ГЛАВА ШЕСТАЯ Повести Дженны Сольскель – II «Круговорот судеб»

Окрестности замка Демсварт, Немедия.

Поздний вечер 24 дня Второй весенней луны.


Вечеринку в честь возврата короля Конана Аквилонского к жизни в человеческом образе устроили в аквилонском лагере. Она получилась на редкость своевременной и веселой. Наверное, оттого, что десяток последних дней мы только тем и занимались, что убегали, беспокоились да интриговали. Прошлое казалось наполненным ошибками и просчетами, будущее – трудностями и хлопотами.

Сегодня, будто по молчаливому уговору, все постарались забыть о причине, заставившей нас собраться в мокнущем под мелким дождем шатре у подножия провинциального немедийского замка Демсварт. Переговоры и возможное сражение – дело завтрашнего дня, а сегодня… Сегодня – никаких заумных бесед, никаких далеко идущих планов! Обронивший по неосторожности слово «политика» приговаривается к троекратной пробежке вокруг огромного шатра аквилонского правителя (под стылым ветром и холодной моросью!), после чего ему надлежит выпить полный церемониальный кубок (смахивающий на ведро, из коего поят лошадей) горячего вина и произнести краткую речь о преимуществах умеренного образа жизни (последняя идея целиком и полностью лежит на совести госпожи Клелии Кассианы из Офира). Перед угрозой столь жуткого наказания заговорить о политике не решился никто, даже бесстрашный Эрхард и уверенный в себе до кончиков ногтей Просперо Пуантенец.

Для разговоров отыскали сотню иных увлекательных тем. Вспоминали былые дни, вызнавали у Конана, как ему понравилось быть оборотнем и почему он не желал возвращаться обратно, строили предположения, куда это на ночь глядя удрали Тотлант и Аластор, прихватив с собой неутомимого любителя разгадывать чужие тайны, сиречь Халька Юсдаля, и страховидного мага с Полуденного Побережья. Сообща решили дождаться их возвращения, ибо Аластор сболтнул, что поездка надолго не затянется, и всласть расспросить, где они побывали и что там повидали.

Ближе к полуночи явились гости – Чабела Зингарская, прослышавшая о благополучном возвращении ее давнему приятелю Конану надлежащего человековидного образа, вкупе с живыми редкостями зингарского двора: магом Райаном Монброном, старшим родичем Маэля Монброна из свиты аквилонского короля, подавшимся на службу к королеве Побережья, и девицей-гулем из Рабирийских гор.

Вообще-то гулей в свите Чабелы было двое. Эта самая красотка, Меланталь Фриерра, и родной брат герцогини Ринги Эрде, Рейенир да Кадена, которого чаще называли Рейе. Его ждали позже, ибо он отбыл на ночную прогулку вместе с Тотлантом и остальной компанией.

На рабирийцев, не делавших особого секрета из своего происхождения, обитатели пестрого лагеря Семи королей посматривали косо, однако впрямую задевать не решались, опасаясь вызвать неудовольствие Чабелы. Зато наперебой вспоминали старинные жуткие легенды про гулей-кровопийц, сплетничали, будто королева Зингары слишком уж благоволит к загадочным нелюдям и предрекали, что добром подобная дружба не кончится. Подозреваю, шепотки множились из-за того, что Рейе открыто метил на высокое звание нового фаворита Чабелы. На мой взгляд, у него для этого имелись все возможности. А что? Он привлекательный, умный и необычный.

Как уроженку Пограничья, меня подобные рассуждения в трепет не повергают. Восемнадцать лет, прожитых в стране, где бок о бок мирно обитают люди, подгорные дверги и Племя Карающей Длани, то есть оборотни, кого хочешь приучат к мысли о том, что мир принадлежит не только людской расе.

Райан Монброн, похоже, разделял мое мнение, не побоявшись обзавестись подружкой-гулем. Как я поняла, Монброн-старший вообще с презрением относился к общепринятым традициями, постоянно выискивая способы их нарушать. Он и на волшебника-то нимало не походил. Скорее, на богатого студиозуса с острым языком.

Я украдкой хмыкала, поняв, что с запозданием разгадала тайну покойной госпожи Ринги Эрде – отчего та не старела и выглядела столь необычно. Гули ведь живут по триста-четыреста лет. Вдобавок я услышала потрясающую свеженькую новость: оказывается, гули всерьез полагают себя потомками альбов времен Роты-Всадника! Когда речь зашла о Темном Роте, мне поневоле стало смешно – восемь с небольшим тысячелетий прошло, а круги по воде до сих пор разбегаются! Изрядно пошумел Повелитель Ночи или кем он там являлся. А рабирийцы преувеличивают. За столько тысячелетий ни одно племя не сохранит изначальных черт. Хотя… Взять полуночные народы, вроде асиров, киммерийцев или жителей Темры. Сколько годков минуло с той поры, когда они поселились на Полуночи Материка? Наверное, счет их истории тоже может идти на десятки сотен лет. С этими альбами или их потомками вообще не разберешь, что к чему. Живут себе, и пусть живут. Главное, чтобы ни на кого не бросались и кровушку не пили.

Эртель и Веллан при виде рабирийки переглянулись, сделали стойку и дружно пошли на приступ, воспользовавшись тем, что ее спутник отвлекся. Спрашивается, чего в ней примечательного? Тощая, угловатая, черные волосы прорежены седыми прядями. Только глаза хороши: серые, золотисто-сияющие. Если есть на свете ведьмы, то они должны походить на Меланталь Фриерру. А происходи она не из рода гулей, будь заурядной девчонкой, наши неугомонные оборотни в ее сторону и ухом бы не повели… Диковинку им подавай!

