Последний бой Каина

Глава восемнадцатая

— Положение хуже, чем я предполагал, — сказал я Тревельяну, изрядно приукрасив ситуацию. Зимний сад, располагавшийся на краю террасы, позволил нам попасть в сам дворец, и теперь мы торопливо шагали по коридору, отделанному деревянными панелями и уставленному произведениями искусства, но предаваться созерцанию не было ни времени, ни особенного желания. Единственным из увиденного, что мне по-настоящему понравилось, был мускулистый сержант СПО с отрядом солдат, которые перетаскивали тяжелые книжные шкафы и обеденные столы из соседних комнат, чтобы соорудить поперек прохода баррикаду. Вряд ли она сможет надолго задержать врага, но если моя догадка верна, нам потребуется каждая лишняя секунда, чтобы спасти губернатора и скрыться в каком-нибудь безопасном месте.

— Враг, очевидно, собирается захватить дворец и наверняка захочет убить вас по ходу дела.

— И таким образом посеять тревогу и неуверенность среди гражданского населения, я так понимаю, — произнес Тревельян спокойно и рассудительно. Думаю, для него было столь же привычно скрывать свои настоящие чувства, как и для меня.

— В то время как мы предпочли бы, чтобы вы оставались живы и продолжали барахтаться, поднимая боевой дух и укрепляя сопротивление, — сказал я. — Теперь покажите, где ваш путь отступления?

— Путь отступления? — переспросил он, тщательно изображая наивность.

Я коротко кивнул.

— Мне еще не приходилось встречать губернатора, у которого не было бы запасного плана по спасению собственной шкуры на случай крестьянского восстания, — сказал я. — Даже в самых благополучных мирах. — Мне пришлось добавить жесткую нотку в голос: — И поверьте мне, ваше превосходительство, у нас нет сейчас времени на дипломатические увертки.

В это мгновение моя паранойя нарисовала мне ужасную картину: этот конкретный губернатор является уникальным исключением, и я оказался в ловушке, беспечно предположив, что из дворца непременно есть тайный выход (именно поэтому я вообще сунулся во дворец, вместо того чтобы последовать предложению Роркинса и вернуться в Схолу, пока оставался такой шанс).

К моему невыразимому облегчению, Тревельян кивнул.

— У меня есть проход в подземелья города, — в его голос прокрались извиняющиеся нотки, — в моих личных покоях. Построен одним из моих предшественников, столетия назад. Конечно же, я никогда не пользовался им.

— Конечно же, — эхом отозвался я, совершенно не заботясь о том, было ли это правдой (хотя позже у меня появился повод поблагодарить Тревельяна за эту информацию). — Куда нам идти?

В отдалении послышалась перестрелка, и кадеты обменялись тревожными взглядами. Еще один отряд СПО прошагал мимо нас, и лица солдат выражали твердое намерение поддержать своих товарищей на баррикаде. Затем послышался звук, сопровождавший разбитие какой-то вазы. Очень дорогой, судя по всему. И треск антикварной мебели, заставивший губернатора поморщиться.

— Сюда, пожалуйста, — произнес Тревельян, проводя нас по изысканно обставленной анфиладе комнат.

Яркий солнечный свет лился в окна, из которых открывался некогда приятный вид на сады, теперь испорченный разбросанными повсюду телами солдат СПО. Закованные в силовую броню фигуры неумолимо продвигались к окопавшимся защитникам, словно отряхивая с себя лазерный огонь. Но вот одна из фигур пошатнулась и упала прежде, чем несомый ветром дым скрыл от меня картину боя. Несмотря на то, что нападающие были все еще слишком далеко, чтобы их можно было рассмотреть в деталях, что-то в них выглядело пугающе знакомым, провоцируя то неприятное ощущение, когда не можешь вспомнить что-то важное. Ладно, в любом случае у меня есть гораздо более спешные дела, которым следует уделить внимание.

