Последний

Глава 8

Утром, пока не проснулась Янка, обдумал слова Миши и пришел к неутешительному выводу: самим нам не справиться. Мы ведь даже не рабы, за теми господин смотрит, потому как новый раб стоит денег. Мы, расходный материал, достаточно небольшой оплошности, всех просто перебьют и захватят других.

Так что первым и главным пунктом по достижению свободы значилось наладить связь с теми, кто противостоит людям. Вторым, добыча информации и, опять же, передача ее тем, другим. Они должны понимать, как здесь все устроено и чего можно ожидать.

Черт, захотят ли они нам помогать, или предпочтут не лезть на рожон?

Конечно, если судить по тому рыжему оборотню, Кору, помогут. Но ведь есть шанс, что тот, кто за ним стоит, больше похож на меня. Я застонал, понимая, что вновь настраиваю себя на поражение.

— Найт, что случилось? — потревоженная стоном Янка приподнялась, заглядывая мне в лицо.

— Я разбудил тебя? Извини, — улыбнулся, проведя пальцем по нежной щеке.

— Ты будешь отвечать? — нахмурила лиса бровки.

— Все хорошо, просто задумался.

Лиса зарычала, а потом вдруг сникла, отвернулась и встала, собирая по комнате и натягивая одежду.

— Янка? — я сел, взволнованно следя за действиями лисы.

— Ты всегда мне врешь, — тихо шепнула она, завязывая шнуровку на вороте рубашки.

— Я не… прости, — сорвался с места, подхватил лису и, сев обратно, зашептал ей на ухо, — извини, я не врал. То есть все действительно неплохо, кроме моих мыслей. Я разозлился на себя, всего лишь.

— О чем ты думал? — Янка не пыталась вырваться, но я чувствовал ее напряжение и обиду.

Поймал себя на мысли, что вновь хочу ответить: да так ерунда — но вовремя прикусил язык, прекрасно понимая, что тогда лиса уйдет. Да и врал, и утаивал только по привычке, чтобы оградить Янку от проблем, создавая тем самым новые. Сделав над собой усилие, все же признался.

— Думал, как нам выбраться.

— И что придумал? — уже с постоянным своим любопытством уточнила Янка.

— Нужно заводить знакомства с нашими «противниками», иначе никак, — поделился выводами с лисой, зашиваясь в волосы носом.

— Найт, когда мы сражаемся, большинство, мы не очень разговорчивые, — скептически фыркнула лиса.

— Почему же, Сай так мило тявкает и рычит, уверен, ты тоже так можешь, — не сдержавшись, засмеялся и получил страшную месть — вывернувшись и повалив меня на кровать, Янка села сверху и, рыча, стала кусать за бока. — Хватит, пощади, молю, — практически сразу, через хохот, начал умолять. — Щекотно, я не могу больше!

— Будешь знать, как издеваться! — возвестила раскрасневшаяся лиса, сдувая прядки с лица и укладываясь на скрещенные на моей груди руки. — А теперь, будь добр, серьезно.

— Ну, если серьезно… Прямо сдать людей не получится, так что буду намекать, а вы подкидывать записки.

— Найт, я же просила серьезно! — возмутилась Янка.

Ее возмущение объяснялось просто. Существам не давали бумагу и уж тем более чернила.

— Ты еще очень маленькая, — щелкнул ее пальцем по носу и, не обращая внимания на возмущение, продолжил, — писать можно не только на бумаге и не одними чернилами. Я даже готов пожертвовать пару рубашек на благие цели, — задумавшись, я расплылся в улыбке и поделился мыслями с лисой, нервно заерзавшей при виде такого счастливого оскала. — Можно Кораду на подштанниках послание вывести. Представь, как будут рады его оппоненты, когда он в расписанных подштанниках на волчьем заде, выставит им хвост.

— Найт! Ты можешь быть серьезнее? — стукнула кулаком меня по груди смеющаяся лисенка.

— Ну, если очень серьезно, тогда, лучше Стану, у него зад больше, — разошелся я. Веселье было безумным, обреченным, но неожиданно приятным. Даже среди полных непросветного мрака дней так хотелось иногда найти что-то светлое. Расслабиться. Так почему бы не посмеяться.

