ЗОНА (ПОЯВЛЕНИЕ ПРИЗРАКОВ)

Никто не был так потрясён, как Натан Бразил. – А ведь я знал, что тебя сюда занесёт, – продолжало существо. – раньше или позже, это происходит почти со всеми ветеранами.

– Ты знаешь меня? – недоверчиво спросил Бразил.

Существо рассмеялось.

– Конечно, а ты прекрасно знаешь меня, если только не переборщил с омоложениями. И у меня возникла эта проблема, когда я пролетел через Колодец. Скажу лишь, что люди здесь изменяются, и слава Богу. Пойдёмте со мной, я немного введу вас в курс дела. – С этими словами существо развернулось в обратную сторону и отступило метра на два. – Становитесь сюда, – пригласило оно.

Все посмотрели на Бразила.

– Думаю, у нас нет выбора, – произнёс капитан Затем, увидев, что Хаин по-прежнему сжимает в руке пистолет, тихо добавил:

– Держите этот пугач подальше, пока мы здесь все не выясним. А то ещё пальнёте в себя.

Все встали на дорожку, однако та двинулась лишь после того, как их чужеземный хозяин снова шлёпнул по ограждению. Впервые они услышали шум – словно заработал гигантский вентилятор. Он разбудил эхо в огромном зале, а дорожка издавала своё собственное равномерное жужжание.

– Вы едите то же, что и мы? – спросил Хаин у чужака.

Тот фыркнул.

– Ни в коем случае, но не беспокойтесь, людоедов здесь нет. По крайней мере среди таких, как вы. А насчёт ужина не сомневайтесь – мы раздобудем вам настоящую пищу! Такую, какую вы, за исключением Ната, никогда в жизни не ели.

Они сменили три движущиеся дорожки, прежде чем прибыли к последней, самой большой платформе. Стены здесь изгибались, словно старались отдалиться от Колодца. Бразил наконец понял, почему издали их очертания были неразличимы.

Затем они долго шли по длинному сводчатому туннелю вслед за человеком-змеёй, существу с таким крупным извивающимся телом передвигаться было не просто. От туннеля в обе стороны уходили многочисленные ответвления, но они прошли больше тысячи метров, прежде чем свернули в боковой коридор.

Закончился он огромной комнатой, обставленной наподобие приёмной. Было довольно странно видеть здесь стулья с плюшевыми сиденьями, стены, облицованные пластиком и украшенные цветами. Всё это совершенно не гармонировало с тем, что осталось за дверью. В комнате чудище повело себя как дома и подползло к чему-то вроде полукруглого стола, устроенного таким образом, что его хвост, свитый в кольцо, спокойно поместился сзади. На столе лежали обычная ручка с пером, маленький блокнот и печать – разумеется, гексагональная, – по-видимому, из чистого золота, в оправе из прозрачного пластика.

Печать изображала змею, обвившуюся вокруг большого креста. По краю была выгравирована какая-то надпись.

Человек-змея поднял крышку стола, под которой обнаружилась приборная панель совершенно незнакомой конструкции.

– Необходима регулировка Колодца, – объяснил он свои манипуляции. – Не то мы заполучим несколько созданий, не нуждающихся в кислороде, и им придётся висеть на складе до тех пор, пока кто-нибудь не вспомнит, что следует нажать всего одну кнопку. Теперь я закажу для вас ужин. – Чудище нажало несколько кнопок подряд, а затем закрыло приборную доску. – Всё будет готово через десять – пятнадцать минут. Кстати, Нат, что ты скажешь насчёт бифштекса с жареной картошкой?

– Ты неплохо осведомлён о моих вкусах, – ответил Бразил. – Но прошло столько времени с тех пор, как я в последний раз ел бифштекс. Я даже забыл, как он выглядит. И всё же откуда ты меня знаешь?

Мечтательная улыбка осветила лицо чудовища.

– Ты помнишь старого бродягу, которого звали Сержем Ортегой?

Бразил задумался, но тут же встрепенулся:

– Ещё бы не помнить! Настоящий мошенник. Ради денег был готов на все и к тому же имел адский характер. Но ты не можешь быть им: мы расстались лет сто назад, задолго до того, как его родная Испаньола вступила в Конфедерацию и приобщилась к Миру и Свободе. О внешнем сходстве я промолчу.

– Так значит, Испаньола стала частью комм-мира? Бедная планета! – печально ответило чудище. – Эти негодяи погубили мой народ. А кто был зачинщиком? Брассарио?

– Брассарио, – подтвердил Бразил. – Но это ничего не объясняет.

– О, нет, объясняет, – возразил человек-змея. – Потому что я и есть Серж Ортега. Этот мир превратил меня в то, что ты видишь.

– Не нахожу ничего плохого в существовании комм-миров, – сказала вдруг Вардия, но они не обратили на её слова никакого внимания.

Бразил пристально смотрел на чудище. Голос и глаза действительно напомнили ему Ортегу. Его повадки. Тот же сумасшедший блеск в глазах, та же стремительная речь, забавное высокомерие, сквозившее в каждом движении и служившее причиной бесконечных драк.

Но как же это было давно!

– Послушайте, – вмешался Хаин. – Все это, конечно, очень интересно – о добрых старых временах, но давайте поговорим о главном. Сэр, или как вас там, мне бы очень хотелось узнать, где мы, как здесь очутились и когда сможем возвратиться на корабль.

Ортега мрачно улыбнулся.

– Ладно, по поводу того, где вы, объясняю: вы попали в Мир Колодца. Другого названия не существует – это действительно колодец. Где он находится, я не знаю. Никому ещё не удавалось выбраться отсюда. Здешнее ночное небо – весьма странная картина. Я провёл в космосе почти двести лет, но ничего подобного никогда не видел – ни одного знакомого ориентира! Скорее всего мы на противоположном краю галактики, а может быть, вообще в другой галактике. Что же касается того, как вы здесь очутились и когда вернётесь на корабль, скажу лишь одно – вы угодили в марковианские ворота и теперь, как и все, застряли здесь надолго. Тут совсем неплохо, сударь. Лучше уж свыкнуться с этим.

– Но позвольте! – с раздражением воскликнул Хаин. – Я обладаю властью, влиянием…

– Здесь это ничего не значит, – сухо заметил Ортега.

– А моё задание! – запротестовала Вардия. – Я обязана выполнить свой долг!

– Забудьте о своём долге, – сказал человек-змея. – Поймите: вы находитесь в мире, построенном марковианами – да, именно "построенном". Насколько мы поняли, вся эта проклятая штука – совершенный продукт заранее запрограммированного марковианского мозга.

– Я считал, что мы находимся внутри Далгонии, – сказал Бразил. – Было полное ощущение, что все мы куда-то падаем.

– Нет-нет, – ответил Ортега, – к падению это не имело никакого отношения. Марковиане были могущественными, как боги, и умели передавать материю на расстояние.

– Но подобная вещь невозможна, – возразил Хаин. – Она противоречит законам физики! Ортега пожал всеми шестью конечностями.

