Посланники хаоса 1: Проверка на прочность

Глава 20

Стоя спиной к комнате, Люк Скайвокер устремил взор в панорамное транспаристиловое окно, в то время как Кип Дюррон, Вурт Скиддер, Силгхал и прочие джедаи, которых он позвал на Корускант, по цепочке входили внутрь. Помещение занимало верхний этаж здания, принадлежавшего министерству юстиции: будучи далеко не самой высокой башней в округе, оно все равно дарило своим посетителям грандиозные панорамные виды окружающего городского пейзажа. Противостоя слепящему солнечному свету, все окна были затенены, что не мешало комнате купаться в тех же алых и оранжевых красках, которые расчертили небо.

Нескончаемый поток воздушного транспорта Корусканта, по всей видимости, полностью захватил внимание Люка. К тому времени как он отвернулся от окна, все двадцать вошедших рыцарей – джедаев уже расселись за круглым столом, либо просто встали в стороне, с опущенными капюшонами, в ожидании того момента, когда Люк наконец объяснит, зачем он заставил их пролететь чуть ли не полгалактики, чтобы явиться сюда.

– Новая Республика держит под охраной двух вражеских перебежчиков, – заговорил он без преамбул. – Одна из них – жрица, вторая – что-то вроде талисмана или просто попутчица. Предоставленная ими разведывательная информация стала одной из тех причин, по которой недавно удалось одержать победу в битве за Орд Мантелл, а сейчас, как итог, перебежчиков переправляют на Корускант для дальнейших собеседований.

– О, это уже что-то, – воскликнул Кип Дюррон, заглушая своим голосом прочие возгласы удивления и восхищения. – Я знал, что среди юужань-вонгов должны быть недовольные политикой их командования. – Он одарил Люка улыбкой, преисполненной рвения. – Когда нам позволят поучаствовать в допросе?

– Но это может быть уловкой, разве нет? – вставила слово Силгхал, прежде чем Люк успел ответить. – Даже несмотря на предполагаемую ценность всей предоставленной информации.

Ее перепончатые ладони были скрыты в противоположных рукавах джедайского плаща, а ее глаза навыкате одновременно разглядывали и Люка, и Кипа.

Люк кивнул, подходя ближе к столу.

– Новая Республика ведет себя осторожно. Если перебежчики продолжат делиться с нами достоверными сведениями, им будет выделен больший кредит доверия.

– Они согласились предоставить нам больше сведений? – переспросил Вурт Скиддер. Он был единственным из собравшихся, кто не носил плаща джедаев, хотя, судя по его взъерошенной светлой шевелюре, он, по-видимому, весь путь от Явина IV проделал в накинутом капюшоне.

– При одном условии.

Многие джедаи обменялись недоуменными взглядами, но ни один из них не проронил ни слова. Люк взгромоздился на краешек стола, одну ногу свесив, а вторую не отрывая от пола.

– Они хотят встретиться с нами.

Седобородый Стрин издал короткий смешок.

– Именно этого я и ожидал, – он внимательно разглядывал Люка. – И они, случаем, не заикнулись, зачем им это?

Люк поднялся на ноги и сделал несколько шагов в направлении бывшего беспинского газодобытчика.

– Они утверждают, что владеют информацией о болезни, которую завезли в нашу Галактику юужань-вонги задолго до того, как первый из «летающих миров» приземлился на Хелске IV.

Потрясение от услышанного погрузило всю комнату в тишину.

– Я не собираюсь дурачить никого из вас, – произнес Люк через мгновение. – Всем сердцем я желаю, чтобы речь шла именно о той болезни, которая поразила Мару, но прямых доказательств этому пока нет.

– Но если речь о ней, – заговорила Силгхал, все еще несколько шокированная откровением, – можем ли мы предполагать, что юужань-вонги в курсе и болезни самой Мары?

Люк сжал губы в тонкую линию и мотнул головой.

– Не думаю, что подобное заключение можно представлять как само собой разумеющееся.