— Да ну тебя, — хихикнула лиса. — Найт!

— Ладно, извини, — повинился, все еще улыбаясь. — Нужно только как-то продвинуть это в массы. Чтобы все слушали людей и запоминали каждое слово. Подобрать тех, кому все эти сплетни будут пересказывать, и кто будет искать в них что-то полезное. Еще подговорить ребят, которых выпускают на ночное дежурство, чтобы поминутно запомнили распорядок человеческих караулов и их привычки. — Поморщившись, добавил, — ну и нужно искать лояльных людей, не могут же они все быть ублюдками. Только очень осторожно. Боги, снять бы эту полоску, — простонал, дергая ошейник пальцем.

— Так, давай соберем всех в зале, и… — оживилась лиса и, сверкнув глазами, попыталась вскочить, но была вовремя перехвачена и прижата обратно.

— Погоди ты, лиса. Нельзя собирать всех!

— Почему? — наконец перестала вырываться и замерла Янка.

Тяжело вздохнув, попытался объяснить как можно мягче:

— Понимаешь, малыш. Многие здесь, как и я, боятся не только за себя и, чтобы уберечь, могут поступать неадекватно.

Лиса, сузив глаза, следила за моим лицом. Под таким взглядом говорить было очень тяжело и не отодвинешь ее, не отвернешься.

— Многие боятся. Боятся, что мы разозлим людей, и пострадают все, в том числе невиновные. Ну и некоторые, думаю, захотят выслужиться, понадеявшись на награду — свободу.

Подбирать приходилось каждое слово. Все же, Янка доверчивый ребенок, пусть и в созревшем теле, как бы ни было неприятно это осознавать, и измеряет всех несколько наивными мерилами.

— Не думаю, что кто-то из нас способен на такое, — зло сказала Янка, вновь попытавшись встать. Я не отпустил.

— Ты еще слишком маленькая, лисенок, — шепнул, грустно улыбнувшись.

Как ни странно, лиса успокоилась. Возможно, увидела что-то в моем лице. Тихонько подползла выше и коснулась губ легким поцелуем:

— Ты что-нибудь придумаешь. Обязательно!

Придумать я не успел. После завтрака мы с командой отправились в зал, обсудить мысли, но, стоило занять привычное место у дальней стены, в дверь с грохотом вошла десятка солдат. Тот, что шел первым, их командующий, оглядел помещение, остановил взгляд на нашей команде и, бросив своим: за мной, — быстрым шагом направился в нашу сторону.

— Что-то мне подсказывает, у нас снова проблемы, — едва слышно произнес Стан, приподнимаясь, будто собирался драться с людьми.

Я резко встал, делая шаг вперед, стараясь закрыть свою команду спиной. Глупая попытка, иррациональная.

Главный остановился в двух шагах, некоторое время молча разглядывал каждого по очереди, затем обратился ко мне:

— Тебя ждут в лаборатории.

— И чтобы передать это, послали вас всех? — вопрос получился ехидным, но оглядывал я их напряженно, подозревая, что нет, не за этим.

— Не твое дело, — ответил солдат с презрением. — Иди. Кевин, сопроводи, — отдал он приказ одному из девяти одинаковых шлемов, отличавшихся друг от друга только эмоциями.

— А остальные? — не спешил я выполнять столь грубый посыл.

— Не твое дело! — еще более зло и презрительно, если это вообще возможно, процедил главный.

По понятным причинам ответ мне не понравился. Злость поднималась волной, рискуя затопить сознание. Ошейник послал болезненный импульс, останавливая от необдуманных действий.

— Найт! Все хорошо, иди.

На плечо легла легкая рука. Миша, похоже, почувствовала состояние и прервала взрыв недовольства, пока я не наделал глупостей. Полный нехороших предчувствий, взглянул на горгулью и медленно утвердительно кивнул ей.

— Хорошо, идем, — все еще глядя на Мишу, бросил человеку и только тогда, резко развернувшись, пошел прочь из зала.

***

— Привет, Найт! — и снова полный радости голос при холодном лице.

