Последнее задание Гвенди (Стивен Кинг) читать бесплатно онлайн полную версию книги (ч. 4)

«Абсолютно, док. Я свободная женщина. Никаких конференций «Зум», никаких конференц-звонков, никаких обязанностей по наблюдению за погодой. Ничего в расписании на сегодня. Я с лёгкостью могу заползти обратно в кровать после завтрака и остаться там на протяжении остальной части дня! Поэтому я спрашиваю вас, «Кто лучше, чем я?»

Он поднимает свои брови, в то врем как он проплывает мимо неё на кончиках своих пяток. «Полагаю, что никто, по крайней мере, здесь наверху».

«Увидимся за завтраком через несколько минут», - говорит она, жизнерадостно махая рукой через плечо. «Мне просто нужно захватить кое-что из моей комнаты?»

«Хотите, чтобы я подождал?»

«Нет, продолжайте направляться куда направлялись, я буду прямо за вами».

Гвенди всё ещё улыбается, когда она открывает дверь своей комнаты. Она делает несколько шагов внутрь – и замирает.

Гарет Винстоун сидит на одном колене напротив её шкафа в гостиной. Дверь открыта, и дополнительный костюм Гвенди отодвинут прочь. Она может видеть какое-то устройство – чёрный сверкающий метал, не больше, чем её Айфон – прикреплённый к клавиатуре на сейфе. Несколько тёмных проводов исходят из основания устройства в то, что выглядит как маленький калькулятор с цифровым экраном считывания. Винстоун держит эту штуковину-калькулятор в своих руках. Когда Гвенди прорывается в комнату, он роняет устройство и встаёт на ноги, позволяя гаджету парить в отсутствии воздуха.

«Что вы делаете здесь?» Она почти уверена, что уже знает ответ. Может её мозг и сломан, но она не глупая. «Вы хоть представляете, в какой проблеме вы сейчас оказались? Трогать секретные материалы считается преступлением федерального масштаба».

«Я не верю, что я нахожусь в какой-либо проблеме вообще, Сенатор». Глаза Винстоуна выглядят нервными, но его голос не колеблется.

«Я полагаю, мы увидим, что командир Люндгрен скажет об этом». Она поворачивается, чтобы уйти.

Быстрый как гремучая змея (и дважды такой же подлый, у неё есть время подумать), Винстоун запускает себя через гостиную и берёт её за руку. Если бы Гвенди сама не увидела бы это собственными глазами, она бы никогда не поверила, что этот человек способен двигаться так быстро. Конечно, думает она, вот для этого и нужно отсутствие гравитации. Его пальцы впиваются в её кожу, и он тянет её в центр комнаты, и толкает её на диван. «Даже если ты как-нибудь и сможешь уйти, будет слишком поздно к тому времени, как ты вернёшься к остальным».

«Что вы имеете в виду, слишком поздно?»

«Вы видите это маленькую чёрную коробку вот здесь?» Он жестом указывает на гаджет, прикреплённый к клавиатуре сейфа. «Это чудо технологии называется «ЛокМастер 3000». Оно доступно рядовому обывателю немногим более по цене достойного ноутбука. Обычно это занимает не более, чем 10 минут, чтобы сбросить четырёхзначную комбинацию, и предоставить новый пароль для входа. Эти сейфы на космической станции «Много Флагов» немного менее каверзные, возможно, потому что корпорация «ТЕТ» ожидает нескольких высоко влиятельных людей использовать апартаменты здесь, но в конце концов я сделаю работу. Может займёт двадцать минут или даже полчаса, но да, я попаду туда.»

«Я вернусь сюда гораздо скорее, чем через полчаса – и с многочисленной помощью к тому же».

Он в задумчивости царапает свой подбородок. «Это предположим, если я отпущу вас куда-нибудь. Это справедливое предположение с вашей стороны, я так предполагаю – являясь Сенатором США, вы уже привыкли идти туда, куда вам хочется – но в этот раз данное предположение будет неправильным. Я не хочу полностью исполнять роль Снайдли Виплэша в отношении вас, дорогая, но почему мне понадобится отпустить вас свободно гулять, прежде чем я не доберусь своими руками до шкатулочки с кнопочками? А когда доберусь … БОЖЕ мой! Кто знает, что может случиться?

Когда она слышит слова «шкатулочка с кнопочками» исходящие изо рта Гарета Винстоуна, на какой-то головокружительный момент Гвенди думает, что упадёт в обморок. Это будет очень плохой идеей, думает она. Это будет концом всего.

«Что вы знаете насчёт шкатулочки с кнопочками?»

«Немного, но достаточно. Я рассчитываю на вас, чтобы вы мне рассказали всё остальное»

«Никогда», - говорит она.

Он улыбается. «Звучите как настоящая героиня из фильмов, но я думаю, что вы всё-таки расскажете мне.

«Давай не будем плясать вокруг да около, Винстоун, хорошо? Мы сидим и ждём, пока ваше маленькое устройство не сделает своё дело, вы завладеваете коробочной с кнопочками, а потом что?

«Потом с вами случается несчастный инцидент. Если шкатулочка с кнопочками не может его предоставить, у меня есть кое-то, что может».

Она обнажает свои зубы в улыбки, в которой нет никакого юмора. «Они все узнают, Винстоун. Мой БОГ, вам следует это увидеть. И вы отправитесь в тюрьму – федеральную тюрьму, не в какую-нибудь там государственную свалку – на протяжении всей своей жизни.»

«Я так не думаю»,- говорит он, мотая головой так быстро, что кожа на его щеках съезжает туда и обратно как желе. «Некоторые на борту предполагают, что вы… как бы проще выразиться? Умственно отсталая.

«Но когнитивный тест-» ….

«Сэм Дринкуотер и Дейв Грейвз думают, что вы как-то сжульничали, что никто не смог бы добиться таких высоких результатов, каких добились вы».

Я теряю свой разум, но в то же время я достаточно умная, чтобы сжульничать?

Гарет хихикает. «Я верю, что сейчас вы описали большинство своих коллег в Палате Представителей и Сенате, не говоря уже о самом Президенте: достаточно умный, чтобы сжульничать. Но давайте не будем говорить о политике. Давайте лучше поговорим о вас. Фатальный инцидент, конечно же, будет оплакиваться – вы будете национальным героем, может быть ваше лицо появится на почтовой марке, не говоря уже о миллионах футболок, но никто не будет сильно удивлён. На самом деле нет. Когнитивные проблемы такие очевидные, что вам пришлось проходить тест? Я не буду даже удивлён, если кто-то из больших шишек в корпорации «ТЕТ» потерял свои работы в результате этого. В прессе будут говорить, что ваш нездоровый ум должен был бы проявиться скорее, что кто-то пропустил случай. Доктору Глену, конечно же, достанется доля вины в этом вопросе».

«Я посылала сообщения», - говорит Гвенди, указывая жестом на свой ноутбук на кофейном столике. «Друзья на высоких позициях в штатах знают всё о тебе, Винни. Они знают, что ты украл комбинацию для стального чемоданчика, например».

Улыбка ящерицы исчезает с лица Винстоуна. Это возможность, которую он не просчитал. «Подозрение – это одно, но предоставление доказательств – совсем другое. И это было фактически невозможно без всяких свидетелей».

Он достаёт маленький объект из своего кармана и держит его так, чтобы она могла его видеть. Выглядит как тюбик с губной помадой, и он такого же странно живучего зелёного, как Крайслер из того видео из Дерри. Мультяшный оттенок зелёного. У Гвенди болят глаза, когда она смотрит на него.

Мой хороший друг дал мне его. У меня нет ни малейшей идеи, из чего он состоит, но я могу сказать тебе следующее: он фактически неуловимый для современных систем безопасности. И он смертельный. Всё, что тебе нужно сделать, так это указать, затем открутить маленькую металлическую петлю в основании. Один пшик, и это превращает твои внутренности в жиле. Здесь достаточно сока внутри этой канистры, чтобы позаботиться обо всём экипаже ракеты, если это необходимо».

Как ты вернёшься? Ты хочешь вести корабль назад самостоятельно? И прежде, чем она может себя остановить, у неё вырывается: «Твой маленький блондинистый друг научил тебя, как это делать тоже?»

Прежде, чем Гвенди успевает среагировать, Винстоун пригвождает её к задней части дивана, его мясистое предплечье давит на её горло. В глазах у Винстоуна грозовая буря, и на какой-то устрашающий момент Гвенди уверена, что он собирается убить её прямо сейчас.

«Откуда ты знаешь о Бобби?»

«Я… увидела это во сне», - ей удаётся выпутаться. «Ты сидел в машине рядом с ним. В зелёной машине».

В первый раз Винстоун выглядит неуверенным. И напуганным тоже. «Затем ты знаешь достаточно, чтобы не нарываться на этих людей». Он убирает свою руку с её горла. «Я не думаю, что Бобби – его настоящее время и я не думаю, что он человек. Он и его друзья имеют серьёзные, деловые намерения, как и я». Он делает паузу. «Он прекрасный. Как ангел. Вот только иногда всё выглядит так, что есть что-то внутри его, его настоящая сущность, которая не так уж красива». Он понижает свой голос. «У его настоящей сущности имеется шерсть».

Внезапные слёзы проливаются из глаз Гвенди, и она тихо ругает себя за то, что проявила слабость. Она поднимает трясущуюся руку к своей шее и растирает уже затёкшие мускулы. Ощущается всё так, будто что-то внутри неё сломано.

«Если ты убьёшь меня и остальных членов экипажа, ты застрянешь здесь. Ты умрёшь здесь, Винстоун».

Ужасная ухмылка снова появляется на накормленном лице Винстоуна.

«Так скажем, я мог бы поехать обратно с моими китайскими друзьями

«Они бы никогда не позволили…» Она останавливается, в то время как реальность её слов попадает прямо в точку. «Они… ты…сукин сын, ты подкупил их»

«Технически я бы не назвал это подкупом». Он посмеивается в свой кулак. Взятки существуют для скряг, дорогуша. Это было инвестицией в будущее».

«Почему ты это делаешь? Это всё из-за денег?» Продолжай с ним говорить, пусть он продолжает говорить.

«Не будьте дурой. У меня больше денег, чем я мог бы потратить за тысячу жизней».

«Тогда почему?» Почти умоляя сейчас. «Почему ты так сильно этого желаешь?»

«Это достаточно интересная история». Он одаривает взглядом шкаф, где «ЛокМастер 3000» занят тем, что делает своё дело. «Но так как у нас есть время, почему бы и нет?» Он подкладывает свои ноги на кофейный столик и перекрещивает руки сзади своей головы, как если бы он находился дома в своём скайбоксе на стадионе «МэтЛайф Стэйдиэм» наблюдая за игрой «Гигантов» против «Орлов» воскресным днём. «В октябре 2024 года я был в Сант-Льюисе на похоронах своего отца…»

Название похоронного бюро «Броадвью энд Санз», и как только он подписывается на счёте, Гарет Винстоун спешно ретируется оттуда. Винстоун ненавидит похоронные бюро. Примерно настолько сильно ненавидит, насколько он ненавидел своего отца.

Эта старая, избитая история из книги – ничего из того, что преданный сын достиг не было достаточным, чтобы угодить слишком критичному отцу с острым как бритва языком, поэтому в какой-то момент сын просто перестал стараться.

Лоурэнс Винстоун Третий, также известный как дорогой старый Папочка сделал своё ничтожное состояние продавая коммерческую недвижимость и собирая арендные чеки от почти пятисот двух и трёх-спальных квартир в ряде высоток в деловой части города. В поздних восьмидесятых репортёр из газеты «Сэйнт Льюис Пост-Диспатч» ссылался на старшего Винстоуна как «неполный властелин трущоб и полный мерзавец». Когда Гарет положил в бан свой первый миллиард в возрасте 33 лет, первое, что он сделал, так это послал своему отцу по международной почте «Федекс» фотокопию той статьи в газете и написанную от руки записку на фирменных канцелярских принадлежностях компании.

«Я всё ещё не могу попасть кручёным мячом или двойным айроном. У меня до сих пор нету диплома от одного из университетов «Лиги Плюща». У меня лишний вес. И я до сих пор не женился на красивой девственнице-католичке с другой стороны реки. Но я ужасно до умопомрачения богат, а ты нет. Живи своей чёртовой никчёмной жизнью.

Гарет

И затем он никогда не говорит с этим человеком больше. Даже тогда, когда его отец звал его помириться со смертного ложа.

Горькая правда заключается в том, что если бы не его мать, которую Винстоун до сих пор обожает и считает своим долгом звонить ей каждый воскресный вечер в воскресенье, вне зависимости от того, где бы он ни находился в данный момент в мире; традиция, которая впервые началась после того, как Винстоун покинул родной дом, чтобы пойти в колледж – он даже бы не вернулся домой на похороны, ни то что бы оплатил счёт. Но она умоляла его по телефону, и если и есть хоть один человек в мире, которому Винстоун не может отказать, так это своей матери. Банально, но правдиво.

После обязательного приёма, машина ждёт Винстоуна, чтобы отвезти его обратно в отельный номер, но он решает пройтись вместо этого. Ему нужен свежий воздух, к тому же он пропустил завтрак этим утром и умирает с голоду. Идя с высокой скоростью, он пересекает МакКинли авеню, заходит на Саус Эуклид, а затем поворачивает налево на Парквью. Оттуда он останавливается, чтобы купить три хот-дога и бутылку диетической пепси-колы от уличного торговца и устраивает свою внушительную тушу на пустую скамейку, с которой открывается вид на северо-восточный угол Форест Парка. Оттуда, где он сидит, он может заметить бледный овал катка – до сих пор шесть недель от открытия уик-энда, к тому же седьмой фервей поля для гольфа «Хайлэндс», на котором он не будет пойман за игрой. Это поле строго для «мелких людей»

Он стирает капли горчицы со своей рубашки, когда флюоресцентно зелёный Крайслер подъезжает к бордюру рядом с ним. Выглядит примерно на две мили в длину. Винстоун единожды осматривает автомобиль, но не может с точностью определить, в какой год машину выкатили с конвейера. Всё, что он знает, так это то, что она выглядит очень старой и в «вишнёвом состоянии», и что он никогда не видел подобной машины. Интересно, она на продажу, думает он лениво.

Боковое окно автомобиля скользит вниз. Человек с короткими блондинистыми волосами и поразительными изумрудными глазами, нижняя часть лица, скрытая за красной банданой, высовывает голову из машины и говорит: «Залезай. Давай прокатимся».

Виностоун ухмыляется. Ему всегда нравился этот наглый ублюдок, так как он сам был таким всю свою жизнь. «Хорошая тачка, мистер, но этого не случится». Он начинает спрашивать незнакомца, почему тот одет в маску – мало кто из людей носит маски, особенно с того момента, когда появились вакцины несколько лет назад. Но ему не удаётся так далеко продвинуться в разговоре.

