Попаданец в Машерова

Глава 10

Судоплатов, Эйтингон и Андропов после очередного осмотра у знахарок приняли свои отвары и Андропов умиротворенно выдохнул — Красота! После этих трав у меня определенно будто стала вторая молодость возвращаться. Вон, Виктории Петровне и той отвары вроде как с ее диабетом помогут. Не понимаю, почему наша медицина все старается больных таблетками пичкать! Может кто в шахматы партейку-другую составит компанию?

Эйтингон кивнул — Ну давайте, товарищ заведующий Отделом ЦК, сразимся. — Я так полагаю ваш отдел продолжает троцкистскую политику Хрущева финансировать всех, кто заявляет о приверженности марксизму и социализму в частности?

Андропов передвинул пешку и пожал плечами — Что же в этом плохого? Нужно поддерживать наших союзников, иначе мы останемся одни в этом мире.

Судоплатов усмехнулся — Иосиф Виссарионович взял курс на строительство социализма в одной стране, значительно сократив денежный поток на разжигание Троцким и Коминтерном мировой революции. Правда в пятидесятом его удалось уговорить одобрить проект постановления ЦК ВКП(б) об учреждении при ВЦСПС «Фонда помощи левым рабочим организациям». Цель фонда определялась как «оказание материальной помощи зарубежным левым партиям и прогрессивным рабочим и общественным организациям, подвергшимся преследованиям и репрессиям». Размер денежных сумм в тогда был установлен в два миллиона долларов из отчислений: от ВКП(б) — один миллион долларов, или пятьдесят процентов фонда, от Компартии Китая — двести тысяч долларов, или десять процентов, от Социалистической единой партии Германии, Польской объединенной рабочей партии, Компартии Чехословакии, Румынской рабочей партии, Венгерской партии трудящихся — по сто шестьдесят тысяч долларов, или по восемь процентов от каждой. В дальнейшем долевые взносы менялись, но общая годовая сумма фонда неуклонно росла. Самый солидный вкладчик фонда — СССР до шестьдесят третьего года вносил более пятидесяти процентов общей суммы, а с следующего года, когда испортились отношения с Китаем и прекратились его взносы, пришлось взять на себя значительную часть его доли и выплачивать не менее восьмидесяти процентов общей суммы.

Эйтингон поддержал друга — Уверен, что на поддержку так называемых друзей страна тратит миллионы рублей, вместо того, чтобы пустить их на укрепление своей экономики и увеличение социального благополучия наших граждан. Если уж признали ошибки Хрущева, так может пора прекратить финансирование проходимцев, прикрывающихся лозунгами Маркса и Ленина?

Андропов развел руками — Увы, но это политический вопрос и никто кроме членов Политбюро его не решит.

— Это что за вопрос, который требует решения Политбюро? — в гостинную вошли Брежнев в обнимку с счастливой супругой и все охотники, которые только что вернулись вертолетом из Беловежской пущи.

Брежнев поздоровался со всеми за руку — Как ваше здоровье, товарищи? Вроде как травницы обещают вам всем молодость вернуть. Я тоже присоединяюсь к вашему кружку любителей настоев из трав.

Эйтингон пожал плечами — Надеюсь, что настои действительно настолько хороши. Как вы так тихо к дому подъехали?

— Милицейское сопровождение на окраине дачного поселка нас оставило. Так в чем спор, товарищи?

Андропов передвинул коня — Товарищи задали интересный вопрос — Когда Партия исправит троцкистскую политику и перестанет разжигать мировую революцию, на которую уходит много денег?

Черненко покачал головой — Действительно, уж очень дорого нам обходятся друзья, которые постоянно просят денег то на оплату авиабилетов и гостиниц на посещение различных международных конференций, то на поддержку лояльности рабочих, которые даром бастовать не хотят.

Судоплатов оживился — Вот я и говорю с товарищем Эйтингоном — пора вернуться к экономной политике товарища Сталина, решившего прекратить финансирование мировой революции и остановиться на построении социализма в отдельно взятой стране.

