Полет дракона

10 В путь

Септимус собирал свои вещи.

В его маленькой круглой комнатке на вершине Башни Волшебников все было аккуратно расставлено по местам. Все-таки мальчик целых десять лет прослужил в Молодой армии. Как бы ни было там страшно и опасно, теперь, когда армию расформировали и Септимус воссоединился со своей семьей, он постепенно перестал презирать все то, чему научился, будучи солдатом. Поначалу он устраивал бардак просто потому, что это не запрещалось, и тогда его комната была похожа на городскую свалку. Теперь здесь снова воцарился порядок. В комнате появились и другие напоминания о его прошлой жизни: темно-синие выпуклые стены и потолок были разрисованы созвездиями, которые Септимус точно воспроизвел по памяти. Когда-то на ночных занятиях в Молодой армии ему приходилось учить их наизусть. А в буфете всегда хранился собранный рюкзак на случай непредвиденных обстоятельств, и вещи в нем были уложены строго в соответствии с правилами Молодой армии.

В рюкзаке Септимуса лежали:

К этому комплекту Септимус сейчас в спешке добавлял еще несколько вещей, которые отражали его новую жизнь – жизнь ученика Архиволшебника. Это были:

И еще несколько вещичек, которые тоже могли пригодиться:

Места для чего-то другого почти не оставалось, но Септимус хотел взять еще кое-что. Это шло против всех известных правил, потому что вещь была тяжелой и далеко не первой необходимости, но мальчик решил рискнуть. На самое дно сбоку он запихнул гладкий зеленый переливчатый камень, который Дженна подарила ему, когда они только познакомились. Септимус с большим трудом застегнул рюкзак и надел на плечи. Тяжелее, чем он думал…

– Это ты, Септимус? – позвала Марсия, когда он вышел из комнаты и направился к входной двери.

Септимус даже подпрыгнул от удивления.

– Да, – осторожно ответил он.

Марсия сидела на коленях рядом с Тенеловкой. Перед ней лежал большой лист бумаги с чрезвычайно сложной диаграммой, которую волшебница внимательно изучала. На короткий пугающий миг Септимус заметил большую черную фигуру, выросшую из-за плеча Марсии. Фигура тоже рассматривала чертеж, но, когда Септимус придвинулся поближе, Тень тут же исчезла. Но он все равно знал, что она здесь и прячется за Марсией, молча вглядываясь в план уничтожения самой себя. Септимус поставил на пол тяжелый рюкзак. Ему было стыдно за то, что он бросает Марсию в такой жуткой компании.

– Что такое фланец? – спросила волшебница.

– Что-что?

– Фланец. Здесь написано: «Прикрепите деталь Y к длинной прямой части D так, чтобы отверстия P и Q совпали с соответствующими отверстиями N и O в левом фланце». Не вижу никакого фланца.

Марсия раздраженно рылась в огромной коробке с инструментами, которые ей дал профессор Ван Клампф для сборки Тенеловки.

– В коробке его нет, – ответил Септимус. – Это такой выступающий краешек. Вот, смотрите…

Он провел пальцем по изогнутой выступающей кромке вдоль края заслона. На ощупь амальгам был похож на стекло – гладкий и холодный.

– Так бы и написал, – проворчала Марсия и приставила длинную треугольную деталь Y к Тенеловке, соединив отверстия P и Q с отверстиями N и O.

Поднявшись, она с довольным видом отряхнула платье.

– Спасибо, Септимус. Неплохо, да? Осталась только одна часть, вот сюда вниз, затем последняя пробка и… – Марсия резко развернулась, пытаясь застать Тень врасплох. – …ты исчезнешь, жалкое существо!

Септимус посмотрел на Тенеловку. На его взгляд слово «неплохо» не слишком-то к ней подходило, скорее «странновато» или, если уж говорить прямо, то просто «безобразно». Она стояла на полу, черная и блестящая, как будто самый важный предмет в комнате, и очень напоминала пустое сучковатое дерево. Из причудливого разнообразия рельефных досок, которые с такой тщательностью создавал профессор Ван Клампф, получилось замкнутое пространство, напоминающее конус и открытое сверху. Оттуда до самого низа шла узкая щель, через которую в конечном итоге должны были протиснуться Марсия и Тень, потому что Тень вынуждена следовать за Марсией, хочет она того или нет. Затем кто-то (наверное, это будет кто-то из взрослых волшебников, потому что Марсия считала, что на ученика нельзя взваливать такую большую ответственность) должен поставить в отверстие наверху пробку, а Марсия выйдет, наконец освободившись и оставив Тень внутри, как омара в котелке. Ну а потом бригада мусорщиков просто выбросит ее на свалку.

– Подожди-ка, Септимус… – Марсия вдруг вспомнила, что говорила ему до этого. – …а что ты здесь делаешь? Я же дала тебе выходной. Ты должен быть во Дворце с мамой.

– Я должен найти Дженну, – ответил Септимус и взвалил рюкзак на плечи. – Раз уж больше никто не собирается.

Марсия вздохнула.

– Слушай, Септимус, – терпеливо произнесла она. – Дженна скоро вернется, попомни мои слова. Ты просто слегка не в себе после укуса паука. Это вполне естественно.

– Я в себе! – негодующе ответил мальчик.

– Септимус, – продолжила Марсия, – ты думаешь, что я тебе не верю…

– Я знаю, что вы мне не верите, – поправил Септимус.

– Но, чтобы ты немного успокоился, я обыскала Фермерские угодья за рекой. К Северным воротам скачет лошадь с двумя всадниками. Это наверняка Дженна и Саймон возвращаются с прогулки. И еще я послала Бориса…

– Бориса? – переспросил Септимус.