Мы торопливо миновали гостиную с диванчиками и креслами, расположившимися вокруг камина, изящество которого было бы оскорблено даже намеком на золу. Далее мы проследовали через столовую, в которой можно было с удобством разместить дюжину человек, а затем снова нырнули в коридор, устланный шикарными коврами. Я прибавил шагу, поскольку выстрелы внезапно послышались очень близко, и знакомый треск ионизированного воздуха, который сопровождал выстрелы из лазганов, смешивался с ревом болтеров. Из этого следовало сделать вывод, что враг уже добрался до той баррикады, которую мы так недавно оставили у себя за спиной.

Ладони мои зудели, а это верный признак, что поблизости что-то не в порядке. Конечно, десантники-предатели были впечатляющей силой, это я знал по собственному горькому опыту, но даже против них охрана дворца должна была продержаться чуть дольше. Затем стрельба в коридоре также смолкла, причем так внезапно, как будто кто-то выключил проигрыватель.

— Что-то не так, — сказал Донал. — Пойду посмотрю, что происходит.

— Вы останетесь с нами! — отрезал я.

Если вам интересно мое мнение, от происходящего просто разило колдовством. Вспомнив свой разговор с Роркинсом и Юлианной, я внезапно осознал, что единственным объяснением такому мгновенному отказу сопротивления могло быть лишь присутствие в окружении Варана чрезвычайно сильного псайкера. Что, в свою очередь, означало: единственный шанс выбраться отсюда и сохранить наши шкуры в целости — держаться поближе к Юргену с его удивительным даром. Я обернулся к губернатору.

— Пора бы уже продемонстрировать нам плоды трудов вашего предка, — предложил я настолько мягким тоном, какой только мог себе позволить в текущих обстоятельствах.

Бледный Тревельян кивнул.

— Конечно же, — сказал он. — Сюда, пожалуйста.

Как я и ожидал, вход в спасительную нору обнаружился в личной опочивальне губернатора. По какой-то причине тайные ходы имели свойство обнаруживаться именно в этом помещении. Видимо, предполагалось, что крестьянские бунты вспыхивают только в нерабочие часы. Или это делалось для того, чтобы знающий о секретных ходах мог ускользать из своих покоев по личным делам таким образом, чтобы никто из прислуги не заметил отсутствия.[72]

— Лучше бы вам поторопиться, — подсказал я, проходя следом за ним в дверь. Я оглянулся на Юргена и кадетов. — Прикройте коридор. Они придут оттуда.

— Будет исполнено, сэр, — отозвался Юрген, нацеливая мелту в сторону прохода, в то время как четверо моих кадетов укрылись в дверных проемах, а также за предметами мебели, разбросанными в холле перед опочивальней.

— Ваша племянница во дворце? — спросил я Тревельяна, который налег плечом на солидный изукрашенный гардероб, который выглядел так, словно стоял на этом месте с тех времен, когда Император бегал в коротких штанишках. Впрочем, даже если ответ оказался бы утвердительным, племяннице предстояло самой о себе позаботиться, поскольку я ее спасать не собирался. Но никогда не лишне поинтересоваться судьбой второстепенных персонажей. Я понял, что гардероб не намерен идти на уступки, поэтому присоединил свои усилия к губернаторским, и вдвоем мы сумели сдвинуть проклятую штуковину достаточно, чтобы открыть сканер генетического кода и едва различимые границы узкой двери, неотличимой от стены.

— Иллирия? — Тревельян покачал головой. — Нет, она уехала на охоту. И останется в своем домике в Марксельском поместье.

У меня не было ни малейшего представления, где бы это могло быть, но, вне сомнения, Роркинс может послать туда кого-нибудь, чтобы забрать наследницу или просто приглядеть за нею. Как только я доберусь до военмейстера, чтобы сообщить ему эту информацию лично. Не стоило доверять столь важное сообщение воксу.

— Ну что ж, это уже неплохо, — сказал я, в то время как Тревельян положил растопыренную пятерню на считывающую панель. Долгое мучительное мгновение ничего не происходило, а затем дверь утонула в стене, выплюнув облако пыли и сопроводив это запахом, который сообщил мне, что где-то внизу проход соединялся с системой сточных вод города.

