пророки делали это задолго до конца. Это было запрещено, потому что драконы стали безответственными и продали все. Тут мы облажались. Эту ошибку ты был создан предотвратить, но я этого не делаю. Я не продаю временные линии, чтобы получить преимущество над другим кланом или сделать себя королем. Я обмениваю миллионы будущих, где мы умираем, на то, где мы живем. И все. Это не ужасное преступление, не предательство, а продуманный удар, чтобы выжить с хорошим драконом у руля.

Он опустил ладони на плечи Джулиуса.

— Этот выбор я сделал, Черный Размах. Теперь я даю тебе шанс. Ты можешь настоять на выполнении закона и убить меня за торговлю будущим. Или ты можешь уважать причину, по которой ты был создан, и помочь мне спасти наш вид, пока страх перед одним Концом не сделал нас жертвами другого.

Он закончил с улыбкой, но Джулиус был достаточно близко, чтобы ощущать правду. Боб выглядел уверенно, но его сердце так колотилось, что Джулиус ощущал это через одежду. Она даже не дышал, пока древний конструкт размышлял над его словами, что было проблемой, потому что Дракон, Видящий Вечность, думал очень долго. А потом Черный Размах опустил руку, невозможно огромный коготь стал ладонью, когда рука опустилась.

Когда стало ясно, что он не поднимет коготь снова, Боб рухнул на землю.

— Боб! — закричал Джулиус, падая рядом с ним. — Ты в порядке?

Пророк засмеялся, схватил брата в крепкие радостные объятия.

— Джулиус! — закричал он, раскачиваясь. — Мы это сделали!

— Что сделали? — прохрипел Джулиус, потому что не слышал, чтобы Черный Размах что-то сказал.

— Мы выжили! — закричал Боб, отпуская его, чтобы дико улыбнуться ему в лицо. — Не видишь? Это была моя смерть. Я должен был сейчас умереть, но я жив! — улыбка пропала с его лица, сменилась ошеломлением. — Я — единственный пророк, одолевший Черного Размаха.

— Не радуйся, — прорычал конструкт, скрестив руки на груди. — То, что я решил дать тебе шанс, не означает, что я не передумаю позже.

— Нет, нет, нет, — быстро сказал Боб, размахивая руками. — Я — воплощение скромности. Но…

Он умолк, подавляя улыбку, и Джулиус был удивлен, что он не потянул мышцу.

— Я знал, что это сработает! Знал. Каждый пророк пытается избегать смерти. У всех нас есть видение, а потом мы сходим с ума, пытаясь одолеть Черного Размаха в своей игре. Я век делал ту же ошибку, пока не понял: его не одолеть. Он — конструкт, магический суперкомпьютер. Ни один дракон не может сравниться. Какое-то время я был убежден, что ситуация была безнадежна, а потом я понял, что это было не важно. Мне не нужно было одолевать его в его игре. Мне просто нужно было убедиться, что, когда придет время, мое решение будет таким хорошим, совпадет с его желаниями, и Черный Размах не решится меня убить. Я знал, что не мог остановить его меч, так что решил убрать его волю взмахнуть им, и это сработало! Это сработало, Джулиус! Я все еще жив, и это благодаря тебе!

Он снова обнял Джулиуса, его грудь вздымалась от смеха или всхлипов.

— Я знал, что не зря тебя выбрал, — хрипло сказал он. — Я знал, что ты справишься в конце!

Все сошлось, но Джулиус не совсем понимал, что он сделал.

— Погоди, — сказал он, отодвигая брата на расстояние руки. — Так все, что ты устроил — свержение нашей матери, изменение клана Хартстрайкер, Амелия, ставшая духом, освобождение Челси и кладки Ф — было не для помощи клану или миру, а чтобы ты не умер от руки Чёрного Размаха?

Боб фыркнул.

— Есть дело благороднее? Он собирался меня убить. Конечно, я сделал все, что мог, чтобы предотвратить это! Все другое было просто положительными внешними факторами… что я и планировал изначально, — быстро добавил он от пронзающего взгляда Черного Размаха. — Уверен, дракон лучше поставил бы мир на первое место, но, как я продолжаю тебе говорить, Джулиус, я не лучший дракон. Ты — хороший, потому ты — не я — был точкой опоры. Больше никто не смог бы, никому не хватило бы глупости пощадить Бетезду ил создать совет, когда можно было заполучить себе клан Хартстрайкер. Больше никто в нашей семье не работал бы с Катей, не завоевал бы доверие мага-человека, который смог стать Первым Мерлином.

Он ущипнул Джулиуса за щеки.

— Это все ты, милый мальчик, потому я говорил тебе только быть собой. Ты уже был Хорошим Драконом, как мне было нужно. Проблема была в том, что ты был слишком хорошим, чтобы использовать силу. Если бы я не давил постоянно, ты бы радостно управлял компанией по уничтожению магических паразитов в СЗД, пока чистка Алгонквин не добралась бы до тебя. Но я знал, что у тебя был потенциал стать рычагом, чтобы сдвинуть мир. Как только я проверил твои убеждения и понял, что ты не сломаешься, я поставил тебя на нужную позицию и использовал тебя так, как было нужно, и посмотри, как все чудесно сложилось! — он обнял Джулиуса снова, чуть не раздавив его. — Я — гений!

— Вот вам и воплощение скромности, — Челси потянулась, чтобы спасти Джулиуса от удушья.

— Я — воплощение многого, — ответил пророк, с неохотой отпуская Джулиуса. — Итак, — он сел на пятки. — Что нам делать теперь?

Все уставились на него.

— Ты не знаешь? — завопил Джулиус.

Боб пожал плечами.

— Я, безусловно, гениальный, но ни один пророк не может видеть дальше своей смерти. Все мои видения закончились полминуты назад.

— А как же твой план сохранить нас в живых? — осведомилась Свена. — Ты должен мне выживание после того, как я милосердно тебя пощадила.

Амелия фыркнула.

— Милосердно. Ты не смогла заставить себя убить Джулиуса, как не можем все мы.

— К твоему сведению, я собиралась его обойти, — рявкнула Свена. — Я в состоянии ударить Брогомира льдом, не оставив ни царапины на Джулиусе Хартстрайкере. Но слова Кати заставили меня подумать обо всей картине, и я решила, что убийство вашего жалкого пророка уже не стоит моего времени.

— Говори себе, что хочешь, — сказала Амелия, качая головой в сторону Свены, а потом повернулась к Бобу. — Но серьезно, что нам делать? Мне не нравится, как звучит одно будущее без свободной воли, но я приму это, если другого выбора нет. Я пробивала путь из смерти не для того, чтобы быть убитой на следующий день.

— Мой изначальный план — все еще вариант, — сказал Боб, улыбаясь. — Но, возможно, он уже не единственный.

— О чем ты? — спросила Марси, взглянув на Левиафана, который выглядел так же. — Что изменилось?

Брогомир улыбнулся Черному Размаху.

— Он. Приняв решение, которое он не принял бы до моего вмешательства, Черный Размах вызвал каскад новых сияющих будущих. Перед нами теперь столько возможностей, я даже не знаю, с чего начать, так что, если не хотите, чтобы я несколько дней прослеживал каждый новый путь до конца, лучше спросите его, — он кивнул на Дракона, Видящего Вечность. — Он — пророк-суперкомпьютер.

Это были лучшие слова Боба, но когда Джулиус с надеждой повернулся к Черному Размаху, лицо конструкта было кислым.

— Мое решение пощадить Брогомира создало новые возможности, — сказал он. — К сожалению, они не улучшают нашу ситуацию. Мы все еще в осаде из-за Безымянного Конца, силы уровня измерения. Такое просто так не победить.

— Но у тебя есть план? — сказала Свена, продвигаясь вперед. — Я согласен, идея Брогомира запереть нас в статичном будущем была неприемлемой, но глупо отказываться от стратегии, пока нет альтернативного варианта.

— У него должно что-то быть, — согласилась Амелия, встав рядом с лучшей подругой-врагом. — Он — страж будущего, и нет будущего, если мы все мертвы.

Оба мага-дракона посмотрели хмуро на конструкт, но, где разумное существо сжалось бы от их объединённой ярости, Черный Размах просто выглядел раздражённо.

— Я не ленился, — раздраженно сказал он. — Я видел, что это будет, как и Брогомир, и подготовился, но, хоть я всегда буду лучшим пророком, даже я не могу творить чудеса. План Брогомира был отчаянным, но на то была причина. В этом сценарии нет хороших вариантов, и хоть я не так безумен, чтобы играть со смертью измерений, — он хмуро посмотрел на голубку на плече Боба, — я не уверен, что мое решение вам понравится сильнее.

— Я знал, что у тебя был план! — выпалил Боб. Когда все посмотрели на него, он пожал плечами. — Я знал, что у него был план. Что это за страж будущего, если у него нет плана для будущего?

— Если ты знал, что Черный Размах что-то планировал, почему не пошел по этому плану, чтобы не трогать наши жизни? — раздраженно спросила Марси.

— Потому что я не знал, что у него за план, — сказал Боб. — Я уже должен быть мертв, помните? И я не вижу причины жаловаться у тебя. Ты вышла из моих планов, мисс, ставшая Мерлином с шансом один на миллион.

Марси подняла руки, сдаваясь, и Черный Размах вздохнул.

— Я бы не советовал надеяться. Как я и сказал, я подготовился к неизбежному, но даже я не назвал бы это спасением.

— Сейчас из вариантов смерть из-за Левиафана или вечность в будущем Боба, — Челси пожала плечами. — Что может быть хуже?

Вместо ответа конструкт полез в карман шелковой накидки и вытащил золотую сферу размером с мяч для софтбола. Знакомую золотую сферу с золотыми блестками, которые мерцали в сиянии разбитой лампы на крыльце.

— Эй! — гневно закричала Марси. — Это моя Космолябия!

— Сильный и полезный инструмент, — согласился Черный Размах, крутя изящный шар между пальцами, пока золотые блестки внутри шара не стали трепетать, как листья на ветру. — Я двигался к этой штучке с тех пор, как увидел ее в планах Эстеллы десять лет назад. Я бы забрал ее раньше, но маг, который мог стать Первым Мерлином, была к ней привязана. Эмоциональный удар из-за ее изъятия мог бы послать рябь по деликатной фазе моих планов, и я решил выждать шанса удобнее.

— Когда ты сможешь ее украсть, — Джулиус вдруг разозлился. — Я знал, что ты забрал сумку Марси! Ты думал, какой эмоциональный удар это оставило на мне!

— Зачем тебе этого хотеть? — спросила в это время Челси.