Будем правдивы: девица Дженна благополучно напилась и теперь злословит. Имею, между прочим, законный повод! Оплакиваю свое провалившееся замужество и улетучившуюся корону. Все мои беды – из-за Тараска Эльсдорфа! В Демсварте он первым делом отыскал меня, высказав многое по поводу чересчур самонадеянных варварок, не понимающих своего счастья. И вторично потребовал ответа: принимаю я его кольцо и предложение стать королевой Немедии? Тут я разозлилась и наговорила лишнего, припомнив все наши давние разногласия и заявив, что обойдусь без его щедрых подачек. Коли хотел на мне жениться, так и говорил бы сам, а не присылал нарочного с затверженным наизусть посланием! Я-то отлично проживу без короны, а вот что будет делать ваша милость спустя пару дней, когда с него начнут эту самую корону стягивать и, может быть, вместе с головой? Какие такие «законные права»? Кому-нибудь другому объясняйте, а я-то знаю, какими тайными тропками Ваше величество на трон карабкалось! И нечего мне грозить неприятностями! Со своими разберись сперва!

В общем, мы с Тараском вволю наорали друг на друга и я перебралась жить в лагерь Эрхарда. Нет, все клонится к тому, что не сидеть Зенобии Сольскель на Троне Дракона, а возвращаться, несолоно хлебавши, в Пограничье, где поскорее становиться добропорядочной супругой кого-нибудь из отцовских компаньонов. Погуляла, на мир посмотрела, себя показала, и будет. Как закончится немедийская заварушка, уеду вместе с отрядом Эрхарда домой, в Вольфгард. Куда мне, купеческой дочурке, тягаться с благородными красотками, когда гульская замухрышка или рыжая Цинтия Целлиг одним взглядом добиваются от мужчин того, чего мне не добиться произнесением сотни слов?

Не место мне здесь. И кувшин с яблочной наливкой опустел. И никто на меня внимания не обращает, даже Эртель. Собрались подле Конана и Чабелы, и оживленно болтают на десяток голосов. Интересно, о чем?

Слегка пошатываясь, я побрела к веселящейся кучке гостей. Оказалось, их там развлекала девица-гуль, умевшая предсказывать будущее. По рунным камешкам, как это делают жрецы-годьо в Нордхейме. Только камешков у нее поменьше, около десятка, и символы на них другие, я таких никогда не видела. Рабирийка сначала раскидывает горсть буроватых галек по столу, потом проводит над ними рукой, и внутри двух-трех камешков загорается еле различимый огонек. Значит, они и будут ответом. Вопросов ей не задавали, гадалка просто смотрела на человека, бросала камешки и коротко растолковывала значение выпавших символов.

Так, королеве Чабеле она сказала:

– Взятое Океаном не возвращается обратно. Смирись, иначе потратишь жизнь на бесплодные поиски.

Зингарка озадаченно подняла тонкую бровь, пытаясь сообразить, что может значить эдакое пророчество. Кто-то вспомнил предания Побережья об исчезнувших кораблях, которые обречены на вечные скитания, но говорить о зловещем никому не хотелось. Вдобавок к предсказательнице просунулся нетерпеливый Эртель, умильно вереща:

– Меланталь, а я? Ну скажи, что я проживу свой век долго и счастливо!

– Только никогда не будешь первым, – ответила рабирийка, и королевский племянничек растерянно заморгал, наверняка заподозрив, что девица где-то прослышала о постоянно сопутствующей ему неудаче. Эртель всегда и во всем оказывался вторым. Даже закадычный и лучший дружок Веллан умудрялся в любом деле хоть немного, а брать над ним верх.

– Моя очередь! – Веллан бесцеремонно отпихнул нахмурившегося приятеля, явно готовясь услышать нечто замечательное. Меланталь сосредоточенно изучила выпавшие камешки и неохотно проговорила:

– Твоя беда лежит на дороге. Опасайся костей.

– Каких костей? – оторопело переспросил оборотень. – Мне что, мяса больше не есть?

– Избегай придорожных таверн с названиями «Тощий волк» или «Берцовая косточка», – под сдавленное хихиканье общества посоветовал Конан. – Гадателей что, нарочно обучают изъясняться недомолвками? Спрашиваешь их, как приличных людей, мол, не убьет ли меня завтра кто или не пытаются ли дражайшие приятели надуть, а в ответ тебе вкручивают про извилистые пути звезд да коварство судьбы.

Девица-гуль широким жестом раскатила камешки, кротко глянула из-под опущенных ресниц на аквилонского короля и нежнейшим голоском прозвенела:

– Ты женишься еще до наступления лета.

– Что? – киммериец поперхнулся вином, госпожа Клелия благовоспитанно прыснула в ладонь, а Просперо язвительно заметил:

– Давно пора. Госпожа Меланталь, не откроется ли тебе, какой именно женщине суждено принять на себя столь тяжкую обязанность?

– Она присутствует в этом лагере, – незамедлительно откликнулась рабирийка. По шатру прокатились ехидные смешки и перешептывания, дамы подчеркнуто начали прихорашиваться, строя глазки приунывшему королю Аквилонии.

Подоплеку смешков я знала – Хальк Юсдаль рассказывал. Вот уже шесть лет Его величество Конан Канах вел неравную борьбу с дворянским Советом Аквилонии и своими близкими друзьями, настаивавшими на том, что королю пора прекратить наводнять Тарантийский замок мимолетными пассиями, обзаведясь законной подругой и дав стране достойную королеву. Сам Хальк относился к числу придерживающихся здравой мысли, что наилучшей партией для Конана стала бы Чабела Зингарка. Правительница Полуденного Побережья тоже ничего не имела против, неоднократно предлагая Конану союз, чрезвычайно выгодный как для них самих, так и для стран-соседок. Варвар каждый раз отказывался. По-моему, из чистого упрямства. Не стерпевшая подобного обращения Чабела вышла замуж за бесцветного и тихого Оливерро, ставшего ее верным подкаблучником. Просперо, насколько я знала, тоже не оставался в стороне от хлопот по устройству будущего сюзерена. У пуантенского герцога имелась уйма хорошеньких племянниц и иных дальних родственниц, любая из которых обеими руками вцепилась бы в аквилонскую корону.