— Комиссар, они здесь! — произнесла Кайла напряженно. Выругавшись, я вытащил лазерный пистолет и выскочил в холл перед спальней. Топот бегущих ног был слышен уже в коридоре, так что я тщательно прицелился в пока что пустой дверной проем, в котором непременно должны нарисоваться наши преследователи. К моему облегчению, это был топот обычных солдатских сапог, а не тяжеловесное громыхание астартесовских керамитовых подошв, так что я даже немного расслабился.

— Не стрелять, пока с точностью не определите цель, — приказал я, держа оружие нацеленным на двери. Моя предосторожность оправдалась мгновение спустя, когда солдаты СПО, которых мы оставили на баррикаде, вывалились на открытое пространство. Тот факт, что они бежали от противника с неприличной поспешностью, сам по себе повергал в уныние, но в данных обстоятельствах я готов был спустить это на тормозах. Даже солдаты Имперской Гвардии два раза подумали бы, прежде чем выступить против предательских легионов. Тем более что если бы мне удалось привести в чувство солдат СПО и прихватить их с собой, это было бы очень даже неплохо: я ничего не имел против того, чтобы между мною и смертельной опасностью было побольше пушечного мяса. Но даже планируя все это, я продолжал держать свой лазерный пистолет нацеленным, ибо ладони мои зудели сильнее.

— Все в порядке, это свои! — произнес Бриль, чей голос буквально звенел от облегчения. Кадет выступил из укрытия как раз в тот момент, когда приближающиеся солдаты подняли свои лазганы.

Вот что меня беспокоило, сообразил я. Они держали оружие так, как это делали бы солдаты, сближающиеся с противником, а не как беглецы. Прежде чем я успел выкрикнуть предупреждение, они открыли огонь. Бриль получил четыре или пять лазерных зарядов в грудь, и его практически разорвало надвое, отшвырнув назад. Не было никакого проку рисковать ради него еще чьей-либо шеей, потому как мой кадет, очевидно, был на полпути к Золотому Трону еще до того, как его тело упало на ковер, утративший свою безукоризненную чистоту.

— Смерть прислужникам бога-трупа! — прокричал давешний мускулистый сержант, в то время как все мы без лишних слов открыли огонь, мстя за своего погибшего. Во всяком случае, это касалось оставшихся кадетов. Юрген и я были слишком опытными бойцами, участниками многих военных кампаний, чтобы принимать потерю Бриля близко к сердцу, и собственное выживание представлялось нам куда более насущным вопросом. Первый ряд атакующих пошатнулся под залпом лазерных зарядов, а выстрел юргеновской мелты прикончил большую часть группы.

— Выходим из боя! — прокричал я, жестом приказывая своим двигаться к спальне губернатора.

Мы замедлили продвижение врага, но я не питал ни малейших иллюзий по поводу того, что следующую волну нападающих будет остановить гораздо труднее. Особенно с учетом того, что они получили подкрепление в виде наших же бойцов. Что бы ни втемяшилось им в мозги, похоже, это сделало их фанатиками вроде мадасцев. Юрген и кадеты стали отступать, чтобы присоединиться ко мне, и мои самые дурные предчувствия подтвердились. Те солдаты, которым удалось выжить после удара мелты, продолжили вести огонь почти без всякой паузы.

Почти, но не совсем. У Кайлы и Нелиса хватило времени на то, чтобы перебежать в безопасное место, прежде чем враг дал новый залп. Мой нос подсказал мне, что Юрген тоже успешно передислоцировался, а вот Донал оказался не настолько удачлив. Он был на полпути через открытое пространство холла, когда враг вновь открыл стрельбу, и несколько зарядов ударили кадета в грудь и по ногам. Он упал, беззащитный под огнем противника, посреди ковра.

— Прикройте его! — рявкнул я, надеясь, что он сможет отползти в безопасное место, но парень только корчился на полу, подобно выброшенной на берег рыбине, и истекал кровью. Ярко-алый поток заливал грудь его шинели, придавая ей неприятный цвет ржавчины. И лицо Донала уже становилось серым.