– Борис Кэчпол. Он поселился у нас вчера, это новый волшебник-стажер. Немного староват для начинающего, но очень старательный. Он учится по программе «Второй шанс». Раньше был Ищейкой в армии. Дослужился до Помощника Охотника, представь себе!

– Старый Кэчпол?

– Да, а ты его знаешь?

– Да это же кошмар!

– Не такой уж он и плохой. Ну, если не считать его дыхания. Ужас как воняет! Надо будет как-нибудь об этом с ним потолковать. Все равно – что в прошлом, то в прошлом. На следующей неделе мы устроим в его честь гостеприимный ужин волшебников, и как мой ученик ты обязательно должен присутствовать.

Септимус помрачнел.

– Это часть работы, Септимус, – тоном, не терпящим возражений, сказала Марсия и посмотрела на унылого мальчика, который стоял у дверей, согнувшись под весом тяжелого рюкзака.

В его зеленых глазах была грусть. Еще бы: в его редкий выходной сестра предпочла уехать, и ему было обидно. Марсия знала, что Септимус очень привязался к Дженне после всего пережитого ими на Болотах Песчаного Тростника.

– Послушай, Септимус, если ты хочешь взять эту свою сумку для приключений, или как там она называется, и подождать Дженну на улице – пожалуйста. Иди уже. Сегодня чудный день, ты мог бы прогуляться к Одностороннему мосту и подождать ее там.

– Ладно, – нерешительно ответил он.

– Увидимся позже, – сказала Марсия и тепло улыбнулась. – И не забудь отвести Дженну прямо во Дворец. Почему бы тебе не остаться там на ночь? Ты бы мог побыть больше времени с сестрой и родителями. Да, только представь, ты сможешь завтра проводить Дженну на Болота Песчаного Тростника! На Дворцовом причале ее уже неделю ждет лодка, а я беспокоюсь, как бы Дженна не опоздала. Твоя мама любит тянуть до последней минуты. – Марсия вздохнула. – А я просто уверена, что, когда раньше королева совершала Летний визит, она всегда отправлялась в путь заранее. Хотя самое смешное то, что я не знаю, как это было. То есть она, наверное, уезжала на королевской барже, но ни я, ни Альтер этого не помним. И как она перебиралась через Болота? Иногда, Септимус, я волнуюсь за Дженну. Ее мать столько могла бы ей рассказать, а кто расскажет теперь? Откуда она узнает, как правильно быть королевой?

– Думаю, мы все должны ей помочь, – сказал Септимус. – Это я и собираюсь сделать.

– Конечно, конечно, – успокоила его Марсия. – А теперь ступай. Хорошо провести день! Передай привет Дженне, когда увидишь, и пожелай от меня счастливого пути!

В устах Марсии все звучало так буднично, что Септимус сам начинал верить, будто Дженна действительно вернется.

– Обязательно передам, – немного просветлев, ответил он. – Ну, я пойду. До завтра!

– Иди, иди.

Большие пурпурные двери в покои Архиволшебника распахнулись перед мальчиком.

– Пока, – ответил Септимус и встал на серебряные ступеньки.

Лестница завертелась и полетела вниз, унося его из виду.

Фиолетовые двери бесшумно закрылись, и Марсия вдруг сделала то, чего раньше никогда не делала. Она поднялась наверх и без приглашения вошла в комнату Септимуса. Волшебница встала у окна и дождалась, пока мальчик выйдет из Башни. А потом она долго смотрела, как он шагает через двор у Башни Волшебников. Маленького человечка с тяжелым рюкзаком и непослушными соломенными волосами было видно даже с двадцать первого этажа. А когда Септимус скрылся под Главной аркой, Марсия отвернулась от окна и вышла из комнаты, осторожно закрыв за собой дверь.

Септимус отправился к Северным воротам кратчайшим путем. Тропинка шла высоко вдоль стены, окружавшей Замок. Она была узкая и без парапета. Идти по ней было и так страшновато, даже если не боишься высоты, а Септимус боялся. По правую сторону пролегал настоящий обрыв глубиной метров в шесть, на дне которого теснились задние дворы, а на одном опасном участке падение пришлось бы прямо на дорогу к Бродилам.

Бродилы – это огромное неряшливое строение, которое подпирало восточную стену Замка и тянулось на три мили вдоль реки. Это было очень шумное, суетливое место, настоящий лабиринт переходов и комнатушек, где жили и работали многие обитатели Замка. Именно там проживали и сами Хипы до неожиданного переселения во Дворец.

По левую сторону от тропинки находились каменные бастионы. Идя по дорожке, Септимус старался не отрывать взгляда от обветренных желтых камней древней стены, чтобы только не смотреть вниз.

Но один раз он допустил ошибку: мельком взглянул вправо как раз в тот момент, когда проходил над дорогой в Бродилы. Его словно током ударило, от самых пяток до макушки, и он опасно закачался. Пришлось сесть на землю, закрыть глаза и ползти до ближайших ступенек. Но Септимус верил, что страх можно побороть. Именно поэтому он всегда поднимался на стену, а не шел длинными, но гораздо менее опасными закоулками.

Сегодня, торопливо шагая по тропинке, Септимус почти не замечал высоты. Он был слишком занят мыслями о Дженне и планами ее спасения. Хотя на какую-то минуту он готов был поверить Марсии, будто Дженна уже возвращается, все равно в глубине души он знал, что сестра попала в беду.

И если так, то он должен помочь ей. Во что бы то ни стало.