– Кто знает? Когда-то невозможными считали полёты. Потом было невозможно покинуть планету, затем – пределы Солнечной системы, после этого – летать со скоростью, превышающей скорость света. Единственное, что делает вещи невозможными, – это невежество. Здесь, в Мире Колодца, невозможное стало частью жизни.

В этот момент в комнату вкатилась маленькая автоматическая тележка с едой. Она подъезжала ко всем по очереди, предлагая каждому поднос с горячей пищей, под которым, когда его брали, оказывался точно такой же. Сняв крышку, Бразил остолбенел. Придя в себя, он благоговейно прошептал:

– Настоящий бифштекс! – но заколебался и вопросительно посмотрел на Ортегу:

– Он и вправду настоящий?

– Настоящий, настоящий, – уверил его человек-змея. – Картофель и бобы тоже. Попробуй!

Хаин уже набросился на еду, но Вардия смотрела на неё в растерянности.

– В чём дело? – с набитым ртом спросил Бразил.

– Это абсолютно безопасная пища, – уговаривал девушку Ортега. – В ней нет микроорганизмов, которые могли бы создать для вас проблемы – во всяком случае, до тех пор, пока вы отсюда не выберетесь. Продукт биологически совместимый.

– Нет-нет. – Она запнулась. – Дело в том, что я никогда раньше не видела подобной пищи. Как это едят?..

– Следуйте моему примеру, – со смехом сказал Бразил. – Видите? Пользуясь ножом и вилкой, вы отрезаете кусок, вот так, затем…

Через несколько минут Вардия полностью освоилась и уплетала за обе щеки. Одна By Чжули сидела неподвижно, даже не глядя на свой поднос.

– Эта девушка больна? – спросил Ортега. Бразил оторвался от тарелки и посмотрел на Хаина, который уже наелся и громогласно рыгал. Капитан нахмурился.

– Она сидит на губке, – тихо произнёс он. Торговец поднял брови, но промолчал. Лицо Ортеги омрачилось.

– Как далеко это зашло?

– Дела неважные, – ответил Бразил. – Глубокое поражение психики, возможно, пятилетней давности, сознательная деятельность – в основном чисто эмоциональная. – Неожиданно он повернулся и вне себя от гнева и упор посмотрел на Хаина. – Что скажете, Хаин? – резко спросил он. – Я прав, или вы можете что-нибудь возразить?

Кабанье лицо Хаина осталось невозмутимым, голос звучал почти расслабленно.

– Честно говоря, в данный момент меня больше занимает мысль, не переборщил ли я во время обеда.

– Если бы нас не заманили сюда, мой корабль сел бы на Аркадриане, прежде чем вы сообразили бы, что происходит, – бросил ему Бразил.

Эти слова проняли толстяка. Но тут его озарила какая-то идея, и к нему тотчас вернулась самоуверенность.

– Но тогда, видимо, благодаря этим… непредвиденным обстоятельствам я попал не в ужасное, а в самое выгодное положение, – сказал он спокойно. – Впрочем, мне искренне жаль эту даму, – добавил он с наигранным сочувствием.

– Ах ты, сукин сын! – прорычал Бразил и, отбросив поднос, прыгнул на толстяка, пытаясь схватить его за глотку. Он понимал, что Хаин на голову выше и в два раза тяжелее, но клокотавшая в груди ненависть прибавила ему сил.

Хаин молотил кулаками, пытаясь освободиться, но пальцы Бразила уже сомкнулись вокруг его шеи. На лице капитана застыла твёрдая решимость довести дело до конца.

Вардия наблюдала за ними разинув рот. Действия Бразила, как и его рассказ, казались ей просто непостижимыми. На её планете не было людей, существовали лишь клетки, из которых формировались готовые тела. Больная клетка сразу же уничтожалась. Поэтому в голове девушки не укладывалось, что кто-то может специально вызвать такую страшную болезнь By Чжули смотрела на дерущихся совершенно бесстрастно, поднос Бразила, перевернувшись, лежал у неё на коленях.

Внезапно Ортега перепрыгнул через стол и двумя огромными руками оторвал Бразила от торговца. Гигант двигался так быстро, что за ним едва можно было уследить. Вардию ошеломили скорость и уверенность, с которыми он действовал Бразил попытался вырваться, и тогда правая средняя рука Ортеги нанесла ему сокрушительный удар в подбородок. Капитан обмяк и перестал сопротивляться.

Хаин судорожно ловил воздух ртом. Его огромный живот вздымался и опадал, а на жирной шее медленно проступали багровые кровоподтёки.

Ортега быстро обследовал бесчувственное тело капитана и, убедившись, что кости целы, заботливо уложил его на сдвинутые стулья. После этого человек-змея перенёс внимание на торговца губками.

– Благодарю вас, сэр, – все ещё задыхаясь, произнёс Хаин, и его рука непроизвольно коснулась горла. – Вы спасли мне жизнь.

– И поступил против своей совести, – язвительно прервал его Ортега. – Если когда-нибудь Нат схватит вас за пределами этого мира, я с удовольствием помогу ему разорвать вас на мелкие кусочки. Но здесь подобные вещи я не позволю! – прогремел он, поворачиваясь к Бразилу, который как раз начал приходить в себя.

Слова Ортеги выбили Хаина из колеи, но тут он заметил свой пистолет, выпавший во время драки и валяющийся под соседним стулом. Его рука медленно поползла по ковру.

– Нет! – закричала By Чжули, но Хаин уже схватил оружие. Бразил уже сидел, тряся головой и потирая подбородок. Случайно его взгляд упал на направленное в него дуло. Ортега, заметив, что капитан побледнел, повернулся к толстяку.

– А теперь ведите себя прилично, и тогда я не наделаю глупостей, – сказал им Хаин обычным самоуверенным тоном. – Я немедленно покидаю это очаровательное место и…

– Каким образом? – перебил его Серж Ортега. Этот вопрос, видимо, застал Хаина врасплох и явно ему не понравился.

– Так же… так же, как мы попали сюда, – произнёс он наконец.

– Это – дверь в коридор. В одну сторону он ведёт к Колодцу – и это единственный путь, – сказал Ортега. – В другой стороне вы найдёте множество помещений, похожих на это, – всего их насчитывается семьсот восемьдесят; они расположены в лабиринте, построенном наподобие пчелиных сотов. В них живут существа семисот восьмидесяти видов, Хаин. Некоторые из них в отличие от вас не дышат. Некоторым вы не понравитесь, и они даже могут вас убить.

– Но должен же здесь быть какой-то выход, – пробормотал Хаин с отчаянием в голосе. – Он должен быть! Я найду его.

– И что тогда? – спокойно спросил Ортега. – Вы окажетесь один в огромном чужом мире. Вы даже не знаете, что это за планета, на каких языках здесь говорят, не знаете ничего. Вы умный человек, Хаин. Каковы же ваши шансы?

Хаин смутился, но тут же вспомнил про пистолет.

– Вот что даёт мне шансы, – сказал он жёстко.

– Никогда не делайте ставки, пока не узнаете правила игры, – негромко посоветовал Ортега и медленно двинулся к торговцу.

– Я буду стрелять! – пригрозил Хаин, но его голос прозвучал на октаву выше обычного.

