Последний Эйджевуд

XI В ВОЕННОМ ГОРОДКЕ

Солнце едва поднялось над горизонтом, когда авто товарищей въехало на Поалей-стрит.

Шофер удивленно смотрел на трех ранних пассажиров в серых военных шинелях. Шинели были выдумкой Рудольфа. В последнюю минуту он вспомнил об одежде, — было ясно, что их рабочие блузы могли показаться странными в военном городке. Товарищи долго раздумывали, что бы им надеть, и, в конце концов, согласились с Рудольфом: военные шинели с капюшонами и каски будут самым обычным и подходящим для военного городка нарядом.

Автомобиль быстро катил по ровной гудроновой мостовой, казавшейся странной здесь, среди запустения и мусора. Поалей-стрит не походила на улицу. Вдоль дороги лежали кучи мусора, земля была разрыта, очевидно, под какие-то здания. Домов тоже не было, только кое-где попадались хибары, лачуги и разрушенные сараи. Столбы с номерами, видимо, отделяли друг от друга участки земли, предназначенные для строительства.

Когда машина поравнялась с одним из стобов, Боб удивленно заметил:

— Я знаю это место, — когда-то я здесь бывал. Эти участки подготовлены под спиртовые заводы. Вон там, в конце дороги, за теми валами, стоит старая винокурня. Но я никогда не слышал, чтобы где-то здесь был военный городок.

Товарищи посмотрели в ту сторону, куда указывал Боб, и увидели за высокими земляными валами одинокий почерневший дымоход. Впереди в том же направлении ехали и другие автомобили. Владимир оглянулся и увидел позади еще одно или два авто.

— Бьюсь об заклад, что эти ранние пташки направляются туда же, куда и мы…

Он не договорил и чуть не прикусил язык от сильного толчка. Передний автомобиль только что свернул и затормозил за углом, и шофер такси с трудом избежал столкновения.

Передняя машина остановилась у кучи мусора. Из-за кучи появились несколько солдат с ружьями наперевес.

— Стража, часовые, — прошептал Рудольф. — Интересно, для чего их поставили здесь, на помойке? Сдается мне, твоя винокурня — не что иное, как военный городок.

И Рудольф тайком сжал руки товарищей:

— Либо мы проедем дальше, либо сейчас нас арестуют. Тогда все погибло!

К машине подошел офицер, вежливо приложил руку к фуражке и выжительно посмотрел на пассажиров.

Рудольф, стараясь держаться спокойно, наклонился к нему и небрежно, но отчетливо бросил:

— «Vae victis».

Офицер вытянулся в струнку и, повернув голову к солдатам, что-то коротко крикнул.

Авто двинулось дальше…

У ворот винокурни сцена повторилась.

Товарищи свободно вошли во двор, но за стеной их сразу же окружили солдаты. Рудольф произнес пароль. Один из офицеров, вежливо поклонившись, пошел впереди, указывая им путь.

У входа в здание их еще раз остановили. Часовой молча протянул им три противогазовые маски.

— Во те на! — прошептал Боб. — Не собираются ли они травить нас газами?

Товарищи в недоумении переглянулись, но молча взяли противогазы. Боб поспешил напялить свой на голову.

— Так безопаснее, — пояснил он. — А то я все боюсь, что меня по роже узнают, — я совсем не похож ни на министра, ни на генерала.

Несколько человек в помещении были либо в противогазах, либо надевали их. Один из присутствующих, без маски, подошел к товарищам и молча пожал им руки.

— Доброе утро, — пробормотал Боб под маской. — Рад вас видеть, мистер.

Приглашенные между тем прибывали. На дворе то и дело слышались сирены и гудки автомобилей. В комнате было уже человек 20–25. Тот, кто здоровался с товарищами, все время поглядывал на часы и, очевидно, нервничал.

— Гражданские всегда опаздывают, — раздраженно заметил он и, глянув в сторону товарищей, приветливо улыбнулся. В комнате было еще несколько человек в военных шинелях.

— Думаю, — продолжал он, — что мы не станем больше ждать. Опоздавшие затем присоединятся к нам. Времени у нас мало.

Его слова тут же переводились на французский и немецким языки.

— Мы попали в теплую интернациональную компанию, — улыбнулся Боб. — Но готов поспорить, что с коммунистическим Интернационалом эти люди, вероятно, не имеют ничего общего.

— Попрошу за мной, уважаемые господа, — сказал военный и нажал какую-то кнопку.

В полу растворился люк. Гости спустились вниз по широкой и гулкой металлической лестнице. Внизу проходил обширный коридор. Оба его конца терялись в темноте, однако у лестницы ярко светили большие электрические лампы.