— Разве не очевидно? — прорычала Амелия, скрестив руки на груди. — Зачем кому-то Космолябия? — она прищурилась, глядя на конструкта. — Он собирается сбежать.

Чёрный Размах молчал, но говорить и не нужно было. Амелия произнесла это, и план обрел смысл. Зачем оставаться в мире, который был на грани смерти, если ты не обязан? Драконы уже убегали так, этим путем они и попали в это измерение. Но Джулиус не понимал, зачем Черный Размах делал это теперь.

— Ты не опоздал? — спросил он. — Если ты знал о Левиафане так долго, почему ты не начал всех эвакуировать недели назад? Даже с Амелией и Свеной тут для телепорта, мы не сможем увести всех, пока…

Он притих. Черный Размах все еще молчал, но ему не нужно было говорить. Ответ был на его лице.

— Ты и не планировал никого спасать, да?

— Да, — тихо сказал Черный Размах, глядя на Боба свысока. — Слова Брогомира так хорошо сработали на мне, потому что он был прав. Я был создан в момент самых больших сожалений нашего вида. Только через полное разрушение нашего дома главы кланов, включая твоего деда, Кетцалькоатля, наконец, поняли ущерб от их эгоизма, жадности и постоянной войны. В их печали они создали моего брата, чтобы следить за могилой нашего старого дома, и меня, чтобы такое не повторилось. Можно было подумать, что после такого колоссального поражения драконы сделали бы выводы, но прошел всего век, и кланы стали грызть друг другу глотки, — он покачал головой. — Я был создан для защиты нашего будущего, но, когда я посмотрел на поток времени, я видел те же ошибки, которые повторялись бесконечно. После десяти тысяч лет неудачных попыток исправить наш курс, даже я, конструкт, построенный на надежде на лучшее будущее, был вынужден принять, что драконы всегда будут обманчивыми, эгоистичными, жестокими, не способными заботиться о чем-то, кроме своих интересов.

— Это не так, — яростно сказал Джулиус. — Да, некоторые драконы такие, но не все. Осмотрись! Ты окружён драконами, которые опровергают этот стереотип.

Это должно было звучать как аргумент, но Черный Размах восторженно кивнул.

— Именно, — сказал он. — Вы — необычная группа, которая представляет все, что я надеялся видеть в драконах. Иначе почему я позволил Брогомиру собрать всех вас тут?

Джулиуса будто ударили под дых.

— Что значит «позволил»?

— Я — величайший пророк в мире, — серьезно сказал Дракон, Видящий Вечность. — Как я сказал на горе, я не мог видеть только мотив Брогомира. Его ходы — то, что он сделал, как сделал, что он собирался делать — всегда были ясными. Я видел, что он собирал вас всех ясно, как сейчас вас вижу перед собой. Я не видел причины мешать ему, потому что он уже выбрал тех, кого выбрал бы я, включая нового пророка, — он улыбнулся поверх плеча дочери Челси, которая нервно поглядывала на него из-за Фредрика. — Я не мог собрать группу лучшее из драконов для второй попытки нового начала.

Черный Размах поднял Космолябию.

— Этот мир был выбран случайно и в спешке, но с компасом из Космолябии и моими знаниями о грядущем я смог найти идеальное гостеприимное измерение. Место, где мы выживем атаку Левиафана и сможем управлять своим будущим. Те, кто собрались тут, — Свена и Катя из Трех Сестёр, дети Свены, Джулиус и Челси Хартстрайкер, а теперь, видимо, и Брогомир. А еще Сян Цилинь и его старший сын, Фредрик. И, конечно, новый пророк. Все вы — драконы, которые доказали, что вы можете превзойти врожденное зло нашей расы. Как только я перемещу вас в новое измерение, вы станете фундаментом возрождения драконов.

Джулиус не знал, что сказать. Но у его сестры слова были:

— Твой список приглашенных без важного имени, чудик, — прорычала Амелия. — Где я во всем этом?

— Тебя не включили, — ответил Черный Размах. — Ты — эгоистичная алкоголичка, которая была готова рискнуть огнем всех драконов и всей магической системой этого мира, чтобы получить силу. Даже если ты была менее похожа на драконов, я не мог взять тебя с нами, потому что ты теперь — дух, привязанный к этому измерению. Так и с тобой, — он повернулся к Марси. — Ты — Мерлин, человек, чья магия связана с концептом этого мира. Ты можешь посещать другие измерения, но не можешь выжить без этого, так что, боюсь, ты не можешь пойти с нами.

— Я и не хотела идти, — упрямо сказала Марси. — Я не побегу, как трусиха, бросив всех умирать!

— И я, — Джулиус взял ее за руку. — Я никуда не пойду без Марси. А как же Джастин, Иен и другие Хартстрайкеры? Они заслуживают жить?

— Дело не в том, кто заслуживает жить, — гневно сказал Черный Размах. — А в том, кто лучше. Я не мог осуществить этот план, не наказав Брогомира, но я не сделал бы другой выбор, даже если бы у меня были века. Вы — лучшие кандидаты для моего желанного исхода. Мне больше никто не нужен.

— Тогда тебе лучше найти запасной список, потому что я тоже не пойду, — прорычала Свена. — Я не брошу моих сестер истерике Алгонквин теперь, когда мы освободились от Эстеллы и наших матерей.

— И я не убегу, — сказал Цилинь, его красивый голос был ровным, неподвижным, как камень. — Я — император, опора двадцати кланов. Я не брошу своих подданных или остальную кладку Ф. Это наши с Челси дети. Я не брошу их.

— И я, — рявкнул Фредрик. — Это мои братья и сестры. Мы только освободились. Я даже не сказал им еще, кто наш отец, или что у нас есть новая сестра.

Все заговорили после этого, вся группа называла причины, по которым они не могли и не стали бы убегать. Это оглушало, но тут из шума донесся маниакальный смех Боба.

— Чего ты хохочешь? — осведомилась Свена.

— Ничего, — Боб пытался взять себя в руки, но не смог. — Я просто оценил иронию. Черный Размах выбрал всех вас для спасения из-за того, что вы ответственные драконы, способные сочувствовать, он всегда мечтал о таких. Но теперь вы все оказались такими ответственными, что никто не примет его предложение, — он снова засмеялся, улыбнулся Черному Размаху. — Ты это предвидел?

— Да, — сказал конструкт. — Но я предвидел, что все они согласятся на мое предложение в конце. Они ответственные, но есть граница между тем, что правильно, и решением бросить жизнь без причины, что они и сделают, если будут медлить.

После этого все аргументы утихли.

— Что ты имеешь в виду? — спросила Марси.

— Он говорит, что из этого угла не выйти, — сказал Боб. — Если не готовы заплатить за это, — он печально улыбнулся Чёрному Размаху. — Я надеялся, что у тебя в рукаве гениальный план. Чудо, которое все спасет в последний миг. Но этого нет, хотя мне даже больше нравится такой исход, ведь он доказывает, что я был прав. Если даже Черный Размах вынужден убегать, значит, я нашел единственное будущее, где мы выжили.

— Никто не говорил, что ты не прав, — раздраженно сказал Черный Размах. — Я хотел бы, чтобы у меня было гениальное решение, но мы имеем дело с Безымянным Концом. Выживание — лучшее, на что мы можем надеяться против такого врага.

— Если так судить, то мой способ все еще лучше, — отметил Боб. — В моем плане все жили.

— Если будущее, которое ты припас для нас, можно назвать жизнью, — прорычал конструкт. — Твой план оставит нас куклами. Мой путь — меньше выживет, но они будут лучшими драконами в мире, и их будущее будет все еще полным возможностей.

— Будем ли мы вообще драконами? — голос Боба стал пылким. — Твой Новый мир Хороших драконов даже не включает наш дух, — он скрестил руки на груди. — Я ценю то, что ты добавил меня в последний миг, но, если моя сестра не пойдёт, я не заинтересован. Твое спасение звучит ужасно скучным.

Все выглядело ужасно, но Джулиус невольно улыбнулся. Он знал, что Боб не бросит Амелию. Он хотел, чтобы у них был другой выбор.

— Мне все это не нравится, — сказала Марси, повторяя его мысли. — Есть еще план?

Два пророка нахмурились в унисон.

— Я не вижу, — сказал Черный Размах.

— И я, — Боб провел дрожащей рукой по длинным черным волосам. — Становится темно, да?

— Вполне, — Черный Размах посмотрел на Космолябию. — Что бы мы ни решили, нам лучше делать это быстро. Если Левиафан станет больше, это измерение вскоре станет слишком хрупким, чтобы поддерживать наш конец портала, и тогда мы будем в ловушке.

Словно в доказательство, земля задрожала, а Амелия охнула от боли.

— Что такое? — спросил Джулиус.

— Все то же, — с дрожью ответила она. — Неприятное ощущение, когда чужак не из этого измерения пускает корни в твоих образных внутренностях. Он еще не пытался меня попробовать, так что, думаю, у нас еще есть время.

— Как ты это понимаешь? — спросила Марси. — Безымянный Конец внутри тебя звучит довольно серьёзно.

— О, это серьезно, — сказала Амелия. — Он протискивается в наше измерение, словно платит за каждый дюйм, но он еще не начал его поглощать. Наверное, потому что он еще не закончил с Алгонквин.

— Прости, — растерянно сказал Джулиус. — Скажи еще раз, почему он должен сначала закончить с Алгонквин.

— Потому что она — его прикрытие, — объяснила Амелия. — Помни, это все еще здоровое измерение. Обычно Безымянный Конец не может впихнуть себя больше, скажем, голубя через барьер. Алгонквин обманула систему шестьдесят лет назад, впустив Левиафана в свою воду. Используя ее магию, чтобы скрыть свою истинную природу, он смог протянуть больше себя в наше измерение, чем должен был. Теперь она сдалась, и он поглощает ее целиком, но это все еще не вызывает защиту измерения, потому что технически он под прикрытием. Ему не придется долго прятаться. Как только он доест Алгонквин — всю, с магией, озерами, реками — он будет таким большим, что барьер больше не сможет его выгонять. Как только ему не придется беспокоиться из-за этого, он сможет съесть неспешно всех нас, а потом и наше измерение.

Из-за этой мрачной картины Джулиус переживал с самого начала, но, услышав детали от сестры, он ощутил искру надежды.

— Ты уверена, что он еще не закончил есть Алгонквин?

— Уверена, — сказала она. — Если бы закончил, мы все были бы мертвы, в чем и был смысл объяснения. Внимательнее в следующий раз.

— Я слушал, — сказал Джулиус. — Просто хотел убедиться, потому что я видел, как Алгонквин двигалась между озерами. Она — ее вода, так что, если часть той воды существует, то часть нее должна быть еще жива!

Амелия нахмурилась.