«У меня нет много времени, мистер Винстоун, залезайте».

Глаза Винстоуна сужаются. Откуда вы знаете моё имя? Ответ на этот вопрос очевиден; он видел его в газетах или на одном из бизнес-каналов, где Гарет Винстоун является постоянным лицом. «Кто вы?»

«Друг. И я знаю много вещей о вас, мистер Винстоун».

Из-за красной банданы Виностоун не может увидеть рот незнакомца, но он, тем не менее, уверен, что мужчина улыбается. «Я не знаю, с кем, чёрт побери, вы думаете, что вы говорите, но»-

«Когда вам было двенадцать, вы вломились в дом ваших соседей, пока они были в отпуске – к Фрэнку и Бэтси Райнманам. Хорошие люди. Какая жалость, что их сын умер в таком раннем возрасте».

«Откуда вы знаете»-

«Вы сняли свои плавки, которые носили в тот день и надели трусики миссис Райнман – бледно жёлтые с чёрной кружевной каймой, не слишком вычурные – съели сэндвич из мороженого, которое вы нашли в их морозильнике и ударили немного по бильярдным шарам в игровой комнате. Затем, прежде чем вы обратно переоделись в свои плавки и убежали домой на обед, вы вернулись на верхний этаж и мастурбировали на спальный комплект в гостевой спальне Райнманов».

«Вы лжёте!» Орёт Винстоун, пугая молодую маму, которая проходит мимо и толкает перед собой коляску. Она быстро пересекает улицу, чтобы как можно больше увеличить расстояние между ними. «Прекрати это прямо сейчас!» Лицо миллиардера стало свекольно-красным, и его глаза выпятились.

«У вас до сих пор имеются жёлтые трусики. Они запрятаны в сейф в вашем банке в Ньюарке. Вместе с другими такими же безвкусными «сокровищами».

Фальшивые чёртовы новости! Ничего из того, что вы говорите, не является правдой!

«Вы хотите услышать больше?»

Винстоун затихает на какой-то момент, его широкая грудь вздымается и опускается здоровыми волнами. Затем он спрашивает тихим голосом: «Что вы имеете в виду?»

«Сделать вам предложение. Самое щедрое предложение, которое вам когда-то либо делалось. Залезайте в машину, мистер Винстоун, давайте побеседуем».

«Звучит слишком хорошо, чтобы быть правдой, а что так звучит, никогда ей не является». Но он уже поднимается с парковой скамейки, оставляя позади свой мусор от ленча и направляется к машине.

«Возможно», - говорит незнакомец и убирает бандану со своего лица.

Винстоун хорошенько оглядывает незнакомца и делает двойной дубль, потом тройной дубль. И внезапно у него нету больше никакого вопроса в своём разуме насчёт того, садиться ли ему в автомобиль. Он не гей – он никогда не находил мужское тело даже отдалённо привлекательным, особенно, своё собственное, но блондинистый мужчина настолько захватывающе красивый, что Винстоун хочет держать лицо этого человека в своих руках и целовать его. Он хочет ощутить эти губы и попробовать на вкус это дыхание. Он выглядит как ангел, думает Винстоун, открывая пассажирскую дверь и соскальзывая на сидение. Как только он закрывает дверь, громкое жужжание поднимается в подвале его мозга, как будто бы тысячи мух ползут по гниющему трупу. Он поворачивается к мужчине, в то время как автомобиль отъезжает от бордюра. «Куда мы направляемся?»

«Немного вверх по улице и за угол. Для небольшой приватности».

Приятный холодок танцует по спине Винстоуна из-за упоминания человеком слова «приватность». Он чувствует внезапное напряжение в области паха. Человек едет два квартала на восток и заезжает на парковку заброшенного склада. Он едет назад и останавливается напротив пустого загрузочного дока. Винстоун может различить осколки разбитого стекла, несколько ржавых иголок и разбросанные использованные презервативы, валяющиеся на асфальте снаружи машины. Но ему всё равно. Так же как ему всё равно насчёт настойчивого жужжания глубоко в его мозгу. Всё, что ему важно сейчас, это блондинистый ангел, сидящий рядом с ним.

Человек выключает двигатель и поворачивается к нему. «Позвольте мне должным образом представиться». Он протягивает свою правую руку. «Вы можете называть меня Бобби».

Винстоун протягивается вперёд и берёт его руку. Кожа блондинистого человека на ощупь гладкая и приятная, как тёплое масло. Напряжение в области Паха Винстоуна усиливается до тупого постукивания.

«То, что я должен сказать вам, то, что я хочу предложить вам, не займёт много времени»,- говорит незнакомец. «Но мне нужно, чтобы вы слушали очень внимательно».

Винстоун, дрейфуя в тумане, медленно кивает своей головой.

«Моим сотрудникам и мне самому очень известно о вашем большом богатстве, мистер Винстоун. Но, как вы знаете, есть и другие стандарты, которыми можно измерить чьё-либо наследие». Он наклоняется через сиденье; достаточно близко для Винстоуна, чтобы тот ощутил дыхание блондинистого человека, проникающее рядом с ним. И так широко раскрытые глаза Винстоуна расширяются ещё больше. «Влияние. Контроль. Территория.»

«Есть другие миры, отличные от этого. Много. Ты можешь управлять одним из них. Не просто компанией, не просто континентом, но целым миром. И ты можешь делать это на протяжении вечности».

Жужжащий звук прекратился внутри головы Винстоуна. Теперь он слышит кое-что ещё: звук далёких волн, бьющихся о каменистый берег. Ему нравится идея управлять миром; а кому бы не нравилась? Это всё собачье дерьмо, конечно, но было бы очень приятно. Отлично, если выразиться более точно. Он может видеть себя в замке у моря … слушая биение волн … тысяча людей, склоняющих головы, в то время как он возвышается над ними … чёрт побери, десять тысяч. Как поётся в песне группы «Beach Boys», не замечательно ли это будет?

«Всё что нам нужно от вас это эта непосредственная вещица. Она во владении женщины под именем Гвендолин Питерсон.

-«Сенатор?»

«Она самая. Мы можем попытаться взять её сами – говоря откровенно, мы пытались, но Башня сильна».

«Какая башня?» Винстоун спрашивает голосом, который звучит непохоже на его собственный.

«Единственная, которая имеет значение». Блондинистый мужчина вытягивается и кладёт ладонь на колено Винстоуну. Винстоун содрогается в наслаждении. Может он и гей в конце концов, по крайней мере, в присутствии этого мужчины. «Гвендолин Питерсон владеет тем, в чём мы нуждаемся, чтобы уничтожить Башню. Вы должны найти это и принести к нам. Из-за вашего огромного богатства и великолепных политических связей, вы уникально подходите для этого задания».

«Вы сумасшедший». Рёв океана нарастает глубоко в голове Винстоуна.

«Закройте ваши глаза», - Бобби командует.

Винстоун слишком беспомощен, чтобы не подчиниться. Это как быть загипнотизированным. Он чувствует поцелуй прохладного бриза на своём лице и ощущает привкус соли в воздухе, как только его глаза закрываются. И затем он может почувствовать это на своём языке – океан! Звук разбивающихся волн растёт всё громче, только теперь он не только внутри его головы; он повсюду. Птица кричит где-то над ним – чайка какого-то рода – и хор птиц отвечает ей.

«Теперь откройте их».

Гарет Винстоун открывает свои глаза, и он больше не сидит в зелёном Крайслере за заброшенным складом в Сэинт Льюисе. Вместо этого он сидит рядом с блондинистым мужчиной на лугу примятой ветром травы. Он встаёт и смотрит вниз на волнующееся море изумрудной воды. Сотни футов внизу, волны с белой пеной на концах разбивается о бесконечную береговую полосу острых скал и песка. Небо над ними в полосках лилового и жёлтого, и присутствуют птицы – сотни их – порхают по ветру. Солнце, восходящее над водным горизонтом глубокого алого цвета.

Это по-настоящему, думает он. Мой БОГ, это по-настоящему.

«Что вы сделали со мной?»

«Повернитесь, мистер Винстоун»

Он поворачивается. Медленно. Как будто бы двигается во сне, но это не сон.

Блондинистый человек указывает на запад, на далёкий город, который простирается настолько далеко, насколько глаза Винстоуна могут видеть. Солнечный свет раннего утра отсвечивает от окон десятков высоких зданий. Сложная паутинная сеть из дорог и мостов переплетает себе дорогу среди сверкающего Метрополиса. Слишком далеко для Винстоуна, чтобы определить тип транспорта, который в данный момент путешествует по этим дорогам, но этих транспортных средств там много. В небе над городом, едва ли есть намёк на смог или загрязнение воздуха.

«Насколько он большой?» Винстоун спрашивает в ошеломлённом трепете.

«Больше, чем Нью-Йорк, Чикаго, Лос-Анжелес вместе взятые. И до сих пор растёт. Окружён почти пятьюдесятью тысячами акров девственного леса».

Винстоун одобрительно свистит.

Есть ещё две дюжины таких городов, как этот, разбросанных по всему миру, которые я предлагаю тебе».

Винстоун указывает пальцем на длинный тёмный шрам пустынной земли в нескольких милях напротив от них. Крошечные чёрные фигурки как занятые муравьи в детской муравьиной ферме спешат туда и обратно в тормозящихся очередях.

«Что это там?»

«Это», - мужчина отвечает, удовлетворённая улыбка проползает по его лицу, «твоя алмазная скважина»

«Реально?»

«Реально». В первый раз с тех пор, как он встал от скамьи в парке, видится просвет старого Гарета Винстоуна. Его глаза выглядят жадными – и голодными.

«И здесь вот», - его новый друг продолжает, указывая на простирающийся замок, расположенный на верху холма с видом на океан, «твой дом. Один из многих, я хочу добавить. За эту только резиденцию, вы нанимаете – как бы так почестнее сказать, учитывая ещё тот факт, что вы никому из них не платите зарплату – более чем двести мужчин и женщин из ближайшей деревни.

В обмен на их преданность и труд, вы можете позволить им выращивать собственную еду без налогов.

«Конечно», Гарет бубнит про себя. Несмотря на своё удивление, его мозг бизнесмена тикает. «И, возможно, медицинское страхование. Люди, которые считают, что преданность нельзя купить, идиоты. Должны быть какие-то пенсионные льготы… по крайней мере для тех, кто близко возле меня».

Бобби смеётся. Зубы, которые на какой-то момент появляются, не являются зубами ангела; жёлтые и искривлённые, это зубы крысы. «Видите?» Вы уже начали планировать. Принимая в внимание ваш экстраординарный ум, вы можете быть довольно успешным управляющим. И в то время, как годы, десятилетия… столетия пролетают, вы станете не человеком, а богом для тех, над кем вы правите».

«И есть женщины?» Винстоун спрашивает, осматриваясь и звуча всё больше и больше, как старый он сам с каждой проходящей минутой. «Ни то, что бы мне сильно везло с этим».

«Удача не играет здесь никакой роли. Не тогда, когда ты король.

Не тогда, когда ты молодой, ухоженный и сильный».

Винстоун смеётся. «Не такой молодой и сильный больше. И не такой уж очень ухоженный, я боюсь».

«При всём уважении я не соглашаюсь с вами, мистер Винстоун». Он указывает жестом за ними. «Взгляни».

Когда Винстоун поворачивается и видит высокое, украшенное узорами зеркало – с его позолоченной золотом тесьмой и отполированными, вырезанными вручную дубовыми ножками – поставленное в длинной траве, его рот широко раскрывается. Когда он видит своё отражение в зеркале, он затаивает дыхание.

Он выглядит таким же молодым и худощавым как в то утро, когда он уехал в колледж.

«Здесь, в твоём мире, вы будете выглядеть так вечно. А что касается того, чтобы быть ухоженным, хотя вы никогда не верили в это, благодаря постоянным язвительным колкостям вашего отца, вы были одно время – и продолжаете быть, как вы можете видеть сами – молодым человеком внушительной физической привлекательности. Ваш отец украл у вас самый важный дар, которым может владеть молодой мужчина: самоуверенность». Блондинистый мужчина ухмыляется.

В этот раз его зубы очень прямые и белые. «Но ваш отец больше не с вами сейчас, не так ли?»

«Нет, не со мной». Винстоун смотрит вокруг. «Это по-настоящему?»

«Да»

«Могу я вернуться сюда снова?»

«Чтобы нанести визит, да. Чтобы жить и править здесь… нет, до того, как вы принесёте нам то, что мы хотим. Шкатулочку с кнопочками».

Винстоун ловит себя на том, что вспоминает урок, на котором он был в колледже, и особенную строчку с того урока. Тогда он её не понимал, но теперь понимает. «Если это по-настоящему, и, если я могу, я это сделаю, я обещаю».

Мужчина – Бобби – разворачивает Гарета от зеркала. Бобби нужно его неразделённое внимание. «Гвендолин Питерсон было поручено задание избавиться от этой очень особенной коробчки раз и навсегда, и в её мире есть только одно место-как и в любом другом мире- где это может произойти.»

«Где?» Спрашивает Винстоун.

Блондинистый мужчина прекращает расхаживать. «Как насчёт поездки в открытый космос, мистер Винстоун?»

«ТОЛЬКО НЕ ГОВОРИТЕ МНЕ, ЧТО ВЫ, действительно, поверили в эту вздорную историю о том, чтобы властвовать в своём собственном, личном мире, - говорит Гвенди. «Вы один из самых успешных бизнесменов в истории. Я не могу поверить, что вы возьмёте и примите несколько моментов…я даже не знаю… гипноза, за реальность».

Винстоун одаривает её странной, знающей улыбкой. «Вы в это верите?»

Гвенди на самом деле верит. Она может верить в другие миры, потому что она не может верить, что шкатулочка с кнопочками пришла из её мира. Прежде чем она может открыть свой рот, чтобы сказать ложь, которая может прозвучать не очень убедительной, слышится звук «биииииип».

«Ах!» восклицает Гарет. «Я полагаю, у сейфа сейчас новый код, и теперь он может быть открыт. Тогда почему бы нам-«

Прежде чем он может закончить, оба их телефона выдают отличительный двойной тон сигнала, который означает, что пришло сообщение от космической станции, а не от «друзей снизу». Они оба берут свои телефоны. Гвенди из центрального кармана своего комбинезона. Винстоун из заднего кармана своих брюк-чинос. Гвенди думает, не без горькой забавы.

Мы как собаки Павлова, когда дело доходит до этих вещей. Судьба всего мира может быть на кону, но когда звучит колокольчик, мы начинаем пускать слюни. Или в данном случае, читать текстовое сообщение.

Идентичные сообщения от Сэма Дринкуотера:

Присоединяетесь к нам за завтраком?

«Отправьте ему ответное СМС»,- говорит Винстоун. «Скажите, что мы с вами ведём серьёзный разговор…нет, переговоры… о будущем космической программы, и они должны есть без нас».