Боб не унимался, то и дело дергая за рукава Владимира и Рудольфа.

— Вы правы, товарищ Рудольф. Сомневаюсь, что нас собрались угощать водкой. Возможно, в этих погребах когда-то и хранили бутыли с водкой, но боюсь, что сейчас за этой стальной дверью скрыто кое-что ядовитей алкоголя.

Словно подтверждая его слова, военный снова обратился к гостям:

— Сейчас я попрошу всех надеть и тщательно проверить противогазы и не снимать их, пока я не позволю.

— Воздух насыщен газами? — робко спросил какой-то господин, хватаясь за маску. — Есть опасность взрыва?

— Нет, — успокоил его военный. — Нет никакой опасности. Лаборатория прекрасно оборудована. Газы хранятся в герметических сосудах, и когда их выпустят, мы будем защищены броней. Но общие правила нашей работы требуют большой осторожности. За эту дверь никому не разрешено проходить без маски.

Все послушно надели маски и двинулись дальше за военным, с невольной опаской поглядывая на черепа с костями, изображенные на всех окованных сталью дверях.

Товарищи смешались с толпой и, прислушиваясь к глухим, точно загробным, голосам, доносящимся из-под резиновых масок, старались понять цель странного сборища.

Тайна прояснилась сама собой.

С другого конца подземного коридора медленно приближалась группа людей. Когда они подошли так близко, что можно было рассмотреть их лица, товарищи невольно попятились назад.

Между двумя рядами вооруженных солдат в противогазах, четко печатавших шаг, вяло тащилась толпа полуголых, истощенных до посинения узников с разбитыми головами. Их руки и ноги были в кандалах, тела испещрены многочисленными синяками и ранами, головы мрачно опущены, глаза устремлены в пол. Каждый их шаг сопровождался звоном цепей. Противогазов на них не было…

Так вот в чем дело!

Черные вороны всех стран собрались здесь накануне войны, чтобы испытать свое непобедимое оружие — ядовитые газы — и окончательно убедиться в силе их воздействия на человека!

Между двумя рядами вооруженных солдат в противогазах вяло тащилась толпа полуголых, истощенных до посинения узников.

Владимир поспешно схватил за руку пылкого Боба. И вовремя: тот как раз собирался броситься с голыми руками на шеренги вооруженных солдат, чтобы помочь осужденным на ужасную смерть.

— Пусти! — заскрипел Боб зубами. — Пусти, их же сейчас отравят!

Но Рудольф уже схватил его за другую руку.

— Молчи, или мы все погибнем!

— Это люди, живые люди! Я узнаю среди них Рут и Неджа, наших коммунаров. Месяц назад они были арестованы и якобы умерли в тюрьме.

Крепко держа Боба и не давая ему двинуться, Рудольф яростно прошептал:

— Опомнись, Боб! Как мы можем справиться с вооруженными солдатами? Если мы бросимся на помощь, нас тут же скрутят, а узников все равно отравят. Оставь сентиментальность. Разве ты забыл, что начинается упорная борьба, в которой нет места для сентиментов? Мы близки к цели, сейчас мы можем узнать формулы газов, и этим спасти не десяток несчастных, а все дело революции. Ты все испортишь! Эти несчастные должны погибнуть во имя революции!

Слова Рудольфа убедили Боба. Он затих и, тяжело дыша, смотрел вслед осужденным.

— О, будьте вы прокляты, палачи! — прошептал он.

Все это произошло так быстро, что остальные, к счасстью, ничего не заметили. Рудольф с облегчением вздохнул, когда гости, пропустив пленников, двинулись дальше.

Перед испытанием газов сопровождающий повел гостей осмотреть подземелья. Военный городок, скрытый под винокурней, представлял собой огромную лабораторию. Одно за другим тянулись помещения, то обставленные с роскошью дворцовых залов, то битком набитые самыми совершенными приборами. Здесь анализировались, проверялись и испытывались созданные учеными ядовитые газы. Наши товарищи внимательно озирались вокруг, но нигде, разумеется, не могли найти ни формул, ни лабораторных журналов, которые дали бы ключ к формулам газов.

Рудольф задерживался в каждом помещении и выходил последним. Владимир заметил, что его карманы начали оттопыриваться.

В уютном уголке роскошной комнаты отдыха гостям было разрешено снять противогазы, выпить по бокалу вина и выкурить сигару. Воспользовавшись этим, Рудольф тайком показал товарищам содержимое своих карманов. Оказалось, что в них было полно небольших, длиной сантиметров в пять, металлических пробирок с широкой крышкой на одном конце и пузырьком из толстого стекла на другом.