— Я знаю этот тон. Не втягивай в это свой оптимизм, Джулиус. Ворон знает о духах больше меня, и он убежден, что Алгонквин конец.

— Но как ей может быть конец? — спросила Марси. — Она — бессмертный дух. Ты только что хвалилась Свене, что можешь вернуться после всего. Почему это не работает с Алгонквин?

— Потому что в ней Безымянный Конец! — закричала Амелия. — Это смысл Конца.

— Но она не может пока закончится, — восторженно сказал Джулиус. — Иначе мы все были бы мертвы, как ты и сказала. Раз мы не мертвы, часть Алгонквин еще жива.

— Ладно, — сказала Амелия. — Может, часть нее все еще сходит с ума. И что? Все это было ее идеей. Мы в ее игре. Даже если ты сможешь дотянуться до нее, она не изменит… эй!

Джулиус побежал прочь, даже не придерживаясь человеческой скорости, прыгнул на перила разбитого крыльца. Он прыгнул на рушащуюся крышу, забрался по кускам черепицы, пока не оказался у края дыры, которую Боб пробил во втором и третьем этажах. Он собирался прыгнуть к Небесным путям над головой, когда Марси прокричала его имя.

— Что? — закричал Джулиус.

— Я сказала: «Не пересекай барьер!», — крикнула Марси. — Только Призрак сдерживает магию. Если покинешь его защиту, тебя раздавит!

Мысль ужасала, но это не могло ждать. Джулиус вдохнул и прыгнул как можно выше. Он думал, что промахнется и рухнет лицом на землю в трех этажах от него. Но потом его пальцы впились в стальной прут, торчащий из края сломанного бетона. Он повис на миг, раскачиваясь и переводя дыхание, а потом подтянулся в дыру, толкнул тело к краю защитного пузыря Призрака.

Это ранило. Джулиус уже был в сильной магии, но не такой. Поднимающаяся сила выглядела как разноцветный снег, но ощущалась как раскаленное олово. Даже с барьером магия била по нему, как буря. Стоять в таких условиях было невозможно, но Джулиус ничего не видел, сидя на корточках, так что заставил тело двигаться, выдыхая свой огонь, борясь своей магией с молотом, бьющим по миру. Это длилось вечность, но он смог встать на колени, что уже помогало ему увидеть то, для чего он поднялся.

Город был тихим вокруг него. Дым еще поднимался от нескольких зданий, которые горели ночью, но обычные звуки города — гудки и шум машин, гул мусоровозов и автобусов, болтовня людей — пропали. Даже птицы исчезли с неба, остался только Левиафан.

Безымянный Конец висел надо всем, как туча, его черное тело тянулось, сколько Джулиус мог видеть, во все стороны. Под его парящей тушей огромные щупальца свисали, как ленты, их кончики впивались в сухое дно реки и пустую чашу озера Сен-Клер, искали каждую каплю воды Алгонквин. Их были тысячи, но, хоть все выглядело ужасно, новости были не такими и плохими. Многие здания упали, и Джулиус видел край озера Эри. Почти все когда-то Великое озеро выглядело как ванна, откуда спускали воду, с мертвой рыбой, вдали еще был пруд воды, отражающей тень Левиафана, по поверхности шла рябь от ветра.

— Джулиус!

Он успел увидеть, что кто-то приземлился рядом с ним, и ужасный вес горящей магии пропал, Амелия сжала его плечи.

— Эй, — она с тревогой смотрела на него. — Ты в порядке? — он кивнул, и она шлепнула его. — Чем ты думал, побежав сюда без защиты? Ты мог потратить последний час жизни без сознания!

— Я не знал, что у нас есть переносная защита, — сказал он, удивленно поднял взгляд от мерцания магического пузыря, который Амелия держала над ними, как зонт.

— Удобно, да? — сказала его сестра с улыбкой. — Я скопировала это у Призрака. Я не могу сделать свой щит большим, как его, пока что, ведь была духом меньше двадцати четырех часов, но мне нравится мой прогресс, — она огляделась с гримасой. — Зачем ты сюда вылез? Надеюсь, не из-за глупости.

— Нет, — пообещал Джулиус, указал на лужу воды вдали. — Посмотри туда.

Амелия скривилась.

— Мало осталось, да?

— Больше, чем я надеялся, — сказал он. — Если я все еще вижу озеро Эри, у нас еще есть шанс.

— Шанс на что?

Джулиус улыбнулся и спрыгнул, пролетел пятьдесят футов и приземлился на корточки рядом с Марси. Она только оправилась от шока, когда Джулиус вскочил и схватил ее за плечи, его ладони дрожали от дикой надежды, когда он сказал волшебные слова:

— Есть идея.

Глава 5

Марси казалось, что она знала, куда он клонил, но она спросила:

— Какая идея?

Джулиус улыбнулся ей.

— Я поговорю с Алгонквин.

Она так и знала.

— Поговорить с Алгонквин? — закричала Амелия, спрыгивая следом. — Серьезно, это твой план?

— Почему нет? — спросил Джулиус. — Из-за нее все это случилось, и она сдалась Левиафану, потому что думала, что все потеряно. В ее озерах еще есть вода, что означает, что у нас еще есть шанс убедить ее, что это не выход. Может, даже не будет сложно. Это самоубийство, но, хоть она мстительна, я уверен, что Алгонквин не хочет умирать, как не хотим и мы. Если мы сможем найти компромисс, то, с чем она сможет жить, она передумает и выберет выживание. Когда она это сделает, она уберет защиту с Левиафана, и измерение выгонит его, как и говорила Амелия.

Дух Драконов прижала ладонь ко лбу.

— Без обид, малыш Дж, но это в твоем стиле.

— Это глупо, — добавила генерал Джексон, подходя к ним. — Ты знаешь, сколько раз мы пытались договориться с Алгонквин? Это невозможно. Она не будет слушать.

— Тогда у нее был козырь в рукаве, — возразил Джулиус. — Теперь все иначе. Я жил в СЗД. Я знаю, как сильно Алгонквин любит свои озера. Она наблюдала за медленным разрушением всего, что она любит, уже шестнадцать часов. Если она когда и может передумать, так это сейчас, но она не может слушать, если некому говорить.

— Справедливо, — признала генерал. — Но как нам добраться до нее? Левиафан пьет ее, пока мы говорим, и мы застряли в этом пузыре.

— Вряд ли он действует так быстро, как мы боялись, — радостно сказал Джулиус. — Река и озеро Сен-Клер высушены, но если другие Великие Озера как Эри, у нас еще есть шанс. До того, как он ушел, Ворон сказал, что у нас два часа, и уровень магии позволит выйти. Если Левиафан не докончит ее до этого — а с таким его темпом — вряд ли — мы сможем выйти и потянуть время, чтобы найти Алгонквин и убедить ее остановить ее монстра за нас.

— Потянуть время? — спросила Свена. — Как потянуть время против Безымянного Конца? Что ты будешь делать? Заговоришь его до смерти?

Джулиус улыбнулся.

— Я думал о чем-то более традиционным. Мы можем сразиться с ним.

— С Безымянным Концом? — сказала Амелия. — Когтями и огнем? — Джулиус кивнул, и она всплеснула руками. — Все. Ты официально из безумно оптимистичного стал просто безумным.

— Просто выслушайте, — сказал Джулиус. — Я не говорю, что мы должны биться с самим Левиафаном. Это безумие. Он размером с все небо. Но нам не нужно его одолевать. Нам нужно протянуть достаточно долго, чтобы убедить Алгонквин сделать это за нас.

— Протянуть? — Марси постучала задумчиво пальцами по браслету. — То есть, отвлечь?

— Я думал, что нужно ударить по щупальцам, — сказал Джулиус. — Так он всасывает ее воду. Если мы начнем их отрубать, это точно скажется на нем.

— Если их можно разрезать, — мрачно сказала генерал Джексон. — Я билась с Левиафаном раньше, и хоть я смогла ему навредить, он всегда тут же восстанавливался. Существо над нами куда больше и сильнее, чем тень, с которой мы столкнулись на Земле Восстановления. Он сейчас может быть не таким уязвимым.

— Вряд ли он боится огня дракона, — сказала Амелия, улыбаясь с дымом. — Я не билась с Безымянным Концом, но пока он не прошел через барьер, он на девяносто девять процентов Алгонквин. Это делает его магией духа, и я знаю, что духи горят.

— Это правда, — жестоко сказала Свена. — Я отправила сама несколько в их владения. Они всегда так красиво горят, — она посмотрела через дыру в Небесных путях на одно из щупалец Левиафана, движущееся сверху. — Я могла бы это сжечь.

— Но сможешь ли ты сжечь достаточно? — спросила Челси. — Джулиус сказал, что Левиафан размером с все небо. Учитывая количество щупалец, какое я уже увидела над нами, мы говорим о тысячах целей на сотнях, а то и тысячах миль. Это слишком даже для тебя, Белая Ведьма.

Свена низко зарычала от намека на слабость, и Джулиус быстро вмешался:

— Мы не обязаны убирать все щупальца. Мы просто пытаемся его замедлить, а не отрезать все, и нам не нужно делать это только драконами, которые уже тут, — он повернулся к Цилиню. — Ты сказал, твой клан уже в пути, а Фредрик может привести остальных Хартстрайкеров своим Клыком. Это много драконов, если мы сможем работать вместе. Этого хватит, чтобы не дать Левиафану выпить остатки Алгонквин, и я успею с ней поговорить.

— Это все еще вряд ли сработает, — сказала генерал Джексон. — Мне нравится идея о сожжении щупалец, чтобы потянуть время, но конечная цель твоей операции полна изъянов. Мы могли бы дать тебе год, но это ничего не изменило бы, ведь Алгонквин не будет слушать.

— Откуда ты это знаешь? — осведомился Джулиус.

— Потому что Алгонквин никогда не слушает.

Внезапный гулкий голос заставил Марси вздрогнуть. Она даже не слышала, как он вошел, но Ворон вдруг оказался над ними. Истинный Ворон опустился на мокрую землю рядом с ними, тело было огромным и пернатым. В этом облике его голова была выше, чем у Черного Размаха, и его перья на крыльях были длиной с ногу Марси, каждое сияло радугой, как нефть на воде. Он выглядел как божество, но его величие портил смертный страх в его черных глазах.

— Видимо, на другой стороне все прошло плохо, — мрачно сказала генерал Джексон.

— Никак, — ответил Ворон, качая большой головой. — Алгонквин нет в ее сосуде.

— Что? — закричала Марси. — Но это невозможно. Духов определяют их сосуды. Это дает вам облик. Как ее может не быть там?