– Валяйте, – согласился Ортега не останавливаясь.

– Ладно, я не хотел, вы сами напросились! – крикнул Хаин и нажал спусковой крючок.

Ничего не произошло.

Раздался громкий щелчок, но этим всё и закончилось.

Неожиданно Ортега сделал молниеносный бросок и выбил пистолет из руки толстяка.

– Оружие здесь не действует, – твёрдо произнёс человек-змея.

Хаин, разинув рот и выпучив глаза, забился в угол. Может быть, впервые в жизни его покинула присущая ему самоуверенность.

– С тобой всё в порядке, Нат? – спросил Ортега у Бразила, который всё ещё держался за подбородок.

– Сукин ты сын, – слабым голосом ответил Бразил, тряся головой, чтобы вернуть ясность мыслям. – Ну, парень, у тебя чертовски сильный удар.

Ортега ухмыльнулся:

– Как-то раз в баре на Сиприаносе я надрался, накурился опиума и был готов сразиться со всем заведением, а они с радостью перерезали бы мне глотку, чтобы потешить публику. Я уже ввязался в драку с вышибалой, когда ты схватил меня и одним хорошим ударом охладил мой пыл. Прошло недель десять, прежде чем я понял, что ты спас мне жизнь.

У Бразила отвисла челюсть, но он, застонав от боли, немедленно вернул её на место.

– Ты и в самом деле Серж Ортега! – признал он, несколько озадаченный. – Я совсем забыл этот случай.

Ортега улыбнулся:

– Я же тебе говорил, Нат.

– Но, Боже мой, парень, как ты изменился! – удивлённо воскликнул Бразил.

– Я уже говорил тебе, Нат, этот мир изменяет людей, – ответил Ортега. – Он изменит и тебя. И всех вас.

– В прежние времена ты бы не помешал мне прикончить эту свинью.

– Я бы и сейчас не помешал, – ухмыльнулся Ортега. – Но мы находимся в Зоне. Если ты сядешь подальше от этого типа, – заявил он, указывая на низкий диванчик, – а вы прекратите свои прелестные маленькие игры, – продолжал он, обращаясь к торговцу, – и пообещаете вести себя спокойно, то я объясню вам, что здесь происходит – какие правила существуют, каких нет и кое-что по поводу вашего будущего.

Хаин, мыча что-то невразумительное, уселся на своё место. Бразил, придерживая ушибленный подбородок, безмолвно направился к диванчику. Повалившись на мягкие подушки, он застонал.

– У меня все ещё кружится и адски болит голова, – объяснил он.

Ортега улыбнулся и снова устроился за своим столом.

– С тобой случались вещи и похуже, – напомнил капитану человек-змея. – Но прежде всего самое главное. Заказать тебе ещё один бифштекс? Свой ты загубил.

– Ты чертовски хорошо знаешь, что я не смогу жевать ещё несколько дней, – простонал Бразил. – Чёрт возьми, почему ты не позволил мне его добить?

– По двум причинам. Первая – можно сказать, дипломатическая. Убийство одного Пришельца другим было бы трудно объяснить моему правительству.

Но вторая причина куда более важна: девушка не погибнет, а это значит, что мотивы убийства были бы необоснованными Бразил забыл и о головной боли, и о ноющем подбородке.

– Что ты сказал?

– Я сказал, что девушка не погибнет. Её спасло то самое изменение курса, которое освободило Хаина от суда. В сущности, Аркадриан – не решение проблемы: By Чжули уже превратилась в растение. Я не сомневаюсь, что по мере того как она привыкала к боли, Хаин уменьшал дозы. Он позволял ей деградировать, но достаточно медленно, чтобы полёт был спокойным. Хаин, можно узнать, зачем вы это делали?

– By Чжули выросла в одном из комм-миров, – начал Хаин. – Жила в обычном улье и работала на крупной народной ферме. Я имею в виду грязную работу – сгребала дерьмо, красила дома, чинила заборы и так далее. Генетическим путём коэффициент её умственного развития занизили: она – человек, занимающийся физическим трудом, умственно отсталый, умеющий выполнять только простые команды – одну за один раз, – не способный к абстрактному мышлению и активной деятельности. Но By Чжули оказалась такой тупой, что не справилась даже с этой работой, и тогда её стали использовать в качестве партийной проститутки. Но и там она потерпела полное фиаско.

– Это клевета! – страстно запротестовала Вардия. – Каждый гражданин обязан выполнять свою работу. Это его долг. Без таких людей, как она и я, развалится все общество.

– А вы бы согласились поменяться с ней местами? – саркастически улыбнулся Бразил.

– Конечно, нет, – ответила застигнутая врасплох Вардия. – Никакая другая работа, кроме моей собственной, не принесла бы мне счастья. Но в любом случае такие граждане, как By Чжули, являются необходимым элементом социальной структуры.

– Боже, и мой народ пошёл тем же путём, – с грустью сказал Ортега. – Но мне казалось, что низший слой общества должен в основном состоять из роботов. В моё время это уже практиковалось.

– О нет! – возразила Вардия. – Будущее человека связано с землёй и природой. Роботизация вызывает общественный упадок и допустима лишь в том случае, когда это необходимо для сохранения равенства.

– Понимаю, – сухо сказал Ортега. Он помолчал, затем снова повернулся к Хай ну; – Но как вы отыскали эту девушку? И зачем посадили её на губку?

– Мне понадобился образец. Точнее – пример. Мы всегда используем для этого комм-людей, исчезновения которых никто не замечает и которые фактически ничем не отличаются от растений. Естественно, большинство их миров мы контролируем. Подложить препарат в пищу членам Президиума, не говоря уже о том, чтобы получить у них аудиенцию, чрезвычайно трудно, но, если уж это удалось, вы держите под контролем целый мир – мир людей, запрограммированных быть счастливыми, что бы с ними ни случилось, и воспитанных в слепом повиновении партии. Я получил аудиенцию у члена Президиума на Кориолане – на это ушло три года, поверьте, – и добился своего. Имеются сотни способов инфицировать человека, с которым вы находитесь в непосредственном контакте. Так вот, постепенно уменьшая дозы, следовало держать бедную By Чжули в животном состоянии. Она должна была послужить для влиятельнейшего члена Президиума грозным предостережением, должна была продемонстрировать ему, что происходит с моим э… клиентом, если он не лечится.

– В моём мире это не сработало бы, – гордо заявила Вардия. – Инфицированный член Президиума просто отправился бы на фабрику смерти. Вместе с вами и вашим примером.

– Люди комм-миров не перестают изумлять меня, – усмехнулся Хаин. – Неужели вы и в самом деле думаете, что ваши члены Президиума хоть в чём-то похожи на вас? Они ведут своё происхождение от партии, которая в давние времена широко распространила своё влияние. Её члены провозгласили равенство и вслух мечтали об Утопии, в которой не будет никакого правительства. Фактически же они стремились к власти. Лидеры этой партии никогда не трудились в поле, они вообще никогда не работали, лишь отдавали приказы и пытались осуществлять всевозможные безумные планы и проводить неизведанные эксперименты. И они страстно любили власть! И дети детей их детей, заседающие сейчас в ваших президиумах, так же страстно любят её, чувствуя себя богами на планетах, полных счастливых, довольных, покорных рабов, которые будут делать всё, что им прикажут. Но когда меньше чем через час после заражения у них появляется боль, они соглашаются на все, лишь бы остаться в живых. На все!