– Конечно, они в курсе, – твердо сказал Вурт. – Я скажу даже больше: они используют Мару в своих целях, надеясь добраться до нас таким же образом, каким они добрались до нее.

– Мы не знаем этого, – отрезал Анакин. – Перебежчики были просканированы и будут просканированы еще раз перед тем, как мы с ними встретимся.

В замешательстве Вурт откинулся на спинку стула и уставился на Люка.

– То есть вы уже приняли решение встретиться с ними?

Люк коротко кивнул.

– В качестве уступки Новой Республике – нам необходимо показать, что мы можем работать с ней сообща.

Некоторые из присутствовавших обменялись многозначительными взглядами.

– Мы высоко ценим это, мастер, – заговорил Ганнер Рисодер, – но если мы ввяжемся в это дело, давайте сделаем это для Мары, а не для Новой Республики. После всего, что произошло, лично меня не очень заботят компромиссы с военными или сенатом.

Одобрительный ропот прокатился по комнате. Люк подождал, пока все угомонятся, после чего проговорил:

– Я предлагаю, чтобы на встречу с перебежчиками пришли только мы с Марой, вдвоем.

Джесин подскочил.

– То есть ты думаешь, что это ловушка!

Люк повернулся к нему.

– Я не знаю, так это или нет.

– Тогда пускай они встретятся со мной, или со Стрином, или с Кэмом Солусаром, – воскликнул Джесин. – Любой из нас с готовностью пойдет на риск ради Мары.

Силгхал разглядывала Джесина и Люка, ее широкая пасть слегка приоткрылась.

– Ваш племянник прав, мастер. Если кому-то придется пойти на этот риск, вы с Марой будет последними в списке.

Люк обвел взглядом комнату.

– Тогда что вы предлагаете: нам всем явиться на эту встречу?

– Можете рассчитывать на меня, – сказал Кип. – Не желаю ничего больше, чем провести несколько минут наедине с юужань-вонгом.

– Кип в точности выразил мои слова, – подхватил Вурт.

Лобакка неистово рявкнул. М-ТД, миниатюрный дроид – переводчик, зависший на своих антигравитационных двигателях над плечом Лои, подал голос:

– Мы все за одного. Вместе мы сильнее, чем сумма наших индивидуальных качеств по отдельности, – сконструированный Чубаккой и запрограммированный ЦЗПО, М-ТД вещал голосом протокольного дроида, но был лишен присущих ему чопорных интонаций.

– Я поддерживаю Лобакку, – молвил Стрин. – Что бы ни подготовили для нас юужань-вонги, мы должны пройти через это вместе.

– Я тоже, – добавила Тенел Ка.

Люк соединил руки за спиной и сделал шаг к окну. Такое единение воодушевляло его. Он припомнил первые годы академии и то, как его студенты сплотились, чтобы одержать победу над духом темного джедая, который стремился покорить всех на Явине IV. Некоторые из собравшихся сейчас в комнате были там – Силгхал, Стрин, даже дети. А некоторые из его учеников так и не дожили до настоящего времени, погибнув в сражениях – Край Мингла, Никос Марр, Мико Реглиа, Даешара'кор…

Люк медленно выдохнул, повернулся и кивнул.

– Я сообщу в разведуправление Новой Республики о нашем решении. Мы встретимся с перебежчиками, как только их доставят на Корускант.

– Одну для человека, – произнес крупье, вытаскивая из лотка чип-карту для сабакка.

Сдающий – иторианец с плавниковым протезом вместо конечности – просунул тонкое устройство-диск под микросхему, вживленную в карту, и развернул ее перед Хэном лицом вверх.

– Шестерка мечей, – огласил крупье.

Хэн подсчитал сумму очков на тех трех картах, что были теперь у него на руках, и едва различимым жестом указательного и среднего пальцев правой руки подал знак крупье, что ему достаточно.

Крупье, битх, чьи ловкие пальцы удачно подходили для проворного обращения с картами, перевел взгляд на суллустианина, сидевшего по левую руку от Хэна, ожидая дальнейших указаний. Существо с мошной челюстью и выступающими ушками стукнуло разок по нескользящей поверхности длинного стола и не сумело подавить усмешку, когда карта, сброшенная на стол сдающим, оказалась Выносливостью, картой старшего аркана.