— Я не знаю, — сказал дух. — Но я знаю берега Алгонквин ниже Моря Магии почти так же хорошо, как знаю свои, и ее там нет. Ничего нет, кроме гадких щупалец.

— Погоди, — сказала Амелия, ее голос дрожал. — Так его щупальца внутри владений духа? На дне Моря Магии?

— Его щупальца всюду. Другая сторона загрязнена ими, и это даже не худшее, — Ворон махнул огромным клювом в сторону Джулиуса. — Я слышал твой план ушами Эмили. Твоя идея поговорить с Алгонквин — полный бред. Она никогда не слушала тех, кто говорил то, что она не хотела слышать. И она не будет слушать дракона. Даже тебя, Джулиус Хартстрайкер. Я в курсе твоей репутации превращать врагов в союзников, но это вне даже твоих сил. Если мало было ее резни твоего вида пару дней назад в СЗД, Алгонквин ненавидит драконов чуть меньше, чем Смертных Духов. Даже если ты можешь чудом пробить это давнее презрение, это не будет важно, ведь ты не можешь с ней поговорить. Не там, где она.

— Где она? — спросил Джулиус.

Марси думала о том же. Она все еще не верила истории Ворона о том, что Алгонквин не было в ее сосуде. Духи всегда были в их сосудах. Впадины на дне Моря Магии были чашами, содержащими магию, делавшую их разумными. Даже во время засухи они были там, спали. Сосуд Алгонквин вмещал ее душу и часть нее как воды. Если ее не было внутри, где она могла быть?

— Там, — Ворон посмотрел на тьму в небе. — Левиафан не просто поглощает ее озера. Он поглотил ее. Она полностью ушла в него, и мы не можем ее вытащить.

— Должен быть способ.

— Для этого нужно быть съеденным, — сказал Ворон. — Знаю. Я просто устал. Иначе почему я в этом облике? — он поднял огромную голову. — Когда я понял, что случилось, я попытался пробиться внутрь, но он создал себе броню из магии Алгонквин.

— Тогда нужно отойти и дать пробиться кому-то крупнее, — предложила Амелия.

— Дело не только в силе, — рявкнул Ворон. — Тут Левиафан не может нас съесть, пока не закончит Алгонквин и не станет достаточно большим, чтобы пробить защиту измерения, но внутри его панциря — его земля. Это как сосуд духа. Он управляет всем в своих владениях, значит, может съесть вас в любой момент, не переживая, что это отвлечет его от измерения, и, как я только что узнал, его зубы очень острые.

Ворон поднял крыло, показывая им кусок, который был откушен сверху.

— Потому твой план не сработает, — сказал он, повернувшись к Джулиусу. — Левиафан еще не закончил всасывать ее воду, но Алгонквин конец. Она технически еще не мертва, как дух, но она зарылась так глубоко в свой Конец, как только могла. Даже если удастся пробиться к ней, Левиафан поглотит тебя раньше, чем ты скажешь хоть слово.

Джулиус поморщился, и Марси было его жаль.

— Это был хороший план, — шепнула она, сжав его ладонь.

— Части этого — все еще хороший план, — сказала Амелия. — Я не хотела говорить с Алгонквин, но сожжение щупалец все еще можно устроить.

— Согласна, — сказала генерал Джексон. — Мы все умрем, едва Левиафан закончит с водой Алгонквин, так что замедление осушения озер должно быть задачей номер один. Я уже вызвала все военные самолёты Северной Америки. Добавь Харстрайкеров и Золотую Империю, и нам должно хватить силы в воздухе, чтобы остановить те щупальца.

Ворон переминался на больших когтистых лапах.

— Не хочу все рушить, но вряд ли этого хватит. Когда я искал путь внутрь, я увидел, какое большое тело Левиафана. Я не мог пролететь мимо в реальном мире из-за неуправляемой магии, но я нырнул в Сердце Мира, чтобы посмотреть через круг Широ.

Марси совсем забыла об этом.

— Конечно! — закричала она, шлепнув себя по лбу. — Почему я не подумала об этом?

— Не расстраивайся, — сказал Ворон. — У меня намного больше опыта в хитростях. В общем, я рассмотрел новый облик нашего врага, и он большой.

— Насколько? — спросила Эмили.

— Апокалиптично, — ответил дух, быстро чертил на замерзшей земле когтем карту. — Тело Левиафана охватывает регион Великих Озер. Щупальца от озера Верхнего до восточного края озера Онтарио. Только вода занимает девяносто пять тысяч квадратных миль территории, и он покрывает землю между ними. Это семь штатов, и небо занято огромным парящим Концом. И не только маленькие штаты Восточного побережья. Средний Запад тоже.

Мирон схватился за голову.

— Тогда нам конец, — тихо сказал он. — Даже если бы все было готово сейчас, мы не сможем защитить такую территорию.

Ужасная тишина воцарилась после этого. Все, даже Амелия, смотрели на землю. Только пророки не выглядели так, словно слышали барабаны их казни. Боб даже не обращал внимания. Он сидел на земле, закрыв глаза, веки быстро трепетали, глаза двигались за ними. Марси надеялась, что он искал новые возможности исхода, где они не умрут, но он мог и спать. Черный Размах стоял в стороне, скрестив руки, словно он был бесстрастным наблюдателем конца этой драмы. Учитывая, что он мог в любой момент уйти, Марси его таким и считала.

— Мы все еще можем убежать, — сказал конструкт, когда молчание затянулось.

— Ты можешь убежать, — прорычала Амелия. — У нас все еще проблемы.

— Никому не нужно бежать, — твердо сказал Джулиус, повернулся с улыбкой к Марси. — Лучшие разумы на планете работают вместе. Мы можем разобраться.

Марси покраснела от непрямого комплимента, что было мило, но неточно. Она стала Мерлином, потому что у нее было правильное отношение к Сердцу Мира, а не из-за того, что она была гениальным магом. Это была работа Мирона, и он был в тупике, как и все. У нее бывали проблески, но, несмотря на все ее академические стремления, но Марси была простым магом. Кроме Призрака, ее опыт в магии был сосредоточен на снятии проклятий, чарах, изгнании мелких духов, как барсучиха, с которой они с Джулиусом столкнулись на последнем заказе до…

Марси застыла, ее глаза расширились.

— А как насчет изгнания?

Амелия приподняла бровь.

— Что насчет изгнания?

— Нельзя изгнать Безымянный Конец, — сказал в то же время Мирон. — Они — не духи.

— Это не важно, — сказала Марси, ее голос дрожал от волнения, она указала на черный силуэт в небе. — Причина, по которой это существо попало в наше измерение, это Алгонквин, скрывшая его. Если это так, не важно, дух Левиафан или нет. Он полагается на магию Алгонквин, чтобы скрыться, а Алгонквин можно изгнать.

— Это удивительно логично, — Ворон повернул голову. — Мирон, ты — наш эксперт. Мы могли бы это изгнать?

— В теории, это возможно, — признал Мирон. — Но это не будет работать в реальности. Не просто так Алгонквин никогда не изгоняли. Она слишком большая. Нужен круг, чтобы вытянуть всю магию из Великих Озер, и он должен охватить все северное полушарие, не упоминая магов, которые нужны, чтобы его использовать.

— Сколько магов? — осведомилась Эмили.

Мирон задумался на миг.

— Не меньше сотни тысяч, а это на девяносто девять тысяч девятьсот пятьдесят два больше, чем нынешний мировой рекорд группы магов, — он покачал головой. — Это не плохая идея, просто она не сработает в таком масштабе.

— Если это делать по-твоему, — сказала Марси. — Но я говорю не об осушении, — она ухмыльнулась. — Я говорю о молоте.

Глаза Мирона расширились, а потом он прижал ладонь к лицу.

— Ты не серьезно.

— Почему нет? — спросил Джулиус. — Что за молот? И почему она может быть не серьезна?

Марси открыла рот, чтобы объяснить, но Мирон опередил ее:

— Есть два метода изгнания духов из физического мира, — властно сказал он. — Самое распространенное — изгнание осушением, при котором духа ловят в круг, из него высасывают всю магию, пока он не сдается, или после этого у него не остается сил поддерживать физический облик.

— Это я использовала на всех духах, когда мы вели бизнес, — объяснила Марси.

— Именно, — сказал Мирон. — Осушение — главное орудие мага, потому что это безопасный, надежный и эффективный метод управления духами. А еще осушение не требует, чтобы магия была под рукой, кроме того, что нужно, чтобы поймать цель. Раз ты вытягиваешь силу из духа, процесс всегда положителен для мага, что хорошо, ведь та магия часто нужна, чтобы исправить катастрофу, из-за которой и пришлось изгонять духа.

— Но она говорит не об этом, — сказала генерал Джексон.

— Нет, — сказал Мирон, мрачно посмотрев на Марси. — Мисс Новалли говорит о втором типе изгнания, известный как «изгнание молотом».

— Почему? — спросил Джулиус.

— Потому что это происходит, — Марси вклинилась раньше, чем Мирон отговорил их от идеи, которую она еще не объяснила. — Весь смысл изгнания в уменьшении магии духа до точки, когда он перестает быть угрозой. Изгнание осушением делает это, вытягивая магию, но изгнание молотом творят противоположное. Оно работает, ударяя по духам с такой силой, их магия разлетается на кусочки. Это как бросить камень в лужу. Если взять достаточно большой камень, бросить его с достаточной силой, чтобы из лужи вылетели все капли, лужа станет сухой.

Ворон скривился.

— Это не звучит приятно.

— О, это ужасно, — согласилась Марси. — Нужно огромное количество магии, потому многие маги никогда этого не делают. Но, если удастся попасть молотом, он сразу же срабатывает, а это — ключевое преимущество, — она взглянула на Джулиуса и Челси. — Вспомните, как мы бились с Ванном Егерем, и я его изгоняла вечность?

— Как я могу забыть? — прорычала Челси. — Мы оба чуть не умерли много раз.

Цилинь удивленно повернулся к ней.

— Ты билась со Смертью Драконов?

Челси кивнула, словно это был пустяк, но Марси заметила нахальную улыбку, которую она пыталась скрыть. А Золотой Император явно снова влюблялся.

— В общем, — продолжила она. — Это минус изгнания осушением. Ванн Егерь был всего фьордом, но я все еще тянула из него так много силы, сколько могла, а за полчаса не удалось оставить даже вмятины в его магии. Если поглощение Левиафаном не изменило ее размер, Алгонквин куда больше. Даже если мы добудем сто тысяч магов, которые будут работать вместе, Левиафан, наверное, убьет нас раньше, чем мы вытянем у него силы в достаточном количестве. Если мы используем молот, мы не будем трогать его магию, так что он не будет этого ожидать, пока молот не врежется в его лицо.

