После дождя (СИ)

Эпилог

Руки дрожали, когда он запаливал прутик плакта.

От холода ли? Баэльт не знал. Конечно, в море в такое время года было действительно холодно. Ледяные брызги, промозглый ветер, всё такое.

Но он не чувствовал холода. Вперёдсмотрящий моряк рядом дрожал под утеплённым плащом — а ему, Баэльту, холодно не было.

По крайней мере, он этого не чувствовал.

Море было подозрительно спокойным, и в чёрной воде отражались лампадки звёзд. Полная луна то и дело выныривала из- за облаков, но сразу же пряталась. Волны плескались о дерево обшивки и шуршали в темноте.

Благодать и спокойствие, наверное…

Баэльт затянулся и выпустил струю дыма в ночное небо. Посмотрел на тусклый силуэт луны, проглядывающийся из- за облаков. И нахмурился.

Расслабленность, приходящая после пары затяжек, почему- то не приносила облегчения. Лишь туман в голове — и всё.

В стук воды о борт корабля вклинились мягкие шаги за спиной у Баэльта.

Может, кто- то из беженцев, узнавший его? Хочет вернуть старый долг в виде удара под рёбра?

Ну и пусть. Так будет лучше всего. Главное, чтобы не промахнулся.

— Тоже не спишь, да? — чья- то фигура оперлась о бортик рядом с ним и уставилась в ночную даль.

— Ты.

— Я, — ответил Тавер, мрачно кивая. — Ожидал увидеть знакомые лица. Но не настолько. Неужто и ты решил покинуть Веспрем?

— А на что это похоже? — безразлично вопросил Баэльт.

— Действительно, на что… Почему ты уплыл?

— Потому что, — ему не хотелось говорить об этом. Или о чём- то другом.

— Личное? Понимаю… Можно мне закурить?

Баэльт молча протянул ему прутик.

— По какую сторону баррикад ты стоял? — отстранённо спросил он, протягивая прутик плакта келморцу. Тот пожал плечами.

— А какая разница?

— Да никакой, — согласился Баэльт.

Некоторое время они в тишине смотрели на море и курили.

— Знаешь, — проговорил вдруг Тавер, — тебя называли чудовищем.

— Знаю.

— Почему?

Вопрос заставил Баэльта задуматься на пару ударов сердца.

— Не помню. Не знаю.

— Вот и я не знаю. Ты ведь просто… — Тавер замолчал, подыскивая слова. А Баэльт, затаив дыхание, слушал. — Солдат. Тебе отдавали приказ — и ты исполнял его.

— Прикрываться приказами вечно нельзя.

— Ну, если только ты не на войне. А Веспрем был твоей войной. Которую ты, кстати, выиграл.

— Не чувствую себя выигравшим.

— А каким чувствуешь?

— Никаким, — Баэльт бессознательно уставился в небо. — Ничего не чувствую.

— Опустошение после боя, — кивнул келморец. — Такое всегда проходит, когда ты выложился на всю, покрылся слоем пота и грязи. И всё ради того, чтобы сделать кучу трупов за своей спиной чуть выше.

— Я… — Мрачноглаз осёкся. — Ты терял когда- нибудь дорогого тебе человека, Тавер? Очень дорогого?

Некоторое время оба слушали плеск волн да похрапывание моряка.

— Да, — тяжело выговорил Тавер. — Брина. Помнишь её?

— Да, — Баэльт не помнил.

— Ну вот… Я любил её. Очень, — взгляд Тавера стал пустым. — Её убили мародёры. Наверняка сама начала драку. Она… — он тяжело и прерывисто выдохнул. — Она красивая очень была. И умная. Я думал, что, когда всё наладиться, мы сможем отойти от дел. Открыть лавочку. Завести детишек. Она всегда хохотала, когда я говорил про детей. Говорила, — наёмник то ли усмехнулся, то ли всхлипнул, — что рожать не будет. Мол, если ты детей хочешь — то ты и рожай, а я уж нет, спасибо. А потом как- то сказала… Что не против. Если завяжем с убийствами. А в итоге убийства завязали с ней.

— И что ты чувствуешь теперь? — Мрачноглаз прекрасно понимал, что это очень невежливый вопрос. Но ему было безумно интересно.

— Что я чувствую? — Тавер зло сплюнул за борт. — Сначала ничего не чувствовал. Думал — ещё одна потеря на ещё одной войне. Переживу. А теперь… Будто бы кусок от меня оторвали. И пусто внутри. Очень пусто и больно. И не вериться в это. Кажется, что она просто прячется где- то от меня.

Баэльт прислушался к себе.

Чувствует ли он что- то такое?

Нет. Ничего.

— Ясно… — разочарованно проговорил он, дрожащей рукой доставая ещё две палочки плакта. — Будешь?

Тавер молча кивнул.

Когда они молча курили, Баэльт думал.

— Куда ты теперь? — тихо спросил он, затягиваясь.

— Обратно, в Келмор. Наверняка там опять война. Попробую наняться. А ты?

Баэльт не знал, куда он теперь отправиться. Корабль шёл к Тренгерду, что в Келморе. Но что дальше? Осесть там? Двинуться дальше?

— Не знаю.

— Может, попробуешь с нами? Из тебя выйдет неплохой солдат, я уверен.

Баэльт неопределённо кивнул. А зачем ему это? Чего ради?

Служба будет приносить ему радость? Или, может быть, облегчение? Вернёт ему его чувства? Избавит от гнетущей пустоты, что поселилась где- то в груди?

Он был уверен, что нет.

— У тебя вообще есть кто- нибудь? Родственники? Знакомые? — Тавер участливо смотрел на него.