Следующий на очереди игрок – ботан – сбросил карты, точно так же поступил и его сосед чадра-фан. Из соперников Хэна остался суллустианин, а также сидевшие справа от Хэна иторианец и родианец – оба беспринципные торгаши, последний крепко сжимал в руках карты, попавшие к нему при раздаче, и ни одной не лежало перед ним на столе.

Хэн откинулся назад, чтобы продемонстрировать Дроме то, что было у него на руках: туз монет стоимостью пятнадцать очков и единица шестов, которая недавно посредством генератора случайных чисел сабакка сменила Королеву Воздуха и Тьмы. При наличии открытой шестерки мечей общая сумма достигала двадцати двух очков, то есть до чистого сабакка не хватало одного. Он был уверен, что на руках у суллустианина не больше двадцати очков, даже несмотря на доставшуюся ему Выносливость. Лежавшие на столе две карты иторианца оценивались в двенадцать очков, и исходя из того, как он ставил, Хэн делал вывод, что в общем у него наберется не больше восемнадцати-девятнадцати. Что касается родианца, его две карты определенно стоили больше двадцати, но, по всей видимости, не больше двадцати двух. Когда родианцу чуть раньше по ходу игры пришел чистый сабакк, он чуть не подпрыгнул со стула от радости, и хотя в настоящий момент он в принципе светился от воодушевления, ничего в его безжизненном взгляде выпуклых глаз не выдавало наличия еще одного удачного расклада.

И никто пока не закрепил конечную стоимость своих чип-карт, положив их в интерферирующее поле в центре стола.

Игроки отказались от дополнительных карт и сделали финальные ставки. Рассчитывая на то, что генератор случайных чисел больше не заработает, Хэн был уверен в своей победе.

Суллустианин предложил открыться, и все так и поступили. Инстинкты не обманули Хэна, и он в третий раз за игру сорвал банк. Под настороженным и подозрительным взглядом бдительного босса, старавшегося пресекать любые попытки использования поддельных чип-карт – или попытки игроков уловить отражающий блик от ионизации интерферирующего поля, – сдающий собрал карты со стола, а крупье сложил в кучку выигрыш Хэна и передвинул его через стол.

Игра проводилась в единственном сохранившемся игровом салоне «Королевы», с его шумно крутящимися на заднем плане колесами рулеток и полудюжиной тви'лекк с татуированными головными хвостами, снующими по залу, неся в руках подносы с бесплатными напитками, трансдермальными медикаментами и кучками курительной смеси.

На удивление, Дрома поднял на смех решение Хэна принять участие в игре – что могло стоить ему почти всех кредиток, – даже когда Хэн назвал это причиной для отсрочки неизбежного возвращения в грязную каюту, где он неохотно провел прошлую ночь и большую часть дня, и даже новый успех в игре Хэна не избавил рина от презрительного настроения.

– Занятие, полностью лишенное смысла, – прокомментировал Дрома, когда Хэн с надменным восхищением на лице сгреб еще большую кучку фишек, обозначавших его выигрыш. – И люди, обязанные, вероятно, своим успехам в эволюции, более везучи, чем представители прочих видов.

Ответом Хэна послужило чопорное фырканье, но он не мог не припомнить схожее высказывание, услышанное им более двадцати лет назад.

«Из всех рас, которые ставят свое благосостояние на кон, не будучи уверенными в результате, статистически эта черта более всего проявлена в людях, одной из самых удачливых жизненных форм».

Эта сентенция принадлежала руурианскому академику Скинксу, который сопровождал Хэна в – поисках сокровищ Ксима Деспота.

– Смейся, сколько влезет, – бросил Хэн в адрес Дромы, – но в этой игре я с четырнадцати лет, и однажды сабакк принес мне в качестве приза корабль, не говоря уже о планете.

