Порознь

Школа-интернат для глухих Флеминг, штат Аризона 15.45

Занятия сегодня закончились раньше обычного, но никого не отпустили. Было на редкость жарко и противно стоять на солнцепеке во дворе школы и качать головой вместе с остальными в ответ на вопросы учителя. А вокруг бегали люди в белых крахмальных рубашках — агенты ФБР. Гибсон предупреждал, что его будет искать ФБР.

Чуть задрожала земля — кто-то приехал. Tea обернулась. Главный фэбээровец вылез из своего джипа и с размаху захлопнул дверцу. Он подошел к своему помощнику — или как его там. В общем, к тому белорубашечному типу, что командовал в его отсутствие. Главный стоял к Tea спиной, поэтому она не знала, что он сказал. А к его помощнику она даже не стала приглядываться — еще, чего доброго, заметят, что она на них смотрит. И так понятно, что он может сказать. Интересно, как долго их здесь еще промусолят?

— Ничего никому нельзя поручить, — не сдержавшись, пробормотал Доггет.

— Сэр? — невозмутимо переспросил Смит.

Доггет поморщился.

— Обыщем школу еще раз. Он должен быть где-то здесь.

Смит кивнул с исполнительностью болванчика и бросился раздавать команды. Доггет проводил взглядом сияющую на солнце лысину своего помощника и пошел напрямик. Он хотел лично облазать эту чертову школу. Может, Молдера здесь и нет, но он появится. Или объявится Гибсон Прайз, что одно и то же, потому что мальчишка зачем-то нужен Молдеру. Да черт возьми, ему попросту больше негде было искать зацепки. Все, что у них есть, — это шаткое двухэтажное здание барачного типа и сотня глухих ребятишек, которые упорно качают головами, когда учителя жестами переводят им вопросы агентов.

Доггет зло распахнул дверь в очередной класс — на этот раз это оказался кабинет химии. Во всяком случае, на партах там стояли пробирки и спиртовки. А среди парт стоял мужчина — осанистый лысоватый тип лет тридцати пяти. Доггет поспешно затормозил и слегка смутился. Тип спокойно посмотрел на него грустными библейскими глазами, вопросительно приподнял бровь.

— Э… — Доггет почему-то почувствовал себя подростком, которого директор школы застал в туалете с окурком марихуаны. Нехороший какой-то у этого типа был взгляд. Оценивающий. — Простите, — промямлил он, — я думал, школа пуста.

Человек с библейскими глазами с достоинством кивнул.

— Вы тут никого не видели? — на всякий случай спросил Доггет.

Человек покачал головой. Может, тоже глухонемой? Или это у него просто привычка объясняться жестами?

За спиной Доггета хлопнула дверь, он дернулся, но это оказался всего лишь Смит — весь пышущий энтузиазмом идиота. Впрочем, его энтузиазм так и разбился, напоровшись на меланхоличного типа с залысинами.

— Э… — повторил он реплику Доггета полуминутной давности, — Агент Доггет…

— Что вам? — поторопил его Доггет.

— Вы ничего не обнаружили? — от души ляпнул его помощник.

— Нет. Продолжаем поиск.

Доггет повернулся и с облегчением покинул кабинет химии. Следом пулей вылетел Смит. Судя по его физиономии, лишившись общества молчаливого человека с библейскими глазами, он тоже не сильно горевал. «Странно, — мельком подумал Доггет, — Вроде бы нормальный человек, ничего особенного. Вот только стоило из его поля зрения выйти, сразу как будто горчичник с мозжечка сняли. В этом они с Молдером похожи. По крайней мере, с нынешним Молдером. Раньше он, вроде бы, таким неприятным типом не был».

— Как Доггет узнал, что мы поедем сюда? — раздраженно спросила Скалли.

— Скорее всего, он и не узнавал, — ответил Скиннер. — Ему просто больше некуда было податься. Ему, как и нам, нужно найти Гибсона Прайза.

— Его здесь нет, — покачала головой Скалли. — Он где-то прячется. Совершенно один. И он знает намного больше нас. Он опередил нас во всех смыслах, мистер Скиннер. Я понятия не имею, где его искать.

Скиннер вдруг тронул Скалли за руку и, когда она подняла глаза, взглядом указал на стойку с детскими велосипедами. Девочка, чуть постарше Гибсона Прайза, сосредоточенно разворачивала свой драндулет, настороженно оглядываясь по сторонам. Скалли машинально подалась вперед, готовая бежать следом, но Скиннер крепко взял ее за локоть.