Гвенди на грани того, чтобы сказать мистеру биллионеру бизнесмену Гарету Винстоуну заткнуть своё хлебало…. Но не делает этого.

Это должно закончиться, здесь и сейчас.

Эта мысль звучит как сказанная мистером Фаррисом. Исходит ли она от него или нет, не имеет значения. В любом случае, это правда.

Она продвигается ближе к Винстоуну (угх), так что он может прочитать текст, который она готовит к отправке. Это то же самое, что он сказал ей сказать, с одним дополнением: Важно, чтобы нас не беспокоили до 11:00 часов.

«Отлично. Я собираюсь открыть сейф. Я не могу дождаться увидеть то, насчёт чего Бобби был настолько взволнован. Вы, моя дорогуша, должны сидеть там, где вы сидите как хорошенькая маленькая Гвенди». Он показывает ей зелёный тюбик губной помады.

«Конечно же, если вы не хотите узнать, каково это умереть, когда кишки растворяются внутри тебя».

Он начинает вставать, но она берёт его руку и тянет его вниз. В условиях нулевой гравитации это легко сделать. «Помоги мне умом охватить эту ситуацию. Один гипнотический транс, и вы сразу же встаёте в очередь. Я в это не верю. Вы не такой глупый. На самом деле вы вообще не глупый».

Винстоуну, возможно, известно, что она пытается купить время, но он, в любом случае, радуется комплименту. Гвенди одаривает его самым лучшим широкоглазым, «расскажи мне больше» взглядом. Это обычно срабатывает на заседаниях Сената (по крайней мере, с мужчинами), и это срабатывает и сейчас.

«Я отправлялся назад в Генезис много раз», - говорит он

«Это то, как я называю свой мир. Красиво, а?»

«Очень», - говорит Гвенди, делая широкоглазую «вещицу» как только может.

Он достаточно реален. Бобби – он говорит, что я никогда не смогу произнести его (Бобби) настоящее имя – дал мне некоторые инструкции, чтобы отправиться туда. Я могу пойти туда прямо сейчас, если мне бы так захотелось. Мои визиты туда по необходимости короткие, но как только я даю ему – и его контролёрам – «шкатулочка с кнопочками ваша» - я отправлюсь туда навсегда».

Он одаривает её улыбкой злодея, которая заставляет Гвенди усомниться в его адекватности. "Это будет здорово".

«Галлюцинация», - Гвенди настаивает. «Должно быть галлюцинация. Этот Бобби продал тебе более масштабную версию Бруклинского Моста». Она отрицательно качает головой. «Я до си пор не могу поверить, что вы купились на это».

Он, потакая улыбается, и тянется рукой внутрь своей рубашки. Он достаёт кулон на серебряной цепочке. В золотой оправе имеется огромный бриллиант. «Из моей алмазной скважины», - говорит он. «У меня есть другие в моём доме на Багамах, некоторые даже больше. Этот в 40 карат. Я попросил оценить один из них меньшего размера, в первую очередь, чтобы убедиться, что он настоящий и, во-вторых, чтобы определить его ценность. Швейцарский ювелир, который посмотрел на его, с ним чуть ли не случился сердечный приступ прямо на месте. Он предложил мне сто девяносто тысяч долларов, что означает, что камень стоит в два, а то и в три раза дороже».

Он бросает кулон обратно внутрь своей рубашки. «Генезис по-настоящему реален, и когда я там нахожусь, я молодой и мужественный. А женщины…» Он языком намачивает свои толстые губы.

«Больше никаких краж трусиков, я так понимаю», - говорит Гвенди

Он одаривает её сердитым взглядом, затем по-настоящему смеётся.

«Я полагаю, я заслуживаю этого. Не знаю, зачем я вам рассказал. Нет – больше никаких краж трусиков». Он отворачивается от Гвенди, и она думает, что пока он отвлечён, она может взять что-нибудь и ударить его по башке. Вот только всё пристёгнуто, зажато, и идея шмякнуть кого-то достаточно сильно, чтобы вырубить в условиях нулевой гравитации абсурдна.

Когда он смотрит на неё ещё раз, у него жалостливая улыбка, которая фактически привлекательная… или была бы такой, если бы он не угрожал её жизни и не планировал украсть шкатулочку с кнопочками, которую ей поручили защищать и, в конце концов, избавиться от неё.

«Когда Бобби взял меня туда в первый раз, я вспомнил что-то, что преподаватель рассказал нам на паре античной истории, которую я проходил в колледже. Я не хотел сдавать эту чёртову штуку, пропустил большую часть уроков и нанял одного ботаника, который сделал за меня финальное эссе, но одна вещь всё же застряла у меня в голове. Это было от старого грека – я думаю, он всё же был греком – по имени Плутарх. А может быть он был римлянином

««Грек»», —говорит Гвенди. «Хотя он стал римлянином»

Винстоун выглядит раздражённым из-за перебивания. «Что бы то ни было этот Плутарх написал что-то о завоевателе по имени Александр, я не помню дословно, но-«

Гвенди перебивает его снова. Ей нравится перебивать его, и почему бы и нет? Он не только «перебил» её задание, он угрожает на перманентной основе «перебить» её жизнь. «Когда Александр увидел широту своего владения, он плакал, потому что больше не было миров, которые можно было бы завоевать».

Вместо того, чтобы выглядеть раздражённым, Винстоун улыбается так широко, что нижняя часть его лица фактически исчезает, и Гвенди снова думает, что он сумасшедший.

Перспектива заиметь собственный мир, тот, в котором он будет править вечно, толкнула его за грань. Быть может, такое толкнуло бы любого за грань.

Да! Именно так! И я был как Александр, Сенатор Питерсон! У меня больше не было миров, которые я мог бы завоевать! Я достиг своего предела! И к чему мне ещё стремиться, чего ожидать? Становится старым? Беспомощно ожидать, как я становлюсь толще, как моё лицо начинает покрываться морщинами, как моё тело начинает ухудшаться? И мой разум!» Улыбка становится ужасной ухмылкой. «Вам известно об этом, не так ли?»

Гвенди не заглатывает наживку. «Ради спора предположим, что этот мир существует, Гарет. Даже если это так, вы его не получите. Не получите, если отдадите им шкатулочку с кнопочками».

Улыбка Винстоуна затухает. То, что её заменяет, так это взгляд узкого недоверия. «Что вы имеете в виду?»

«То, что я говорю. Отдадите её им, и этому миру конец. Если эта Башня такая мощная, как вы говорите какой она является, все миры закончатся, бриллианты и всё остальное».

Он издаёт презренный смешок. «С чего бы людям – людям Бобби – делать это? Они ведь тоже погибнут вместе со всеми и со всем».

«Я думаю… потому что люди Бобби, те, которые тянут за ниточки, так как Бобби потянул твою, являются властелинами хаоса». И затем голосом, который она не узнаёт, как свой, Гвенди вскрикивает, «Пусть Башня падёт! Правь, Дискордия!

Винстоун отшатывается, как если бы голос был бы рукой, которая ударила его. «Вы с ума сошли?»

Это был голос Фарриса, думает Гвенди. Я не знаю, как и почему – он должен быть мёртв к этому времени – но это был он. Затем она вспоминает последний раз, когда она увидела его на своём крыльце в Касл Роке. Я помогу, чем смогу, сказал он той ночью.

«Подумай о том, что ты делаешь, Винстоун. Ради БОГА, подумай.

Я подумал. И я знаю, когда кто-нибудь пытается сношать мне мозги. Давайте посмотрим на эту баснословную шкатулочку с кнопочками. Садитесь там, где сидите, Сенатор, вы не получите второго такого предупреждения».

Конечно нет, думает Гвенди. Единственная причина, по которой я всё ещё жива, потому что ему нужно убедиться, что шкатулочка у него есть. Как только он в этом убедиться, он укажет этим тюбиком на меня и –

«Ах», говорит Винстоун. Он смотрит на сейф, который ставит его между Гвенди и дверью. «Комбинация для сброса – 1111. Я полагаю, что даже кто-то, кто теряет свой разум, может вспомнить такую».

Он убирает ЛокМастер и нажимает на комбо бип-бип-бип-бип. Она надеется, что гаджет не сработал, что сейф будет оставаться запертым, но дверь открывается, когда Винстоун тянет за ручку. Оттуда выходит стальной чемоданчик с надписью «СЕКРЕТНЫЙ МАТЕРИАЛ», выгравированной на нём. «Мне не нужно консультироваться с вашей записной книжкой ещё раз для кода для этого», - говорит Винстоун. «Одного взгляда было достаточно. В отличие от вашей, моя память в идеальном рабочем состоянии. Люди удивляются моей способности вспоминать».

«Не растяни своё плечо гладя себя по спинке», - Гвенди говорит холодно.

Винстоун смеётся. Теперь, когда у него есть чемоданчик, который Гвенди поклялась защищать своей жизнью, он кажется весьма весёлым. Возможно, он думает о своей алмазной шахте. Или о том, чтобы затеять групповуху с двумя прекрасными молодыми женщинами. Или о телеграфном параде в одном из своих славных новых городов с тысячами людей, кричащими его имя. Гвенди могла рассказать ему о чёрной кнопочке – Раковой Кнопочке, которая предположительно уничтожает всё и вся – но станет ли он слушать? Нет. Он Александр с новым миром для завоевания.

«1512253… и престо!» Он открывает стальной чемоданчик. Он смотрит внутрь. Его жадная улыбка растворяется. «Какого…хрена, что это?»

Он вытаскивает белое пёрышко. Когда он отпускает его, оно парит прямо напротив его лица. Винстоун сбивает его прочь. Он поворачивает защитный кейс, так, что она может видеть внутри. С высунутым белым пёрышком, кейс полностью пустой.

«Сюрприз, мистер Винстоун», - говорит Гвенди, и шок от отвисшей челюсти заставляет её смеяться. Но за тем шок заменяется взглядом ярости на Гвенди, который она никогда до этого не видела. Внезапно она может видеть Гарета Винстоуна, который живёт внутри. И он не том, над кем можно смеяться.

Я смотрю на человека в образе волка, думает она.

Затем он ухмыляется, что ещё хуже.

Он отпускает чемоданчик с надписью «СЕКРЕТНЫЙ МАТЕРИАЛ», оставляя его парить рядом с долгосрочным талисманом, который она называет волшебным пёрышком. Он скользит напротив её. Она невольно сжимается и поднимает свои руки, чтобы защитить своё горло.

«Ох, я не собираюсь душить вас», - говорит он, всё ещё улыбаясь. «Я могу убить вас…» Он поднимает зелёный цилиндр «… но это не будет делом поднятых рук. И это будет очень неприятно».

Гвенди думает, чёрная кнопочка – это Раковая Кнопочка, и эта зелёная штукенция – Тюбик Смерти. Я очутилась в чёртовом комиксе.

Он показывает ей кольцо на нижней части тюбика. «Если я переверну его полностью, пока он направлен на вас, уничтожение ваших органов будет мгновенным. Я знаю, потому что я испытал его.

«На одном из ваших подопечных», - говорит Гвенди. Её голос звучит очень далёким. «В Генезисе».

«Вы неглупая, по крайней мере, когда вы в правильном расположении ума. Слишком умная для вашего же блага. Суть заключается в том, моя дорогая, что, если я поверну кольцо медленно … чуть-чуть-чуточку за раз … вы умрёте в мучительной агонии. Возможно, вы почувствуете, что ваше сердце сойдёт с рельсов и упадёт в ваш желудок, пока оно ещё бьётся. Подумать только, такое испытать!»

Да, это книжка комиксов, всё верно, думает она. Слишком досадно, что я не могу просто заткнуть её и выбросить в ультрафиолетовый утилизатор мусора. Слишком плохо, что это, действительно, происходит.

«Видите ли», - говорит он, как будто разговаривая с ребёнком, «Я слишком далеко зашёл, чтобы повернуть назад, Сенатор. Я сжёг мои мосты. Что хорошо, потому что в отличие от вас, у меня есть люк для побега. Такой, который приведёт меня в другой мир. Мир, который я уже полюбил. Позвольте мне сказать, что случится, если вы не будете действовать согласно моему плану, умная сучка. Вы умрёте – несчастно, крича сквозь ваши разрушающиеся вокальные связки – и затем оставшиеся из нашего Тяжеловесного Орла члены экипажа погибнут. Когда убийство будет сделано, я позвоню моим китайским союзникам, и мы обыщем это место, пока я не раздобуду то, за чем я пришёл. Когда я это сделаю, я выйду из моей теперешней обители в своего рода космическом такси, предоставленном корпорацией, о которой вы, возможно, слышали-«.

«Сомбра.»

«Да! Повезло вам, что знаете! Я отдам шкатулочку с кнопочками тем, кто хочет её так сильно, и покину эту реальность, заменив её на более привлекательную. Вы понимаете?»

«Я полагаю, умная сучка, понимает к чему вы клоните», - говорит Гвенди.

«Необязательно, чтобы что-то из этого происходило, Гвенди. Ты можешь жить. Остальные члены экипажа могут жить, что порадует меня. Вы можете в это не верить, но мне они начали нравится. Я возьму шкатулочку с кнопочками и уйду».

Между выбором верить в то, что он говорит, или верить в Зубную Фею, я бы выбрала Фею, думает Гвенди, но она утвердительно кивает головой, как если бы она верила ему. Он указывает тюбик на неё, играя с кольцом на дне так, что заставляет её чувствовать себя нервозно. Вот только нервозно – слишком слабое слово для этого. Она напугана до смерти.

«Теперь мы подходим к Последнему Вопросу о Опасности», - говорит Винстоун. Он до сих пор ухмыляется, но Гвенди может видеть капли пота на его лбе. Он тоже напуган. Это даёт ей, по крайней мере, хоть какой-то комфрт. «Где она?»

Она открывает свой рот, закрывает его, затем открывает снова.

«Вы в это не поверите, Гарет, и я знаю, что вам это не понравится, но это правда. Я не помню»

ОН УСТАВИЛСЯ НА НЕЁ, глаза – щёлочки. «Вы правы. Я в это не верю. Вы с лёгкостью прошли когнитивный тест, который они задали вам. Доктор Глен был очень впечатлён».

«Тогда у меня были шоколадки».

«Если вы не прекратите нести чушь, дорогуша, вы очень об этом пожалеете».

Записка самой себе, думает Гвенди. Когда вор трусиков называет тебя «дорогушей», это экстремально отвратительно.

«Шкатулочка с кнопочками выделяет шоколадки. Они улучшители мозга». Они делают намного больше, что-то из этого не хорошо, но сейчас не время для длинных объяснений. «Я съела парочку перед тестом. Как вы можете видеть, я не могу это сделать сейчас, потому что коробочку с кнопочками нигде не…»

«Я не верю вам, это чушь собачья».