– И все равно это глупое занятие, – стоял на своем Дрома.

Хэн высокомерно улыбнулся.

– Пригоршня удачи временами заменяет мне целый грузовой трюм с мудростью.

Битх загрузил новую колоду в лоток и продемонстрировал свои открытые ладони – ритуальный жест, заверение всех собравшихся, что в рукавах пусто, а также сигнал к началу нового раунда.

Традиционный сабакк сводил за одним столом игроков, целью которых было подобраться как можно ближе к сумме в положительные или отрицательные двадцать три очка, не перебрав и не получив нулевую комбинацию. И в то время как на «Королеве» применялась стандартная четырехмастная колода в семьдесят шесть чип-карт, генератор случайных чисел и интерферирующее поле, казино не только требовало взносы за участие, но и удерживало двадцать процентов от всех выигрышей – а то и всю сумму в случае, если все игроки сбросят карты; половина этих доходов шла в особую кассу для раундов «игрок против казино». На «Королеве» также оговаривались особые правила для случая, когда на руках у играющего был чистый сабакк. Положительные двадцать три очка перебивали отрицательные, но двадцать три очка из двух карт ценились выше, чем из трех, и игрокам не позволялось брать с лотка больше трех карт в дополнение к двум, полученным при раздаче.

В следующем раунде Хэн набрал отправную сумму в четырнадцать очков, которая превратилась в двадцать после срабатывания генератора случайных чисел, а потом в тринадцать после неожиданного второго срабатывания. Но даже при таком раскладе он вытянул пятерку монет и, умело блефуя, вынудил троих своих противников делать ставки до открытия карт, после которого он и сорвал очередной банк.

Следующий раунд протекал по похожему сценарию, хотя в этот раз ему удалось обойти суллустианина всего на очко и выиграть с пятнадцатью. За вычетом вступительного взноса, выигранная Хэном сумма приблизилась к отметке в восемь тысяч кредиток.

– Вот тебе настоящий блеф – ты назначаешь высокую ставку, и они, струсив, сбрасывают карты, – похвастал он Дроме, его голос звучал достаточно громко, чтобы тот его расслышал.

Он был уже готов сделать взнос на новый раунд, когда Дрома воскликнул:

– Банк!

Пока челюсть Хэна медленно отвисала, босс игры уже спешил посоветоваться с кассиром, который коротко объявил, что для игры против казино Хэну достаточно семи тысяч восьмиста кредиток.

Хэн устремил убийственный взгляд на Дрому.

– Что с тобой, это волосяное пугало на твоей голове пустило корни в твой мозг? Если я проиграю, то проиграю вчистую.

Дрома просто пожал плечами.

– Генератор случайных чисел – единственный достойный соперник в этой игре. Генератор – это судьба. Сыграй против него, если хочешь впечатлить меня.

– Впечатлить тебя? – вспылил Хэн. – Впечатлить тебя? Ты…

– Вы кричали «банк», – угрожающим тоном напомнил ему здоровяк. – Вы будете играть или нет?

Прочие игроки уставились на Хэна, а вокруг начали скапливаться любопытные пассажиры. Отказаться сейчас было бы не только откровенно слабохарактерным поступком, но и оскорблением игроков, которых до этого он обобрал почти подчистую. Он швырнул кредитки в центр стола.

– Банк, – проскрежетал он.

Пока битх вытаскивал карты из лотка, пассажиры уже напирали со всех сторон. За исключением крупных турниров, редко можно было увидеть, когда на кон идет столь большая ставка.

Хэн осторожно поднял две предложенные ему карты и раздвинул их: в сумме двадцать одно.

Почти мгновенно сработал генератор, и сумма уменьшилась до тринадцати.

Он сбросил командующего фляг стоимостью двенадцать в интерферирующее поле – и успел как раз вовремя, поскольку вновь сработавший генератор превратил оставшуюся у него на руках единицу монет в Идиота, стоимостью ноль.

Он запросил дополнительную карту и вытащил Злобу, достоинством в минус пятнадцать: общая сумма составила минус три. По толпе прокатился вздох разочарования.