— Не оглядывайтесь, мы на виду, — тихо сказал он. — Идите вперед.

Когда агент Смит, выйдя из кабинки летнего сортира, увидел эту пару, он, естественно, сразу же устремился к ним, чтобы поинтересоваться, как у них идут поиски и что они делают на обыскиваемой под его, агента Смита, бдительным руководством территории. Но Скалли со Скиннером энергично зашагали вперед, потом свернули за школьный флигель. А когда Смит свернул следом, перед ним, сверкая на солнце очками, воздвигся Скиннер и тоном, не терпящим возражений, произнес:

— Добрый день, агент. Не могли бы вы мне кое-что объяснить?..

Велосипед у девочки был хороший, но даже на самых лучших протекторах по песку и гравию не разгонишься. Только это Скалли и выручало. Правда, ей и самой здорово мешали каблуки. В туфли намело по горсти песка, песок въедался в волосы, в кожу, в одежду. Хорошо, что девочка не разу не обернулась. С той минуты, когда они выбрались в пустыню, Скалли уже не сомневалась, к кому она едет.

Скалли обогнула очередной каменистый холм, поросший колючками, и остановилась.

Велосипед лежал прямо на земле. Вокруг никого не было видно. Скалли подошла ближе. Никого и ничего. Вот только под ногами что-то пружинит. Он посмотрела вниз — все тот же песок и галька. Чуть толкнулась носками — да, пружинит. Доска. Значит, люк. А вот и дверная ручка — на земле валялся кусок старой растрепанной пеньковой веревки, поначалу Скалли не обратила на него внимания, в пустыне мусора хватало.

Люк открылся с тихим скрипом, песок посыпался на уходящие вниз ступени. На лестнице и без того хватало песка. Пришлось идти осторожно. Если бы в погребе Скалли ждал недоброжелатель, он сграбастал бы ее без малейших усилий — оценить обстановку она смогла, только когда спустилась вниз и глаза привыкли к полутьме.

То есть полутьма была сейчас, при открытом люке. Атак дети, похоже, куковали в темноте. Гибсон сидел на грубо сколоченной лежанке, глядя на Скалли с упреком в глазах. Девочка стояла рядом и выглядела виноватой и напуганной.

— Не надо было вам сюда приходить, — тоном человека, который уже устал втолковывать очевидное, сказал мальчик. — Вы приведете их ко мне.

— Здравствуй, Гибсон, — поздоровалась Скалли. — Я пришла, чтобы защитить тебя.

— Вы и раньше так говорили.

Что верно, то верно. Говорила. И Молдер говорил. А Гибсону тогда досталось. Вообще-то, в тот раз это была идея Молдера, но сейчас не время разбираться, кто в чем ошибся. Путь только вернется. Пусть только он вернется. Пусть. Ну пожалуйста.

— Они забрали Молдера, — ответил ей Гибсон, — Они держат его у себя.

— Извини, я не знала, что за мной кто-то следит, — вдруг произнесла девочка, помогая себе на языке жестов.

Скалли поняла, что глухой девчушке было попросту не видно ее лицо против света, и она не могла прочитать по губам.

— Это моя подруга, Tea, — серьезно представил ее Гибсон, — Она — единственная, кому я сказал. Больше никто не знает. Вот только вы теперь еще.

Скалли шагнула вперед и присела на корточки. Мальчик неподвижно сидел на лежанке, вытянув правую ногу. На ноге, чуть ниже колена, лежала грязноватая тряпица. Скалли осторожно сняла ее и осмотрела рану. Да, дела были плохи — глубокая ссадина уже начала воспаляться, плюс закрытый перелом. С таким в подполе не отсидишься.

— Упал, — коротко пояснил Гибсон.

— Я наложу тебе шину, Гибсон, — сказала она, — Тебе нужно в больницу.

— Если они меня найдут, — твердо сказал мальчик, — то заберут. Я знаю. Я всегда знаю такие вещи.

Скалли огляделась, обнаружила дощатый ящик, отломала две рейки и взялась за дело.

— Я зафиксирую ногу, — ровным голосом сказала она. — Но мне нужна машина, чтобы вывезти тебя отсюда. Жди здесь, никуда не выходи, я вернусь, как только смогу.

— Они забрали Молдера, — упрямо повторил Гибсон, — Заберут и меня. Я не хочу.