Дробный частый стук костяшек по столешнице. Новое предсказание выпало на долю Леопарда из Пуантена:

– Ищи удачу вдоль речных берегов. Старайся не верить первому впечатлению.

Следующей предстояло узнать свое будущее взволнованно ерзавшей на табурете Цинтии, но меня словно дернули за язык. Я отодвинула в сторону с любопытством глазевшего на таинство гадания зингарца из свиты Чабелы и громко вопросила:

– А что плохого ожидает меня?

Меланталь наградила меня лучистым взглядом и безмятежно ответила:

– Не беги от судьбы, иначе рискуешь свернуть на дорогу, ведущую в болото. Преодолеть искушение можно, только доверяя голосу сердца.

Признаться, я рассчитывала услышать нечто более определенное…

Видимо, мою физиономию перекосило донельзя разочарованное выражение, ибо Веллан утешающе похлопал меня по плечу и всучил бокал с шемской «Золотой лозой». Я отхлебнула, не почувствовав вкуса. Может, совет «не бежать от судьбы» означает, что я поторопилась впадать в отчаяние?

Снаружи донесся частый конский топот. Лошадь остановилась около шатра аквилонского короля, кто-то сбивчиво заговорил, обращаясь к стражникам при входе и явно требуя пропустить его внутрь. Караульные возражали, но их внушительные голоса вдруг стихли, словно гвардейцам заткнули рты. Хлопнуло откидываемое в сторону полотнище, пропустив кого-то невысокого и гибкого. Незваный гость стремительно ворвался в круг света, обернувшись Рейениром да Кадена. Гуль, обычно выглядевший так, будто собирается на торжественный прием при королевском дворе, выглядел мокрым, взъерошенным и донельзя обеспокоенным. С его плаща и забрызганных сапог стекали ручейки грязи.

– Нижайше прошу прощения, – торопливо проговорил он, озираясь по сторонам. – Эллар здесь не появлялся? Я имею в виду, за последний колокол он к вам не заходил? И никого не присылал с какими-нибудь известиями?

– Нет, – первым откликнулся Просперо. – Что-то случилось?

– Рейе, в чем дело? – Меланталь вскочила на ноги, сгребая гадальные принадлежности и поспешно ссыпая их в замшевый мешочек. – У Эллара неприятности?

– Не только у него, – гуль нервно дернул углом тонкогубого рта. – Райан, будет лучше, если ты отправишься к дороге в деревню и встретишь остальных.

– Да в чем дело-то? – громыхнул Конан. – Вы где шлялись?

Вопрос короля остался без ответа – Рейе повернулся к своей соплеменнице, распорядившись:

– Меланталь, поезжай с Райаном. Посмотри, может быть, тебе удастся чем-то помочь. Еще раз приношу извинения, но я должен как можно скорее отправиться на поиски Эллара. Вряд ли он мог далеко уйти. Скоро вернутся Аластор и барон Юсдаль, они все расскажут.

– Твой приятель верхом или пешком? – деловито уточнил Эртель.

– Пешком. Скорее всего, бродит где-то между лагерями и рекой, – Рейенир попятился к выходу, а Веллан с Эртелем, переглянувшись, выбрались из-за стола.

– Мы, пожалуй, съездим с ним, – пояснил Веллан, обращаясь преимущественно к Эрхарду. – Кажется, в самом деле стряслось что-то нехорошее.

За что могу простить моим дружкам-оборотням любую выходку, так за готовность встрять в очередную авантюру, не колеблясь и не выспрашивая подробностей. Какое, спрашивается, им дело до рабирийцев и их страхолюдного колдуна? Сидели бы в тепле, пили и трепались до наступления утра…

– Подождите, я тоже иду! – крикнула я, вспоминая, куда могла бросить свой плащ и где расположена стойка с оружием.

Уже выбегая под дождь и ветер, я услышала, как в шатре тревожно загудели голоса, без труда перекрываемые истинно варварским рыком аквилонского короля, требовавшего, чтобы ему немедленно объяснили, какая еще гадость свалилась на наши головы.


Раннее утро 25 дня Второй весенней луны.


Снаружи нас встретила весенняя круговерть из мокрой снежной трухи, хлюпающей под ногами жидкой грязевой кашицы и порывов стылого речного ветра. Мы добежали до хлипкого сарайчика, где переминались с ноги на ногу недовольные, мерзнущие лошади, и торопливо принялись за тяжкое дело седлания, надеясь, что за работой согреемся.

– Куда вас все-таки носило? – еле слышно постукивая зубами от холода, осведомился Эртель.

– К мятежникам, – прозвучал короткий ответ.

– А зачем? – не отставал оборотень.

– Эллару непременно требовалось поговорить с Долианой Эрде. Убедить ее не делать из хрупкого магического кристалла дубину, которой она начнет размахивать под носом у немедийцев. Эллар полагает неважным вопрос, законный правитель Тараск или нет, он больше всего опасается, что Долиана окажется под влиянием Камня и превратит мир в пустыню.

– Разве она сумеет? – не поверила я.

– Вполне. Она девочка способная, – серьезно сказал гуль и задумчиво добавил: – У моей сестры выросла замечательная наследница, только слишком упрямая и не желающая никого слушать.

– Это она по молодости, – авторитетно заявил Веллан. – Сколько ей лет? Шестнадцать? Подрастет и поумнеет. Так всегда бывает.

– К некоторым моим знакомым это правило не относится, – вполголоса, однако достаточно отчетливо пробормотал Эртель, наверняка подразумевая лучшего друга и дядюшку-короля.

– Так чем закончилась ваша поездка в лагерь Ольтена? – я застегнула последние пряжки на ремнях упряжи и потянула раздраженно фыркающего коня к выходу. – Достигли чего-нибудь полезного?

Рейе безнадежно отмахнулся:

– Ссоры мы добились, только и всего. Моя дражайшая племянница – твердый орешек, который не всякому по зубам. И я с радостью помолюсь любому из людских богов, чтобы мы отделались только испугом и ночными поисками, а не узнали завтра утром, что у нас по вине Эллара на руках имеются двое покойников.