«Говорит мужчина, который верит, что он будет править всей планетой, наполненной женщинами с «целлюлозного» романа и удобной ближайшей алмазной шах…»

Он даёт ей пощёчину. В условиях отсутствия гравитации, она не сильная, как удар под водой, но это шокирует её. Её били и раньше, но такого не происходило уже со времён её детства. Тот, кто ударил её, жил и сожалел об этом… но не слишком долго. Её глаза широко сверкают, и он видит в них что-то, что заставляет его парить-танцевать задним ходом, наставляя тюбик на неё.

Она думает, я не адвокат смертной казни, но, если у меня появится шанс, дорогуша. Я собираюсь убить тебя. Если ты был замешан в смерти Раяна, я бы попыталась убить тебя дважды. Хорошо для тебя, это случилось до того, как ты стал вовлечён в этот бизнес. По крайней мере, если мне верить твоей истории. И она верит. Согласно Винстоуну, он встретил Бобби четырьмя годами позднее, и какая у него имеется причина лгать? Все их карты на столе прямо сейчас.

«Вам бы не хотелось смеяться надо мной, Сенатор. Это то, что вам абсолютно не нужно делать».

«Я не смеюсь. Я не помню, куда я её положила».

«В таком случае, у меня нет нужды в вас, не так ли? Мне придётся найти её самому, с помощью моих китайских ассистентов. После того как я вырублю весь остальной экипаж». Он поднимает тюбик, и она видит по его глазам, что он собирается это сделать.

«Дайте мне минуту подумать. Пожалуйста»

«Я дам вам тридцать секунд». Он поднимает часы к своему лицу. «Начиная с теперешнего момента».

Гвенди знает, что Винстоун думает, что она мухлюет. Гвенди знает, что она этого не делает. Ей нужно воспользоваться техникой доктора Амбросса, найти цепочку ассоциаций и следовать за ней к местонахождению шкатулочки с кнопочками. Вот только её время мимолётно и улетучивается, и она не может найти начальное звено. Её разум описывает круговорот.

Да, говорит Ричард Фаррис, это не хорошо. Ты в отчаянном положении.

Это «зажигает» её, и когда Винстоун нацеливает свой тюбик, она поднимает свою руку. «Подождите! Подождите! Я могу добраться до неё!»

Dire Straits (если переводить название группы на русский – получится «отчаянное положение» - ) – не является любимой группой Раяна, но одна из любимых… и ему нравилась та песня о том, как иногда ты являешься автомобильным стеклом, а иногда-….

«Жуком! Иногда ты автомобильное стекло, а иногда ты жук!»

«ИИСУСА ради, о чём это вы говорите, женщина?»

«О Человеке-Жуке. Единственном человеке с экипажа, которому я доверяю на сто процентов. Единственном человеке, который верит в меня полностью. Адэш. Я отдала ему шкатулочку с кнопочками. Я сказала ему положить её в свою лабораторию».

«Действительно?»

«Да.»

Вы знаете, где именно она находится в лаборатории?»

У Гвенди нет ни малейшего представления. «Да. Я покажу вам».

«Я должен убить тебя и найти её самому», - говорит он. Он поднимает зелёный тюбик… затем опускает его снова. И улыбается. «Но вы были проблемной, дорогуша. Такой проблемной. Я думаю, я хочу, чтобы вы смотрели, как я завладеваю вашей ценной коробочкой. Может быть я даже позволю вам жить. Кто знает?»

Ты знаешь, думает Гвенди. И я знаю.

«Давайте отправится туда, пока они до сих пор сидят за завтраком.» Он указывают жестом с тюбиком. «После вас, Сенатор».

СПИЦА 5

Она парят-сходят вниз по коридору мимо знаков, написанных на французском языке:

LAVEZ-VOUS LES MAINS и RAMASSE TA POUBELLE и даже NE PASSE FUMER (МОЙТЕ РУКИ, ВЫНИМАЙТЕ МУСОР, НЕ КУРИТЕ – ), последний Гвенди думает, настолько очевиден, что его не стоило бы и упоминать. Но с французами и их фирменными французскими сигаретами, кто бы смог определить?»

Слышится стабильный низкий скрип. Гвенди привыкла к нему, но Винстоун, похоже, что нет.

«Я ненавижу этот звук. Как если бы всё это место разваливалось бы на части».

«Нет»,- говорит Гвенди, «вы будете тем, кото разорвёт его на части. Разорвёт всё на части.»

Это даже не задевает его. Классический нарцисс, думает она. Может это справедливо до какой-то степени касаемо всех мега успешных бизнесменов и бизнес-леди. О БОЖЕ, она надеется, что нет.

«Почему вы отдали её этому коричневенькому? И что вы ему сказали?»

Коричневенькому, думает Гвенди. Иисусе. И он, возможно, думает о Джэффари как о «чёрненьком».

«Потому что я доверял ему, я рассказал вам это. Что же касается того, что именно я рассказал…» Он отрицательно махает головой. «Не помню».

Это ложь. Теперь она помнит всё. Как тяжело это было, в действительности, передать ему её для начала. Она помнит любопытный взгляд Адэша, и прежде всего она помнит, что рассказала ему, что он не должен нажимать на кнопочки.

Ты, возможно, почувствуешь побуждение сделать это, но ты должна сопротивляться. Можешь это сделать? Адэш сказал да-да, он был довольно уверен, что может, и потому что Гвенди нужно было довериться кому-то, она отдала ему шкатулочку с кнопочками. Затем ей пришлось сопротивляться своему собственному непреодолимому желанию захватить её обратно, колыша её у своих грудей и крича Моя! Моя! Она даже вспоминает, думая о Голлуме опять, и как он назвал то Единственное Кольцо своей прелестью.

Но она отдала её.

«Ну, вот мы и здесь», - говорит Винстоун. Он изучает знак на двери: АДЭШ «ЧЕЛОВЕК-ЖУК» ПЕЙТЛ. СТУЧИТЕ, ПРЕЖДЕ ЧЕМ ВХОДИТЬ. «Может мы пропустим ту часть, где нужно стучать».

Гвенди желает, уже не в первый раз, чтобы двери комнат, номеров и лабораторий на станции «Много Флагов» имели бы замки. Но они их не имеют.

«Вы первая, дорогуша. Я не ожидаю сюрприза, но всегда в безопасности, никогда не сожалей, как говорят англичане».

Она отжимает засов и ступает внутрь. Мягкая музыка ситар играет из бумбокса, который пристёгнут ремнями к центральному рабочему столу, чтобы предотвратить его воспарение. Какое-то маленькое устройство засунуто под ремни.

Второе, что она видит – последнее, что она ожидает увидеть. Она сказала Адэшу положить коробочку с кнопочками в один из ящиков – здесь их, по крайней мере, пятьдесят, но она прямо здесь на видном месте, лежит на полу большой клетки, где Адэш проводит свои эксперименты с полётами насекомых. Она может отчётливо видеть крошечные рычажки по бокам, и цветные кнопочки, украшающие верхушку. Дверь в клетку стоит распахнутой.

«Что насчёт мух?» Спрашивает Винстоун. Есть шесть или семь из них безжизненно свисающих над шкатулочкой с кнопочками. «Они мёртвые?»

«Отдыхают», - говорит Гвенди. «Согласно Адэшу, они адаптировались достаточно хорошо в условиях нулевой гравитации», Она смотрит на бумбокс и на штуковину, которая находится на верху его. Теперь она понимает. Как Адэш смог предвидеть ситуацию, находится за пределами её воображения и понимания, но да. Она понимает и знает, что ей нужно сделать.

Если она может.

Входите, Сенатор. Заберите шкатулочку с кнопочками и дайте мне её»,

Она говорит очень медленно и отчётливо. «Чёрта с два я отдам вам её, я защищала её настолько долго, насколько я могла, и так хорошо, насколько я могла, и я не отдам её вам или кому-нибудь ещё. Заберите её сами».

«Очень хорошо. Но я думаю, вы пойдёте со мной.» Он хватает её за плечо, ногти врезаются в её кожу. «Дорогуша».

Она претворяется, что сопротивляется, отходя назад как раз достаточно далеко, так что её попа упирается в рабочий стол с микроскопом, мониторами и центрифугой. Она держит руку за собой, надеясь, что выглядит так, будто она пытается удержаться за стол, хотя на самом деле хватается за гаджет на верхушке бумбокса. Пожалуйста, ГОСПОДИ, не позволь ему увидеть и не позволь мне уронить его, думает она. Ни то что бы он упадёт, он будет парить.

Она фактически теряют хватку, но затем контроллер находится в её руке и прижат к нижней части её спины. Винстоун рычит и указывает зелёным тюбиком на неё. «Достаточно! Залезайте»

«Хорошо, я пойду, только перестаньте причинять мне боль».

Я сделаю нечто большее, чем причиню тебе боль. Залезай сюда. Ты не улизнёшь через дверь, если это было у тебя на уме».

Если бы он посмотрел вниз, он бы увидел, что она прячет что-то, плоский восьмидюймовый треугольник, который выглядит как пульт от телевизора. Всё вполне очевидно. Но внимание Гарета Винстоуна в большей степени сфокусировано на вещи, к которой он проделал такой большой путь, чтобы заполучить. Его приз. Его прелесть.

Они проплывают в огромную клетку, сразу Гвенди. Ей удаётся заполучить контроллер и положить его в центральный карман своего комбинезона, пока она притворяется, что трёт свою больное плечо. Винстоун проскользнул за ней, толкая её вперёд.

«Сюда. Прижмись к стене».

Он даёт ей сильный толчок. Гвенди парит назад.

Пожалуйста, пусть это сработает. БОЖЕ мой, пожалуйста.

Он наклоняется вниз и подбирает шкатулочку с кнопочками. Он делает медленный вздох. Для Гвенди он звучит чуть ли не сексуальным.

«Я чувствую это», - говорит он. «Она мощная, не так ли?»

«Очень мощная», - соглашается Гвенди. Контроллер, который Адэш оставил ей всего лишь очередная коробочка с кнопочками, только с четырьмя кнопочками вместо восьми. Она не знает, какая из них открывает клетку Бориса, поэтому она кладёт свой указательный палец на всех четырёх и нажимает на них.

Винстоун не заметил. Он дотрагивается своим пальцем над кнопками: светло зелёная и тёмно зелёная для Азии и Африки, голубая и фиолетовая для Северной и Южной Америки, оранжевая для Европы и жёлтая для Австралии. В дополнении к этому, две на концах: красная кнопка для желаний, которые превращаются в тёмные, не важно, насколько они были изначально с благими намерениями, и чёрная кнопочка. Раковая Кнопочка.

Тем временем, кнопки от контроллера открыли четыре клетки. Двери поднимаются беззвучно. Чёрные муравьи плывут из одних, красные муравьи из других, тараканы из третьих. Из четвёртой выходит Борис «Пандинус Император». Он поднимается с взвинченным хвостом.

«Что они делают, эти клавиши?» Винстоун спрашивает. Он забыл о Гвенди, находится полностью в его поглощённости. Что происходит, когда на них нажимаешь?»

«Плохие вещи», - отвечает Гвенди.

«И рычажки по бокам? Что они де-»

«Повернись», - говорит Гвенди И затем, с глубоким удовольствием: «Посмотри на меня, ты жирный кусок психопатского дерьма».

Его рот открывается в сюрпризе. Его глаза расширяются в своих карманах напухшей кожи. Он поворачивается. Гвенди внезапно осознаёт, что Борис может не ответить на её призыв, потому что голос отличается от голоса Адэша Пейтла, но слишком поздно об этом волноваться сейчас.

Она кричит, «МААААР!»

Ей не стоило было волноваться. Борис махает своим наполненным ядом хвостом и набирает скорость по комнате, игнорируя мух в приоритете большей цели. Винстоун вскрикивает и поднимает блокирующую руку, но в условиях отсутствия гравитации, он слишком медленный. Гвенди испытывает дикое наслаждение, когда видит, что жало Бориса зарывается как раз по центру меж глаз Винстоуна.

Он кричит от боли и ужаса, в то время как он машет обеими руками на скорпиона. Там, где прошло жало, имеется дырка размером с кончик карандаша. Рана кровоточит, и плоть вокруг неё уже начала напухать.

«Уберите его от меня! О БОЖЕ, УБЕРИТЕ ЕГО ОТ МЕНЯ!»

Винстоун машет обеими руками. Борис убирает жало и с лёгкостью избегает его, махая своим бронированным хвостом и убегает. Шкатулочка с кнопочками проплывает напротив Винстоуна, забытая. Его оружие – ЗЕЛЁНЫЙ ТЮБИК СМЕРТИ»,- Гвенди полагает – также плавает, но быстрое махание руками Винстоуна, которое продолжается даже после того, как Борис улетучился вдаль от диапазона шлепков, посылает его в направлении Гвенди, лениво переворачиваясь с одного конца на другой.

Она тянется к нему.

Винстоун также тянется к нему, но водоворот, который был создан руками Винстоуна лежит в пользу Гвенди. Она хватает тюбик. Винстоун пытается взять её за косичку, и она посылает его лететь прочь от него тряской своей головы. Она идёт на риск, чтобы взглянуть внутрь тюбика, желая при этом убедиться, что кольцо-наконечник направлено на неё. Если бы всё было неправильно, наоборот, и я бы превратила собственные кишки в суп, у меня, возможно, не было бы даже времени, чтобы оценить эту иронию судьбы, думает она, в то же время пригибаясь в медленном движении, чтобы избежать удар с разворота кулаком Винстоуна.

«Скажи прощай «умной сучке», Винстоун».

Гвенди наставляет тюбик и выкручивает кольцо у основания.

Нет никакого звука. Нет никакого смертельного луча, сошедшего прямо со страниц книги-комиксов. У Гвенди есть момент подумать, что всё это блеф, и затем передняя часть белой футболки Гарета Винстоуна расцветает красными цветочками. Его глаза тают и скатываются вниз по щёкам толстыми голубыми слезами. Серое вещество начинает сочиться из пустых глазниц, и из его ноздрей.

Гвенди осознаёт, что она смотрит на его разжиженные мозги, и начинает кричать.

Адэш также оставил свой телефон, заряжённым, на центральном рабочем столе, и поставил свои Смарт-Часы мониторить его.

Экипаж сидит вокруг загаженного стола, бездельничает и пьёт кофе, который следует после завтрака, когда как его часы загораются. Адэш нажимает на клавишу, и все они начинают слышать крики Гвенди.

Крики стихают к тому времени, когда они добираются до Спицы 5 Лаборатории энтомолога. Гвенди прижимается к стенке настолько далеко от большого корпуса, насколько она может добраться, с её зажатыми в кулаки руками у рта и со шкатулочкой с кнопочками у неё на коленях. Слышится шум восклицаний.

Кэти: «Какого чёрта-»

Адэш, тряся кулаком в воздухе: «Ты его достала! Он сказал, что ты это сделаешь!

Джэффари: «Достала кого?»