– Но ведь дело это весьма рискованное, – заметил Ортега. – Что, если какой-нибудь маньяк, несмотря ни на что, прикончит вас?

Хаин пожал плечами.

– Конечно, риск есть, – сказал он. – Большинство моих коллег гибнут оттого, что пытаются залезть слишком высоко. Но все мы – неудачники, люди, потерпевшие поражение, или те, кто поднялся с самого дна в худшем из миров. Мы не были рождены для власти – мы боремся за неё, рискуем ради неё, стараемся её заслужить. И выжившим достаются трофеи.

Ортега мрачно кивнул.

– И сколько же – спокойно, Нат! Или я тебе ещё раз врежу! – сколько миров вы сейчас контролируете?

Хаин снова пожал плечами:

– Кто знает? Я не состою в Совете. Может, тридцать миров, может, тридцать пять – их число постоянно растёт. Прибавьте сюда две новые колонии, предназначенные для тех, кого мы сломили. Когда-нибудь это будет настоящая империя. – В глазах у него появился маниакальный блеск. – Огромная межзвёздная империя. Я уверен – в конечном счёте у нас в руках окажется вся галактика.

– Империя, управляемая подонками, – с ненавистью процедил Бразил.

– Сильнейшими! – парировал Хаин. – Самыми умными! Теми, кто это заслужил!

– Не знаю, стоит ли впускать сюда такое зло, – с сомнением в голосе сказал Ортега. – Впрочем, у нас бывали и похуже. Мир Колодца подвергнет вас суровому испытанию, Хаин. Думаю, что в конце концов он вас убьёт, но это уже ваше дело. Здесь вы начнёте все с нуля. А у вас не будет ни губки, ни других наркотиков. Конечно, вы сможете поэкспериментировать, но придётся испробовать тысячу пятьсот шестьдесят различных видов, многие из которых так чужеродны, что вы даже не сможете понять, что они собой представляют, почему воздействуют определённым образом и воздействуют ли вообще. Кое-какие из них будут очень похожи на те, что вам давно известны. Но этот мир – сумасшедший дом, Хаин, и он убьёт вас. Мы ещё увидим это.

На мгновение воцарилась тишина. Речь Ортеги встревожила Бразила и Вардию не меньше, чем Хаина. Молчание нарушил Бразил:

– Серж, ты сказал, что она не погибнет. Почему?

– Это связано с тем, что здесь происходит с людьми, – ответил человек-змея. – Позже я тебе расскажу все подробно. Мир Колодца не только изменяет, но и возвращает то, чего ты лишился. Нат, ты вернёшь себе прежнее здоровье и память. Ты вспомнишь даже то, о чём не хочешь вспоминать. И ты будешь подготовлен – запрограммирован, если хочешь, – ко всему, что бы и где бы с тобой ни случилось. Не так, как это принято в комм-мире, – нет, ты будешь подготовлен именно к тому, что необходимо Натану Бразилу. Тебе дадут возможность начать всё сначала, но речь не об омоложении. Это всего-навсего новый старт, дружище. Но здесь ты рано или поздно умрёшь, и продолжительность твоей жизни будет зависеть от того, что ты собой представляешь.

* * *

Они спали в той же самой комнате с пластиковыми стенами и плюшевыми стульями. Все смертельно устали, а у Бразила, помимо того, ещё ныла челюсть и болела голова. Однако по настоянию Ортеги, слишком хорошо знающего своего старого друга. Хаина положили отдельно и заперли во избежание рецидивов бешенства у вспыльчивого капитана.

Человек-змея разбудил их утром. Они были убеждены, что это – утро, хотя и не видели, что делается снаружи. Их ждал старомодный завтрак, состоявший из яиц, омлета, колбасы, тостов и кофе; его доставила та же маленькая тележка, которая прошлым вечером привозила им ужин. Бразил заметил, что следы вчерашнего побоища были тщательно вычищены.

By Чжули выглядела не хуже, чем накануне; по её виду нельзя было сказать, что она сильно страдает от боли. Девушка даже немного поела, сдавшись на настойчивые уговоры капитана.

Когда с завтраком было покончено и тележка с пустыми подносами укатила, Серж Ортега нажал кнопку на скрытом в столе приборном щитке, и справа от него опустился небольшой экран.

– К сожалению, – сказал он, – наше время ограничено, поскольку на мне лежит масса других обязанностей. Но когда много лет назад я вышел из Зоны совершенно неподготовленным, сразу же возникла куча проблем. Так вот я бы очень хотел, чтобы вам было хоть немного полегче.

– Как давно вы попали сюда, гражданин Орте-га? – спросила Вардия.

– Трудно сказать. Не менее семидесяти стандартных лет назад – здесь все ещё ведут отсчёт времени в этих годах. Может такое быть, Нат?

Бразил утвердительно кивнул, и Ортега продолжал:

– Это случилось в период поздней колонизации. Я доставлял контрабандное оружие на один из астероидов, расположенных за Сириусом. Удачно сбросив свой груз на одном из золотых рудников и избежав встречи с полицией, на обратном пути я умудрился в самом центре глубокого космоса попасть в какую-то чёртову трубу, которая засосала меня, прежде чем я успел с кем-нибудь связаться. Мне рассказывали, что в подавляющем большинстве случаев марковианские ворота расположены на планетах. Может быть, эти астероиды некогда представляли собой единое целое. В общем, так или иначе я оказался здесь.

– Сколько времени существует это место? – спросил Бразил.

– Никто не знает. Возможно, пару миллионов лет. Древняя история этой планеты так же окутана тайной и полна мифов, как и наша собственная. И за всем этим стоят марковиане – кто-нибудь из вас знает о них?

– Очень немного, – ответил Бразил. – Что-то вроде сверхрасы, которая управляла с помощью мозга, находящегося под поверхностью каждой заселённой ими планеты, и которая внезапно вымерла.

– Совершенно верно, – сказал Ортега. – Их расцвет, как полагают здешние учёные, пришёлся на тот период, когда предки людей ещё только слезали с деревьев. Марковиане обжили всю галактику, Нат! Может быть, проникли даже дальше. Трудно сказать с полной уверенностью, но, видимо, существует множество исчезающих народов, чьи знания о Вселенной не имеют ничего общего с тем, что известно людям. И вот что самое странное: большинство из них чертовски на нас похожи – М-м… давай-ка уточним, Серж, на кого всё-таки они похожи, – попросил Бразил. – На нас или на тебя?

Ортега расхохотался.

– И на вас, и на меня. Пожалуй, слово «гуманоид» было бы здесь самым уместным. Ну ладно, прежде я покажу вам то, что творится за этими стенами, а остальное добавлю по ходу дела.

Человек-змея уменьшил яркость света, и на экране возникла карта двух планетных полушарий. Она выглядела как обычная карта, но оба круга от полюса до полюса были заполнены гексагонами.