– Он кого-то убил? – ахнул Эртель.

– Он разозлился и не смог удержать свою магию. Пострадали Маэль Монброн и отчасти Тотлант, – сухо ответил рабириец. – Именно поэтому нужно отыскать Эллара раньше, чем он доставит огорчения еще кому-нибудь. В первую очередь самому себе. Вы едете?

– Слушай, кто он тебе? – недоуменно вопросил Веллан. – Я Эллара имею в виду. Приятель? Наставник? Он вроде взрослый человек, способный о себе позаботиться!

– Я должен присмотреть за ним, – упрямо отрезал Рейенир, и решительно выбрался из-под навеса. Нам ничего не оставалось, как последовать за ним.

Середина ночи давно миновала и, как я решила, сейчас шел второй или третий послеполуночный колокол. Самое время вздремнуть, а не носиться под снегопадом между шатров и палаток, выискивая неведомо куда задевавшегося колдуна. Для начала мы наскоро обшарили владения зингарцев, убедившись, что там Эллар не показывался. Заглянули в становище Эрхарда, не услышав ничего утешительного.

– Он не мог направиться в Алгиз? – выказал предположение Эртель, яростно отряхиваясь от липкого влажного снега.

– Вряд ли, – задумался Рейе. – Но, пожалуй, стоит проверить. Он иногда совершает неожиданные поступки, особенно когда огорчен или расстроен.

– Я тоже скоро донельзя огорчусь, – буркнул Веллан, как раз получивший в физиономию пригоршню колких снежинок.

Деревушка Алгиз у подножия замкового холма даже в глухую полночь выглядела как скопище ярко мелькающих сквозь непогоду огоньков. Похоже, веселье не прекращалось ни на единый миг. Ему не могла воспрепятствовать даже не на шутку разгулявшаяся метель. Я представила, как нам придется бродить между заставленными кружками с элем столами, выспрашивая у плохо соображающих воителей, не проходил ли мимо высокий одноглазый человек, и мне отчего-то стало нехорошо. Но раз взялись за дело, не годится бросать его на полпути.

– В деревню, так в деревню, – печально согласилась я и пнула заартачившегося коня по бокам.

На разбитом множеством копыт и размытом дождями проселке, гордо именующемся «Дорогой в Алгиз», нас ожидал терпеливо мокнувший посланец. Как выяснилось, отеческую заботу о нас проявил Эрхард, здраво сообразив, что рано или поздно мы окажется поблизости от перекрестка, и поручив одному из своих охранников сообщить нам последние новости. Аластор и Хальк Юсдаль недавно вернулись. Мятежники выделили им охрану, а также одолжили лошадей и носилки, дабы привезти Маэля Монброна, изрядно смахивавшего на мертвеца, и Тотланта, без посторонней помощи не имеющего сил ступить и единого шагу. Обоих страдальцев приютила зингарская королева, сейчас над ними хлопочут ее нынешний придворный маг и девица из Рабиров. Чабела также отправила на поиски Эллара десяток своих телохранителей и велела присылать ей все возможные новости. Когда – и если – рабирийского волшебника найдут, пусть его доставят к правительнице Побережья. Так сказать, для приватной беседы. Сам Эрхард сидит у офирцев, а Конан и Просперо вроде собирались присоединиться к розыскам.

Мы прочесали Алгиз, ставший одним громадным кабаком под открытым небом, вдоль и поперек. На всякий случай заглянули даже в маленькую митрианскую часовню и в бордель, устроенный в доме старейшин.

Пусто.

К нам присоединились зингарцы Чабелы и несколько аквилонских гвардейцев. Посовещавшись, мы устроили рискованную вылазку к пределам лагеря мятежников, окликнули и расспросили тамошнюю стражу. Проехались вдоль границ становища, пошарили по темным оврагам, залитым талой водой, порыскали по окрестным холмам.

Ничего.

Мне начало казаться, будто я превращаюсь в ледяную статую. Ног в стременах больше не чувствовалось. Цвет неба постепенно менялся с непроглядно-черного на грязновато-серый, предвещая близкий рассвет. Снегопад прекратился, теперь нас поливало мелким дождем. Сгорбившийся в седле Рейе притих, отзываясь на наши расспросы маловразумительным ворчанием.

Веллан, тоже замерзший как собака (или как волк, что больше подходило его подлинной сущности), предложил рискнуть: набраться нахальства и наведаться в гости к Тараску Эльсдорфу. Не станут же караульные палить в нас из луков почем зря, сначала окликнут! Мы не подкрадывающиеся тайком лазутчики, мы – представители Совета Семи королей. Спросим, не мелькал ли здесь наш беглец, да поищем его по округе.

План выглядел совершенно безумным, и потому вполне удался. Разъезд стражи, на который мы наткнулись, покорно выслушал наши бредовые россказни и любезно сопроводил к охраняемому конным десятком входу к маленькому военному укреплению Тараска.

Никого и ничего.

– Куда он провалился? – бурчал крайне недовольный всем сущим Эртель. – Неужели проскочил мимо? Сидит, небось, под крылышком у Чабелы… Рейе! Рейе, где вы отыскали такое сокровище? Прям таки выходец из старой-старой и мрачной легенды!

– Времен Роты-Всадника, – устало съязвила я, еле ворочая языком.

Насмешки оставили Рейе равнодушным. Он привстал на стременах, оглядываясь, и заявил:

– Я съезжу к реке, вдруг повезет. Хотите, возвращайтесь обратно.

– Вот еще! – возмутился Эртель. – Ладно, скатаемся до берега, а потом поедем к нам в лагерь. Отогреваться. Придем в себя и будем искать дальше. Может, днем он одумается и вернется. Рейе, слушай, вдруг твой разлюбезный Эллар просто ушел? Выбрался на тракт и потопал к ближайшему городу.