Доктор Глен «О Премилостивый ГОСПОДЬ на небесах»

Док отследил замёрзший взгляд Гвенди к большой клетке, где недавнего Гарета Винстоуна одежда плавает в бассейне крови и разлагающихся органов. Его горло было прорвано настежь. То, что остаётся от его лица выглядит как смятая и спущенная резиновая маска. По ней ползают красные и чёрные муравьи.

Даже в этот момент, Адэш является научным наблюдателем, чем напуганным свидетелем. «Муравьи, они поплыли к нему! Адаптивное поведение! Невероятно!»

Рэгги Блэк нагибается и выблёвывает свой завтрак, который всплывает к нему мокрыми комками. Сэм Дринкуотер и Дэйв Грейвз делают то же самое. Сэму удаётся схватить большую часть своих «отбросов», но вскоре они просачиваются через его ладони, сложенные чашечкой.

«Выходите отсюда!» Кэти резко командует. «Все вон! Мы запечатываем эту комнату! Если у него есть какой-то вид Штамма Андромеды заболевания такого типа-…

«Нету у него»,- отвечает Гвенди. «Его единственной болезнью была жадность. И он умер из-за неё».

ЧАС СПУСТЯ ДЕВЯТЬ оставшихся членов экипажа «Тяжеловесного Орла» сидят в конференц-зале. По Гвендиной настоятельной рекомендации, которая была поддержана людьми на Земле, а именно Главой ЦРУ Шарлоттой Морган, китайцы были закрыты. Они до сих пор могут получить доступ к внешнему кольцу, но они не смогут войти в любые спицы, кроме своей собственной. Ни Шарлотта, ни Гвенди не думают, что китайцы будут проблемой, но Гвенди является верующей в мантру позднего Гарета Винстоуна: всегда в бзеопасности, никогда не сожалеешь. Конечно, думает она, он никогда не ожидал Бориса.

Шкатулочка с кнопочками находится посередине стола рядом с открытой (но хорошо защищённой) нисходящей линией к офису Шарлотты в Вашингтоне. Кэти тянется к коробочке, и Гвенди приходится сдерживать себя, чтобы не оттолкнуть руку командира.

После одного касания Кэти оттягивает свою руку сама и достаточно быстро. Её глаза широко открыты. «Что это за вещь?» И без ожидания ответа: мне нужен полный отчёт, Гвенди. Ты, возможно, и являешься Сенатором США, но здесь на верху я остаюсь за главную, и я приказываю тебе рассказать мне всё». Она рукой делает машущее движение вокруг стола. «Всем нам».

У Гвенди с этим нет никаких проблем, и не только потому что они заслуживают того, чтобы знать всё. Ей также необходимо их сотрудничество, чтобы выполнить её последнее задание. Шарлотта затихла, но Гвенди знает, что она слушает.

«Я расскажу, но мне нужно кое-что знать, в первую очередь». Она поворачивается к Адэшу. «Ты поставил на его ловушку, не так ли?»

Адэш утвердительно кивает головой

«Откуда ты знал, как это нужно сделать? Ты видел этого мужчину? Примерно твоего роста, носит чёрную шляпу дерби?» Идея того, что Фаррис – больной или здоровый – может быть здесь, абсурдна. В то же время она кажется идеально разумной для Гвенди. В своём опыте Гвенди знает, что Фаррис может появиться в любом месте и исчезнуть так же быстро. Всё это заставляет её вспомнить старую песенку группы ‘Heart’, ту, в которой поётся о волшебном человеке.

«Я никого не увидел», - говорит Адэш, «но я слышал голос. В своей голове. Видишь ли… я сожалею, это немного стыдно»

«Тебе не нужно стыдиться», - говорит Гвенди и берёт его за руку. «Я верю, что ты сыграл очень большую роль в спасении планеты Земля и всех её обитателей».

Сэм Дринкуотер делает насмешливый звук. Кэти, которая дотронулась до шкатулочки с кнопочкой и ощутила её силу, не издаёт никакого звука. Её внимание приковано на Гвенди и Адэше «Человеке-Жуке» Пэйтле.

«Ты сказала не нажимать на кнопочки, даже не дотрагиваться до них, и я сдержал обещание. Ты должна верить мне, Гвенди».

Гвенди кивает головой. Конечно, она верит.

«Но… ты ничего не сказала о крошечных рычажках по бокам».

Теперь Гвенди всё понимает. Она улыбается

Адэш расстёгивает пуговицу на своём кармане и достаёт серебряный доллар Моргана. Он делает так, чтобы тот подплыл к ней, с орлом и решкой вращающимися лениво над столом. Ей не нужно смотреть на дату, чтобы понимать, что год 1891-ый.

«Первый рычажок, который я потянул сделал это. Я всегда собирался отдать его тебе Гвенди – Надеюсь, в этом ты мне тоже веришь».

«Да», - говорит она, и движением пальца заставляет его плыть назад. «Но я хочу, чтобы ты сохранил его. В качестве сувенира. Затем ты потянул другой рычажок, не так ли? И получил шоколадку».

«Это была очень красивая штукенция», - говорит Адэш, чуть ли не с благоговением. «Маленький шоколадный скорпион, почти как Борис».

«Pandinus imperator»

Он улыбается и кивает. «Кто может сказать, что что-то не так с твоей памятью? Он был слишком идеальным, чтобы его съедать, но…»

«Ты съел его всё равно»

«Да. Что-то подсказало мне это сделать. Желание было слишком сильным, чтобы ему противостоять. И тогда я услышал голос. Он звучал очень старо… очень усталым и достаточно далёким… но полностью уверенным в себе. Он сказал, что ты увидишь… и будешь знать, что делать… когда придёт время».

Глаза Гвенди наполняются слезами. Это был Фаррис, хорошо, её личный «Бог из Машины» - deus ex machina. Старый и уставший, возможно даже мёртвый, но до сих пор где-то находящийся. И если кто-нибудь и заслуживал такого «Бога из Машины», это была она. И неужели её личный бог из машины должен быть человеком, который вовлёк её во всё это, в первую очередь?

«Может мы можем вернуться обратно к самому началу?» Бёрн Стейплтон предлагает. «Вот мне лично хотелось бы услышать, как самый богатый человек на планете закончил своё существование лужицей кровавого супа и муравьями, ползающими на том, что осталось от его лица».

«Очень хорошая идея», - говорит Кэти. «Давай выслушаем это, Сенатор. С самого начала».

Пока я до сих пор могу, думает Гвенди, потому что Адэш ошибается – есть много чего плохого с её памятью. Она начала покрываться вся туманом опять. Она знает где она находится, она знает, что эти люди являются членами экипажа, с которыми она поднялась сюда… но на не может вспомнить всех их имён за исключением Адэша Пейтла и Кэти Лондон. Лондон ведь? Не важно. Она опирается о стол, вытягивается через него, нажимает на рычажок на правой стороне шкатулочки с кнопочками, и засовывает шоколадного медведя-коалу себе в рот. Туман уходит прочь. Но, конечно же, он вернётся, и скоро все шоколадки исчезнут в глубоком открытом космосе.

«Началом было время, когда мне было двенадцать лет», - говорит она. «Именно тогда я впервые увидела шкатулочку с кнопочками и завладела ей…»

Она говорит на протяжении сорока пяти минут, делая паузы, чтобы отпить воды. Никто не прерывает, включая Шарлотту Морган, которая слушает целую историю в первый раз.

КОГДА ОНА ЗАКОЧИЛА, СЛЕДУЮТ тридцать минут тишины, в то время как восемь из них, членов экипажа, переваривают то, что она им рассказала. Затем Регги Блэк прочищает своё горло и говорит. «Позволь мне убедиться, что я понимаю тебя». Ты утверждаешь, что ответственна за инцидент в Джоунстауне, в котором умерло 900 человек. Эта женщина в Канаде была ответственена за коронавирус, который убил четыре миллиона и жертвы продолжаются «--

«Её имя Патриция Вашон», - говорит Гвенди. Теперь уже ничего плохого не происходит с её памятью. «И это не была её вина. В конце концов, она просто не смогла противостоять тяге коробки. Что именно и является тем, что делает эту шкатулочку с кнопочками столь опасной».

Рэгги делает движение рукой, будто пилит что-то, может быть да, может быть нет. И ты также уничтожила Великую Пирамиду в землетрясении, убив ещё шестеро».

Шарлотта высказывается в первый раз за разговор. Микрофон настолько хорош, что она могла бы с таким же успехом находиться с ними в комнате. «Не землетрясение, господа. Не было установлено причины катастрофы».

«Я не хотела, чтобы кто-нибудь умер», - говорит Гвенди. Она не может унять дрожь в своём голосе. Она думает о своей старой подруге Олив Кепнес, которая погибла на «Суицидальных Сутпеньках» между Касл Роком и Касл Вью. «Никогда такого не хотела. Я думала, что та часть Гаяны, на которой я концентрировалась была заброшена. Пирамида должна была быть закрыта, полностью пустой из-за свежей вспышки COVID-19». Она нагибается вперёд, сканируя их глазами. «Но те молодые люди были там по «счастливой» случайности. Вот что делает эту шкатулочку с кнопочками такой опасной, разве вы не понимаете? Даже красная кнопочка опасна. Она делает то, о чём вы думаете… но она делает ещё больше, и мой опыт таков, что чем больше она делает, тем хуже. Я не думаю, что эту коробочку можно уничтожить даже в ядерной печи, и она работает над сознанием того, кто её обладает. Вот почему Фаррис продолжал передавать её новым владельцам».

«Но всегда она возвращалась к тебе», - сказал Джэффри

«Расскажите мне», - говорит Рэгги, улыбаясь. «Была ли шкатулочка также ответственена за террористические атаки 9/11?

Гвенди внезапно чувствует себя очень уставшей. «Я не знаю. Возможно, нет. Людям не нужна коробочка с кнопочками, чтобы делать ужасные вещи. В человеческой душе и так слишком много потенциала для зла.

Сэм Дринкуотер говорит категорически: «Простите, я не могу в это поверить. Это сказка».

По микрофону Шарлотта говорит: «Это помощник командира по командованию Дринкуотер?»

«Да, мэм».

«Ладно, мистер Дринкуотер, слушайте. Я видела допрос с детективом Митчеллом. Всё, что Гвенди рассказала вам о смерти её мужа – правда. Съёмка с телефона очень пугающая, но наши специалисты говорят, что ничего из этого не было подстроено или приправлено спецэффектами. Что же касается Великой Пирамиды, я была там с ней, когда Гвенди назвала её и нажала на красную кнопочку за несколько часов до того, как она разлетелась на кусочки по причинам, которые научные дядьки до сих пор не могут понять. Я всю жизнь работаю в ЦРУ, и я не верю в ничего, пока не могу подтвердить это собственноручно, и я верю в то, что говорит Гвенди. Я не думаю, что мужчина, который подкупил детектива был человеком… или не совсем человеком. И я полагаю, что шкатулочка с кнопочками, на которую вы смотрите, более опасна, чем все ядерные оружия на Земле, собранные вместе».

«Но»—

«Никаких «но»» Шарлотта говорит безапелляционно. «Конечно же если вы не хотите полагать, что такой трезвомыслящий бизнесмен как Гарет Винстоун умер за фантазию». Она делает паузу. «Что напоминает мне, нам нужно собраться и придумать историю, которая бы объяснила его смерть. Что бы это ни было, оно шокирует рынки.

«Нужно подумать об этом хорошенько», - говорит Кэти. «Может… Гвенди? С тобой всё в порядке?»

«Всё хорошо», - говорит Гвенди. «Немного головная боль» На самом деле просто идея.

Доктор Глен говорит мрачно: «Нам нужно будет его собрать на лопату, знаете ли. И тот гаджет, который был у него, достаточен, чтобы убедить меня, что что-то за пределами нашего понимания работает здесь. Гаджет пойдёт вместе с ним».

«Абсолютно», - говорит Кэти.

Рэгги Блэк-кто, Гвенди полагает, тот, кто был бы на стороне сомневающегося Томаса из Библии, отрицательно машет головой. «Я готов признать, что всё это очень странно. Но я не хочу признавать, что нажатие чёрной кнопочки может уничтожить весь мир». Гвенди фактически ожидает, чтобы он добавил. Давайте попытаемся и увидим сами, хорошо? Но он этого не говорит. Что является хорошим знаком. Гвенди пришлось бы прыгать через стол, чтобы остановить его.

«Это не важно, - говорит Адэш. «Конечно, вы все видели это?»

Они поворачивают свои удивлённые взгляды на него, включая Гвенди.

«Мы послали коробочку с кнопочками прочь в устройстве, которое мы называем Карманной Ракетой. Является ли это предметом сверхъестественной силы, или просто коробочкой, которая раздаёт шоколадки и серебряные доллары…» Он пожимает плечами и улыбается. Это очень милая улыбка. «В любом случае, она исчезла. Карманная ракета не будет даже кружить возле земли с остальной частью космического мусора, который мы наносили на карту». Улыбка становится мечтательной. «Это будет сквозь тернии к звёздам без возвращения назад».

Такая логика непоколебима.

Кэти Люндгрен поворачивается к Гвенди. «Мы сделаем это завтра. Ты и я. Моя девятая космическая прогулка, твоя первая. Та, которая будет показана по телевизору твоим избирателям, будет твоей второй прогулкой, но никому ведь не нужно об этом знать, не так ли?

«Нет», - отвечает Гвенди.

Кэти утвердительно кивает головой. «Мы будем смотреть, как Карманная Ракета направляется к Луне и Марсу и к тому, что лежит дальше, в широком пространстве космоса. Со своим грузом на борту».

«Звучит здорово. Что насчёт Винстоуна?»

«На некоторое время, пока мы будем решать, как он умер, с мистером Винстоуном всё в порядке. Просто страдает от условий нулевой гравитации сродни морской болезни на море, и он забаррикадировался в своей каюте. Слишком плохо себя чувствует, чтобы общаться с теми, кто находится на планете Земля. Или ты не соглашаешься?»

«Нет»,- говорит Гвенди. «Всё это будет хорошо на некоторое время».

Она до сих пор сожалеет насчёт того, что случилось в Джонстауне, хотя она полагает, большинство вины также лежит на Преподобном Джиме Джоунсе. Она сожалеет насчёт уничтожения Великой Пирамиды, и ещё больше сожалеет о тех жизнях, которые были потеряны, когда она разрушилась. Но она не сожалеет насчёт Гарета Винстоуна.

«Какой из рычажков выдаёт шоколадки?» Спрашивает Рэгги Блэк.

«Этот», - указывает Гвенди.

«Могу я?»

Гвенди не хочет, чтобы он дотрагивался до шкатулочки с кнопочками, но она кивает утвердительно.

Рэгги нажимает на рычажок. Выдвигается слот и появляется полочка. Она пуста.

Гвенди поворачивается к Адэшу. «Ты попытайся».