— Но как ты получишь так много магии? — спросил Мирон. — Молот требует хотя бы квадрат магической массы. Куб, чтобы наверняка. Где в мире взять такую силу, и куда ее направить?

— Эм, чувак, — сказала Марси, указывая на сияющую магию, которая все еще поднималась с земли за барьером Призрака, как перевернутый снегопад. — Не думаю, что магия будет проблемой. Было бы проблемой, куда ее направить, если бы у нас уже не было доступа к самому большому магическому кругу в мире.

Мирон на миг растерялся. А потом его глаза загорелись, и Марси знала, что поймала его.

— Сердце Мира, — сказал он, голос дрожал от восторга. — Конечно, в нем вся магия нашего измерения за тысячу лет. Если мы сможем восстановить печать, там будет магия, какой хватит для молота.

— Так ты говоришь, это сработает, — уточнила генерал Джексон.

— Если мы получим доступ к Сердцу и исправим круг, это возможно, — сказал Мирон. — Но даже если мы справимся, я все еще не знаю, поможет ли это. Даже самое сильное изгнание — временное. Ты просто отсылаешь дух в Море Магии, а не разрушаешь его навсегда. Левиафану нужно только собрать достаточно магии, чтобы снова стать телесным, и он вернется.

— Если бы он был нормальным духом, да, — сказала Марси. — Но, как все отметили, он — не дух. Он просто прячется в духе. У него нет владений, сосуда или прочего, что ловит духов, когда они разлетаются. Если мы изгоним всю его магию, у него не останется сил, чтобы скрыть, что он. В лучшем случае, мы взорвем магию Алгонквин, Левиафан останется голым, и измерение выгонит его, как и должно было. В худшем случае, мы рассеем всю магию, которую он собрал, что значит, что ему придется потратить время, чтобы снова собраться с силами, может, много времени. Чем больше дух, тем дольше он восстанавливается после изгнания. Уверена, теперь время сокращено, ведь мы по шеи в магии, но мы все еще получим время. Это уже серьезно, когда в ином случае смерть может настигнуть всех через несколько часов.

— Справедливо, — с неохотой признал Мирон.

— Конечно, — сказала Марси. — Думаешь, я это не обдумала? Маленькие изгнания и снятия проклятий были тем, как я платила за колледж. Тебе нужно переживать, как починить Сердце Мира, а я разберусь с остальным.

— О, да? — с подозрением сказал Мирон. — И как ты соберешь столько магии до того, как Левиафан съест всех нас.

— У меня был план, — уверенно сказала Марси. — Тебе нужно выполнить свою часть.

Мирон выглядел недоверчиво, но Эмили только кивнула.

— Это решено. Мы его разгоним.

— Погодите, — рявкнула Свена. — Нельзя просто говорить, что мы это сделаем. Я не принимаю приказы от убийцы драконов, человека.

— Тебе же хуже, — сухо ответила Эмили, скрестив металлические руки на груди. — Потому что, пока наши Мерлины с планом, у человечества все карты.

— Вы можете замолчать? — сказала Марси. — Мы в этом вместе, не забывайте.

— Я ничего не забываю, — сказала Свена. — И я не говорила, что твой план плохой, просто я не принимаю приказы, — она взглянула на Левиафана. — Понадобится время, чтобы все это устроить, да?

Марси кивнула.

— Не так много, как для осушения, но все еще потребуется время, чтобы восстановить круг и собрать магию.

— Сколько?

— Чтобы восстановить катастрофическую брешь в величайшем заклинании, какое знал мир? — Мирон выдохнул. — Мне нужно подсчитать, прежде чем я…

— Больше часа?

Когда он кивнул, Свена повернулась и посмотрела на Феникса жутко хищными голубыми глазами.

— У людей нет всех карт. Если ты хочешь это сделать, тебе понадобится наша помощь.

— Я думала, ты уже согласилась помочь.

— Они согласны, — рявкнула Свена, махнув на Джулиуса и Цилиня. — Но я говорю за себя и моих сестер.

Эмили мучительно вздохнула.

— Чего ты хочешь?

— Полный иммунитет для моего клана от охоты на драконов ООН, — сказала тут же Свена. — И больше никаких кораблей в Восточно-Сибирском море. Это моя территория, и вибрация от торговых кораблей тревожит мою магию.

— Серьезно? — сказал Джулиус. — Ты переживаешь об этом сейчас?

— Я не могу заставить Россию прекратить торговлю на севере, — сказала в это время Эмили. — Я — генерал силы по борьбе с дранками ООН, а не королева человечества.

— Если мы поможем спасти мир, я не вижу причины, по которой требования нельзя выполнить, — упрямо сказала Свена. — Я обещаю тебе самых волшебных драконов в мир. Это стоит международного рычага.

Эмили скрипнула зубами.

— Ладно, — сказала она. — Надеюсь, ты не только болтаешь.

— Ты еще не видела, что мы умеем, оловянный солдатик, — ответила Свена, поднимая голову. — Мы с моими сестрами сжигали духов, когда твой вид еще играл в грязи камнями. Мы покажем тому черному слизню, что значит пролезать в наше измерение.

Катя быстро закивала, сжимая в руках пушистых малышей Свены. Амелия была не так впечатлена.

— Как ты это сделаешь? — спросила она. — Не хочу поднимать старые ссоры, но ты не можешь меня одолеть. Какие у тебя шансы против Большого Урода?

— Почему нужно все понимать прямо? — рявкнула Свена. — Я не говорила, что одолею его. Как отметила Феникс, это теперь работа людей. Нам нужно отвлечь существо. Для этого нужны драконы, и я знаю, как нам получить драконов.

Амелия фыркнула.

— Откуда? Если у тебя нет еще пары сотен пушистых малявок, о которых ты не говорила, твой клан не может давать такие обещания.

— Перестань, — сказала Свена. — Только твоя мать путает детей с силой. Я говорила об этом, — она ткнула пальцем в грудь Амелии. — Ты назвала себя божеством. Веди себя так.

Марси не знала, что это означало, но Амелия глядела на Свену, словно белая драконша впервые показала ей магию.

— Она права.

— Конечно, я права, — сказала Свена. — Я всегда была мозгом против твоей грубой силы. Так работают наши отношения.

— Умолкни, — сказала Амелия, но широко улыбалась. Она повернулась к брату. — Тебе нужны драконы, чтобы замедлить Левиафана? Я могу добыть тебе каждого.

— Это было бы круто, — сказал Джулиус. — Но как? Ты можешь теперь открывать порталы к драконам?

Амелия вздохнула.

— К сожалению, нет. Я не такая крутая, пока что. Но я связана с огнем каждого живого дракона, так что я знаю, где они, и могу говорить с ними.

— Отлично, — буркнула Челси. — Из всех драконов с рупором оказалась ты.

— Ты не будешь жаловаться, когда мы спасем твои перья, — рявкнула Амелия. — Я не смогу тут же вызвать драконов, но мне и не нужно. Она доказала, перенесшись через магическую катастрофу, что с нами лучший маг телепортов в истории драконов.

— Лесть не поможет, Ходящая по измерениям, — фыркнула Свена. — Но можешь продолжать.

— Лучше покажи мне, — Амелия улыбнулась Свене. — Ты начала этот план. Так мы его закончим. Я могу найти любого дракона, а ты можешь перенестись куда угодно, если знаешь, где они.

Свена отпрянула так быстро, что ее дочь, которая спала на ее плече, чуть не упала.

— Откуда ты это знаешь? — закричала она. — Эти знания — самая важная тайна, скрытое оружие моей семьи!

Теперь Амелия выглядела нахально.

— Это была тайна, пока я не прочла это в твоем огне.

— Что?

Амелия прижала ладонь к груди.

— Эй, тут божество, помнишь? Я вижу тебя, когда ты спишь. Я знаю, когда ты бодрствуешь. Я знаю, была ты плохой или хорошей, так что делай, что я говорю!

Свена стиснула зубы.

— Это не так просто работает. И не нужно глупо сравнивать себя с Санта Клаусом, он — не божество. А еще все это оскорбительно. Я не давала тебе разрешения читать мой огонь!

— Я не могу управлять тем, что вижу, — возмутилась Амелия. — Я просто смотрела, и там это было. Что мне было делать? Не видеть этого? И это была твоя идея.

— Моей идеей было, чтобы ты стала действовать! — взревела Свена. — Ты знаешь, сколько магии забирает телепорт? Я недавно отложила яйца! Ты не можешь ожидать, что я перенесу сотни драконов на тысячи миль через магический выброс!

— Ты всегда говорила, что ты — величайший маг-дракон в мире, — напомнила ей Амелия. — Подтверди слова или молчи. Твой секрет уже вышел, так что мы можем использовать его, чтобы не умереть. И кстати об этом, нам нужно поспешить, потому что мы не знаем, сколько у нас времени, а мы говорим тут уже три дня.

Они говорили не больше получаса, но смысл был ясен, ведь после пары выдохов ледяного дыма Свена всплеснула руками.

— Ладно. Но это не конец, Ходящая по измерениям! Я хочу знать, что ты видела о моих способностях, а потом я хочу знать обо всех.

Амелия фыркнула.

— Что случилось с «О, Амелия, как ты могла? Это оскорбительно!»?

— Так и было, — сказала Свена. — Для меня. Мне плевать, нарушаешь ли ты секретность других кланов драконов. Это хорошие данные.

— Говори, что хочешь, — сказала Амелия и подмигнула Джулиусу. — Ледяная Королева и я справимся с доставкой драконов. Займетесь Хартстрайкерами, или их тоже перенесем мы?

Джулиус посмотрел на Фредрика, тот кивнул.

— Мы позаботимся о Хартстрайкерах. Вы со Свеной приведете остальных.

— Не мои кланы, — сказал Золотой Император. — Как я и говорил, они уже должны быть в пути, и я хочу поговорить с ними всеми до начала.

— Только быстро, — сказала Амелия. — Я знаю, что ты — удача во плоти, но мы тут действуем по графику.

Она прошла к Свене, которая уже заняла большой участок земли там, где мог быть двор Марси и Джулиуса, если бы у них был двор. Или стался дом.

— Думаю, тут разобрались, — нервно сказал Джулиус и повернулся к Марси. — Мы всех соберем и задержим Левиафана, сколько сможем. Как долго придется все готовить для изгнания?

— Зависит от того, как быстро может работать Мирон, и сколько помощи я смогу выжать, — Марси взглянула на генерала Джексон, которая уже говорила по телефону, пока Мирон шептал быстро в ее свободное ухо. — Но я обещаю, что мы будем действовать так быстро, как сможем.