– Оставив меч и коня? – вымученно усмехнулся гуль. – Не-ет, он где-то поблизости.

Мы пересекли гряду низких безлесных холмов, поросших унылого вида кустами и испятнанных ноздреватыми тающими сугробами, выбравшись к обрывистому речному берегу. Нумалия бежала мимо нас – плоская, свинцово-серая, широкая и равнодушная. Иногда по ней проплывали сизовато-голубые льдины с острыми обломанными краями. Где-то за толстым слоем облаков карабкалось на небо солнце, окрасив речную излучину, холмы и раскинувшиеся на них многочисленные темные шатры неярким пепельно-серебристым окрасом с еле заметным оттенком розового. Веллан, который наверняка сожалел, что встрял в эти безнадежные изыскания, тоскливо, с подвыванием зевнул и вдруг замер с полуоткрытым ртом, тыкая рукой куда-то вверх по течению.

Я перегнулась через конскую шею, чтобы взглянуть, что его удивило. Справа от меня Рейе с шипением втянул промозглый воздух.

Внизу, на узкой и длинной каменистой отмели стоял высокий человек в выцветшем зеленом плаще, болтавшемся широкими мятыми складками. Стоял и глядел на присыпанную снегом равнину по другую сторону русла Нумалии. Я не особенно чувствительна, однако это незамысловатое зрелище – одинокая фигура на пустынном речном берегу – вызвало у меня ощущение какой-то сумрачной безысходности.

– Ага! – провозгласил мгновенно оживившийся Веллан. – Что теперь? Спускаемся вниз, хватаем его и тащим на расправу?

– Сам иди и хватай, если такой смелый, – огрызнулся Эртель, подозрительно рассматривавший рабирийского мага. – Но на меня можешь не рассчитывать. Знаю я колдунов. Уж на что Тотлант хороший человек, а сунешься к нему в неподходящий миг, когда он в книжку носом уткнулся или от тоски мается, так с него вполне станется блох напустить!

– Не надо никуда идти и никого хватать, – Рейе спрыгнул с седла, звонко хлюпнув подошвами по грязи. Перебросил поводья отнюдь не Веллану или Эртелю, а мне. – Госпожа Дженна, сделай одолжение, отведи мою лошадь в зингарский лагерь.

– Пойдешь к нему? – я указала взглядом на темный силуэт, маячивший возле кромки серой воды.

– Пожелай мне удачи, – серьезно и в то же время ехидно попросил гуль. – Где-то спустя колокол я постараюсь доставить его к Чабеле. Предупреди Ее величество, ладно? Пусть она пригласит еще кое-кого…

– Аластора и Халька Юсдаля, – догадалась я. – Только их?

– Конан Аквилонский и так наверняка там будет, – рассудил Рейе. – Райан Монброн тоже. Они сообразят, кого позвать и кому что сказать. Да, ты сама тоже приходи.

Он повернулся и заскользил вниз по склону, ловко перепрыгивая с камня на камень и семеня по коварным глинистым выступам. Благополучно спрыгнул на узкую полоску коричневого, смерзшегося в комья песка. Поднял голову, махнул нам рукой и зашагал к Эллару, оставляя позади цепочку четких, узких следов.

На всякий случай мы немного поторчали над обрывом, убедившись, что гуль и его хмурый приятель вполне мирно беседуют и не намерены хвататься за мечи. У одноглазого, впрочем, и меча-то не было.

– Поехали отсюда. Они сами разберутся, – я развернула коня, привязав к луке седла повод кобылки Рейенира. – Кто куда? Я – извещать ее милость Чабелу.

– Мы тебя проводим, – кивнул Веллан. – Посмотрим, как дела у Тотланта и Маэля. Надо же толком разузнать, что приключилось.


* * *

Повидать Монброна мы не смогли. Возле входа в палатку бдела огромная рыжая псина кофийской бойцовой породы, которая, завидев посетителей, немедленно зарычала, показывая клыки устрашающей длины. Мы растерянно топтались около маленького шатра, украшенного мокрым красным вымпелом с изображением золотого меча. Собака гавкала, стоило кому-то сделать хоть шаг. Спас нас выбравшийся наружу Хальк Юсдаль.

– Скверно, – кратко ответил он на наши расспросы, горбясь под порывами холодного ветра. – И повинна в этом чистой воды случайность да слишком вспыльчивые характеры Даны Эрде и мага-рабирийца. Они сцепились между собой, а Маэль по благородству и глупости решил совершить очередной подвиг и угодил как раз посередке. Теперь Райан пытается вернуть его к жизни, но, похоже… – он не договорил, махнув рукой и гораздо более деловитым тоном спросив: – Эллара нашли?

– Торчит на берегу реки. Рейе уговаривает его придти с повинной, – сказала я. – Меня попросили сообщить об этом Чабеле. Могу я ее увидеть?

Хальк согласно кивнул и повернулся к оборотням – узнать, что намерены делать они. Эртель и Веллан здраво рассудили, что толку от них сейчас никакого, новости они узнают от Эрхарда и поэтому они возвращаются в лагерь короля Пограничья. Если понадобится их помощь, достаточно прислать гонца. Ближе к полудню мы снова встретимся – у ворот замка Демсварт, собираясь ехать на переговоры.

Шатер зингарской королевы, к которому мы шли, прыгая по наполовину утонувшим в грязи доскам, смахивал на небольшой походный дворец, который легко собрать, уложить в повозки, перевезти на новое место, где собрать заново. В утренних сумерках он мерцал пронзительно-голубым цветом шелковых полотнищ, расшитых серебряными рыбками, и мне вдруг пришла в голову неожиданная мысль: я никогда не бывала у моря. Пограничье да Немедия – вот что я видела. Провинциалка, как есть провинциалка из захолустья.