Крошечная полочка задвигается обратно. Адэш скрючивает свой мизинец вокруг рычажка и тянет легонько. Выдвигается полочка, в этот раз неся маленькую шоколадную ласку. Он смотрит на неё, но отдаёт её Бёрну. Биолог осматривает её, затем кладёт себе в рот, пальцы наготове, чтобы вытащить шоколадку, если та окажется противной. Вместо этого его глаза наполовину закрываются в выражении экстаза.

«О БОЖЕ! Очень вкусно!

Рэгги Блэк выглядит подавленным. «Почему это не сработало для меня?»

«Может», Гвенди говорит, «шкатулочке с кнопочками не нравятся физики».

ЭТОЙ НОЧЬЮ

Гвенди ходит по внешнему кольцу космической станции «Много Флагов». Эта станция воспроизводит свои обычные скрипы и стоны, звуки дома, населённого привидениями, такие звуки, который другой человек, плохой человек, не любил, но Гвенди они устраивают. Она не может вспомнить имя плохого человека, хотя она уверена, что она может его воскресить в памяти, используя цепь ассоциаций доктора Амбросса. Я просто начну с сигары, думает она.

Человек, идущий рядом с ней, похоже, тоже не возражает насчёт скрипящих звуков. Его лицо безмятежно, и он очень красив. Вот только его красота – это маска. Иногда его черты варьируются как вода в пруду, на которую дует сильный ветер, и она может увидеть его настоящее лицо и голову. Он своего рода как ласка, прямо как там шоколадная фигурка, которую получил биолог. Гвенди также не может вспомнить его имя. Но всё в порядке. Она может вспомнить имя человека, который не является человеком: это Бобби. Вот так его называл плохой человек. Она думает: Сигара, кто курил сигары? Уинстон Черчилль курил их. И вот оно: «Имя плохого человека Гарин Уинстон», - говорит она.

«Достаточно близко», - отвечает Бобби. «Но не важно, он мёртв».

«Растворился», - говорит Гвенди. «Как сумасшедшая ведьма в «Волшебнике страны Оз»

«Достаточно близко», - Бобби снова отвечает. «Но то, что имеет значение, является следующем: есть и другие миры кроме этих».

«Я знаю», - говорит Гвенди. «Кто-то рассказал мне, но я не помню кто. Быть может мистер Фаррис».

«Этот вмешивающийся», - говорит Бобби

Они идут. Космическая станция скрипит. Они никого не видят, потому что это время для сна на «Много Флагов». За исключением китайцев, которые зашились в своей спице, они одни в доме, населённом привидениями.

«Существует двенадцать миров», говорит Бобби. «Шесть лучей, двенадцать миров, один мир на каждом из концов луча. И в центре находится Башня. Мы называем её Башей. Мы называем это Чёрным Тринадцатым.

«Кто мы?»

«Тахины»

Название ничего не говорит Гвенди.

Лучи держат миры, и Башня даёт энергию лучам». Бобби говорит тоном читающего лекцию. «Теперь только одна вещь может уничтожить её, теперь, когда Алый Король мёртв».

«Коробочка с кнопочками», - говорит Гвенди, но Бобби улыбается и трясёт своей головой. Он делает жест «ну же» руками, которые иногда размываются в лапы с острыми когтями на концах. Жест говорит ты можешь сделать и лучше. Гвенди начинает протестовать, что она, действительно, не может, она страдает от ранней стадии болезни Альцгеймера (скорее всего, вызванной шкатулочкой с кнопочками, но кто знает наверняка), затем осознаёт, что может. «Чёрная кнопочка на шкатулочке с кнопочками. «Раковая Кнопочка».

«Да!» Говорит Бобби и гладит её за плечо. Гвенди съёживается прочь от прикосновения. Она не хочет, чтобы он её трогал. Это заставляет её чувствовать себя так, как скрипы и «вздохи» позднего Гарина Виншипа заставляли чувствовать его. «Ты не должна посылать шкатулочку прочь, Гвенди. То, что тебе нужно сделать, так это нажать на чёрную кнопочку. Унитожить Башню, уничтожить лучи, уничтожить миры».

Чтобы правила Дискордия?

«Это так, правь Дискордия. Закончи своё существование, Вселенная. Внеси темноту»

«Как в Джонстауне? Только в этот раз все и вся?»

«Да»

«Но почему?»

«Потому что хаос – это единственный ответ»

Он смотрит вниз. Гвенди следит за его взглядом и видит, что она держит шкатулочку с кнопочками.

«Нажми на это, Гвенди. Нажми сейчас же. Ты должна, потому что…»

ГВЕНДИ ПРОСЫПАЕТСЯ И НАХОДИТСЯ в ужасе от того, что она, действительно, держит шкатулочку с кнопочками, а её большой палец лежит на чёрной кнопочке. Она стоит напротив открытого сейфа в её шкафу, запасной космический костюм смят и лежит у её ног.

«Хаос – единственный ответ», - шепчет она. «Существование – это мёртвое уравнение»

Побуждение нажать на кнопку. Хотя бы по той причине чтобы положить конец её горести и смятению, сильно. Она хотела бы, чтобы Фаррис заступился бы за неё так же, как он сделал для Адэша, и спас её, но нету никакого его голоса в её голове, и никакого ощущения нет его присутствия. Она стонет, и каким-то образом этот звук разрушает её приступ транса.

Она кладёт шкатулочку с кнопочками обратно в сейф, начинает закрывать дверцу, потом решает, что она ещё не закончила с ним. Она не хочет трогать его из-за страха, что ужасное побуждение может снова появиться, но она должна. Она нажимает на один из рычажков, и оттуда выскакивает шоколадка. Она кладёт её в свой рот, и весь мир внезапно проясняется чертами.

Она тянет за рычажок снова, боясь, что маленькая платформа выдвинется, но будет пустой в этот раз, но ещё одна шоколадка появляется. Это такса, которая выглядит в точности как компаньон по жизни её отца, Пиппа. Она собирается положить шоколадку в карман – это на более поздний раз – но затем осознаёт, что у неё нету пакетов. Она одета в свои шорты для сна и футболку университета штата Мэн. Но это не всё. У неё кроссовок на одной ступне, носок – на второй, и она носит пару утеплённых рабочих перчаток, которые были выданы каждому члену экипажа. Определённо есть какая- то причина для существования перчаток на «Тяжёловесном Орле» и космической станции «Много Флагов» Имеется причина для каждого элемента одежды и экипировки, но она не может вспомнить, для чего именно. Внезапный спад температуры, возможно? Её ухудшающееся состояние продолжает проявлять себя различными способами, и она сейчас видит, что нарисовала надписи «ЛЕВАЯ» и «ПРАВАЯ» на перчатках.

Но как долго, прежде чем я забуду, что означают эти слова? Как долго, прежде чем я не смогу читать вовсе?

Эти мысли заставляют её чувствовать себя так, будто ей хочется плакать, но она не может тратить больше времени на слёзы. Она не знает, как долго шоколад будет держать её голову ясной, и запасная шоколадка отложена на завтра, прямо перед тем, как она и Кэти Люндгрен отправятся в космическую прогулку в 8 часов утра.

Кэти.

С прояснённым разумом, она осознаёт то, что должна была узнать намного раньше.

Гвенди идёт к своему телефону, выбирает имя Кэти из директории космической станции «Много Флагов, и совершает звонок. Являясь офицером во главе миссии, Первым Оперативным, у Кэти всегда телефон под рукой. Она услышит гудок и ответит. Она должна ответить, потому что Гвенди осознала, что она не может этого сделать самостоятельно. Если она попытается, Кэти остановит её. Только если у неё есть причины этого не делать.

Телефон звенит лишь один раз, и когда Кэти отвечает, её голос чистый и чёткий. Возможно, она не спит вовсе, не важно, какой поздний час. «Гвенди. Есть какая-то проблема?»

«Решение, я думаю. Мне нужно поговорить с тобой».

«Хорошо» Никакого колебания. «Заходи в мои апартаменты».

«АПАРТАМЕНТЫ» КЭТИ ЛЮНДГРЕН меньше и более спартанские, чем Гвендины, но она запаслась пакетиками какао и делает как Гвенди, так и себе самой чашечку какао. Сладость напоминает Гвенди о её раннем детстве – какао с её отцом ранними летними утрами, когда туман ещё был на лужайке.

После одного глоточка, она ставит чашку на маленький столик рядом с узкой кроватью Кэти (здесь нету гостиной) и сообщает Первому Командующему Оперативному «Тяжеловесного Орла» то, что она старалась скрыть. «Ты была права. Док был прав. Даже Винстоун знал. У меня, действительно, ранняя стадия болезни Альцгеймера, и она прогрессирует очень быстро».

«Но тест, который мы дали тебе подтвердил--»

«Он ничего не доказал. Я с лёгкостью справилась с ним из-за шоколадок, но эффект не будет слишком долгим. Несколько минут назад я проснулась одетая в перчатки и один кроссовок. Кроссовок был не завязан, потому что я уже не помню, как нужно завязывать обувь больше».

Кэти смотрит на неё в немом ужасе, который Гвенди понимает и сочувствием, которое она ненавидит.

«Некоторое время я всё ещё могла, потому что я нашла детскую песенку в Интернете, которая я выучила ещё в начальной школе –«

«Что-то насчёт заячьих ушек?»

Даже несмотря на то, что она взволнованна и напугана, это заставляет Гвенди смеяться. «И ты тоже, а?» Вот только теперь я не могу вспомнить эту песенку. Пока я не съем шоколадку, по крайней мере.

«Ты съела одну из них, прежде чем прийти сюда, я так предполагаю».

Гвенди утвердительно кивает головой. «Но они опасны, как и всё остальное, что касается шкатулочки с кнопочками. И коробочка становится сильнее, в то время как я становлюсь слабее. Когда я проснулась прежде, чем позвонить тебе, у меня было это в моих руках, и я была готова нажать на чёрную кнопочку. Мой большой палец покоился на ней».

«Слава тебе ГОСПОДЕ, ты избавляешься от неё!»

«Мы избавляемся о неё. И это ещё не всё». Гвенди набирает в грудь побольше воздуха. «Я хочу пойти вместе с ней».

Кэти доносила чашку какао до своего рта. Теперь она ставит её на столик сильно. «Ты сумасшедшая?»

«Да, это так. Альцгеймер является чем-то вроде этого, Кэти. Но в данный момент, я никогда ещё не была более здоровой. Или более «присутствующей». Она вытягивается вперёд, прикрепляя глаза Кэти своими собственными. «Когда исчезнет шкатулочка с кнопочками, шоколадки тоже исчезнут. Если я всё ещё буду на борту корабля, ухудшение моего состояния будет очень стремительным. К тому времени, как мы вернёмся на Землю, я могу даже не вспомнить своё имя».

Кэти открывает свой рот, чтобы запротестовать, но Гвенди опережает её.

«Даже если я это сделаю, придёт время, когда я больше не смогу даже этого. Я буду носить памперсы. Сидеть в собственной моче и дерьме, пока кто-нибудь не придёт и не поменяет мне подгузники. Буду сидеть и смотреть через окно какого-нибудь дорогого дома для престарелых в Вашингтоне или Вирджинии, не зная, на что я смотрю. Имея лишь достаточно мозговой силы, чтобы осознавать, что я потеряна, и я никогда не смогу найти мой путь обратно к себе. Правь Дискордия, думает она.

Она уже плачет, но её голос остаётся равномерным и стабильным.

«Я могла бы сказать тебе, что я нашла скрытый способ совершения суицида, когда мы вернёмся на Землю, но я не думаю, что смогу быть скрытной, и я не думаю, что я буду знать, как это сделать. Я могу забыть сделать это. И Кэти, мне всего лишь 64 года, и я физически здорова. Я могла бы продолжать так дальше на протяжении десяти лет, прежде чем пневмония или мутагенная форма COVID-19 забрала бы меня. Может пятнадцать или двадцать».

«Гвенди, я понимаю, но –«

«Пожалуйста, не обрекай меня на это, Кэти. Послушай, когда я была маленькой девочкой, мои родители купили мне телескоп. Я проводила часы наблюдая за планетами и звёздами через него, часто с моим отцом, но однажды с моей матерью. Мы смотрели на созвездие Скорпиона и разговаривали о БОГЕ. Мне хочется отправиться со шкатулочкой, Кэти. Я хочу наставить Карманную Ракету по направлению к Скорпиону и знать, что в какой-то день, миллионы лет спустя, я, возможно, попаду туда». Она улыбается. «Если есть жизнь после смерти – моя мама верила в это – я могла бы быть там духом. Чтобы встретить своё идеально сохранённое тело».

«Я понимаю», - говорит Кэти, и поняла бы, если бы смогла. Но ты должна и обо мне подумать немножко, хорошо? Подумай, что случится со мной после всего этого. Потерять мою комиссию и мою работу – которую я люблю – и этим всё не закончится. Меня, скорее всего, отправят в тюрьму».

«Нет», - говорит Гвенди. «Только если каждый не пойдёт вместе с тем, что я имею в виду. Сэм, Джефф, Рэгги, Адэш, Бёрн, Дейв и Док. И они пойдут, потому что это остановит расследование, которое помешает планов корпорации «ТЕТ» исследовать космос и развивать космический туризм на протяжении года. Может два или даже пять. Корпорация «ТЕТ» в гонке со «СпейсИкс» и «Блю Ориджин» сейчас. Этот парень Брэнсон тоже. Вы думаете наши парни хотят отстать на годы?»

Кэти хмурится. «Я не знаю, что ты…» Она останавливается. «Винстоун. Вы говорите насчёт Винстоуна".

«Да. Потому что любая история, которую вы смастерите вместе, чтобы объяснить его смерть, будет выглядеть подозрительной».

«Взрывная декомпрессия--»

«Даже ели Дэйв Грейвз смог бы подстроить бортовые компьютеры так, чтобы они показывали, что имела место такая декомпрессия – и у меня есть сомнения – подобная рода история остановить космическую станцию «Много Флагов», - говорит Гвенди. «Все эти туристические планы – корпорации «ТЕТ» и «СпейсИкс» будут заморожены. И это в дополнении к расследованию вас и всего экипажа». Гвенди делает паузу, затем играет свою козырную карту. Она сохранила это на крайний случай, как всегда, делала на спорных заседаниях комитета. К тому же есть ещё я. Меня будут расспрашивать, и с моей затухающей способностью думать быстро, кто знает, что я могу сказать?»

«ИИСУСЕ ХРИСТЕ», - Кэтти бормочет и проводит рукой по своим коротким волосам.

«Но есть решение». Это тоже способ, который она использовала во время слушаний комитета, выучила она его от Пэтси Фоллет. Сразу ударьте их кувалдой. Пэтси обычно говорила, затем предложите им обезболивающее.

«Какое решение?» Кэти смотрит на неё с недоверием.

«Наша прогулка в открытый космос завтра не авторизована, так? Никто не знает про неё, кроме как Шарлотта Морган и наши члены экипажа «Тяжеловесного Орла».