Я указал на самовар, который внес один из охраны — Товарищи, все к столу! Выпьем чаю. Оставьте пока шахматную доску, предлагаю обсудить вопрос перенаправления валюты и золота на решение социальных проблем советского народа. Вы же знаете, что у нас еще до-сих пор люди в бараках и коммуналках ютятся. Леонид Ильич, Советский Союз для всех кто объявил себя нашим сторонником просто дойная корова! Хрущев в силу своей малограмотности и преклонения перед своим идеалом, Троцким, решил сделать бюджет страны кормушкой для далеких нам англичан, французов, индийцев, негров. В то время как в СССР по его глупой политики люди стали хуже жить. Вспомните требования Новочеркасских рабочих вернуть прежник расценки на продукты питания и на возвращение прежней оплаты труда! А эти люди всего лишь требовали положенного от советской власти, которая неожиданно для них решила решить свои финансовые проблемы за счет народа. В итоге людей расстреляли с помощью армии! Зато туда, за рубеж Хрущев готов был отдать последние штаны! Вся информация о новочеркасских событиях, в том числе о количестве погибших и раненых, была засекречена.Народ вспыхнул после того как к митингующим рабочим вышел директор завода Курочкин и по словам очевидцев вместо нормального диалога вступил с протестующими в пререкания, а увидев женщину, торгующую пирожками, заявил: «Не хватает на мясо — жрите пирожки с ливером!» Но в народе о этом вопиющем случае до сих пор ходят слухи и это самое страшное, товарищи! Все это вредительство, совершенное с подачи Хрущева, люди проецируют на нас, партийцев этого времени. По правде бы оправдать и выпустить всех тех, кого осудили за участие в протестах и объявить на весь Союз — Партия умеет признавать ошибки своих руководителей.

Брежнев нахмурился, упоминание о новочеркасском расстреле ему было неприятно. Честно говоря он тогда в шестьдесят втором году занимал пост Председателя Президиума Верховного Совета СССР и искренне считал необходимым подавить восстание силой.

Я уловил озабоченность генсека — И вы, товарищ Брежнев, хоть и номинально занимали тогда должность руководителя Советского Союза, не могли тогда ничего изменить, так как решал все Хрущев. Но именно вы через два года смогли убрать Хрущева от руля огромной страной, за что вам огромное человеческое спасибо!

Брежнев взбодрился — Действительно, в Новочеркасск из Москвы прибыли члены ЦК КПСС — Козлов, Микоян, Шелепин, Кириленко, Ильичев, Полянский и другие руководители КГБ, МВД и МО СССР. Моего мнения никто не спрашивал!

Гречко громко высказался — Я бы этому Курочкину после его слов пирожки с ливером знаете куда засунул? Вот прямо в тот проход, который прямо в ливер ведет.

Черненко усмехнулся — У нас только на прием и обслуживание постоянных гостей из дружественных компартий ежегодно под пять-шесть миллионов рублей выходит! Юрий Владимирович сколько ежегодно мы отправляем за рубеж лишь на финансовую помощь?

— В прошлом году — золота, драгоценностей и валюты на сумму почти десять миллионов долларов! На этот год материальная помощь КПСС по линии «Международного фонда помощи левым рабочим организациям» должна составить тринадцать миллионов долларов. Кстати, Хрущев в августе шестьдесят первого года между СССР и Кубой подписал договор о поставке военного снаряжения. СССР обязывался поставить на Кубу военного снаряжения на сорок восемь миллионов пятьсот тысяч долларов, из которых Куба должна была вернуть только шесть миллионов долларов. В сентябре того же года был подписан второй договор о поставках вооружений из СССР. На этот раз поставки должны были возрасти и составить суммарную стоимость сто сорок девять миллионов пятьсот пятьдесят тысяч долларов, из которых кубинцы должны были выплатить только шестьдесят семь миллионов пятьсот пятьдесят тысяч. По обоим договорам давался кредит на десять лет из расчета всего два процента годовых.

Косыгин тяжело вздохнул — На десять миллионов рублей мы могли бы построить пять тысяч двухкомнатных квартир! А уж учитывая реальную стоимость доллара, а не на ту, что страна сама установила для обмена, то и подавно!