— Я знаю, — сказал он. — Ты всегда стараешься, — он долго смотрел на нее, его яркие зеленые глаза были нервными, он словно хотел сказать что-то еще, но не мог. Она хотела сказать ему, чтобы он все выложил, когда Джулиус склонился и поцеловал ее.

Даже после прошлой ночи это удивило ее. Она так привыкла быть осторожной в чувствах к Джулиусу, что не знала, что делать теперь, когда все было открыто. Но Марси всегда быстро училась, и она это приняла мгновенно, обвила руками его шею и поцеловала в ответ. Она придвинулась еще ближе, когда кашель заставил обоих вздрогнуть, и Марси обернулась и увидела, что Мирон ждал в паре футов от них.

— Если ты не против, — он постучал по треснувшей поверхности наручных часов.

Марси ощутила, как ее лицо покраснело, но не извинилась. Она поцеловала Джулиуса снова, прижавшись к нему еще раз, а потом с неохотой отошла.

— Удачи.

— И тебе, — сказал он, ярко улыбнулся ей, как делал, когда был счастлив. — Мы сможем сделать это.

— Сможем, — согласилась Марси, Мирон потащил ее прочь. Она все еще глядела на него с тоской, когда маг ООН схватил ее за плечо и развернул.

— Ай! — она отбила его руку. — Что такое?

— Всему придет конец, если ты не будешь внимательна, — гневно сказал он. — Это конец света, а не время для романтики с другими видами.

— Если бы я ждала, пока мир не будет заканчиваться, я вообще не увидела бы Джулиуса, — рявкнула Марси. Но Мирон в чем-то был прав. — Ладно, — сказала она, взглянув на Джулиуса, а потом стала серьезной. — Что мы делаем?

— Вот и скажи, — сказал он. — У тебя план.

И снова справедливо.

— Точно, — сказала она, собирая мысли, которые рассеял Джулиус. — Первым делом нужно вернуться в Сердце Мира, — она сделала паузу, хмурясь. — Эм, как нам вернуться в Сердце Мира?

— Я обычно следую за своим духом, — Мирон пожал плечами. — СЗД, Похоже, свободно ходит между обеими сторонами. Как у тебя, я не знаю.

И она не знала.

— Оставайся тут, — она попятилась к дому. — Мне нужно на быструю встречу.

— Только быстрее, — Мирон повысил голос в предупреждении. — Ты в центре всего этого, Новалли. Если не справишься, у нас будут проблемы.

Будет куда хуже, если она не разберется, но Марси не боялась. Она не знала пока детали, но после всего, что она прошла, Марси была уверена, что справится. У нее не было выбора. Поражение не было вариантом, и она подавила сомнения и взбежала по разбитому крыльцу к своему духу, который все еще отважно удерживал барьер, который не давал бушующей магии поджарить их.

Глава 6

Челси стояла на краю разгромленного крыльца Джулиуса, прижимая дочь к себе, они смотрели на хаос. Фредрик уже ушел, прорезав путь в Вашингтон, где собрались Джастин, Конрад и многие другие Хартстрайкеры. Она предложила пойти с ним и помочь, но Фредрик отказался. Это теперь была его работа, не ее, и он не собирался пускать ее даже один раз.

Если бы это не было так мило, она бы сказала ему, что было глупо идти одному к нервным горделивым драконам, которые все еще считали его слугой, и звать их воевать. Но, хоть он говорил, что делал это ради нее, Челси знала своего старшего сына, и его упрямо сжатые челюсти говорили, что отказ был не ради нее. Если Фредрик появится с Клыком и призывом воевать, он получит первый серьезный шанс проявить себя среди Хартстрайкеров как дракон, а не слуга. Она не осмелилась в это лезть, так что отпустила его, осталась с Цилинем, пока все выполняли свои задачи. Она собиралась предложить им подойти к Амелии и Свене на случай сражения — они всегда могли начать ссориться — когда заметила, что Боб шел к ним.

Как всегда, при виде старшего брата она была настороже. Даже когда они работали вместе у Бетезды, она считала Пророка Харстрайкеров своим самым опасным врагом. Несмотря на все убеждения Джулиуса, Челси все еще не могла быть спокойна, когда Брогомир встал перед ней.

— Надеюсь, я не мешаю семье, — бодро сказал он, ослепляя их улыбкой, а потом повернулся к Цилиню. — Тебе звонок.

Сян не без причины смотрел с подозрениями.

— Но у меня нет телефона.

— Ничего, — сказал Боб. — У меня есть, и он зазвонит… сейчас.

Да, что-то в его кармане стало звякать, и Челси закатила глаза, когда он вытащил древний потрепанный кирпичик Нокиа. Телефон Боба был таким старым, что в нем не было дополненной реальности или сенсорного экрана. Он писал с помощью кнопок, как дикарь. Но древний прибор еще работал как телефон, потому что, когда Боб нажал кнопку, чтобы принять звонок, мужской голос дракона на другом конце зазвучал из динамика, громкий, четкий и злой.

— Минутку, — сказал Боб и протянул телефон Цилиню. — Это тебя. Приятный парень по имени Лао.

Золотые глаза императора расширились, а потом он забрал телефон у Боба, прижал его к уху и быстро заговорил на китайском. Его кузен ответил, гневный голос быстро стал радостным, он снова говорил с императором.

— Как Лао получил твой номер? — спросила Челси, Сян отошел, чтобы поговорить уединенно.

— Я дал его Императрице-Матери, — заявил Боб, словно это было нормально. — Наверное, там он номер и нашел.

Челси сжала кулаки. Желание порвать брата было сильным. Но, словно ощутив ее растущий гнев, Джулиус с тревогой взглянул на нее, стоя рядом с Амелии в другой части двора, и Челси заставила себя отпустить.

— Ради гармонии в семье, я даже не буду спрашивать, что за измену ты и Фэнхуан задумывали вместе.

Боб пожал плечами.

— Это было взаимно. Она была моей пешкой, а я — ее. Но это уже в прошлом, а ты знаешь, что я никогда не смотрю на прошлое.

— Потому что не можешь его переварить? — Челси холодно посмотрела на него. — Я тоже не могла бы, если бы делала то, что сделал ты.

— Если бы я тратил столько время, горюя из-за прошлого, как ты, я бы тоже срывался, — парировал Боб и вздохнул. — Давай не ссориться, Челси. Джулиус хочет, чтобы мы были друзьями.

— Джулиус хочет этого всем, — рявкнула она, крепче сжав свою дочь, которая отчаянно пыталась дотянуться до Боба. — Он должен привыкать к разочарованию.

— Он привык к разочарованию, — сказал Боб, улыбаясь малышке. — Он просто отказывается ожидать этого. Это делает его сильнее нас.

Он вытянул руки, и Челси вздохнула, отпустил малышку, и та тут же прыгнула к дяде.

— Моя любимая девочка! — Боб подбросил ребенка в воздух и поймал одной рукой. — Тебе нужно ее назвать.

— У нее было имя годами, — сказала Челси, когда Боб подбросил ее снова.

— Да? — он был искренне удивлен. — Я этого не видел, — он улыбнулся девочке. — Надеюсь, это что-то величественное. Пророкам нужны громкие имена, иначе нас зовут эпитетами. Посмотри на бедную Эстеллу. У нее было милое имя, но оно было слишком нормальным, и все звали ее Северной Звездой, даже она. Знаешь, как неловко получать тайные приглашения от «Северной Звезды»? Хотя я их мало получал, когда она поняла, что я никогда не буду ее пешкой.

Челси закатила глаза.

— А Брогомир лучше?

— Намного, — заверил ее Боб. — Никто не зовет меня такими фразами. Я — это всегда я, а это мило, — он улыбнулся малышке, которая уже щелкала зубами, чтобы он поспешил со следующим броском. — Так как ее зовут?

Челси закрыла щелкающий рот дочери. Плохие привычки нужно было убирать рано, пока ее челюсти не стали достаточно большими, чтобы навредить.

— Фелисити, — сказала она, когда Боб снова подбросил девочку.

Пророк был так потрясен, что чуть не пропустил малышку.

— Ф? — закричал он. — Серьезно? Не пойми превратно, имя милое, но если ты будешь придерживаться системы Бетезды, стоило начать с А.

— Я выбрала имя не из-за тупой системы матери, — рявкнула Челси, забрав дочь, не дав Бобу подбросить девочку снова. — Я хотела ей счастливое имя. Может, это поможет ей жить счастливее, чем мы, — она сама подбросила малышку, и она долетела почти до вершины барьера Призрака, дракончик верещала от радости. — И у всех ее братьев и сестер имена на Ф, а я не хотела, чтобы она ощущала себя лишней. Или чтобы другие не думали, что я люблю ее больше.

— Как разумно, — Боб смотрел, как Челси подбрасывала малышку все выше и выше. — Ты — образцовая мать. Я должен был прислать тебе открытку.

— Умолкни.

— Я серьезно, — сказал Боб и звучал так. — Мне не нравилось тебя ранить, Челси.

— Это могло бы меня обмануть.

— Я не врал, — сказал он. — Я ненавидел то, что приходилось делать, но только так я мог тебя спасти.

— Сначала, возможно, — горько сказала Челси. — А позже? Я могу понять, как то, что я попала под каблук Бетезды, спасло меня, но не обязательно было оставлять меня там на шестьсот лет.

— Только так я мог спасти остальных, — ответил Боб, мрачнея. — Знаю, ты думаешь, что я — злодей, и с твоей точки зрения я кажусь таким. Но все, что я делал, было ради общего блага. И я всегда хотел, чтобы все было правильно. В будущем, которое я делал для нас, ты провела десять тысяч лет в любви с Цилинем. Это стоило нескольких веков неприятностей?

Челси поймала дочь, молча хмурясь, опустила смеющуюся малышку на землю, чтобы перевести дыхание, а потом повернулась к брату.

— Не говори, что страдания того стоили, — прорычала она. — Ты не был на цепи Бетезды с нами. Ты не был там. Ты всегда был в будущем, оставляя тех, кто был в настоящем, убирать за тобой. Десять тысяч лет счастья — меньшее, что ты можешь предложить за то, через что заставил нас пройти, особенно, когда не ясно, переживем ли мы эту ночь.

— Будущее всегда неясное, — согласился Боб. — Я собирался сделать так, но теперь мы на полчаса дальше моей смерти, и я боюсь, что будущее изменилось так сильно, что я уже не могу гарантировать всем хороший конец.

Челси моргнула.

— Что это означает?

— Это означает, что одно из миллиардов будущих, которое я хотел получить за все остальные, пропало в потоках времени со всеми линиями, что были до того, как я уговорил Чёрного Размаха не убивать меня. Мы теперь в новом мире, с новым будущим. Я не знаю это будущее. Но, пока многое темно, я знаю, что мы это пройдем.