«Точно…»

Гвенди отпивает своё какао. Такое хорошее с воспоминаниями Касл Рока во время летних утр с отцом. Она кладёт чашку на стол и выгибается вперёд, руки её покоятся на бёдрах, руки зажаты между коленей.

«Мы не собираемся отправляться в эту космическую прогулку»

«Мы нет?»

«Нет Гарет и я отправимся туда, а вы останетесь в неведении и вся остальная команда в целом. Мы решили сделать это сами, и так как мы неопытные, мы не использовали тросы и кабель-приятель. Что-то пошло не так, и мы просто уплыли прочь в пустоту пространства».

«Почему вам нужно было делать что-то сумасшедшее вроде этого?»

«Почему корабль «Мария Целеста» показался покинутым, но всё ещё на плаву и под полным парусом? Что случилось с экипажем «Кэрролл А. Диринг»? Нет ничего плохого со способностью Гвенди вспоминать вещи некоторое время; она не думала о «Кэрролл Диринг» с того самого книжного отчёта, который она сделала в восьмом классе. «Никто не знает. И если восьмеро из вас могут хранить секрет, никто не будет знать, почему Винстоун и я решили немного прогуляться по открытому космосу».

«Хммм»,- говорит Кэти. «Быть хладнокровной на этот счёт»

«Я хочу, чтобы ты была».

«Это бы решило две проблемы. Нам бы не пришлось объяснять липкую смерть Гарета Винстоуна, и нам бы не пришлось волноваться насчёт тебя, что ты скажешь некоторые вещи в то время, как…ммм… твоё состояние ухудшается.

«Шарлотта Морган поможет тебе», - говорит Гвенди. «Она убедиться, что ты во главе дебрифинга экипажа, и она нанесёт слой побелки, так сказать, по очевидным причинам. И ещё, конечно, она захочет положить свои руки на эту вещицу уничтожитель».

«Я полагаю, она захочет. Мне необходимо подумать об этом».

Гвенди берёт её руки и сжимает их легонько. «Нет», - говорит она. «Тебе не нужно этого делать».

ВЕРНУВШИСЬ ОБРАТНО В СВОИ АПАРТАМЕНТЫ, Гвенди сидит за своим столом, открывает приложение «ЗАПИСЬ» на своём телефоне и начинает говорить незамедлительно. Нельзя терять времени, эффект от шоколадки может начать улетучиваться в любой момент. Но на то, что ей нужно сказать, не занимает много времени. Когда она закончила, она нацарапывает быструю записку. Она прикрепляет её резинкой к телефону и кладёт телефон в конверт. Она начинает закрывать его, затем передумывает и добавляет кое-что ещё. Она запечатывает его и пишет «АДЭШ» на передней части большими печатными буквами.

Затем она отправляется обратно в кровать. Она засыпает с двумя надеждами: больше никаких снов с монстром, который называет себя Бобби, и что, когда она проснётся, её разум проснутся вместе с ней.

СОБРАНИЕ ЭКИПАЖА В конференц-зале имеет место в 6 часов утра. Кэти излагает ситуацию с живой краткостью, возможно, с которой Гвенди не смогла бы сравняться теперь, когда эффекты от её шоколадного угощения на позднюю ночь, фактически исчезли. Они славные люди, и они поймут. Они также понимают решение, которое Гвенди предложила, спасёт от больших неприятностей и расходов, и возможных слушаний Сената, где их беспощадно будут «жарить на гриле» на национальном телевидении.

Остаётся только один существенный вопрос, и он исходит от Рэгги Блэка. «Что случится с Винстоуном? Или с тем, что от него осталось?»

«Будет распылен вместе с остальным мусором прежде, чем мы покинем космическую станцию», - говорит Сэм Дринкуотер, и делает всасывающий звук. «Пуф. И исчез».

Никому нет ничего сказать насчёт этого

Когда собрание заканчивается, экипаж становится в своего рода получающую очередь. Каждый из них обнимает Гвенди. Адэш – последний. «Прости меня», - говорит он, в то время как обнимает её. «Ты остаёшься такой храброй всё это время. Ты этого не заслуживаешь, и я так сильно об этом сожалею».

Она обнимает его тоже. «У меня для тебя есть конверт. Мой телефон внутри с посланием для моего отца. Ты его отправишь ему?»

«Это будет честь»

Он смахивает слёзы со своих глаз, но его слёзы-эмблемы его горести и уважения по отношению к Гвенди – парят напротив его лица.

«И я отправляюсь туда, куда ни одна женщина ещё не отправлялась, поэтому не плачь обо мне, Маргентина». Она хмурится. «Это так правильно? Маргентина?»

«Абсолютно», - Адэш говорит. «Абсолютно правильно».

На часах 07-30 утра

На космической станции «Много Флагов» имеются шлюзы, один из них на внешнем кольце за каждой из чётных спиц, но Гвенди и Кэти выйдут из «Тяжеловесного Орла», где воздух на вкус затхлый, и три уровня экипажа станции чувствуются заброшенными. Прежде чем надеть костюм, Гвенди кладёт шоколадку себе в рот, ту самую которую она сохранила.

«Полагаю, у тебя больше нет другой такой же как эта, не так ли?» Спрашивает Кэти.

Гвенди раздумывает, пожимает плечами и ослабляет вязь на верхушке стёганой сумки из алюминия, которая стоит на скамейке рядом с ней. Она достаёт шкатулочку с кнопочками. Она кажется унылой сейчас, безжизненной, как будто бы сдавшейся на волю своей судьбы, но Гвенди не доверяет этому. Она нажимает на рычажок, который выдаёт шоколадки. Хитроумная маленькая платформа выдвигается, но на ней ничего нет.

«Прости, Кэти. Иногда коробочка даёт, а иногда – нет».

«Всё понятно. Мне бы, конечно, хотелось бы попробовать одну. С тобой всё в порядке, Гвенди?

Гвенди утвердительно кивает головой. С ней всё очень в порядке. С шоколадом на борту, она ясна как колокольчик. Та женщина, которой пришлось нарисовать «ПРАВАЯ» и «ЛЕВАЯ» на своих перчатках исчезла, но она вернётся.

Или может и нет.

«Что смешного?» Спрашивает Кэти. «Ты улыбаешься»

«Ничего». Но так как что-то ещё требуется для ситуации, она добавляет: «Просто жду с нетерпением мою первую прогулку в космос».

Кэти не отвечает, но Гвенди может прочитать её мысль: Первая и последняя.

«Вы уверены, что компьютеры в Контроле за Миссией не зарегистрирует нас открывающими шлюх здесь, внизу?»

«Уверены. Эти компьютеры все выключены, пока мы не вернёмся.

Чтобы сохранить энергию»

Они проплывают на пути к шлюзу, шлемы под руками, и садятся на двух скамейках. Пространство тесное – все места тесные на «Тяжеловесном Орле» - и их колени соприкасаются. Гвенди начинает надевать свой шлем, но Кэти отрицательно качает головой. «Ещё нет. Шестьдесят вздохов и выдохов сразу. Пред-дыхание, помнишь?»

Гвенди кивает головой утвердительно. «Чтобы очистить азот»

«Так. Гвенди … ты уверена?»

«Да». Она отвечает без всякого колебания. Всё на своих местах, история, которую они позже расскажут «запущена», и все дали своё согласие. Гвенди и Уинстона не было за завтраком, но никто не подумал, что произошло что-то необычное, потому что они пассажиры, «супергруз», и они могут позволить себе роскошь поспать подольше. Никто не будет волноваться, по крайней мере, пока на часах не будет 10:00, и к тому времени Кэти будет снова на борту космической станции «Много Флагов» Будет произведён поиск. Он будет проводиться где-то до 14-00, пока Сэм Дринкуотер не позвонит «землянам», чтобы рассказать, что очень важные персоны исчезли с корабля и, возможно, медленно уплыли, пока пытались осуществить прогулку по космосу. Ужасный инцидент. Только БОГУ известно, почему они совершили нечто такое дурацкое, бла-бла-бла.

Гвенди становится немного одурманенной от быстрой перспирации. Кэти говорит ей, что это нормально, и это пройдёт к тому времени, как они выйдут из «Тяжеловесного Орла». После двух минут дыхания, Кэти рассказывает Гвенди, что пора ей надеть своё «ведро». «И помни, скафандр к скафандру, связь только по интеркому. Никто ничего не слышит, кроме нас, девочек. Позволь мне услышать от тебя «так точно».

«Так точно», - отвечает Гвенди и надевает своё ведро. Кэти продвигается, чтобы помочь ей обезопасить это, но Гвенди жестом руки отгоняет её, делает это сама и смотрит за зелёным цветом на маленькой контрольной панели на уровне рта. Когда она видит это, она надевает свои перчатки, закрепляет их и ждёт второго зелёного света. Она делает знак «Окей» своим большим пальцем руки Кэти, которая отвечает тем же жестом.

Кэти закрывает дверь «Тяжеловесного Орла», и обе они ждут, пока шлюз не осуществит сброс давления.

«Как слышно меня, Гвенди?»

«Громко и ясно».

«Установи температуру костюма на максимально жаркую, затем подправь её вниз».

«Как долго будет длиться жара?»

«В теории настолько долго, насколько у тебя будет воздух для дыхания, немного меньше, чем шесть часов. Жара может, в действительности, длиться дольше, но… «

Её пожимание плечами договаривает остальное несказанное: но ты не почувствуешь этого

Имеется пояс вокруг талии Гвенди с двумя прикреплёнными обычными высотными карабинами. Она завязывает мешок со шкатулкой с кнопочками вокруг одного из них. Кэти прикрепляет кабель-приятель к другому. Теперь они связаны вместе как аквалангисты: инструктор и ученик.

«Готова к ЭВА?» спрашивает Кэти

Гвенди показывает опять указательным и большим пальцем знак «окей». Она думает, о да, очень готова. Ждала этого с тех самых пор, как в первый раз посмотрела через телескоп, примерно пятьдесят лет назад. Я просто этого не знала.

«Не жди слишком долго чтобы опустить твой внешний козырёк. Ночной пропуск заканчивается приблизительно через семь минут».

«Понятно»

Кэти поворачивает красный рычажок в центре внешней двери шлюза, затем тянет его.

0748

Шлюз открывается к звёздам.

ОНИ ПАРЯТ В КОСМОСЕ, привязанные. Гвенди может слышать своё собственное дыхание, и по интеркому через скафандр к скафандру, голос Кэти. Рядом с ними «Тяжёловесный Орёл», и она может увидеть, где кто-то из наземной команды написал «УДАЧИ ВАМ, ПАРНИ» на фюзеляже маркером. Внизу их Земля, голубая и покрытая полосатыми облаками с золотым нимбом, растущим на одном из роскошных плеч. «Вот выходит солнышко, думает Гвенди.

Кэт ведёт их медленно вниз, используя зазубренные поручни на боку «Тяжеловеса». В нижней части эти поручни вымазаны от взрыва последних ракетных залпов, в то время как Кэти выстроила их в ряд для швартовки.

По пути назад они проходят люки, помеченные от А до Е. Последний люк, люк F, находится над ракетными усилителями. Он единственный с клавиатурой, все остальные могут быть открыты простым торцевым гаечным ключом. Кэти приходится пригибаться под солнечной панелью, чтобы добраться до него. Она поднимает небольшой щиток из плексигласа над клавиатурой и вводит комбинацию, которую ей дала Гвенди. Она такая же, которая открывала железный чемоданчик с надписью «СЕКРЕТНЫЙ МАТЕРИАЛ».

Штука, которую Кэти выдвигает (точнее, побуждает её парить в воздухе). Заставляет Гвенди улыбнуться. Карманная Ракета 4 фута в длину, а может немного меньше. На Гвендин взгляд она смотрится точно, как космический корабль, который доставил Каль-Эля, также известного как младенца-супермена, на планету Земля. Её отец отдал большинство своих старых комиксов (или потерял их), но Гвенди нашла коробку старых комиксов про Супермена на чердаке и перечитывала их с жадностью, снова и снова.

Кэти побуждает парить Карманную Ракету между ними. Имеется люк на верху, который держится обычными щеколдами, которое выглядят примерно так же хай-тек, как те, которые находятся на ленчбоксе со Скуби-Ду, который Гвенди носила в начальную школу. Кэти раскрывает их, тянется внутрь и вынимает контроллер, который выглядит как тот, что Гвенди использовала, чтобы высвободить Бориса в лаборатории Адэша. Вот только этот контроллер более маленький, и на нём только две кнопки.

Ещё одна шкатулочка с кнопочками, думает Гвенди. Эти чёртовы штуки – судьба.

Кэти указывает на мешок из мешковины, который парит вокруг талии Гвенди, затем указывает на открытый люк на вершине Карманной Ракеты. То значение, что она пытается передать понятно: положить это внутрь, почти сразу Гвенди не хочет этого делать.

Моё, это моё. Это, действительно, моя судьба.

Кэти поднимает свой внешний козырёк, и Гвенди может видеть, что она напугана. Хотя и Кэти никогда не видела шкатулочку в кнопочки в действии, она напугана до смерти. Это выражение достаточно для Гвенди, чтобы высвободить мешочек из карабина, который держит его. Она может чувствовать уголки шкатулочки с кнопочками внутри.

Нет, существо, которое называло себя Бобби шепчет в её голове. Не делай этого. Башня не должна устоять. Правь Дискордия!

Затем она думает об усталом лице Ричарда Фарриса, когда он сказал: «Как же я её ненавижу».

«Правь моя жопа», - думает она. Она не просто кладёт шкатулочку с кнопочками в «животик» Карманной Ракеты; она просто пихает его внутрь.

«Повтори ещё раз?», - говорит Кэти.

«Я не к тебе обращалась», - отвечает Гвенди, и закрывает щеколды.

В это время контроллер уплывает прочь. Гвенди тянется к нему, но в тот момент солнце выходит из угла земного горизонта, ослепляя её. Она всё-таки что-то забыла – опустить свой внешний козырёк. Она сильно опускает его вниз, в панике. Если контроллер потерян…

Но Кэти выхватила его сразу же перед тем, как эта штука могла вылететь вне диапазона, где её можно было поймать. Она передаёт её Гвенди.

«Последний шанс, дорогая. Тебе не обязательно уходить вместе с ней».

«Нет», - соглашается Гвенди: «но я собираюсь это сделать. Я выбираю это. Обними меня, Кэти. Может быть глупо, но мне это нужно».

Обе они обнимаются неуклюже в своих объёмных костюмах, в то время как заново восставшее солнце превращает их козырьки в искривлённые овалы янтарного огня. Затем Кэти отпускает объятие, открепляет кабель-приятель со своей талии и заново прикрепляет свой конец к кольцу в форме буквы D на закруглённом носу Карманной Ракеты. Гвенди предполагает, что удобное кольцо позволяло какому-то оператору крану поднять Карманную Ракету к люку F.