Внутри оказалось на удивление тепло. Или мне показалось, после целой ночи шатания под дождем и снегом. Нам навстречу выскочила фрейлина из свиты Чабелы, сдержанно заахала, глянув на трясущееся непотребство, некогда бывшее Зенобией Сольскель, велела немедленно снимать промокшие насквозь плащи и настойчиво повлекла за собой, сквозь разлетающиеся занавеси и крохотные залы с коврами вместо стен.

Очнулась я, сообразив, что торчу подле раскаленной жаровни и вливаю в себя второй или третий бокал горячего туранского вина, куда чья-то щедрая рука отсыпала столько жгучих специй, что я закашлялась. Кто-то сообразил протянуть мне кружку с водой, и я запоздало узнала непривычно обеспокоенного Аластора Кайлиени. Покосилась влево-вправо, увидев малую часть тех, кто присутствовал на вечеринке у аквилонцев. Собственно владелица шатра, Чабела, забралась с ногами на отодвинутый в неглубокую стенную нишу кривоногий диванчик, завернувшись в длинную пеструю шаль. Зингарка выглядела какой-то потерянной и совсем не блистательной, какой мы привыкли ее обычно видеть. Ни тебе вычурной прически, ни роскошных нарядов, ни золотой россыпи украшений. Просто женщина с Полуденного Побережья, красивая, но уже в возрасте и изрядно потрепанная жизнью.

Возле диванчика, прямо на полу расположился Конан и что-то вполголоса втолковывал королеве Океана. Та рассеянно слушала, терзая кисточки своего покрывала. Потом я разглядела стол, бронзовый шандал со свечами, поблескивающую серебряную посуду, и еще двоих – пришедшего со мной Халька и мрачного Просперо.

– Отыскали? – вскинулась Чабела, увидев, что я способна поддерживать разумную беседу. Ей не понадобилось уточнять, кого она имеет в виду.

– Да, Ваше величество, – я хотела подняться на ноги, но стоявший сзади Аластор не слишком вежливым толчком усадил меня обратно. – Он на берегу Нумалии. С ним остался Рейенир да Кадена. Они придут сюда, в смысле, в лагерь Зингары, как только Рейе сумеет успокоить Эллара. Рейенир сказал, что ему понадобится колокол или немного больше.

– Тогда мы подождем, – решила зингарская королева и тревожно поинтересовалась: – Что с Маэлем?

– Пока дышит, – угрюмо откликнулся Хальк. – Однако с виду смахивает на покойника трехдневной давности. Райан говорит, что ему незнакомы подобные заклятия и он способен только удерживать Маэля на грани между жизнью и смертью. Настоятельно просил не беспокоить его и не ходить возле палатки. С ним остались Меланталь и Цинтия, они помогут.

– Это я во всем виновата! – Чабела в сердцах рванула край многострадальной шали. – Я подумала, сколько в последнее время говорилось о древней магии и о волшебстве, и решила: нам не помешает иметь своего знатока! Тотлант ведь сам признавался, что многого не понимает и не отважится выступить против ксальтоуна… Вдобавок я надеялась договориться с гулями. Вы же понимаете, какая это невероятная, просто потрясающая возможность наконец-то разрешить тягостный вопрос о Рабирах!

– Перестань оправдываться, – перебил зингарку Конан, явно повторяя доводы, прозвучавшие уже не раз. – Ты поступила совершенно правильно. И вампиры твои драгоценные никуда от тебя не сбегут. Что же до Хасти… Явись он ко мне с подобным предложением, я бы даже раздумывать не стал. Да, время от времени на него находит, особенно когда он всерьез разозлится. Но поверь, из всей волшебниковой шатии, которую я повидал на своем веку, этот – не худший. Просто у него… как бы это сказать поточнее…

– Проклятие неудачливости, – бросил Аластор, словно вынося приговор. – Его лучшие намерения всегда оборачиваются худшей стороной.

«Любопытно, – сопоставив кое-что из услышанного, я пришла к удивившему меня заключению: – Значит, Конан знает рабирийца? Только зовет его на свой манер, не Элларом, а Хасти. Где их угораздило встретиться? Когда? Похоже, довольно давно».

– Теперь у нас есть одержимая жаждой мщения девушка, обладающая могущественным талисманом, справиться с которой мы можем с помощью колдуна, затрудняющегося держать в узде собственную неуравновешенность, – желчно подвел итог Хальк. – Добавим необычно притихшего и обладающего неведомо какими умениями месьора ксальтоуна, а также нашего собственного мага, сиречь Тотланта, в данный момент страдающего равно от головной боли и от осознания того, что он не сумел предотвратить несчастья.

Я украдкой потянула Аластора за рукав и, когда он обернулся, шепотом спросила: «Кстати, где Тотлант?».

– В комнате по соседству. Его слегка зацепило, к полудню наверняка встанет на ноги, – порадовал меня замориец.

– Допустим, все обстоит именно так. Что ты предлагаешь? – рассудительный голос принадлежал Просперо. – Попросить Эллара удалиться?

– Ничего не предлагаю, – огрызнулся Хальк. – Можете надо мной смеяться, только я его просто боюсь. Не из-за перекошенной физиономии, видывали и пострашнее. Он как будто явился к нам откуда-то издалека, из иной сферы бытия, с другой стороны неба!

– Из легенды, – подсказала я, вспомнив болтовню Эртеля.

– Вот именно! – размашисто кивнул барон Юсдаль. – Ежели он такой великий колдун, почему никто из нас раньше о нем не слыхал? Волшебникам тщеславие свойственно в той же степени, как королям и простым смертным. Они точно также заботятся, чтобы их имена стали известны, чтобы простой люд обсуждал их дела и побаивался. А он? Никто и ниоткуда! Что ему понадобилось от нас? Зачем он вдруг решил вмешаться в немедийские дела?

– Положим, ксальтоун о своем трудном жизненном пути тоже не слишком распространяется, – хмыкнул Конан. – Хальк, ты преувеличиваешь. Для мага Хасти – вполне приличный человек. Высокомерный и замкнутый – не спорю. Скажем так, мне и Аластору кое-что известно о том, откуда он взялся и мы имеем основания ему доверять. Этого тебе достаточно?

