Попаданка, открой свое сердце

Прогулка по городу

Пока Настя прихорашивалась и одевалась, Хант вкратце рассказал про ситуацию в городе. О том, что большинство магов-целителей больны. Значительная часть их если не умерла, то уже близко подошли к Грани. Так, жена Рэма Ния умерла три луны назад, а Мия, пытаясь помочь матери – тоже заразилась и теперь ей недолго осталось.

В связи со сложившейся ситуацией совет решил бороться с эпидемией радикально. Собрать всех больных в одном месте – в храме Великой Врачевательницы Зименеи. А через пару лун – уничтожить этот храм, как рассадник «заразы».

На последних словах у Ханта у Насти задрожали руки и у нее выпал кулон с опалом, который она собиралась повесить себе на шею.

– Как так!!! Они же люди!!!

– Отчаянные люди, – парировал Хант, – те, что уже не верят в чудо. Но я знаю, что мое чудо, неразговорчивое чудо, – мужчина поцеловал девушку в носик, поднял кулон и надел его на шею, – сотворит чудо.

Настя вновь почувствовала жар камня. На секунду она представила, что нанесла жирный такой слой крема в область декольте. Так, сияшечку-хайлайтер, чтобы выгодно подчеркнуть выпуклые части тела. И тонкая пленочка крема теперь не давала коже соприкасаться с камнем.

После этого девушка стала ощущать лишь тяжесть камня, висевшего на хитросплетенной цепочке.

Настя придирчиво стала рассматривать себя в зеркале. Ну, красотка же! Длинная атласная юбка в пол, которая при ходьбе будет образовывать красивые вертикальные волны. Белая блузка с рукавами-фонариками и открытыми плечами. Она специально выбрала ее, чтобы подарок Ханта смотрелся на ее теле максимально выгодно. Горящий опал в ложбинке груди.

Легкий румянец на лице.

Распущенные светлые волнистые волосы до пояса. Все же Настя решила их собрать. Наполовину. Убрала непослушные локоны с лица, заплела их в легкую косичку.

От пристального созерцания собственного изображения ее отвлек Хант.

– Так где же ты была ночью? – спросил мужчина, нащупал у себя в кармане брюк решетку-парник, и провел пальцем по одной из граней.

– Я была здесь, в дома Рэма – решила отшутиться и не врать Ханту Настя.

– Ладно, спрошу по-другому, что ты делала ночью? – мужчина все так же незаметно гладил грани парника.

– Я купалась, – Настя вдруг почувствовала жар на своей груди, – заснула, – девушка запнулась, подумав, что это вдруг ее барьер не работает, – погуляла во сне, наверное, почудила немного, – девушка снова представила, как наносит несмываемый хайлайтер в область груди, – и дальше спать. Давай не будем об этом! Да, я хожу во сне!!! Бывает и такое… – девушка выдохнула, почувствовав, что может немного приврать, ведь раньше она никогда не лунатила и не ходила во сне.

В их комнату вновь уже настойчиво постучали. Заглянула служанка и проговорила, что хозяин просил их поторопиться.

Настя и Хант сказали, что спускаются, и через пару минут они уже были внизу.

В большом просторном холле было на удивление многолюдно. Помимо градоначальника Рэма здесь стояли все слуги и четверка крепких парней, которые охраняли свои импровизированные носилки и ждали приказа, когда можно будет доставить в храм очередного «клиента». Среди собравшейся публики – они были сами «дергаными» и нетерпеливыми. Еще бы у них сегодня аврал, сколько еще лежачих больных нужно было отнести в храм!

А слуги стояли молча, с лицами полными скорби и печали. А парочка самых молодых служанок уже даже не сдерживали своих эмоций, ревели. Любимая хозяйка скоро уйдет навсегда.

Пусть и в свой так горячо любимый храм Зименеи. Но уже точно навсегда. Никто не рассчитывал увидеть ее вновь.

Когда Хант и Настя стали спускаться по лестнице, девушка почувствовала на себе взгляд Рэма. Мужчина смотрел на нее немигающим взором, в нем было столько надежды, надежды на чудо.

Но вот, пара спустилась, и хозяин дома отдал приказ.

– Раз все в сборе можно и за Мией подниматься. Носильщики, она находится на третьем этаже, пятая дверь. На ней нарисованы золотая лилия и бабочки.

Бравые ребятки быстро схватили носилки и уже хотели было подниматься по лестнице. Но, видимо, кто-то слишком поспешил, запнулся и выронил носилки по пути. Они с грохотом ударились.

– Балда, ты как?! Идти сможешь? – спросил один из носильщиков другого.