Наори быстрым, ровным шагом вошел в лабораторию и остановился напротив прибора, в котором меня распяли. Старый ошейник лежал на столе, в новом что-то подкручивал профессор крючконос. Такая возможность, не использовать ее показалось кощунством. Хищно улыбнувшись, дернулся в сторону Наори и, никакой боли.

Воины, сопровождавшие человека, шарахнулись не спасать своего начальника, а к двери, ощетинившись оружием. Но главное, на лице всегда холодного и невозмутимого Наори проступил страх, на долю мгновения, но мне этого хватило. Хватило, чтобы понять, все его хладнокровие — пустая бравада. Этот человек всегда боялся меня. Да, прятал страх глубоко, так, что даже я не мог его почувствовать, но боялся, а сейчас особенно. Ядовито расхохотавшись, дернулся еще раз, ощерившись словно волк.

— Плохо, вампир, что по-хорошему ты до сих пор не понимаешь, — зло бросил Наори, вернув себе постоянное хладнокровие. — В соседнем помещении находится твоя команда и женщина. На них надели точно такие ошейники, — он кивнул на черную полоску в руках профессора, но заметив непонимание в моих глазах, пояснил, — на них установлены не только блокаторы, но и взрывчатка. Ты, — Наори ткнул меня пальцем в грудь, — ошибаешься, они — расплачиваются головой, в прямом смысле.

— И что же ты хочешь от меня? — криво ухмыльнулся, провожая каждое движение человека предвкушающим взглядом. Мысли о том, как приятно было бы впиться в шею этого подонка, побороть не смог, да и не хотел.

— На этот раз многого, вампир, — Наори подождал, пока старик защелкнет новый ошейник и, выгнав всех из кабинета, продолжил, усевшись на краешек стола. — Я нашел тех, кто мешает моим замыслам, посылая монстров. Они находятся почти в пятистах километрах отсюда.

— И что же ты хочешь, чтобы я пошел и всех победил? Извини, не выйдет, они разберут меня на части и не сильно напрягутся, — перебил, не выдержав его медлительной манеры говорить.

Бросив на меня холодный взгляд, Наори едко заметил:

— Если ты перестанешь перебивать, то я даже дойду до сути. Нет, тебе нужно будет втереться к ним в доверие и узнать все, абсолютно все о них.

От такой непосредственности я даже расхохотался, упершись затылком в холод стенда.

— Ты серьезно? С этой дрянью на шее? Да они привяжут меня к дереву потолще и забудут на неопределенный срок.

— А меня это не касается! — зло бросил Наори, видимо, устав изображать душевного приятеля. — У тебя будет месяц, плюс три дня на дорогу, итого тридцать три дня. На тридцать четвертый, ровно на рассвете, то есть по-нашему в шесть утра, ошейники на твоих дружках взорвутся. На тридцать пятый сработает твой.

Теперь я смотрел на него со всей серьезностью, напрягая мышцы в бесплодной попытке вырваться и все же вцепиться ему в глотку.

— Этого времени мало! Ты понимаешь, что этот месяц я могу провести в их темнице? Кто расскажет неизвестному, прибывшему от врагов, всю информацию?

— Я же сказал, вампир, это не мое дело, — сузил глаза человек, — в твоих интересах оказаться очень убедительным.

Побуравив его злым взглядом, опустил голову, признавая, что выбора действительно нет.

— Кто они? Раса? — глухо уточнил, уговаривая себя не паниковать раньше времени.

— О, это был мой тебе сюрприз, — оживился Наори, улыбаясь во все зубы. — Вампиры.

— Что? — хрипло переспросил, поднимая голову и удивленно вглядываясь в человека.

— Да, представляешь? Так что, думаю, общий язык вы найдете. Отправишься завтра утром, на рассвете зайдешь за информацией, — и он встал, собираясь уходить.

— Наори! — позвал я.

— М-м? — Наори остановился и обернулся, глядя с насмешливым любопытством.

— Как я могу быть уверен, что команда будет в порядке, пока меня нет?

Не хотелось показывать все охватившие чувства, но голос предательски дрогнул.

— Я их даже на задания посылать не буду. Даю слово! — хохотнул он, выделив язвительно два последних слова. Я обреченно стиснул зубы — чего стоит его слово, я запомнил на всю жизнь. — Ах да, забыл! — вновь обернулся он, продолжая держать дверь раскрытой, — твоим монстрам я ничего не говорил. Ври что хочешь, — и вышел.