– Нет, – упрямо наклонил голову Хальк. Мне показалось, будто королева Чабела готова к нему присоединиться. Честно говоря, я бы тоже поддержала аквилонца, но грозившую вот-вот вспыхнуть ссору прервало явление Райана Монброна. Он не вошел, скорее влетел, бросил косой взгляд по сторонам, и с порога рявкнул:

– Где эта сволочь одноглазая?

– Месьор Райан, – укоризненно протянул Просперо. – Мы сочувствуем твоей беде, однако это не оправдание столь вызывающему поведению…

– Извиняюсь, – нехотя буркнул Райан. – Так где он?

– Скоро придет, – что-то в голосе Конана заставило мага присмиреть. – А когда он пожалует, ты будешь стоять тихо и держать язык на привязи. Хватит с нас магических поединков. Ты меня понял? Скажи лучше, как Маэль?

Король Аквилонии и парочка вечно ссорящихся представителей семейства Монбронов Танасульских, как выяснилось, были знакомы уже лет восемь. С той славной поры, когда Конан занимал почетную и опасную должность королевского корсара при Его величестве Фердруго, покойном батюшке Чабелы. Маэль Монброн входил в команду варвара, а Райан Монброн однажды подкинул им хорошенькую загадку, вынудив не то охотиться на морского змея, не то отлавливать последнего в мире дракона – точно не знаю. Монброн-младший после заделался аквилонским лазутчиком, его старший родственник продолжал вести развеселую жизнь странствующего мага и авантюриста. Конан, заметив его на сегодняшней вечеринке, состроил такую гримасу, будто съел что-то очень кислое. Должно быть, в прошлом они не слишком ладили между собой.

– Маэль… – Райан, словно разом потеряв свою самоуверенность, тяжело опустился на табурет. – Маэль умирает. Или уже умер. Я ничего не могу для него сделать. Ни я, ни Меланталь, никто. Это слишком… – он пощелкал пальцами, ища нужное слово, – слишком иное. Теперь подобного волшебства не существует. Оно забыто. И правила его забыты – за давностью минувших лет. Поэтому я пришел сказать: или я, или Эллар из Рабиров. Маэль – вздорный и сумасбродный мальчишка с ветром в голове, но я им дорожу. Я не хотел для него такой гибели – стать случайной жертвой сумасбродного колдуна. Да, Эллар действительно сильнее нас всех, вместе взятых – и ксальтоуна, и меня, не говоря уж о Тотланте. Только имейте в виду, Эллар непредсказуем. У вас есть твердая уверенность, что завтра он не отправит к Нергалу кого-нибудь из здесь присутствующих? Невзначай, под дурное настроение и горячую руку? Госпожа моя королева, – он порывисто вскочил, обращаясь к Чабеле: – Я пристрастен, но подумайте сами! Что, если смерть Маэля – только начало?

– Мы нуждаемся в способностях Эллара… – нерешительно возразила Чабела. – И я не могу отослать Рейе и госпожу Фриерру…

– Речь идет не о них, – замотал головой Райан. – Гули загадочны своим происхождением и талантами. В остальном они почти такие же, как мы. Они согласились сопровождать Эллара, поскольку он плохо разбирается в людских делах, однако у них свои взгляды на жизнь. Взгляды, которые можно понять.

В глубине души я понимала, что на самом деле Райану просто не хочется расставаться с Меланталь. Оттого он и защищает рабирийцев.

– Не обязательно же его прогонять, – неожиданно вмешался Аластор. – Мы можем заключить его под стражу до нужного срока. Взять клятву, что подобного не повторится.

– Считаете, это подействует? – грустно осведомилась Чабела. – По-моему, получится еще хуже. Либо мы доверяем Эллару, либо нет. Нельзя держать человека на цепочке или в клетке, выпуская только в нужные моменты. Тем более невозможно обращаться подобным образом с волшебником, особенно с таким характером, как у него. Будет честнее попросить его уйти.

Из-за занавески неслышной тенью выскользнула Флана, старшая камеристка Чабелы. Присела в поклоне, тихо зашелестела, докладывая госпоже. Чабела вздохнула, негромко распорядившись пригласить гостей.

– Рейе и Эллар вернулись, – сообщила нам зингарка, когда фрейлина убежала выполнять поручение. – Насколько я понимаю, мнения разделились? Должны ли мы оповестить наших союзников или примем решение сами, в узком кругу?

– Райан, – обдумывавший что-то Конан внезапно рывком поднялся на ноги. – Вы сможете справиться с Даной? Я имею в виду тебя, Тотланта и, прах его подери, этого распроклятого ксальтоуна, не к ночи будь помянут?

– Ксальтоуну я не доверяю, – сразу, не раздумывая откликнулся Райан. – С него станется ударить ножом в спину, когда ты потеряешь осторожность. Вдвоем с Тотлантом мы, может быть, управимся, а может, и нет. Крови в любом случае не избежать. Большой крови. Помни, что наградой победителю станет Каримэнон, Алый Камень. За него многие не пожалеют не только жизни, но и бессмертия души.

– Посмотреть бы мне в честные глазки того, что выволок эдакое сокровище на белый свет, – зло процедил Конан.

– Может, и поглядишь, – обнадежил его Райан Монброн. Встал и на всякий случай отошел в самый дальний угол комнаты, почти исчезнув в складках занавесей и колеблющихся теней.


* * *

Они вошли, принеся с собой волну стылого уличного воздуха и запаха тающего снега. Рейе выглядел чуточку виноватым и обескураженным. Он испытывал неловкость из-за поступка своего приятеля, и опасался, что отвечать придется заодно и ему.

Эллар же спросил:

– Мальчик жив?

– Ты можешь ему помочь? – быстро ответила вопросом на вопрос Чабела.

Повисла тишина, нарушаемая треском горящих свечей, хлопаньем матерчатых стен под ветром и тихим шелестом падающего на выгнутую крышу шатра дождя.