– Все это, – начал Ортега, – построили марковиане, помешанные на числе "шесть". Мы не знаем, почему и как, нам известно – зачем. Каждый их мир имеет по меньшей мере одни ворота – такие же, как те, что перебросили вас сюда. Вы находитесь в Южной Полярной Зоне. Сюда прибывают те, у кого в основе жизни лежит углерод. Все гексы[3] южного полушария базируются на углероде или могут существовать в условиях базирующейся на углероде окружающей среды. Например, мехи из гекса 3 – 67 не базируются на углероде, но в их гексе вы спокойно можете жить.

– Значит, Северная Полярная Зона полна биологической экзотики? – спросил Хаин. Ортега кивнул:

– Да, там собраны настоящие чужаки, – существа, с которыми мы не имеем буквально ничего общего. Их гексы занимают все северное полушарие.

– А что это за чёрная полоса на экваторе? Условная разделительная линия, или она что-нибудь означает? – спросила Вардия.

– Нет, это не условная линия, – ответил Орте-га, – и у вас острый глаз, если вы её заметили. Это… как бы лучше вам объяснить, это – отвесная непрозрачная стена высотой в несколько километров, которую можно увидеть, только подойдя к ней вплотную. Ни перелезть, ни перелететь через неё нельзя. Она, так сказать, просто существует. У нас, естественно, имеется несколько теорий относительно её происхождения, и по одной из них это выходящая наружу часть марковианского мозга, составляющего ядро этой планеты. Её издавна называют Колодцем Душ – вероятно, это и в самом деле так. Вы, наверное, слышали старинную поговорку: "До полуночи у Колодца Душ". Теперь это – ритуальное присловье, однако в далёком прошлом оно могло иметь некий реальный смысл. Чёрт побери, если это – Колодец Душ, тогда где-нибудь всегда полночь!

– Что представляют собой гексагоны? – спросил Хаин.

– Ну, всего их на планете тысяча пятьсот шестьдесят, – отвечал Ортега. – Почему именно столько и почему все здесь упирается в число «шесть» никто не знает. По размерам все гексы одинаковы: каждая его сторона представляет собой тёмную полосу длиной чуть менее трёхсот пятидесяти пяти километров; такая же тёмная полоса длиной почти шестьсот пятнадцать километров проходит поперёк гекса. Понятно, что, создавая все это, марковиане пользовались своей измерительной системой, а что она из себя представляет, мы опять-таки не знаем.

– А что находится внутри гексов? – допытывался Бразил.

– Их можно назвать и государствами, – сказал Ортега, – но это было бы слишком условно. Каждый из них представляет собой замкнутую биосферу, предназначенную для определённой формы жизни и для ассоциированных с нею более низких форм. Марковианский мозг обеспечивает существование всех гексов, а те в свою очередь поддерживают определённый технологический уровень. Социальное устройство оставлено на усмотрение обитателей, так что здесь есть все – от монархий и диктатур до анархических режимов.

– Что ты имеешь в виду под определённым технологическим уровнем? – спросил его Бразил. – Что в одних гексах машины есть, а в других нет?

– Именно так, – подтвердил Ортега. – И причём повышать технологический уровень можно сколько угодно за счёт только тех ресурсов, которые находятся внутри гекса. Всё, что получено за его пределами, не будет в нём работать, как это вчера произошло с пистолетом Хаина.

– У меня такое впечатление, что ты не прочь провести здесь остаток жизни, – прокомментировал его слова Бразил. – Кстати, я полагаю, все создания здесь со скуки интенсивно размножаются, как же марковианскому мозгу удаётся содержать всё возрастающее количество народу?

– За количество народа не беспокойся, – ответил Ортега. – Обитатели этой планеты смертны. В некоторых гексах жизнь очень тяжела, некоторые виды вообще живут сравнительно недолго. Уровень репродуктивности сбалансирован. Если же численность населения начинает чрезмерно возрастать и естественные факторы – например, катастрофы, которые здесь случаются, или войны, которые, к счастью, большей частью локальны и не так ужасны, как всеобщие, – не приводят к её сокращению, тогда большинство представителей следующих возрастных групп рождаются стерильными, хотя и абсолютно нормальными в сексуальном отношении. Как только всё приходит в норму, способность к деторождению восстанавливается. Фактически же численность населения в каждом гексе стабильна – примерно от двухсот тысяч до миллиона особей.

Что же касается таких, как ты, Пришельцев, то, как я уже объяснял, марковиане широко расселились в галактике, но на многих планетах мозг погиб и часть ворот по той или иной причине закрылась навсегда. Остальные так хорошо замаскированы, что необходима грубая ошибка, такая, как моя, одна на триллион, чтобы обнаружить вход. Все говорят, что ежегодно к нам попадает не более сотни Пришельцев. Когда Колодец начинает действовать, раздаётся сигнал тревоги, и некоторые из нас, сменяясь по очереди каждый день, встречают Пришельцев. Ваше счастье, что на вас натолкнулся именно я. Кое-кто здесь Пришельцев не любит и дурно с ними обращается. Я иногда заменяю их, так что они – мои должники.

– В Зоне находятся представители всех рас, населяющих южное полушарие? – спросила Вардия. Человек-змея кивнул.

– Большинство, – сказал он. – По сути, Зона – это посольский центр. Здесь могут встречаться и вести переговоры представители любых наших рас. Когда им пора возвращаться. Ворота – мы их скоро увидим – в одно мгновение переносят их домой. Кстати, эти Ворота, чёрт бы их побрал, работают только в одну сторону – отсюда в родной гекс. До Зоны все добираются за свой счёт. И ещё здесь имеются специальные апартаменты для северян, и такие же созданы для нас в Северной Зоне, на тот случай, если нам необходимо поговорить. Однако мы с ними настолько непохожи, что такое случается чрезвычайно редко.

На лице Бразила появилось странное выражение.

– Серж, ты довольно подробно рассказал нам об этом мире, но упустил из виду одну очень важную деталь: каким образом такой недомерок-латинянин, как ты, превратился в шестирукого моржового змия.

Ортега был само смирение.

– Я считал, это очевидно. Когда Пришелец впервые проходит через Ворота, марковианский мозг решает, в какой гекс его отправить, от этого зависит, кем он становится.

– И что потом? – нервно спросил Хаин.

– Потом, разумеется, наступает период адаптации. Впервые пройдя через Ворота, я оказался в стране уликов, которые выглядят так, как я сейчас. Потребовалось совсем немного времени, чтобы научиться пользоваться тем, что меня окружало, и значительно больше времени, чтобы все это уложилось у меня в голове. Но, к счастью, я обнаружил, что знаю их язык, и постепенно начал чувствовать себя всё более и более комфортно. В результате я превратился в улика, оставшись прежним собой лишь в очень малой степени. Сейчас я и не вспоминаю, на что это похоже – быть человеком. И конечно, мой ум никогда не был столь ясным. Но вы теперь для меня – чужаки.

Пока они переваривали эту информацию, стояла тишина. Нарушил её Бразил.

– Однако, Серж, – сказал он, – если семьсот восемьдесят форм жизни, о которых ты говоришь, существуют в совместимых биосферах, то почему каждую особь прикрепили к её собственной маленькой зоне?