— Как? — Челси приподняла бровь. — У тебя есть еще козырь в рукаве?

— Нет, — Боб печально рассмеялся. — Боюсь, мои козыри закончились полчаса назад. Честно говоря, я все еще праздную то, что заметил звонок Лао вовремя и успел сделать загадочный комментарий и сохранить свою репутацию.

Челси закатила глаза.

— Тогда как ты можешь говорить, что что-то знаешь?

— Потому что не только Джулиусу нужно быть собой, — сказал Боб, улыбаясь ей. — Каждый дракон, дух и человек в этом дворе, потому что я этого хотел. Не из-за того, что я предвидел, что они будут полезными в конкретное время, а потому что я знал их. Я знаю и тебя, Челси. Пророк слабее, с более ограниченным видением, шантажировал бы тебя, чтобы привести тебя к этому моменту, но мне не нужны такие тупые орудия. Мне нужно было выбрать цели, которые совпадали с вашими, и все вы следовали за ними сами. Это отличает хорошего пророка от великого, и потому я теперь не переживаю. Мне не нужно видеть будущее, чтобы знать, что мы прорвемся. Потому что я вижу тебя, и если ты не можешь это сделать, это нельзя делать.

Это было самым искренним комплиментом Боба в ее сторону. Может, единственным искренним комплиментом. Но, хоть Челси не сомневалась, что ее брат говорил правду, что-то в том, как он это сказал, ей не нравилось.

— Если ты так думаешь, почему она все еще с тобой?

Она кивнула на голубку на плече Боба, и он поднял руку, защищая, коснулся пальцами нежно пернатой головы птицы.

— Она для меня, — тихо сказал он. — Мой козырь, особенно, когда я уже не знаю, что нас ждет. Цена ее помощи будет до боли высокой, ведь мы прошли мимо будущего, которое я выбрал, но может настать время, когда цена не важна. И, — он задрал нос, — супруг никогда не бросает свою леди. Каким драконом ты меня считаешь?

У Челси было много ответов. Она хотела отругать его, но Сян вдруг вернулся, золотые глаза сияли. Он сказал им освободить место. Драконы Золотой Империи прибывали.

* * *

Джулиус наблюдал за разговором Боба и Челси с растущим страхом. Ему нравилось, что они говорили — он был в восторге — но у него не было уверенности, что так все останется. Он лично знал, как мог раздражать Боб, и пророк только манипулировал его жизнью. Он растоптал жизнь Челси. Судя по ее лицу, она не была готова отпустить это.

Но, к счастью и удивлению, Боб не злил ее. Он выглядел искренне, почти виновато. Он не извинялся — он все же был драконом — но вел себя не так, как обычно. Джулиус не знал, было дело в том, что пророк лишился сценария, или Боб жалел, что заставил Челси и ее детей пережить такое. Какой бы ни была причина, он был рад. Одной из главных причин, по которой он согласился возглавить клан, был шанс покончить с культурой жестокости Бетезды, что было бы проще, если бы члены его семьи перестали пытаться убить друг друга. Он не думал, что они это прошли, но разговор вместо боя уже был шагом в нужном направлении. Он хотел, чтобы все было хорошо.

Джулиус переключился на другой источник его тревоги: Марси. Она стояла рядом с Призраком в развалинах их дома. Они были слишком далеко, чтобы он слышал, о чем они говорили, но Марси выглядела расстроено, а это расстраивало его. Он хотел спросить, что было не так, но не хотел нависать, вызывать у нее мысли, что он не верил, что она справится со своей работой. Она была Мерлином. Он видел, как она творит невозможное, больше всех тут, но это не мешало ему переживать. Ставки были очень высоки, и многое могло пойти не так.

Например, Фредрик еще не вернулся. Джулиус думал, что он был еще в Вашингтоне, говорил с Конрадом, Джастином и другими, но он мог столкнуться с Бетездой. Джулиус не мог ничего поделать, если так было, но общий стресс мог свести дракона с ума. Особенно, когда одна часть плана по установлению Левиафана, в которой Джулиус участвовал, еще не работала.

Он не мог помочь Марси с духами, так что Джулиус вызвался помочь Амелии и Свене привести других драконов. Они уже согласились работать вместе, и он решил, что они сразу начнут делать порталы или магические круги. Но они лишь отошли на относительно ровную часть двора, а дальше Амелия и Свена не делали ничего, кроме как сверлили друг друга взглядами, как враги на поле боя. Никто еще не атаковал, но они делали так уже десять минут, а Левиафан с каждой секундой становился более плотным, и Джулиус не знал, сколько еще они — или он — могли тянуть.

— Нам что-то нужно сделать? — прошептал он Кате, которая стояла рядом с ним с пушистыми малышами Свены на всех конечностях.

— Мы ничего не можем, — шепнула драконша. — Они всегда так делают. Не переживай. С такими большими ртами и эго, как у них, молчание не будет длиться долго. Дай им попозировать. Одна из них вскоре сдастся. Вот увидишь.

Драконши не выглядели для него как готовые сдаться, но у Кати было больше опыта с уникальными отношениями Свены и Амелии, чем у Джулиуса, так что он ждал, нервно переминаясь с ноги на ногу, пока он сам уже не был готов треснуть от стресса. Вдруг Амелия заговорила:

— Давай послушаем, — медленно сказала она, склонив голову, глядя на Свену. — Как твое заклинание супертелепорта работает?

— Это секретная информация, — сказала Свена. — Это заклинание — сокровище нашего клана, работа веков. То, что я согласилась его использовать для тебя — уже жертва. Я не буду направлять твою руку во время колдовства.

Амелия нахмурилась.

— Ты знаешь, что я могу просто посмотреть на твой огонь и узнать, да?

— Попробуй, — сказала Свена. — Но ты никогда не понимала и половины моих заклинаний. С чего ты взяла, что поймешь мой величайший шедевр? — его ухмылка стала жестокой. — И, пока ты не стала рыться в моих мыслях, как свинья, вспомни, что это идет в обе стороны. Ты лезешь, куда не звали, и я буду толкать в тебя воспоминания, которые ты не сможешь забыть. У меня есть интересные воспоминания событий твоей юности, когда ты была так пьяна, что не помнишь, не говоря о картинках Иена, какие сестра не хотела бы…

— Ладно-ладно, — Амелия подняла руки. — Не нужно тянуть. Я просто интересовалась.

— Думаю, ты искала слово «жадная», — фыркнула Свена. — То, что ты — Дух Драконов, не означает, что все наши сокровища твои. Если ты придешь за мной, я буду биться, и когда мой противник — самопровозглашённое божество, я не вижу смысла биться честно.

— Ты никогда не билась честно, — буркнула Амелия. — Но ладно, делай, как хочешь. Если телепорт сработает, мне плевать, даже если ты сделаешь круг из сердец сирот.

Свена выглядела растерянно.

— О чем ты говоришь? Сердца детей без родителей не волшебнее, чем сердца других детей, которые тоже не очень волшебные. Ты отлично знаешь, что люди — ужасно мелкий источник для…

— Это была шутка, — Амелия застонала. — Колдуй, пока у Джулиуса не случилось истерика.

Драконши посмотрели на Джулиуса, который покраснел. Он не понимал, что его волнение было так заметно, но раз он получил их внимание…

— Мы спешим. Прошу, если вы не против…

— Я не против, — сказала Свена, прошла на большой чистый участок земли рядом с кратером, который оставил Боб, когда прибыл. — Амелия тратит время, роясь в сокровищах других драконов. Жадная змея.

Амелия смогла лишь пожать плечами, но Свена уже не смотрела на нее. Ее ледяные голубые глаза были прикованы к земле, пока она расхаживала по участку земли между стеной треснувших колонн дороги и разбитым домом. Когда она вышла из круга, он был примерно в сорок футов в диаметре. Она протянула руку.

— Катя.

Катя вздохнула и стала снимать со своего тела пушистых белых дракончиков.

— Ты можешь подержать их минутку?

Джулиус не успел ответить, Катя отдала ему всю кладку. Он все еще пытался удержать извивающихся малышей, чтобы они не упали, когда Катя подбежала и заняла место с другой стороны круга от сестры, прикусила нервно губу, вытянув руки. Она едва заняла место, и Свена подошла и стала исправлять ее позу, шлепая юную драконшу по конечностям, пока они не были на местах — Джулиусу казалось, что разницы почти не было. Но, видимо, небольшие изменения были важны, потому что Свена кивнула и прошла к своему месту, подняла руки изящной дугой, пока не стала отражением позы Кати.

— Как мы делаем дома, — Свена выдохнула ледяной бледный дым. — Сейчас.

Слово едва вылетело из ее рта, когда обе драконши опустили руки, и круг, который Свена сделала в земле шагами, взорвался бело-голубым огнем. Залп оттуда ударил Джулиуса, как ведро ледяной морской воды, и не его одного. Призрачный огонь понизил температуру пещеры на двадцать градусов, и все, кроме Призрака, поёжились. Кружева инея потянулись по земле завитками, Катя отпрянула, чтобы уступить зажженный круг сестре, которая выглядела нахальнее, чем Джулиус когда-либо видел ее.

— Так это делается, — сказала Свена, величаво посмотрев на Амелию, которая открыто пялилась. — С должным магическим образованием и вниманием к форме и деталям даже глухой к огню дракон, как Катя, может помочь в создании шедевра. Тебе стоит это отметить, Ходящая по измерениям, — она повернулась к кругу холодного огня. — Теперь основа зажжена, и мне нужно имя и место, чтобы забрать дракона отовсюду в этом измерении, включая и тех, кто под защитой чар.

Амелия невольно была впечатлена.

— Серьёзно? И чары? Так ты можешь забрать кого угодно в любое время?

— Иначе это не было бы полезно, — гордо сказала Свена, ее голубые глаза были ярче, отражали пляшущий огонь. — Это величайшая работа моего клана. Я была главным архитектором, но мы все старались, и это сотрудничество отражено в силе. Это непобедимое стратегическое оружие, заклинание, способное забрать дракона отовсюду. Мы не могли забрать только Брогомира, но только из-за того, что он всегда видел это и уходил.

— И я, — Катя подошла, чтобы забрать малышей у Джулиуса. — В основе магии заклинания написано, что члены нашего клана могут быть перемещены только по своей воле. Это была цена моей помощи. Иначе Эстелла забирала бы меня домой каждый раз, когда я сбегала.

— Есть несколько ограничений, — ворчливо признала Свена. — Нужны хотя бы две из нас, чтобы сделать круг, и всегда должна участвовать я. Это забирает очень много сил. Учитывая, что я недавно отложила яйца, я не должна была смочь это осуществить, но сейчас вокруг столько свободной магии, но мне не нужно переживать, от этого проще. И связь Амелии с нашим огнем могла немного помочь мне и Кате, что толкнуло нас за край.