Напряжение нарастало, пока Хэн изучал внимательным взглядом лоток, потом мельком глянул на генератор и снова переключил внимание на лоток. Когда он объявил, что воздержится от новых карт, публика единодушно пооткрывала рты. Двенадцать в интерферирующем поле и минус пятнадцать на столе – он был либо вдохновенным игроком, либо прирожденным неудачником.

Битх перевернул лицом вверх две карты банкующего, единицу шестов и командующего монет, общей стоимостью тринадцать. Правила требовали от банкующего вытянуть еще одну карту при двенадцати или тринадцати очках.

Рука битха потянулась к лотку, и толпа затаила дыхание. Ранжированная карта любой из мастей – и у банкующего выходил перебор, карта старшего аркана – и общая сумма вообще могла уйти в минус, У Хэна, по всей видимости, появился реальный шанс побороться. Ручейки пота стекали по его щекам и каплями падали с подбородка.

Когда протез сдающего начал поднимать карту, Хэн уловил блик ее отражения в интерферирующем поле.

Девятка мечей.

Двадцать два очка у банкующего.

Хэн упал духом. В тот же миг генератор сработал в беспрецедентный третий раз. Злоба Хэна превратилась в Госпожу шестов, увеличив его общую сумму до двадцати пяти! Но трансформировался также и Идиот – в Королеву Воздуха и Тьмы, достоинством в минус два, и на руках у него осталось ровно двадцать три очка. Чистый сабакк.

Вновь распрямившись на стуле, Хэн открыл карты. Буря оваций захлестнула толпу. Он снова выиграл.

Крупье придвинул к Хэну его выигрыш и закрыл банк. В то время как прочие игроки в унынии разбредались, а толпа рассасывалась – за исключением тви’лекки, безнадежно пытавшейся привлечь внимание Хэна, – Соло вычел из выигрыша сумму, равную его вступительному взносу, и передал остаток Дроме.

– На, – прорычал он. – Купи себе новую одежку – нечто не столь крикливое.

Дрома ухмыльнулся и пересыпал кредитки в свой двухцветный берет.

– Я знаю кое-кого на нижних палубах, кому это действительно пригодится.

Хэн буравил его взглядом.

– Ты знал, что я выиграю.

– У меня было подозрение, – признал Дрома.

– То есть ты тоже игрок.

Дрома покачал головой.

– Нет, но я знаком с этими картами. Их изобрели рины. То есть все ранжированные карты и карты старшего аркана.

Хэн состроил гримасу.

– Вот это я послушаю.

– Каждая карта олицетворяла определенное духовное начало, – продолжил Дрома. – В совокупности они были чем-то вроде тренажера для духовного роста – но никогда не предназначались для азартных игр.

Он протянул руку через стол за одной из отброшенных колод. Развернув колоду веером, Дрома избавился от карт достоинством с единицы до одиннадцати всех мастей. Остаток он разложил в полукруг на столешнице.

– Ранжированные карты – Командующий, Госпожа, Повелитель и Туз – олицетворяют персон различных наклонностей: шесты соответствуют инициативности, фляги – эмоциональному состоянию, мечи – умственным стремлениям, а монеты – материальному благополучию. Но посмотри внимательно на эти восемь пар карт старшего аркана и спроси себя, откуда в игре могли появиться карты с такими названиями, как Равновесие, Выносливость, Умеренность, Кончина.

Дрома рывком вытянул из полукруга Повелителя шестов и положил его на стол перед Хэном.

– Ты, – произнес он. – Темноволосый мужчина внушительной силы и поразительной интуиции, но часто бываешь хрупок и эгоцентричен. Несмотря на возраст, ты бесстрашно бросаешься в любое пекло, невзирая на шансы, иногда поплачиваясь за это. И при этом в душе ты – человек, находящийся в поисках познания.

– Дешевые религиозные фокусы, – прошептал Хэн, но достаточно громко, чтобы Дрома расслышал его.

Ухмыльнувшись, Дрома откинулся назад, накрутив на палец кончик левого уса.