– По разным причинам, – ответил Ортега. – Но в основном народы привязаны к своим территориям потому, что они несходны между собой. Чужаков никто не любит, и для этого всегда найдётся малейший предлог – цвет кожи, язык, форма носа, религия и всё остальное. У нас тут в разные времена было немало войн и массовых убийств. Теперь такими вещами никто не занимается – выгоды никакой, неприятностей – масса. Поэтому обитатели этого мира большей частью сидят в своих гексах и занимаются своими собственными делами. Кроме того, сможете ли вы общаться на равных с питающимся сырым мясом волосатым трёхметровым пауком, даже если он тоже играет в шахматы и любит оркестровую музыку? И может ли общество, базирующееся на высокой технологии, долго держать в подчинении гекс, в котором ничто из этой технологии не работает? Теперь эти вопросы решены – технологические гексы мирно соседствуют с нетехнологическими, где царит анархия и все решает меч.

При упоминании о мече глаза Вардии засверкали – она-то в таком гекее не пропадёт.

– Кстати, в некоторых гексах имеется по несколько прелестных добрых волшебниц, и их чары действуют, – предупредил Ортега.

– Ну, хватит, – с отвращением произнёс Хаин. – Вы уже явно перегибаете палку. Магия? Чушь!

– Всякая магия представляет собой грань между знанием и невежеством, – ответил Ортега. – Волшебник просто умеет делать нечто такое, что вы сделать не в состоянии. Например, любая технология для примитивного существа – волшебство. Помните, это – древний мир и его обитатели – совершенно необычные существа. И если вы попытаетесь втиснуть этот мир в рамки вашего стандартного мышления или попытаетесь навязать ему свои собственные жизненные правила, свои собственные предубеждения, этот мир уничтожит вас.

– И всё-таки опиши нам общую политическую ситуацию, Серж, – попросил Бразил. – Мне бы хотелось узнать значительно больше, прежде чем я отсюда выйду.

– Ты просишь невозможного, Нат! Как и на любой планете с огромным количеством стран и социальных систем, здесь все находится в постоянном движении. Меняются условия, правители. Постепенно ты сам все узнаешь. Скажу лишь одно – примерно тысячу лет назад какой-то генерал захватил более шестидесяти гексов. Его погубила растянутость линий снабжения и неспособность завоевать несколько гексов в тылу, которые в конце концов отрезали его от баз. Урок этот был хорошо усвоен. Отныне дела здесь стали решать скорее правдами, чем не правдами.

Глаза Хаина заблестели.

– Это мне подходит, – прошептал он.

– А теперь, – закончил Ортега, – вы должны идти. Я не имею права держать вас здесь больше суток.

– Но у нас ещё столько вопросов! – запротестовала Вардия. – Климат, времена года, тысячи необходимых деталей.

– Что касается климата, то он варьируется от гекса к гексу, но не зависит от географического положения, – сказал Ортега. – В каждом случае состояние климата поддерживается мозгом. Где бы гекс ни был расположен, дневное время составляет ровно половину суток. День, а значит, и ночь, равен четырнадцати и одной восьмой стандартного часа. Ось вращения планеты – абсолютно прямая. Впрочем, её наклон можно искусственно менять. Но довольно! Я могу продолжать без конца, и всё равно вы никогда не узнаете достаточно. Время истекло!

– А если я откажусь? – вызывающе заявила Вардия, подняв свой меч.

Столь же молниеносно, как это произошло во время драки Бразила с Хаином, змеиное тело улика развернулось и, подобно пружине, метнулось вперёд;

Ортега выхватил у девушки меч и меньше чем через полсекунды вернулся на своё прежнее место.

– У вас нет выбора, – сказал он спокойно. – Теперь вы пойдёте со мной?

Они покорно двинулись за послом уликов тем же длинным извивающимся коридором, по которому шли накануне. Казалось, этот путь будет бесконечен.

Примерно через полчаса они оказались в огромном пустом зале. Три стены были облицованы тем же напоминающим пластик материалом, что и в кабинете Ортеги. Четвёртая казалась абсолютно чёрной.

– Это – Ворота, – сказал Ортега, указывая на чёрную стену. – Мы пользуемся ими, чтобы возвращаться в гексы. Сейчас ими воспользуетесь вы. Пожалуйста, не бойтесь. Ворота не изменят вашу личность; после периода адаптации вы обнаружите, что не утратили ни капли своего интеллекта и даже несколько поумнели. Что же касается этой юной девушки, то для неё проход через Ворота будет означать излечение от наркомании и исправление того, что в своё время было сделано для ограничения её коэффициента умственного развития и способности. Разумеется, она может остаться тупым сельскохозяйственным рабочим, но в любом случае губка ей больше не понадобится.

Никто не двинулся с места, и Ортега повысил голос:

– Дверь, что у вас за спиной, заперта. Никто, даже я, не может вернуться в Зону до тех пор, пока не побывает в гексе. Вот так работает эта система!

– Я пойду первым, – сказал Бразил и шагнул к Воротам. Но на его плечо легла огромная рука.

– Не спеши, – тихо сказал ему человек-змея. – Ты пойдёшь последним.

Бразил удивился, но, догадавшись, что Ортега хочет поговорить с ним без свидетелей, кивнул и повернулся к торговцу:

– Как насчёт вас, Хаин? Не хотите получить пинка на прощание? Мы ведь не в посольском центре.

– Вам больше не удастся застать меня врасплох, капитан, – ответил Хаин с прежней ухмылкой. – А если вы хорошенько подумаете, то сообразите, что я могу разнести вас на куски. В Зоне посол Ортега спас вашу жизнь, а не мою. И всё же я пойду. Моё будущее не здесь.

С этими словами он решительно шагнул в темноту. И она тут же поглотила его.

Вардия и By Чжули неподвижно стояли около входа.

Повернувшись к By Чжули, Ортега взял её за руку и повёл к чёрной стене. Она не сопротивлялась, но, оказавшись рядом с темнотой, резко остановилась и закричала:

– Нет! Нет! – Затем умоляюще взглянула на Бразила.

– Идите вперёд, – мягко сказал он, но девушка рванулась и, освободившись от хватки Ортеги, кинулась к капитану.

Бразил посмотрел ей в глаза; жалость терзала ему сердце.

– Вы должны идти, – произнёс он. – Должны. Я найду вас.

Она не двигалась, ещё крепче сжимая его руку. Внезапно сила, которой невозможно было сопротивляться, оторвала её от капитана – одним неуловимым движением Ортега швырнул её в темноту.

By Чжули завопила, но мрак поглотил её, и вопль оборвался, как выключенная на полуслове звукозапись.

– Иногда это бывает довольно паскудным делом, – проворчал Ортега и обернулся к Бразилу. – С тобой всё в порядке?

– Угу. – Бразил проглотил подступивший к горлу комок. – Я все понимаю, Серж, – сказал он мягко и затем, словно у него изменилось настроение, добавил с притворной злостью:

– Но если ты намерен проделать со мной то же самое, я принципиально останусь!