Я подлил масла в огонь — Хотят оружие — или пусть платят полную стоимость, или если выгодно в их стране устроить наши военные воздушные или морские базы, мы можем под договор аренды их территории на сто лет часть суммы скостить.

Маршал меня поддержал — Согласен, полностью поддерживаю. И за аренду расплатиться устаревшим вооружением, пускай вон запасы ПэПэШа выгребают. Или мосинки.

Брежнев взглянул на свою молчавшую, но внимательно слушавшую супругу и пожал плечами — Если вы, товарищ Андропов совместно с начальником Общего отдела подготовите обоснование прекращения финансирования наших друзей, то я обязательно поставлю этот вопрос перед Политбюро на голосование.

Я усмехнулся — А вот на голосовании и можно будет выявить скрытых троцкистов.

Андропов блеснул стеклами своих очков — Это как же, товарищ Машеров?

— Кто будет голосовать против, тот и является невыявленным сторонником Хрущева.

Черненко хмыкнул — Вот будет смеху, если против проголосует наш человек в футляре!

Тихонов захихикал — Хрущёв называл Михаила Андреевича «человеком в футляре» и «главным околоточным», возлагая на него вину за чрезмерно жёсткую цензуру.

Я решил затронуть тему предателей — Я вот еще чем озабочен! Вы же в курсе сколько предателей оказалось среди наших разведчиков? А где выявленные предатели? Я вообще не понимаю чем занимается наша контрразведка. Мало того, что на каждом оборонно-важном заводе сидит комитетчик, получая хрен знает за что зарплаты. Хоть одного настоящего шпиона на заводах задержали? Среди сотрудников ГРУ и разведки Комитета когда последний раз успели разоблачить шпиона и предателя, прежде чем тот успел сбежать за границу?

Брежнев согласно кивнул — Я уже давно говорю, что Семичастный мышей не ловит.

Я продолжил — С огромной вероятностью среди разведчиков есть или те, кто мечтает предать, получив за это валюту и домик на берегу океана, или уже завербованные вражескими спецслужбами.

Маршал хмыкнул — И что ты, Петр Миронович, предлагаешь? Помимо смены председателя Комитета?

— Создать партийную комиссию по проверке кадров разведки ГРУ и КГБ, в первую очередь тех, которые были в заграничных командировках и значит могли быть завербованными, а затем и остальных. Помимо проверки полиграфом я предлагаю привлечь к проверке лучших гипнотизеров. В состоянии гипноза те, кто ему подвержены, выдадут все тайные свои темные делишки.

Брежнев пожал плечами — Ты уверен, Петр Миронович в силе этого твоего гипноза? По моему это все фокусы, которыми удивлял еще Мессинг.

Я выставил вперед ладони — Подождите, я вызову одного специалиста. Вы наверняка слышали о выступлениях семидесятилетнего Михаила Абрамович Куни. Я пригласил его читать лекции студентам минского медицинского института на тему обучения гипнозу. Его сюда доставят и вы сами убедитесь в силе гипноза.

Андропов рассмеялся — Вот уже повеселимся! А то я уже успел заскучать.

Брежнев потер ладони — Вот и нашелся неверующий Фома, быть тебе, Юрий Владимирович, испытателем гипноза.

Через сорок минут доставили Куни, удивленного присутствием генсека, я протянул ему набросанный перечень вопросов — Товарищ Куни! Введите товарища в гипноз и задайте ему эти вопросы.

Андропов с усмешкой смотрел на экстрасенса, тот подошел к нему и щелкнул пальцами — Вы спите и готовы ответить на все мои вопросы.

К удивлению всех на лице Андропова пропала усмешка и он закрыл глаза, Куни начал задавать вопросы с листа бумаги — Кто вы, назовите свои имя отчество и фамилию?

— Я Юрий Владимирович Андропов.

— Что вы старательно скрываете всю свою жизнь?

— В партийных анкетах и прочих документах я всегда указывал в графе «происхождение»: «из донских казаков» и скрываю еврейскую национальность моей матери. Девичья фамилия моей матери — Флекенштейн. Её отец Карл Флекенштейн до революции владел в Москве магазином «Ювелирные вещи».