Я спрятался от команды, усевшись, словно птица, на высокую металлическую «палку» одного из механизмов. Тот простаивал за ненадобностью или по другой какой причине на этаком заднем дворе института. Железяка была довольно высокой, поднимаясь в три раза выше здания, и как нельзя лучше подходила для таких вот размышлений сам на сам. Я сидел, подтянув одно колено к груди и откинув голову на металл, вглядывался в мерное вращение лопастей. Рядом находилась другая высокая мачта, уходящая в небеса. С удовольствием поднялся бы туда, к лопастям, но приближаться к ней было запрещено.

Еще после слов Наори, в голове стали крутиться навязчивые мысли — это шанс. Нужно только суметь им воспользоваться. Сюда же забрался, чтобы обдумать, как именно. Я не успел обзавестись необходимой информацией, но, по сути, и так все знаю, а лично рассказать об этом месте точно лучше исписанных тряпочек.

Месяц без надзора. С вампирами. С теми, кто пытается помочь. Черт побери, если бы они явились штурмовать институт, пока меня нет… Нет, хм. Мысли оформились в четкий план. Похоже, пришло мое время.

— Кровосос, объясни, мы отпеваем твои отношения с лисой? — полным искреннего удивления голосом спросил Корад.

Ночь была неожиданно тихой. Небольшой, но постоянный дождик разогнал любителей шумных посиделок. Только наша команда поддерживала жизнь в трещавшем, пригибающемся к земле костре. Черные тучи, словно помощники Наори, давили, погружая в неприятные мысли. Ребята кутались в куртки, но покрасневшие носы выдавали, что радости от сегодняшнего вечера они не испытывают. К тому же, команда чувствовала и мое состояние. Так что атмосфера у костра была слегка напряженная.

Теперь стало чуть понятнее почему. Мое нежелание ставить в известность Янку породило несколько неожиданные выводы. Но о новом задании я собирался рассказать только команде.

— Нет. С нашими отношениями все в порядке, — скривил губы в подобии улыбки и обвел собравшихся серьезным взглядом. — Я должен вам кое-что сказать, и хотел бы, чтобы лиса об этом не знала.

Ребята напряженно замолчали. Молчал и я. Признаться сейчас требовалось не только в задании Наори, но и в моем плане и не уверен, что он придется команде по душе.

— Ну, давай уже, кайся! — не выдержал Сай повисшего молчания.

Покачав головой на слова этого мальчишки, рассказал им о новом задании и об их роли в нем.

Дослушав, все практически одновременно потерли шеи.

— Ну что ж, наши жизни в твоих лапах, вампир, — задумчиво почесал нос черт. — Но, проклятье, роль меня совсем не радует.

— Простите, — сдавленно шепнул, выкидывая в огонь невольно оторванные от сидения щепки.

— Ты опять? — Миша глядела на меня как строгая наставница.

— Нет, — вскинул я руки в примиряющем жесте, тут же найдя в себе силы поднять взгляд повыше и даже улыбнуться.

— Вот, так-то лучше, — буркнула горгулья. — Что ты намерен делать?

— Постараюсь рассказать им об этом месте поподробнее. Возможно, кое-чему обучу и отправлю на штурм, — как можно спокойнее проговорил свою стратегию.

— То есть участвовать в нем ты не будешь? — сморщил нос Корад.

— На чьей стороне? — задал я риторический вопрос и, дождавшись смущенного кхм от волка, продолжил: — вашей же целью во время моего отсутствия будет придумать, как сделать потери минимальными. С обеих сторон.

— Угу, воевать ползком, — хмыкнул Стан. Черт развалился на бревне, как на кресле, вытянув вперед босые ступни, и в отличие от остальных выглядел довольным, но понять, что это маска, смог бы и птенец. Даже в черных глазах слишком явно гуляло подозрение и недовольная задумчивость.

— Да хоть бы и так, — резко бросил, вскидывая взгляд, не выдержав такого отношения. — Хоть сидя, лежа, задом наперед, черт побери.

— Найт, — укоризненно произнесла Миша, склонив голову набок.