– Нет, – глуховато произнес Эллар. – Я всегда был скверным целителем.

Я думала, он добавит «мне очень жаль», а он стоял, нагнув голову и исподлобья рассматривал нас. Волосы у него слиплись от влаги в длинные тонкие прядки, и выглядел намного он хуже обычного. Втайне я порадовалась, что сижу слева от него и почти не вижу обоженной половины лица Эллара. И тому, что позади меня стоит Аластор. Наверное, он догадался, что даже несгибаемая и чрезвычайно независимая девица из Пограничья иногда нуждается в дружеской поддержке. Положил мне руки на плечи, слегка сжал и прошептал: «Все обойдется».

– Надо полагать, здесь собралось что-то вроде суда? – заговорил рабирийский волшебник. – Тогда можно не тратить время на долгие разговоры. Я совершил то, что совершил, и я признаю себя виновным.

Признает он, как же. Таким высокомерным тоном, надо полагать, отказываются от прав на королевство. Не-ет, прав Хальк Юсдаль – нечего этому типу тут делать, будь он хоть тысячу раз величайший маг всего Восхода и Заката. Сидел в Рабирах, и пусть сидит дальше.

Чабела встала со своего диванчика и откашлялась. Решительности у нее заметно поубавилось, и голос звучал, как у обычной женщины, вынужденной рассчитать полезного, однако нарушившего домашние порядки слугу:

– Месьор Эллар, я… Я вынуждена попросить тебя удалиться. Мы не можем доверять человеку, не способному держать себя в руках. Признаю, многие из нас не свободны от этого недостатка, однако он становится вдвойне опасным, если им страдает волшебник. Я хотела бы избежать растущей неприязни и подозрительности. Не знаю, выживет Маэль Монброн или покинет нас, но я опасаюсь повторения подобных случаев. Не будет ни суда, ни обвинений. Ты просто уедешь. Я могу надеяться, что ты выполнишь мою просьбу? Именно просьбу, не приказ. И я не хотела бы навсегда потерять тебя из виду. С твоей стороны будет весьма любезно навестить меня в Кордаве.

Из-за разницы в росте ей пришлось высоко поднять голову, но зингарская королева не побоялась взглянуть в лицо жутковатому магу. Чем дальше, тем больше я проникаюсь уважением к этой незаурядной женщине. Хотела бы я стать такой же…

– Хорошо, – еле слышно пробормотал Эллар. – Я уйду. Но Ваше величество сохранит в памяти, что я говорил? Берегитесь Камня. Сохраните жизнь Долиане Эрде. Может быть, она лучшее, что родилось в этом мире за последнюю сотню лет.

Он повернулся и пошел к выходу, не слушая, что его сразу же окликнули на два голоса. «Хасти, подожди!» – это крикнул Конан, а «Эллар!» принадлежало Аластору. Они бы непременно сорвались ему вслед, если бы Чабела не сказала:

– Пусть идет. Не надо его останавливать.

– Мне тоже уйти? – безнадежно спросил Рейе, о котором как-то позабыли, настолько тихо он стоял.

– Нет, конечно! – слишком быстро и слишком возмущенно взмахнула рукой Чабела. – С какой стати? Нет-нет, месьор Рейе, ты никуда не пойдешь, но…

– Мы удаляемся, – с этими словами Просперо выразительным жестом указал нам всем в сторону занавешенного гобеленом дверного проема. – Причем немедленно и нижайше прося прощения за злоупотребление гостеприимством Вашего величества.

– Месьоры, за колокол до наступления полудня жду всех на этом же месте, – долетели прощальные слова зингарки.

– Зря все это! – заявил Конан, когда мы снова оказались под назойливыми дождевыми каплями. – И Хасти прогнали зря. Может, догнать?

– Без него обойдемся, – отрезал Райан и убежал к своей палатке. Хальк чихнул и поежился:

– Идемте, пока окончательно не замерзли. Над судьбами мира и политическими тайнами я предпочитаю размышлять в тепле.

Огромный лагерь Семи королей постепенно пробуждался. Я шла, думая о том, как хорошо бы вздремнуть до полудня, и о способах попасть в замок Десмварт, послушать, какие речи будут вестись на переговорах. Еще я пыталась сообразить, куда может поехать Эллар. Почему-то мне не верилось, что он отправится прямиком в любезные его сердцу Рабиры. Есть у него какое-то обостренное чувство собственного достоинства и представления о том, что он должен делать.

– Конан, почему ты назвал Эллара – Хасти? – донесся до моих ушей обрывок разговора топавших впереди аквилонского короля и барона Юсдаля. – Ты давно его знаешь?

– Без малого сто лет, то есть с времен моей далекой молодости и веселого города Шадизара, – откликнулся варвар. – У Одноглазого полное имя – Астэллар. Кто-то переиначил, с тех пор привязалось – Хасти да Хасти. Надо же, какой он теперь стал… Я слышал, что он подался к гулям, заделался мирным обывателем, но такого разве заставишь сидеть на одном месте… Вот упрямец! Мог бы немного подождать, мы бы придумали какой-нибудь выход. И ты тоже хорош! – вдруг обозлился киммериец. – Чего взъелся на беднягу Хасти? Ну, нрав у человека такой! Знал бы, что он пережил, так не обвинял бы!

– Он опасен, – убежденно и терпеливо повторил Хальк. – Пусть он твой знакомый или друг, но сейчас, когда вокруг слишком много враждующих между собой магов, мы не можем рисковать. Сам видишь, даже Чабела согласилась…

– С Чабелой я потом потолкую! – рыкнул Конан и оглянулся. – Эй, Альс! Иди-ка сюда и поведай во всех подробностях, что за ночные прогулки возле лагеря мятежников вы совершали! Значит, ты видел Дану Эрде? И какая она из себя?

Я подобралась ближе, твердо решив не упустить ни единого слова.

Загрузка...