Кэти говорит, «Двигатель заправлен ядерным топливом».

«Я знаю»—

Кэти игнорирует её. «И не больше, чем пачка сигарет. Чудо технологии. Нажми на верхнюю кнопку, чтобы зарядить её. Ты станешь двигаться незамедлительно, но очень медленно – как машина на низкой передаче. Ты понимаешь?»

«Да».

«Нажми на нижнюю кнопочку, и ты увеличишь скорость. Каждый раз, когда ты нажимаешь на неё, ты ещё больше увеличишь скорость. Понимаешь меня?»

«Да». И она нажимает, но она смотрит на звёзды. Ох, они роскошны, и как кто-нибудь может посмотреть на этот растекающийся свет и верить, что жизнь не является чем-то вроде огромной тайны?

Нет никакой системы навигации. Никакого джойстика. Когда ты начинаешь, ты просто продолжаешь идти вперёд, возвратиться назад невозможно. Ты не можешь вернуться назад, Гвенди. Ты понимаешь?»

«Да».

«Хорошо тогда». Кэти дотягивается за собой и хватает одну из ручек. Вскоре она последует за ними, двигаясь своими ступнями как дайвер, ищущий поверхность. Обратно к теплоте и свету и к обществу своих товарищей. «Если встретишь там несколько инопланетян, скажи им, что Кэти Люндгрен передаёт привет».

«Поняла тебя». Говорит Гвенди, и даёт ей честь. Шесть часов, думает она. Мне осталось жить шесть часов.

«БЛАГОСЛОВИ тебя, ГОСПОДЬ, Гвенди

И тебя

Больше нечего сказать, поэтому Гвенди на верхнюю кнопочку на своей последней коробочке с кнопочками. Рассеянное красное кольцо светило у подножия Карманной Ракеты, слабый свет, который и не сравнится со свечением солнца. Выдаёт ли он опасную радиацию? Возможно, но имеет ли это какое-то значение? Слабина выходит из кабеля-приятеля, он делается натянутым, и затем Гвенди отдаляется от станции «Много Флагов». Она знает, что никто не смотрит, но она машет рукой ему в любом случае. Затем он за ней. Она дотрагивается до контроля за скоростью дважды, легонько и начинает двигаться быстрее, летя в горизонтальном направлении за Карманной Ракетой со своими расставленными ногами. Это чем-то похоже на сёрфинг. Но это что-то, что она никогда не испытывала. Что никто не испытывал, думает она и смеётся.

«Гвенди», - голос Кэти звучит тусклее. Скоро и он прервётся. Уже космическая станция «Много Флагов» удаляется, сверкая в солнечном свете как драгоценный камень в пупе земли. «Ты в порядке?»

«Идеально», - говорит Гвенди, и она, действительно, так себя чувствует.

Она себя так чувствует.

ПЯТЬ ЧАСОВ СПУСТЯ

Теперь, осталось только красное кольцо ядерного двигателя Карманной Ракеты впереди неё, в то время как она тянет её стабильно вперёд в черноту. Это напоминает Гвенди о прикуривателе приборной панели в старом «Шевроле» её отца. Имеется температурная шкала среди дюжины или около того цифровых показаний внутри её шлема, и она обозначает внешнюю температуру как -435 градусов по Фаренгейту, но её костюм тёплый как тост со своими 72 градусами. Её оставшийся кислород опустился до 17%. Осталось уже не долго с этого момента. Конечно, нет никакой школы скорости среди показаний датчиков, поэтому Гвенди не имеет понятия, как быстро она двигается. Имеется лишь слабое ощущение движения, либо оно вообще отсутствует. Когда она выглядывает из-за своего плеча (не так уж легко в костюме, но всё же возможно), Земля выглядит точно так же – большая, голубая и прекрасная – но космическая станция «Много Флагов» затерялась из виду. Гвенди смотрит вперёд ещё раз на Млечный Путь. Она желает, чтобы ярчайшей звездой был Скорпион, но она довольно уверена, что это Сириус, также известный как «Собачья Звезда», потому что она в созвездии Большого Пса. Это заставляет её думать о таксе своего отца – сосисочное собаке по клике Пиппин. Окей, вот только это неправильно, не так ли?

«Пиппа», - она шепчет. «Пиппа – такса».

Она опять теряет свой разум. Туман возвращается.

Гвенди сосредотачивает свои глаза на Сириусе, который находится примерно на 10 часов в её поле видения. Вторая звезда с правой стороны и прямо до утра, думает она. А это откуда? Гензель и Гретель, не так ли? Но это не верно. Она бродит по своему потускневшему разуму за правильной историей или сказкой и, наконец, вспоминает её: Питер Пэн.

15% кислорода уже, и это будет гонка между заканчивающимся воздухом, которым можно дышать и концом её способности к мышлению. Вот только она не хочет умереть вот так, не зная, где она находится… или не зная, почему она здесь находится (всё-таки открытый космос – достаточно грубая ошибка по сравнению с не той автобусной станцией в Касл Роке). Ей бы хотелось умереть зная, что всё это случилось по веской причине. Что в конце концов, она выполнила задание, которое ей было дано. Что она спасла мир.

«Все миры», - шепчет она. «Потому что есть больше миров, чем наши».

Её необязательно умирать в конфузе и смятении, также ей необязательно умирать в холоде и тряске, если её теплота закончится прежде, чем закончится её воздух, которым можно дышать. (Она, похоже, вспоминает Кэрол – если у неё было такое имя – говоря, что теплота продлиться дольше, но температура её костюма начала снижаться на 1 градус за раз). У неё есть другой выбор.

У неё есть только одно разочарование. В 1984 года, 10 лет после того, как Ричард Фаррис отдал ей шкатулочку с кнопочками, она пришла, чтобы забрать её. Он сидел с ней в маленькой кухне. Они если кофейный торт и пили молоко как старые друзья (кем они фактически и являлись), и мистер Фаррис рассказ ей её будущее. Он сказал, что её примут в «Писательскую Мастерскую штата Айовы», и так оно и случилось. Он рассказал ей, что она собирается выиграть награду (Оденься в своё самое красивое платье, когда возьмёшь эту награжу»), она так и сделала. Не Нобелевская премия, но «Книжная Награда от газеты Лос-Анжелес Таймс», на которую нельзя было и чихнуть. Он сказал ей, что у неё будет много чего такого, что рассказать миру, и что мир послушает, и это было правдивым пророчеством.

Но загадочный носящий котелок мистер Фаррис никогда не говорил ей, что она закончит свою любящую и по большому счёту тёплую жизнь в холодном внешнем космосе Он сказал ей, что она проживёт длинную жизнь. 64 года – не молодой срок, но она не считает его старым тоже (хотя в 1984 году она бы посчитала его древним). Он сказал ей, что она умрёт в окружении друзей, не одна во Вселенной, когда её тянет в более глубокую пустоту пространства крошечная ракета, которое будет продолжать двигаться на своей энергии на протяжении 70 лет или больше, и затем продолжит своё бесконечное скольжение по инерции.

Ты умрёшь в красивой ночной сорочке с синими цветами на ней, Фаррис сказал ей. Солнце будет светить в твоё окно, и прежде, чем ты умрёшь, ты выглянешь в него и увидишь стаю птиц, летящую на юг. Последний образ красоты мира. Будет немного боли, но не сильно.

Здесь же нет никаких друзей – последние друзья, которых она завела, были далеко позади.

Космический костюм вместо ночной сорочки.

И, конечно же, никаких птиц.

Даже солнце исчезло на некоторое время, временно закрыв Землю, и плакала ли она? Чёрт побери, да, она плакала. Слёзы даже не парили, потому что она была под постоянным ускорением. Но слёзы затуманивали козырёк её скафандра. Звезда, на которую она смотрела – Ригель? Денеб? Расплывалась.

Мистер Фаррис, вы солгали, сказала она. «Может вы не видели правду. Или может вы видели, но не хотели, чтобы я с ней жила».

Никакой лжи, Гвенди.

Её голос, такой же отчётливый и ясный, каким он был, когда они сидели в её кухне 42 года назад, ели кофейный торт и пили молоко.

Ты будешь знать, что нужно сделать, и до сих пор в твоём мозгу останется достаточно шоколадки, чтобы дать тебе время это сделать.

Гвенди использует клапан на левой части своего шлема, чтобы начать выкачивать оставшийся воздух из своего костюма Он исчезает за ней замёрзшим облаком. Её козырёк очищается, и она может снова увидеть звезду: не Ригель, не Скорпион, но Сириус. Вторая звезда справа.

Какое-то восхищение входит в неё, в то время как дышит последним из её разряжённого воздуха.

Я лежу в кровати сейчас, и я старая – намного старше, чем 64 года. Тем не менее люди, которые окружают меня – молодые и прекрасные. Даже Пэтси Фоллет снова молодая. Бриджетт Дэсхардин тоже здесь… Шейла Бригм… Норрис Риджевик… Олив Кепнес здесь, и…

«Мама, тебе и 20 нету по виду

«Я была такой, говорит Алиша Питерсон, всё ещё смеясь. «Может тебе тяжело в это поверить. Я люблю тебя, дорогая».

И теперь она видит –

«Раян? Это, действительно, ты?»

Он берёт её руку: «да»

«Ты вернулся!»

«Я никогда не уходил». Он наклоняется к ней, чтобы поцеловать её. «Кто-то хочет сказать «прощай»»

Он становится в сторонку, чтобы позволить мистеру Фаррису пройти вперёд. Его болезнь исчезла. Он выглядит как человек, которого Гвенди видела, как он сидел на скамье рядом с игровой площадкой Касл Вью, когда ей было двенадцать лет. Он держит шляпу в своих руках. «Гвенди», - говорит он и дотрагивается до её щеки. «Хорошо, Гвенди. Очень хорошо»

Она больше не в космосе. Она старая женщина, лежащая в своей детской кроватке. Она одета в красивую ночную сорочку с синими цветами на ней. Она выполнила свой долг, и теперь она может отдохнуть. Она может всё отпустить.

«Выгляни в окно!» говорит мистер Фаррис и указывает на него

Она выглядывает. Она видит стаю птиц. Затем они исчезают из виду, и она видит единственную светящуюся звезду. Это Скорпион, и рай лежит за ним. Весь рай.

«Вторая звезда справа», - Гвенди говорит на последнем своём дыхании. «И прямо вперед… прямо вперёд…

Её глаза закрываются. Карманная Ракета с коробочкой с кнопочками в своём «животике» мчится вперёд, в космос, что она будет делать на протяжении следующих десяти тысячи лет, таща фигуру, облачённую в космический костюм, за ней.

«Прямо до утра».

ЭПИЛОГ

В ОДИН ВЕЧЕР В НЕКОТОРОЕ ВРЕМЯ ПОСЛЕ этих событий, отец Гвенди Питерсон сидит у окна в доме доя престарелых, где он живёт – более хрупкий, менее стабильный, но, как он часто говорит, не так уж плохо для старого парня. Он смотрит на звёзды и думает, что где-то там, в их бесконечном множестве, его дочь продолжает своё путешествие. Её телефон, принесённый им славным индийским малым Адэшом Пэйтлом находится у него на коленях.

Пэтси Фоллет, наставник Гвенди, может у неё не так много мудрых изречений, как у Оскара Уайльда, но у неё тоже был свой запас их. Одним из таких изречений было «Скандал длится шесть месяцев. Скандал, который также является тайной, длится шесть лет. Прошло только три года с тех пор, как Сенатор Питерсон и бизнесмен-миллиардер исчезли в космосе, но движение текущих событий выбило их с переднего плана людского сознания. Однако не из сознания мистера Питерсона. Это ад – пережить своего единственного ребёнка, и сила его потери ослаблена только двумя вещами: знание, что ему самому уже недолго осталось, и у него есть её голос, чтобы оказать ему комфорт. Её последнее записанное сообщение. Мир не нуждается в знании того, что его дочь умерла героем, достаточно того, что это знает сам мистер Питерсон.

Неделю после внезапного появления Адэша Пейтла, у Гвендиного отца был ещё один визитёр. Женщина на этот раз. Дневной менеджер дома для престарелых Касл Вью – высокомерный маленький тип с короткими как линии карандаша усами, который настаивал, чтобы жители обращались к нему как мистер Винчестер, запрыгнул в

запрыгнул в солярий, где Алан играл в карточную игру "Хартс" с Ральфом Мирарчи, Миком Мередитом и Гомером Балико. Он представил высокую девушку-блондинку, возвышающуюся над его плечом как заместитель директора ЦРУ - Шарлотту Морган. Он быстро выдворил других мужчин из комнаты, и после того, как предложил своим гостям дурацкий полупоклон, оставил их в покое.

Женщина наградила мистера Питерсона ошеломллённым взглядом - взглядом, который говорил: "Простите, что вы застряли здесь с таким первоклассным "инструментом"" - и села напротив его. Пожалуйста, называйте меня Шарлоттой, мистер Питерсон. Я старый, дорогой друг вашей дочери".

"В таком случае, лучше называйте меня Алан" он потеребил серые усы на своём подбородке, жалея, что не побрился этим утром. Эта леди очень красивая. "И я полагаю, вы пришли сюда е для того, чтобы говорить о шпионах и внешней политике

"Нет, сэр, не сегодня". Она улыбнулась и протянулась, чтобы дотронуться до его руки. "Но мне есть кое-что важное сообщить вам. Что-то очень конфиденциальное, что вы должны пообещать никому не повторять.

Он поднял свою правую руку в воздух "Да помоги мне, ГОСПОДИ"

"Этого достаточно для меня" Она быстро оглянулась вокруг своего плеча, чтобы убедиться, что они были одни в солярии. Мистер Питерсон внезапно почувствовал, что играет роль в шпионском фильме а-ля Джеймс Бонд, сделал то же самое. Он снова посмотрел на старую подругу своей дочери, он был удивлён увидеть, что в её глазах светились слёзы.

"Я могу потерять работу и оказаться в тюрьме Лэвенворс за то, что я собираюсь вам рассказать, но мне всё равно. Я любила Гвенди. Она была частью моей семьи.

"Чтобы она ни сказала, это уйдёт со мной в могилу" и, возможно, скорее, чем позднее, подумал он.

"Ваша дочь не пробиралась тайком на нелегальную прогулку в космос. Каждый, кто её по-настоящему знал, также знает, что часть этой истории - полная чушь". Она сделала глубокий вдох - такого рода, который говорит - ты уже за гранью отступления назад - и продолжила. "Гарет Винстоун был плохим человеком, мистер Питерсон. И в его голову пришла очень плохая идея - опасная идея. Гвенди выяснила это и положила этому конец прежде, чем не было бы поздно. Она пожертвовала своей жизнью, чтобы другие - миллионы других - могли жить. Я полагаю, это прозвучит ужасно драматично, но я клянусь вам, что это правда".