— Точно, — Амелия закатила глаза. — Ты говоришь, что твое поразительное заклинание — еще та боль в заднице, и ты смогла его создать, только благодаря моей помощи.

— Я могла создать его в любое время! — рявкнула Свена. — Просто пришлось бы готовиться несколько месяцев. С должным планом это оружие не остановить!

— Тогда почему ты это никогда не использовала? — Амелия скрестила руки на груди.

— Потому что тогда все узнали бы о нем, — объяснила Катя. — Если бы другие кланы узнали, что мы могли схватить любого из них в любое время, они объединились бы против нас. Мы были бы врагом номер один для всего мира, и даже мы не выдержали бы такое.

Свена хмуро посмотрела на сестру, Амелия завыла.

— Вот вам и супероружие! Вы даже не можете его использовать, не поместив мишень на свой клан!

— Потому я не хотела раскрывать его сейчас, — прорычала Свена. — После этого его не спрятать, но уже поздно отступать, — она оглянулась на прибывающих драконов Цилиня, которые пялились на кольцо бело-голубого огня, из-за чего чуть ли не сталкивались, приземляясь. — Весь мир скоро узнает, так что нужно извлечь выгоду, пока можно, — она взглянула на Амелию. — Кого хватать первым?

— Эй, эй, эй, — Амелия подняла руки. — Нельзя просто начать забирать драконов из их крепостей! Мы получим кучу испуганных и злых ящериц, а это больше вреда, чем добра. Нам нужно их подготовить, а потом притаскивать.

— И как ты предлагаешь это сделать? — едко спросила Свена. — Отправишь им письмо?

Губы Амелии изогнулись в ухмылке.

— Не совсем.

Она подошла к краю пылающего голубого круга, и ее тело замерцало, края размывались от холодного ветра ревущей магии Свены, словно огонек свечи. Затем она полностью пропала, ее заменил дракон из огня, которого Джулиус видел, когда она вернулась из мертвых. Он все еще глазел на ее пылающие крылья, когда голос Амелии загудел в огне, наполняя его голову жжением ее магических зубов.

Услышьте меня, змеи Земли, — сказала она, слова пульсировали, как физическая сила в его груди. — Говорит ваше новое божество! Я — Амелия, Ходящая по измерениям, Дух драконов. Как вы все ощутили прошлой ночью, огонь нашей расы теперь связан с магией этого мира. Мы уже не беженцы на чужой земле. Своей жизнью я завоевала нам новый дом. Но нужно бороться, чтобы сохранить его. Хозяйка Озер продала нас Безымянному Концу, силе полного разрушения не из нашего измерения. Чтобы не вымереть, нам нужно зарыться в магию нашего нового мира и стать единой силой против общего врага.

Это звучало вдохновляюще для Джулиуса, но Амелия не закончила:

Это не просьба, — гулко говорила Дух драконов, ее магия сжимал его огонь, как кулак. — Если откажетесь биться, то вы недостойны нашей новой силы. Как я связала всех вас с магией, затопляющей сейчас этот мир, я отрежу вас, оставив вас червями без огня. Вы будете ниже, чем мы пали во время засухи, пока те вокруг вас, кто ответил на мой зов, будут купаться в моей силе. Если не хотите такую судьбу, примите руку Свены Белой Ведьмы, когда она потянется к вам, и она приведет вас ко мне. Когда мы соберемся, я объясню, как мы победим врага и защитим наш новый дом.

Она закончила таким острым уколом, что все драконы во дворе закашлялись дымом. Даже неугомонные дети Свены застыли, их голубые глаза были огромными, они восторженно смотрели на Амелию, которая была довольна собой.

— Немного перегибаешь, да? — Свена хмуро смотрела на духа драконов.

— Зачем быть божеством, если нельзя добавить драмы? — Амелия распушила пылающие перья. — И с результатом не поспоришь. Моя голова уже полна голосов. Они готовы участвовать!

— Но не добровольно, — сказал Джулиус. — Ты угрожала лишить их огня, если они не послушаются! Это вымогательство.

Амелия рассмеялась.

— Прости, малыш Дж! Если хочешь драконов сейчас, их можно получить только так. Но можешь извиниться за мою грубость, когда они прибудут, если тебе так станет легче.

— Я не буду извиняться, — буркнул Джулиус. — Я просто говорю, что не обязательно сразу же угрожать.

— Сказал истинный Хороший Дракон, — сказала Свена, они с Амелией закатили глаза. Свена повернулась к холодному кругу. — Так с кого мне начать?

Пылающие глаза Амелии быстро двигались, искали в пустом воздухе, словно она разглядывала что-то очень сложное, что больше никто не видел.

— Начнем с Угасающего Дыма, Дракона Гибралтара. Он редко выходит.

— Ты про старого Аркнисса? — Свена сморщила нос. — Ты нацелилась на всех.

— Нищие не выбирают, — сказала Амелия. — И нам нужны все драконы.

Словно дожидаясь сигнала, Левиафан в этот миг послал щупальце над дырой, пробитой Бобом в Небесных Путях. Оно пронеслось, будто лайнер проплыл над их головами. Даже огонь Амелии чуть потускнел, когда на нее упала тень. Когда она прошла, обе драконши поспешили повернуться к кругу телепорта.

— Забираю Угасающего Дыма, — тихо сказала Свена, ее бледное лицо было напряженным. — Освободите место.

Джулиус не понимал, что это было сказано ему, пока дракон не вылетел из ледяного огня. Он был огромным и тяжелым европейским драконом с толстой черно-зеленой чешуей, кожистыми крыльями и полным ртом сияющих зубов и черного дыма. Он рухнул на землю там, где стояли Джулиус и Катя до того, как отскочили, и едва его когти коснулись земли, он заорал:

— Что это означает? — взревел старый дракон. — Ходящая по измерениям! Как ты…

Его гулкий голос умолк, когда он огляделся в пещере, которая теперь была заполнена. Развалины дома Джулиуса почти скрылись за драконами Золотого Императора. Цилинь все еще был в облике человека, наверное, потому что его золотой дракон не уместился бы в пещере, но это все еще был он. Как и Свена была заметной, а Амелия была огромным драконом из огня. Даже для Джулиуса, который привык к странным собраниям сильных драконов, вид был впечатляющим. Этого хватило, чтобы только прибывший Угасающий Дым притих.

— Вижу, ты не преувеличивала, — сказал он спокойнее, его глаза рептилии двигались, заметили Левиафана в небе. — Я тут же скажу сыновьям прибыть. Кто главный?

Ходящая по измерениям указала на Джулиуса горящим когтем.

— Он.

Джулиус и огромный дракон потрясенно переглянулись. Когда они повернулись к Амелии, она уже называла Свене следующую цель, и Свена кричала Угасающему Дыму и Джулиусу отойти. Они тут же послушались, прижались к стене, Свена вытащила следующего дракона, эта была в облике человека, но была так же недовольна, как Угасающий Дым. Она тоже начала спрашивать, что это означало, и кто был главный, но утихла, увидев армию драконов и монстра в небе. Она все еще глазела туда, когда Угасающий Дым подцепил ее за плечо и притянул ближе.

— Они говорят, он — лидер, — прорычал он, кивая на Джулиуса, когда новая драконша, чей человеческий облик был темнокожей и красивой женщиной, отбила его коготь. — Но кто он?

Оба дракона посмотрели на Джулиуса. К счастью, у него было много опыта с вниманием крупных монстров, и он смотрел в ответ, не вздрагивая.

— Я — Джулиус Хартстрайкер, и я обещаю, что мы объясним все, когда все прибудут. А пока, прошу, принимайте облики людей и ждите с Цилинем. Придет много драконов, и все не уместятся под барьером, если будут в своем истинном размере.

Он указал на барьер Призрака, который все еще защищал их от редеющей, но еще не пропавшей магии. К счастью, это плюс Цилинь и монстр сверху было комбинацией, которая творила чудеса. Хоть было до боли очевидно, что Джулиус был тут самым маленьким и слабым драконом, прибывшие не спорили с его просьбой. Они просто кивали и выражали уважение перед Золотым Императором, оставив Джулиуса одного рядом с порталом, чтобы встречать следующего растерянного и злого дракона, который вырывался из кольца холодного огня Свены.

Глава 7

Драконы быстро наполняли пещеру, которая укрывала их разбитый дом. Пустой Ветер нависал над всем. За время событий с Бобом он расширил барьер, закрыл им всю пещеру. Его теневой облик тоже вырос, и он был таким высоким, что легко мог касаться вершины навеса из спирали дороги. Там теперь была его ладонь, огромная ладонь была прижата к той же точке в крыше, где была дыра в Море Магии в смерти Марси. Учитывая то, что она собиралась спросить, совпадение вызвало дрожь Марси, она привлекла внимание духа, и он появился рядом с ней.

— Ого, — Марси отпрянула, когда Призрак — в новом, но все еще плотном и реальном теле — появился рядом с ним. — Мило, — сказала она, глядя туда-сюда между великаном и Пустым Ветром обычного размера рядом с ней. — Ты теперь можешь делать свои копии?

— Я всегда так мог, — ответил Пустой Ветер, взглянул сияющими глазами на огромную версию себя. — У меня раньше не хватало на это магии. Теперь силы так много, что я могу делить себя на множество копий.

В доказательство в руках Пустого Ветра появился призрачный кот, его сияющие голубые глаза были нахальными, он тряхнул хвостом. Марси потрясенно протянула руки, и кот прыгнул к ней, урчание звучало в его просвечивающей груди, пока она гладила его мягкую ледяную голову.

— Это так странно.

— Ты искала слово «полезно», — сказал Пустой Ветер, его крупная версия поправила хватку. — Я могу теперь много полезного. Я не мог такое делать тысячу лет, — он закрыл глаза. — Я снова ощущаю себя целым.

Как на кухне, Марси ощутила дрожь его счастья на связи, как на задетой струне. Это было красиво, но на это не было времени.

— Я рада за тебя, — сказала она. — Но, если ты протрезвел после вспышки магии, нам нужно обсудить стратегию. Мы с Мироном продумали план, как изгнать Левиафана, но мне нужно вернуться в Море Магии. Ты можешь меня отвести, раз ты теперь сильный? Знаешь, как открыть портал или что-то?

Она улыбнулась с надеждой, но, хоть она не видела лицо Пустого Ветра в тенях его шлема, она ощущала, как он хмурился.

— Нет.

— Почему? — осведомилась Марси. — СЗД может отвести Мирона в любое время. Она сейчас это делает.