— Будет исполнено, сэр, — Юрген выставил дуло мелты из дверного проема и послал очередной заряд яростного жара вдоль по коридору. На этот раз он прицелился чуть выше, чем нужно, и поджег деревянные панели на потолке, однако это заставило атакующих поспешно ретироваться в коридор, оставляя за собой мертвых и раненых.

Я помедлил мгновение, заставляя себя совершить следующий шаг, потому как знал, что у меня нет другого выбора. Если я брошу своего кадета истекать кровью или, что еще хуже, допущу, чтобы он попал в руки врага, я утрачу всякое уважение выживших учеников, а мне все еще нужно, чтобы они следовали за мной без колебаний. Я все-таки еще надеялся выбраться из этой переделки. К тому же нельзя забывать и о Тревельяне. В его глазах я — легендарный Освободитель, воин, уже спасавший его планету, и малейший намек на то, что мне присущи слабости обычного человека, приведет, скорее всего, к тому, что мы утратим последний шанс использовать губернатора для сплочения гражданского населения. Сделав глубокий вдох, я выпустил пару лазерных зарядов куда-то в сторону противника и выскочил из дверного проема так же внезапно, как это делает изображающий меня механический уродец в отвратительном часовом механизме на площади Освобождения.

Время, казалось, замедлило свое течение — оно часто это делает в моменты, когда я нахожусь перед лицом гибели, и его оказывается более чем достаточно, чтобы отметить все детали. Поднимая Донала на ноги, я несколько раз выстрелил в сторону коридора, просто на всякий случай, поскольку единственной видимой мне целью был обожженный зарядом мелты солдат. Затем я начал отступать к опочивальне губернатора, прикрываясь телом раненного кадета от возможных выстрелов врага. В конце концов, еще несколько дырок ненамного ухудшат его нынешнее состояние, в то время как я сам все еще на ногах, и для всех будет лучше, если я продержусь на них подольше.

Только уже достигнув дверей в спальню, я осознал, что умирающий солдат не просто дергается в конвульсиях, а движется с очевидным дурным намерением. Мне следовало ожидать чего-то подобного после столкновения с мадасцами в Ритепате. Потребовался лишь один выстрел для того, чтобы прикончить фанатика, но было уже слишком поздно — взведенная граната покатилась из раскрывшейся ладони солдата.

— Граната! — выкрикнул я, вваливаясь вместе с Доналом в спальню и сшибая изящный туалетный столик. Юрген отреагировал мгновенно, распластавшись по стене сбоку от дверного проема, в то время как Кайла и Нелис упали на пол за пышной кроватью губернатора (думаю, они были благодарны смягчившему их падение толстому ковру).

Только Тревельян остался стоять, в недоумении пялясь на нас. Император знает, почему он до сих пор не скрылся в спасительной норе, что должен был бы сделать, едва проход откроется. Возможно, протокол требовал от него последним покинуть дворец? Если так, то церемонность дорого ему обошлась. У него хватило времени лишь произнести: «Что вы сказа…» — прежде чем фраг-граната взорвалась. К счастью, взорвалась она в холле, а не в опочивальне. Осколки с визгом рассекли воздух и незадачливого губернатора, который сложился вдвое, подобно мешку с песком, слишком долго служившему для отработки штыковой атаки.

— Ему здорово досталось, — сообщил Нелис совершенно лишнюю информацию. Я в своей жизни достаточно насмотрелся на ранения и прекрасно понимал, что никакая помощь, которую мы могли оказать в этих условиях, губернатору впрок не пойдет.

Я обернулся к Юргену, который уже стал накладывать тугую повязку на отвратительную дыру в груди Донала. Наша самая большая неудача заключалась в том, что сержант-изменник имел в качестве личного оружия стаббер, почему-то предпочитая его обычному лазгану. Ясен день, лазерные заряды тоже не подарок, но положительным моментом является то, что если лазерный импульс не убил, то нанесенная им рана тут же прижигается. Патроны стаббера такой способностью не обладают и оставляют вас истекать кровью.