Второй жестами показал, что все нормально и добавил – «А что с инвентарем? Он нам еще понадобится».

– Носилки целы, – ответил третий.

Только после этого Настя заметила, что парней носильщиков было 4. Вторая пара подстраховывала основных несущих.

– Давай я понесу их, – предложил все тот же третий парень.

– Носилки не понадобятся, – сказал тихий женский голосок откуда-то сверху, – я сама дойду до храма.

Внезапно все стихло. Казалось, что Рэм и его слуги забыли, как дышать. А меж тем, по лестнице тихо и аккуратно спускалась Мия.

Да, видно было, что девушка еще слаба. На ее лице прочно засели глубокие синяки. Но девушка уже вполне свободно могла сам ходить!

– Отец, я себя намного лучше чувствую. Болезнь спала. И, как видишь, я вполне могу дойти до храма сама – добавила Мия, обращаясь к Рэму и ошарашенной ее появлением публике.

Девушка шла, пошатываясь, осторожно переставляя свои миниатюрные ножки и опираясь на перила лестницы.

Одета она была в легкое белое, «а-ля греческое», платье на одно плечо. На голом ее плече «отдыхала» бриллиантовая змея— она обвила ее руку, а голову положила на хрупкое девичье плечико.

Темные волосы были причесаны и уложены в красивую прическу. Половина локонов была собрана сверху, как и у Анастасии.

«Какие красивые локоны, – подумала Настя, – не то что было ночью, какое-то воронье гнездо на подушке».

И тут до Насти стало доходить, что быть может это вовсе и не сон был. И она действительно освободила Зименею и помогла Мие, вытащив и оттащив ее душу, от Грани подальше.

И в подтверждении своих мыслей девушка увидела, что бриллиантовая змея слегка зашевелилась на руке у девушки, сделав еле заметные движения хвостом и головой. Будто незаметно поприветствовав Настю.

Впрочем, этого никто не заметил, кроме Насти. Все смотрели на Мию. Ее отец подбежал и обнял свое дитя. Он сиял и целовал в обе щеки своего ребенка.

– Доченька, ты справилась! Ты действительно истинно верховная жрица!

– Папа, я была не одна. Мне помогала Зименея, – но отец словно и не слышал ее слов.

Он был ошарашен тем, что она сумела выжить. Он лишь обнимал своего ребенка, которого уже и не надеялся увидеть живым.

– Да, да, зименея… – пробубнил он себе под нос.

– Да! Зименея! – девушка неожиданно оттолкнула отца, – она самая, хоть ты и отрекся и уже не веришь в ее силы. Но она помогла мне! И мне нужно срочно в Храм!!! Папа! Все в силе? Все должны собраться в Храме. Я не уйду за Грань, как мама, обещаю. Но другим тоже надо помочь…

– Но ты еле стоишь на ногах, – хотело было возразить Рэм.

– Она права – встряла в их разговор Настя, – не волнуйтесь, самое страшное в ее случае уже позади, – девушка постаралась изменить свой голос, чтобы окружающие поверили, что это через нее говорит Зименея.

Ее мини-спектакль сделал свое дело. Рэм тяжело вздохнул. Он знал, что ее своенравную девочку не исправишь. Мужчина обнял своего ребенка и подставил локоть для руки дочери. И обреченно лишь сказал – «Идем».

Хант подошел к Насте совсем близко и шепнул ей на ухо – «Так вот как ты чудила этой ночью». Мужчина знал, какой в действительности голос у Зименеи. И после, также галантно предоставил свой локоть для руки своей пассии. Их пара направилась за отцом и дочерью, в Храм Великой Врачевательницы.

Процессия уже подходила к двери особняка, как Настя вдруг развернулась и спросила у Мии:

– А у тебя в гардеробе есть перчатки? Они нам понадобятся…

– Была парочка, – ответила Мия с сомнением в голосе.

– Где они лежат?

– Наверное, наверху в шкафу в корзинке с розовой лентой.

– Хорошо. Ждите. Я скоро, – Настя освободила свою руку из-под локтя Ханта и стремглав побежала наверх.

Только было и видно, отблески ее голубой юбки. Сначала она забежала к себе, где нашла среди своих новоприобретенных вещей симпатичные черные кружевные перчатки, а потом побежала в спальню к Мии. Не сразу, но девушка нашла нужную корзинку. Здесь была пара перчаток – тонких кружевных. Элегантные белые и синие с изысканной вышивкой из камней.

Также стремглав, девушка побежала вниз. Где ее ждали ничего не понимающие мужчины и Мия.