Эти слова нарушили меланхолию человека-змеи, и он рассмеялся, обняв Бразила верхней правой рукой.

– Боже! – воскликнул он. – Разве можно устоять против такой силы духа!

Но тут его взгляд упал на Вардию, и он моментально успокоился.

"Интересно, что сейчас происходит в её голове?" – думал Бразил. Рождённая в тоталитарном государстве и подготовленная для выполнения чётких функций, она просто не запрограммирована на такой поворот в своей жизни. Каждый её день был полон определённости, и, защищённая этим однообразием, она не сомневалась, что делает полезное дело.

Впервые в жизни ей предстояло принять самостоятельное решение.

Бразил немного помолчал и вдруг нашёлся.

– Вардия, – сказал он командирским тоном, – когда мы высадились на Далгонии, мы намеревались заняться расследованием преступления. Следы привели нас сюда, но надо идти дальше. Вардия, на Далгонии остались семь тел, одно как минимум принадлежит вашему соотечественнику. И ваш долг найти убийцу.

Тяжёлое дыхание выдавало душевные страдания девушки. Наконец она решилась и, взглянув на них последний раз, бросилась в темноту.

И исчезла.

Бразил с Ортегой остались одни.

– Что там насчёт семи тел? – спросил человек-змея.

Бразил рассказал о таинственном сигнале бедствия, об ужасной находке на Далгонии и о следах, оставленных двумя людьми, исчезнувшими подобно ему и его спутникам.

Ортега помрачнел – Если бы я знал это десять недель назад, когда та парочка явилась сюда! Это во многом изменило бы соотношение сил в Совете.

Бразил удивлённо поднял брови.

– Так ты их знаешь? Ортега кивнул:

– Да, знаю. Я не раз просматривал записи об их прибытии. Прежде чем пропустить их через Ворота, здесь много спорили.

– Кто они? Что с ними произошло?

– Они прибыли вместе, и один из них все пытался убить другого, пока греатон – тип 6-22, похож на гигантскую саранчу, – не прекратил это. Его сменили несколько парней, выглядевших более или менее по-человечески; дерущихся разделили, и они больше не видели друг друга.

Каждый из них поведал фантастическую историю о том, как он, причём он один, открыл некое уравнение, использовавшееся марковианским мозгом. Каждый из них объявил, что все во Вселенной связано серией заданных математических формул, детерминированных марковианским мозгом. Когда для них провели стандартный инструктаж, оба пришли в величайшее возбуждение и стали уверять, будто Мир Колодца и есть управляющий мозг и что они могли бы каким-то образом связаться с ним и, может быть, даже взять его под контроль. Каждый утверждал, что другой украл это открытие и мечтал стать богом. Естественно, каждый уверял, что другой на него напал, а он пытался его остановить.

– Ты им поверил?

– Оба говорили очень убедительно. Мы использовали стандартные детекторы лжи и даже телепатию – с помощью одного из ребят с Севера.

– И что же дальше? – продолжал допытываться Бразил, – Насколько мы могли судить, а мы не владеем методикой подлинно научного исследования, оба они говорили правду – Ну и ну! Ты считаешь, что они законченные психопаты?

– Нет, каждый из них искренне верит, что именно он расшифровал код, а другой украл его открытие, и каждый искренне верит, что именно он достоин стать богом.

– Ты и вправду веришь в эту божественную чепуху? – спросил Бразил.

Ортега умудрился пожать плечами, использовав все шесть рук.

– Кто знает? Многие здесь выдвигают сходные идеи, но никто пока не сумел их применить. Мы созвали Совет – в полном составе, с участием более тысячи двухсот представителей, сообщили им факты. Споров было на несколько дней.

Конечно, эта теория многое объясняет. Например, магию. Но она слишком сложна. И, как отмечают некоторые наши математики, ничего не значит, так как в любом случае никто не может управлять марковианским мозгом. В конце концов, несмотря на то что часть членов Совета предложила убить этих Пришельцев, большинством голосов было решено пропустить их к нам.

– А как голосовал ты, Серж? – спросил Бразил.

– За то, чтобы их убить, Нат. Оба они – маньяки, и оба наделены гениальностью. Каждый верит, что смог бы выполнить задуманное, и оба, кажется, убеждены, что попасть сюда сразу же после сделанного ими открытия было предназначено им судьбой.

– Ближе к делу, Серж. Сам-то ты им веришь?

– Да, – угрюмо ответил гигант. – Я считаю, что эти двое – самые опасные существа во Вселенной. Но ближе к делу, как говоришь ты. Я полагаю, что один из них, не могу сказать – который, имеет все шансы на успех.

– Как их зовут, Серж, и откуда они? Глаза у Ортеги заблестели.

– Так, значит, Бог в Своей безграничной мудрости всё же смилостивился над нами! Нат, ты хотел схватить их, и Бог направил тебя прямо к нам!

Бразил несколько секунд помолчал.

– Серж, ты когда-нибудь слышал, – сказал он наконец, – чтобы марковианский мозг буквально заманивал людей, посылая им ложные сигналы или нечто подобное?

– Нет, – не задумываясь ответил Ортега, – насколько я знаю, это всегда происходило случайно или по ошибке. Именно поэтому к нам попадает так мало народу. Теперь ты понимаешь, что я имел в виду, сказав, что сам Бог посылает тебя ко мне?

– Уж как-нибудь понимаю, – сухо ответил Бразил. – Мне бы хотелось побольше узнать об этих людях, прежде чем я начну искать две иголки в стоге сена размером с планету.

– Это можно, – сказал Ортега. – Пойдём ко мне в кабинет, и я покажу тебе все материалы. Бразил едва не открыл рот.

– Но ведь ты сказал, что пути назад нет! Ортега ещё раз пожал всеми своими плечами.

– Я пошутил, – сказал он.

* * *

Через несколько часов Бразил уже знал всё, что можно было почерпнуть из звукозаписей, фильмов, свидетельских показаний и аргументации комитетов Совета.

– У тебя есть что-нибудь ещё об этих Скандере и Варнетте? – спросил он Ортегу. – Где они теперь? И какими стали?

– Новоприбывшие всегда бросаются в глаза, – ответил человек-змея. – они очень заметны. Но эти двое словно растворились. Так что ничем не могу помочь.

– И тебе не кажется это странным? – допытывался Бразил. – Или, хуже того, подозрительным?

– Понимаю, что ты имеешь в, виду. Вся планета видела и слышала то, что видел и слышал ты. У них вполне могли появиться какие-нибудь союзники.

– Вот это-то меня и беспокоит, – резко сказал Бразил. – Факты свидетельствуют о том, что где-то здесь существует некая чудовищная раса и что эта планета – средоточие разума, способного натворить Бог знает что, если зло победит.

– А может быть, они всё-таки погибли? – с надеждой спросил Ортега. Бразил покачал головой:

– Только не эти ребята. Они умны и опасны. Скандер – классический пример безумца-учёного, а Варнетт ещё хуже: ренегат, комм высокого класса. Один из них своего добьётся и впоследствии обязательно найдёт способ избавиться от союзников.

– Тебе помогут все гексы, голосовавшие за их уничтожение, – подчеркнул Ортега.