Верный выбор слова — друзей- то у него, как оказалось, не было.

— Может, отец ещё жив. Он мелкий рыцарь из Лаэ- Кортэ.

— Далековато.

— Угу.

Снова неловкое молчание.

— У тебя была жена, Мрачноглаз? Или кто- то близкий?

Вопрос застал его врасплох и заставил опустит голову.

— Да, — тихо ответил он. — Две жены. Первую изнасиловали и убили. Вторую… Тоже. Пять дней назад.

— Какими они были?

— Какая разница? — он пожал плечами. — Они мертвы. Теперь они никакие.

Они были добрыми. Красивыми. Отзывчивыми. Красивыми. Тишая и Каэрта.

— Прости. Не хотел задеть.

— Не задел.

— Не надо было мне об этом начинать… Просто я подумал, что… А, не бери в голову. Извини.

Повисло молчание.

— Она была лекаршей, — Баэльт не говорил этих слов, но они сорвались с его губ. — Милая. Часто улыбалась и пыталась помочь всем вокруг. Хотела уехать пару раз — но не могла. Всё пыталась спасти всех вокруг…. И я её, кажется, любил.

— А, — Тавер кивнул с потерянным видом. — Каэрта?

— Откуда знаешь?

— Она пару раз латала меня и брата, — келморец побледнел. — Она была очень милой… Мне жаль.

Баэльт кивнул, переводя взгляд с бледного и ошарашенного с виду келморца на море.

— С ней я иногда чувствовал себя живым. После первой жены всё вокруг стало пустым. Только местью и жил. А потом появилась она. Я её, конечно, не ценил… Не любил поначалу… А теперь понимаю, что никого так не любил, как Каэрту. И теперь, кажется, я… В общем…

Он замолчал, не в силах говорить.

Тавер тоже молчал.

— Сколько же в этом мире отвратительных случайностей… — медленно проговорил келморец. — Сколько бессмысленных и болезненных совпадений. Я… Прости меня, я не знал…

— Я сам начал говорить, ты меня за язык не тянул, — равнодушно ответил Баэльт. Горечь, прорвавшаяся сквозь завесу бесчувственности, быстро ушла. И снова оставила зияющую дыру в восприятии.

— Ты держись, ладно? — сглотнул Тавер, обеспокоенно глядя на бывшего юстициара. — Ты сможешь найти себе ещё жену. Сможешь осесть, завести себе детей. У тебя ещё есть время исправить всё!

— Исправить всё… — покачал головой Мрачноглаз. — А кто исправит меня? Я слишком сломан, Тавер.

Повисла неловкая тишина.

— Не забивай себе голову грустными вещами, Мрачноглаз, — голос келморца был почти умоляющим. — Прошу. Когда мы прибудем в Келмор, я обещаю, ты найдёшь себе хорошую женщину. Вы с ней будете счастливы. Я обещаю, что найду тебе ту, кто сделает тебя счастливой! Будете с ней… — он отчаянно покрутил в воздухе рукой. — Что там делают влюблённые? Целуются под луной?

Баэльт смотрел на луну.

Она навевала воспоминания.

Он ещё не мог ходить, но, по крайней мере, не выл от боли при каждом движении. Они вместе лежали на её кровати. Она рассказывала, что собирается пристроить Эвета в школу при небольшой церквушке Двух. Она обнимала его и говорила. Говорила.

И в какой- то момент его будто бы обожгло. Она стала самым светлым, самым приятным и самым дорогим, что с ним происходило. Тогда пустота отступила, и он всем своим существом почувствовал нежность к Каэрте.

Тогда он крепко обнял её. И прошептал, что любит её. А она с улыбкой ответила: «Вот теперь верю».

Теперь другая луна висела в небе над ним. И другое чувство было в груди.

Болезненная, жгучая пустота. Которую уже ничем не заполнить.

— …Отстроишь дом себе над речкой, заведёшь хозяйство! — вдохновенно продолжал Тавер. — И всё у тебя будет…

— Тавер, — остановил его Баэльт со слабой улыбкой. — Хорошо. Договорились.

— Точно?

— Точно.

— Я взял с тебя слово, Мрачноглаз!

— Взял. Теперь иди спать.

— А ты?

— Скоро пойду. Выкурю ещё парочку — и пойду.

— Тогда подожду…

— Мне нужно побыть одному.

— Да, конечно… — Тавер кивнул и развернулся. — Спокойной ночи.

— Спокойной, — кивнул Баэльт, всё ещё слабо улыбаясь.

Когда фигура Тавера исчезла с палубы, он осторожно огляделся. Моряки, которые были на палубе, даже не думали смотреть на него — либо спали, либо были заняты несением своей ночной вахты.

Вот и хорошо, подумал Баэльт, ещё раз оглядываясь.

Да, никого.

Перекинув ногу через бортик, он замер. Нет, это просто скрип палубы…

Повиснув на руках, он глубоко вздохнул. Брызги летели в лицо.

Если сейчас он отпустит руку, назад дороги не будет. Он не сможет попробовать начать новую жизнь, не сможет рискнуть всем ради иллюзии счастья, не сможет…

Баэльт Мрачноглаз оттолкнулся от борта корабля «Неди Нитрам».

Вода была прохладной. Одежда тут же намокла и стала тяжелее в несколько раз, меч мёртвым грузом потянул вниз.

Давай, сослужи мне последнюю службу.

Какое- то время он тихо фыркал и поддерживал себя на плаву — пока «Неди Нитрам» отходил всё дальше и дальше.

Когда корабль отошёл на достаточное расстояние, Баэльт улыбнулся. Зажмурился.

И нырнул.