— Эти небольшие флаконы предназначены для газов, — пояснил он. — В них, очевидно, присылаются газы на пробу. Сейчас они пусты. Если нам удастся наполнить их газами и унести отсюда, формулы нам не понадобятся. Мы сами узнаем состав в любой лаборатории.

Глаза Рудольфа светились радостью и задором. В нем было сейчас не узнать немощного старика, инвалида и ветерана российской революции.

— Теперь нам осталось одно — украсть газы.

Боб, конечно, сейчас же выразил сомнения в возможности осуществить план Рудольфа.

— Как же их, к чертовой матери, украсть? — выругался он. — Да мы их и близко не увидим. Или же ты хочешь, чтобы мы их нанюхались?

Гости двинулись дальше.

Перед последней дверью все натянули на головы противогазы…

За дверью находился длинный зал. В потолке непрерывно гудели электрические вентиляторы.

Сопровождающий приподнял свою маску и, взяв рупор, начал объяснять процесс испытаний.

Вдоль одной из стен шел ряд больших камер, обшитых металлической броней. В каждой камере на уровне глаз имелось узкое окно с толстым стеклом; через него гости, оставаясь в безопасности, могли наблюдать за происходящим в камере. Под окном каждой камеры лежал небольшой баллон, соединенный с камерой змеевиком.

Военный коротко рассказал:

— Мы сажаем в камеру человека. Затем открываем баллон с газом и выпускаем через кран с той стороны определенную дозу, которой достаточно, чтобы насытить воздух в камере газом на 25 %. Это наибольший процент насыщения, возможный на открытом воздухе. В окно мы можем наблюдать действие газов. Первые шесть камер — разные ядовитые газы, действующие моментально. Смерть или увечье последуют на ваших глазах в течение нескольких минут. Остальные четыре — газы, влияющие на человека через некоторое время — день, неделю и месяц. По окончании этого срока мы снова придем посмотреть на подопытных. Наконец, последняя камера отведена под самый быстродействующий газ: он убивает не за несколько минут, как первые шесть, а мгновенно.

Для начала мы испытаем газы на незащищенных людях. Затем на других — с противогазами. Это испытание подтвердит надежность наших противогазов. Но боюсь, что против последнего газа не устоит даже наш противогаз. Этот газ моментально разъедает резину.

Все камеры соединены между собой небольшими потайными дверями (через окна их не видно), чтобы иметь возможность переводить подопытных из камеры в камеру. Но воспользоваться ими для побега заключенные не могут, так как двери тщательно замаскированы. Вводить же их мы будем через вон ту заднюю дверь. В потолке камер — воздухофильтры, которые после испытаний моментально фильтруют воздух, что позволяет войти в камеру.

Рудольф коснулся рук товарищей. Владимир почувствовал, что его руки были холодны, как лед. Рудольф нервно скрипел зубами.

— Тсс! — предупредил он. — Я уже знаю, что делать. Не мешайте мне. Когда испытания закончатся и начнут открывать последнюю камеру, постарайтесь первыми оказаться у двери и заслонить ее, чтобы я мог…

— Ты хочешь?… — вполголоса воскликнул Боб.

— Тише! — злобно зашипел Рудольф. — Да, я хочу проникнуть внутрь и попытаться взять образцы газов. Пробирки у меня с собой. Мы получим образцы!.. Не бойся, я в маске, — успокоил он Боба. — Пожелайте мне удачи!

И, пожав товарищам руки, он отошел.

Гости собрались вокруг сопровождающего, который рассказывал о действии газов. Владимир и Боб видели, как Рудольф за их спинами осторожно проскользнул к потайной двери и исчез…

Между тем, узников уже ввели в камеры.

— Начнем? — спросил военный у собравшихся. Не дожидаясь ответа, он подошел к первой камере и с легким скрипом открыл вентиль баллона.

Все присутствующие жадно припали к узкому окну…

Камера наполнилась газом. Газ был не бесцветный, и все имели возможность следить за лицом осужденного, видевшего, как воздух в камере зеленел, насыщаясь ядом…

— Почему он смотрит вниз, как будто нам под ноги? Там что-то лежит?.. К сожалению, через окно не разглядеть, — спросил один из зрителей. — Смотрите, он словно к кому-то обращается и что-то кричит.

— Он, наверное, смотрит на кран, это вполне логично, — ответил второй. — К тому же он, возможно, уже сошел с ума и ему что-то мерещится. Может, его невеста, — с садистским смехом закончил он.

— Однако, это действительно странно, — и здесь то же самое… — добавил он около третьей камеры, убедившись, что и другие «объекты» ведут себя точно так же.

— Вы заметили? Они все бросаются сюда, к стене? Жаль, не видно, что они делают. Думаю, они пытаются заткнуть пальцами кран, откуда поступает газ, — захохотал третий.