— Как вы, Донал? — спросил я.

— Бывало и лучше, — отозвался он с тенью своей прежней иронии, хотя я видел, насколько трудно ему это давалось.

Юрген покачал головой.

— Ему нужен медик, — доложил он мне.

Ну что же я мог сказать? Не припасли.

— Сделайте, что сможете, — сказал я. — Подлатайте так, чтобы он мог двигаться.

Юрген кивнул, хотя выражение его лица сказало мне все, что он думает относительно этого приказа. К счастью, Донал решил избавить его от необходимости претворять эту мысль в слова.

— Я никуда уже не двинусь, — сказал он. — Истекаю кровью, как грокс на бойне, и даже если меня спустить в подземный ход, я буду только задерживать вас.

Кажется, я думал об этом парне хуже, чем он того заслуживал. Донал с трудом принял сидячее положение, прислонился к стене и поднял лазерный пистолет так, словно тот весил вдвое больше обычного.

— Я отыграю для вас немного времени. Очень немного. Воспользуйтесь им разумно.

— Будет сделано, — заверил я его и повернулся к Нелису. — Мы сможем нести его превосходительство?

— Не говорите обо мне в третьем лице, молодой человек, — произнес Тревельян, который наконец-то стал выглядеть и говорить соответственно своему возрасту. — Мне уже не помочь, и мы оба это знаем. Лучшее, что я могу сделать, это последовать примеру этого юноши.

Он закашлялся, выплевывая кровь.

— Вы найдете болт-пистолет для меня в шкафу, вон там. Если будете так добры, что зарядите его для меня, я почту за честь остаться здесь с вашим кадетом.

— Нелис, — произнес я, — принесите губернатору его оружие.

Мне было необходимо сделать еще одно дело прежде, чем мы уйдем. Движимый побуждением, которое не мог вполне объяснить, я развязал свой комиссарский кушак и протянул его Доналу.

— Полагаю, что вы заслужили его сегодня, — произнес я. — Благодарю за службу, комиссар.

— Спасибо, сэр. — Донал сглотнул, и голос его прозвучал неожиданно хрипло. — Я постараюсь оправдать ваше доверие до конца.

Мы еще мгновение смотрели друг на друга в неловком молчании, затем, к облегчению обоих, Кайла окликнула нас от дверного проема.

— Наступают! — она несколько раз выстрелила в холл и нырнула обратно в спальню как раз вовремя, чтобы избежать залпа ответного огня.

Я ощутил, как пол вибрирует под моими ногами, подчиняясь ритму чьих-то неспешных шагов. Мне стало понятно, что наше время вышло. Через секунду громыхание закованных в керамит ног эхом разнеслось по зданию.

— Цельтесь в сочленения брони, — посоветовал я Доналу и Тревельяну, посылая лазерный заряд в сканер генетического кода — потому как слишком хорошо представил себе, как кто-то в силовой броне поднимает Тревельяна, или, что более вероятно, его труп, дабы приложить ладонь к сканеру. Не то чтобы я ожидал, будто стена задержит десантников-предателей на сколько-нибудь долгое время, но, как я уже говорил, в таких делах решает и мгновение.

Я обернулся к Кайле и Нелису.

— Вперед. Немедленно.

Мне почему-то показалось, что они сейчас начнут спорить, но они подчинились беспрекословно и исчезли в проеме. Я последовал за ними, и мне не надо было оглядываться, чтобы удостовериться, что Юрген следует за мной по пятам, но я все же обернулся, чтобы кинуть взгляд в комнату. Мой помощник ударом приклада привел в действие запорный механизм и тут же навел оружие на щель закрывающейся двери.

Последним, что я увидел в оставленной нами комнате, были Донал и Тревельян и темные силуэты, движущиеся в дверном проеме спальни, слишком массивные, чтобы оказаться чем-то иным, кроме как десантниками Хаоса. Затем потайная дверь с легким стуком захлопнулась, и нас поглотила тьма.