— Извините, — все еще мрачно буркнул и досадливо ткнул в угли подобранным прутиком. Искры зло рванули вверх, обсыпав руку. Прутик полетел в огонь, с грубым напутствием. — Вы должны понять, что это не шутки. Я сделаю все, что от меня зависит, но точно не порадуюсь, если при этом вы все погибнете.

— Прости, — смущенно извинился уже Стан. — Сглупил.

— Да ладно, оба хороши, — махнув рукой, продолжал. — Перед тем, как действовать, я постараюсь уведомить вас о дне, но на случай если это не получится, вы должны быть готовы постоянно. И еще одно. Я понимаю, как это звучит, но не доверяйте кому попало.

— Найт! — хором возмутилась моя команда.

Грустно улыбнувшись, вновь переключился на костер. Хорошо, что огонь не умеет читать взгляд, можно скрыться за его сполохами от неудобных расспросов. Делая вид, что поправляю угли, думал о своем. Последний вечер среди них, а единственная мысль: если нас ждет неудача, не хочу дожить до этого момента.

— Жарьте мясо, ребята, угли готовы, а ты, — ткнула в меня пальцем Миша, — пойдем, пообщаемся.

И, поднявшись, ушла в темноту, показывая, что возражения не принимаются. Переглянувшись с ребятами, которые на мой удивленный взгляд смогли только плечами пожать, пошел следом.

— Найт, ты уверен, что Янке не стоит знать об этом? — Миша стояла на самом краю крыши, в стороне от костра, носки ботиночек даже немного выступали над «пропастью».

Остановившись рядом, оглядел затуманенный влагой горизонт. Едва угадываемые верхушки деревьев. Крадущиеся вдоль забора тени иных, вышедших в патруль.

— Нет. Точнее, черт, — потер лоб, формируя мысль, — я не хочу, чтобы она узнала до моего отлета, боюсь, что наделает глупостей. Да и… Хочу провести последний вечер не в атмосфере боли и скорби.

— Ты не вернешься, — не вопрос, утверждение. Горгулья смотрела туда же, вдаль, но, судя по всему, видела там что-то другое, не то же, что и я.

— Нет, — почему-то, соврать ей не пришло даже в голову.

— Найт, я думала, мы с тобой все решили, — на лице Миши были такие печаль и отчаяние, что я, не выдержав, подошел и обнял горгулью за плечи.

— Прости, вы зря со мной связались. Но пойми, без меня у этих существ будет шанс. Там вампиры. Наори сказал. Я расскажу им все, но нужно, чтобы я не мешал. У них будет месяц, а я останусь там, пускай заточат в какую-нибудь камеру, или… — на миг запнувшись, сглотнул, — это шанс. Для вас и для них.

— Ты умрешь, — шепнула Миша.

— Мне давно пора. Столько не живут, — попытался пошутить я. — Да и не стоит грустить, вдруг они успеют?

Миша, всхлипнув, крутанулась в моих руках и, обняв за пояс, прижалась щекой к груди.

— Должен быть другой выход, — шептала она. — Ты тоже стал для нас семьей! И я не хочу тебя терять. Мы не хотим.

Не нашел что сказать и только гладил женщину по голове, стискивая зубы, я тоже не хотел… умирать.

Миша молча постояла так какое-то время. Потом отстранилась наконец от меня и попытавшись улыбнуться, бросила:

— Полетаем?

Оттолкнувшись, горгулья рухнула вниз, чтобы практически сразу взлететь, уже в каменной форме.

Усмехнувшись, материализовал крылья и, хлопнув ими пару раз, понесся вслед за ней. Несмотря на кажущуюся массивность и довольно мелкие крылья в сравнении с телом, летали горгульи ненамного медленнее вампиров. Использовали они для этого не столько физические возможности, сколько магические.

Заигравшись, мы приземлились слишком близко к ребятам, обдав их ветром и пеплом из костра.

— Ах, ты ж, кровососище, — взвыл Корад, сидевший как раз напротив нашего места приземления и от этого получивший основную порцию мусора в глаза.

— Извини, волчара, — смущенно буркнул, пряча крылья и усаживаясь у огня.

К счастью, мясо не пострадало.