Владимир и Боб тоже смотрели в окна и дрожали от ужаса, прислушиваясь к этим разговорам и зная причину такого поведения заключенных…

Перед их глазами прошли неописуемые муки людей, которые умирали в судорогах, вдруг ослепнув, онемев в предсмертном вопле… Они видели, как живая плоть на глазах покрывалась волдырями и распадалась на куски…

В зале царил страшный шум. Некоторые гости дико выражали свою радость, другие, пьяные от созерцания смерти, безумно хохотали. Но тонкие нервы большинства не выдержали подобного напряжения, и несколько зрителей уже бились в истерике. Лакеи в противогазах бегали взад и вперед, вынося потерявших сознание великих мужей и окатывая их водой.

Сопровождающий — очевидно, директор или главный инженер этого подземного ада — тоже был обеспокоен. Но не зрелищем смерти и не истерикой своих хрупких патронов. Он бегал от камеры к камере, от баллона к баллону и удивленно пожимал плечами. Все его вычисления оказались неверными. В каждую камеру пришлось впустить двойную дозу, чтобы достичь желаемого воздействия.

— Неужели я ошибся? Что за черт? — ворчал он, перебегая от первой ко второй и от второй к третьей камере. — Везде так! Двойная доза!

Владимир и Боб следили за ним с ненавистью и в то же время с надеждой. Они даже испытывали какое-то приятное чувство. Всякий раз, когда военный чертыхался, придя к выводу о необходимости использовать двойную дозу, они с облегчением вздыхали, понимая, куда подевался излишек газа.

Наконец директор успокоился, заметив, что двойная доза требовалась для каждой камеры. Значит, это явление не было случайным: вероятно, газ впитывался в стенки камер или уходил сквозь неплотно закрытые фильтры…

Перед последней камерой Владимир и Боб застыли. Здесь также потребовалась двойная доза, — следовательно, Рудольф был внутри. Но как незаметно выпустить его оттуда? Они стали у двери, собираясь после фильтрации воздуха войти в камеры первыми…

Испытания завершились…

С гудением заработали воздухофильтры.

— Камеры чисты! — крикнул директор. — Можно входить.

Но желающих нашлось немного. Владимир и Боб по очереди обходили все камеры и терпеливо осматривали мертвые или искалеченные тела.

Настал черед последней камеры.

Директор открыл дверцу. Владимир и Боб протиснулись вперед…

— Простите, — отстранил их директор.

В тот же миг он выскочил из камеры, крича:

— Сюда, скорее, на помощь!

Владимир и Боб вбежали в камеру.

На полу, рядом с трупом узника, раскинувшись, лежал Рудольф…

— Как же это случилось? — рвал на себе волосы директор. — Я сам закрывал двери… в камерах посторонних не было…

— Вы хоть знаете, кого убили? — угрожающе тряс его кто-то. — Кто это такой?..

Все бросились к камере, чтобы вынести оттуда неизвестную жертву. Владимир и Боб находились впереди. Стоило им коснуться окоченевшего тела, как они поняли, что Рудольф был мертв.

Владимир чувствовал, что больше не выдержит. Столько замученных людей и… смерть Рудольфа! Это было невыносимо.

Под грудь ему что-то подкатило, горло сжалось. Голова кружилась. Он ощущал, что вот-вот начнет хохотать и биться головой о стены.

Но Боб быстро овладел собой. Он так стиснул руку Владимира, что чуть ее не сломал. Это привело Владимира в чувство.

— Сейчас все погибнет! — прохрипел ему на ухо Боб. — Увидят, что Рудольф не один из них, а тогда и нам каюк! Надо спасать добытые газы.

Растолкав всех, он подхватил тело Рудольфа на руки и с криком «Врача! Врача!» бросился к двери. Повернувшись спиной к толпе и делая вид, что дует в лицо отравленного, Боб заслонил собой Владимира, который тем временем извлек из карманов Рудольфа пробирки с газами. Продолжая звать врача, они побежали к выходу. За ними бежали другие, что-то крича и требуя остановить беглецов. Но они уже были на свободе. Разбросав в стороны растерянных часовых, они быстро вскочили в свое авто. Удивленный шофер дал полный ход…

На перекрестке Боб спокойно вышвырнул водителя из машины, а сам пересел на его место…

Товарищи оглянулись назад.

По дороге, догоняя их, неслись несколько автомобилей.

— Скорее бы запутать следы, — простонал Боб, — и в лабораторию — проанализировать газы.

Машина ревела, покрывая на полной скорости версту за верстой. Испуганные пешеходы разбегались врассыпную.

Товарищи направлялись в другой конец города, где располагалась конспиративная лаборатория.