– Все!!! Идем! – сказала, слегка запыхавшись, Настя и приложила палец к губам Ханта, – ни о чем не спрашивай, так надо.

И они пошли своим ходом к храму Зименеи, через весь город, где то и дело слышались рыдания, стоны, всхлипывания. По пути их несколько раз обогнали четверки носильщиков, которые относили в храм больных, не способных передвигаться.

Но рыдания и причитания быстро стихали, едва кто-то видел, гордо вышагивающего Рэма, который нежно и аккуратно вел под ручку свою дочь.

Со стороны казалось, что отец и дочь вышли на прогулку по своему любимому городу. И пригласили с собой своих друзей – Ханта Сиорского и его спутницу. Так вальяжно и неспешно вышагивали они.

А не то что, градоначальник ведет последнюю верховную жрицу «на убой». И все кругом прощаются с родными и близкими, которых больше не увидят. И рыдания залили весь город.

А эти двое шли. Будто и не было эпидемии выкосившей полгорода. Отец, что вел свою дочь «на работу» для проведения очередного целительного ритуала. Как это бывало раньше.

– Это что, Мия? Верховная жрица?

– Она, что жива? Она здорова!!! – то и дело стало доноситься то тут, то там.

К тому моменту, когда они дошли до храма Зименеи, город радостно забурлил, переваривая новость о выздоровлении верховной. В сердцах оставшихся жителей зародилась надежда на спасение. И на то, что они все же увидят еще раз своих родных и близких.

Возле величественного сооружения (храма) четверка остановилась. Здесь царила тишина. Двери были закрыты, и, когда-то витражные, окна стояли наспех заколоченными досками.

Кто-то отчаянный, потерявший свою родную душу, недавно разбил прекрасные витражные окна, залил черной и красной красками белоснежные стены. Стены отмыли, но кое-где остались разводы – черные и красные полосы. Которые при этом совсем не портили вид этих стен, сложенных из белого сверкающего камня.

У горожан уже опустились руки, и мало кто верил в целительскую магию Зименеи. Поэтому к роскошному храму относились уже не с тем трепетом, что был раньше.

В нерешительности четверка немного помялась перед центральными массивными дверьми. На них был выбит замысловатый цветочный орнамент, покрытый золотом и перламутровой краской.

– Отец, ты можешь идти, – робко проговорила Мия.

Девушка не решалась войти в Храм.

– И оставить тебя одну? Как Нею? Нет, я не допущу второй раз этой ошибки.

– Ты не виноват в смерти мамы, ты все равно не мог ей помочь. А лишь заразился бы от нее, – ответила отцу дочь, хоть и оба они поняли смысл этих слов как «я тебя больше не виню», – Идем, – Мия повела плечами и попыталась открыть массивную дверь.

Девушка преодолела свой страх перед неизбежным – ее там ждали сотни больных, сгорающих от «магической лихорадки».

Но дверь ей не поддалась. Слишком тяжелая. Да и девушка была еще слаба.

– Дай я попробую, – сказала Настя и попыталась оттолкнуть дверь.

Едва дотронулась она до дерева, как Настя почувствовала холод, словно дверь была покрыта не золотом с перламутром, а тонкой коркой льда.

Анастасия немного замешкалась, уставилась непонимающе на дверь.

– Девушки, давайте уже мы, – сказал Хант и выступил вперед.

Хант и Рэм с большим трудом открыли двери. Дверь поддалась на грубую мужскую силу. Оказалось, что она была завалена носилками, которые побросали носильщики, уходя из Храма.

Доставив сюда живой груз, они решили бросить инструмент. «На всякий случай», а то вдруг и к ним эта зараза прилипнет.

Хант, Настя, Рэм и Мия стали пробираться сквозь импровизированные баррикады в просторный зал, где и оставили больных людей. Большинство людей лежало на полу, «заботливо» сваленные с носилок в «рядки».

Но среди лежачих встречались и «ходячие мертвецы» (вид у них был соответствующий). Они могли еле-еле передвигаться, держась за стенки. Это были те, кто заболел не так давно, буквально дня два-три назад. И у них еще хватало сил, чтобы стоять на ногах.

Именно они удивленно устремили свои взгляды на Мию, когда узнали ее. И им бы порадоваться этому, но сил у них хватило лишь на перешептывание.

Настя озиралась по сторонам. И в ее глазах стали собираться слезы. Вот-вот и она уже стала бы шмыгать носом. Но вдруг ее «отрезвил» суровый голос Виланда в голове – «Слезами горю не поможешь. Дело надо делать Ты видишь это? Открой магическое зрение.»