Брежнев резко оглянулся на Черненко, затем опять повернулся к загипнотизированному.

Куни продолжал допрос — Вы работали на вражескую разведку?

— Нет!

— Готовы сотрудничать с иностранной разведкой?

— Готов, если это будет во благо моей страны.

— Как вы относитесь к Коммунистической партии?

— Без нее невозможна политическая карьера.

— Как вы относитесь к капитализму?

— Это перспективная система, от которой необходимо взять все лучшее вместо того коммунизма, который по сути красивый миф.

— Вы готовы на физическое устранение своих политических конкурентов по партии?

— Готов.

Как вы относитесь к товарищу Брежневу?

— Пройдоха еще тот, я уверен — он ведет нас в тупик, приближая к себе своих друзей, а не настоящих хозяйственников.

Щелкнув пальцами, Куни сказал — Проснитесь и откройте глаза.

Андропов удивленно таращился на мрачные лица вокруг него — И когда же меня начнут гипнотизировать?

Куни тактично промолчал, а Брежнев указал на Судоплатова — Для чистоты эксперимента задайте те же вопросы Павлу Анатольевичу.

Куни пожал плечами и подошел к Судоплатову и ввел его в состояние гипноза — Кто вы, назовите свои имя отчество и фамилию?

— Я Павел Анатольевич Судоплатов.

— Что вы старательно скрываете всю свою жизнь?

— Мне нечего скрывать.

— Вы работали на вражескую разведку?

— Нет!

— Готовы сотрудничать с иностранной разведкой?

— Нет.

— Как вы относитесь к Коммунистической партии?

— Только она может вести народ к светлому будущему.

— Как вы относитесь к капитализму?

— Как к неизбежному злу.

— Вы готовы на физическое устранение своих политических конкурентов по партии?

— Только в случае их предательства.

— Как вы относитесь к товарищу Брежневу?

— Раз он смог дать мне свободу и признать Хрущева врагом народа, он достоин уважения.

Я после вывода из гипноза Судоплатова указал на Эйтингона — Давайте заодно и Наума Исаакиевича проверим.

После гипноза, под которым и Эйтингон отозвался с благодарностью к Брежневу за реабилитацию, Брежнев подошел к гипнотизеру, хотел было попросить заодно проверить и Черненко, но затем махнул рукой — уж его он знал как облупленного — Спасибо, товарищ Куни! Вы же не откажете в просьбе поучаствовать в проверке с помощью вашего гипноза сотрудников КаГэБэ и военной разведки?

Пожав плечами, Куни покосился на меня — Вообще-то я обещал товарищу Машерову помочь с обучением студентов-медиков гипнозу.

Брежнев кинул взгляд на меня и добавил — Вот вместе с товарищем Машеровым вы и станете одними из членов комиссии, не беспокойтесь, к обучению вы обязательно позже вернетесь, а ваш труд будет хорошо оплачен государством!

— Хорошо, как я могу отказать вам, Леонид Ильич.

После ухода гипнотизера Андропов растерянно спросил у Черненко — Константин Устинович, а меня что, тоже загипнотизировали?

Тот усмехнулся — Тоже. Что же ты, Юра, скрывал свои еврейские корни? И то, что у твоего отца ювелирная лавка была? Нехорошо это! Ты же Партию обманул, Юра! Я бы тебе посоветовал немедленно написать заявление о увольнении. Ты же по образованию техник по эксплуатации речного транспорта? Историко-филологический факультет тобой не окончен, хотя может быть учителем в среднюю школу возьмут. Я так и быть о тебе замолвлю словечко, что бы тебе в Московской школе место предоставили.

Андропов жалко посмотрел на Брежнева — А может меня Леонид Ильич простит и оставит хотя бы рядовым сотрудником отдела?

— После того, как ты его назвал пройдохой, я очень сомневаюсь в его прощении. Леониду Ильичу нужны рядом только надежные люди, вот товарищи Судоплатов и Эйтингон как раз из таких.