– Думаешь? Посмотрим, что там дальше.

Оставив в покое Повелителя шестов, он собрал оставшиеся карты, ловко перетасовал их, часть перетасованной колоды отсек, а остальное разложил на столе. Вытащив одну карту сверху, он положил ее рубашкой вниз рядом с Повелителем шестов.

– Повелитель фляг, – объявил Дрома. – Отец, защитник и близкий друг. Любящий, преданный, лояльный к ошибкам, – он вытащил из колоды еще одну карту, положил ее сверху перпендикулярно Повелителю фляг и нахмурился.

– Пересекается Злобой. В некоторых случаях пагубной привычкой, но более часто могущественным врагом.

Хэн сглотнул, но промолчал.

Третья карта – Кончина – аналогичным образом пересекла карту Хэна. Хэн почувствовал на себе взгляд Дромы.

– Ты потерял друга-защитника? – спросил Дрома.

Хэн надвинул на лицо самую непроницаемую маску, какую он только применял при игре в сабакк.

– Давай заканчивай свое маленькое гадание.

Дрома положил новую карту слева от Повелителя шестов.

– Идиот. Начало путешествия или исканий, обычно проходящих по неизведанной тропе. Иногда тревожный прыжок в неизвестность, – новая карта легла сверху Повелителя. – Умеренность, но перевернутая. Стремление к воздаянию или расплате.

Хэн кивнул и фыркнул:

– Ты хорош, действительно хорош. Ты наблюдаешь и уделяешь пристальное внимание всему, что говорят люди. Таким образом ты получаешь полное представление о человеке и его поступках. А потом ты заворачиваешь все это в красивую обертку, – он указал на разложенные карты, – и преподносишь все это в таком виде. Точно так же, как ты предвосхищаешь чужие слова.

Лицо Дромы вытянулось в притворном изумлении.

– Я всею лишь раскладываю карты.

Хэн отмахнулся.

– Ты подмешал карты, когда перетасовывал их. Или они у тебя меченые.

Дрома поднял руки на уровень плеч и кивнул на колоду.

– Вытяни в быстрой последовательности четыре карты и выложи их возле Повелителя шестов.

Хэн помедлил, но подчинился. Но прежде чем Дрома успел заговорить, он ткнул своим пальцем в первую карту из четверки.

– Не говори мне, что она означает, просто скажи, что символизирует ее местоположение.

– Кого-то, кто был задет одним из твоих поступков.

Уголки рта Хэна беспокойно подергивались, пока он разглядывал карту.

– Командующий мечей, – тихо молвил он. – Вероятно, младшая версия Повелителя. Своевольный, умный…

– И отважный, – добавил Дрома. – Способный боец.

Анакин? задался вопросом Хэн. Его палец переметнулся к следующей карте.

– Она занимает место непредвиденного последствия или скрытой угрозы, – подсказал Дрома.

– Королева Воздуха и Тьмы, – задумчиво проговорил Хэн, изучая ее изображение в поисках подсказок. – Она может быть чем-то, что скрывается. Возможно, означает какой-то обман.

Дрома кивнул.

– Что-то нераскрытое. – Он указал на следующую карту в ряду. – Означает, как лучше продолжать движение.

– Равновесие, – изрек Хэн. – Способность оставаться на прямых ногах, когда все идет наперекосяк и земля ускользает из-под ног.

– Умение приспособиться ко всему, что преподносит жизнь, – развил идею Дрома. – Стойкость перед лицом напастей. И сила духа.

Палец Хэна опустился на последнюю карту.

– Будущее?

Дрома затряс головой.

– Вероятный исход. В данном случае то, к чему приведет Идиот.

Хэн хмуро изучил карту.

– Звезда. Но перевернутая, – он бросил взгляд на Дрому. – То есть не все, что может произойти. Успех, но не полноценный.

Дрома расплылся в улыбке и кивнул.

– Поздравляю, Роки. Судьба только что позволила тебе заглянуть под завесу своих самых сокровенных тайн.