Настя шепотом произнесла магическую фразу на шенге и стала озираться по сторонам.

Просторную, светлую залу заполнял черный дым и паутина. Паутина была везде – на стенах, стульях, скамьях, и на людях. Она опутывала их. У кого-то она застряла в волосах, у кого-то были руки обязаны ею, а некоторые, лежачие, были завернуты в нее, словно в кокон.

От паутинки отходил легкий серый дымок. Но были на людях еще и черные змейки и паучки, которые вгрызались в шеи, руки, пальцы больных. Паучки то и дело бегали по телам, кусали их и убегали, превращаясь в черный дым.

Дым и паутина – они были повсюду.

Настя попробовала убрать паутинку с лежащего рядом с ней человека. Но она даже не успела дотронуться до него, как почувствовала холод и головокружение. Девушка инстинктивно отдернула руку, поняв, что ей становится плохо.

Со стороны это выглядело так, что она попыталась дотронуться до человека, но тут же отдернула руку.

Мия в этот момент тоже хотела помочь своему знакомому больному. Он, увидев девушку, подковылял к ней и хотел было обнять…

– Стой, не делай этого!!! Замри на месте.

Анастасия вдруг поняла, что за это болезнь такая. Как она высасывает силы. Ведь она заметила, как и откуда бегут паучки, извиваются змеи. Она видела, как пара магов, крепко держа друг друга за руки, были связаны между собой. У жены было прекрасное украшение – браслет с рисунком змеи. Но приглядевшись к нему, можно было увидеть, как нарисованная там змея «ожила» и вцепилась в руку своей хозяйки. От змеиного хвоста то и дело отбегали маленькие черные паучки. Они бежали по руке к мужу и там уже «питались» им, и бежали дальше «по своим делам».

Доковылявший до Мии мужчина остановился и грустно смотрел на свою ученицу. В его взгляде читалось столько скорби и понимания – «Конечно, чего обниматься с "прокаженным"».

А Настя подошла к ним. Внимательно осмотрела мужчину с ног до головы. Ее взгляд зацепился за брошь, сделанную в виде змеи прикусившей свой хвост. Еще один взгляд, под другим углом, и эта змея оживает и вместо хвоста она кусает место стыка броши с одеждой и пиявкой висит на теле своего хозяина.

Не задумываясь, Настя схватила эту брошь. Казалось, такое маленькое украшение, с небольшую монетку. Но по ощущениям весило оно килограммов 30, не меньше. Девушка кое-как отшвырнула брошь на пол. Словно гирю. И вместе с нею она также упала на колени. По черным мушкам перед глазами почувствовав, что змея хорошо так полакомилась ее энергией.

Мия, Хант подскочили к Насте.

– Нэс, что с тобой? – озабоченно спросили они на перебой.

– Брошь, кольцо, ожерелье, брошь, заколка, кольцо, кольцо – как в бреду говорила Настя и тыкала поочередно в больных.

На нее непонимающе смотрели все вокруг.

– Это артефакты жрут энергию! Да и вообще, Зи, хватит отлеживаться. Пора бы и поработать, – сказала Настя басом Виланда. И отключилась на пару секунд.

– Да, ты прав, – только и сказал Мия, а после похлопав по щекам Настю добавила на шенге – Вставай.

Настя очнулась. А Мия аккуратно и нежно сняла с себя «украшение» – бриллиантовую змею. Присела на колени, протянула руки с «украшением» и сказала (на шенге):

– О великая Врачевательница Зименея выходи!

«Украшение», что девушка держала в руках, пришло в движение. Зашевелилась. И вот уже живая бриллиантовая змейка спрыгнула с ее рук.

Коснулась земли и стала расти в размерах. Из тонкого «шнурка» она выросла в толстую трехметровую сверкающую алмазной чешуей змею.

Змея стала поднимать свою голову вверх, будто расти, словно дерево. Ее чешуя ловила солнечные блики, которые интенсивно переливались и сверкали. В какой-то момент свет от нее стал настолько ярок, что все зажмурились.

Вместо змеи стояла хрупкая, миниатюрная брюнетка. В ее роскошных распущенных черных волосах блестели бриллиантовые нити. Она стояла в сверкающей полупрозрачной тунике, облегающих кожаных брюках (леггинсах) со змеиным серебристо-золотым принтом, в золотых сандалиях с тонкими ремешками.

– Нэс, Мия, поднимайтесь, нужно поработать – сказала, улыбаясь она.

– Давно пора, – вторила ей Настя, также расплывшись в улыбке.