– Хорошо, Серж, я это учту. Но предстоящая операция – для одинокого волка. В политическом смысле ваш Совет оказался очень недальновидным. Они ведь могли сосчитать. Даже гексы, голосовавшие за уничтожение, знали, что Пришельцев всё равно не убьют, так какой же прок от их голосования? Конечно, мне может понадобиться помощь, особенно там, но когда я попаду туда, каждый друг, которым я обзаведусь в этом мире, станет добиваться божественной власти, и не важно, что я не знаю, как общаться с мозгом. Нет, Серж, я обязан покончить с обоими полностью, навсегда и как можно скорее.

– Где это тебе так понадобится помощь и где ты окажешься? – в недоумении спросил Ортега.

– У Колодца Душ, разумеется, – спокойно ответил Бразил. – И до полуночи.

Человек-змея удивился ещё больше.

– Но ведь это всего лишь древняя поговорка, – сказал он.

– Это решение, Серж, – уверенно заявил Бразил. – Никто просто не сумел расшифровать код и воспользоваться им.

– Но поговорка не содержит реального смысла!

– Конечно, содержит! – возразил Бразил. – Это ответ на чудовищный вопрос и ключ к ещё более чудовищным угрозам. Могу себе представить, как загорелись глаза у Скандера и Варнетта, когда они впервые услышали эту фразу. Они-то её поняли.

– Но в чём заключается вопрос? – недоуменно спросил Ортега, совсем сбитый с толку.

– Этого я ещё не знаю, – ответил Бразил. – Но оба они считали, что решение есть и что они смогут его найти. А если смогут они, то смогу и я. Послушай, Серж, зачем создан этот мир? – продолжал он. – Пусть они правы, и все мы – плод марковианского воображения. Но зачем нужны Колодец, гексы, цивилизации? Если я пойму это, то сумею найти ответ и на самый важный вопрос. И я найду его! – воскликнул Бразил.

– Почему ты так в этом уверен? – В голосе Ортеги прозвучало сомнение.

– Потому что кому-то – или чему-то – я нужен? – продолжал Бразил так же возбуждённо. – Меня сюда заманили! Ведь в конце концов именно поэтому я здесь, Серж! Это определило даже выбор времени. Даже теперь они опережают нас на десять недель! Ты первый сказал мне об этом у Ворот.

Ортега с мрачным видом покачал головой.

– То, что я болтал о Боге, чепуха, Нат. Просто я снова общаюсь с иезуитами – да, у нас их здесь несколько; они прибыли на одиноком корабле и пытаются обратить язычников. Но будь разумен, парень! Ты бы ни за что не услышал сигналов бедствия, если бы не избрал кружной путь. Ты бы не сделал крюк, если бы на твоём корабле не было By Чжули. Все это трудно спланировать заранее, не говоря уже о твоём акте милосердия.

– А я считаю, что это было запланировано, Серж, – спокойно возразил Бразил. – Кто-то долго водил меня за нос.

– Но зачем? – воскликнул Ортега.

– Я узнаю, – произнёс Бразил, и в его голосе слышались и твёрдость, и страх одновременно. – Узнаю в полночь у Колодца Душ.

* * *

Они снова стояли у Ворот, теперь – в последний раз.

– Все уже согласовано, – сказал Ортега. – Как только пройдёшь через Ворота и сориентируешься, обратись к местному правителю. Всех их оповестили о твоём появлении и просили оказывать тебе всяческую помощь. Однако по меньшей мере один из них в сговоре с твоими врагами. Ты уверен в себе? Что, если ты исчезнешь?

– Этого не случится, Серж, – невозмутимо ответил Бразил. – Шахматисты не жертвуют королевой в начале партии.

Ортега в последний раз пожал всеми своими плечами.

– Я знаю, о чём ты думаешь, – но будь осторожен, дружище! Если с тобой что-нибудь случится, я отомщу.

Бразил улыбнулся и бросил взгляд на Ворота.

– Что лучше – бежать сквозь них, идти или как-нибудь ещё?

– Не имеет значения, – сказал Ортега. – В любом случае это будет как пробуждение после долгого сна. Может быть, ты проснёшься в обличье улика!

Бразил снова улыбнулся, но свои соображения по поводу превращения в семиметрового шестирукого моржового змия оставил при себе. Он подошёл к Воротам, затем обернулся, чтобы бросить последний взгляд на своего старого друга.

– Надеюсь, что в любом случае я проснусь, Серж, – сказал он спокойно.

– С Богом, ты, старый язычник, – произнёс Ортега.

– Чёрт возьми, – пробормотал Бразил, наполовину самому себе, – спустя столько лет я действительно могу проснуться идолопоклонником. – С этими словами он вошёл в Ворота.

И погрузился в сновидения.

* * *

Он стоял на гигантской, простиравшейся во всех направлениях шахматной доске. На его стороне – стороне белых – семь пешек были побиты. Их обгорелые, замёрзшие тела лежали на почерневших больничных койках.

Сквозь редкий строй чёрных фигур он видел Скандера и Варнетта – королеву и короля.

Бразила – белую королеву – украшали роскошные одежды. В руке он держал скипетр. Королева искала глазами своего короля, но никак не могла его обнаружить. Перед ней стояли By Чжули – пешка и Вардия – офицер со сверкающим мечом.

Ортега, епископ[4], быстро скользил по доске, но упал, получив удар от чёрной ладьи с лицом Датама Хаина.

Белая королева, стараясь не наступить на подол своего длинного платья, быстро двинулась к Хаину, приготовясь ударить скипетром по его безобразному поросячьему лицу, когда внезапно вновь появился Ортега и оттолкнул чёрную фигуру.

– Королевская семья чёрных бежала, ваше высочество! – громко прозвучал голос Ортеги. – Они направляются к Колодцу Душ!

Королева огляделась, однако главные вражеские фигуры исчезли.

– Но где находится этот Колодец Душ? – вскричала королева. – Не зная этого, я не могу найти короля!

Неожиданно из-за пределов доски раздался невероятный, космический хохот. Чудовищный, гулкий, всеподавляющий. Гигантская рука схватила королеву и потащила её далеко, к другому краю доски.

– Вот он! – насмешливо произнёс могучий голос. Королева осмотрелась и в ужасе завопила. Король с лицом Скандера стоял на одну клетку правее, а королева с лицом Варнетта – на клетку выше.

– Наш ход! – произнесли они оба и разразились маниакальным смехом.

* * *

Бразил очнулся и тут же вскочил на ноги. "Странно, – подумал он с удивлением, – я проснулся более свежим и здоровым, чем когда бы то ни было".

Он оглядел своё тело, чтобы узнать, кем же он стал. На берегу расположенного неподалёку озера бродили животные и другие существа, очень похожие на него.

– Будь я проклят! – громко сказал Бразил. – Конечно! Вот он – ответ на первый вопрос! Я должен был догадаться ещё в кабинете Сержа!

Иногда в очевидное нужно ткнуться носом, иначе ничего не доходит.

Размышляя о том, почему это место оказалось столь примитивным, Бразил с тревогой в душе отправился на поиски Ворот Зоны,

Загрузка...